CC BY
46
Ш: ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ ШШ
ИСТОРИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ ВОСПИТАНИЯ В МОРДОВСКОМ КРАЕ (1917-1950-е гг.)*
Т.И. Шукшина, докторант кафедры научных основ образования МГПИ им. М.Е. Евсевъева
В статье на основе архивных данных и новых источников анализируются главные направления реформирования системы воспитания в мордовском крае в первой половине XX в.; прослеживаются изменения в идеологии образования и воспитания учащихся; характеризуются содержание, основные формы и методы организации воспитательной деятельности.
The article is focused on the studying of the reforming of the educational system in Mordovian region in the XXth century. The study is based on the archive data analysis. The author also studies the changes of educational system and describes main forms, ideas and methods of educational activities.
В советской школе с первых дней ее становления в связи с изменением парадигмы образования упор был сделан на формирование нового человека, нового общества. Основополагающие компоненты воспитательной среды дореволюционной школы — вера, семейные традиции — постепенно сменялись совершенно иным пониманием обучения и воспитания, связанного, с одной стороны, с активным привитием детям государственной идеологии, а с другой — с ознакомлением их с трудовыми процессами, определенным видом производственной деятельности. Это свидетельствовало о предельной прагматичности складывающейся системы школьного образования, развитие которой подчинялось общегосударственным приоритетам, и прежде всего экономическим задачам. Концептуально-методологической основой формирующейся системы воспитания являлись принципы классового и партийного подхода, воинствующего атеизма, воспитание в коллективе и через коллектив, воспитание коммунистического отношения к труду.
Существенным элементом педагогического процесса стало антирелигиозное воспитание. В «Положении о единой трудовой школе» отмечалось, что преподавание религиозного вероучения во всех учебных заведениях не допускается. В связи с тем что церковь и существующие религиозные организации пытались про-
тиводействовать изменению содержания обучения и воспитания в школе, учитель должен был возглавить антирелигиозную работу, которая стала уже не только воспитательной, но и политической. Атеистическое воспитание активно внедрялось в процесс обучения, а также во внеурочную и внешкольную работу через проведение различных кампаний. Вместо религиозных учащиеся широко привлекались к проведению новых советских (прежде всего революционных) праздников. Начиная с учреждений дошкольного образования воспитательная работа стала приобретать светский характер. Однако то, что веками было составной частью духовной жизни народа, нельзя было устранить запретами в кратчайшие сроки. Введение политграмоты не заменяло нравственного воспитания, поэтому среди учителей было довольно широко распространено мнение об ошибочности отмены Закона Божьего и о необходимости введения хотя бы преподавания морали.
Серьезное внимание уделялось вопросу воспитания дисциплины учащихся. Ядро педагогов, группировавшихся вокруг Н.К. Крупской, которое определяло и разрабатывало политику школы 20-х гг., всегда подчеркивало важность воспитания сознательной дисциплины. «Если дисциплина в старой школе держалась на поощрениях и наказаниях, на кондуите и золотых медалях, доске для хороших и плохих учеников и беспощад-
* Статья подготовлена при поддержке Правительства РМ (Программа «Федерально-региональная политика в науке и образовании», подпрограмма 1 «Совместно реализуемые научно-образовательные проекты с регионами» № 913-р от 11.08.03).
© Т.И. Шукшина, 2003
№ 3, 2003
ных исключениях, то рожденная революцией школа основывалась на концепции, отрицающей всякое внешнее принуждение и подавление личности» (Фрадкин Ф.А., Плохова М.Г. Проблема дисциплины в истории советской педагогики и школы. М., 1992. С. 3). Дисциплина интереса и труда, по мнению создателей единой трудовой школы, должна была прийти на смену дисциплине муштры и зубрежки. Непременным условием организации сознательной дисциплины стало требование глубокого знания и учета в воспитательной работе потребностей, возможностей и интересов ребенка.
Гарантами дисциплины выступали ГУСовские программы, которые преследовали цель развить потребности и склонности детей, удовлетворить их интересы. Педагоги, работавшие по программам ГУСа, знакомили учеников с окружающей жизнью с помощью самых разнообразных форм и методов, адаптированных к детскому организму, учитывающих его возрастные и индивидуальные особенности. Концепции дисциплины представлялись им следующим образом: «Программа нашей трудовой школы, с ее жизненными материалами и активными методами, ей рекомендуемыми, является важной предпосылкой к созданию здоровой трудовой дисциплины на уроках. Задача учителя, руководителя школы не уклоняться в сторону сухой учебы, не идти по линии наименьшего сопротивления в части методов работы» (Середа В.З., Денисов М.Н. К вопросу о мерах поднятия успеваемости и дисциплины // Просвещение на транспорте. 1927. № 4/5. С. 82). Вопрос об улучшении дисциплины учащихся регулярно обсуждался на заседаниях педагогических советов школ, губернских и уездных отделов народного образования.
Между тем положение с дисциплиной в конце 20-х гг. резко ухудшилось. Причинами этого послужили увеличение числа детей в школах, кризисные явления в жизни общества, связанные с коллективизацией, отказом от НЭПа, а также то, что «обострился разрыв между гуманистическими устремлениями теоретиков, педагогов, овладевших методи-
кой комплексных программ, и массой учителей, работающих в переполненных классах и вынужденных заниматься сельскохозяйственным трудом, потому что педагогическая деятельность не обеспечивала им прожиточный минимум» (Фрадкин Ф.А., Плохова М.Г. Указ. соч. С. 7). К тому же образовательный уровень учителей, осуществляющих воспитательный процесс, в основном был низким.
Формирующаяся система коммунистического воспитания как механизм построения нового общества предполагала доминирование социализации в образовании, пресекая индивидуализм и неколлективистские устремления в школьном деле, не вмещавшиеся в рамки пролетарской идеологии. Роль личности как бы выпадала из поля зрения. Самой прекрасной задачей воспитания провозглашалось создание школьного коллектива, основывающегося на принципе демократизма, в том числе на развитии самоуправления. Последнее с первых дней школьной реформы проявлялось в деятельности общего собрания, исполкомов, класскомов, санитарной и хозяйственной комиссий и др. Между тем итоги обследований школ свидетельствовали о том, что самоуправление было организовано формально и в жизнь претворялось весьма апатично. Известны следующие характеристики самоуправления: «самоуправление замирает, выявляется только в формах общих собраний школ I ступени», «выражается только в системе дежурства», «выполнение только санитарной функции», «действовало оно слабо и во многих школах существовало только на бумаге» (ГАПО, ф. р. 253, оп. 1, д.1013, л. 27; ЦГА РМ, ф. р. 38, оп. 1, д. 124, л. 5, 12).
Процесс обучения и воспитания планировался как круглогодичный. Однако многочисленные объективные и субъективные причины, влияющие на продолжительность учебного года, часто не позволяли укладываться в установленные временные рамки: учебный год в школах мордовского края длился 4—6 месяцев. Поскольку регион являлся аграрным, то одной из основных причин «сокращенного» учебного года было привлечение
ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
учащихся на сельскохозяйственные или домашние работы. Архивные документы содержат сведения о том, что дети начинали ходить в школу только поздней осенью и заканчивали занятия иногда до наступления весны (ЦДНИ РМ, ф. р. 327, оп. 1, д. 895-45, л. 14).
Официальную идеологию правящей партии большевиков были призваны проводить создаваемые детские и молодежные организации, в частности пионерская. Количество ее членов стремительно увеличивалось. В июле 1928 г. в связи с образованием Мордовского округа была создана единая окружная организация юных пионеров. На 1 августа этого года она насчитывала 225 отрядов, в состав которых входил 6 701 пионер, а к 1 июлю 1930 г. — уже 538 отрядов с охватом 18 875 пионеров (см.: Паксю-тов А.Г. Пионеры Мордовии: К истории развития пионерской организации. Саранск, 1956. С. 51; Под пионерским знаменем / Сост.: В.И. Лопатова, Н.Н. Слас-тухин. Саранск, 1987. С. 200—201).
Организационно движение строилось следующим образом: основной ячейкой являлся отряд из 40—50 человек, который составляли звенья по 8—10 человек. Пионеры из различных отрядов, обучавшиеся в одной школе, организовывали форпост — общешкольный пионерский коллектив. Однако в условиях мордовского края, особенно сельской местности, форпосты широкого распространения не получили. Следует отметить, что в организацию принимали практически всех желающих. Так, А.Ф. Курамова, одна из первых пионерок, вспоминала: «В пионерскую организацию были приняты и мы, молодые комсомольцы пионерского возраста» (Под пионерским знаменем. С. 19). Пионеры имели свою символику, ритуалы, законы. Они были вовлечены в разнообразную общественно полезную работу: участие в культпоходах, выезды в подшефные села, шефство над беспризорными и малолетними и др. Для детей издавались журналы на мокша- и эрзя-мордовском языках «Якстерь галстук» («Красный галстук») и «Пионе-рэнь вайгель» («Голос пионеров»).
Таким образом, создание отрядов юных пионеров как нового вида организации детей и подростков явилось той формой коммунистического движения, которая наилучшим образом обеспечивала применение революционных принципов воспитания не только самих пионеров, но и всех детей.
Воспитательная работа среди юношества возлагалась на комсомольские организации. В мордовском крае они появились в начале 1919 г.: первый официальный союз был создан в Ардатове (см.: Лисунова Л.М. Молодежное движение Мордовии: становление и пути развития // Страницы истории образования в Мордовском крае: постреволюционный период: Моногр. сб. / Под ред. Е.Г. Осов-ского. Саранск, 2003. С. 63). Комсомольские организации быстрыми темпами росли, и к 1930 г. Мордовская областная комсомольская организация насчитывала в своих рядах более 10 тыс. членов, в том числе 3 тыс. представителей коренной национальности (см.: Глазунов Д.И. Комсомол Мордовии в годы Великой Отечественной войны. Саранск, 1957. С. 9, 14). Комсомольцы входили в состав всех учебных организаций, школьных советов и др. Их силами проводились диспуты, вечера самодеятельности и т.д.
Вовлечение учащихся в воспитательный процесс осуществлялось через начинавшую складываться систему дополнительного образования, прежде всего через сеть различных кружков. К 1925— 1926 гг. относится возникновение первых кружков авиамоделистов, химиков, групп любителей лыжного спорта. Кружковая работа прививала любовь к технике, закладывала в детях определенные организационные способности. Кружки спортивного характера помогали развертыванию оздоровительной работы среди детей. Эта задача решалась и по линии пионерских лагерей.
Постановления ЦК ВКП(б) 1930-х гг. радикально изменили облик советских школ, в том числе мордовских. В этот период в школах мордовского края начинают складываться элементы политехнической подготовки учащихся. В решении
о политехнизации начальной и средней школы (3 ноября 1931 г.) были намечены обширные мероприятия: участие в общественно полезной работе, занятия в школьных мастерских (до марта 1937 г.), теоретическое обучение и практика на сельскохозяйственном производстве, экскурсии, политехнический принцип в преподавании некоторых предметов, организация технических кружков. В соответствии с этим школы заключали договоры с колхозами, совхозами, машиннотракторными станциями и другими сельскохозяйственными предприятиями, на основе которых им выделялись квалифицированные рабочие для руководства занятиями по труду, техническими кружками, а также для оборудования школьных мастерских. Школы брали обязательства по оказанию культурной помощи предприятиям. Так, например, «большую инициативу проявила в этом отношении Хитровская школа Ковылкинско-го района. Учащиеся помогали колхозным бригадам в выпуске стенных газет, проводили громкие читки газет и художественной литературы среди колхозников...» (Талдин Н.В. Очерки истории мордовской школы. Саранск, 1956. С. 73).
Основное содержание воспитательной работы было направлено на решение следующих задач: во-первых, умственного воспитания, во-вторых, физического воспитания, какое дается в гимнастических школах и военными учреждениями, в-третьих, технического обучения, которое знакомит с основными принципами всех процессов производства и в то же время дает ребенку или подростку навыки общения с простейшими орудиями всех производств.
Во второй половине 1930-х гг. в официальной образовательной политике серьезная роль отводилась революционной героике, пафосу борьбы с «врагами». Это обусловило распространение книг о вождях, деятелях партии, юных героях. Однако литература для детей и юношества того периода страдала серьезными недостатками, в частности для нее был характерен детский авангардизм. Особенно это касалось произведений, рассказывающих о борьбе с кулачеством во время
коллективизации сельского хозяйства. Так, в рассказе П. Силантьева «Карлы-ган» пионеры не только хорошо работают на осушении болота как инициаторы этого дела, но и руководят взрослыми. Ряд рассказов отличался «манией разоблачения классового врага». Например, в рассказе Н. Путилина «Од лездыхть» («Новые помощники») «деятельность» пионеров, которая свелась к слежке за работой взрослых, «подстегиванию» отстающих и нерадивых, выявлению врагов, привела к тому, что дела в колхозе пошли в гору. В рассказе В. Аношкина «Октябренок Семка» разоблачением классового врага занимается даже октябренок.
Различные формы ученического самоуправления учащихся, активно формировавшиеся в 1920-е гг., ликвидируются: железная пролетарская дисциплина, основанная на единоначалии, ответственности директора и учителя перед вышестоящей организацией, не допускала подлинного самоуправления. Подрастающему поколению прививается не сознательная, а сталинская дисциплина со всеми ее атрибутами. Деятельность общественных организаций, в том числе и пионерских, несмотря на идеологизирован-ность, опиралась на идеи справедливости, уважения и помощи старшим и младшим, трудолюбия, патриотизма, но акценты делались прежде всего на количественных показателях.
Важнейшей формой воспитательной работы школы оставались кружки, секции, детские технические станции. К организации кружков привлекались различные специалисты. Так, например, сопроводительное письмо в Ардатовское районо гласило: «.направляется в ваше распоряжение актриса Глинская Ю.В. по организации и налаживанию работы художественно-драматических кружков в вашем районе» (ЦГА РМ, ф. р. 297, оп. 1, д. 18, л. 3). Бесплатность, доступность кружков, возможность выбора по интересам должны были повлиять на раскрытие способностей и талантов личности. К середине 30-х гг. складывается сеть профильных внешкольных учреждений. Однако удовлетворить запросы всего детского населения не удавалось.
ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Экстремальные условия военного времени вызвали существенные изменения в деятельности школы, но процесс обучения и воспитания детей в образовательных учреждениях мордовского края не остановился. Вся работа школ, как и других организаций, строилась под девизом «Все для фронта, все для победы». Большое значение органы народного образования в своей деятельности придавали военно-физическому обучению и воспитанию учащихся. Допризывная военная подготовка учащихся 9— 10-х классов (юношей) стала проводиться по 110-часовой программе всеобуча граждан СССР, дополнительно им необходимо было пройти физическую подготовку, военную топографию и ПВХО. На эту программу отводилось 7 ч в неделю (ЦГА РМ, ф. р. 464, оп. 1, д. 428, л. 6). При всех средних школах оборудовались спортивные площадки, штурмовые полосы, военные кабинеты. Хорошие военные кабинеты были в Кочелаевской средней школе Ковылкинского района, Ельников-ской средней школе и др. При неполных средних школах из-за отсутствия средств и оборудования создавались только уголки военного дела. С начала 1942/43 учебного года девушки стали изучать санитарное дело. Затем большинство школ переключилось на изучение связи, однако времени на изучение материала не хватило, поэтому с ученицами 8—10-х классов уже по окончании учебного года были проведены 5-дневные занятия по связи, что дало возможность выполнить программу по специальной подготовке (там же, д. 491, л. 25 б).
Во всех неполных средних и средних школах республики были организованы учебно-строевые подразделения. Они сыграли большую роль как в организационном, так и в воспитательном отношении. Военруки проводили инструктивные семинары со школьниками — командирами отделений и во время учебных занятий привлекали их к организации и выполнению различных дел. Несмотря на предписания, в некоторых неполных средних и даже средних школах занятия с мальчиками и девочками проводились совместно из-за того, что чрез-
вычайно мало было мальчиков (по 1— 3 человека в классе).
С получением программ по военной подготовке, т.е. с января 1943 г., была введена караульная служба учащихся, которая на этапе внедрения столкнулась со сложностями организационного и материального порядка. Это отсутствие света и помещений, малое количество учащихся, а часто и непонимание организуемого дела. Однако уже к апрелю, после проведения Наркомпросом настойчивой разъяснительной работы, в большинстве случаев проблемы были урегулированы (там же).
Учителя, руководители образовательных учреждений и органов управления образованием отмечали, что «введение военного обучения значительно повлияло на укрепление дисциплины в школах. Учащиеся полюбили новый предмет, осознали важность военной подготовки и с увлечением занимались» (там же, л. 26).
Определенные новшества в деятельность школ внес 1943/44 учебный год. Ситуация, сложившаяся к началу этого года, требовала пересмотра многих сторон практики обучения и воспитания учащихся в условиях военного времени. Целью всех мероприятий были повышение уровня общеобразовательной подготовки школьников, укрепление дисциплины и порядка. Особое место среди этих мероприятий принадлежит введению раздельного обучения мальчиков и девочек.
Одним из аргументов в пользу раздельного обучения в общеобразовательной школе и подразделения ее на мужскую и женскую была необходимость введения военно-физической и допризывной подготовки. Допризывная подготовка, осуществлявшаяся на старшей ступени, предполагала организацию специальных занятий для юношей. Другим основанием для перехода к раздельному обучению специалисты называли необходимость учета особенностей физиологического развития мальчиков и девочек, требующих обеспечения различных условий организации их обучения и воспитания, подготовки к практической деятельности. В связи с этим продумывались специфика учебного плана и программ
женской школы, заключавшаяся во введении курса педагогики (старшие классы) и домоводства (младшие классы), пересмотр содержания некоторых других дисциплин — анатомии, физиологии, гигиены.
Раздельное обучение стало вводиться на основании постановления Совнаркома СССР от 16 июля 1943 г. в неполных средних и средних школах некоторых крупных городов страны — в столицах союзных и автономных республик, отдельных краевых и областных центрах и др. После принятия аналогичных постановлений Совнаркомами РСФСР и Мордовской АССР Наркомпрос республики развернул работу по их реализации.
В мордовском крае для введения раздельного обучения мальчиков и девочек требовались колоссальные усилия: прежде всего необходима была реорганизация имеющихся неполных средних и средних школ в Саранске. По городу был повторно проведен учет детей и подростков по всем микрорайонам, закрепленным за школами. В соответствии с полученными данными была спланирована сеть городских мужских и женских неполных средних и средних школ. На основе приказа Наркомпроса в 1943/44 учебном году были созданы одна мужская средняя школа, две неполные средние мужские школы, три средние женские школы и две неполные средние женские школы (там же, д. 565, л. 81). Контингент учащихся мужских школ по неполным средним составил 526 человек, по средним — 608; женских школ — соответственно 593 и 1 296 (ЦГА РМ, ф. р. 464, оп. 1, д. 491, л. 82).
Организация раздельного обучения в неполных средних и средних школах потребовала перестройки всего учебно-воспитательного процесса в них. В работе мужских и женских школ с первых дней занятий обозначилась существенная разница. В начале учебного года в мужских школах дисциплина была неудовлетворительной, встречались факты хулиганского поведения: стрельба из рогаток в стекла, свист в классах и др. «Мальчики, пришедшие из разных школ, от разных преподавателей и учителей, с разными привычками и правилами поведения вели себя в школе бурно, недисциплинирован-
но, надеясь на то, что их в школе не знают и сразу не примут соответствующих мер наказания за любой поступок» (там же).
На селе и в других населенных пунктах, где обучалось до 75 % всех школьников, обучение детей оставалось совместным (см.: Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. 1941—1961 гг. / Под ред. Ф.Г. Паначина, М.Н. Колмаковой, З.И. Равкина. М., 1988. С. 177—178). В то же время, как и в целом по стране, введение раздельного обучения в Саранске породило существенные трудности для школ, органов управления образованием, учительского корпуса, а также для самих учащихся и их родителей. Вряд ли можно признать целесообразной сложнейшую кропотливую работу по реорганизации городской школьной сети, перераспределению контингентов обучающихся, налаживанию заново внутренней жизни и регламента школ, укомплектованию их педагогическими кадрами. По оценке исследователей, «хотя эта мера была продиктована спецификой в подготовке юношей и девушек к обороне и в целом к практической деятельности, она наносила определенный ущерб воспитывающему обучению в целом и не получила положительного отклика педагогической общественности. Однако это нововведение не оказало заметного влияния на деятельность массовой школы» (Современные проблемы истории образования и педагогической науки: Моногр. сб.: В 3 т. / Под ред. З.И. Равкина. М., 1994. Т. 2. С. 93).
Несмотря на огромное количество проблем, власти не переставали уделять внимание и вопросам, связанным с организацией пионерских лагерей и детских оздоровительных площадок. В течение лета 1941 г. в республике было запланировано развернуть 28 пионерских лагерей разных видов с охватом 4 500 пионеров, в том числе 24 районных (с охватом 2 250 человек), 2 городских (1 350), 1 республиканского (600), а также 1 лагеря при Темлаге НКВД (300 человек). Кроме того, во всех городах и районах велась работа по организации походно-полевых лагерей с охватом
7 000 человек. Продолжительность сме-
ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
ны в зависимости от вида лагеря была: в районных — не менее 15 дней, городских и республиканском — 20 дней, походно-полевых — 5 дней. Для того чтобы в лагерях детям были созданы условия для «хорошего отдыха», требовалось обеспечить их квалифицированными педагогами и методическими работниками и провести 5-дневный инструктивный семинар начальников лагерей и старших пионерских вожатых (ЦГА РМ, ф. р. 464, оп. 1, д. 417, л. 44).
К лету 1943 г. сложились 4 основные формы организации каникул: пионерские лагеря сроком на 21 день (700 лагерей — в Ардатовском, Зубово-Полянском, Ин-сарском, Ичалковском, Ковылкинском, Краснослободском, Темниковском, Тор-беевском и Рузаевском районах), пионерские лагеря сроком на 45 дней (300 — в Саранске), детские площадки на 30 дней (800 — в основном в районах, где не было лагерей первого вида) и детские площадки на 45 дней (200 — в Саранске) (там же, д. 556, л. 94).
В соответствии с типологией детских внешкольных учреждений к концу 1940-х гг. в России наибольшее распространение среди них имели следующие: а) дворцы, дома, клубы; б) детские стадионы и парки; в) детские спортивные школы; г) детские экскурсионно-туристические станции; д) дома художественного воспитания; е) станции юных техников, юных натуралистов и опытников сельского хозяйства. В Мордовской АССР к этому времени насчитывалось
8 домов и клубов, 2 детские спортивные школы и 6 станций юных техников, юных натуралистов и опытников сельского хозяйства (там же, д. 928, л. 1—18). Причем из указанного числа домов и клубов в Ардатовском и Ичалковском районах 2 не функционировали. Лишь Саранский городской дом пионеров имел свое помещение, в котором действовали 7 кружков (литературный, театральный, музыки, пения, хореографический, спортивный, шахматный) с общим охватом 569 детей. В Кадошкинском пионерском клубе, размещавшемся на базе средней школы, 3 месяца был ремонт, в течение которого заведение не работало. Среди
станций юных техников, юных натуралистов и опытников сельского хозяйства
1 имела статус республиканской, 1 — городской (детская техническая станция — Саранск) и 4 — районных (юннатов — Посоп, Теньгушево, Инсар; детская техническая станция — Ширингуши). На базе Республиканской станции юных натуралистов в кружках растениеводства, овощеводства, зоологии, животноводства, птицеводства, пчеловодства занимались 356 детей. Саранская городская станция юных техников, располагавшаяся в здании дома пионеров, организовала 7 кружков для 165 детей — 2 токарных, 2 фото, 2 авиамодельных и 1 мотоциклистов. Кроме того, вне учреждения функционировали еще 4 кружка, которые посещали 46 подростков. Наряду с другими трудностями в организации работы станция постоянно сталкивалась с проблемой отсутствия электроэнергии, что приводило к перерывам в занятиях.
Складывающаяся в республике уникальная сеть внешкольных учреждений заложила прочный фундамент дополнительного образования в регионе.
Учителя края вместе с учащимися непосредственно участвовали в общественно полезном труде на сельскохозяйственных работах, осуществляли шефство над госпиталями. Труд многих из них был отмечен наградами и почетными званиями. Это — А.П. Лавровская — учительница Сабаевской начальной школы Кочкуровского района, С.Ф. Кечи-на — зав. Грачевниковской начальной школы Краснослободского района, Д.М. Радина — директор Большемана-дышской школы Атяшевского района, С.Д. Бояров — директор Рыбкинской средней школы, С.И. Броницкий — инспектор Инсарского отдела народного образования, И.А. Толстых — зав. Саранским гороно (там же, д. 645, л. 22).
Таким образом, процесс формирования новой системы воспитания в школах мордовского края в исследуемый период был сложным и противоречивым. Сделанный нами анализ показал, что нельзя построить эффективную систему воспитания, отбрасывая культуру прошлого, идеалы и традиции, накопленные миро-
№ 3, 2003
вой и русской педагогической мыслью, или отбирая из них только подходящие для решения политических задач. Воспитательный процесс может совершенствоваться постоянно, в непрерывном взаимодействии настоящего с прошлым.
Относительно особенностей воспитательной работы можно говорить, что элементы умственного, нравственного, трудового, эстетического воспитания занимали существенное место в процессе образования. Утверждение парадигмы «труда» привело к тому, что основной упор в учебно-воспитательной работе был сделан на воспитание нового человека. Новая школа была связана с жизнью и ориентирована на свободное творчество учителей и учеников. Однако жесткий контроль по всем направлениям, тотальная унификация и регламентация
деятельности, установка на утилитаризм в образовании, на послушание и дисциплину, усиление политической индоктри-нации привели к тому, что черты национальной самобытной культуры мордовского народа были практически полностью сглажены, изъяты из содержания воспитания и школа на долгие годы превратилась в «орудие строительства социалистического общества». Детское сообщество зеркально отражало происходившие в государстве и в республике процессы. Муштра, заорганизованность, послушное растворение личности в группе, принудительное подчинение «единой воле», запуганность и т.д., несомненно, обедняли процесс воспитания, закрывали пути для полноправного участия детей и подростков в решении важных проблем общества.
Поступила 27.08.03.
ИСТОРИЯ ВОПРОСА ОБ АВТОРСТВЕ «СПОРНЫХ ТЕКСТОВ» В РОССИЙСКОЙ БАХТИНИСТИКЕ (М.М. Бахтин и его соавторы)
Н.Л. Васильев, профессор кафедры русского языка МГУ им. Н.П. Огарева
В статье, написанной на основе доклада автора на XI Международной Бахтинской научной конференции (Куритиба, 21—25 июля 2003 г.), излагаются основные вехи истории приписывания М.М. Бахтину работ, изданных под именами его близких друзей — В.Н. Волошинова, П.Н. Медведева, И.И. Ка-наева, а также этапы научной полемики по этому поводу. Делается вывод, что в российской и мировой науке за последние десять лет произошел существенный поворот в трактовке данного вопроса — от некритичного цитирования «спорных текстов» как безоговорочно бахтинских до признания разной степени соавторства ученого в отношении конкретных книг и статей, вышедших из «круга Бахтина».
The article describes the history of ascribing to M.M. Bakhtin the works published under the names of his close friends — V.N. Voloshinov, P.N. Medvedev, I.I. Kanaev, and the stages of the relevent scholarly polemics. It is concluded that in the last 10 years both in Russia and abroad there has taken place a serious change in the treatment of the problem: the uncritical citing of the «disputed texts» as undoubtedly Bakhtin's has been replaced by recognition of different amounts of co-authoring in definite books and articles belonging to «Bakhtin's circle».
В 1973 г. В.В. Иванов — один из ав- ни последнего и в какой-то мере с его
торитетных советских ученых — сделал молчаливого согласия, научная сенсация
печатное заявление о том, что ряд книг и вскоре стала фактом, казалось бы, не тре-
статей, вышедших в 1920-е гг. под фами- бующим доказательств. Ссылки на неко-
лиями В.Н. Волошинова и П.Н. Медведе- торые работы Волошинова и Медведева
ва («Фрейдизм: Критический очерк», как на собственно бахтинские вскоре ста-
«Формальный метод в литературоведе- ли обычным, если не сказать модным, яв-
нии», «Марксизм и философия языка» лением. Этому способствовало, в частно-
и др.), принадлежит перу М.М. Бахтина. сти, то обстоятельство, что фамилии
Поскольку это произошло еще при жиз- Медведева и Волошинова почти ничего
© Н.Л. Васильев, 2003
