CC BY
27УДК 343.6 DOI 10.25724/VAMVD.HOPQ
ББК 67.408.11
И. В. Ханова
СТАНОВЛЕНИЕ ИНСТИТУТА УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
ЗА ДОВЕДЕНИЕ ДО САМОУБИЙСТВА В РОССИИ
Добровольный уход человека из жизни — явление для России не новое, и отношение к нему на разных этапах развития общества было неоднозначным: зависело от восприятия понятия смерти. При исследовании феномена «доведение до самоубийства» необходимо прибегнуть к его ретроспективному анализу, так как глубоко осознать современное явление невозможно без обращения к прошлому. В статье рассматриваются правовые нормы периода IX—XX вв., устанавливающие ответственность за самоубийство и причастность к суицидам. Автором приводятся выдержки из различных правовых актов и исторических документов, касающиеся самоубийства, подговора к нему, побуждения, содействия путем доставления средств и иных проявлений причастности к рассматриваемому явлению, за которые устанавливалась уголовная ответственность. Последовательно излагаются этапы формирования российского законодательства об уголовной ответственности за преступления, связанные с суицидом.
Ключевые слова: самоубийство, причастность к суициду, подговор к самоубийству, преступление, доведение до самоубийства.
I. V. Khanova
FORMATION OF THE INSTITUTE OF CRIMINAL RESPONSIBILITY
FOR ACTIONS RESULTING IN COMMITTING SUICIDE IN RUSSIA
Taking his/her own life on a voluntary basis is not a new phenomenon for Russia. Public reaction towards it was ambiguous at different stages of the historical formation and development of society depending on the perception of the concept of death. While investigating the phenomenon of «actions resulting in committing suicide», it is necessary to refer to its retrospective analysis as it is impossible to realize this modern phenomenon deeply without taking into account the past. The article deals with the legal norms containing in artefacts of the Russian law of the 9-th-20-th centuries time period imposing responsibility for committing suicide and involving in it. The author of the article cites various legal acts and historical documents related to suicide as well as incitement to commit it, its motive, assistance to give some means (objects) to commit it and other aspects of involvement in the mentioned phenomenon for which criminal responsibility has been imposed. The author recites stages of formation of the Russian legislation on criminal responsibility for crimes related to suicide in a proper order.
Key words: suicide, involvement in suicide, incitement to commit suicide, crime, actions resulting in committing suicide.
Современным законодательством ужесточена уголовная ответственность за доведение до самоубийства. Федеральным законом от 7 июня 2017 г. № 120-ФЗ введены новые составы преступлений: склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства (ст. 110.1 Уголовного кодекса российской Федерации (далее — УК РФ)) и организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства (ст. 110.2 УК РФ). Для понимания сущности
и обоснованности правовых норм, связанных с суицидом, необходимо обратиться к истории развития этого социального явления и его отражения в российском уголовном законодательстве.
В древние времена в районах с особенно суровыми условиями существования самоубийство считалось нормой поведения. Добровольно уходили из жизни старики, калеки, тяжелобольные люди, не желающие обременять соплеменников, страдающих от нехватки пищи, дефицита шкур,
холода. С развитием общественных отношений в племенах стали появляться определенные правила бытия, которые тоже не осуждали самоубийства, а иногда даже оправдывали его. Так, по славянскому языческому обычаю женщины, пережившие своих мужей, не желая обесчестить семьи, добровольно заживо сжигали себя с телом супруга. Подобный уход из жизни приветствовался окружением, поскольку подтверждал непричастность женщин к гибели их мужей [1, с. 65].
Отношение к смерти изменилось с приходом христианства. В традициях православного религиозного мировоззрения самоубийство приравнено к убийству, поскольку представляет собой причинение смерти самому себе. Оно расценивается как нарушение шестой библейской заповеди (Исход 20:13) и считается смертным грехом (1Ин 5:16) [2]. Исключению из «списка грешников» подлежат только самоубийцы, страдающие слабоумием, покончившие с жизнью в связи с имеющимися у них психическими расстройствами. Несмотря на то что в Священном Писании не содержится прямого осуждения суицида, христианская религия вела непримиримую борьбу с самоубийствами, лишая грешников церковных обрядов. Так, в Ответах Тимофея Александрийского, утвержденных Шестым Вселенским Собором в 680 г. и ставших основой канонического права после крещения Руси, содержался запрет на молитву за самоубийцу и приношение: «Яко соделал сие от обиды чело-веческия, или по иному какому случаю от малодушия: и о таковом не подобает бытии приношения, ибо есть самоубийца» [3]. Подобное положение было закреплено и в полном сборнике церковных правил — Кормчей книге, датированной 1650 г. Послание Митриполита Фотия к псковскому духовенству 1417 г. содержало указания на отказ самоубийцам в церковном погребении [4, с. 379].
Анализ законодательных актов Древней Руси, а также периодов феодальной раздробленности и становления централизованного государства позволяет сделать вывод о том, что само по себе самоубийство, а также действия, связанные с ним, не считались преступлением и осуждались обществом только с позиций религии и нравственности. Ни в Русской правде, ни в многочисленных княжеских уставах и грамотах X—XV вв. уголовная ответственность за самоубийство или доведение до него не устанавливалась.
Впервые правовые нормы, предусматривающие уголовную ответственность за суицидальные действия, появились в светском законодательстве в начале XVIII в. Преобразования всех сфер об-
щественной жизни, проводимые Петром I, требовали значительных человеческих ресурсов, поэтому с самоубийством стали бороться. Артикулом воинским 1715 г. оно было отнесено к числу квалифицированных убийств. Артикул 164 предусматривал ответственность за лишение себя жизни, а также за попытку суицида, причем в первом случае наказание налагалось на труп: ««Ежели кто сам себя убьет, то надлежит палачу тело его в безчестное место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам или обозу» [5, с. 358]. Данное наказание не распространялось на лиц, добровольно ушедших из жизни в связи с беспамятством, болезнью или меланхолией. Лица, покушающиеся на свою жизнь, законодательно делились на две группы:
— тех, кто имел мотив к самоубийству: «учинит то от мучения и досады, чтоб более не жить, или в безпамятстве и за стыдом» [5, с. 358];
— тех, кто пытался убить себя без повода.
С учетом причины суицида дифференцировалась ответственность за покушение на самоубийство: в первом случае это было позорное изгнание из полка, во втором — смертная казнь.
Аналогичная норма, направленная на борьбу с самоубийствами, содержалась и в Уставе морском, введенном в действие Указом Императора от 13 января 1720 г.
В послепетровский период значимых уголовных законов не издавалось, рассмотренные выше нормы действовали на протяжении более ста лет. Следует отметить, что Сводом законов 1832 г. наказание в виде смертной казни, применяемое в отношении лиц, покушающихся на свою жизнь, было заменено ссылкой в Сибирь [6, с. 13].
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. самоубийству была посвящена отдельная глава, в которой говорилось о добровольном лишении себя жизни, покушении на убийство самого себя и причастности к суициду. Нормы о самоубийстве практически без изменений перешли в редакцию Уложения 1885 г., где не предусматривалось уголовной ответственности за самоубийство и покушение на него, но было указано на его гражданские и духовные последствия. Абсолютно новым для уголовного права стало закрепление уголовной ответственности за пособничество и побуждение к самоубийству. Под пособничеством понималось склонение лица к добровольному принятию смерти, иными словами, подстрекательство, а также активное действие по доставлению средств для совершения суицида. Уложением было установлено строгое наказание
за склонение к совершению самоубийства в виде лишения всех прав состояния, и ссылки на каторжные работы в Сибирь на срок от 15 до 20 лет [7, с. 569]. Наказание назначалось только в том случае, если в действиях лица присутствовал прямой умысел, т. е. оно осознавало, что помогает потерпевшему лишить жизни самого себя и желало наступления таких последствий.
Статья 1476 Уложения 1885 г. предусматривала ответственность за доведение до самоубийства. Ей подлежали лица, обладающие признаками специального субъекта преступления: родители, опекуны и другие облеченные властью лица, действующие только в отношении тех, кто находится в зависимости от них. Законом был определен и способ побуждения подчиненного лица к самоубийству: «Явное, соединенное съ жестокостш злоупотреблеые власти» [7, с. 580]. За такие деяния было установлено наказание в виде лишения прав и тюремного заключения, а для христиан дополнительно к этому было предусмотрено церковное покаяние. Необходимо отметить, что дифференциация наказания зависела от принадлежности виновного к определенному сословию. Так, лишение некоторых личных прав и преимуществ виновного ограничивалось для дворян запретом заниматься государственной или общественной деятельностью, участвовать в выборах и быть избранными на какие-либо должности (даже в опекуны по назначению дворянской опеки); для священнослужителей — потерей навсегда духовного сана; для почетных граждан и купцов — запретом участвовать в городских выборах и быть избираемыми в почетные или соединенные с властью городские должности; для людей всех прочих состояний — потерей права участвовать в выборах и быть избранными в почетные или соединенные с властью должности [7, с. 52].
Отказавшись от преследования самоубийства и покушения на него, а также от побуждения к самоубийству зависимого от виновного лица, Уголовное уложение 1903 г. предусматривало уголовную ответственность за два самостоятельных состава: содействие самоубийству путем доставления средств (ст. 462) и подговор к самоубийству (ст. 463). Они кардинально отличались друг от друга прежде всего тем, что в первом случае была предусмотрена уголовная ответственность за содействие самоубийству дееспособного лица, а во втором — за содействие недееспособным, беспомощным лицам. Различались рассматриваемые преступления и по объективной стороне. По статье 462 наказуемым считалось только действие,
выраженное в предоставлении средств к осуществлению задуманного самоубийства, если в результате их использования дееспособное лицо покончило с жизнью. Иные действия, фактические относимые к содействию: уговор, вовлечение, побуждение, физическое или психическое принуждение — данной статьей не преследовались. Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 463, была представлена несколькими альтернативными действиями: подговором, содействием советом или указанием, а также доставлением средства или устранением препятствий. Совершение любого из них в отношении слабоумного или лица, не достигшего 21 года, влекло уголовную ответственность лишь в случае, если последовало самоубийство или покушение на него. В обоих рассматриваемых составах были наказуемы только умышленные действия виновного.
Уголовно-правовые нормы, регламентирующие ответственность за доведение до самоубийства, предусмотренные Уложением 1903 г., так и не вступили в силу, поэтому подход государства к суициду и действиям, связанным с ним, закрепленный в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных, не менялся вплоть до 1918 г. — до полного отказа от дореволюционного законодательства.
Первый уголовный кодекс советского государства появился в 1922 г. Примечательно, что рассматривая самоубийство как действие, противоречащее нормам этики и морали, законодатель не внес в уголовный закон правовую норму, устанавливающую наказание за его совершение, посчитав этот шаг нецелесообразным. Таким образом, впервые произошел действительный отказ от уголовного преследования самоубийц и лиц, предпринявших попытку добровольного ухода из жизни. По Уголовному кодексу РСФСР 1922 г. (далее — УК РСФСР 1922 г.) преследовалось только причастность к самоубийству, которая не выделялась в качестве отдельного преступления и, поскольку объектом посягательства в нем выступала жизнь другого человека, рассматривалась как разновидность убийства. Согласно ст. 148 ответственность устанавливалась за содействие или подговор к самоубийству независимо от способа их совершения, если они заведомо были направлены на беспомощных лиц, неспособных правильно оценивать свои действия, при том условии, что последовали самоубийство или покушение на него. Под подговором понимались разного рода деяния, которые вызывали у человека, ранее не помышлявшего о самоубийстве, решимость лишить себя жизни.
Под содействием — деятельность виновного по оказанию помощи лицу, самостоятельно принявшему решение о самоубийстве, в реализации задуманного.
Подговор и содействие самоубийству вменяемых и совершеннолетних лиц не образовывали состава преступления, предусмотренного ст. 148 УК РСФСР 1922 г. Считалось, что полноценный здравомыслящий человек никогда не поддастся на уговоры и не лишит себя жизни, удовлетворяя интересы других лиц. Но, если подобное случалось, действия лица, подговорившего к суициду или способствовавшего самоубийце, расценивались как исполнение умышленного убийства и наказывались в соответствии со ст. 143 УК РСФСР 1922 г. [8, с. 37].
Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. (далее — УК РСФСР 1926 г.) установил ответственность за доведение до самоубийства, разграничив составы преступления и дифференцировав наказание. Так, в ч. 1 ст. 141 главы VI Особенной части предусматривалась ответственность за доведение до самоубийства или покушения на него лица, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного, жестоким обращением или иным подобным путем. Совершение таких деяний влекло за собой наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет. Наряду с этим в ч. 2 ст. 141 сохранились положения ст. 148 УК РСФСР 1922 г., предусматривающие назначение наказания в виде лишения свободы сроком до трех лет за содействие и подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо неспособного понимать значение совершаемого им или руководить своими поступками, если последовали самоубийство или покушение на него [9]. Под доведением до самоубийства понимались активные действия виновного, толкающие потерпевшего к суициду: в первую очередь к ним было отнесено жестокое обращение с жертвой, например, побои, лишение пищи, издевательства. Под иным подобным путем доведения до самоубийства — систематическое, более или менее длительное злостное обращение с потерпевшим: постоянные оскорбления, унижения достоинства и т. п. Для квалификации действий по ч. 1 ст. 141 УК РСФСР не требовалось намерения со стороны виновного заставить другое лицо добровольно уйти из жизни. Преступление могло быть совершено как умышленно (с косвенным умыслом), так и неосторожно. При наличии у виновного прямого умысла на доведение лица до самоубийства совершенное деяние рассматривалось как убийство.
В 1960 г. на смену УК РСФСР 1926 г. пришел новый уголовный кодекс, в котором интересующий нас состав — доведение до самоубийства — был закреплен в ст. 107. На этот раз законодатель не установил различий между доведением до самоубийства взрослого и несовершеннолетнего. Ответственность за содействие или подговор к самоубийству беспомощных лиц не предусматривалась. В остальном позиция государства в определении доведения до самоубийства практически не изменилась, в том числе с точки зрения наказания. Статья 107 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. гласила: «Доведение лица, находившегося в материальной или иной зависимости от виновного, до самоубийства или покушения на него путем жестокого обращения с потерпевшим или систематического унижения его личного достоинства — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет» [10]. Законодатель, как и прежде, не дал определения понятию «доведение до самоубийства», но привел более точную формулировку деяния, заменив словосочетание «иным подобным путем», содержащееся в диспозиции ч. 1 ст. 141 УК РСФСР 1926 г. и вносящее сложности в правоприменительную практику, указанием на признак систематического унижения личного достоинства потерпевшего. Под действиями, унижающими достоинство, понимались оскорбления, насмешки, неприличные шутки, ложные обвинения, систематические преследования, хулиганские выходки и даже изуверские обряды. Объектом рассматриваемого преступления выступала жизнь человека, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного. Такая зависимость могла быть обусловлена различными обстоятельствами: взаимоотношениями в семье, трудовым соглашением, совместной работой и т. п. Вопрос об установлении факта зависим ости при рассмотрении дел о доведении до самоубийства разрешался судом, и, если по убеждению последнего, она отсутствовала, виновное лицо к уголовной ответственности не привлекалось.
Современный этап развития уголовно-правового запрета доведения до самоубийства также имеет свои особенности. В статье 110 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) уголовно наказуемым признано «доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего». Таким образом, уголовным законом изначально была установлена ответственность за доведение до самоубийства широ-
кого круга лиц, без выделения их по признакам зависимости от виновного, возраста, что позволило обеспечить более эффективную защиту прав и законных интересов граждан.
Нельзя не отметить, что взятый государством курс на либерализацию и гуманизацию наказания, постепенное сокращение уголовной репрессии и развитие альтернативных лишению свободы видов наказания отразился на санкции указанной нормы. Сначала в качестве наказания за доведение до самоубийства УК РФ было предусмотрено лишение свободы на срок до пяти лет (как это было и в советский период) и альтернативное ему наказание — ограничение свободы на срок до трех лет. В 2011 г. санкция ст. 110 была дополнена еще одним видом наказания, альтернативным лишению свободы, — принудительными работами на срок до пяти лет. В 2017 г. одновременно с выделением новых составов преступлений, связанных с суицидами, наказание за доведение до самоубийства (ч. 1 ст. 110 УК РФ) было ужесточено: данное преступление (без квалифицирующих признаков) стало наказываться принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до семи лет или без такового либо лишением свободы на срок от двух до шести лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до семи лет или без такового.
Глобализация проблемы суицидов в России особенно среди несовершеннолетних заставила законодателя иначе подойти к вопросу определения уголовной ответственности за доведение до самоубийства. В 2017 г. ст. 110 УК РФ была дополнена рядом квалифицированных составов, от-
1. Карамзин Н. М. История государства Российского: в 12 т. / отв. ред. А. Н. Сахаров. М.: Наука. 1989. 477 с.
2. Библия Онлайн. URL:https://www.bibleonline.ru (дата обращения: 16.10.2018).
3. Канонические правила Православной Церкви с толкованиями. Правила святых отцов — Канонические ответы Тимофея Александрийского. URL: http/azbuka.ru (дата обращения: 06.11.2018).
4. Грамота псковскому духовенству с решениями по некоторым вопросам церковной дисциплины митрополита Фотия // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. Т. 6. 682 с.
5. Российское законодательство Х—ХХ веков: в девяти томах. Т. 4. Законодательство периода
несенных к категории особо тяжких преступлений. Законодатель был вынужден вернуться к уголовному преследованию склонения к совершению самоубийства и содействия совершению добровольного ухода из жизни (ст. 1101). В качестве дополнительного механизма противодействия побуждению к суицидальному поведению в УК РФ был включен новый состав, предусмотренный ст. 1102 «Организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства».
Таким образом, подходы к определению уголовной ответственности за деяния, связанные с самоубийством, в России на различных этапах формирования общества и государства были неоднозначными. Эволюция рассматриваемых нами норм уголовного законодательства претерпевала определенные изменения в разные исторические периоды, отражала оценку самоубийства обществом и государством с учетом действующих религиозных и политических взглядов. Процесс становления института уголовной ответственности за преступления, связанные с суицидом, условно можно разделить на три основных этапа: дореволюционный (1845—1917 гг.), характеризующийся закреплением уголовной ответственности за склонение и побуждение к самоубийству; советский (1918—1996 гг.), связанный с появлением самостоятельного преступления — «доведение до самоубийства», и постсоветский (с 1996 г.), когда произошла дифференциация уголовной ответственности за доведение до самоубийства, а также появились новые составы преступлений: «склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства» и «организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства».
1. Karamzin N. M. History of the Russian State: in 12 Volumes. Ed. by A. N. Sakharov/ Moscow: Nauka; 1989: 477 p.
2. Bible Online. Available from: https: //www.bibleonline.ru. Accessed: 16 October 2018.
3. Canonical Rules of the Orthodox Church with Interpretations. The Rules of the Holy Fathers — Canonical Answers of Timothy of Alexandria. Available from: http/azbuka.ru. Accessed: 6 November 2018.
4. Letter (Gramota) with Decisions on Certain Issues of Church Discipline Addressed to the Pskov Clergy by Metropolit Photius. Russian Historical Library. St. Petersburg; 1880; 6: 682 p.
5. Russian Legislation of the X—XXth Centuries: in 9 Volumes. Volume 4. Legislation of the Period of
становления абсолютизма. М.: Юрид.лит., 1986. 512 с.
6. Свод законов Российской Империи. СПб., 1832. Т. 15. 569 с.
7. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. Издание седьмое, пересмотренное и дополненное. СПб.: Изд-во Н. С. Таганце-ва, 1892. 799 с.
8. Немировский Э. Я. Советское уголовное право: пособие к изучению науки уголовного права и действующего Кодекса СССР. Часть общая и особенная. Одесса: Вторая государственная типография им. тов. Ленина, 1924. 292 с.
9. О введении в действие Уголовного кодекса Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года: постановление Всероссийского центрального исполнительного комитета от 22 ноября 1926 г. (вместе с Уголовным кодексом Р.С.Ф.С.Р.). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
10. Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
© Ханова И. В., 2019
Formation of Absolutism. Moscow: Yuridicheskaya literature; 1986; 4: 512 p.
6. Code of Laws of the Russian Empire. St. Petersburg; 1832; 15: 569 p.
7. Code of the Criminal and Correctional Penalties of 1885. 7th edition. St. Petersburg: Publishing House of N. S. Tagantsev; 1892: 799 p.
8. Nemirovsky E. Ya. Soviet Criminal Law: Textbook for the Study of the Science of the Criminal Law and the Acting Code of the USSR. Part: Common and Special. Odessa: the Second State Typography named after V. l. Lenin; 1924: 292 p.
9. Resolution of the All-Russian Central Executive Committee of 22 November 1926. "On Implementation of the Criminal Code of the RSFSR of 1926" (with the Criminal Code of the RSFSR). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
10. Criminal Code of the RSFSR (approved by the Supreme Council of the RSFSR dated 27/10/1960). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
© Khanova I. V., 2019
Ханова Ирина Витальевна, старший преподаватель кафедры уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России; e-mail: ivhanova@mail.ru,
Khanova Irina Vitalevna,
senior lecturer at the criminal law department
of the training and scientific complex
of preliminary investigation
in law-enforcement bodies
of the Volgograd Academy
of the Ministry of the Interior of Russia;
e-mail: ivhanova@mail.ru
* * *
