CC BY
101
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2011, № 3 (1), с. 344-348
УДК 482
СТАНОВЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ «ПЕРЕРАЗЛОЖЕНИЕ» В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ
© 2011 г. О.А. Пацюкова
Нижегородский государственный педагогический университет [email protected]
Поступила в редакцию 21.01.2011
Описывается история формирования понятия «переразложение» в отечественном языкознании. Рассматриваются различные изменения, происходящие в структуре слова, и их причины.
Ключевые слова: морфологическая абсорбция, переразложение, опрощение, переинтеграция, морфемная структура слова, аффикс.
Термин и понятие «переразложение» используется в современном языкознании для характеристики одного из исторических процессов - изменения словообразовательной структуры слова. Под переразложением понимается «перераспределение морфемного материала внутри слова при сохранении его основой производного характера» [1, с. 213]. Такое понимание термина «переразложение» сложилось в языкознании не сразу и имело довольно длительную историю.
Когда идея исторического развития языка дала импульс формированию сравнительного и исторического подхода к изучению языковых фактов, стало возможным понимание языка как изменяющегося явления и в области «морфологического» строения слова.
Представление о морфемной структуре слова как о явлении развивающемся было заложено в теории языкознания в конце XIX века И.А. Бодуэном де Куртенэ. Будучи уверенным в том, что «нет неподвижности в языке», потому что «в языке, как и вообще в природе, все живет, все движется, все изменяется», учёный пришёл к заключению, что древние темы (основы) являются «не застывшими в своей неподвижности отголосками золотого века языковой жизни, но живыми частями склоняемых и спрягаемых слов», а следовательно, «одинаковые, неизменные корни, одинаковые, неизменные основы склонения, спряжения и т.д. во всех родственных языках - есть <.. .> фикция» [2, с. 349]. Это открытие положило конец антиисторическому взгляду основоположников сравнительной грамматики индоевропейских языков (Ф. Боппа, А. Шлейхера, Малиновского и др.) на структуру слова как на нечто застывшее и неподвижное. Мысль И.А. Бодуэна де Куртенэ об изменяемости основ гласного склонения,
которые с течением времени сократились, а их конечные гласные перешли в начало окончаний, сформулированная им как «сокращение темы в пользу окончаний», впервые была высказана в статье Einige Falle der Wirkung der Analogie in der polnischen Declination [3]. Впоследствии принцип исторической изменчивости И.А. Бодуэн де Куртенэ в полной мере относил и к другим элементам слова: «На каждом шагу я замечал <...> нарастание последующих суффиксов за счет предшествующих или же за счет корня, нарастание корня за счет префикса и т. д.», «то известная единица языка увеличивается на счет другой, то, наоборот, известная единица лишается известной части своего состава в пользу другой. Одна единица исчезает, другая рождается» [2, с. 160, 349].
Следует отметить, что при анализе соответствующих явлений внимание И.А. Бодуэна де Куртенэ первоначально было обращено на факты слияния соседних морфем, а не на модификацию морфемного состава слова, которая могла быть при этом самого различного характера.
Дальнейшее развитие идей И.А. Бодуэна де Куртенэ связано с творчеством его талантливых учеников Н.В. Крушевского и В.А. Богородицкого. Учение казанского профессора об изменяемости основ явилось источником их учения о морфологической абсорбции («поглощении») (Н.В. Крушевский) и морфологическом пере-разложении (В.А. Богородицкий).
Н.В. Крушевский, развивая мысль И.А. Бодуэна де Куртенэ о сокращении тем в пользу окончаний, которую он назвал «самым широким обобщением, какое можно сделать в морфологии», рассматривает процессы, происходящие между темой и префиксом (рус. восток <въз + ток> и польс. slub <съ + любъ>). Учёный обращает внимание на то, что в обоих
случаях процессы протекают аналогично: «тема поглотила префикс, как в форме рыб-ахъ окончание поглотило часть темы» [4, с. 22]. Таким образом, делает заключение Н.В. Крушевский, «звуки, принадлежащие одной морфологической единице, отрываются от нее и интегрируются другой единицей; причем сокращению подвергается предшествующая морфологическая единица в пользу последующей» [4, с. 21, 22]. Этот «всеобъемлющий процесс морфологии» - процесс поглощения суффиксами звуков корня и корнем - звуков префикса лингвист назвал морфологической абсорбцией [5, с. 108].
Следует заметить, что морфологической абсорбцией Н.В. Крушевский называет весьма разнородные явления в морфемной структуре слова, не учитывая те результаты, к которым эти изменения приводят. В.А. Богородицкий, пытаясь разграничить процессы, происходящие между морфемами в слове, выделяет разновидности морфологической абсорбции [6]:
1) морфологическая абсорбция под влиянием фонетических изменений (фонетико-морфоло-гическая абсорбция), к которой учёный относит сокращение основ в пользу окончаний (рыба-хъ, рыба-мъ - рыб-ахъ, рыб-амъ), а также сокращение префиксов в пользу корней (вън-утрь -въ-нутрь);
2) морфологическая абсорбция через посредство пропорциональной аналогии, которая объясняет некоторые особенности просторечия, как, например, произношение овторник и т. п. Так, если предлоги в русском языке имеют две формы - краткую и полную (в//во, без//безо и др.), то краткие формы соединяются с падежными формами, начинающимися, например, гласным звуком о (в-огонь), а полные формы выступают при падежных формах, начинающихся двумя согласными (во-вторник). Под влиянием сходства в произношении в-огонь//во-вторник, без-огня//безо-вторника образуются такие формы, как овторник, овторника путем пропорциональной аналогии (вогонь : огонь = вовторник : х ^ х = овторник). Подобным же образом может быть объяснено укороченное Аршава из предложных выражений в Варшаву, в Варшаве и под. (вархангельск : архангельск = варшаву : х ^ х = аршаву). Н.В. Крушевский объясняет этот процесс особым видом ассоциации, который состоит в том, что «менее употребительные формы слова изменяемого ассимилируются к более употребительным» [7, с. 116];
3) морфолого-семасиологическая абсорбция, при которой «значение слова, состоящего из корня и префикса и из корня и окончания, первоначально чувствовавшееся не только в целости, но и в составе, с течением времени может
начать чувствоваться только в своей целости, но не в составе», благодаря чему в языке «являются новые корни» [6, с. 24]. Так, в слове подушка префикс слился с корнем, а в слове долой окончание слилось с корнем.
Первые два вида морфологической абсорбции В.А. Богородицкий впоследствии назовет переразложением, последний - опрощением. Существенное отличие между этими процессами учёный видит в том, что «в первом случае одна морфологическая единица поглощает соседние звуки другой», то есть происходит «простая перегруппировка в области морфологического состава», значение же вновь получающихся морфологических единиц сохраняется прежнее; «во втором случае происходит изменение в значении - слово перестает пониматься относительно своего состава и понимается только в своей целости», так как «морфологические части целиком сливаются одна с другою» [6, с. 24, 25]. Показательно, что В.А. Богородицкий обращает внимание не только на изменения, происходящие между отдельно взятыми морфемами, но рассматривает слово в целом как структурно-семантическое единство.
Видя между процессами переразложения и опрощения значительную разницу, В.А. Богородицкий со временем устранил в своих работах термин абсорпция [здесь и далее сохранена авторская орфография. - О.П.] и использовал термины морфологическое переразложение и опрощение. Под переразложением учёный понимает «такое явление, когда слова, известным образом разлагавшиеся в уме индивидуумов прежнего времени, затем разлагаются по-другому вследствие перемещения морфологической границы» [8, с. 161]. Как верно заметил И.А. Бодуэн де Куртенэ, «переразложение может фактически совпадать с «абсорпциею», но все-таки это понятия существенно различные, и поэтому выражение «переразложение или абсорбция» представляет логическую неточность» [2, с. 349].
Анализируя труды В.А. Богородицкого, И.А. Бодуэн де Куртенэ устанавливает место переразложения в системе других языковых процессов - «посередине между "народною этимологией" и "аналогией"» и дает определение понятию «переразложение» (очень близкое к современному) как «перемещение границ между отдельными морфемами или частями морфологически расчлененного слова, перемещение морфологических узлов или расчленений слова» [2, с. 44, 13]. В данном определении учёный акцентирует внимание на том, что слово меняет свою морфемную членимость, а не утрачивает её (как при опрощении и деэтимологи-
зации) или, напротив, приобретает (как при реэтимологизации и разложении). Не случайно И.А. Бодуэн де Куртенэ не согласен с В.А. Богородицким, который видит в морфоло-гизации (придание знакомого морфологического состава чуждому слову: не-бель, не-крут из мебель, рекрут) особый вид морфологического переразложения или абсорбции. Поскольку слова мебель и рекрут для слышащего их впервые представлялись морфологически нерасчленён-ными, то речь идет не о «переразложении», а только о «разложении» и осмыслении.
Вслед за В.А. Богородицким на разницу структурных изменений в слове обращает внимание Н.В. Крушевский в «Очерке науки о языке» [9], обозначая её понятиями «переинтегра-ция морфологических элементов» (переразло-жение по В.А. Богородицкому) и «интеграция слова» (опрощение).
Таким образом, термин «переинтеграция» появился у Н.В. Крушевского первоначально для обозначения одного из проявлений морфологической абсорбции как синоним термина «переразложение». Однако впоследствии этот термин стал использоваться лингвистом более широко как равный по объёму термину «морфологическая абсорбция», и в конце концов приобрёл в работах учёного чрезвычайно широкое значение. По словам И.А. Бодуэна де Куртенэ, под переинтеграцией Н.В. Крушевский понимал языковое изменение вообще, рассматривая это понятие слишком общо как «иное расположение составных частей данного предмета» по отношению «ко всем без исключения языковым изменениям»: и к акустическим качествам звуков, и к генезису морфологических элементов, и к истории грамматических категорий и т. д., делая его почти бессодержательным [2, с. 185], за что и подвергся критике со стороны своего учителя.
В современном языкознании, как известно, в качестве общепринятого термина для обозначения перемещения границ между образующими слово морфемами закрепился термин «перераз-ложение», хотя следует отметить, что в лингвистической литературе часто встречается и термин «переинтеграция» как синоним термина «переразложение».
Несмотря на то что перемещение морфемных границ впервые было замечено между основой и окончанием, это не является типичным для языка. Богатый языковой материал, изученный Н.М. Шанским, позволил ему установить, что чаще всего переразложение наблюдается на стыке образующей основы и суффикса. Реже оно встречается между образующей основой и приставкой, а также между двумя корневыми
морфемами. Таким образом, «в подавляющем большинстве случаев переразложение предстает как процесс изменения границ между морфемами в пределах основы (естественно производной)» [1, с. 214].
Представителям Казанской лингвистической школы удалось вскрыть некоторые причины перераспределения морфемного материала в слове, в частности, фонетические изменения, процессы аналогии, большая повторяемость в речи формальных элементов по сравнению с материальной частью слова. Однако основные причины переразложения «казанцами» не определены.
В современном языкознании процесс пере-разложения подробно описан Н.М. Шанским, который не только выявил причины перераспределения морфемного материала внутри производного слова, но и установил их иерархию в зависимости от степени важности и частоты проявления: выход из употребления соответствующего данному слову производящего слова при сохранении в языке других родственных образований (о-бессилеть от бессилеть> обес-сил-е/ть/ от сила), опрощение образующей основы (бъд-р-ость > бъдр-ость), процессы аналогии (вожа-тай > вож-ат/ый/), фонетические изменения (казач-ьск/ий/ > казац-к/ий/) [1].
В качестве наиболее важной и частой причины переразложения основы Н.М. Шанский называет выпадение из русского литературного языка образующего слова. Чаще всего этот процесс наблюдается между суффиксами. Так, в прилагательном врачебный, ранее образованном от существительного врачьба (’лечение, лекарство’), выделялось два суффикса: -ьб-(совр. -еб-, -б-) и -ьн- (совр. -ен-, -н-). Исчезновение производящего из языка изменило морфемный состав прилагательного, которое в настоящее время осознаётся как производное от существительного врач и членится иначе (врач-ебн-ый) [1, с. 177]. Значительно реже можно наблюдать слияние приставок: утрата языком глагола дослышати привела к тому, что в современном глаголе недослышать (’плохо расслышать, не услыхать всего’) выделяется не две приставки не- и до-, а только одна приставка недо-.
Таким образом, в результате выхода из употребления образующего слова наблюдается процесс поглощения одной служебной морфемой другой, «процесс вбирания в служебную морфему, при помощи которой данное слово образовано, того словообразовательного аффикса, который содержался в производящей основе». [1, с. 216]. Переразложение вследствие архаизации производящей основы обогащает
язык новыми служебными морфемами (суффиксами и приставками).
При опрощении образующей основы пере-разложение заключается в том, что происходит процесс растворения служебной морфемы в непроизводной основе (см. бодрый), что ведет к образованию в языке новых корней.
Переразложение под влиянием аналогии способствует появлению в языке новых суффиксов (зьд-ъчщ'/ь/ > зьд-ъч/ий/) и новых корней (от-вор-и/ти/ > о-твор-и/ти/) [1, с. 220].
Под влиянием фонетических изменений также возникают новые морфемы - корни и суффиксы (см. казацкий), а также приставки (шив-о-ворот > ши-ворот) [1, с. 222].
Однако это не исчерпывающий список условий, вызывающих переразложение основы. В современном отечественном языкознании выявляют все новые причины, ведущие к переинте-грации морфем в слове. Развивая идеи предшественников, Г.А. Николаев выделил такую причину переразложения, как смена отношений по «синтагматической оси», или изменение исторического направления производности на обратное [10]. Так, слова «работа» и «работать» исторически образовались следующим образом: раб ^ раб-от(а) ^ работ-а(ть). С течением времени развивается обратная соотнесённость в цепи производных единиц: существительное работа осмысливается как образованное от глагола работать, то есть исторически производящее и производное поменялись местами. Таким образом, существительное работа, которое первоначально имело в своей структуре словообразовательный суффикс -от-, теперь приобрело иную, но тоже бинарную структуру - основу работ- и нулевой суффикс. Под влиянием обратной соотнесённости произошло переосмысление структуры когда-то образованного слова, что привело к перемещению морфемных узлов, которое выразилось в наращении основы за счёт аффикса (ср.: раб-от/а/ и работ-0/а/).
К переразложению в основе производного слова приводит и развитие у производного так называемой множественной мотивации, когда оно способно выводиться из двух и более мотивирующих (грешн-ик от грешный, греш-ник от грех и грешить), в результате чего формируются новые сложные аффиксы.
И.А. Ширшов высказал предположение о том, что причиной переразложения может служить нейтрализация неконечных аффиксов в многоморфном слове [11, с. 35], обусловленная слабой позицией дериватора, в которой он оказывается минимум на второй ступени словообразования, когда на один аффикс нанизывается другой. Речь в данном случае идет о нейтрали-
зации семантической, когда форма неконечной морфемы при сопряжении ее с дериватором следующей ступени сохраняется, а значение погашается. В результате чего она превращается в субморф и становится левым наращением конечного суффикса: исполни-тельн/ый/ (’хорошо исполняющий поручения, обязанности’) выражает отношение к действию исполни/ть/, а не к лицу исполнитель.
Изменение отношений между звеньями словообразовательной цепи, связанное с развитием множественной мотивации и нейтрализацией морфем, приводит к формированию протяжённых аффиксов (суффиксов и приставок), а изменение исторического направления производ-ности на обратное - к возникновению новых корней.
Таким образом, все названные причины пе-реразложения, кроме двух (опрощение образующей основы и обратной соотнесённости в цепи производных единиц), пополняют инвентарь служебных морфем, прежде всего суффиксов, которые являются наиболее распространённым словообразовательным средством в русском языке. Поэтому переразложение в основе производного слова, состоящее в смещении морфемных границ, имеет большое значение в развитии словообразовательной системы языка.
Как видно, развитие словообразовательной терминологии, отражающей процессы переоформления морфемной структуры слова, шло по пути конкретизации и уточнения.
Понятие «морфологическая абсорбция», введённое Н.В. Крушевским, отражает любые изменения в морфемной структуре слова без учета тех результатов, к которым эти изменения приводят: то ли это перемещение «морфологических узлов» в слове (как при переразложе-нии), то ли их исчезновение (как при опрощении). Таким образом, «морфологическая абсорбция» представляет собой довольно широкое понятие. Термины «переразложение» и «опрощение», предложенные В.А. Богородицким, обозначают процессы, характеризующиеся различными результатами происходящих в слове структурных изменений. Слова в результате переразложения, «оставаясь морфологически составными, членимыми единствами, начинают делиться по-другому, не так, как делились раньше» [1, с. 213].
Список литературы
1. Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1968. 310 с.
2. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. I. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 384 с.
3. Baudouin de Courtenay 1.А. Einige Falle der Wirkung der Analogie in der polnischen Declination» // Beitrage zur vergleichenden Sprachforschung. Berlin, 1868. Bd. VI. S. 19-88.
4. Крушевский Н.В. Лингвистические заметки // Русский филологический вестник (особый оттиск). Варшава, 1880. 30 с.
5. Крушевский Н.В. К вопросу о гуне. Исследование в области старославянского вокализма // Русский филологический вестник (особый оттиск). Варшава, 1881. 111 с.
6. Богородицкий В.А. Лингвистические заметки.
Вып. I: О морфологической абсорпции // Русский филологический вестник (особый оттиск). Варшава, 1881. 35 с.
7. Крушевский Н.В. Об «аналогии» и «народной этимологии» // Русский филологический вестник. Варшава, 1879. Т. 2. № 3. С. 109-120.
8. Богородицкий В.А. Лекции по общему языковедению. Изд. 2-е. Казань, 1915. 333 с.
9. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке. Казань, 1883. 148 с.
10. Николаев Г.А. Русское историческое словообразование: Теоретические проблемы. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1987. 152 с.
11. Ширшов И.А. Множественность словообразовательной мотивации в современном русском языке. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1981. 118 с.
THE FORMATION OF THE CONCEPT «METANALYSIS»
IN RUSSIAN LINGUISTICS
O.A. Patsyukova
The history of the formation of the concept «metanalysis» in Russian linguistics is described. Various changes in the word structure and the reasons for these changes are considered.
Keywords: morphological absorption, metanalysis, de-etymologization, reintegration, morpheme structure of words, affix.
