Научная статья на тему 'Становление образа Христа в поздней Античности и раннем средневековье. Открытая лекция ординарного профессора Фрибурского университета М. Баччи в ПСТГУ (май 2015)'

Становление образа Христа в поздней Античности и раннем средневековье. Открытая лекция ординарного профессора Фрибурского университета М. Баччи в ПСТГУ (май 2015) Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
362
54
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Становление образа Христа в поздней Античности и раннем средневековье. Открытая лекция ординарного профессора Фрибурского университета М. Баччи в ПСТГУ (май 2015)»

Становление образа Христа в поздней Античности и раннем Средневековье

Открытая лекция ординарного профессора Фрибурского университета м. Баччи в пстгу (май 2015)

Тема сегодняшнего доклада в общих чертах резюмирует то, что я исследовал в течение многих лет. Все мои исследования вошли в книгу, которую я недавно опубликовал. Сегодня вечером мы будем говорить о тех основных контрапунктах, которые оказались важны для становления определенного типа внешности в иконографии Христа в течение первых веков христианства. Сегодня канонический облик Христа ассоциируется с обликом мужчины среднего возраста, с бородой и длинными волосами. Однако мы должны учитывать тот факт, что в Священном Писании мы не находим никакого намека на то, как выглядел Иисус Христос. Первые изображения Христа были аллегорическими или символическими. Представление о том, что можно связывать со Спасителем некий постоянный и конкретный облик, проникало в христианскую культуру и искусство постепенно.

Надо сказать, что исследователи относились к этой теме удивительно поверхностно. Первые ученые, которые к ней обращались, предложили рассматривать изображение Христа с бородой и длинными волосами как подражание моделям Античности. В частности, проводилась параллель с идеалом красоты, свойственным античному миру, и с изображениями Аполлона; или же с античными изображениями божества — например Зевса. Вторая, более убедительная гипотеза соотносила Христа с особой категорией людей — харизматическими личностями и философами Античности. В частности, в искусствоведческих работах проводилась параллель между изображениями Христа и Асклепия. Черты античного божества находят в иконографии Христа на мозаике в апсиде Санта-Пуденциана в Риме. Подобные трактовки нельзя считать совсем необоснованными, потому что существует текст, который косвенно подтверждает эту аналогию: «У художника, рисовавшего образ Христа, парализовало руки. И говорили, что некий грек поручил ему написать образ Спасителя, чтобы он изобразил Его с волосами, разделяющимися в середине над лбом, и чтобы Его глаза не были закрыты [волосами] — так язычники изображают Зевса. Он сделал так, чтобы зрители понимали, что их почитание должно быть обращено ко Спасителю.

Историк утверждает, что другой образ Спасителя, с короткими вьющимися волосами, является наиболее верным» (Феодор Чтец, «Церковная история», I, 15 (VI в.), цитируется Иоанном Дамаскиным в сочинении «Против хулителей икон», 3, 130). Не входя в филологические подробности, скажем, что в данном тексте манера изображать Христа наподобие Зевса оценивается как кощунственная. Автор ссылается на авторитет историка (он не назван, но речь идет, вероятно, об историке I в. Иосифе Флавие), который, как кажется, точно описал облик Иисуса из Назарета. Это описание относится совершенно к другому типу изображения — человек с короткими и кудрявыми волосами. Мы знаем, что этот извод, эта типология имела распространение в период между концом VI и VIII в. Подобную иконографию мы встречаем на фреске из коптского монастыря Сак-кара в Египте (келья 1795, конец VI—VII в., Каир). Эта типология ассоциируется с Ближним Востоком — Палестиной, Коптским Египтом и Сирией. Мы находим этот извод в очень знаменитой рукописи из Сирии (Евангелие Рабулы, Biblioteca Medicea Laurenziana, Florence: Cod. Plut. I. 56. С). Французский исследователь Леруа нашел в 1964 г. подобное изображение в храме Баала в Пальмире, который потом был преобразован в христианский храм.

Особенно интересна крышка реликвария (ок. 600 г., музей Ватикана) из Палестины, так как на ее примере мы видим, как оба этих извода могли сосуществовать в одном и том же художественном пространстве. В сценах Распятия и Вознесения изображен кудрявый Христос с короткими волосами. А в композиции Крещения мы видим Христа с длинными волосами. Эта иконография была широко распространена по всей Сирии. Мы можем найти подобное изображение в некоторых миниатюрах VII—VIII вв. Мы можем задать себе вопрос: почему такая типология изображения Христа, которая казалась более правильной, имела меньше успеха, чем другая? Тот тип, который так прекрасно обобщается в знаменитой синайской иконе Спасителя VI в., развивается параллельно с предыдущим, но впоследствии утверждается как главный тип изображения, особенно в Византийском мире.

Исследователи иконографии Христа специально занимались монетами эпохи Юстиниана II. Юстиниан был первым императором, который принес образ Христа на монеты, что было довольно революционной инновацией, поскольку благодаря этому образ Христа стал активно распространяться. Иконография, которая избирается для этого изображения, — Спаситель с длинными волосами и бородой. Эта монета была в ходу во время всего царствования Юстиниана II. Император становится жертвой дворцовой интриги, заключается в тюрьму. Ему отрезают нос, после чего ему удается убежать к хазарским ханам и после ряда других приключений, с помощью болгарского хана вернуть себе трон. Тогда он выпускает другие монеты, где Христос изображен с короткими волосами. Думаю, что мы никогда не узнаем, с чем связано это изменение. Были предположения о психологических изменениях, которые могли на это повлиять, например искаженный образ самого императора.

Интересно, что эти изображения распространяются в том же самом ареале Ближнего Востока и в те же годы, когда в ходу были и другие монеты с другим изображением. Мы находим этот облик Христа на фресках Санта-Мария-

Антиква в Риме (705—707), когда Рим был частью Византии, а также в настенной росписи церкви Панагия-Дросиани на острове Наксос (ок. 705—711). Христос с длинными волосами изображен дважды в куполе, а в апсиде представлен с короткими кудрявыми волосами и бородкой. Трудно сказать, имел ли этот тип влияние на Западе. К X в. относится дискос из области Таджикистана, который был найден в Перми и который генетически связан с тем же типом иконографии Христа (хранится в Эрмитаже). Поскольку на нем есть надписи на сирийском, вероятно, это был предмет культа, сделанный для общины несторианского сирийского обряда в Центральной Азии.

О происхождении этих двух типов делались разные предположения. Объяснение Брекенриджа, которое было повторено и углублено Белтингом, определяет тип с вьющимися волосами и короткой бородкой как семитский. Есть связь между этими изображениями и населением сирийско-палестинской области. То есть характеристики волос и бороды определяются как типичные характеристики населения Палестины и Сирии. Это, конечно, спорно. Больше всего в гипотезе Белтинга меня настораживает утверждение, что этот физиономический тип был избран для того, чтобы подтвердить утверждение святых отцов Церкви, согласно которому Христос был некрасивый мужчина. Семитский тип — не очень привлекательный. Несколько дней назад я получил мэйл от Ханса Белтинга, где он опровергает свое старое предположение1.

Итак, зададим себе вопрос: как воспринимали эти типологии изображения в то время? Как утверждают древние источники, выбор этой типологии основывается на том, что это самый аутентичный, самый настоящий, самый истинный тип изображения. По некоторым из них мы можем предположить, что где-то в Иерусалиме было изображение Христа такого же типа, которое имело документальную ценность. Некий латинский паломник VI в. описывает портрет, который сохранился во дворце Пилата в Иерусалиме, — Христос изображен с вьющимися волосами.

Есть еще одна подобная иконография, более поздняя, которая была убедительно истолкована Алексеем Лидовым как аллюзия на Христа-священника. Это подтверждается тем фактом, что в позднем изображении имеется тонзура. Этот тип изображения часто появляется в тех композициях, где Христос изображен после смерти и воскресения, что подчеркивает физическое отличие Христа после Воскресения2. Разумеется, на самых древних изображениях нет тонзуры; однако нам мало известно о том, как практиковался постриг в первохристиан-ские времена.

1 Приведем мнения исследователей: длинные волосы и бороды — это визуальный прием, используемый православными и мелькитами на Ближнем Востоке, чтобы подчеркнуть человеческую природу Христа (Николь Тьерри); «юношеский» образ, дополненный бородой, подчеркивал историчность Христа (Андре Грабар); этот образ был призван подчеркнуть еврейское происхождение Христа (Джеймс Брекенридж); подчеркивалось еврейское происхождение Христа и выражалось раннехристианское представление о земном несовершенстве как противоположности божественной красоте (Ханс Белтинг).

2 В частности, в мозаичном медальоне Киевской Софии (XI в.), в настенной росписи «Явление Христа по дороге в Эммаус» (ок. 1307 г.) в Приизрен (Косово).

Переходя к главной части своего доклада, отмечу, что вьющиеся волосы и короткая борода — выражение идеала, описание которого можно найти в одном из текстов апостола Павла. Он рекомендует мужчинам ношение коротких волос. В первом Послании к Коринфянам он ясно говорит, что мужчинам не подобает иметь длинные волосы. Для женщин же, напротив, длинные волосы — некий естественный покров. Как получилось, что христианское предание выбрало ту типологию изображения Христа, которую так явно осудил апостол Павел?

Апостол Павел ничего не говорит о бороде, но ее наличие объясняется многочисленными ветхозаветными текстами. Прежде всего книгой Левит. В частности, в переводе Семидесяти говорится, что борода — важный отличительный элемент мужчины и прежде всего священника. Древнееврейские изображения в настенной росписи из синагоги Дура-Европос (ок. 244—245, Дамаск, Национальный музей) включают бороду как отличительный элемент облика священника. Однако священники носят короткие волосы, которые прикрываются сверху священническим головным убором — незером. Что касается вьющихся волос, мы думаем, что это характеристика некоего определенного народа. Римская эстетика не предусматривала бороду. В большинстве случаев рекомендовалось бриться. Однако в разных областях Римской империи ситуация могла отличаться. В фаюмских египетских портретах мы видим сочетание вьющихся волос и бородки. Странным образом этот тип является в тот период, когда Марк Аврелий и следующие за ним императоры применяют подобный образ для себя. Так они становились похожи на философов, которые также носили бороду. То же мы встречаем на Золотой монете Луция Вера (Лондон, Британский музей). Конечно, эта типология имела некоторое распространение в еврейском и сирийском мире, однако вопреки тому, что было сказано некогда Бельтингом, она не являлась характеристикой некрасивого облика, но, наоборот, подчеркивала значение и благородство человека. В Дура-Европос так изображается Моисей и другие значительные персоналии Ветхого Завета. Из библейских текстов в данном отношении большую роль играет Песнь песней, где говорится о вьющихся волосах, уподобляющихся кривым линиям, которые чертит растение, создавая растительный орнаментальный мотив. В латинском переводе они становятся пальмовыми ветвями. С многих точек зрения тип с короткими волосами был бы наиболее подходящим. Почему же был предпочтен другой тип, который не соотносится с распространенными в античном мире образами?

Длинные волосы и борода были связаны с определенными слоями людей: их носили попрошайки, нищие, варвары и философы, то есть люди, которые сознательно ставили себя на периферию социума, становились маргиналами. Многие из тех, кто называл себя философом, были больше похожи на колдунов. Такой облик подчеркивал их отличие от обычных людей. Некоторые из них, как, например, Аполлон Тианский, подчеркивали свой особый образ жизни, говоря, что бритва никогда не касалась их головы. Волосы становились как бы символом ума, стричь их означало потерять возможность размышлять и понимать. Согласно предположению немецкого исследователя Пауля Цанкера, Христа стали так изображать, чтобы сразу же связать Его с образом философа. Христос как учитель был приравнен к философам. Я думаю, что эту гипотезу можно принять.

Между тем, если она позволяет объяснить, какими моделями пользовались художники, чтобы изобразить Спасителя, то на вопрос, почему Христа изображали именно так, она ответа не дает. Чтобы понять это, надо понять, какую ценность имели волосы в Ветхом Завете. В библейском предании волосы — атрибут, через который люди могут выразить свое посвящение Богу. В Книге Чисел мы читаем, что, когда человек решал посвятить себя Богу (временно или постоянно), он переставал стричь волосы. Конец периода посвящения ознаменовывался «жертвой волос», которые приносились в храм. Акт посвящения уравнивал посвящаемого со священником. Волосы, которые растут на голове, приравниваются к венцу, который носит на голове священник. Получается игра слов: назир-незер ('посвященный человек' — 'венец'). В Ветхом Завете есть две формы назирского посвящения: есть временное посвящение, которое описывается в Книге Чисел, и другая форма, которую мы видим в двух образах Ветхого Завета — Самсона и Даниила. Они оба называются назореями от чрева матери. В таком случае обеты произносят сами матери, и дети пребывают в постоянном состоянии посвящения. У них никогда не состригают волосы. В случае с Самсоном параллелизм между посвящением Богу и отказом от стрижки волос выражается через образ силы, которая заключалась в его волосах и которая исчезла, как только Далила состригла его волосы. Самсон всегда изображается с длинными волосами, которые делают его похожим на Геракла. После сострижения волос он потерял и свое посвящение, и силу. В истории Самсона акцент ставится на том, что сила не является атрибутом героя, но происходит от Бога. В Книге Судей есть список предписаний для посвященных: не стричь волосы, не пить алкогольные напитки, не оскверняться прикосновением к мертвым. Но в случае назорея по образу Самсона единственным предписанием было не стричься. Не пить алкогольные напитки и не прикасаться к мертвецам должна была мать, давшая обет. Пророк Даниил тоже всегда изображается с длинными волосами. Я считаю, что эти два образа имели огромное значение в определении окончательного образа Спасителя. Надо сказать, что и в поздней еврейской практике идея посвящения в на-зореи по образу Самсона распространяется среди людей, которые вели жизнь, очень похожую на жизнь христианских аскетов. Они носили длинные волосы и бороду. Назореи играли определенную роль в раннем христианстве, о чем мы читаем в текстах Нового Завета. Есть эпизод в Деяниях апостолов, когда Иаков в Иерусалиме призывает Павла оплатить расходы за жертву волос в храме. Сам Иаков, а также Иоанн Креститель в разных текстах описываются как назореи. В христианской иконографии последний изображается с длинными волосами и бородой, чтобы подчеркнуть его посвящение.

Относительно значения термина «назорей» существуют различные мнения. В христианской терминологии это слово становится синонимом «посвященный и освященный Богом». В Септуагинте мы часто видим замену слова «назорей» словом «агиос» (святой). Очевидно, что это распространяется и на образ Сына Божьего, который постоянно и навечно посвящен Отцу. В таких текстах, как Деяния Фомы, мы читаем о Христе как о назорее. В этом контексте уместно привести очень любопытный документ IV в. — письмо епископа Епифания Кипрского Феодосию. В этом письме он спорит с христианами, сохранившими еврейские

традиции. Среди прочего он осуждает традицию изображать Христа с длинными волосами и бородой и доказывает, что Христос не был назореем в первоначальном смысле слова. В первые века христианства назореи — некоторые общины, группы христиан еврейского направления. Поэтому интересно встречать у некоторых отцов Церкви оценку такого изображения Христа как неподобающего, поскольку оно содержит элементы еврейского происхождения. С другой стороны, блаженный Августин говорит об обычае отшельников носить длинные волосы и бороду как дань уважения ветхозаветному Самсону. И это всегда остается знаком отличия отшельников, подвижников в течение всего Средневековья. Вообще в средневековой литературе время от времени выявляется связь между изображениями отшельников и этим образцом подвижничества в Ветхом Завете. Во французском Лиможском синоде 1031 г. говорится о том, что всегда были отличия в богослужении в традиции западной и восточной Церквей, и оправдывается восточный византийский обычай ношения длинных волос и бород тем, что священники хотят каким-то образом соответствовать назорейскому облику Иисуса Назаретянина3. В некоторые описания Христа вносятся, вкрапляются фразы, которые отсылают к библейской традиции. Так, в тексте псевдо-Ипполита сер. X века говорится, что длинные волосы должны были разделяться пробором4. Другой документ, сохранивший описание внешности Христа, — письмо публия Лентула, который сохранился только в латинской версии. Оно датируется XIV в., но, вероятно, возникло на основе сирийского оригинала. Здесь говорится, что у Христа были длинные волосы по образу назореев5.

Основной задачей моего сообщения было опровергнуть гипотезу Бельтинга о двух типах: семитском и философском. Мне было интересно найти конкретные

3 «Греки оставляют бороды неподстриженными, ссылаясь на апостолов Павла и Иакова, брата Господа, и кроме этого добавляют разумное обоснование... а именно, что как клирики, так и миряне должны сохранять достоинство, установленное Богом, который наделил бородой только мужчин. Они также должны иметь признак священства только на макушке. Другое объяснение — Господь избрал быть назореем, так что бритва не касалась его головы, пока Он не увенчался терновым венцом. Поэтому макушка клириков выбривается, так что власть Христа и священство видны даже на макушке у клириков».

4 «У него были густые волосы с переплетающимися кудрями; они были неподстриже-ны, никогда не выщипывались, не покрывались, с пробором посередине. У него были усы среднего размера, а также борода. Он никогда не стриг волосы, но заботился о них с большим достоинством».

5 «Лентул, правитель иерусалимлян, приветствует Римский сенат и народ. В наше время появился и до сих пор жив человек великой добродетели, именуемый Иисусом Христом. Народ называет его пророком истины, его ученики — сыном Божиим. Он воскрешает мертвых и исцеляет от болезней. Он человек среднего роста и сложения; у него почтенный вид, и смотрящие на него одновременно страшатся и любят его. У него волосы цвета спелого лесного ореха, прямые до ушей, а у ушей волнистые, с голубоватым и светлым отблеском, ниспадающие на плечи. Они разделяются надвое на голове, по образцу назореев. Его лоб гладок, лицо очень радостное, без изъянов и морщин, имеет красивый красноватый оттенок. Его нос и рот идеальной формы. Его борота густа, того же цвета, что волосы, она не длинная и разделяется у подбородка. У него простой и зрелый вид, глаза изменчивы и ярки. Он ужасен в своих обличениях, приятен и любезен в увещеваниях, весел без потери серьезности. Говорят, что он никогда не смеется, но часто плачет. У него стройное телосложение, ладони и руки приятны. Его беседа серьезна, без излишеств и скромна. Он прекраснейший из людей».

образцы, которые были использованы художниками, чтобы определить иконографию Христа; понять библейский контекст и христианское учение, которые определяют это изображение. После иконоборчества этот тип окончательно стал господствующим в иконографии.

Дискуссия

Вопрос: Поскольку у евреев не было традиции изображения, можно ли считать, что первые «портреты» Христа основаны не на текстах, а на греко-римской традиции изображения юного кудрявого пастуха Гермеса и зрелого длинноволосого человека — Диониса или Аполлона? А к текстам они имеют весьма косвенное отношение?

М. Баччи: Вопрос очень сложный. Дело в том, что иконография Христа развивается и уточняется параллельно с установлением сложного богословского определения о двух природах во Христе. Излишне очеловеченный облик Христа в изображениях таил в себе опасность чрезмерно подчеркнуть Его человеческую природу. С другой стороны, аллегорическое изображение могло чрезмерно акцентировать Его божественную природу в ущерб человеческой. Чтобы определить облик Христа, надо было иметь более четкую идею о том, как Он выглядел телесно. Как только был определен догмат о Его богочеловечестве, сразу же стали искать в Священном Писании свидетельство о Его божественной и человеческой природе. Все Священное Писание рассматривалось как прообраз, архетип пришествия Мессии. Однако оно давало противоречивые образы, которые было трудно соединить в одно. Исайя в 53-й главе говорит о том, что у Него некрасивый облик страдающего человека. В 45-м псалме восхваляется красота самого прекрасного из сынов человеческих. В Евангелии облик Христа всегда имеет два «уровня»: Христос в обычной жизни, в момент Преображения, и Христос после Воскресения, когда Его облик совершенно изменился. Надо было создать образ, который бы отвечал всем этим сложным и иногда противоречивым параметрам. Но Христос во время своей публичной жизни был узнаваем соотечественниками. Утвердилась идея, что Его физический облик был зафиксирован очевидцами, и есть аутентичные портреты Христа, атрибутированные современниками. Есть источники, которые говорят о Понтии Пилате. Первый портрет Христа, о котором мы знаем, находился во дворце Пилата, там, где Его судили. Потом речь будет идти об апостолах Петре, Павле и прежде всего Луке как авторах первых портретов.

Джованна Паравичини: Какую роль в развитии иконографии Христа играет нерукотворный образ?

М. Баччи: Даже в случае нерукотворной иконы в «Сказании об убрусе» речь идет о том, что портрет Христа написал художник, который был секретарем царя Эдесского.

Алексей Лидов: Я бы хотел обратить внимание на то, какая загадочная наука иконография. Даже важнейший вопрос происхождения образа Христа до сих

пор является загадкой и интригующим сюжетом науки, в котором есть масса разных интерпретаций и вопросов. Я согласен с основным тезисом профессора Баччи, который решил разобраться в самой распространенной и широко цитируемой теории. Согласно ей, среди двух ранних типов изображения Христа один появляется как отражение этнического типа, который авторы связывают с желанием продемонстрировать человеческую природу Христа. Я этим занимаюсь уже 15 лет, и мы с профессором Баччи в разных ситуациях этот сюжет обсуждаем. Важная деталь, на которой автор доклада не остановился, — это то, что тип изображения Христа с короткими волосами делится на две категории: просто тип с короткими волнистыми волосами, запечатленный на фреске из Коптского музея в Каире, и тип, где волосы Христа выложены одинарным или двойным плоским венцом. И этот тип имеет очень ясное объяснение, придуманное не нами, но существующее в текстах древнейших литургических толкований, в частности в древнейшем толковании Софрония Иерусалимского, опубликованном еще в XIX в. нашим великим литургистом Красносельцевым. В этом толковании недвусмысленно говорится, что прическа двойным венцом делается как знак священства и воспроизводит прическу апостола Петра, которая, в свою очередь, восходит к образу тернового венца. Поэтому мне кажется, что хотя тема священства достаточно очевидна, в средневизантийской традиции в XI—XII вв. мы имеем целый ряд образов Христа с венцеобразной прической и тонзурой. И в Софии Киевской, и в Полоцке, и в Нерези, и в Нередице. Расположение этих образов тоже имеет, вероятно, значение. В Полоцке и Нередице образ расположен в сопрестольной нише. Это справедливо и для ранних изображений. Мы должны в этом разбираться и как-то пытаться объяснить. В целом ряде конкретных памятников византийской иконографии мы встречаем прямо декларируемый манифест — сопоставление этих образов. И в куполе церкви Панагия Дро-сиани кон. VII — нач. VIII в. представлен Христос с венцеобразной прической и с ниспадающими волосами, и с венцеобразной прической в одной из апсид. И, конечно, на монетах императора Юстиниана. Что такое появление образа на солидах? Декларация главного образа Империи. И в качестве главного образа Империи предлагается сначала привычный для нас образ Пантократора, а потом образ Христа с двойным венцом. Кстати, понятно, что это не просто волнистые или курчавые волосы, а именно прическа двойным венцом. Мне думается, что священническо-литургическое содержание этого образа трудно отрицать. Что касается образа Христа с ниспадающими волосами и предложением профессора Баччи рассмотреть это в контексте назорейства, мне не кажется очень перспективным. Мы не знаем образа Христа, где волосы бы ниспадали так, как они ниспадают у назореев. Есть подобные образы Иоанна Крестителя, но не Христа. Обычно волосы ниспадают на плечи и есть удлиненная борода. Самый прямой источник у этого образа — то, что можно было найти в любом греческом доме, — образ Зевса Олимпийского. Его статуи стояли везде, как в советское время, прошу прощения за сравнение, бюсты Ленина. Этот образ, восходящий к великой скульптуре Фидия, был у всех перед глазами. Замечательная история Феодора Анагноста VI в. про то, как один тайный язычник (потому что официальная власть уже исповедовала христианство) заказал образ Зевса под видом

Христа. Феодор убедительно показывает, как эти два образа соединялись в одно и насколько вокруг этого шли споры. Это комментарий, а вопросов несколько. Почему вы отказываетесь рассматривать тему священства Христа для ранних образов? Почему ушел из дискуссии образ Зевса Олимпийского? Спасибо.

М. Баччи: Дорогой Алексей, мы могли бы спорить всю ночь. Я попытался выявить разные элементы, которые участвовали в формировании образа Христа. Я не исключаю никаких гипотез. Весьма вероятно, что художники, которые работали в мастерских разных городов, брали в качестве образцов изображения древних языческих божеств. Однако меня интересовало другое: каков был посыл тех людей, художников и заказчиков того времени, которые изображали Христа так или иначе? Что они хотели передать своим соотечественникам? Я думаю, что конечный результат связан с рядом компромиссов. Это сложный многовековой процесс. Если бы христиане действительно захотели сделать Христа похожим на Зевса, то люди вокруг восприняли бы это как неподобающее, неправильное. Еще одна проблема — придать Христу такой облик, который бы не противоречил христианским истинам. Изображение должно показать одновременно и человечество и божество Христа. Образ Иоанна Крестителя, похожего на «дикаря», был бы воспринят как неподобающий Христу. Это касается и цвета волос. Первоначально образы второго типа показывают черные волосы. Наверное, это связано с тем, что в Песни песней, когда речь идет о волосах жениха, который в христианской традиции отождествляется со Христом, говорится, что они черны как ворон. Но кудри золотые, как чистое золото. Как соединить эти два цвета? Надо найти графический компромисс. Византийские художники решают эту проблему виртуозно. Они пишут икону на золоте хризографией и, таким образом, соединяют оба элемента. Эти цвета соединяются, и образуется средний цвет. У нас, искусствоведов, всегда есть искушение слишком торопиться в своих выводах. Мы должны помнить, что процессы, о которых мы говорим, длились веками, и учитывать это. Я не хочу сказать, что длинноволосый Христос равен назорею. В поздней Античности распространение некоторых практик, связанных с длинными волосами, и отождествление длинных волос с посвящением Богу способствуют окончательному восприятию иконографического типа с длинными волосами. Мы можем до бесконечности спорить о конкретном образце, который был использован и мог меняться в зависимости от контекста. Главным мне кажется то значение, которое придается типу изображения. Что касается кудрявого Христа, я в своих исследованиях широко использовал ваши исследования и согласен с вами, что вопрос происхождения тонзуры должен быть исследован глубже.

Вопрос: На монетах Юстиниана образ императора и образ Христа типологически сближены. Вспоминается текст из Хроники Георгия Амартола IX в., где есть большой пассаж о родословии Христа в плане Его царственности и священства. Этот текст основан на более ранних источниках. Как вы считаете, как подобные рассуждения византийских авторов сказались на формировании облика Христа и его конкретного проявления?

М. Баччи: Прежде всего связь с представлениями о священстве зафиксирована на образах изображением бороды. Этот элемент появляется очень рано. Уже в Апостольских правилах предписывается священникам носить бороду. И представление священства по чину Мелхиседека существует уже в первых комментариях. Кроме того, есть знаменитый текст, где говорится о Христе как о священнике в храме.

Вопрос: У христианизированных тюркских народов на Волге были деревянные изображения Христа с обритой головой. Имеются ли аналоги в европейских изображениях?

М. Баччи: В христианской иконографии есть человек, который изображается лысым с первых веков христианства. Это апостол Павел. Лысина очень «ценилась» в поздней Античности. Синезий Киренский написал «Похвалу лысине». Он говорит, что, когда художник хочет изобразить серьезного человека, например священника или юриста, он изображает его лысым. Это был имидж древнего «интеллигента», Сократа, например. Каким-то образом в облике Сократа подчеркивается противоречивость физической непривлекательности и глубокого и благородного ума. Именно в контексте противоречивости такой внешности апостол Павел в «Деяниях Павла и Феклы» изображается лысым. Насколько я знаю, такой тип внешности никогда не соотносился со Христом, кроме одного случая. Речь идет о донце цветного стекла IV в., который является единственным известным мне изображением лысого (бритого) Христа. Некоторые поздние средневековые распятия на Западе изображали как бы бритого Христа, но потом на Него надевали парик из настоящих волос.

Отчет подготовлен А. Н. Гояль

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.