CC BY
58
Л. А. Герд (С.-Петербург)
Старообрядческое посольство 1892 года в Константинополе
Главной проблемой, стоявшей перед старообрядцами в XVIII — начале XIX в., было отсутствие собственного епископа и, следовательно, невозможность ставить законных священников. Недостаток в собственном священстве они восполняли принятием беглых, или, по старообрядческой терминологии, «бегствующих» священников из никонианской православной церкви. После принятия Николаем I суровых мер против беглых попов, нужда в своем епископе у них особенно обострилась. Среди старообрядцев издавна ходили легенды о якобы существующем на православном Востоке «древлеправос-лавном» епископе, свободном от никонианских заблуждений. Поэтому в новых условиях николаевского времени было решено отправить послов на Восток с целью разыскать такого епископа, а архиерейскую кафедру учредить за границей, в Белой Кринице, находившейся на территории Австрийской империи.
В 1845 г. иноки Павел и Алимпий совершают поездку по Востоку в поисках якобы скрывавшегося там старообрядческого епископа и, не найдя такого, решают привлечь на свою сторону какого-нибудь греческого архиерея, проживавшего в Константинополе без кафедры. Таковым и оказался бывший Боснийский митрополит Амвросий, положивший начало Белокриницкой иерархии. История бегства Амвросия из Константинополя, прибытия в Белую Криницу, а также его дальнейшая судьба достаточно подробно изложены в литературе1; мы же остановимся на старообрядческих посольствах в Константинополь, имевших место позднее.
Казалось бы, старообрядцы получили собственного епископа, который за свое недолгое пребывание в Белой Кринице успел поставить им еще двух архиереев. Однако у многих из них возникали сомнения в законности этих архиереев и в первую очередь самого Амвросия. Поэтому они на протяжении второй половины XIX и в начале XX в. неоднократно отправляли посольства в Константинополь для выяснения следующих вопросов: 1)был ли Амвросий крещен троекратным погружением или обливанием (по мнению старообрядцев, главное преимущество греков перед Русской церковью состояло в том, что они перекрещивают обливанцев); 2) был ли он на момент прибытия в Белую Криницу законным епископом, т. е. не состоял ли
под запрещением. В связи с последним вопросом наиболее далеко идущие планы старообрядцев сводились к присоединению белокри-ницкой иерархии к Константинопольскому патриархату- Такие посольства снаряжались несколько раз: экспедиции 1875-1876, 1892 и 1902 гг. Старообрядческий историк Ф. Е. Мельников лишь вскользь упоминает о них 2, а другие издания и вовсе умалчивают. Сам факт неоднократно повторяющихся экспедиций на Восток, причем с целью прояснить одни и те же вопросы, говорит о неуверенности австрийских старообрядцев в законности своей иерархии; а ее руководители понимали, что с присоединением к Вселенскому престолу решилась бы главная проблема их статуса как в заграничных общинах, так и в российских 3. Эти поездки не могли не вызвать сильное беспокойство со стороны Священного Синода. Вполне понятно, что Русская православная церковь внимательно следила за всеми передвижениями и переговорами старообрядцев на Востоке.
На страницах журнала «Братское слово» (органа противорас-кольнического братства Петра митрополита, издаваемого профессором Московской духовной академии Н. И. Субботиным4), в разделе «Летопись происходящих в расколе событий», шаг за шагом излагается история посольства 1875-1876гг.5. Целью депутации, писал Н. И. Субботин, было устранить подозрение к австрийской иерархии со стороны стародубских староверов-беглопоповцев, утверждавших, будто митрополит Амвросий крещен обливанием, а права священнодействовать в Белой Кринице он не имел. Там же публикуется текст вопросов, представленных старообрядцами в Константинопольскую патриархию, и ответов на них патриаршего Синода. По вопросу о крещении результат явно их не мог удовлетворить, так как еще из расспросов на родине митрополита Амвросия, в Эносе, они выяснили, что детей крестят погружением, но «больного младенца по боязни, чтобы не умер, поливают руками», а если он выздоровеет, то таинство считается совершившимся, и его не довершают6. Не более утешительными стали для них и официальные ответы патриархии. Основная мысль этих ответов заключалась в том, что «бывший Боснийский Амвросий ради противоканонических его действий должен быть признаваем самоотлученным, совершенные же им хиротонии и священнодействия по тому самому должны считаться недействительными»7. Впрочем, формального патриаршего суда над ним не было и окончательное решение также не выносилось. Патриах лишь намеревался поступить с Амвросием по всей строгости канонов. Отсутствие факта лишения Амвросия архиерейского сана дало старообрядцам возможность, вернувшись домой, ободрить своих собратьев таким, как казалось, положительным результатом экспедиции.
Окончательного успокоения, однако, это в среду старообрядцев не внесло. Спустя некоторое время они пришли к мысли об организации нового посольства в Константинополь. Н. И. Субботин еще в начале 1892 г. писал об их планах снарядить новую экспедицию на Восток8. Богатый старообрядец купец Г. А. Гусев решил снарядить посольство за свой счет с целью привлечь в белокриницкую иерархию слободских беглопоповцев, считавших Амвросия обливанцем и потому не примыкавших к ней. В посольство должны были войти самые влиятельные из беглопоповцев, а сопровождать их собирался священник Ефим Мельников с сыновьями Василием и Феодором (впоследствии они стали начетчиками и выдающимися старообрядческими писателями). Как и прежде, целью данного посольства было собрать точные сведения о крещении Амвросия на родине и прояснить вопрос о его низложении. В майском номере «Братского слова» Субботин уточняет некоторые детали начала экспедиции. Во главе ее был поставлен сам Е. Мельников, а не О. В. Швецов, как предполагалось прежде. 23 февраля 1892 г., после обедни в Новозыбкове, Мельников объявил об открытии подписки между богатыми старообрядцами на сбор средств для экспедиции. Всего было собрано 12 тыс. рублей 9.
Сведения, которыми располагал Субботин, имели два источника: сообщения его стародубских корреспондентов и письмо русского посла в Константинополе А. И. Нелидова к К. П. Победоносцеву от 7 мая 1892 г. Выписка из этого письма была переправлена Субботину как ближайшему советнику по расколу самим Победоносцевым. Она опубликована в 1914г. В.С.Марковым, издавшим всю переписку Н. И. Субботина с К. П. Победоносцевым10. Нелидов писал, что в Константинополь прибыло посольство из четырех человек, которые представились патриарху, говоря сначала, что хотят принять православие и просили разрешения присутствовать при крещении. Патриарх был готов дать согласие на принятие их в лоно православной церкви, однако был предупрежден Нелидовым, что по каноническому порядку он должен обратиться к местной православной власти той страны, в которой находится их община. Члены экспедиции посетили также бывшего боснийского митрополита Савву Касановича, проживавшего на о. Халки в ожидании получения вакантной кафедры. Очевидно, они хотели выяснить причины его удаления из Сараева и провести параллель с удалением Амвросия. Патриаршему Синоду они предложили следующие вопросы: за что был удален из Боснии Амвросий; служил ли он с патриархом после своего удаления. Некоторые из членов Синода считали необходимым отвечать на вопросы, однако большинство стояло на том, чтобы выдать им копию решения 1875 г., подтвержденного в 1883 г. Согласно этому решению, Амвросий считался самоотлу-
ченным (аитохабаСрето?). Наконец, старообрядцы признались, что считают Амвросия святым, расспрашивали, где он похоронен и говорили, что намерены перенести его мощи в Белую Криницу. В заключение Нелидов сообщал, что поручил своему заместителю В. В. Жадовскому постараться добыть все подробности этого дела и состоявшегося решения, как последнего, так и предшествовавшего, 1875 г., и представить их в МИД. В ответном письме Победоносцеву (от 19 мая 1892 г.) Субботин благодарит его за доставленные сведения и обещает использовать их в дальнейших статьях в «Братском слове».
Значительно расширяют наши представления о посольстве 1892 г. материалы из личного архива профессора Санкт-Петербургской Духовной академии И. Е. Троицкого1 х. В течение 20 лет (с 1878 по 1898 г.) Троицкий вел интенсивную переписку с агентом Русского общества пароходства и торговли в Константинополе Г. П. Беглери12. Через Беглери, человека полностью преданного России и русским интересам на православном Востоке, Троицкий получал подробную информацию о внутренней жизни Вселенской патриархии. Грек родом из Константинополя, связанный родственными узами со многими из выдающихся греческих иерархов своего времени, Беглери был вхож в патриархию, имел доступ к патриаршему архиву и даже мог в известной мере влиять на умонастроения некоторых из приближенных к патриархам лиц. Патриарх Неофит VII, занявший престол в начале 1892 г., назначил его своим советником по русской политике. В то же время Беглери являлся неофициальным советником русского посла в Константинополе А. И. Нелидова по церковным вопросам; он неоднократно выполнял различные поручения посольства в этой сфере. До конца, впрочем, он сотрудникам посольства не доверял и во всех сложных случаях спрашивал совета Троицкого (а через него Победоносцева). И до того уже неоднократно участвовавший в различных запутанных церковно-политических делах, Беглери и на этот раз стал свидетелем и непосредственным действующим лицом в истории старообрядческой экспедиции.
Получив известие о готовящемся приезде старообрядцев, Нелидов немедленно вызвал Беглери. В письме к И. Е. Троицкому от 1 июня 1892 г. Беглери сообщал следующее: «В пятницу, 1-го мая, по приказанию Рос. Имп. Посла А. И. Нелидова через А. С.'Лаговского, Русского Императорского консула, я был приглашен в посольство, и здесь Его Превосходительство передал мне, что накануне получил извещение из Петербурга, что недавно выехал из России ярый старовер Скворцов в сопровождении нескольких других из секты Бело-кринцев с целью приехать в Константинополь и похлопотать у патриарха Константинопольского о присоединении своей секты будто
бы к православной Восточной Церкви и что для этого они готовы жертвовать миллионы, и просил меня серьезно заняться этим делом. Прибавил Его Прев-во, что только мне лично доверяет это дело в надежде, что при моем содействии ему будут известны все их действия и намерения в Патриархии. [...] Немедленно я, выйдя из посольства, принялся за это дело с особенным усердием, желая доказать еще раз Его Превосходительству свою готовность и преданность русскому делу и русским интересам» (ОР РНБ. Ф. 790)13. Далее Беглери сообщает, что в Константинополь прибыл один архимандрит в сопровождении пяти-шести светских лиц, которые выдавали себя за австрийских подданных из Боснии, а на самом деле это и были белокри-невцы. Узнав, что они остановились у неблагонадежного русского келлиота Иоанникия Литвиненко14, на следующий же день Беглери отправился к патриарху Неофиту с целью предупредить его, чтобы он не доверял старообрядцам. Несколько встревоженный патриарх рассказал ему, что он уже имел с ними беседу.
Еще до прибытия в Константинополь старообрядцы знакомились с обрядами православной церкви на родине Амвросия в Эносе и имели встречу с эносским митрополитом. Интересовались они и чином крещения у майносских некрасовцев. У Неофита VII они просили письменного изложения обрядов православной церкви на предмет возможного соединения с ней, а также письменного свидетельства о митрополите Амвросии. Патриарх ответил, что он изложит им обряды церкви, а что касается Амвросия, то передаст это дело на рассмотрение Синода. Опасаясь, как бы по незнанию истории русского раскола патриарх и Синод не пошли навстречу дальнейшим просьбам старообрядцев, Нелидов поручил Беглери провести соответствующие разъяснительные беседы с наиболее влиятельными членами патриаршего Сийбда, митрополитами ираклийским и никомидий-ским. Они заверили его, что «Синод намерен ответить этим господам сухо и ясно, а именно сделают ссылку на решение Синода, последовавшее по рассмотрении этого вопроса в 1875 г.». Параллельно Беглери завязал личное знакомство с двумя из старообрядцев, Ф. С. Мал-ковым из Чернигова и его секретарем В.Мельниковым (младшим сыном священника Е. Мельникова, который к тому времени уже уехал из Константинополя)15, оставшимися для получения документов. Поначалу староверы из осторожности не хотели ему ничего говорить, но когда поняли, что Беглери знает об их деле от самого патриарха, подтвердили, что целью их приезда было знакомство с обрядами Восточной Церкви и присоединение к ней. Они рассказали ему, что ездили в село Майнос в Никомидии к старообрядцам-некрасов-цам, а оттуда в Энос. Уехал Ф. С. Малков из Константинополя не со-
всем довольным, так как ему не удалось добыть необходимые сведения об Амвросии. Беглери же смог войти в доверие к старообрядцам, и на прощание они просили его помощи в наведении справок об Амвросии в патриаршем архиве. Письмо Беглери было немедленно передано И. Е. Троицким Победоносцеву, который сделал выписку из него и переслал Субботину16.
В следующем письме, от 15 июня, Беглери известил Троицкого, что получил письмо от В. Мельникова и копию протокола патриаршего Синода, выданную депутации старообрядцев 6 мая 1892 г. в русском переводе. «Об этом я здесь в русском посольстве ничего не говорил и не буду говорить, пока я от Вас не получу какого-нибудь ответа. Старообрядцам также отвечать не буду до тех пор, пока Вы мне не укажете, как мне в этом деле поступить, отвечать им или не отвечать, и если отвечать, то в каком духе», — продолжал Беглери. Через несколько дней письмо с приложенными к нему оригиналами документов было получено Троицким, а уже 23 июня К. П. Победоносцев переправил копии с них Субботину с просьбой «рассмотреть это писание и дать нам надлежащий совет». Оригиналы же были впоследствии возвращены Троицкому и хранятся в его архиве (ОР РНБ. Ф. 790) 17. Письмо В. Мельникова и протокол Синода по копиям из архива Субботина изданы В. С. Марковым. В письме из Новозыбкова от 2 июня 1892 г. Мельников пишет о том, что посылает своему корреспонденту «Историю Белокриницкой иерархии» Н. И. Субботина и отмечает несоответствия между сведениями из этой книги и патриаршим протоколом. В частности, ему было непонятно, кем был низложен Амвросий — Синодом или турецким правительством; за что он был низложен — за корыстолюбие и взяточничество или за противодействие правительству. Для разъяснения этих и других вопросов Мельников просит Беглери сделать копии со следующих документов из патриаршего архива: 1) письма патриарха к Амвросию от июля 1841 г.; 2) письма Синода к нему же от 16 мая 1892 г.; 3) писем патриарха к митрополиту Иосифу Карловицкому от 14 декабря 1846 г., 12 марта 1847 г. и 20 августа 1847 г. При своем письме Мельников прилагал 25 рублей на могущие возникнуть в патриархии расходы.
11 августа 1892 г. Беглери сообщает Троицкому, что он уже получил разрешение на переписывание этих писем и начнет их копировать на днях, разумеется, не для Мельникова, а для российского Синода. Одновременно с этим он пытался достать русскую переписку недавно перед тем скончавшегося Силимврийского митрополита Германа, который общался со старообрядцами и написал книжку о них (письма от 15 июня и 23 июля 1892 г.) 18. В своем обстоятельном ответе на просьбу Победоносцева от 27 июня 1892 г. Субботин говорит,
что вопросы В. Мельникова вызваны ошибками перевода патриаршего протокола, который был сделан не в патриархии, а каким-то лицом в Одессе, к которому обратились Малков и Мельников на обратном пути из Константинополя. Далее он рассматривает эти ошибки, из которых наиболее значительна та, которая касается статуса Амвросия после его удаления из Боснии. Вместо того, чтобы сказать, что Амвросий вследствие своих противоканонических действий является самоотлученным, переводчик написал, что Амвросий низложен вследствие своих противозаконных поступков. Далее Субботин предлагает выслать старообрядцам греческйй текст и перевод патриаршего решения 1875 г., опубликованного в «Братском слове» в 1876 г. «Можно сказать, что приведенных здесь подлинных слов и достаточно для Мельникова; послать же ему полные копии, повторяй», едва ли следует, так как это может надмить раскольников». При этом, однако, Субботин подчеркнул, что получить точные копии всех документов Синоду весьма желательно, чтобы окончательно прояснить дело об Амвросии. Полученные от Победоносцева материалы, равно как и другие письма, дали Субботину возможность достаточно точно и подробно представить положение дел в очередном, 11-м выпуске «Братского слова». «Мы теперь имеем его (т.е. ответ патриаршего Синода. — Л. Г.) в руках. Перевод сделан весьма неудовлетворительно, так что во многих местах неточно передан самый смысл подлинника», — писал Субботин. Далее он говорит о том, что раскольники хотят воспользоваться этой неточностью, чтобы потребовать у патриарха объяснений: где, кем и когда был «низложен» Амвросий. Весьма неосторожно автор статьи намекает на переписку Мельникова с Беглери: «Сей-то (В. Мельников. - Л. Г.) [...] в первых числах июня действительно отправил письмо к одному из близких к патриарху лиц, ¿"которым познакомился в Константинополе, и в письме этом покорнейше просит его предложить патриарху, чтобы его святейшество благоволил ответить г-ну Мельникову: когда это, кем и за что „низложен" митр. Амвросий? — да кстати еще требует, чтобы ему высланы были из патриархии полные копии тех актов и писем, о которых упоминается в патр. грамоте 1876 года. Дерзость неимоверная!.. Но из Константинополя, мы полагаем, он получит надлежащее вразумление за свою дерзость: ему, конечно, ответят или полным презрением, или советом поучиться греческому языку...» 19. Эта публикация имела резонанс намного позднее: в письме от 13 апреля 1893 г. В. Мельников просит Беглери действовать осторожнее: «Это я Вам пишу потому, что у нас в одном полемическом против старообрядцев органе делаются намеки на нашу переписку, а раньше, — это было еще в прошедшем году — сообщено было чуть ли
не с буквальной точностью мое первое к Вам письмо. По всей вероятности, как я предполагаю, у Вас в Константинополе и непременно в патриархии есть репортер этого печатного органа или же, может быть, просто шпион, который и сообщает в Россию более или менее выдающиеся явления и которому, вероятно, и Вы имели неосторожность, не замечая в нем ничего преступного, сообщить нашу переписку» (ОР РНБ. Ф. 790). О том, что этим «шпионом» был сам Беглери, Мельников тогда не догадывался. Пересылая Троицкому это письмо, Беглери говорит о том, что дело требует осторожности, потому что если он потеряет в глазах Мельникова всякое доверие, то последний может найти в Константинополе другого человека, к которому будет обращаться с разными просьбами, и тогда «уловить его ...и других соумышленников его будет трудно» (письмо Беглери к Троицкому от 6 мая 1893 г. ОР РНБ. Ф. 790). Эти опасения староверов были немедленно переданы Победоносцевым Субботину, который обещал впредь быть осторожнее (письмо Н. И. Субботина к И. Е. Троицкому от 8 июня 1893 г. ОР РНБ. Ф. 790. Л. 3).
Между тем 12 октября 1892 г. Беглери посылает Троицкому текст переписанных им документов из патриаршего архива. Достал он их с большим трудом, так как еще в годы управления Церковью патриархом Дионисием V (предшественником Неофита VIII) патриарший архив был закрыт для всех без исключения. На этот раз Беглери обеспечил доступ к материалам секретарь Синода архимандрит Александридис, с которым он поддерживал дружеские отношения. Слово «аотохабоигсерсх;», комментирует Беглери текст синодального ответа, следует понимать как самоотлученный, схизматик, а не самоосужденный, «и если греки употребили слово оштохабоитсерс*;, то они его употоребили в смысле 2х1Щхоет1хо$». Через два месяца после получения документов Троицкий составил для Победоносцева записку «К делу о Боснийском митрополите Амвросии» (24 декабря 1892 г. ЦГИА СПб. Ф. 2182. Оп. 1. Д. 149. Л. 19). Здесь он передает содержание 12-ти документов й объясняет, что дословный перевод лишь затруднил бы понимание текста. Субботину, пишет Троицкий в сопроводительном письме, эти бумаги были известны только по небольшим отрывкам, которые он поместил в «Братском слове» за 1876 г. В полном виде они производят более определенное впечатление. Дело в том, что решения патриархии о лишении Амвросия сана не было, и потому, если бы старообрядцы преодолели свою неприязнь к обливанцам, то они вполне могли бы доказать, что Амвросий формально оставался-таки законным архиереем и, следовательно, более настойчиво ставить в патриархате вопрос о своем присоединении к нему. Потому, продолжает он, следует проявлять большую ос-
торожность и при первых же замеченных колебаниях в патриархии дать им понять, что выбирать придется между Россией и староверами и тем самым церковный мир будет поставлен на карту. Опасения Троицкого, вероятно, были усилены еще и тем, что в частной беседе с Беглери патриарх Неофит высказал опасение, что не все члены Синода согласятся дать старообрядцам решительный отказ, так как Амвросий не может считаться отлученным от Церкви (письмо Троицкому от 31 августа 1892 г.).
Гораздо спокойнее воспринял содержание документов по делу Амвросия Н.И.Субботин, которому Победоносцев немедленно их переправил в подлинном греческом варианте. «Мне кажется, что опасение уважаемого Ивана Егоровича относительно греков несколько преувеличено. Весьма важно, что Константинопольский патриарший Синод дважды, в 1876 и 1892 г., объявил Амвросия „самоосужденным" (аитгохабаСтсЕро?) и хиротонию его недействительной (ахорсобеа), осторожно устраняя этим вопрос о формальном каноническом его осуждении. Каковы бы ни были греки, но отказаться от того, что дважды объявлено их Синодом, весьма им трудно. Старообрядческая экспедиция в этом отношении принесла нам пользу, вызвав патриарший Синод к такому категорическому заявлению». Из этих же соображений Субботин не исполнил просьбу Троицкого написать статью о старообрядцах для греческой газеты: «Все думается мне, что раскольники не собьют с толку греков. Каковы бы ни были греки в других отношениях, но относительно веры и канонов они тверды и, пожалуй, потверже наших пастырей» (письмо Н.И. Субботина И. Е. Троицкому от 2 апреля 1893 г. ОР РНБ. Ф. 790. Л. 1.).
Поскольку Беглери так и не послал старообрядцам требуемых документов, то 16 января 1893 г. Мельников обратился к своему корреспонденту с*очередным письмом, в котором снова просил его сделать копии, обещая щедро вознаградить его. Кроме того, он пишет, что слышал, будто в Константинополе состоялся собор, постановивший принимать болгарских архиереев в тех же степенях, а также и от старообрядцев, и просит навести справки по этому вопросу. Беглери и здесь обращается за советом к Троицкому, 2 февраля 1893 г. Победоносцев отправил копию с письма Мельникова Субботину, который в своем ответе от 9 февраля определенно настаивает на немедленном прекращении всякой переписки со старообрядцами. Что касается собора по поводу греко-болгарской распри, то поводом к распространению таких слухов послужила брошюра митрополита Василия Анхиальского, которая, как выяснилось позднее, не была одобрена Синодом и, следовательно, оставалась частным богословским мнением (письмо Беглери к Троицкому от 6 мая 1893 г.).
Резко прерывать отношения со старообрядцами было бы, по мнению Троицкого, неразумно, так как тогда Мельников мог найти в Константинополе другого человека для сбора необходимых раскольникам сведений. Согласно полученным указаниям, Беглери написал Мельникову, что продолжает поиски в патриаршем архиве (письмо Троицкому от 17 февраля 1893 г.).
Весной 1893 г. переписка Беглери со старообрядцами заканчивается. Не добившись требуемых документов и разочаровавшись в своем корреспонденте, они предпочли больше не привлекать к себе внимание русского правительства и отложить сбор сведений до более благоприятного момента. Итак, благодаря умелым дипломатическим действиям незаметного агента РОПиТа был устранен еще один повод к осложнению отношений между Россией" и православным Востоком. За очевидные заслуги в этом трудном деле Беглери был представлен к награждению орденом св. Анны 2-й степени.
Какие выводы можно сделать из этого, казалось бы, частного эпизода из истории Белокриницкой иерархии? Прежде всего, мы имеем возможность еще раз убедиться в фактически незаконном, с канониче-скойточки зрения, положении как самого Амвросия, так и его ставленников. Несмотря на расплывчатость термина «самоотлученный», патриарший Синод определенно высказался по поводу совершенных им хиротоний, чего не могли не понимать руководители старообрядцев. Более того, они стремились быть принятыми в лоно той самой Восточ-ноправославной церкви, по образцу которой была реформирована Русская церковь в XVII в. Как мы помним, церковный собор 1667 г. был проведен под председательством восточных патриархов, которые и начертали программу борьбы со старообрядцами, проводившуюся царскими властями вплоть до начала XXв.20. Остается лишь констатировать факт непоследовательности старообрядцев в этом предприятии21. Постоянно гонимые и дошедшие до крайности в своей непримиримой ненависти к никонианам, они готовы были присоединиться к церкви Константинопольской, лишь бы не вернуться к церкви Российской. При том единстве внешней политики со стороны МИДа и Синода, которое имело место в царствование Александра III, такая позиция староверов не могла быть истолкована иначе как крайне антирусская. Отсюда и предельная осторожность Троицкого и, быть может, его излишняя подозрительность к патриаршему Синоду. Точка зрения Субботина представляется в данном случае более правильной и соответствующей психологии как старообрядцев, так и греков. Для первых вопрос о чине крещения стоял нисколько не ниже проблемы законности ар-хиерейства Амвросия; так что преодолеть свое неприятие облива-тельного способа крещения они никак не могли. Кроме того, полити-
ческие проблемы старообрядцев не интересовали; сознательно они никогда против России и ее правительства не действовали. Так и в данном случае, сближение с греками их интересовало исключительно с религиозной точки зрения. Греки же всегда были склонны в сомнительных случаях быть осторожными и не предпринимать резких шагов; они слишком дорожили отношениями с Россией и своим авторитетом в православном мире, чтобы пойти на какое-то заведомо сомнительное в каноническом отношении предприятие.
Приложение
Записка И. Е. Троицкого «Содержание документов по делу бывшего Боснийского митрополита Амвросия, хранящихся в архиве Константинопольской патриархии», составленная для К. П. Победоносцева 24 декабря 1892 г. В конверте И. Е. Троицкого с надписью: «К делу о Боснийском митрополите Амвросии». 19 лл. Текст написан на отдельных линованных тетрадных листах с одной стороны. Размеры 17,5x21,5 см.
ЦГИА СПб. Ф. 2182. Оп. 1. Д. 149. Л. 1 В. В.
Честь имею представить при сем на Ваше благоусмотрение копии с ^документов по делу известного основателя Белокриницкой иерархии, экс-митрополита Амвросия, доставленные мне г. Беглери. Я ограничился изложением их содержания, так как полный перевод, при своеобразности риторическо-канцелярского языка подлинника, очень труден и потребовал бы много времени и вдобавок не облегчил бы, а напротив, затруднил бы понимание дела. Впрочем, существенно-важные места подлинников я перевожу буквально. Н. И. Субботину все эти документы были известны по небольшим извлечениям из них, помещенным в документе под №11, напечатанном им в подлиннике и с русским переводом во 2 кн. Бр. Слова за 1876 г., но в целом своем виде они производят более определенное впечатление, чем в отрывках.
В деле этом обращает на себя внимание его формальная незаконченность. По-видимому, оно кончилось лишь угрозой лишить Амвросия архиерейства, высказанной в последнем письме к нему патриарха от 26 августа 1847 г.; // Л. 2, но, кажется, она не была приведена в исполнение. По крайней мере так можно заключить из ответа патриархии на вопрос: да и г. Беглери извещает меня, что дела о формальном суде и осуждении Амвросия за его деяния в Белокринице нет в патриаршем архиве, да едва ли оно и было. А если так, то здесь заключается Ахиллесова пята этого дела с нашей точки зрения. Из прилагаемых при сем документов видно: а) что Амвросий не был лишен архиерейского сана при увольнении его от управления епархией, б) в своих
грамотах к нему патриарх и Синод называют его хотя и бывшим, но митрополитом. и в) в последней своей грамоте угрожая лишить Амвросия архие-рейства, патриарх, очевидно, признает, что до тех пор архиерейство с него снято не было. И если окажется, что угроза снятия оного не была приведена формально в исполнение, то корыстолюбивые советники Константинопольского патриарха могут сыграть на этом пункте коварную и злую шутку... На выводе, который сделан в конце документа под № 11 о недействительности хиротоний, совершенных Амвросием после своего бегства, нельзя успокаиваться. Хотя он и правильно выведен из обстоятельств дела и канонов, к нему примененных, но все-таки это — не соборное постановление. (...)
Наши раскольники в этом деле ходят пока ощупью. Очевидно, они его хорошо не знают и притом путаются в его деталях (дай им Бог и до конца путаться!), так, например, придают очень много значения форме крещения, которым был крещен Амвросий. [Но из последних вопросов их видно, что они начинают выбиваться на // Л. 3 прямую дорогу — зачеркн.], и если кто-нибудь [окончательно — зачеркн.] выведет их на [эту — зачеркн.] прямую дорогу, и им удастся преодолеть свое инстинктивное отвращение к обли-ванцам, то Они повернут дело иначе и без всякого сомнения найдут себе пособников между продажными греками. (...)
Поэтому, мне кажется, нашему Константинопольскому посольству нужно удвоить свою бдительность за сношениями раскольников с патриархией и при первых же признаках податливости ее к их искательствам поставить ей прямо и решительно на вид, что ей придется выбирать между Россией и раскольниками, и что она ставит на карту церковное единство православного мира.
По всей вероятности, до этого дело не дойдет (не все же греки о двух головах); но береженого и Бог бережет. Довольно нас ловили врасплох. Пора уж нам твердо стать на страже нашего достоинства и наших интересов, не полагаясь ни на честность, ни на благожелательство к нам наших пресловутых единоверцев.
24 Дек. 1892 г. Л. 5
Содержание документов по делу бывшего Боснийского митрополита Амвросия, хранящихся в архиве Константинопольской патриархии
1.
Патриаршая и синодальная грамота на имя Амвросия, митрополита Боснийского.
В ней патриарх и синод, установивши предварительно, каков должен быть пастырь, по духу православной церкви и по намерениям султанского правительства, извещают его о том —
1. что на него поступила коллективная письменная жалоба от всей его епархии, поддержанная и живым голосом лицами, подавшими ее от имени епархии, заключающая в себе тяжкие обвинения в многочисленных и разнообразных злоупотреблениях его своею властию (жестокие вымогательства, насильственные отнятия имущества и пр.) // Л. 6 и особенно его сына, и требующие удаления его из епархии и замены другим лицом;
2. что синод хотя был крайне раздражен против него вследствие этой жалобы и хотел немедленно же удовлетворить жалобщиков удалением' его из епархии; но уступая горячему ходатайству его эфора, митрополита Эфесского, оказал великодушие, егда успокоив явившихся с жалобой христиан, которые готовы уже были обратиться с нею к Высокому Дев-лети, обещанием его исправления;
3. что сей грамотой настоятельно и советует ему исправиться, а своего сы-• на прислать в царствующий град, — чего между прочим желает и его горячий защитник — митрополит Эфесский.
1841 г. июля 9
Следуют подписи патриарха и шести членов синода (митрополитов: Эфесского Ан-фима, Ираклийского Дионисия, Кизического Мелетия, Никомидийского Дионисия, Халкидонского Иерофея, Дерконского Германа).
Л. 7
2.
Патриаршая и Синодальная грамота Амвросию, бывшему митрополиту Боснийскому.
В ней патриарх и синод извещают Амвросия
1. что он уволен от управления епархией по распоряжению султанского правительства;
2. что, по ходатайству церкви, не будет послан для взятия его ни мунатир Великой ПорТЫ, ни церковный экзарх, а что ему предоставляется свободно удалиться и жить на его родине — Эносе, согласно изданному на сей предмет Высочайшему повелению.
При сем предлагается ему, по получении настоящей грамоты, предварительно написав, подписав и припечатав каноническое отречение свое от епархии Боснийской, вручить оное архидиакону его преемника, кир Игнатия, для отсылки в Великую церковь и для внесения в ее кодексы, затем позаботиться окончить все расчеты с епархией по 13 число // Л. 8 текущего месяца, о чем одновременно сообщается и епархии, в которое он будет уволен от управления ею, и удалиться в назначенное ему местожительство, «возлагая все упование на Бога и на матерь церковь, вечно пекущуюся о истых ее членах».
7сент. 1841 Следуют подписи.
3.
Грамота духовенству и пастве Боснийской (о которой упоминается в предыдущей грамоте) с извещением об увольнении бывшего их архиерея Амвросия, расчете его по 13 число, и о назначении на его место Игнатия,
бывшего Самоковского.
Л. 9
4.
Патриаршая и Синодальная грамота Амвросию,
бывшему Боснийскому.
В ней Амвросий извещается о получении от него патриархом и синодом какой-то просьбы из Терапии, и вместе с тем и о том, что просьба его при настоящих обстоятельствах исполнена быть не может, и чтобы он отправился в назначенное ему место жительства и там ожидал лучших времен, уповая на Бога и на материнскую заботливость о нем церкви.
1842. мая 17.
Следуют подписи патриарха и четырех членов Синода (митрополитов: Ираклийско-го Дионисия, Никомидийского Дионисия, Никейского Иосифа и Халкидонского Иерофея).
л.ю
5.
Грамота Константинопольского патриарха Анфима Карловицкому архиепископу Иосифу.
Патриарх извещает архиепископа о бегстве из Константинополя бывшего Боснийского митрополита Амвросия и так как, по слухам, он скрывается в каком-то монастыре в окрестностях Вены, находящемся под управлением архиепископа, то патриарх, во 1 -х, сообщает архиепископу, что бежавший митрополит подлежит суду за свое бегство и не может канонически священнодействовать архиерейская, — из чего явствует, что и архиепископ не должен дозволять ему совершать таких священнодействий; и, во 2-х, просит известить, действительно ли Амвросий находится в пределах его епархии.
1846 г. Октября 14. Подпись патриарха.
Л. 11
6.
Грамота патриарха Анфима к митрополиту Карловицкому Иосифу.
(...)
Удостоверившись доподлинно в том, что бежавший Амвросий действительно проживает в каком-то еретическом монастыре, находящемся в пределах Карловицкой митрополии, патриарх снова просит архиепископа не дозволять ему совершения архиерейских священнодействий, как виновному в самовольной отлучке без позволения законной власти и выслать его в Константинополь в распоряжение церкви.
1847 г. Марта 12. Подпись патриарха.
Л. 12
7.
Грамота Константинопольского патриарха Анфима к Карловицкому митрополиту Иосифу.
Напомнивши о двух предшествовавших грамотах, в которых он извещал митрополита о бегстве Амвросия и о проживании его в пределах Карловицкой митрополии и о том, что он, как подлежащий канонической ответственности, не имеет права совершать архиерейских священнодействий, и к удивлению не получая ответа от митрополита на свои сообщения, а между тем слыша, что Амвросий не только служит, но и совершает хиротонии «над лицами неизвестными и неизвестного образа мыслей как относительно благочестия, так и прдчего жительства», — патриарх пишет митрополиту третью грамоту (предполагая, что первые две до него не дошли) о том же предмете; причем в подтверждение справедливости своего взгляда на поведение Амвросия ссылается на 15 и 35 правила апостольские, 13 правило IV вселенского собора и 13 Антиохийского собора. На основании этих правил Амвросий // Л. 13 «подлежит духовным епитимиям, как не только не имеющий дозволения и удостоверительной грамоты от церкви, которой подчинен, но и отступивший от нее, бестактно сбежавший...» В заключение патриарх просит митрополита вручить Амвросию вложенное в митрополичью грамоту письмо на его имя, с предупреждением его о том, что если он не послушает гласа прибывающей его церкви, то с ним будет поступлено по всей строгости церковных законов.
1847 г. 20 августа Подпись патриарха.
Л. 14
8.
Письмо патриарха Анфима к бывшему Боснийскому митрополиту Амвросию.
Содержание его тождественно с предыдущим, за исключением а) личных обращений к митрополиту Карловицкому и б) таковых же обращений к Амвросию, которые прибавлены.
Начинается с квалификации двух главных проступков Амвросия: а) его бегства и б) хиротоний, им совершенных на месте его нового жительства. Тот и другой признаются преступными; но последний признается более преступным, так как подвергает тяжким церковным епитимиям не только его самого, но и хиротонисованных им лиц. В подтверждение приводятся те же церковные каноны, которые цитируются в предшествующем письме (15 и 35 апостольские и 13 правило Халкидонского собора), за исключением 13 правила Антиохийского собора, которое почему-то опущено и заменено фразой: «и множайшие другие из священных апостольских и соборных канонов, как это небезызвестно // Л. 15 и тебе самому».
В заключение Амвросий приглашается добровольно к Матери-церкви в надежде не только на ее снисходительность и прощение, но и на заботливость о нем со свойственным ей любвеобильным расположением, опыты которого он и раньше видел. В противном же случае он будет объявлен лишенным архиерейства и подвергнет самым строгим церковным наказаниям не только самого себя, но и вовлечет в те же наказания и тех, которых поспешил хиротонисать, — будут осуждены и они, как непризнанные и неосвещенные, согласно мысли и определению свящ. канонов.
1847 г. августа 20. Следует подпись патриарха.
Л. 16. Отысканные в патриархии письменные прошения раскольников.
9.
Коллективное прошение раскольничьей депутации на имя патриарха от 9 октября 1875 г.
Л. 17
10.
Коллективное прошение той же депутации на имя патриарха от 26 января 1876 г.
Л. 18
11.
Ответ патриархии на прошения раскольников, помеченный 18 марта 1876 г. и подписанный главным секретарем, архимандритом Афанасием Мегаклионом.
Л. 19
12.
Последний, данный (раскольнической депутации 1892 г.)
из патриархии ответ.
Решено выдать им точную копию с ответа, данного раскольнической депутации 18 марта 1876 г.
Примечания
Субботин Н.И. История так называемого Австрийского, или Белокри-ницкого священства. Изд. 2-е. М., 1895-1899. Вып. 1-2; Мельников Ф. Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви. Барнаул, 1999; Старообрядчество. Опыт энциклопедического словаря. М., 1996: статьи «Амвросий» (с. 18-22), «Белокриницкая иерархия» (с. 44-47). Мельников Ф. Е. Краткая история... С. 437-438.
Интересно отметить, что старообрядцы-некрасовцы, жившие на Дунае, еще в 1807 г. просили константинопольского патриарха Григория V рукоположить им священников и диаконов из их же среды, но получили отрицательный ответ. Патриарх потребовал, чтобы ставленники подверглись испытанию в патриархии. Дальше этого переговоры тогда не пошли, но факт обращения к патриарху говорит о том, что старообрядцы признавали его законным и не уклонившимся в ересь иерархом. См.: Соколов И. И. Константинопольская церковь в XIX веке. СПб., 1904. С. 475. Майносские же некрасовцы со своей стороны в 1880 г. предприняли попытку присоединиться к Константинопольской патриархии: они обратились с просьбой к патриарху Анфиму, чтобы им было позволено иметь у себя священников из русского монастыря св. Пантелеймона на Афоне. Они писали: «Так как русская церковь не может прямо и просто принять нас, живущих в области Вселенского патриарха, то мы просим, чтобы нас приняла здешняя Константинопольская патриархия...» Патриарх Анфим не решился поставить им священника. В начале 1880 г. они обратились с той же просьбой к новому патриарху Иоакиму III. Последний назначил комиссию, которая установила, что они не хотят отказаться от двупер-- стия, но не имеют догматических отличий от Восточной церкви. Патри-
арх отправил дело на рассмотрение петербургскому митрополиту Исидору, который отвечал, что русский раскол составляет предмет заботы Русской церкви, так как церковь Восточная не знает его историю. См.: Церковный вестник. 1880. № 27. С. 3—6.
4 Н.И.Субботин (1827-1905) крупнейший специалист по истории раскола, советник К. П. Победоносцева по этому вопросу. См.: Марков С. М. Празднование пятидесятилетия церковно-общественной деятельности профессора Николая Ивановича Субботина. Сергиев Посад, 1902. Журнал «Братское слово» издавался в 1875,1876,1883-1893 гг.
5 Субботин Н. И. Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1875. С. 332-352; 1876. С. 71-78; 196-224.
6 Там же. 1875. С. 350.
7 Там же. 1876. С. 210.
8 Там же. 1892. № 5. Март. С. 337-338.
9 Там же. №10. С. 796-813.
10 Марков В. С. Переписка проф. Н. И. Субботина, преимущественно неизданная, как материал для истории раскола и отношений к нему правительства (1865-1904 гг.). М„ 1914. С. 561-562.
11 И. Е. Троицкий (1832-1901), византинист, историк церкви. Как один из лучших знатоков истории и современного состояния Восточной церкви, Троицкий являлся ближайшим советником К. П. Победоносцева по восточному вопросу. Вместе с тем он явился идеологом внешней политики Русской церкви в правление Александра III и в своих опубликованных и неизданных трудах дал ее детальное обоснование с точки зрения канонического права. Архив И. Е. Троицкого хранится в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге (Ф. 790) и в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга (Ф. 2182). См.: ПальмовИ. С. Памяти профессора Ивана Егоровича Троицкого//Христианское чтение. 1903. Май. С. 677-701; ГердЛ.А. И.Е.Троицкий: по страницам архива ученого // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге (в печати).
12 О Г. П.Беглери см.: Ф[ор6тгоиХо<;] N. Л. ВеуХерту; Гшрукх;// 0ррт|ахеит1хт| хои Н01хт] ЕфхохХаяоа&еьос. Автрюи, 1963. Т. 3. 2т. 797; Герд Л. А. И. Е. Троицкий...
13 Архив И. Е. Троицкого, хранящийся в ОР РНБ, не прошел окончательную обработку, поэтому мы даем ссылки на материалы без указания номеров дел и листов.
14 Русские монахи-келлиоты с Афона, проживавшие в Константинополе, вызывали сильное недовольство русского Синода как своими финансовыми, так и политическими махинациями. По мнению И. Е. Троицкого, русское посольство в Константинополе должно положить конец их позорной деятельности и выслать их в Россию в распоряжение духовных
властей (Записка К. П. Победоносцеву от 7 января 1891 г. ЦГИА СПб. Ф. 2182. Оп. 1. Д. 164. Л. 4).
15 В будущем — видным старообрядческим писателем и публицистом, братом Ф. Е. Мельникова.
16 Марков В. С. Переписка Н. И. Субботина... С. 565.
17 Письмо В. Мельникова и протокол Синода по копиям из архива Субботина изданы В. С. Марковым: Марков В. С. Переписка проф. Н. И. Субботина... С.565-568.
18 Тиб ар/си.. Гер[А0№оо Х^астоо. 26\>то|ао(; тсра-г(Аате£а. яерс той а/са^ато; тал< тох<тхоХу1хал> хоа ттгерС Х1\>ш\> асреаеал» ы Рыаска.
19 Летопись происходящих в расколе событий // Братское слово. 1892. Август. № 11. С. 66-67.
20 КарташевА.В. Очерки по истории Русской Церкви. М., 1997. Т. 2. С. 177-183.
21 Особенно очевидна эта непоследовательность при сравнении с заявлением самих старообрядцев, будто Амвросий бежал от своего патриарха как от заблуждающегося (по 15-му правилу Двукратного собора). См.: Мельников Ф. Е. Краткая история... С. 351. Чего же искали старообрядцы у не менее «заблуждающихся» его преемников?
