CC BY
63Вместе с тем региональной бюрократии так и не удалось создать устойчивые механизмы рекрутирования административно-политической элиты. Ими не стали ни новая партийная система, ни сама система административной карьеры, ни силовые структуры. По нашему мнению, в ближайшей перспективе - рекрута-ция в высшие эшелоны региональной власти представителей бизнеса, прошедших ранее школу нового государственного администрирования и ушедших на время с государственной службы.
А. В. Дука
СТАБИЛИЗАЦИЯ В УСЛОВИЯХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ: ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ РЕГИОНАЛЬНЫХ ЭЛИТ
Одним из результатов общественных реформ в России стало резкое усиление институциональной и ситуативной неопреде-ленности1. Причем снижение ее в последние годы не привело к принципиальным изменениям.
По оценке Всемирного экономического форума, Россия занимает 75-е место среди 117 стран мира по непредсказуемости нормативно-правовой ситуации2. Причем субъективное ощущение неопределенности характерно для значительной части региональных властных элит3, а также присуще в том числе и субэлитным группам.
В качестве весьма характерного примера можно привести результаты ежеквартального опроса руководителей промышленных предприятий. Доля руководителей промышленных предприятий, понимающих экономическую политику прави-
1 Банс В. Элементы неопределенности в переходный период // Полис. 1993. № 1; Bunce V. Rethinking Recent Democratization: Lessons from the Post-communist Experience // World Politics. 2003. Vol. 55. № 2. P. 172-174, 179-183.
2 Десаи Р. М., Гольберг И. Накопленное отставание // Коммерсантъ. 2006. 13 окт.
3 Региональные элиты Северо-Запада России: политические и экономические ориентации / Под ред. А. В. Дуки. СПб.: Алетейя, 2001. Гл. 4, 5.
тельства в 2006 г., составляет всего треть; ожидание конца продолжающегося экономического кризиса сравнялось с уровнем преддефолтного 1997 г.1.
Неопределенность экономической политики зафиксирована и в обследовании тысячи крупных и средних российских предприятий в 49 регионах, проведенном Всемирным банком в 20052006 гг.
Массовые опросы общественного мнения демонстрируют несколько лучшее восприятие вектора движения страны. Только 21 % опрошенных Фондом «Общественное мнение» затрудняются с ответом, куда идет Россия, а 39 % считают, что развитие идет в неправильном направлении2.
В Санкт-Петербурге, достаточно динамично и успешно развивающемся регионе, по данным Агентства социальной информации (октябрь 2006 г.) лишь треть горожан считают, что «сейчас хорошее время для того, чтобы делать сбережения», а две трети считают, что сейчас лучше делать «крупные покупки для дома»3.
В масштабах страны эти же тенденции проявляются в опережающем росте потребительского кредитования в сравнении с ростом вкладов населения (90 % против 39 %).
В этом отношении желание обеспечения властью стабильности вполне естественно (68 % предпочитают именно такой политический курс)4.
Однако две пятых респондентов не могут определенно сказать, проводят ли власти реформы или обеспечивают общественную стабильность5. Такое состояние массового и (суб)элит-ного сознания делает проблему общественной и групповой стабилизации одной из первостепенных. Для властных групп это в
1 REB indexes // The Russian Economic Barometer. 2006. Vol. 15. № 1. P. 27-28.
2 Вектор движения // http://bd.fom.ru/report/cat/societas/image/state_affairs/ tb053609 (08.09.2005)
3 «Петербургское экономическое чудо?!»: что думают петербуржцы об экономическом развитии города? // http://www.asinfo.ru/?id=380 (9.10.2006)
4 Выбор приоритетов: перемены и стабильность // http://bd.fom.ru/report/ cat/societas/image/state_affairs/tb053611 (08.09.2005)
5 Там же.
значительной степени связано - если говорить о длительной перспективе - с их институционализацией. И надо сказать, что за прошедшие «реформаторские» годы процесс институциона-лизации новых региональных властных элит шел достаточно интенсивно.
Существует определенный парадокс. Элиты сами выступают агентами стабилизации, упорядочивания и институцио-нализации1. Но не будучи сами институционализированными, каким образом они стабилизируют ситуацию и систему? Проблема усугубляется достаточно длительным состоянием общественной неопределенности и нестабильности (более полутора десятков лет).
Возможный ответ (гипотеза) состоит в том, что в таких условиях стабилизация возможна через ограниченную рецессию. Возврат к некоторым формам прошлого и предпочтение в процессе рекрутирования во властные структуры персон, наиболее ориентирующихся на принципы такого рецессионного (ретроградного) консерватизма, оказывается наименее затратным для системы. Формальная приобщенность к прошлому, помимо прочего, может в условиях продолжающейся нестабильности выполнять важную функцию легитимации, апеллируя к «положительным» сторонам, чертам предыдущего состояния общества (среди которых стабильность - наиважнейшая) и забвение признаваемых в настоящее время негативных черт2. Необходимый аспект институционализации - приобретение ценно-сти3, как раз и составляет основание легитимности. Причем
1 Манхейм К. Человек и общество в эпоху преобразования // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. С. 313; Ахиезер А. С. Россия: Критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Т. II. Теория и методология. Словарь. 2-е изд., перераб. и доп. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. С. 346-347; Тоффлер Э. Третья волна. М.: Изд-во АСТ, 1999. Гл. 5. Технократия. См. также: Keller S. Beyond the Ruling Class: Strategic Elites in Modern Society. N. Y.: Random House, 1968.
2 Кроме того, как верно заметил Поль Рикёр: «Общество не может жить в бесконечном гневе против самого себя». (Рикёр П. Память, история, забвение. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 2004. С. 693-694.)
3 Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М.: Прогресс-Традиция, 2004. С. 32.
вполне вероятно, что в определенной степени для самих элитных групп данный вариант институционализации не является вопросом выбора. «Встреча» системных требований и людской деятельности происходит вполне естественно. Индивиды и система находят друг друга, поскольку так они, взаимодействуя, выживают. Именно в связи с этим процессом исследователи характеризуют происходящее как «реноменклатуризацию», «инволюцию».
Здесь необходимо сделать некоторые методологические уточнения. Во-первых, «система» здесь рассматривается не персонифицировано и не антропоморфно. Под ней имеются в виду сложившаяся совокупность взаимоподдерживающих институтов, практик, культурных образцов, обеспечивающих воспроизводство социума. В определенном смысле она действует безлично, посредством сложившихся формальных и неформальных норм, включая традиции и обычаи. Одновременно, поскольку институты персонифицированы в ролях, выполняемыми конкретными индивидами, а нормы действуют посредством выполняющих и поддерживающих их людей, система выступает как совокупность сорганизованных (не всегда рефлексирующих по этому поводу) индивидов и групп. Но действие их в значительной степени деперсонифицировано. На уровне обыденного дискурса это может выражаться в выражениях «сработался - не сработался», «подошел - не подошел», «соответствует - не соответствует» и т. п.
Во-вторых, индивидуальные устремления индивидов попасть во власть существуют и очень важны. В этом отношении теория амбиций, рассматривающая индивидуальные достижен-ческие мотивации как основной фактор вхождения в элиту1, верно схватывает персональные основания «хождения во власть». Тем не менее, подобная психологизация процесса рекрутирования оставляет за рамками анализа социальный кон-
1 Schlesinger J. A. Ambition and Politics: Political Careers in the United States. Chicago: Rand McNally & Company, 1968; Keller S. Beyond the Ruling Class: Strategic Elites in Modern Society. N. Y.: Random House, 1968; Ciboski K. N. Ambition Theory and Candidate Members of the Soviet Politburo // The Journal of Politics. 1974. Vol. 36. № 1.
текст. Такого рода методологический индивидуализм, основывающийся на бихевиорализме, абстрагируется от ролевой природы элитных позиций1. Привнесение в анализ структурных факторов значительно расширяет объяснительные возможности исследователей. В этом отношении концепция «структуры политических возможностей»2 выглядит более адекватной. Совмещение же обоих подходов3 дает возможность проводить достаточно релевантные исследования на микро- и мезоуровнях процесса рекрутирования. Однако, как справедливо отмечается в литературе, концентрация внимания на индивидуальных путях попадания «наверх» зачастую игнорирует анализ синхронно действующих разноуровневых механизмов и факторов4. В этом отношении элитные карьеры, бассейны, механизмы и пути рекрутирования могут быть индикаторами (наряду с другими) функционирования и воспроизводства системы5.
1 См.: Bunce V. Of Power, Policy, and Paradigms: The Logic of Elite Studies // Elite Studies and Communist Politics: Essays in Memory of Carl Beck / Ed. by Ronald H. Linden and Bert A. Rockman. Pittsburgh, PA: University Center for International Studies; University of Pittsburgh: distributed by the University of Pittsburgh Press, 1984. P. 22.
2 Seligman L. Recruiting Political Elites. N. Y.: General Learning Press, 1971; Marvick D. Continuities in Recruitment Theory and Research: Toward a New Model // Elite Recruitment in Democratic Politics: Comparative Studies across Nations / Ed. by Heinz Eulau and Moshe M. Czudnowski. Beverly Hills: Sage Publications, 1976.
3 См., напр.: Searing D. D. The Comparative Study of Elite Socialization // Comparative Political Studies. 1969. Vol. 1. № 4; Kim Ch. L., Green J., Patterson S. Partisanship in the Recruitment and Performance of American State Legislators // Elite Recruitment in Democratic Politics: Comparative Studies across Nations / Ed. by Heinz Eulau and Moshe M. Czudnowski. Beverly Hills: Sage Publications; N. Y.: distributed by Hasted Press, 1976.
4 Urban M. E. An Algebra of Soviet Power: Elite Circulation in the Belorussian Republic 1996-1986. Cambridge: Cambridge University Press, 1989. P. 5-10.
5 «Политические карьеры <...> могут нам многое сказать о правительственных институтах, которые поочередно выступают формализованными и ре-гуляризированными образцами действий, формирующими политическое поведение, и сформированными им». (Eulau H., Buchanan W., Ferguson L. C., Wahlke J. C. Career Perspectives of American State Legislators // Political Decision-makers / Ed. by Dwaine Marvick. N. Y.: Free Press, 1961. P. 218.)
Существенным классифицирующим основанием для нашего анализа рекрутирования элиты является - вслед за Я. Василевским1 - разделение факторов «включения» в элиту на мерито-кратические (образование, профессиональные навыки, исполнительность), патронажные (вхождение в номенклатуру, личные связи) и аскриптивные (пол, родительское окружение, место проживания, социальное происхождение). Их можно интерпретировать и в духе индивидуальных и структурных факторов рекрутирования - как «толкающие», и как «вытягивающие» (по Б. Харасимиву2).
Системное ориентирование на рецессию будет связано с доминированием в процессе рекрутирования патронажа и аск-рипции. Именно они в значительной степени задают стабильность, «связанность» индивида с устойчивыми институтами и практиками. Помимо этого, сами эти факторы обладают важными социализирующими характеристиками, влияющими на установки и деятельность индивидов.
Под региональными властными элитами подразумевается совокупность индивидов, занимающих ключевые позиции в публичных институтах, контролирующих распределение основных общественных ресурсов в региональном сообществе. Под институционализацией региональной политической элиты в данном случае понимается процесс становления устойчивых механизмов ее функционирования и воспроизводства. Последнее непосредственно связано с процессом вовлечения индивидов в активные политические роли, т. е. рекрутированием3. Приобретение этим процессом устойчивости, некоторых стабиль-
1 Wasilewski J. The Patterns of Bureaucratic Elite Recruitment in Poland in the 1970s and 1980s // Soviet Studies. 1990. Vol. 42. No. 4. См. также: Lane D. Transition under Eltsin: The Nomenklatura and Political Elite Circulation // Political Studies. 1997. Vol. 45. No. 5.
2 Harasymiw B. Political Elite Recruitment in the Soviet Union. L.: MacMillan Press, 1984.
3 Marvick D. Continuities in Recruitment Theory and Research: Toward a New Model // Elite Recruitment in Democratic Politics: Comparative Studies across Nations / Ed. by Heinz Eulau and Moshe M. Czudnowski. Beverly Hills: Sage Publications, 1976. P. 29.
ных форм может быть одним из индикаторов институционали-зации элит.
Исходя из имеющихся в нашем распоряжении данных, можно следующим образом соотнести факторы и индикаторы рекрутирования и социализации:
• Меритократические - высшее образование (первое, второе и последующие), наличие ученой степени.
• Патронаж - наличие номенклатурного опыта.
• Аскрипция - пол, место рождения.
Объектом исследования были политико-административные и финансовые элиты Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Финансисты здесь играют роль важного «другого» в отношении политиков и бюрократов. Они позволяют в некоторых случаях более выпукло показать специфику политико-административной сферы. Источниками информации явились биографические данные в справочниках, СМИ и официальных сайтах органов региональной власти. Анализировались данные за последние 12 лет (с 1994 г.). Общее число исследованных биографий 564. Следует сказать, что данные в большинстве биографий отрывочные, полноты нет. Тем не менее, за счет большого числа индивидов, включенных в исследование, можно делать вполне релевантные предположения о всей совокупности элитных персон и частично - о системе рекрутирования.
Результаты
Рекрутирование региональной элиты
Основным результатом можно считать фиксацию процесса профессионализации и институционализации депутатского корпуса и высших чиновников. Полученные нами результаты свидетельствуют, что бассейн рекрутирования стабилизируется и сужается. В частности, увеличивается доля лиц, приходящих в депутатский корпус из политико-административной сферы деятельности. По Петербургу с 1994 г. (первый созыв Законодательного собрания) до 2002 г. (третий созыв) доля возросла с 55 % до 96 %. В Ленинградской области - с 57 % (первый со-
зыв) до 78 % (третий созыв). Существенно уменьшается доля лиц, выходцев из экономической сферы. Соответствующая динамика по Санкт-Петербургу - от 29 % к 2 %, по области - от 49 % к 18 %. Это позволяет говорить также о профессионализации самой политической сферы. Особенно это показательно для депутатов Законодательного Собрания Санкт-Петербурга и в меньшей степени Ленинградской области. Но важно, что и в Ленобласти, где только часть депутатов работает на постоянной основе, этот процесс наблюдается.
Отчетливо прослеживается влияние аскриптивных характеристик индивидов, связанных с их рекрутированием во власть. Во-первых, гендерные характеристики. Региональная элита отчетливо мужская. Но здесь есть существенные различия:
- по регионам. Среди областной элиты всего четыре женщины (4 %). В городской - 48 (16 %);
- по секторам элиты. В региональном чиновничестве в большей степени доминируют мужчины, что соответствует общероссийским тенденциям1: всего 7 % женщин. Несколько ниже, чем среди депутатов (8 %), и значительно ниже, чем у финансовой элиты Санкт-Петербурга (22 %). Следует отметить, что администраторы Санкт-Петербурга и Ленинградской области по этому показателю существенно различаются: среди областных бюрократов женщин нет вовсе, а среди городских - каждый десятый. Но и здесь существует важная характеристика: возраст вхождения женщин в занимаемую должность выше, чем у мужчин. Это может быть объяснено как семейными обстоятельствами, объективно тормозящими вхождение женщин молодых возрастных групп в полноценное профессиональное существование, так и большей сложностью для них в продвижении по службе.
Во-вторых, важным является территориальная укорененность депутатов и чиновников. Под этой характеристикой имеется в виду длительность проживания в одном месте. В силу различных условий в Санкт-Петербурге и Ленобласти ситуация
1 Динамику по федеральной элите см.: Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М.: Захаров, 2005. С. 269.
различная. В ленинградской области укорененность значительно меньшая (большая пространственная мобильность), хотя для высших эшелонов она также характерна.
Укорененность городской элиты и гендерная однородность элиты обоих субъектов Федерации действует как важный аск-рипционный фактор.
Происходит снижение доли лиц, имеющих номенклатурный опыт среди депутатов Законодательного собрания Санкт-Петербурга, и увеличение доли таких персон среди депутатов Законодательного собрания Ленинградской области и Федерального Собрания от Петербурга и Ленобласти. В административной сфере наблюдается обратное явление. Сравнение по секторам элиты (табл. 1) дает достаточно красноречивую картину. «Персональная реноменклатуризация» значима, прежде всего, для административной сферы.
Таблица 1
Наличие номенклатурного опыта (работа в партийных советских, комсомольских и профсоюзных органах) у различных элитных групп Санкт-Петербург и Ленобласть, 2005 г. (N=394)
Элитная группа Число лиц В % от всей группы
Финансисты 11 7
Администраторы 33 31
Политики 15 12
Если мы рассмотрим сферу деятельности членов современных элитных групп в прошлом (табл. 2), то можно увидеть, во-первых, что в политико-административной сфере существует определенная преемственность. Во-вторых, финансовая сфера достаточно самостоятельна. Конвертация номенклатурного или политического капитала не наблюдается. Но существует внутренний карьерный рост в финансово-экономической сфере деятельности, что также говорит о профессионализации этой группы элиты.
Таблица 2
Занятие членов элитных групп политико-административной деятельностью в советский период (в % от всей группы) Санкт-Петербург и Ленобласть, 2005 г. (N=394)
Элитная группа 1987 г. 1990 г.
Финансисты 1 2
Администраторы 5 13
Политики 19 31
Важным результатом нашего исследования является наблюдаемое изменение во времени качества элит1. Происходит закрытие элитных групп, то есть снижение возможности попасть в элиту для представителей определенных социальных групп. Прежде всего, это относится к молодым возрастным группам (данные показывают возрастной сдвиг в сторону более старших когорт и возрастную стабилизацию), уроженцам малых городов и сельской местности, а также женщинам.
Социализация членов элитных групп
В литературе указывается, что важным фактором, определяющим характер первичной социализации, является тип населенных пунктов, где индивид провел детские и юношеские годы. В нашем исследовании доступной информацией часто было лишь место рождения элитных персон. Мы предполагаем, что в большинстве случаев оно одновременно было и местом детства и, соответственно, первичной социализации.
Как и следовало ожидать, элита отчетливо распадается на сельскую и городскую. Различия в половозрастном составе в Санкт-Петербурге и Ленинградской области вполне укладываются в представления об особенностях культуры и первичной социализации городских жителей и сельских. Последняя может быть охарактеризована как маскулинная и патриархатная. Элита Санкт-Петербурга - прежде всего городская по происхождению (91 %) и в значительной степени столичная (56 % родились
1 О качестве элит см.: Welzel C. Effective Democracy, Mass Culture, and the Quality of Elites: The Human Development Perspective // International Journal of Comparative Sociology. 2002. Vol. 43. № 3.
в Москве или Петербурге). В Ленинградской области картина противоположная - более половины (57 %) сельские жители по происхождению, а среди чиновников пропорция достигает двух третей, в столицах же родились лишь 11 человек. Помимо этого, петербургская элита в подавляющем большинстве проживала и работала в последние десять лет в столицах (устойчивая социокультурная мегаполисная позиция). Элита же Ленобласти частично живет в полусельской или слабоурбанизированной местности. За тот же период треть проживала в малых городах. Объективно это разные культурные группы. Такое различие вполне естественно, но оно важно не только для понимания особенностей основания политической и организационной культуры двух субъектов Федерации, но и восприимчивости их инновациям и специфики прохождения любых реформ и их последствий для каждого региона.
Общесоциетальные факторы социализации связаны с различным социальным временем, когда происходила первичная и вторичная социализации. Отчетливо наблюдаются поколенче-ские различия в ценностных ориентациях в политической, экономической и социальных сферах. Они фиксируются во многих исследованиях1. Возрастной состав властной элиты и региональные различия по этому параметру видны в табл. 3.
Таблица 3
Возрастные группы в региональной элите на 2005 г. (в процентах) N=390
Региональная группа элиты «Молодые» Средний возраст Пенсионеры
(22-40 лет) (41-60 лет) (61-75 лет)
Санкт-Петербург 28 70 5
Ленинградская область 6 80 14
Всего 20 72 7
Видно, что в Ленинградской области значительная часть властной элиты прошла профессиональную социализацию в пе-
1 См., напр., наше исследование: Региональные элиты Северо-Запада России: политические и экономические ориентации / Под ред. А. В. Дуки. СПб.: Алетейя, 2001.
риод пика застоя. Основываясь на существующей литературе1, можно предположить, что разница между политическими поколениями (поколения, социализировавшиеся в условиях принципиально различного политического контекста) достаточно существенна и заключается она в ориентациях на различные институциональные основания общества. Воспроизводство в практике, усвоенного в молодости, вполне естественно. В этом смысле рецессия имеет важные социо-психологические основания.
Весьма показательно, что среди депутатов сохраняется большая доля лиц, имеющих первое техническое и военное образование. Но если у депутатов Федерального собрания растет удельный вес «технарей», то у городских депутатов резко возрастает число военных при снижении доли лиц с техническим образованием. Можно утверждать, что воспроизводятся технократические образцы рекрутирования советского периода2. Получение впоследствии второго и третьего образования, как правило, существенного значения не имеет. Обязательность для чиновников управленческого и/или экономического образования влияет на его качество. Формальность получения диплома в многочисленных академиях государственной службы, так же как и защита там администраторами и депутатами диссертаций (как правило, ими не написанными), по большей части не отражается на стиль и существо принимаемых решений. В этом смысле в анализ могут быть включены лишь случаи повышения квалификации или получение дополнительного образования, в основе которых лежала сильная личная мотивация. Как правило, они относятся ко времени до занятия индивидами должностей, обязывающих их получать сертификат о повышении квалифи-
1 Головин Н. А. Теоретико-методологические основы исследования политической социализации. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2004.
2 См.: Мохов В. П. Эволюция региональной политической элиты России (1950-1990 гг.). Пермь: Пермский гос. технич. ун-т, 1998. С. 166; Понедел-ков А. В. Политическая элита: генезис и проблемы ее становления в России. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 1995. С.130-131. См. также специальную работу: Николаев А. Н. Становление технократической элиты в России: Историко-социологические аспекты. Саратов: Изд. центр Саратовской гос. экономической академии, 1995.
кации. В этом случае, безусловно, эти биографические факты могут быть рассмотрены как меритократические факторы в рекрутировании и социализации. По нашим данным, существенно выделяются здесь финансисты. Среди политико-административной элиты несколько лучше обстоят дела у администраторов Ленинградской области.
Резюмирующие суждения о факторах, влияющих на социальную рецессию
Обобщая сказанное, можно предложить следующую таблицу (табл. 4).
Таблица 4
Влияние факторов на элитную рецессию
Факторы Переменные Санкт-Петербург Ленинградская область
Депутаты Администраторы Депутаты Администраторы
Социализация Место рождения - + + +
Поколение - + + +
Первое высшее образование + + + +
Повышение квалификации +
Рекрутирование
Аскрипци-онное Укорененность + + - +
Пол + + + +
Патронажное Принадлежность к номенклатуре + +
+ Положительное влияние на рецессию. - Отрицательное влияние на рецессию.
Большинство рассмотренных факторов влияют, скорее, в сторону консервативного типа институционализации регио-
нальных властных групп. Между тем, в различных субъектах Федерации они действуют не одинаково. Однако общее направление вполне очевидно. В этом отношении подтверждаются выводы многих исследований относительно определенного попятного движения в основных общественных подсистемах. Хотя для более точного и детального анализа необходимы дальнейшие исследования.
Общие выводы:
1. В целом можно говорить об устойчивости региональной политической элиты и формировании механизмов ее воспроизводства.
2. Можно утверждать, что региональная административная элита Санкт-Петербурга и Ленинградской области социально неоткрытая. Наиболее закрытым является ее сегмент, в котором первичная социализация ее членов проходила не в городских условиях.
3. Наряду с профессиональным рекрутированием в региональный административный корпус широко практикуется плутократическое рекрутирование, что создает «сверхвозможности» для экономически доминирующих социальных слоев «сверхпред-ставлять» свои интересы в административно-политической сфере и максимально их реализовывать. Данное положение снижает возможности иных социальных групп влиять на формирование региональной политики и приводит к социальной несбалансированности в деятельности региональной администрации.
4. Стабилизация бюрократического корпуса и институцио-нализация новых групп во власти происходит одновременно с частичным сохранением и возвращением в административные структуры на командные должности активистов старого режима. Этот процесс может привести к социально-политической инволюции и усилению авторитарных тенденций.
5. В этом же направлении действуют и описанные выше факторы. Таким образом, рассмотренные качественные характеристики региональной административной элиты скорее способствуют реализации недемократического варианта реформ.
6. Региональная властная элита становится более гомогенной. В этом отношении более четко проявляется (одновременно и формируясь) социологическое и политическое представительство депутатского корпуса и администрации1. Одновременно можно утверждать, что данное обстоятельство свидетельствует о значительной институционализации элит2.
7. Важным фактором, действующим в позитивном направлении (способствующем эффективности, успешности реформ, приводящих к оптимальности управления), является довольно высокий человеческий капитал. Однако доминирование технического и военного образования в бюрократической среде способствует реализации авторитарного сценария.
8. Профессионализация и институционализация депутатского корпуса достаточно большая. Лидирует здесь Санкт-Петербург, что обусловлено, скорее всего, спецификой нормативной базы.
9. Региональные депутаты обладают значительным человеческим капиталом, что может способствовать позитивному восприятию социальных инноваций и принятия ими соответствующих решений. Однако значительный удельный вес технического и военного образования может действовать как фактор, снижающий социально-гуманистическое направление этих решений и предрасположенность к простым иерархическим отношениям. Разница в номенклатурном опыте городских и областных депутатов, дающая некоторый приоритет в «инновационном потенциале» Ленинградской области, скорее, будет нивелирована таким важным социализационным фактором как место рождения членов элиты.
10. Процесс институционализации региональной элиты еще не завершился. Поэтому ее социальные и структурные характеристики достаточно неустойчивы.
1 Sartori G. Representational Systems // International Encyclopedia of the Social Sciences / Ed. by D. L. Sills. N. Y.: The Macmillan Company & The Free Press, 1968. Также см.: Rao N. Representation in Local Politics: A reconsideration and some new evidence // Political Studies. 1998. Vol. 46. No. 1.
2 Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М.: Прогресс-Традиция, 2004. С. 32.
