CC BY
53
ПРАВО И ПРАВОСУДИЕ
© Веретенникова Е. В., 2005
СТАНОВЛЕНИЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О РЕАБИЛИТАЦИИ В ПЕРИОД С 1917 ПО 2002 гг.
Советскому государству была свойственна идея общесоциального блага, но идея индивидуализации человека, в современном понимании, не признавалась. Поэтому реабилитационные правоотношения в советском уголовном процессе имеют определенную, вполне конкретную зависимость от исторического фона.
Декрет СНК РСФСР «О суде» № 1 от 24 ноября 1917 г. упразднил царскую систему суда1. Члены нового суда руководствовались в первую очередь революционной совестью и революционным правосознанием. Отказ от исторически сложившихся принципов уголовного процесса повлек вытеснение революционным правосознанием революционной совести как понятия, этически окрашенного и поэтому казавшегося подозрительным как идеологический пережиток прежней правовой системы2.
Законодательно закреплялось применение уголовной репрессии (Декрет СНК РСФСР от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре»3). Положения этого документа давали право Военной Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) изолировать лиц, выступающих против Советского государства, в концентрационный лагерь, а также расстреливать всех лиц, которые так или иначе имели отношение к белогвардейским организациям, заговорам, мятежам. По данному поводу ряд авторов отмечает, что закон был средством регламентации произвола, бесправия и несправедливости, революционное правотворчество судебных органов основывалось на революционном правосоз-нании4. Свидетельством применения революционного правосознания было наличие образных выражений в декретах, например, «по всей строгости законов» или «по всей строгости революционных законов», то есть без указания на конкретные, строго определенные виды наказания за отдельное преступление5.
В принятых 12 декабря 1919 г. Руководящих началах по уголовному праву РСФСР6 (далее сокращенно - Руководящие начала) главное внимание акцентировалось в первую очередь на таком основании наказания, как социальная опасность личности преступника, причем вина и ее формы не были необходимым условием уголовной ответственности. Так, ст. 10 Руководящих начал гласила: «при выборе наказания следует иметь в виду, что преступление в классовом обществе вызывается укладом общественных отношений, в котором живет преступник»7. Из содержания этой нормы становится ясным применение такого вида наказания, как объявление врагом революции и народа.
Значительной вехой в развитии советского законодательства явилось принятие УПК РСФСР 1 июля 1922 г. Однако, несмотря на формирова-
ние демократических, гуманных норм и институтов, установленных данным кодексом (ст. ст. 4, 19, 113, 114), его введение не становилось самодостаточным для приведения в действие механизма судебной защиты нарушенных прав. Так, например, установленные УПК РСФСР гарантии неприкосновенности личности не распространялись на деятельность Объединенного Государственного Политического Управления (ОГ-ПУ). Фактически, в борьбе с контрреволюционными преступлениями ОГПУ могло покушаться на любые права и свободы личности, презумпция невиновности во внимание не принималась.
Представителями судебной власти были суды, «тройки», военные трибуналы войск НКВД. Решения принимались без публичного судебного заседания и публичного провозглашения приговора (ст. ст. 19, 21), при этом отсутствовала защита (ст. 57), следствием не производилась экспертиза (ст. ст. 68, 69), вынесение приговора судом не основывалось на достаточной доказательственной базе, например, несмотря на то, что на основании ст. 62 УПК РСФСР 1922 г. доказательствами вины должны были быть не только показания свидетелей, но и вещественные доказательства, письменные документы и личные показания обвиняемых, в ходе следствия предпочтение отдавалось показаниям свидетелей. При производстве предварительного следствия следователь, как правило, выяснял лишь обстоятельства, которые уличали обвиняемых, в то время, как ст. ст. 113, 114 УПК РСФСР 1922 г. требовали наиболее полного объективного и всестороннего рассмотрения дела с выяснением, в том числе и, оправдывающих обвиняемого обстоятельств. Нарушалась ст. 125 УПК РСФСР 1922 г., в соответствии с которой, обвиняемые могли использовать право отвода следователей. Следователи в ходе допросов обвиняемых, а также свидетелей, применяли угрозы, насилие для получения необходимых показаний и признаний, что являлось грубым нарушением ст. ст. 139, 168, 169 УПК РСФСР, запрещавших подобные действия8.
Полномочия ОГПУ расширил ведомственный приказ № 44/21 от 2 февраля 1930 г., в котором указывалось: «... в целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества, выселение кулаков и их семейств из Сибири должно составить 25 000 человек. Для непосредственного руководства операцией организовывались «оперативные тройки»9. Действия названных органов были направлены на раскулачивание, расстрел и высылку.
Очередной вехой развития советского законодательства было принятие 7 августа 1932 г. закона «Об охране имущества государственных
предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Его положения распространялись вопреки его прямому смыслу на ряд действий, которые не являлись хищением социалистической собственности, то есть «на случаи, в нем не преду-смотренные»10.
1 декабря 1934 г. был убит известный политический деятель С.М. Киров, что повлекло принятие ЦИКом СССР Постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». Применение уголовно-процессуального законодательства стало еще более антигуманным к обвиняемым. Если УПК РСФСР 1922 г. в ст. 348 гарантировал право на кассационное обжалование и помилование, то внесенные в УПК изменения не гарантировали подачу ходатайства о помиловании и обжалование приговора. Допускавшееся ранее ст. 355 УПК РсФсР 1922 г. опротестование приговора в порядке надзора стало невозможным, поскольку приговор приводился в исполнение немедленно.
Последняя новелла была закреплена в Постановлении Президиума ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов», согласно которому требовалось не задерживать исполнения приговоров о высшей мере наказания и приводить исполнение немедленно по вынесении судебных приговоров.
Одним из наглядных исторических примеров действия этих законов, влекущих беззаконие и произвол государственных властей, является событие, произошедшее в 1937—1938 гг., когда на Ленских приисках было умерщвлено 948 человек11.
Советское законодательство продолжало развиваться в сторону усиления террора. Так, Постановлением ЦИК СССР от 14 сентября 1937 г. в уголовно-процессуальные кодексы союзных республик были внесены изменения по рассмотрению дел о контрреволюционном вредительстве и диверсиях. Сущность изменений сводилась к следующему: во-первых, обвинительное заключение должно было вручаться обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дел в суде, во-вторых, не допускалось кассационное обжалование, в-третьих, приговоры (расстрел) приводились в исполнение немедленно, в-четвертых, ходатайства осужденных о помиловании отклонялись12. По этому поводу Т.Н. Мос-калькова справедливо замечает: «В период культа личности получили распространение аресты без санкции прокурора, более того, беззаконие и произвол получили такой размах, что в ряде случаев людей расстреливали в застенках НКВД вообще без всякого официального на этот счет решения»13.
Нельзя не остановиться и на том факте, что
„14
в период репрессий главным средством расследования преступлений были не навыки применения уголовно-процессуального закона и следственной тактики, а угрозы, насилие и различного рода пытки. Государственная политика проводилась в целях уничтожения, истребления народа, ни о каком уголовном процессе, в циви-
лизованном понимании этого слова, речи и быть не могло.
В свое время Ч. Беккариа писал: «Пытка обвиняемого во время суда является жестокостью. Обвиняемого пытают, чтобы вынудить его признание или потому, что в его показаниях имеются противоречия. Его пытают, чтобы обнаружить соучастников, наконец, с целью раскрытия других преступлений, в которых он и не обвиняется, но может быть виновным. Небезинте-ресно то, что римские законодатели применяли пытку только к рабам, которые были лишены каких бы то ни было прав личности»15. Очевидно, что при применении пыток решает дело не совесть судьи, а физическая выносливость подсудимого. Применение пыток имело место и в деятельности российских правоохранительных органов рассматриваемого периода. Такое положение А. Ф. Кони называл предвзятостью внутреннего убеждения16.
Так, современник и жертва политических репрессий17 А. И. Солженицын рассказывает, что главным следовательским приемом был «наган на стол»18. Перечня пыток и издевательств в типографском отпечатанном виде не существовало. Просто требовалось, чтобы каждый следственный отдел в определенный срок поставлял трибуналу заданное число во всем сознавшихся «кроликов». Очень ярко отражены в материалах
о фальсификации «ленинградского дела» в 1950е гг.19 факты применения пыток и других насильственных мер к арестованным с целью добиться признаний в преступлениях, ими не совершенных.
Следующие правовые акты, регламентирующие механизм реабилитации, к политическим репрессиям отношения не имеют, но разработаны они на основе исторического опыта и с позиции гуманного отношения к личности.
27 октября 1960 г. был принят УПК РСФСР 1960 г., который действовал в нашем государстве более сорока лет. Примечательно, что слово «реабилитация» упоминалось лишь в трех статьях: п. 8 ст. 5, ст. 359, ст. 385, в которых речь шла о реабилитации умершего.
Однако следует отметить, что хотя остальные статьи УПК РСФСР 1960 г. и не содержали этот термин, из их анализа следовало признание права на реабилитацию. К ним относились нормы, например, которые предусматривали освобождение человека от уголовной ответственности в связи с прекращением уголовного дела за отсутствием события преступления (п. 1 ст. 5 УПК РСФСР), состава преступления (п. 2 ст. 5 УПК РСФСР) или за не доказанностью участия обвиняемого в совершенном преступлении (ст. 208 УПК РСФСР).
Одним из важнейших этапов в развитии советского уголовно-процессуального законодательства о реабилитации было принятие Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (далее сокращенно - Положение), утвержденного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину не-
законными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей»20.
Во исполнение данного Положения 2 марта 1982 г. принимается Инструкция о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда . Безусловно, принятие этих нормативных актов свидетельствовало о прогрессивном развитии советского законодательства в области защиты прав человека, в частности, реабилитированных. Вместе с тем следует выделить очевидный недостаток этих актов, например, данной Инструкции - это ее внутриведомственный характер. Многие граждане не имели возможности ознакомиться с ее содержанием, поскольку распространялась она для служебного использования сотрудников правоохранительных органов и суда. В связи с чем некоторые авторы справедливо отмечают, что в первые годы после принятия Указа 1981 г. цели его не всегда были достигнуты, поскольку правоохранительные органы не
выполняли своей обязанности разъяснять граж-
22
данам их права22.
Возможно, в устранение этого недостатка 8 августа 1983 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс
РСФСР»23 в УПК РСФСР была введена ст. 58 (1), которая предусматривала обязанность органа дознания, следователя, прокурора и суда по принятию мер к возмещению ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями. С введением ст. 58 (1) в УПК РСФСР впервые в отечественной истории сформировался и в течение 20 лет реально применялся на практике институт, который назывался то реабилитацией, то институтом возмещения вреда реабилитирован-ному24.
В дальнейшем Пленум Верховного Суда СССР 23 декабря 1988 г. принял Постановление «О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей»2 , положения которого так же, как и предыдущих нормативных актов предусматривали в основном возмещение имущественного ущерба. Хотя, от незаконных деяний правоохранительных органов и суда в не меньшей, а то и в большей степени гражданам причинялся моральный вред.
Политические изменения в стране обусловили принятие ряда нормативных документов по вопросам защиты и восстановления прав жертв политических репрессий. Так, 16 января 1989 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов»26. 13 августа 1990 г. принимается другой Указ Президента СССР «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х годов»27. Однако данные акты в большей
степени носили декларативный характер, не раскрывали вопросы процедуры восстановления нарушенных прав.
Затем 26 апреля 1991 г. последовало принятие Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов»28. Следом 18 октября 1996 г. принимается еще один специальный закон № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий», который стал правовой базой устранения последствий репрессий и депортаций более чем 10 народов29. В соответствии с ч. 1 ст. 12 указанного закона реабилитированные лица восстанавливаются в утраченных ими в связи с репрессиями социально-политических и гражданских правах, воинских и специальных званиях, им возвращаются государственные награды, предоставляются льготы, выплачиваются компенсации30.
Положения названного закона в дальнейшем были конкретизированы в следующих документах: Указ Президента РФ «О мерах по реализации Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов» в отношении казачества» от 15 июня 1992 г.31; Указания Министерства социальной защиты населения РФ от 6 июля 1992 г. № 1-47-У «О некоторых вопросах, связанных с предоставлением льгот лицам, реабилитированным в соответствии с Законом РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий»32; Указания Министерства социальной защиты населения РФ от 24 марта 1993 г. № 1-27-У «О практике применения законодательства при выплате денежных компенсаций и предоставлении пенсионных льгот»33; Положение от 3 мая 1994 г. № 419 «Об утверждении Положения о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, признанными пострадавшими от политических репрессий (в редакции постановления от 18 сентября 1995 г. № 927)34; Постановление Правительства РФ от 2 августа 1994 г. «Об утверждении Положения об условиях и порядке выплаты компенсации лицам, подвергшимся нацистским преследованиям»35; Постановление Правительства РФ от 12 августа 1994 г. № 926 «Об утверждении положения о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возвращение его стоимости или выплаты денежной компенсации»36. Данный нормативно-правовой акт возлагает обязанность на Министерство финансов РФ осуществлять, начиная с 1994 г., финансирование расходов, связанных с возмещением имущественного ущерба жертвам политических репрессий37.
Восстановление исторической справедливости требует больших сил и средств. Осудить на лишения и смерть в сталинские времена, как было сказано ранее, вполне хватало «тройки», а вот грамотно и в полной мере восстановить историческую справедливость - задача нелегкая38. Так, в Иркутской области в порядке реализации Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» было пересмотрено около 19000 уголовных дел, по которым подлежали реабилитации около 40000 человек39. К 1 января 1940 г. в тюрьмах СССР содержалось до 200 000 человек,
ожидавших суда или отправки в лагерь. 18 000 комендатур НКВД управляло 1 200 000 спецпоселенцев40. За 30 лет сталинского режима только за так называемую контрреволюционную деятельность было подвергнуто различным наказаниям, вплоть до расстрела, около 4 миллионов человек (в среднем 125-130 тысяч ежегодно)41.
Важным этапом в развитии отечественного законодательства в части восстановления нарушенных прав и компенсации причиненного вреда стало принятие 22 декабря 1995 г. части второй ГК РФ. Граждане получили конкретную и бесспорную законодательную базу для компенсации со стороны государства своих моральных переживаний, связанных с неправомерным уголовным преследованием. Впервые в гражданском законодательстве норма об ответственности за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, появилась в ст. ст. 1070, 1100 ГК РФ. Однако и эти нормы оказались небезупречными. Их недостатком стал отсылочный характер, в частности, по вопросам условий и порядка компенсации морального вреда. Следует отметить, что принятие таких норм связано в первую очередь с создавшейся обстановкой в стране. С начала 1990-х гг. в судах значительно выросло количество вынесенных оправдательных приговоров. Следовательно, стало больше лиц, которые могли бы претендовать на материальную компенсацию, перенесенных ими моральных страданий. Так, только в 1993-1994-х гг. в судах России было оправдано 6256 человек42.
Значит, была очевидной необходимость в принятии такого закона, который комплексно регламентировал бы институт реабилитации, поскольку в российском уголовном законодательстве возмещение вреда является центральной проблемой43.
1 июля 2002 г. вступил в действие УПК РФ, что являлось одним из результатов судебной реформы в России и процесса модернизации правовой системы. В этой связи А. Б. Венгеров рассматривает процесс модернизации общества и соответственно его правовой системы, как вопрос о выборе страной своего исторического пути развития44. Процесс модернизации является переходом к цивилизации либерального ти-па45, что привело к появлению в УПК РФ новой главы о реабилитации невиновных, значит, имеет место переход на новый этап развития действующего законодательства.
На основании изложенного, можно сделать выводы: нормативные источники советского периода предписывали судам руководствоваться в первую очередь революционным правосознанием, что было обусловлено социалистической идеологией государства. Важно было устанавливать социальную опасность личности преступника, а не его вину, презумпции невиновности практически не существовало, исполнение приговоров о высшей мере наказания приводилось немедленно. Уголовно-процессуальная деятельность правоохранительных органов и суда была бесчеловечной. Средствами расследования преступлений были угрозы и пытки.
Существенным этапом в развитии советского уголовно-процессуального законодательства о реабилитации было принятие Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей»46, Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. «О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей».
Недостатки этих правовых актов восполнила принятая 22 декабря 1995 г. часть вторая ГК РФ, предусматривающая возможность компенсации морального вреда, полученного в результате незаконных деяний сотрудников правоохранительных органов и суда.
Вместе с тем и часть вторая ГК РФ в рассматриваемом аспекте была не лишена недостатков, поэтому уголовно-процессуальное законодательство о реабилитации нуждалось в своей модернизации. В этой связи в современном УПК РФ содержится самостоятельная глава, посвященная реабилитации невиновных граждан (глава 18).
□ □ □ □ □
1 Собрание Узаконений РСФСР. 1917. № 4. Ст. 50.
2 Исаев И. А. Революционная психология и революционная законность (Российский опыт 1917 г. ) // Государство и право. 1995. № 11. С. 145; Тамм К. Возвращение имущества репрессированным // Юрист Эстонии. 1990. № 5. С. 365; Стецовский Ю. И. Судебная власть: учеб. пособие. 2-е изд. М., 2000. С. 23.
3 Собрание Узаконений РСФСР. 1918. № 65. Ст. 710.
4 Гринберг М. С. Уголовное право и массовые репрессии 20-х и последующих годов // Государство и право. 1993. № 1. С. 63-64; Стуканов А. Печальные уроки // Социалистическая законность. 1990. № 8. С. 7; Бриль Г. Г. Юридическое разрешение социальных конфликтов в советском государстве в 1917 - нач. 1930-х гг.: авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 49.
5 Собрание Узаконений РСФСР. - 1918, № 23. Ст. 325; Собрание Узаконений РСФСР. 1918. № 99. Ст. 1015.
6 Российское законодательство Х-ХХ в. в. Судебная реформа / под ред. Б. В. Виленского. М., 1994. Т. 9. С. 210.
7 Там же. С. 223.
8 Азаров А. А. 1937 г. - трагическая страница истории в Западной Сибири ... С. 41-43; Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий / сост. Зайцев Е. А. М., 1993. С. 110; Бойков А. В дебрях судебно-правовой реформы // Законность. 1993. № 3. С. 9.
9 Самосудов В. Террор Сталинского режима против народа // 60-летие большого террора. Памяти жертв репрессий. Мат. науч. конференции (Омск, 21 октября 1997 г.) / под ред. |Л. В. Рачёк] Омск: ОмГУ, 1998. С. 5;
Защита прав и свобод реабилитируемых граждан и бывших собственников национализированного имущества: Нормат. -правовые акты: Россия, страны ближ. Зарубежья, Вост. Европа / под общ. ред. Бойцова В. Я. Тверь, 1993. Ч. 2. С. 327.
10 Павлов Н. Е. Уголовно-процессуальные проблемы применения уголовного закона // Российский следователь. 2000. № 5. С. 10.
11 Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Иркутск, 1998. Т. 1.С. 47.
12 Жертвы политических репрессий . С. 9-20.
13 Москалькова Т. Н. Честь и достоинство: как их защитить? (Уголовно-процессуальный аспект). М., 1992. С. 17.
14 Репрессия (от позднелат. гергезБЮ - подавление), карательная мера, наказание, применяемые государственными органами. Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. М., 1989. С. 1131.
15 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях / Ч. Бек-кариа // Законность. 1993. № 3. С. 36.
16 Кони А. Ф. Избранные труды и речи / сост. И. В. По-тапчук. Тула, 2000. С. 82.
17 Политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам . . . Закон РФ от 18 октября 1991 г. № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» // Ведомости СНД и вС РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1428.
18 Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1990. Т. 1. С. 75.
19 Там же. С. 75-83.
20 Ведомости Верховного Совета. 1981. № 21. Ст. 741.
21 Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1984. № 3. С. 19.
22 Новое мышление и проблемы общественных наук / редкол.: Асланов А. А. Баку, 1989. С. 118.
23 Ведомости ВС РСФСР. 1983. № 32. Ст. 1153.
24 Безлепкин Б. Т. Уголовный процесс России. М., 2003. С. 187.
25 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. № 1. С. 10-14.
26 Ведомости Верховного Совета СССР. 1989. № 3. Ст. 19.
27 Ведомости Съезда народных депутатов СССР. 1990. № 34. Ст. 617.
28 Собрание законодательства РФ. 1995. № 39. Ст. 3770.
29 О реабилитации репрессированных народов // Думский вестник. 1994. № 3. С. 44.
30 Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1428.
31 Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. 1992. № 25. Ст. 1429.
32 Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств РФ. 1993. № 7. С. 34.
33 Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств РФ. 1994. № 3. С. 26.
34 Собрание законодательства РФ. 1995. №
Ст. 3770.
35 Собрание законодательства РФ. 1994. №
Ст. 1796.
36 Собрание законодательства РФ. 1994. №
Ст. 2082.
37 Шило Н. Я. Реабилитация в советском уголовном процессе // Изв. Академии наук Туркменской СССР. Сер. Обществ. Наук. 1982. № 1. С. 15.
38 Губанов А. Осудить хватало «тройки» // Российские вести. 1995. № 247 (920). С. 2; Памятка по вопросам, относящимся к Закону РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18. 10. 94 // Вост.-Сиб. правда. 1994. 27 октября. С. 6.
39 Архивные данные РУ ФСБ ИО.
39.
1 5.
18
40 Чопак С. Архипелаг ГУЛАГ // Экономика и организация промышленного производства. 1991. № 4. С. 197206.
41 Космарская Л. Идет процесс реабилитации невиновных // Социалистическая законность. 1991. № 5. С. 14.
42 Вдовенков В., Широков В. Компенсация морального вреда // Российская юстиция. 1996. № 6. С. 49.
43 Власов А. Возмещение вреда жертвам преступлений // Законность. 2000. № 6. С. 40.
44 Венгеров А. Б. Теория государства и права. М., 1995. С. 186.
45 Белинков А. В. Проблемы модернизации в России // Вопр. философии. 1993. № 7. С. 5; Права человека / авт.-сост. А. Я. Азаров, Т. В. Болотина. М., 1994. С. 5.
46 Ведомости Верховного Совета. 1981. № 21. Ст. 741.
