CC BY
108
Е. Ю. Панова
СТАНОВЛЕНИЕ КРИТИЧЕСКОЙ МАНЕРЫ АНТОНА КРАЙНЕГО
(З. ГИППИУС)
Предметом внимания в статье является специфика критической манеры З. Гиппиус в период ее становления (рубеж Х1Х-ХХ веков). Определяется основной дискурс публицистических выступлений автора. Особое внимание уделяется определению «генеральных» черт поэтики и уточнению стилевой доминанты доэмигрантской критической прозы Зинаиды Гиппиус.
В 1899-1901 годах первые литературно-критические статьи Зинаиды Гиппиус были опубликованы в журнале «Мир искусства»; затем очень значимый, на наш взгляд, период связан с деятельностью журнала «Новый путь» (19021905), фактическим соредактором которого она была вместе с Д. С. Мережковским, П. П. Перцовым, потом - с Д. В. Философовым. В 19061908 годах она один из ведущих литературных критиков журнала «Весы», а с 1910 по 1914 - постоянный критик «Русской мысли». Статьи З. Н. Гиппиус также печатаются в журналах «Образование», «Новое слово», «Новая жизнь», «Голос жизни», «Вершины»; в газетах «Слово», «Речь», «День», «Утро России» и др. Даже такая краткая биографическая справка позволяет говорить об известности З. Гиппиус в журнально-литературной среде того периода и об определенной востребованности ее критико-публицистической рефлексии.
Собственно становление критической манеры теснейшим образом связано с деятельностью журнала «Новый путь», где З. Гиппиус совмещала «роли» пишущего автора, идейного вдохновителя и «менеджера» проекта, критика и редактора беллетристического отдела. Думается, что такая
полифункциональность была объективно неизбежна и в то же время органична для внутреннего склада Гиппиус, предпочитавшей активную жизненную позицию. Это обусловило возникновение в рамках одного издания «двойного» автора: единого по существу, но разного в ипостасях Зинаиды Гиппиус и Антона Крайнего1. Современники давали разные оценки подобному «двойничеству». Так, Н. Кадмин считает, что в рассказах «веет тот дух живой, оригинальной, настойчивой мысли и свежих, острых настроений. В книжке же статей много, очень много бумажного, сухого, полумертвого. По-видимому, говоря от себя, писатель больше может дать, чем говоря о других. И Антон Крайний представляется мне гораздо менее даровитым и интересным, чем З. Гиппиус. Но судьба книги и отдельных статей бывает часто непонятной. Проникнутые напряженной, острой силой переживания и оригинальной экзотичностью их, рассказы З. Гиппиус имели своего особого и немногочисленного “интимного” читателя и никогда широкой популярностью не пользовались. А колкие и умные статьи А. Крайнего в газетах и журналах приобрели ему быструю и большую популярность. Вот пример того, как меньшим можно достигнуть большего...»2. Совершенно противоположная точка зрения у Н. Лернера: «Госпожа Гиппиус принадлежит к числу наших лучших поэтов, прозаиков и критиков-мыслителей (в отличие от общераспространенного типа критиков-рецензентов, коллежских регистраторов-от-литературы). Критик в ней берет верх и над стихотворцем, и беллетристом, и своеобразные, изящно-капризные, но всегда горячие и талантливые статьи Антона Крайнего, появлявшиеся в “Новом пути”, “Вопросах
жизни”, “Весах”, заставляли говорить о себе и долго не забывались. Это яркое, свободное дарование, войдя в литературу, сумело завоевать себе положение без приписки к тому или иному газетно-журнальному участку»3.
На этом этапе, видимо, и формируются два стилистически разноплановых речевых потока, соответствующих двум разным речевым образам автора, причем, как отмечает сама Гиппиус, Антон Крайний вынужден был вдвойне тщательно работать над словесным оформлением своих рассуждений: «Работники “Нового пути”, сдавленные с трех сторон [имеются в виду три цензуры: светская, духовная и неформальная цензура интеллигенции. - Е. П.], должны были выработать уже не “эзоповский язык”, - а совсем какой-то неслыханный»4.
Необходимость создания «сверхэзоповского» языка, думается, была вызвана, по крайней мере, тремя причинами. Во-первых, потребностью создать уникальный речевой образ, не тождественный З. Гиппиус. Образу интеллектуалки Гиппиус более соответствовало оперирование метафизическими понятиями, нежели «придирчивый тон и повадки бабьих пересудов»5, которые мог без особого ущерба для репутации позволить себе Антон Крайний. И если позиция Гиппиус в самых общих чертах может быть определена как «живое воплощение <...> художественного модернизма»6, то позицию Антона Крайнего, по нашему мнению, верно определил П. Пильский: «быть может, именно потому, что он умен и еще оттого, что А. Крайний - большой скептик (по крайней мере, по отношению к нашему литературному настоящему), он всегда в своих статьях стоит не рядом с критикуемым, и даже не вдали от него, а над ним» . Во-вторых, идейно-тематическим своеобразием критической прозы З. Гиппиус8, и в-третьих, как прямое следствие второго, цензурными соображениями, о чем было сказано выше.
Образ эпохи, реконструируемый по публицистическим выступлениям
З. Гиппиус, в целом негативен. В принципиально важной для организации внутреннего пространства Гиппиус антиномии «свое - чужое» он оценивается как «чужой», далекий в метафизическом, человеческом и социальном планах. Поэтому в публицистике оказывается востребованным «голос» «внешней» составляющей З. Гиппиус, максимально критичной и язвительной. Причем у этой «внешней» составляющей, некой публицистической маски, появляется даже имя -Антон Крайний. Важно и то, что сами факты общественной и литературной жизни, ставшие объектом внимания Гиппиус, обуславливают скепсис по отношению к ним (так как относятся к сфере «чужого»), и в то же время скепсис становится единственно возможным способом выражения авторской позиции, то есть, по сути является в этом случае неким дискурсом повествования.
Скепсис как основной дискурс публицистической манеры Антона Крайнего обладает рядом генеральных черт, которые, с одной стороны, вписывают его в контекст литературного процесса и его стилевых особенностей, а с другой -обуславливают индивидуальный характер стилевой манеры. По нашему мнению, можно говорить о таких генеральных принципах поэтики критической прозы Гиппиус, как субъективизм, историзм, художественность и «действенность».
Публицистика Антона Крайнего при всем стремлении к «правдивости», точности и меткости именований принципиально субъективна, и это связано не только с особенностями индивидуального стиля, но и с активной позицией субъективной критики в период рубежа веков, в которой «осуществлялось право каждой эпохи, каждого читателя на свое, обновленное прочтение классики»9. Субъективный метод, приметами которого являются «прием циклизации статей,
художественный по преимуществу (с элементами публицистики) стиль, приемы личного самовыражения критика в духе эссе, то есть яркая образная окраска критических опытов»10, обусловил общность стилевой доминанты для художественной, нехудожественной и критической прозы З. Гиппиус.
Согласно мнению М. В. Орловой, «подход к публицистической и литературно-критической работе З. Н. Гиппиус определила гораздо ранее начала своей активной журналистской деятельности»11. Речь идет о требовании обязательной художественности текста, одного из «знаков» публицистической манеры Гиппиус, причем «кредо художественности как основополагающего принципа любой творческой деятельности З. Гиппиус не меняла. Принципы художественности, сохранения чистоты русского языка соблюдены Гиппиус-критиком и публицистом в любой из статей»12. Прямым следствием этого является безукоризненный с точки зрения грамматики и орфографии текст. На уровне стилистики текста можно констатировать стилистические погрешности и недочеты, но, по нашему мнению, они оправданы художественной задачей Гиппиус и особенностями ее индивидуального стиля. При этом, предъявляя высокие требования к собственным текстам, Гиппиус по сути не проводила существенной редакторской правки в вверенном ей отделе беллетристики журнала «Новый путь», а потому в адрес журнала небезосновательно поступали упреки, сходные с теми, которые Гиппиус-критик озвучивала в своих критических выступлениях.
Само название сборника критико-публицистических выступлений,
оформившегося в 1908 году, - «Литературный дневник» - позволяет говорить еще
об одной значимой черте публицистической манеры З. Гиппиус - историзме, опять-таки понимаемом очень индивидуально. П. Пильский, современник Гиппиус, подтверждает нашу мысль: «Я назвал бы Антона Крайнего историком литературного мига. Под его пером “миг” умирает, чтобы войти тотчас в историческую цепь: если хотите, А. Крайний накалывает “миг” на булавку.<.> А. Крайнего не разорвать с историзмом. <...> И свою книгу [имеется в виду «Литературный дневник». - Е. П.] он тоже считает “историчной”. <.> Но ни для кого так не характерно это слово и это определение (“исторично” равно культурно), как для А. Крайнего»13. Фраза «накалывать миг на булавку» согласуется с точкой зрения самой Гиппиус и метафорически определяет принцип поэтики: «Надо уметь чувствовать время; надо помнить, что история везде и все в истории - в движении. Последняя мелочь - и она в истории, и она может кому-нибудь пригодиться, если только будет на своем месте. <.> Отрекаться от какого бы то ни было прошлого - опасно: это отречение ведет к потере и настоящего, и будущего» [5]. Этим определяется внимание к деталям, «уважительное»
отношение к факту и как к объекту реальности, и как к категории художественной, точность описаний, а также действие этого принципа обуславливает особые отношения со временем. Несмотря на то, что Гиппиус определяет статьи «Литературного дневника» как «вчерашний день», каждая из них в отдельности, с одной стороны, злободневна в силу лежащего в основе статьи факта (общественного, литературного, политического и т. д.), а с другой стороны, выходит за рамки материала-однодневки, становясь «историей», благодаря особой «технике» обобщения этого факта, построенным на его основе выводам и рассуждениям, расширяющим семантику текста и углубляющим его содержание. Можно говорить о том, что «как правило, за разговором о конкретном литературном факте стоит некоторая “сверхзадача”»14.
Эта «сверхзадача» может быть реализована разными способами, главное -чтобы реализация состоялась. Именно это мы имели в виду, говоря о «действенной» позиции публицистики Антона Крайнего, нацеленной на возникновение полемики, на уничтожение равнодушного восприятия текста. Подобная позиция обуславливает и стилевое решение текста, что отмечала сама Гиппиус: «Я буду повторять сейчас старое, давно всем, даже мне, в отдельности известное, при этом буду говорить грубо и резко, потому что мне важны не оттенки и переходы, уклонения и отклонения, так же, как и не что-нибудь в отдельности, а только общая картина, несомненная, реальная, действенная, волевая, сознательная, глубоко разумная и разумная.» [238]. И, по нашему мнению, именно речевая агрессия является наиболее эффективным для Зинаиды Гиппиус способом обозначения своей авторской позиции15.
«Генеральные» моменты поэтики публицистики З. Гиппиус в самых общих чертах определяют специфику скептического дискурса, который в текстах выражается традиционной для З. Гиппиус стилевой дихотомией. Отправной точкой для дальнейших рассуждений стала гипотеза М. Паолини, которая отмечает, что «оба равнозначных для Гиппиус-критика начала - “учительно”-публицистическое и критико-аналитическое - почти всегда соприсутствуют в ее статьях»16. Исследовательница мотивирует отмеченный дуалистический принцип так: «Иначе и не могло быть у автора, который уже в самых первых своих выступлениях равным образом борется не только с прямолинейно-“вопросной”, “нигилистической”, “некультурной” литературой поздних народников,
натуралистов, Горького и Андреева, но и с “чистым искусством” декадентов. Сама Гиппиус подтверждает неразрывность этих начал в своих работах, когда под одну обложку “Литературного дневника” (итоговой книги первых восьми лет ее литературно-критической деятельности) включает и пронизанное “неохристианским” пафосом, сугубо “проблемное” эссе “Хлеб жизни”, и жесткополемичную, типично “журнальную’ статью «О “Шиповнике”», и подчеркнуто безоценочные, нарочито описательные “Парижские фотографии”. Все это, повторяем, оказывается “Литературным дневником”»17. Иными словами, область мотивировок М. Паолини принадлежит идейному, содержательному плану, тогда как, с нашей точки зрения, существование данного принципа поэтики обусловлено особенностью индивидуального стиля З. Гиппиус, характер которого мыслится нами как принципиально двойственный. «Учительно»-
публицистическое начало предполагает некую авторитарную авторскую позицию, точку наблюдения где-то «над» ситуацией. Действие критико-аналитической составляющей сообщает публицистическим текстам Антона Крайнего язвительно-агрессивную полемичность, формульность и лаконизм высказываний. Очевидно, что оба начала стиля укладываются в рамки того «скептического» дискурса, о котором мы говорили выше, и, в свою очередь, обозначенная нами дихотомия получает зримое воплощение на всех основных уровнях организации критико-публицистических текстов З. Гиппиус.
Примечания
1 История возникновения псевдонима подробно описана в книге: Евгеньев-
Максимов, В. Из прошлого русской журналистики : ст. и матер. / В. Евгеньев-Максимов, Д. Максимов. - Л. : Изд-во писателей в Ленинграде, 1930. - С. 176177.
2 Кадмин, Н. Литературные заметки / Н. Кадмин // Образование. - 1908. - № 3 (март). - Отдел III. - С. 37.
3 Л. [Лернер, Н.] Антон Крайний (З. Гиппиус). Литературный дневник. 18991907. СПб., 1908. 453 с. Рецензия / Н. Лернер // Исторический вестник. - 1908. -Ноябрь, т. СХ1У. - С. 736-737.
4 Гиппиус, З. Н. Собрание сочинений. Т. 7. Мы и они. Литературный дневник. Публицистика 1899-1916 гг. / З. Н. Гиппиус. - М. : Русская книга, 2003. - С. 6. Далее ссылки на это издание даются в тексте в квадратных скобках.
5 Волынский, А. Л. Русские женщины / А. Л. Волынский ; предисл., комм., публ. А. Л. Евстигнеевой // Минувшее : ист. альманах. - М. ; СПб. : АШепеиш; Феникс, 1995. - Вып. 17. - С. 262.
6 Перцов, П. Литературные воспоминания 1890-1902 гг. / П. Перцов ; вст. ст., сост., подг. текста и комм. А. Лаврова. - М. : Нов. лит. обозрение, 2002. - С. 222.
7 Пильский, П. Об Антоне Крайнем (З. Гиппиус) и о нашем времени / П. Пильский // Пильский, П. Критические опыты : в 2 т. Т. 1. - СПб. : Прогресс, 1910. - С. 242.
8 См.: Панова, Е. Образ эпохи в публицистике З. Н. Гиппиус 1899-1916 годов / Е. Панова // Вестн. Челяб. гос. ун-та. Сер. 11, Журналистика. - 2005. - № 1 (2) -С.131-139.
9 Полукарова, Л. В. Русская субъективная критика рубежа Х1Х-ХХ веков / Л. В. Полукарова // Актуальные проблемы современной интерпретации произведений русской литературы. - Пенза : ПГПУ, 2000. - С. 21.
10 Там же. С. 21.
11 Орлова, М. В. Зинаида Гиппиус в журнале «Новый путь» (1903-1904) / М. В. Орлова // Литературоведческий журнал. - 2001. - № 15. - С. 29.
12 Там же. С. 29.
13 Пильский, П. Об Антоне Крайнем. С. 242-243.
14 Паолини, М. Критическая проза З. Н. Гиппиус 1899-1918 гг. : библиогр. введение в тему / М. Паолини // Зинаида Гиппиус. Новые материалы. Исследования / ред.-сост. Н. В. Королева. - М., ИМЛИ РАН, 2002. - С. 360.
15 См.: Панова, Е. Формы речевой агрессии в публицистике З. Н. Гиппиус 1899— 1916 гг. / Е. Панова // Речевая агрессия в современной культуре : сб. науч. тр. / под общ. ред. М. В. Загидуллиной. - Челябинск : Челяб. гос. ун-т, 2005. - С. 212217.
16 Паолини, М. Критическая проза З. Н. Гиппиус. С. 361.
17 Там же.
