CC BY
82
Олег ПРОКОПЕНКО
СТАНОВЛЕНИЕ ЗНАМЁННОЙ ИКОНОГРАФИИ РУСИ
В статье рассматривается становление знамённой иконографии Руси как части армейского вексиллологического
комплекса.
The article considers formation of veksillum iconography of Russia as a part of army veksillum complex.
Ключевые слова:
знамённая символика, знамённая иконография Руси, православные иконописные традиции; veksillum iconography;
Russian orthodox church traditions.
Почитание икон на Руси установилось с принятием христианства. Священные изображения стали появляться на княжеских стягах: первоначально в виде «одного знамения креста Господня», а затем — лика Спаса Нерукотворного.
В Куликовской битве в 1380 г. стяг князя Дмитрия Иоанновича имел образ Христа Спасителя1.
В царствование Василия Иоанновича на знамени государева полка появилось изображение Иисуса Навина. Знамя Иоанна Грозного под Казанью в 1552 г. также несло лик «Всемилостивого» Спаса2.
В православной иконописной традиции прослеживаются два основных вида изображений Нерукотворного Образа Спасителя — Спас на убрусе (или Убрус) и Спас на чрепии (или Чрепие).
На иконах типа «Спас на убрусе» изображение лика Спасителя помещено на фоне плата, верхние концы которого завязаны узлами, подчеркнуты складки ткани, а по нижнему краю пущена кайма.
Лик Спасителя — лик человека средних лет с тонкими, одухотворёнными чертами, с бородой, разделённой надвое, с длинными, вьющимися на концах волосами и с прямым пробором. Вокруг головы золотой нимб (символ святости), имеющий вписанный крест, который изображается состоящим из девяти линеек, по числу девяти ангельских чинов. По сторонам нимба, на фоне, помещается сокращённое именование Спасителя — «IC XC». В онтологическом, «надмирном» смысле это означает соединение слова и образа — словесного и зрительного «откровения Божия». Поэтому во всех православных иконах обязательно присутствует именование. Иконография Нерукотворного Спаса содержит только оглавные изображения.
С середины XVI в. прослеживается практический опыт использования знамённой символики. Рисунки и надписи знамённых полотнищ имели ярко выраженный религиозный характер. Как правило, это были изображения Спаса, Богородицы, лики Святых угодников, креста. Надписи представляли собой выдержки и изречения из Библии. Знамённые полотнища богато украшались растительным орнаментом. Рисунки и надписи наносились на полотнище знамени особыми красками иконного письма и выполнялись на высоком художественном уровне. Знамённая символика XVI в. подтверждает происхождение символики военных знамён из истоков древнерусской иконографии.
ПРОКОПЕНКО
Олег Анатольевич -
соискатель
Российского
государственного
социального
университета
1 Сказание о Мамаевом побоище. — М., 1980, л. 26, 48, 55; Горелик М. Куликовская битва 1380 г. // Цейхгауз, 1991, №1, стр. 4.
2 Голованова М.П. Реликвии российской истории из собрания Оружейной палаты Московского Кремля: знамена с Образом Спаса Нерукотворного //Гербовед, 2006, № 91, стр. 22-23.
Так, на великом стяге 1560 г. имелись многочисленные изображения: Спасителя на белом коне, Иоанна Богослова, херувимов и серафимов.
В XVII в., когда введение солдатских полков иноземного строя ещё только начиналось, основой регулярного войска были стрельцы. Рисунки стрелецких знамён символизировали «христианское войско» и уподоблялись иконе: по краям — кайма, посередине — прямой крест, а в почётной первой четверти (в крыже/в кресте) изображался восьмиконечный русский православный крест «с подножием». Алые и золотые звёзды на полотнище означали номер роты и полка.
С воцарением дома Романовых возросло число знамён с иконографическими изображениями, особенно это касается царских знамён Алексея Михайловича.
Иконописные изображения на знамёнах требовали содержать целый штат живописцев, помимо «митрополичих писцов», именуемых так в честь митрополитов Симона, Варлаама, Макария и других, любивших и поощрявших живопись.
На некоторых знамёнах иконописная работа по своей художественности и более усовершенствованной технике значительно превосходила работу тех иконописцев, которые находились в ведении Митрополичьего приказа, архиерейских дворов и вообще духовенства.
На Стоглавом соборе в 1551 г. было постановлено: «В царствующем граде Москве и по всем градом, по церковному совету, митрополитом и архиепископом бречи о многоразличных церковных чинех, паче же о святых иконах и живописцах... С превеликим тщанием писати и воображати на иконах и досках Господа нашего Иисуса Христа и Пречистую Его Богоматерь и
св. пророков и апостол, и священномуче-ник, и св. мучениц, и преподобных жен, и всех святых по образу и по подобию и по существу, смотря на образ древних живописцев и знаменити с добрых образцов».
Иконописцы, работавшие в Оружейном приказе, подразделялись на московских, городовых, жалованных и кормовых (большой и малой статьи). Число иконописцев, работавших над одним знаменем, было значительно. В 1669 г. «в золотой полате у Государева знамени» с 1 по 10 сентября работало иконописцев: жалованных — 2, кормовых большой статьи — 3 и малой статьи — 8.
Наряду с развитием знамённой символики, уже с конца XVI в. прослеживаются попытки регламентирования знамён. Назначение знамени в войско определялось именным указом государя. Перед отправкой в войско знамя благословлялось патриархом по чину освящения святых икон. После торжественного вручения знамени войску определялись особые ратные люди при знамени — рындаль, стяговик.
В книге «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» точно указывалось местонахождение знамени в строю. После окончания военных походов знамя возвращалось в Оружейную палату. Таким образом, постепенно начинает складываться определенный знамённый ритуал.
Следует отметить, что господствующая в XVII в. религиозная тематика знамённой символики не мешала развитию её новых форм. Так, формирование стрелецкого войска на постоянной основе, попытки унификации его военного костюма способствовали появлению стрелецких знамён, расцветка которых соответствовала расцветке полковой униформы.
