CC BY
9DOI 10.47576/2949-1878_2023_5_83 УДК 340
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ПРАВОВЫХ ИНСТИТУТОВ
НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
Альханов Насрудин Магомедович,
кандидат педагогических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права процесса и криминологии; и.о. заведующего кафедрой теории истории государства и права, Чеченский государственный университет имени А. А Кадырова, г. Грозный, Россия, e-mail: n.alkhaanov@mail.ru
Хажиханова Хава Лемаевна,
аспирант третьего курса кафедры теории истории государства и права, Чеченский государственный университет имени А. А Кадырова, г. Грозный, Россия
Дахаева Залихан Исаевна,
старший преподаватель кафедры информационного права и юриспруденции, Грозненский государственный нефтяной технический университет имени академика М. Д. Миллионщикова, г. Грозный, Россия, e-mail: Zalikhan. d2015@mail.ru
В статье рассматривается история развития правовых институтов на Северном Кавказе. Целью исследования является рассмотрение уникального феномена традиционного права в регионе. Адат и шариат являются неотъемлемой частью общественной, политической, культурной жизни народов Северного Кавказа. В XXI веке многие положения этих источников права не утратили актуальность, являясь фактором правового порядка, гарантом политической, общественной стабильности в регионе.
Ключевые слова: обычное право (адат); мусульманское право (шариат); Северный Кавказ; право народов; феномен традиционного права.
UDC 340
FORMATION AND DEVELOPMENT OF LEGAL INSTITUTIONS
IN THE NORTH CAUCASUS
Alkhanov Nasrudin Magomedovich,
Candidate of Pedagogical Sciences, Senior Lecturer of the Department of Criminal Law, Process and Criminology; and about. Head of the Department of Theory of the History of State and Law, Chechen State University named after A. A. Kadyrov, Grozny, Russia, e-mail: n.alkhaanov@mail.ru
Khazhikhanova Khava Lemaevna,
third-year postgraduate student of the Department of Theory of the History of State and Law, Chechen State University named after A. A. Kadyrov, Grozny, Russia
Dakhaeva Zalikhan Isaevna,
Senior Lecturer, Department of Information Law and Jurisprudence, Grozny State Oil Technical University named after Academician M. D. Millionshchikov, Grozny, Russia, e-mail: Zalikhan.d2015@mail.ru
The article discusses the history of the development of the formation of legal institutions in the North Caucasus. The aim of the study is to consider the unique phenomenon of traditional law in the North Caucasus. Adat and Sharia are an integral part of the social, political and cultural life of the peoples of the North Caucasus. In the 21st century, many provisions of these sources of law have not lost their relevance, being a factor of the legal order, a guarantor of political and social stability in the region.
Keywords: customary law (adat); Islamic law (Sharia); North Caucasus; the law of peoples; phenomenon of traditional law.
Правовая политика стала неотъемлемой частью политики, проводимой Россией на Северном Кавказе в XIX в. - начале XX в. Ее цель заключалась в установлении в данном регионе режима законности и правопорядка. По мнению российского ученого-юриста В. В. Момотова, правовая политика затрагивала интересы многочисленных слоев населения региона, формируя тем самым новые социальные структуры и изменяя облик местного общества [1].
Отметим, что эта политика была эффективной, поскольку учитывала особенности развития данного региона, его многонациональный состав, а также обычаи и традиции местного населения. Северный Кавказ всегда являлся уникальным самобытным регионом, для которого были характерны полиэт-ничность и полирелигиозность.
Правовая культура в исламских регионах нашей страны, прежде всего на Северном Кавказе, ориентировалась на два основных элемента: обычаи (адаты) и шариат. После включения этих территорий в состав Российской империи основной стала проблема поиска оптимального соотношения действия адата, шариата и российского законодательства.
Значительное внимание государственная власть уделяла обеспечению образования детям представителей коренного населения, справедливо полагая, что, получив образование в российских учебных заведениях, они станут «форпостами проведения российской политики на Северном Кавказе» [1, с. 119]. Проблема правового плюрализма всегда являлась актуальной для России, в том числе и для современной, однако пределы его допустимости в тех или иных самобытных регионах страны ставились в разные исторические периоды неодинаково.
В частности, в XIX в. российское правительство столкнулось на Северном Кавказе с правовой реальностью, основу которой со-
ставляли такие социальные регуляторы, как адаты и шариат, взаимодействовавшие и сосуществовавшие здесь долгие годы. Шариат в регионе распространился вместе с исламом.
Под адатом (от арабского - обычаи, привычки) принято понимать местные обычаи, правила поведения мусульман того или иного региона. В качестве специального термина, употребляемого в научном исламоведении, адат означает обычаи и традиции, регулирующие образ жизни мусульман, наряду с шариатом [2, с. 13].
Теоретически шариатские принципы и нормы признаются обязательными к исполнению и стоящими выше любых иных правил поведения, в том числе и адата. Однако в некоторых мусульманско-право-вых толкованиях обычай рассматривается в качестве одного из дополнительных источников по вопросам, неурегулированным Кораном и Сунной. Например, допускается широкое использование обычаев в частноправовой сфере. В целом мусульманско-правовая наука допускает использование адата лишь при условии его непротиворечия шариату.
Следовательно, основными социорегу-ляторами у исламизированных народов Северного Кавказа в XIX в. являлись шариат и адат. Как отмечают исследователи, вплоть до образования имамата Шамиля адат по существу безраздельно господствовал в регионе как разветвленная система социальных норм, основу которой составляли местные обычаи, преимущественно неисламского происхождения.
Большинство из этих обычаев сложилось еще в условиях существования родопле-менных отношений и языческих верований. Жизнь автономных горских обществ веками регулировалась собственными адатами, которые не стали едиными для всего Северного Кавказа. О силе этих обычаев свидетель-
ствует тот факт, что даже утверждение здесь ислама не привело к полной замене их шари -атом. Как отмечал А. И. Першиц, адатам тех народов, которые приняли ислам, было трудно противостоять шариату, и все же они противостояли. Вплоть до первой четверти XX в. в одних сферах жизни действовали адаты, а в других - шариат, в иных - смешение того и другого, по выбору заинтересованных сторон [5, с. 214].
Таким образом, шариат корректировался обычаями и допускался в той степени, в какой это позволял адат. Все это не противоречило постулатам ислама [2, с. 52-54]. Согласно преобладающему среди мусульманских правоведов мнению, обычай может служить оправданием даже отступлений от некоторых предписаний Корана и Сунны.
Шариат позволяет интерпретировать и применять его нормы и принципы с учетом условий жизни мусульман, их обычаев и ин -тересов, находить такие решения, которые идут в ногу со временем. В этом, утверждает Л. Р. Сюкияйнен, проявляется еще одна черта шариата - его гибкость и открытость, готовность сосуществовать с иными традициями и даже что-то заимствовать у них.
В ходе первоначального этапа реформы сохранялись основные нормы адата и шариата, был введен всесторонний контроль за их применением судами [3; 4].
Одновременно решался вопрос о сокращении юрисдикции религиозных и адатских судов, о ликвидации имевшихся в нормах адата и шариата пробелов в пользу российского законодательства. В. В. Момотов, рассматривая особенности правовой политики России на Северном Кавказе в изучаемый период, отметил, что использование традиций и норм обычного права этих народов в решении повседневных, как бытовых, так и сугубо юридических, конфликтов стало одним из эффективных способов влияния светской власти на общества Северного Кавказа. Через обычное право государственная власть реализовывала свою политику, тем самым способствуя мирному освоению региона.
Примером могут служить родовые суды и родовые расправы, которые были учреждены в Большой и Малой Кабарде. Они долж-
ны были рассматривать тяжебные дела и проступки согласно своим обычаям, а за тяжкие преступления - измена, разбой и воровство - отвечать по законам Российской империи. За соблюдением новых порядков в судебном процессе следили надежные русские офицеры [1]. В продолжение определенного периода обычное право, шариат и российское законодательство сосуществовали параллельно.
Обычное право выполняет социокультурные функции:
- интегративная - регламентация семейных и внутриэтнических отношений;
- миротворческая - регламентации отношений с другими обществами и этническими группами;
- коммуникативная - трансляция однотипной системы табу и установок во взаимодействии индивидов и социальных институтов;
- идентификационная - основание осознания принадлежности к социокультурной группе.
Обычное право, безусловно, до сегодняшнего времени играет значительную роль в общественной, культурной жизни, а также политической стабильности Северного Кавказа.
Адат - это так называемое обычное право, установленное обычаем, или совокупность традиционных норм, передаваемых из поколения в поколение, и представляет собой совокупность обычаев и народной юридической практики в самых разнообразных сферах имущественных, семейных и т. п. отношений. Некоторые нормы адата сохраняют свою актуальность и в наши дни.
Существует также уголовное право кавказских народов, сохранившее свое отражение у некоторых народов Северного Кавказа по сегодняшний день.
Вместо неограниченного самосуда родов начинает пробиваться начало личной ответственности. Район действия кровной мести, простиравшийся на весь род, начинает ограничиваться ближайшими родственниками преступника и его жертвы. Еще дальше пошли адаты по убийствам, которые различают не только неосторожное и умышленное убийство, но имеют понятие о покушении, подстрекательстве, квалификации преступлений.
Развитие правового обычая происходило в условиях знакомства этносоциальных групп Северного Кавказа с властно-правовыми представлениями христианства. Трансформация правового обычая в обычное право происходит под влиянием как христианства (осетины, казачество), так и нарастающего влияния ислама, что способствовало становлению элементов синкретизма. Обычное право народов Северного Кавказа выступает как архаичный институт, но это и постоянный, эволюционирующий институт правового развития северокавказских народов, этносоциальных групп региона.
Введение в шариат религиозно-нравственного начала нашло свое отражение в своеобразии правоприменения, оценке правомерного и неправомерного поведения. В шариате на Северном Кавказе установлено пять видов действий мусульманина, которым придается правовой и морально-религиозный смысл в равной мере:
1) обязательные;
2) рекомендуемые;
3) дозволенные;
4) предосудительные (без применения наказания);
5) запрещенные и подлежащие наказанию.
Особенностью норм, составляющих шариат, является то, что они применяются только к мусульманам и в отношениях между мусульманами.
Мусульманское право на первый план выдвигает не территориальный, а конфессиональный принцип. Мусульманин, независимо от его местонахождения, должен следовать шариату, который в наши дни стал своеобразной мировой системой права.
На Северном Кавказе в качестве дополнительного источника права шариат допускает и местные обычаи, правовые обычаи (араты) народов региона, но не противоречащие прямо его принципам и нормам.
Негативный образ адата и шариата, созданный в советское время, нуждается в переоценке в свете феномена культуры народов Северного Кавказа, так как эти нормы применяются вне русла официального правового порядка.
Они остаются регуляторами многих отношений в этническом социуме, формируя правосознание и поддерживая правовой порядок и политическую стабильность. Востре -бование на Северном Кавказе адата и шариата определяется динамизмом социальной жизни, возобновлением и возвышением традиций в этом регионе России.
Список литературы _
1. Адаты черкес бывшей черноморской кордонной линии // Собрание сведений, относящихся к народным учреждениям и законоположению горцев - адату 1845 года. URL: http://constitutions.ru/?p=3554 (дата обращения: 01.02.2023).
2. Акимов В. Н. Свадебные обычаи и обряды чеченцев и ингушей // Сборник материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. Вып. 3. М., 1888.
3. Албогачиева М. С.-Г Конференция мусульман Республики Ингушетия // Антропологический форум № 14. URL: http://www. intelros.ru/pdf/Antropo_Forum_online/2011_14/albogachieva2_link.pdf (дата обращения: 01.02.2023).
4. Албогачиева М. С.-Г Особенности взаимодействия российской судебно-правовой системы и традиционных правовых институтов ингушского общества (XIX-XXI вв.) // Общество как объект и субъект власти. Очерки политической антропологии Кавказа. СПб. : Петербургское Востоковедение, 2012.
5. Али-заде А. А. Исламский энциклопедический словарь. URL: http://www.islamicencyclopedia (дата обращения: 01.02.2023).
6. Воронцов-Дашков И. И. Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем. СПб., 2017.
References _
1. The Circassian Adats of the former Black Sea cordon line. Collection of information related to the people's institutions and the law of the Highlanders - adat of 1845. URL: http://constitutions.ru/?p=3554 (date of reference: 01.02.2023).
2. Akimov V. N. Wedding customs and rituals of Chechens and Ingush. Collection of materials on ethnography, published at the Dashkovsky Ethnographic Museum. Issue 3. Moscow, 1888.
3. Albogachieva M. S.-G. Conference of Muslims of the Republic of Ingushetia. Anthropological Forum No. 14. URL: http://www.intelros.ru/pdf/Antropo_Forum_online/2011_14/albogachieva2_link.pdf (accessed: 01.02.2023).
4. Albogachieva M. S.-G. Features of interaction of the Russian judicial and legal system and traditional legal institutions of the Ingush society (XIX-XXI centuries). Society as an object and subject of power. Essays on the Political Anthropology of the Caucasus. St. Petersburg: St. Petersburg Oriental Studies, 2012.
5. Ali-zade A. A. Islamic Encyclopedic Dictionary. URL: http://www.islamicencyclopedia (accessed 01.02.2023).
6. Vorontsov-Dashkov I. I. The most comprehensive note on the management of the Caucasus Region. St. Petersburg, 2017.
