CC BY
93
УДК 371 (470.21):94
К.С.Казакова
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ ШКОЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ НА КОЛЬСКОМ СЕВЕРЕ В 1930-Е ГОДЫ
Аннотация
Представлен исторический обзор становления школьного образования в г.Кировске и Кировском районе. На основании широкого круга архивных материалов показано развитие системы школьного образования и процесс кадрового обеспечения школ. Освещены вопросы, связанные с профессиональными особенностями работы педагогов в 1930-е гг. Особое внимание уделено исследованию группы учителей - спецпереселенцев.
Ключевые слова:
развитие школьного образования, образовательная политика, школа, учитель, Кольский Север. K.S.Kazakova
ESTABLISHMENT AND DEVELOPMENT OF THE SCHOOL SYSTEM ON THE KOLA NORTH IN THE 1930’S
Abstract
The historical overview of the establishment of the school educational system in the Kirovsk district is given. On the base of a wide range of archive materials the development of the school system and staffing process is shown. The problems concerning the professional peculiarity of teacher's work in the 1930’s are touched upon. Special attention is given to the teachers, who were forced-migrant.
Кеу words:
development of school education, educational policy, school, teacher, the Kola North.
Исследование современных мнений представителей семей и работников образования показало, что на сегодняшний день все более актуальным становится вопрос о доступности качественного образования, способного соотноситься с реальной жизнью. В обществе поднимаются такие актуальные вопросы, как: компетенция современных учителей, финансовая поддержка общеобразовательных школ, создание необходимых бытовых условий для успешного функционирования учебных заведений, налаживание наиболее гибких и действенных связей между школой и семьей [Казакова, 2009, 2010]. Перечисленные выше проблемы существовали в обществе и в прошлом. В этой связи актуальным представляется изучение развития системы школьного образования на Севере, имевшее свои особенности.
Исследования по истории образования на Кольском Севере представлены рядом статей и монографий советских историков [Андрианов-Верхнев, 1967; Белошистая, 1976]. В новейшей историографии попытка дать целостное изложение истории образования Кольского края представлена в «Очерках по истории народного образования Кольского края», подготовленных коллективом авторов [Дранишников и др., 2001]. Однако работа носит скорее научно-просветительский характер и вследствие широкого спектра проблем, затронутых авторами, целый круг вопросов остался за рамками данного издания.
Цель данной статьи - показать развитие школьной системы образования в г.Кировске и прилегающих к нему районах. Работа написана на основе широкого круга неопубликованных источников. Основным источником по истории развития системы школьного образования являются архивные документы и материалы, собранные в фонде отдела народного образования Кировского (Хибиногорского) горисполкома (Ф.10) Государственного архива Мурманской области в г.Кировске. В фонде представлены приказы и распоряжения руководителей по личному составу, позволяющие реконструировать особенности работы учителей в 1930-е гг., списки педагогического персонала школ, отчеты о состоянии школ района, протоколы заседаний работников просвещения. В работе также использованы документы фонда
Кировского районного Совета депутатов (Ф.71), в котором собраны статистические данные о спецпереселенцах в г.Кировске, среди которых были и работники образования. Кроме того, ценным источником по истории развития образования выступили газетные публикации, освещающие процесс школьного строительства в Кировском районе в указанный период. В работе использованы документы школьного архива средней общеобразовательной школы № 4 г .Апатиты, сохранившие переписку с учителями и выпускниками школы конца 1930-х гг.
Жизнь средней школы была тесно связана с жизнью региона. Во второй половине 1920-х гг. началось промышленное освоение Кольского края: на полуостров прибыли сотни тысяч людей, в том числе заключенных. Начали отстраиваться рабочий поселок Апатиты (год основания - 1930), Кировск (1931; до 1934 г. - Хибиногорск), Мончегорск (1935 г.). В связи с увеличением населения возникает необходимость в расширении существующей системы школьного образования.
Самая первая трехлетняя школа появилась на станции Хибины в 1926 г. Школа находилась в деревянном бараке. Занятия проводились по вечерам, по 4 академических часа в день. В 1930-м г., по данным городского отдела народного образования, в г.Кировске действовало 3 школы: на 13, 19 и 25-м км. Число учащихся в них было соответственно - 176, 560 и 180 человек, что составляло 93% от общего количества детей школьного возраста; 7% - составляют 80 детей финнов и умственно отсталых. «Финнов не смогли охватить, потому что не было педагога, а в настоящее время помимо финнов имеются нацмены: украинцы, татары и немцы» - говорилось в отчете (Из фондов краеведческого музея г.Кировска).
Школы размещались в стандартных деревянных домах, а занятия проводились в две смены. Материально-технические условия работы школ в эти годы были тяжелыми. Большой проблемой была теснота помещений. Быстрому изнашиванию оборудования способствовали часто и сами учащиеся. Учителям требовались огромные усилия, чтобы поддерживать материально-техническое оснащение школ на минимально необходимом уровне. «Оборудование школ скверное (скамейки и столы), парт нет, ребята сидят по 6 человек на скамейке», - говорилось в отчете. Судя по документам, здания школ требовали ремонта. Крыши протекали, столовых при школах не было. Дети завтракали в классе на учебных столах. Между тем денег на оборудование школ не хватало, так как первостепенной задачей было увеличение количества школ.
С увеличением числа детей школьного возраста появляется необходимость увеличения числа школ. Это происходило в первую очередь за счет открытия малокомплектных начальных школ в небольших поселках, где дети учились с первого по четвертый классы. К 1935 г. сеть школ в г.Кировске составляли: городские средние - № 1, 2, 3; неполные средние - № 4, 5, 6, 7, 8, неполная средняя финская школа, начальные школы № 9, 10. Кроме того, в рабочих поселках действовали Апатитская и Зашейковская неполные средние школы, Восточно-губская, Пиренгская, Чирвинская, Африкандская начальные школы и сельские начальные школы - Енская, Бабинская, Охтокандская, Хибинская [ГОКУ ГАМО. Ф.10. Оп.1. Д.3. Л.33, 72].
С появлением станции Апатиты и совхоза «Индустрия» возникла необходимость в создании новой школы. Она открылась в 1935 г. и получила статус неполной средней школы с общим количеством 7 классов на 212 человек с интернатом на 34 человека для детей, родители которых работали на фермах совхоза «Индустрия» [ГОКУ ГАМО Ф.71. Оп.1. Д.52. Л. 111] Из воспоминаний выпускников школы: «Школу начали строить в апреле, а к сентябрю она была уже готова. Мы, учащиеся, тоже помогали таскать кирпичи. Была даже создана комиссия из учащихся по организации помощи строителям». Это было первое каменное здание в Апатитах. Здесь было 10 классных комнат, учительская, пионерская комната, библиотека, кабинет директора.
Сохранились воспоминания об апатитской школе довоенных лет. Они принадлежали первым выпускникам 1939 г. выпуска. Из воспоминаний В.Архипова: «Единственное каменное здание школы в два этажа, куда ехали школьники, на фоне бараков выглядело величественно и монументально. Это казалось, да и в действительности было, самое большое здание на станции Апатиты. Школа всегда была чистой и хорошо оформлена внутри. И, мы учащиеся, понимая с каким трудом была оформлена школа в те времена, оберегали ее убранство, поскольку сами и оформляли и содержали в чистоте пришкольную территорию (из переписки с В.А.Кокшаровым). Из воспоминаний Серафимы Алексеевны Мироновой, первого выпуска средней школы 1939-го г.: «Школа наша была в то время новая, классы светлые, чистые<...>. В наш период школы были бедны. Кабинеты и классы располагали немногими наглядными пособиями».
Лейтмотивом воспоминаний о школе было печное отопление. «Первые годы после войны были очень трудными. Отопление в школе было печное. Дрова привозили сырые и недостаточно. Учителя и ученики сами частично их разгружали и носили дежурные ученики их к печам в каждом классе. Наглядные пособия по кабинетам делали сами учителя и ученики, так как их было крайне недостаточно», - писала учительница математики Зинаида Федоровна Добровидова. Один из учеников вспоминал, что, поскольку здание школы отапливалось дровами, зимой в коридорах было холодно, поэтому ребята на переменах собирались в пионерской комнате, которая одновременно служила и спортзалом, и кто-нибудь из учеников начинал играть на гармони. Сначала девчонки, а затем и ребята выходили в круг и начинали веселый перепляс. Первый выпуск школы состоял из 17 человек, среди них и веселый гармонист Иван Колосов, после войны закончивший педагогический институт и вернувшийся учителем в родную школу, и Рита Шавилова, ставшая врачом и в 1950-х гг. также вернувшаяся в родной город, и другие ребята, многие из которых погибли на войне.
В военное время в Кировск и Апатиты прибыло большое количество детей из Мурманска. Их разместили в трех зданиях по Хибиногорскому шоссе. Самые маленькие жили в помещении бывшего детдома, а остальные - в стандартных домах. Дети часто убегали из интерната. «Поезд из Кировска уходил ночью, и мы группой тайком пробирались на вокзал. Прятались под лавку и доезжали до станции Апатиты, а там на другой поезд, до Мурманска. Побудем день у родителей, а другой ночью возвращались в Кировск, а утром шли на учебу в школу. Учиться старались как можно лучше, считали, что хорошей учебой мы помогаем старшим разгромить врага», - писала в воспоминаниях Т.А.Иванова [Драшников и др., 2001: 189-190]. В целом успеваемость по школам района снизилась до 80%, о чем говорилось в отчете о работе школ за 1941/42 гг. В связи с увеличением числа детей из Мурманска до 450 человек и разбросанностью помещений (5 домов) в интернатах возникали проблемы с дисциплиной и необходимость увеличения штата воспитателей. Основными задачами становятся помощь фронту и материальное обеспечение школы. Учащиеся собирали деньги на военный заем, помогали госпиталю с заготовкой хвои, организовывали концерты в госпиталях, шили для бойцов кисеты, носовые платки и т.д. Чтобы как-то решить вопрос обеспечения продовольствием, все школы были снабжены сельскохозяйственным инвентарем для работы на пришкольном участке. Школьники были мобилизованы для работы в колхозах и совхозе, был организован сбор ягод и грибов [Кировск..., 2006: 233-234].
В послевоенные годы работа школ начала налаживаться. В Кировском районе к 1946 г. было уже 20 школ: 1 средняя, 3 семилетних и 16 начальных школ с общим количеством учащихся 4256 человек. По возрасту число учащихся распределялось
непропорционально. Большинство учеников (3431) были учащимися первого-четвертого классов, 746 человек учились в пятом-седьмом классах и лишь 74 человека в восьмом-десятом классах. Еще лучше возрастной состав учащихся можно представить по данным о числе учащихся выпускных классов. Так, в 1946 г. начальную школу заканчивало 439 человек, седьмой класс - 145, десятый лишь 17 [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.2. Д.2а. Л. 14]. Таким образом, основной контингент учащихся составляли ученики первого-третьего классов, дети 1937-1939 гг. рождения. Улучшилось материальное обеспечение. Все школы района имели полугодовой запас топлива и занимались при нормальной температуре. Школы были укомплектованы учебниками, были закуплены канцелярские принадлежности: тетради, чернила, перья, ручки. Из 20 школ Кировского района лишь 4 школы в небольших поселках (Енская, Савва-Губская, Хибинская школа, школа при Известковом заводе) имели керосиновое освещение. В остальных школах имелось электрическое освещение, тем не менее «большие затруднения со светом» случались очень часто, так как на все школы было получено только 50 лампочек [ГОУ ГАМО Ф. 10. Оп.2. Д.2а. Л. 11].
Гораздо серьзнее, нежели вопрос материального оснащения школ в 1930-40-е гг. была проблема подготовки педагогических кадров. В 1930-м г. на 1142 учащихся было всего 25 учителей. «Из 25 педагогов - один работает в ГОРОНО, 2 - в библиотеке при клубе, 3 - завшколами, перегрузка учителей большая, а в этом году Трест открывает на 180 чел. ФЗУ», - говорилось в отчете за 1930 г. Большинство учителей имело среднее педагогическое образование (68%), высшее педагогическое образование - 16%. Причем, в партии состояли только 2 человека. Большинство учителей было отправлено на Север из Ленинградской области в соответствии с приказом Наркомпроса о мобилизации учителей и обеспечении спецпоселков квалифицированными кадрами. Как свидетельствуют списки учительского персонала за эти годы, многих учителей переводили в Кировский район из Кандалакши. Испытывая острый дефицит кадров, правительство пошло на крайние меры. На основании постановлений Наркомтруда предписывалось снять с работы учителей, занятых не по специальности, и назначить их в школы.
Уже к 1932 г. педагогов по школам насчитывалось 106 человек. Однако и число учащихся выросло до 2869 человек. Поэтому в 4 школах района занимались в 2 смены и в 5 школах - в 3 смены [Кировск..., 2006: 80]. На основании списков учителей, работающих в школах, можно сделать вывод о том, что большая часть приехала в Заполярье в 1931-1934 гг. из Новгородской, Вологодской, Ленинградской областей и с Юга России. В условиях дефицита кадров иногда в школе оказывались люди, некомпетентные, не имеющие должного образования. Тем не менее основания для увольнения в условиях дефицита кадров должны были быть очень вескими. Обо всех учителях, снятых с педагогической работы как по мотивам антисоветской деятельности, так и по отсутствию соответствующей квалификации, заведующие РОНО и ГОРОНО обязаны были представлять подробные отчеты [ГОУ ГАМО. Ф.10. Оп.1. Д.2] Несмотря на принимаемые меры, отсев учителей (так назваемая «текучесть» кадров) была достаточно высок. Только за 1934 г. из школы ушли 26 педагогов, 7 из которых были уволены как «несоответствующие своему назначению». В областной отдел народного образования от Кировского Районо регулярно поступали заявки с просьбой направить в район подготовленных специалистов. Так, в 1935 г. была отправлена заявка на 90 человек, однако к началу учебного года был прислан только один директор для новой школы [Кировский..., 1935: 4]. В такой ситуации единственным выходом заполнить имеющиеся вакансии была подготовка учителей-срочников.
Еще в 1930-е г. ОБЛОНО и Педагогическим институтом им. Герцена была организована областная комиссия по проведению кампании за педагогические кадры, которая заключалась в агитации выпускников школ к поступлению в педагогические техникумы и вузы. Ускоренная подготовка учителей проводилась на вечерних курсах, где преподавали учителя, уже работающие в школе и имеющие педагогическое образование. Отбор кандидатов был не слишком тщательным. Выпускники фабрично-заводских семилеток (ФЗС) и школ колхозной молодежи (ШКМ), т.е. неполных средних школ, посылались на пятимесячные курсы обучения для переподготовки на учителей начальных школ. Выпускники полной средней школы отбирались персонально по спискам и отправлялись на полуторагодовые курсы [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.1. Д.2. Л.41]. Уровень кандидатов был настолько низок, а программа поверхностной, что опытные учителя порой отказывались браться за преподавание [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.1. Д.1. Л.42].
В целом, основными задачами массовых краткосрочных курсов была идеологическая подготовка слушателей и сообщение сведений по методике обучения. Курсы ориентировались на решение задач массовой политической пропаганды и обслуживали кампанию по ликвидации неграмотности. Практика краткосрочных курсов помогала быстро подготовить большое количество учителей. Дальнейшим условием работы для молодых малоквалифицированных кадров было заочное обучение. Однако, согласно отчету Института повышения квалификации, в 1933 г. процент охваченных заочным обучением был крайне низок - всего 10%. Из них активно занимаются только 1%, а остальные являются лишь подписчиками. Основной причиной такого положения была, вероятно, высокая стоимость обучения. Лишь первое время курсант снабжался необходимыми пособиями в порядке кредитования, а затем должен был погасить задолженность и оплачивать дальнейшее обучение [ГОКУ ГАМО Ф.139. Оп. 1. Д.3. Л.39]. Заочники должны были пользоваться консультациями методических пунктов, созданных при средней школе № 2 и неполной средней школе совхоза. Было вынесено предупреждение о том, что в случае отказа от обучения учителя будут сняты с работы. Именно с такой формулировкой «полная неграмотность и нежелание повышать свою квалификацию» была уволена учительница М.М.Тупорова. Согласно приказам по личному составу за 1936-1938 гг. этот случай был не единичным [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.1. Д.3. Л.54].
Проблему «текучки» кадров предлагалось решать за счет более тщательного отбора кандидатов, при этом основное внимание уделялось не профессиональным качествам, а социальному происхождению и национальности. В делах Кировского РОНО встречаются приказы об увольнении учителей по причине сокрытия своего социального происхождения. Так, например, за обман в сокрытии своего социального происхождения был снят с работы с лишением предоставленной жилплощади учитель начальных классов неполной средней школы № 2 А.М.Николаев [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.1. Д.3. Л.93]. По этим же причинам в 1936 г. был уволен учитель зашейковской неполной средней школы Приступский, скрывший при поступлении на работу службу в белой армии офицером и нахождение в концлагере в течение 5 лет [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.1. Д.3. Л.165 об.].
Повышенному вниманию подвергались учителя, получившие педагогическое образование до революции. В первую очередь проверялась их профессиональная компетенция. Все учителя, получившие педагогическое образование до революции, проходили специально установленный педагогический стаж работы в советской школе, и только после этого приказом по Наркомпросу РСФСР им присваивалось
звание учителя [Драшников и др., 2001: 152]. При инспектировании школ специалисты ГОРОНО обращали внимание на методику работы таких учителей. Строго критиковалось применение старых методов преподавания, таких как зубрежка, дореволюционная шкала оценок. Кроме того, учитель должен был достаточно аккуратно применять дисциплинарные меры к ученикам. Статья в газете «Кировский рабочий» «Отвратительные явления в школе» рисует читателю животрепещущую картину, когда учитель выгнал с урока двух хулиганов, за что получил выговор от директора и широкий резонанс на страницах местной газеты. Причины такого поступка, как сообщала редакция, в том, что учительница была дочерью кулака, а значит имела «классово чуждые настроения и невысокий политический уровень» [Кировский..., 1935: 3].
Учитель на Севере всегда находился под пристальным вниманием начальства. Его взгляды и убеждения должны были быть «правильными» и не отклонятся от курса партии. В связи с большим количеством спецпереселенцев существовало секретное предписание Мурманского областного исполнительного комитета образования о том, что начальник Кировского отдела образования личным письмом должен был ежемесячно составлять и отправлять в центр характеристики на учителей, докладывая
о политических настроениях среди учительства. Несмотря на то что почти 90% учителей не состояло в партии, они рассматривались как актив, который в обязательном порядке должен пропагандировать политику партии и проводить разъяснительную работу среди населения. Так, в отчете о проведении политпросветработы среди спецпереселенцев г.Хибиногорска указывалось, что учительство наряду с членами и кандидатами ВКП(б), ВЛКСМ, членами профсоюзов, студентами совпартшкол и комвузов создает крепкую политическую общественную базу для массовой политпросветработы [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.2. Д.1. Л.45]. Тем не менее «неформальные» отношения со спецпереселенцами (в том числе женитьба, совместное времяпрепровождение) строго критиковались.
Особому контролю за правильностью взглядов и убеждений подвергались учителя инонационалы (такой термин использовался в то время). Негласно среди них существовало две группы. Первая - белорусы, украинцы, татары - не испытывала на себе жесткого контроля и находилась почти в равных условиях с учителями русской национальности. Иначе дело обстояло со второй группой, в которую входили немцы, поляки, латыши, эстонцы, финны. Учителя-финны, в основном работали в финской неполной средней школе № 1.
Школа была создана в 1932 г. специально для ссыльных семей, однако просуществовала недолго, лишь до 1937 г. Э.Г.Карху, сосланный из Ленинградской области в 1934 г. вместе со своими родителями, писал в воспоминаниях о том, что, приехав в пос.Юкспорйок, он мог бы ходить в русскую школу-семилетку, располагавшуюся в ста метрах от барака, но без знания языка это было бы бессмысленно. Поэтому он был определен в финскую школу и вынужден был каждый день проделывать путь в 6 км. «Школа размещалась в стандартном одноэтажном бараке, учились в две смены, я - во вторую, с двух часов дня до шести-семи вечера. Осенью и зимой для Хибин это уже темное время - светло было, когда я выходил из Юкспора, а через полтора-два часа пути начинались уже сумерки, вечером же я возвращался в полной темноте», - вспоминал он. Кадровый состав школы составляли в основном этнические финны, в том числе и учителя Хакана и Ахонен, которые в конце 1935 г. были сняты с работы за «незнание русского языка», который они преподавали в школе [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.1. Д.3. Л.123].
Финскую школу часто проверяли инспекторы ГОРОНО. Так, по результатам проверки 2 февраля 1935 г. был снят директор школы Сахамийс, причем одновременно он лишился и должности учителя. Ему предъявляли обвинения в дезорганизации работы школы. Кроме того, в деле содержится повторная просьба к ОБЛОНО прислать специалиста-инспектора со знанием финского языка для более тщательной проверки школы. Несомненно, что должность директора финской школы в условиях усиливающихся репрессий была гораздо труднее и ответственнее, чем та же должность в обычной средней школе (за 1934-1935 гг. с работы были сняты два директора). Вероятно, поэтому Ольга Томасовна Кемпи, финка по национальности, отказалась принять должность директора школы, за что получила выговор с занесением в личное дело. Дела были временно переданы директору неполной средней школы № 2 Свистунову. Вместе с тем начальник ГОРОНО был вынужден пойти на утверждение специальной должности помощника директора по учебной части с окладом в 100 рублей, на которую и была назначена О Т.Кемпи. В ноябре 1935 г. на должность директора был назначен этнический финн Арно Александрович Пельве.
Основным выводом по результатам проверки учебной части школы было: «При подготовке и проведении любого урока в любом классе - проводить линию партийной выдержанности соответствующим подбором материала и правильным его освещением». Таким образом, основной задачей финской школы до момента ее закрытия в 1937 г., когда правительство окончательно пошло по пути проведения репрессий и массовых переселений, было воспитание лояльности политическому режиму, изучение русского языка и насаждение советской культуры и идеологии.
На основании архивных материалов, в частности приказов по Кировскому ГОРОНО, можно сделать вывод о том, что в этой школе проводилась политика частых перемещений и увольнений. За один и тот же проступок учитель в обычной школе получал выговор, в финской - увольнялся с работы.
В 1940 г. началась очистка приграничных с Финляндией районов от финского (а также немецкого) населения. 26 июня 1940 г. бюро Мурманского обкома ВКП(б) приняло постановление о переселении семей инонациональностей с Кольского п-ова в Карелию и Алтайский край [Киселев, 2009: 74]. По организациям рассылались письма с грифом «секретно» с просьбой предоставить списки инонациональных сотрудников, которые подлежали депортации по национальному признаку в Карелию. Школы не стали исключением. Согласно архивным данным список учителей-инонационалов, отправленный в НКВД в сентябре 1939 г., включал 19 человек: 8 финнов, 6 немцев, 3 поляков, 1 латыша, 1 болгарку. Уже через год инонационалов, работающих в системе РАЙОНО Кировского района, насчитывалось 13 человек: 7 финнов, 4 немца, 1 латыш,
1 болгарка. Причем 7 из них были членами ВЛКСМ. Вступление инонационалов в партийные организации объяснялось тем, что первоначально члены ВЛКСМ и ВКП(б) не подлежали выселению [ГОУ ГАМО Ф.71. Оп.2].
Учитель на Севере находился в полной зависимости от начальства. Он не мог выбирать место работы. За отказ принять учительство в школе педагог увольнялся. Учителя не хотели ехать в отдаленные сельские школы, где на одного учителя приходилось по четыре класса. Порой учитель, отправленный в отдаленные районы и проработавший там несколько месяцев, писал заявление об уходе с обязательством выплатить подъемные деньги и средства, выделенные ему на переезд к месту работы.
В любой момент педагога могли по распоряжению начальства перевести из одной школы в другую. Мотивы перевода были совершенно разными. Педагог школы на 19-м км Е.В.Мохонько был переведен на другое место работы в
«целях разрешения нездоровой атмосферы среди педагогического коллектива» [ГОКУ ГАМО Ф.10. ОП.1. Д.1. Л.5]. Перевод мог выступать в качестве дисциплинарной меры. Учителю школы № 4 Мельникову за пьянку и устроенный дебош был сделан выговор с предупреждением и переводом на работу в другую школу [ГОКУ ГАМО Ф.10. ОП.1. Д.1. Л.8]. Квалифицированные учителя могли быть переведены из городских школ в сельские для повышения там уровня подготовки учащихся, например, учитель школы № 2 Якобсен был переведен в школу № 8 в Щучьей губе.
Перемещение из одной школы в другую, снижение числа часов могло отразиться на материальном положении учителя. Так, например, учительница школы № 2 была переведена на должность заведующей школы № 7, ее зарплата снизилась с 380 до 250 рублей. Материальное положение педагога осложнялось необходимостью содержать брата и сестру, поэтому в ответ на ее прошение об оставлении на прежнем месте работы начальник ГОРОНО назначил им стипендию в размере 20 рублей в месяц на каждого, но решение о кадровой перестановке не отменил [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.1. Д.1. Л.56 об.].
Учитель был зависим не только от руководства ГОРОНО, но и от директора школы. Решения вышестоящей инстанции были обязательны для исполнения. Директор школы без объяснения причин мог поменять учебную нагрузку, классы и т.д., что порой вызывало протест учителей. Так, учительница школы № 2 Колесова была переведена в другую школу за то, что отказалась передать «свой» класс принятой на работу в школе молодой учительнице [ГОКУ ГАМО Ф.10. Оп.1. Д.1. Л.52].
Строго было и с дисциплинарным режимом. Опоздания, пропуски уроков, отсутствие тематического плана строго фиксировались. Согласно решению ЦИК от 15 сентября 1932 г. учитель мог быть уволен за самовольный прогул без уважительной причины. Однако в условиях дефицита кадров подобная формулировка при увольнении была связана с тем, что человек самовольно уезжал с Севера (так называемая категория «летунов») или систематически нарушал трудовую дисциплину и тогда попадал в категорию «прогульщиков» (как правило, ими становились мужчины, неоднократно получавшие выговор за пьянство).
Таким образом, основными трудностями в 1930-е гг. в деле становления народного образования была нехватка квалифицированного состава педагогов и большая «текучесть» кадров.
Одним из способов закрепления педагогов на местах было обеспечение их материального положения. Однако, как говорилось в постановлении фракции Леноблисполкома от 4 апреля 1933 г.: «Зарплата школьным работникам во время не выплачивается, нормальные жилищно-бытовые условия не созданы» [ГОКУ ГАМО Ф.10. ОП.1. Д.2. Л.90]. Согласно документам Кировского ГОРОНО, перебои в выплатах зарплаты учителям были с января по март 1933 г. Существовали сложности и с обеспечением учителей жильем. При поступлении на работу учителям выдавалась служебная комната. За каждой школой в городе были закреплены определенные дома и комнаты. Учительство размещалось в здании бывшего горсовета по Апатитскому переулку, в комнатах дома № 19 на Коммунальной улице и в доме № 8 по Хибиногорскому шоссе [ГОКУ ГАМО Ф.10. ОП.1. Д.3. Л.6]. При увольнении учитель обязан был освободить занимаемую жилплощадь в течение 3 дней. Кроме того, в любой момент могло поступить предписание руководства о перемене места жительства с обязательством осуществить переезд также в течение нескольких дней. Кроме
того, запрещалось самостоятельно меняться комнатами. В 1931 г. началось строительство общежития дома педагогов. Вот описание этого здания в октябре 1932 г.: «В общежитии дома педагогов наружные двери
не закрываются, по коридорам кучами лежит грязь, на подоконнике обнаружена куча гнилой рыбы, с петель сорваны рамы, помои выливаются из окон и т.д.» [ГОКУ ГАМО Ф.1. Оп.1. Д.1. Л.30 об.]. Учителя сельских школ помимо обеспечения квартирой обязаны были снабжаться продуктами по установленным нормативам. Однако, как свидетельствуют документы, снабжение учителей на местах производилось плохо и нерегулярно [ГОКУ ГАМО Ф.139. Оп.1. Д. 17. Л.29]. Тем не менее материальное обеспечение учителей на Севере было несколько лучше, чем в других районах. В отдел народного образования неоднократно поступали запросы от сельских учителей Вологодской области о возможности их перевода на работу в Кировский район. В целом к началу 1940-х гг. с помощью жестких мер по комплектованию педагогических кадров в школах района удалось сформировать стабильный профессионально подготовленный состав учителей.
В 1941/42-м учебном году педагогический штат апатитской неполной средней школы состоял из 14 человек во главе с директором А.П.Носковой. Ей исполнилось 30 лет, она закончила Ульяновский педагогический институт, т.е. имела высшее педагогическое образование и семилетний стаж работы. Четыре человека имели педагогический стаж более 15 лет. Двоим из них (учительнице начальных классов и преподавателю французского языка) было около 50 лет, они получили образование в женской гимназии и сиротском институте еще в дореволюционное время, еще двое - закончили педтехникум. Три человека имели педагогический стаж около 10 лет и среднее педагогическое образование, а пять учителей были молодыми специалистами со стажем не более 5 лет. Молодые учителя получили образование в Мурманской обл., двое из них закончили Мурманское педучилище, остальные прошли курсы по подготовке учителей для начальных школ. Из них двое состояли в партии, все остальные были беспартийными [ГОКУ ГАМО Ф.10, Оп.1. Д.41. Л.25]. В 1945 г. апатитская школа была реорганизована в семилетнюю среднюю школу. Штат несколько увеличился за счет мужского коллектива. Директором был назначен 47-летний Александр Ильич Лебедев, закончивший Духовную семинарию, десятимесячные курсы учителей и два курса пединститута. Через год он был перемещен на должность завуча, а место директора занял Николай Филиппович Бородин, закончивший Историко-лингвистический институт, имевший 18-летний педагогический стаж и состоявший кандидатом ВКП(б). Увеличение мужчин среди учителей - характерная тенденция послевоенного времени и начала 1950-х гг.
В школе в довоенное время были сильны семейно-родственные связи. Переезжали на Север вынужденно или по воле обстоятельств целыми семьями. Так, директор школы Александр Ильич Лебедев был женат на Аделаиде Георгиевне Лебедевой, учительнице начальной школы, закончившей Петербургскую женскую гимназию. Ее сестра, Вера Георгиевна Дартау, закончившая школу II ступени с педагогическим уклоном и трехмесячные курсы учителей также преподавала в начальных классах. Все трое были высланы на Север, а их родители были лишены избирательных прав. В целом на большинство учителей, прибывших на Север в 1930-е гг., у НКВД имелись «компрометирующие данные» [ГОКУ ГАМО Ф.71. Оп.2. Д.43. Л.39] (табл.).
Таблица
Список лиц, имеющих компрометирующие данные по кировскому Райгороно. Апатитская средняя школа. 07.12.1939
ФИО Год рождения Соц. происхождение Компрометирующие данные
М.А.Венедисова 1916 Рабочий В 1937 г. арестован брат по неизвестным причинам
В.Г.Дартау 1908 Дочь мельника Вместе с родителями лишена изб. прав. Старший брат выслан в Караганду в 1930 г.
Е.К.Булаева 1874 Крестьяне-бедняки Сама была в Париже с 1903-1906 гг. Училась
Ф.Г.Сулима 1920 Крестьяне Брат репрессирован орг. НКВД. Отец лишился прав по суду - ст. 105
Ева Татти 1896 Крестьяне Муж репрессирован в 1938 г.
Г.И.Яковлев 1911 Крестьяне-кулаки Родители лишились изб. прав
О.И.Подорванова 1899 Крестьяне Отец был дьяк до и после революции
А.И.Лебедев 1987 Сын священника Отец арестован органами ОГПУ в 1928 г.
А.Г.Лебедева 1899 Дочь мельника Родители были лишены изб. прав
ФДЕгорова 1896 Крестьяне-кулаки Муж репрессирован или выслан
Таким образом, в 1930-е гг. на Севере активно разворачивается школьное строительство. Основную массу учителей на Севере составляли вынужденные переселенцы, получившие образование до революции, и молодые кадры, закончившие краткосрочные педагогические курсы. Параллельно с курсами на Севере началось создание широкой системы заочного обучения учителей, призванной дать выпускникам курсов законченное педагогическое образование. Основной проблемой заочной системы, сводящей к минимуму все усилия по ее организации, явился отсев учащихся из-за отсутствия материального обеспечения обучения. Рост дефицита педагогических кадров был связан не только с переаттестацией учителей и текучестью кадров, но и с волной массовых репрессий. Некоторым учителям удалось их избежать, однако многие (в основном финны и немцы) были высланы из района.
Источники
Государственный архив Мурманской области в г.Кировске (ГОКУ ГАМО в г.Кировске):
Ф. 10. Оп. 1. - Отдел образования Хибиногорского горисполкома (1931-1934 гг.);
Ф.10. Оп.2. - Отдел народного образования Кировского горисполкома (1934-1991);
Ф.71. - Кировский районный Совет депутатов трудящихся и его исполнительный комитет Мурманской области;
Ф. 139. - Отдел народного образования исполнительного комитета Ловозерского районного Совета народных депутатов Мурманской области.
Народное образование в СССР: Образовательная школа: сб. документов. 1917-1973 гг. М., 1974.
Кировск в документах и фактах 1920-1945 гг.: хрестоматия. Кировск, 2006. 265 с.
Кировский рабочий. 1935. Январь-декабрь.
Материалы переписки с первым выпуском школы № 4 г.Апатиты. 1985 // Архив средней школы № 4 г.Апатиты.
Список литературы
Андрианов-Верхнев М.И. Развитие народного образования в Мурманской области за годы Советской власти // Ученые записки Мурманского гос. пед. ин-та. Т.30. Мурманск, 1967. С. 5-104.
Базанов А.Г., Казанский Н.Г. Школа на Крайнем Севере. Л.: Учпедгиз, 1939. Белошистая А.И. Из истории ликвидации неграмотности на Кольском полуострове (1920-1928 гг.) // Вопросы истории Европейского Севера: межвуз. сб. Петрозаводск, 1976. С. 56-77.
Дранишников В.В., Манухин В.П., Дудакова Е.Ф. Очерки истории народного образования Кольского края. Мурманск: НИЦ «Пазори», 2001. 624 с.
Казакова К.С. Образовательные стратегии современной семьи // Кольский Север в XX-XXI вв.: культура, наука, история. Апатиты: Изд. КНЦ РАН, 2009. С. 74-88.
Казакова К.С. Образовательные стратегии семей Кольского Севера: взгляд учителей // Труды Кольского научного центра РАН. 2010 (2). Гуманитарные исследования. Вып.1. С. 53-67.
Киселев А.А. Очерки этнической истории Кольского Севера. Мурманск: МГПУ, 2009. 145 с.
Карху Э.Г. Малые народы в потоке истории. Исследования и воспоминания. Петрозаводск: Изд. ПетрГУ, 1999. 255 с.
Шашков В.Я. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев 1930-1954 гг. Мурманск: Мурманский государственный педагогический институт, 1996. 279 с.
Сведения об авторе
Казакова Ксения Сергеевна,
кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра гуманитарных проблем Баренц-региона Кольского научного центра РАН
Kazakova Ksenia Sergeyevna,
PhD (History), Research Fellow of the Barents Centre of the Humanities of the Kola Science Centre, RAS
