CC BY
162
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 19(234).
Право. Вып. 28. С. 41-44.
Т. П. Корецкая
СТАНОВЛЕНИЕ РОССИЙСКОГО КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА
Исследуются факторы, повлиявшие на процесс формирования российского конституционализма в IX — начале XVII вв.
Ключевые слова: конституционализм, «симфонйя властей», ценностное понимание права, правовой плюрализм, религиозная и политическая терпимость.
Понятие конституционализма в российской юриспруденции появилось, по оценкам разных исследователей, в период со второй половины XVIII в. до начала XX в. В российской правовой науке не существует единого мнения о том, что же все-таки представляет собой приведенное понятие. К формированию системы конституционализма каждое государство шло в течение нескольких десятилетий и даже столетий. Так, российский конституционализм стал наполняться содержанием намного раньше второй половины XVIII в., когда появились первые теоретические работы отечественных мыслителей, посвященные вопросам организации государственной власти. Поэтому процесс становления отечественного конституционализма необходимо рассматривать, обратившись к его историческим корням. Можно считать, что этот процесс начался с появлением первого государства восточных славян — Киевской Руси и был тесно связан с особенностями формирования российской государственности и правосознания.
Так, развитие русской протоконституцион-ной мысли шло одновременно с образованием феодального государства и его эволюцией — от Киевской Руси к единому централизованному Российскому государству. В целом можно определить несколько факторов, влиявших на формирование протоконституционной мысли IX — начала XVII вв.: 1) правосознание самих восточных славян, на территории проживания которых складывалось и развивалось новое государство; 2) географический фактор; 3) православное христианское мировоззрение; 4) византийский фактор; 5) монголо-татарский фактор, усиливавший или изменявший ряд тенденций в понимании права и сущности государственной власти.
С одной стороны, процессы феодализации общественных отношений на Руси были схожи с аналогичными процессами, происходившими в Западной Европе, где также формировались отношения сюзеренитета и вассалитета. Однако
у восточных славян указанные процессы протекали значительно медленнее по причине прочности сельской общины. С другой стороны, если социальное неравенство и феодальное господство в Западной Европе были связаны с имущественными различиями, развитием частной собственности, то в Киевской Руси государство являлось следствием формирования политического неравенства, которое делило общество на правящих и подданных.
На различных по климатическим и географическим условиям территориях проживания восточных славян при постоянных набегах кочевников наследственная княжеская власть становилась одним из основных факторов интеграции раннефеодального общества южных княжеств, а в северных княжествах она оставалась традиционно слабой или не наследственной, а выборной (как было в Новгороде и Пскове). Это обусловило одну из характерных черт политикоправовой идеологии Древней Руси — пристальное внимание к анализу государственной власти, порядку ее передачи, механизмам властвования, взаимоотношениям с церковью и подданными.
Определенное влияние на развитие политических и правовых учений оказало принятие христианства в форме православия, ставшего государственной, официальной религиозной идеологией, закрепившей процесс правообразова-ния и государствообразования в Киевской Руси. Православие стало каналом передачи мирового политического и правового опыта, и, прежде всего, византийской политико-правовой идеологии, которая удачно ложилась на восточнославянские традиции и видоизменялась применительно к российским условиям.
Именно поэтому в русской правовой мысли и во взаимоотношениях государственной власти и церкви твердо закрепилась идея «симфонии властей» (светской и духовной), которая выстраивала эти отношения на строго паритетной основе, когда обе власти не вмешивались в дела
друг друга. Такая позиция не исключала, а наоборот, приветствовала взаимодействие и поддержку духовной и светской властей в тяжелейшие периоды развития страны. Наиболее ярким примером такой поддержки было сплочение православной церкви и государственной власти во время монголо-татарского нашествия и ига. От «симфонии властей» государство впервые пытается отойти только в XVI в. при Иване Грозном.
Под влиянием географического фактора, благодаря широте и протяженности территории, заселенной восточными славянами, и возможности в любой момент уйти от противостояния с кем бы то ни было путем простого переселения на новые неосвоенные территории, славяне не только осуществляли «народную колонизацию», но и сформировали в собственном мировоззрении позицию терпимости по отношению к политическим и религиозным оппонентам. Это качество стало частью правосознания славян и было усилено под влиянием православной идеи терпимого отношения к инакомыслящим, что в корне отличало его от официальной позиции католической церкви.
Политическая и правовая мысль была не только отражением существующей реальности, но и ее составной частью, более того, она формировала политические отношения, институты и правовые нормы, способствовала определению целей и смысла государственной деятельности, формированию политических идеалов и норм политического поведения. Государственная деятельность представлялась при этом как служение Русской земле, а также началам правды, справедливости и добра, воплощенным в православной христианской религии.
Политика в этот период рассматривалась как искусство управления, которое во многом зависело от наличия добродетелей у князя и его подданных. В качестве основных законодателей выступали князья. Однако создание ими законов воспринималось не как исключительное право, а как долг, обязанность перед Богом и землей за порядок и спокойствие. По этой причине создаваемому праву приписывался богоугодный характер, позволяющий подчеркнуть его авторитет. В этом случае великий князь выражал в законе не собственную волю, а волю Бога. Добродетелями же князя считались справедливость, скромность, мудрость, уравновешенность, физическая сила и выносливость — последние были важны постольку, поскольку князь являлся
главой военной дружины. Подобное понимание было обусловлено высоким уровнем духовной культуры русского народа, которая апеллировала к совестливости и праведности правителей, благодарности и уважению подданных.
Более того, великие князья считались лицами, возглавляющими истинно христианское государство, а следовательно, на них возлагалась и просветительская функция как по отношению к народу своей страны, так и по отношении к другим народам. Русское сознание формировалось как этатисткое, то есть ориентированное на высокую роль государства во всех сферах общественных отношений, кроме духовной. По этой причине создателями политических и правовых учений были не только религиозные деятели (митрополит Иларион, монах Нестор, Иосиф Волоцкий, Нил Сорский и др.), но и князья (Владимир Красное Солнце, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Иван Калита, Иван III, Иван IV).
В этатистском русском правосознании идея права отождествлялась со справедливостью, правдой, истиной. По этой причине право не ограничивалось законом, оно было шире, имело нравственно-религиозный смысл. Сущность права понималась как долг, обязанность, которые следовало соблюдать под страхом наказания, проклятия.
Акцент на ценностном содержании права как идеи справедливости, нерасчлененности права и морали, права и религии позволяет говорить
о его гуманистической направленности, корни которой лежат в традициях, обычаях, нравах, мировоззрении восточных славян. В русском обществе право мыслилось не только в качестве орудия управления, инструмента для поддержания порядка, но и как средство воспитания души. Это представление о праве наиболее точно выражало понятие «правда», которое со времен Ярослава Мудрого стало все чаще заменять понятие «закон». Но последнее использовалось зачастую для обозначения нравственнорелигиозных заповедей, а не для названия нормативного акта, изданного князем.
Ценностное наполнение категории «право» нашло отражение и в понимании преступления, которое рассматривалось как личная обида, материальный ущерб другому, а не общественно опасное деяние. Наказание рассматривалось при этом как возмещение нанесенного вреда. Поэтому оно выражалось обычно в уплате са-
мим преступником или его «родичами» какой-либо денежной суммы, размер которой устанавливался законом. Сумма эта выплачивалась либо потерпевшему, либо его родственникам, либо князю, либо митрополиту. Необходимо отметить, что в Русской Правде отсутствует смертная казнь за преступления, поскольку в Киевской Руси признавалась святость человеческой жизни, сохранившаяся со времен язычества, наказание мыслилось как духовная кара, а преступление как грех.
На развитие древнерусского права оказала влияние византийская традиция сначала путем заимствования византийского права, придания общеобязательной силы общераспространенным обычаям, и, наконец, создания норм в процессе законодательной деятельности князей. Первыми по времени своего возникновения письменными источниками права Киевской Руси являлись договоры с Византией 912 и 945 гг. Затем появились Русская Правда и церковные уставы великих князей Владимира Святого и Ярослава Мудрого, а также уставы и уставные грамоты других русских князей. Кроме того, древнерусское право и государственно-правовую мысль формировали «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, «Поучение» Владимира Мономаха и «Повесть временных лет» Нестора.
В системе государственной власти с X в. складывалось взаимодействие аристократического, монархического и демократического элементов, которое как нельзя лучше укладывалось в рамки представлений о власти в русской государственноправовой мысли. Начиная с X в. верховная власть принадлежала не какому-то конкретному князю, а всему княжескому роду, который объединялся вокруг великого (то есть старшего) князя, правящего Русью, периодически собирая князей на общий совет. Но скрепление всей Русской земли великими князьями было механическим, так как это было объединение разнородных этнографических элементов в одно политическое целое. При этом, теряя с XI-XII вв., как писал В. О. Ключевский, эту политическую целостность, впервые славяне приобретают чувствование себя целостным народным или земским составом1, хотя еще рано было вести речь о народе из-за «не стершегося племенного деления».
Поэтому можно говорить о слабости монархического элемента до XIII-XIV вв., тогда как демократический элемент или волостные вече играли значительную роль в структуре органов
государственной власти. Связано это было с тем, что князья являлись на короткое время, далеко не всегда занимались делами вверенной им земли, тем более в их функции входил строго ограниченный круг обязанностей: поддержание порядка, защита территории от внешнего вторжения и сбор налогов. В то же время и сам князь, и бояре в обязательном порядке присутствовали на вечевых собраниях, но не обладали достаточным влиянием на принятие выгодных для них решений. В компетенцию вечевых собраний входил более широкий круг вопросов — заключение мира и объявление войны, распоряжение княжеским столом, финансовыми и земельными ресурсами. Так, автор Лаврентьевской летописи вообще «забывает» упомянуть про князя, тогда как подробно описывает приоритетность решений вечевых организаций «старших», то есть волостных, городов по отношению к вече пригородов и «младших» городов2.
В целом в период Х-ХШ вв. сформировались следующие особенности русской государственно-правовой мысли: терпимость, «симфония властей», ценностное понимание права, этатистская направленность правового мировоззрения населения.
Феодальная раздробленность и монголотатарское нашествие оказали большое влияние на развитие русской государственно-правовой мысли в дальнейшем. Постепенно возрастала роль церкви, падал авторитет князей, но у народа сохранялась вера в мудрого единодержавного великого князя, который объединит Русь Великую. Под влиянием монголо-татарского (азиатского) фактора начинает оформляться новая тенденция в правовой мысли, связанная с ограничением вмешательства в процесс властвования кого-либо, кроме великого князя. Ставка делалась уже на полноценное взаимодействие трех элементов власти: монархического (великий князь), аристократического (Боярская Дума) и демократического (вече, а затем и Земский Собор). Постепенно политические и правовые идеи X-XШ вв. органично трансформировались в систему конституционных идей нового централизованного русского государства, формирование которого происходило на основе не только объективных экономических, геополитических и иных тенденций, но и изменений, происходящих в конституционной мысли.
Итак, появилась некая объединяющая идея, на основе которой с XIV в. стало происходить
«собирание» русских земель в единое централизованное государство. По этой причине Москва, вокруг которой осуществлялось это объединение, нуждалась в идеологическом обосновании нового политического порядка. В связи с этим политические и правовые идеи этого периода обретают форму концепций, теорий, последовательно аргументирующих необходимость политических и правовых преобразований, в центре которых была Москва.
В то же время возникла острая необходимость в формировании официальной идеологии русского централизованного государства, позволяющей легитимизировать сложившийся политический строй. Московское государство являлось государством идеократическим, объединяющим правителей и подданных узами единой идеологии величия, которая заключалась в важности исторической миссии Москвы после падения Константинополя в 1453 г. Такой идеологией стала концепция Москва — Третий Рим.
Несмотря на преемственность Московским государством культурных и исторических традиций Киевской Руси, его политическая и правовая идеология выглядит более сложной по содержанию и разнообразной по тематике. В ее рамках существуют идеологические течения, предлагающие прямо противоположные варианты решения одних и тех же проблем. Представители этих течений ведут между собой как идеологическую, так и политическую борьбу. При этом пример русского централизованного государства показывает, что сильная единоличная государственная власть вполне может сочетаться с политическим плюрализмом в обществе, разнообразием политических и правовых концепций, борьбой различных политических идеалов и мнений.
В политической и правовой идеологии русского централизованного государства совершенно иначе, чем в Киевской Руси, интерпретируется природа власти правителя, ее единоличный и самодержавный характер, который принципиально отвергал идею ответственности главы государства перед народом, давшим ему эту власть. Такая формулировка принадлежала Ивану III,
Иосифу Волоцкому и Ивану IV и усиленно ими пропагандировалась.
В указанный период изменяется и понимание права, возрастает роль его репрессивной функции, оно становится кодифицированным, закрепляется в общерусских законодательных актах, в частности, в Судебниках 1497 и 1550 гг. Тем не менее сохраняет свою актуальность идеологический и правовой плюрализм. Более того, впервые появляется идеология политической оппозиции, правда, ее автор Андрей Курбский находился за пределами Русского государства и считался государственным изменником.
И, наконец, правовой плюрализм выражался в дуализме правовой системы: наряду со светским законодательством существовало и церковное, обновленное законодательство, например «Стоглав», принятый в 1551 г. на Стоглавом Соборе, содержащий нормы семейного и церковного права.
Таким образом, на становление и формирование российского конституционализма оказали влияние системные факторы, которые в дальнейшем способствовали развитию в указанный период следующих особенностей отечественного правопонимания: терпимость; «симфония властей»; ценностное понимание права, дополненное в XVI в. репрессивной функцией; этатистская направленность мировоззрения населения; появление идеи об ответственности главы государства перед народом и о непосредственном участии последнего в управлении государством, развившаяся затем в идею о беспрекословном подчинении воле монарха как главе единого российского государства, который, однако, должен постоянно прислушиваться к мнению народа, что создавало основу для зарождения правового плюрализма.
Примечания
1 См.: Ключевский, В. О. Курс русской истории : в 9 т. / под ред. В. Л. Янина. М., 1987. Т. 1, ч. 1. С. 185186.
2 ПСРЛ. Т. I. Лаврентьевская летопись. Л., 19261928. Стб. 378.
