CC BY
16_ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2021. № 1(193)
DOI 10.47643/1815-1337_2021_1_46
СТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЦЕРКВИ НА РУСИ: ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ ДИСКУРС FORMATION OF THE STATE CHURCH IN RUSSIA: HISTORICAL AND LEGAL DISCOURSE
СИМОРОТ Светлана Юрьевна,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры правоведения, Тихоокеанский государственный университет, г. Хабаровск. E-mail: 003780@pnu.edu.ru;
ХАДЫКИНА Елена Викторовна,
кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой правоведения, Тихоокеанский государственный университет, г. Хабаровск. E-mail: 003780@pnu.edu.ru;
Simorot S.Yu.,
Cand. of Law, Associate Professor of the Department of Law Pacific State University, Khabarovsk. E-mail: 003780@pnu.edu.ru;
Khadykina E.V.,
Cand. of Law, Associate Professor, Head of the Depart. of Law Pacific State University, Khabarovsk. E-mail: 003780@pnu.edu.ru
Краткая аннотация: в статье с использованием историко-правового метода рассматриваются этапы становления государственно-церковных отношений в Российском государстве.
Abstract: the article considers the stages of formation of state-Church relations in the Russian state using the historical and legal
method.
Ключевые слова: религия, церковь, христианство, церковное право, государственная церковь, русская православная
церковь.
Keywords: religion, Church, Christianity, the law of the Church, the state Church, the Russian Orthodox Church.
Дата направления статьи в редакцию: 08.12.2020
С введением христианства на Русь была перенесена и византийская схема церковно-государственных отношений. В Византии православная церковь поддерживалась государством. Церковь же в свою очередь тесно сотрудничала с государством, всячески помогала ему осуществлять свои функции. Обожествление государственной власти, культ монарха были важным принципом греко-византийского христианства. Этот принцип РПЦ вольно или невольно также переняла. Православие на Руси вводилось изначально как государственная религия. Это означает, что деятельность церкви совсем не ограничивалась сферой удовлетворения культовых потребностей. В компетенцию, даже в обязанности РПЦ входили политические, экономические, судебные, культурно-просветительные, идеологические функции, т. е. церковь должна была соучаствовать в делах, которые традиционно призвано осуществлять государство. К примеру, проводя христианизацию «медвежьих углов», церковь способствовала идеологическому закреплению территориального единства Руси.
Первые киевские князья стремились адаптировать к русским условиям финансовое и правовое положение церкви. Оно определялось уставом князя Владимира «О десятинных и церковных людях». Построенной в Киеве в честь Богородицы церкви (996 г.), названной Десятиной, Владимир дал «десятую часть от богатств моих и моих городов». Далее летописец приводит «заклятие» князя: «Если кто отменит это, - да будет проклят». Ярослав Мудрый, продолжая дело отца, активно содействовал возведению Софийских соборов в Киеве и Новгороде, строил и другие церкви «по городам и иным местам, поставлял попов и давал им из своей казны плату... любил Ярослав церковные уставы, попов любил немало, особенно же черноризцев и книги любил, читая их часто и днем и ночью».
В знаменитом своем «Поучении» Владимир Мономах призывает к заботе о служителях православия: «.с любовью взимайте от них благословение, и не устраняйтесь от них, и по силе любите и помогайте, да приимете от них молитву». Первые князья-государственники, укрепляя Русь, рассматривали православие с его кадровым, идеологическим, обрядовым потенциалом как надежного соратника и активного помощника. Взаимоотношения церкви и государства определяли также устав князя Ярослава «О церковном суде», впервые определивший компетенцию и пределы церковной юрисдикции, грамоты князя Ростислава в Смоленском княжестве, князя Святослава в Новгороде и пр.
Исполняя многообразные функции, оплачиваемые первоначально из княжеской казны, духовенство имело при всем при этом возможность влиять на государственную политику, корректировать великокняжеский курс. Яркий пример этому можно привести из летописи. В ходе крещения многие убегали в леса, становились разбойниками. Епископы пришли к Владимиру, жившему «в страхе божьем», и сказали ему: «Вот умножились зело разбойники, почто не казнишь их?». Он же ответил: «Боюся греха». Они же сказали ему: «Ты поставлен Богом для наказания злых, а добрым на милость. Следует тебе казнить разбойников, но по проверке». И Владимир же отверг виры и начал наказывать разбойников. Как видно, епископы поспособствовали князю обрести «политическую волю» для борьбы с
организованной преступностью.
Очевидно, разбои приобрели такую масштабность, что епископы, вопреки библейской заповеди «не убий», потребовали от князя принятия самых решительных мер, ссылаясь при этом на деяния Всевышнего - «ты поставлен Богом». Почему же умножились разбойники? Было бы наивно полагать, что с введением христианства у населения автоматически и резко повысился уровень законопослушности и морали. Скорее наоборот.
Подобная картина наблюдалась при христианизации народов Поволжья. На это еще в XIX веке обратил внимание глубокий знаток религиозной сферы писатель Н. С. Лесков. Ссылаясь на труды Императорского Русского географического общества, он утверждал, что черемисы, татары, мордва «до сих пор не сделались христианами», «окрещенные черемисы стали нравственно хуже», «всякий, вынужденный иметь с ними дело, - старается отыскать старого, некрещенного черемиса (из тех, кои отбежали крещения), потому что, по общему наблюдению, у некрещеных больше совестливости». Причина этого - «во весь развал идет эпоха двоеверия». Можно встретить и таких, которые «не придерживаются никакой религии». «Вот положение, - заключает Н. С. Лесков, - которое едва ли нельзя назвать водворением религиозного нигилизма, посредством крещения» [1, с. 350-351]. Смена мировоззренческой парадигмы всегда была сложнейшей проблемой и для светской, и для духовной власти.
Духовенство стремилось ассимилировать и использовать различные реалии государственной и общественной жизни, сложившиеся еще в дохристианские времена. Например, попытка придания пирам религиозной окраски путем проведения особых богослужений, позиционирование их как форму христианской благотворительности, как замену языческой обрядности или канонизация в 1071 г. Бориса и Глеба, изображение их как помощников русских князей, как олицетворение верности долгу.
В X в. государственная церковь - христианство - функционировала практически во всех европейских странах, став важным механизмом в феодальной государственной машине. С крещением Русь как бы переходила из языческой, второразрядной страны в ряд полноправных христианских держав, что облегчало решение многих международных проблем, в том числе и заключение междинастических браков, которые в свою очередь облегчали поиск союзников, способствовали торговле и т. п.
В конце X в. создается первоначальная организация РПЦ в форме митрополии константинопольского патриархата. Ее возглавлял митрополит, назначаемый Константинополем из греков, резиденцией которого был кафедральный собор Святой Софии в Киеве. Митрополиту подчинялись епископы, осуществлявшие церковное управление на местах, в политических и административных центрах. Вскоре после крещения киевлян были образованы епископии в Белгороде, Новгороде, Полоцке, Чернигове, Турове и некоторых других городах [2, с. 19].
Новгородские епископы в период республиканского строя (ХМ-^ вв.) носили титул архиепископа (старший архиепископ). Однако этот греческий титул не означал подчинение его носителей непосредственно патриарху, минуя митрополита, как это было в Византии. Новгородский архиепископ подчинялся Киевскому митрополиту, но значился первым среди русских епископов и имел особую привилегию - право носить белый клобук. Своим назначением он был обязан не патриарху и не князю, а вечевому собранию. Напомним, что новгородцы могли приглашать и прогонять князей. Изгоняя князя вместе с его боярами и огнищанами, новгородцы поручали управление доменом и сбор доходов церковным властям. Со временем местные власти стали рассматривать казну Софийского собора в Новгороде как государственную. Возможно, с этим и связана организация силовой структуры - архиепископского полка. Кроме этого, Новгородский архиепископ обладал еще рядом политических и экономических прав главы государства: вместе с посадником и тысяцким он скреплял своей печатью международные договоры, Софийский дом хранил эталоны мер и весов, санкция владыки требовалась при заключении судебной сделки, он осуществлял судопроизводство, под его контролем велись летописи и т. д.
С принятием христианства началась длительная борьба киевских князей за самостоятельность Русской православной церкви. С одной стороны, византийские императоры и патриархи стремились считать Русь политически зависимым государством на том основании, что РПЦ организационно, на правах митрополии входила в состав Константинопольского патриархата. Из Византии на Русь направлялись толпы служителей культов различного ранга, которые рассматривали славянскую землю как колонию и обильный источник доходов. Византийские власти таким методом заодно решали проблемы избытка духовенства, которое не могло прокормиться на греческих хлебах. С другой стороны, крепнущая власть киевской правящей элиты добивалась обрести послушный церковный аппарат, независимый от Константинополя. Она смотрела на РПЦ как на свое детище, призванное укреплять мощь Киева. Княжеская власть заботилась о привилегиях церкви, об укреплении ее авторитета и материального благополучия, о формировании корпуса своего русского духовенства.
Однако понадобилось 60 с лишним лет, чтобы митрополичий престол в Киеве впервые занял русский родом священник. В основном митрополичью кафедру в Киеве занимали византийцы. Причем если другие митрополии пользовались правом представлять своего кандидата в митрополиты на утверждение патриарху, то русской митрополии было отказано в этом праве. Кандидатов в киевские митрополиты намечал сам византийский патриарх [3, с. 32]. В казну Константинопольской патриархии самые большие доходы поступали из русских земель. Только в 1147 г. князь Изяслав, внук Владимира Мономаха, «поставил митрополитом Киева и Всея Руси
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2021. № 1(193)
инока Климента». Это был второй, редкий на Руси факт временной канонической эмансипации от власти вселенского патриарха, последний до татаро-монгольского нашествия случай, когда митрополитом в Киеве был русский, остальные 19 митрополитов - это византийцы, зачастую не знавшие древнерусского, позднее русского языка. Господствующим классам России в течение нескольких веков (до конца XVI в.) не удавалось добиться полной самостоятельности РПЦ, превратить ее в собственный идеологический аппарат. И вряд ли А. Невскому или Д. Донскому приятно было слушать «многие лета» на службе в день тезоименитства византийского патриарха или императора.
В XII в. с появлением тенденции к полицентризму каждая столица княжества, чаще всего по инициативе правителя, претендовала на собственную епископскую кафедру. Киевский митрополит в таких случаях обычно шел навстречу, осознавая во многом формальный характер своей власти на местах. Таким способом как бы закреплялась самостоятельность княжества. Местная церковная организация переходила в окончательное подчинение князя. В такой ситуации удельно-княжеская оппозиция Киеву, как правило сочеталась с оппозицией местных князей церкви митрополиту. Следовательно, церковь не всегда способствовала преодолению феодальной раздробленности, поскольку к сепаратизму князей прибавлялся сепаратизм епископов. Каждая епископия (епархия) примерно соответствовала по территории крупному русскому княжеству. К середине XIII в. на Руси было 16 епархий. Для сравнения отметим, что в Византии было тогда около сотни митрополий и несколько сот епископий [4, с. 35]. Таким образом, структура высшего и среднего уровня церковного управления не была точной копией иноземного образца, она соответствовала русской государственной структуре и отвечала интересам как центральной, так и местной светской власти.
Наличие в Киеве митрополичьей кафедры способствовало сохранению политической роли столицы. Тот факт, что епархии подчинялись как местным князьям, так и Киеву, гасил центробежные тенденции, компенсировал недостаток политической централизации. Обладание древней столицей позволяло киевскому князю использовать в своих интересах и главу своей епархии, и предстоятеля РПЦ.
«Митрополит был религиозным представителем «всея Руси» гораздо раньше, чем московский князь сделался ее политическим представителем, - вполне обоснованно утверждает П. Н. Милюков, - мало того, что сам митрополит являлся невольным представителем «всея Руси»; он переносил это положение и на того князя, возле которого избирал свою постоянную резиденцию» [2, с. 22].
Первичной церковной ячейкой становился приход, центром которого был храм (церковь). Селение с храмом именовалось селом, без храма - деревней. На территории прихода при госучреждениях, учебных заведениях, тюрьмах и др. могли функционировать часовни (церкви без алтаря) и домовые церкви. Во главе прихода находился священник, назначенный и рукоположенный епископом. Были времена, когда священника могла выбирать паства. Несколько приходов (до десятка и более) составляли благочиние во главе с благочинным, осуществлявшим контроль и общее руководство приходами. Епархии (епископии), объединявшие несколько благочиний, составляли митрополию. Система приходов, благочиний, епархий олицетворяла церковную «вертикаль власти» в Киевской Руси, что, разумеется, дисциплинировало не только православную паству, но и все население, в том числе и клир. Со временем административные границы будут совпадать с границами епархий, что обеспечивало единство действий властей.
Как и в Византии русское духовенство делилось на две группы. Священники (иереи) и дьяконы составляли «белое» духовенство и должны были состоять в браке. Наряду с «белым» в православии существовало (и существует) «черное» духовенство (монахи), связавшее себя с обетами аскетизма, безбрачия, молитвенного служения Богу и т. п. Все высшие должности в РПЦ могут занимать только представители «черного» духовенства, т. е. монашествующие. Материальное обеспечение управленческих структур РПЦ осуществлялось также при активной роли государственной власти. Первоначально у церкви не было возможности покупать земельные владения или получать их от князя в качестве лена, поэтому и существовала она за счет князя и государственного бюджета. В церковную казну шли отчисления от дани и других поступлений на княжеский двор.
Особой формой этих отчислений была десятина, т. е. десятая часть чего-либо. Церковная десятина известна на Руси с X в. Летописи рассказывают о десятине «от всякого стада и всякого живота» «и от жита на вся лета» и др. Она отчислялась также с поступлений от княжеского суда, от княжеских торговых пошлин, получаемых местными и центральными органами управления, от внутренней и внешней торговли. Наряду с десятиной и земельными пожалованиями РПЦ получала от князей значительные средства в виде дарения церковной утвари, сосудов из драгоценных металлов, крестов, украшенных «дорогими каменьями», богослужебных книг в богатых окладах и др. Эти ценности задействовались в культе, придавая ему зрелищность и великолепие, что имело, в конечном счете, эстетическое и идеологическое значение.
Древнерусское государство, осуществлявшее надзор за соблюдением установленного порядка и вершившее суд за нарушение такового, налагало штрафы. Формально судебные штрафы могли применяться ко всем социальным группам лично свободного населения (смерды, ремесленники и др.). Однако представители знати чаще наказывались не денежным штрафом, а снижением социального статуса и церковной епитимьей. За преступление же против этой группы денежные наказания увеличивались в разы. Так, за изнасилование дочери боярина полагался штраф в 5 гривен золотом в пользу потерпевшей и столько же полагалось уплатить митрополиту. А за насилие над простолюдинкой грозил штраф всего лишь в 3 гривны серебром, причем жертве насилия платили в 3 раза
меньше, чем получал митрополит [5, с. 51]. Честь боярышни оценивалась на порядок выше.
Разумеется, христианские установки и мораль далеко не сразу утверждались даже в высших наиболее образованных слоях древнерусского общества. Становлению РПЦ как государственного института способствовало заимствованное из Византии ктиторное право. Ктитор - лицо, на чьи средства строилась церковь или менялось ее убранство. Это могли быть представители княжеской власти, купцы, состоятельные горожане, позднее - помещики. Ктитор мог действовать как полноправный хозяин храма, приглашать и устранять его служителей. При этом церковные власти только санкционировали ктиторские решения. Ктитор имел право распоряжаться частью доходов от храма и передавать свои полномочия по наследству. В поле ктиторского права могли находиться и монастыри. Так, ктиторами Богоявленского монастыря в Москве были бояре Вельяминовы.
Однако материальное положение духовенства во многом зависело и от прихожан, с которых взимались натурой и деньгами специальные сборы (требы). Если требовалось провести венчание или отпевание, прихожанин оплачивал эту требу. Поначалу такие сборы не являлись обязательными. Неофитов надо было еще приучать к требам. Для этого священники вводили в культовую практику элементы языческих жертвоприношений. Возможно, что это способствовало сохранению прежних верований в рамках православия, а извлечение данных доходов могло осуществляться за счет уступок в обеспечении чистоты веры. Есть мнение, что это одна из причин существования двоеверия [6, с. 81-83].
В некоторых княжествах вводились новые специальные подати в пользу епископа. Эти факты говорят об укреплении, разумеется, с согласия князя власти епископа. Ведь теперь он мог сам через своих подчиненных собирать подати, не опираясь на княжескую систему сбора дани [2, с. 30].
Наконец, в ведении церкви находилась такая важная государственная функция, как надзор за мерами и весами. Следовательно, и пошлины с пользующихся этими мерами и весами шли в церковную казну.
Таким образом, в первые века своего существования церковь на Руси финансировалась в основном по государственной линии за счет постоянных источников, хотя некоторые средства она получала от добровольных, временных и случайных поступлений по завещанию, в виде подарков и т. п. Все это лишь подчеркивает изначальную и органическую связь церкви и государства: княжеская власть содержала РПЦ, а последняя оправдывала и освящала существовавшие порядки, социальное неравенство и т. п. Церковь выполняла и конфессиональные, и публично-правовые, и идеологические, и политические функции. Она способствовала усилению власти князей и боярства, находилась рядом, хотя и не на равных, с этой властью и со временем превратилась в важный механизм государственной машины.
Библиография:
1. Лесков Н. С. Епархиальный суд. Собрание соч. в двенадцати томах. - М., 1989. Т. 6. - 432 с.
2. Русское православие: вехи истории / науч. ред. А. И. Клибанов. - М. : Политиздат, 1989. - 720 с.
3. Никольский Н. М. История русской церкви. - М., 1983. - 448 с.
4. Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. - М., 1995. Т. 3. - 480 с.
5. Христианство и Русь. - М.: Наука, 1988. - 13б с.
6. Новиков М. П. Христианизация Киевской Руси: методологический аспект. - М., 1991. - 176 с.
References (transliterated):
1. Leskov N. S. Eparhial'nyj sud. Sobranie soch. v dvenadcati tomah. - M., 1989. T. 6. - 432 s.
2. Russkoe pravoslavie: vekhi istorii / nauch. red. A. I. Klibanov. - M. : Politizdat, 1989. - 720 s.
3. Nikol'skij N. M. Istoriya russkoj cerkvi. - M., 1983. - 448 s.
4. Milyukov P. N. Ocherki po istorii russkoj kul'tury. - M., 1995. T. 3. - 480 s.
5. Hristianstvo i Rus'. - M.: Nauka, 1988. - 136 s.
6. Novikov M. P. Hristianizaciya Kievskoj Rusi: metodologicheskij aspekt. - M., 1991. - 176 s.
