CC BY
50
5) эта война является частью глобального соперничества КНР-США в рамках Третьей мировой войны;
6) конфликт в Синьцзяне чреват серьезнейшими неприятностями для России, ШОС и Евразии в целом;
7) конвергенция мятежей в Афганистане, Пакистане, Средней Азии, Ираке, Курдистане (а также Тибете) с восстанием в Синьцзя-не вероятна и весьма опасна;
8) лишь серьезные перемены к лучшему в судьбе уйгуров Синьцзяна способны предотвратить реализацию этого сценария.
Восточный Туркестан ощутим на весах истории, на весах региональной и глобальной геополитики - не менее значим. На этих весах взвешиваются вероятность, ход и исход конфликтов и катастроф, где происходят «громадные перемены благодаря незначительным случайностям» (Юлий Цезарь).
«Восток», М., 2009 г., № 2, с. 125-134.
Георгий Мирский, доктор исторических н аук, США И ПАКИСТАН: АЛЬЯНС, РАЗРУШАЕМЫЙ ТАЛИБАМИ
Афганистан и Пакистан: все чаще эти два названия стран в мировых СМИ упоминаются в связке, обозначая регион, который становится одним из наиболее опасных на Земле. Речь идет о событиях в тех районах Пакистана, которые граничат с Афганистаном, в том числе там, где находится база движения «Талибан». Как писал американский журнал «Тайм», «по мере того, как фокус объявленной США войны с терроризмом перемещался из Афганистана в Ирак и обратно, становилось все более очевидным, что центральным фронтом этой войны является Пакистан». По обе стороны границы, проходящей по труднодоступной горной местности, живет один и тот же народ - пуштуны. Они составляют крупнейшую этническую группу в многонациональном Афганистане и всегда там доминировали, и они же в основном населяют обширную территорию в Северо-Западном Пакистане. После ввода советских войск в Афганистан в 1979 г. пакистанские власти, финансируемые США и Саудовской Аравией, стали переправлять через границу многие тысячи боевиков (моджахедов), в основном пуштунов, для участия в войне. Пакистанские военные использовали духовные училища
(медресе), чтобы обучать и тренировать моджахедов в пограничном районе Пакистана, который стал тыловой базой, убежищем для моджахедов, здесь же обучались сыновья пуштунских беженцев из Афганистана (всего этих беженцев было свыше 3 млн.). Когда эти талибы (по-арабски «учащиеся») подросли, советские войска уже ушли из Афганистана, где развернулась гражданская война между соперничавшими группировками пуштунов, а также узбеков и таджиков. Вскоре вернувшиеся в Афганистан моджахеды, объединенные в движение «Талибан», при военной и финансовой помощи пакистанских властей превратились в мощную силу, которая, действуя под лозунгом создания исламского государства, разгромила другие группировки и пришла к власти в Кабуле.
Талибы создали в Афганистане режим террора, имеющий мало прецедентов в истории, и пользовались полной поддержкой Исламабада, который немедленно признал законность власти их лидера муллы Омара. Вооруженные силы «Талибана» состояли из молодых афганских пуштунов, сыновей беженцев; но более трети их составляли пакистанские и арабские боевики. Режим талибов не только признал созданную в 1988 г. на афганской земле транснациональную террористическую ваххабитскую организацию «Аль-Каида», но и предоставил ей убежище и все необходимые средства для обучения и тренировки нового поколения моджахедов, которое теперь по призыву Усамы бен Ладена вступило в войну против нового врага - Америки. Но обстановка изменилась после 11 сентября 2001 г. Исламабад, традиционный союзник Вашингтона, немедленно прервал связи с «Талибаном» и отозвал из Афганистана всех своих военных советников. Буш мл. начал войну против «Аль-Каиды» и «Талибана», и вскоре талибы были разбиты коалицией, состоявшей из американских войск и бойцов «Северного альянса», этнических таджиков и узбеков. Отряды талибов бежали в Пакистан и обосновались на северо-западе соседнего государства. Этот регион состоит из двух частей: СевероЗападная пограничная провинция (СЗПП) и Федерально управляемая территория племен. Здесь проходит «линия Дюранда» - граница между Пакистаном и Афганистаном, причем большая часть племен живет по пакистанскую сторону линии. Наиболее беспокойной частью территории племен считается Вазиристан. Со времен британского владычества на территории племен практически существует самоуправление. Центральная власть представлена так называемым политическим агентом, отчитывающимся только пе-
ред президентом Пакистана. Его задача состоит лишь в том, чтобы обеспечивать безопасность и гарантировать лояльность племен, все дела на территории вершат по согласованию с ханами и маликами, вождями племен и кланов, советы старейшин (маджлисы), а в случае необходимости действуют шариатские суды. В этой зоне, как и в Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП), в целом верховным регулирующим жизнь принципом остается кодекс пуштун-вали, старинный свод чести пуштунов. На этой территории, помимо пуштунвали, царит шариат в понимании малограмотных священнослужителей. Человек, совершивший тяжкое преступление, здесь до сих пор судится не по законам страны, а по местному обычаю. Жители этих территорий - самые нищие и обездоленные из всего населения Пакистана.
Многие афганцы и пакистанцы пуштунского происхождения восприняли изгнание американцами талибов из Афганистана как поражение всего пуштунского народа, поскольку племена пуштунов, испокон веков проживавшие по обе стороны границы, фактически ее не признавали, считая, что живут в одной пуштунской стране. А националистически настроенные политики даже выдвигали идею образования «Пуштунистана». Предполагается, что и Бен Ладен и мулла Омар все эти годы скрываются именно на пакистанской территории. Жители СЗПП гостеприимно распахнули ворота перед перешедшими из Афганистана в тяжелый для «Талибана» момент боевиками-талибами, создавшими в Вазиристане «Пакистанское движение талибов», и перед активистами «Аль-Каиды». В провинции оказались и другие экстремистские формирования - отряды исламского движения Узбекистана и Национального уйгурского фронта - всего более 8 тыс. боевиков.
Придя на помощь американцам, пакистанский президент генерал Мушарраф четыре года пытался изгнать из СЗПП иностранных исламистов, избегая при этом конфронтации с талибами. Ему этого сделать не удалось, но на помощь ему пришли сами талибы. В 2008 г. между талибами и иностранными, главным образом узбекскими, исламистами вспыхнул конфликт. Более 250 боевиков-пришельцев были убиты. Однако тем самым талибы усилили свое присутствие в СЗПП, став, как считают многие обозреватели, хозяевами на этой территории, особенно в Вазиристане. В контролируемых ими районах зоны племен талибы установили жесткую власть. За четыре года талибы убили около 500 вождей и старейшин племен. 10 октября 2008 г., после того как террорист-смертник
убил более 100 человек, 1 тыс. представителей племен собрались и приняли решение формировать лашкары, т.е. отряды милиции. Все это вызвало большое беспокойство в американских политических кругах. И здесь надо сделать отступление и поговорить об американо-пакистанских отношениях вообще.
Пакистан был главным союзником и опорой США в Южной Азии, в то время как Индия находилась в дружественных отношениях с СССР. Распад Советского Союза и окончание «борьбы двух систем» сделали излишними заботы Вашингтона относительно советско-индийского союза. Было решено начать сближение с Индией, становящейся новым мировым гигантом, не порывая в то же время, естественно, с Пакистаном. Вашингтон решил строить отношения, не вмешиваясь в давний конфликт из-за Кашмира и игнорируя ядерное соперничество двух стран. И этот курс оказался успешным. Отношения США и Индии стали развиваться по восходящей, прежний перекос в сторону Пакистана был устранен. Положение изменилось после 11 сентября 2001 г., когда стало ясно, что Пакистан незаменим для США в борьбе против «Талибана» и «Аль-Каиды». В 2005 г. после 15-летнего перерыва возобновились поставки в Пакистан американских истребителей Б-1б. Президент Пакистана Мушарраф вновь стал американским фаворитом. Но когда Мушарраф своими диктаторскими замашками восстановил против себя все пакистанское общество, а талибы, используя свое пакистанское убежище, перешли в наступление в Афганистане, стало ясно, что Мушарраф не справляется со своей ролью. Госсекретарь США К. Райс пыталась выдвинуть на передний план Б. Бхутто, сделав ее премьером при ослабленном и отодвинутом на вторую позицию Мушаррафе, но убийство Беназир перечеркнуло этот сценарий. Пришлось согласиться на устранение Мушаррафа. Новым главой государства стал Зардари, муж покойной Беназир, -и он столкнулся с теми же проблемами, в том числе с необходимостью вытеснять исламистских боевиков и не допустить становления по ту сторону границы «Пакистанского Талибана».
Может ли и хочет ли пакистанская армия справиться с талибами в СЗПП? Прежде армия никогда не входила на эту территорию, но сейчас, когда американцы и их союзники в Афганистане оказались перед лицом мощного наступления талибов, беспрепятственно использующих свою базу и убежище на пакистанской земле, Исламабад должен что-то делать. И кое-что делается. Во-первых, при помощи американцев создаются «пограничные корпу-
са» численностью 85 тыс. человек, состоящие из пуштунов, т.е. из людей, знающих и местность, и язык. Бойцов «пограничных корпусов» будут готовить около 100 американских инструкторов, на их оснащение Пентагон собирается выделить в ближайшие годы до 100 млн. долл. Во-вторых, американцы и новый пакистанский президент Зардари возлагают надежды на главнокомандующего вооруженными силами Пакистана генерала А. Кайяни, который, видимо, настроен решительно; во всяком случае, в августе 2008 г. он провел массированную операцию в Баджауре. Однако после этой операции около 300 тыс. жителей покинули свои дома после трехнедельной бомбардировки, и, естественно, их гнев обратился против правительства. Еще больше ухудшило настроение людей племен непосредственное участие американцев в боевых действиях. Летом 2008 г. президент Буш подписал секретный приказ, санкционирующий наземные рейды в Пакистан. 3 сентября 2008 г. американский вертолетный десант и сухопутные войска предприняли рейд на пакистанскую территорию из Афганистана. До тех пор войска США только обстреливали боевиков, переходивших границу, и беспилотные самолеты наносили ракетные удары по объектам «Аль-Каиды» на территории Пакистана. Всего в 2008 г. американцы нанесли более 30 ударов ракетами. Прямое вторжение американских войск вызвало бурю возмущения среди пакистанцев. Масла в огонь подлило заявление кандидата в президенты США Б. Обамы о том, что если пакистанские Вооруженные силы окажутся не в состоянии сами справиться с боевиками, придется вмешаться американцам. В октябре 2008 г. в Исламабаде состоялась афгано-пакистанская джирга (совет племен), на которой было высказано мнение, что пока западные войска остаются в Афганистане, спокойствия в регионе не будет.
Здесь возникают два вопроса: во-первых, каково отношение к исламистам в Пакистане вообще? С одной стороны, известно, что в стране давно идет подготовка боевиков - «шахидов», имеется 1700 военно-религиозных школ, в которых обучаются те, кого потом направляют в тренировочные центры 13 террористических организаций, созданных на пакистанской территории. С другой стороны, по данным опросов, в СЗПП поддержка Усамы бен Ладена, достигавшая в 2007 г. 70%, в 2008 г. упала до 4%. На всеобщих выборах исламисты получают всего несколько процентов голосов. Придти к власти демократическим путем у них нет шансов, паки-
станское общество уже достаточно развито и привыкло к гражданским свободам, но ведь есть и другие пути...
Другой вопрос, связанный с первым, - каково настроение в пакистанской армии? Ведь именно армия на протяжении всего существования государства была решающей политической силой, осуществляла перевороты, приводила к власти военных диктаторов. Но в симпатиях к исламистам она никогда не была замечена, за исключением периода, когда страной правил Зия уль-Хак. наиболее одиозный из всей плеяды пакистанских диктаторов. Но после его гибели влияние исламистов пошло на убыль. Они были злейшими врагами Мушаррафа и, по общему мнению, виновны в убийстве Б. Бхутто. Генералы безусловно считают исламистов своими опаснейшими противниками. Это характерно не только для Пакистана - военные нигде не терпят иррегулярных формирований, неуправляемых и неподконтрольных.
Разумеется, военная операция США в Пакистане выглядит крайне маловероятной. Напротив, в Вашингтоне сейчас делают упор на необходимость оказания, прежде всего, экономической помощи Пакистану с тем, чтобы облегчить бремя расходов на военные нужды и поднять уровень жизни. Д. Байден, вице-президент США, недавно заявил, что американская помощь должна направляться не в военную сферу, а в сектора экономики и инфраструктуры (до сих пор 57% помощи США Пакистану шло на борьбу с терроризмом, 18 - на нужды военных, 25 - на текущие экономические расходы, главным образом в бюджет, и лишь немногим более 9% -на развитие и в гуманитарную сферу). Но все же, как быть с проблемой базы, убежища для талибов в пограничных провинциях? Когда начиналась американская операция в Афганистане, вдоль участка афганско-пакистанской границы вблизи Тора Бора (протяженностью 25 миль) имелось от 100 до 150 проходов, через которые боевики перемещались туда и обратно. При определенном напряжении сил и с помощью американцев пакистанская армия могла бы перекрыть большую часть их, но неясно, есть ли у нее для этого необходимый моральный дух. Ведь если пустить в бой воинские части, укомплектованные местными жителями-пуштунами (например, уже упоминавшиеся «пограничные корпуса»), им придется стрелять в своих соплеменников-пуштунов. А если направить туда выходцев, допустим, из Пенджаба, местное население будет относиться к ним как к враждебным чужакам. В этих условиях естественным импульсом нового пакистанского руководства скорее всего
будет попытка имитировать войну с талибами, морочить голову американцам в надежде, что как-то все утрясется без серьезных акций.
Но это никак не может устроить Вашингтон. Сейчас, когда обстановка в Ираке изменилась к лучшему, значение войны в Афганистане существенно возрастает. Новая администрация США не может себе позволить, чтобы Афганистан стал вторым Ираком. Бесславный уход из оккупированной, но не покоренной страны (т. е. вьетнамский сценарий, который чуть не реализовался в Ираке) был бы тяжелейшим ударом по авторитету новой команды в Вашингтоне. Следует также учесть, что отношение к вторжению в Афганистан в Америке иное, чем к интервенции Буша в Ирак: афганская операция почти единодушно поддерживалась народом, потрясенным террористической акцией 11 сентября, ответственность за которую несла укрывшаяся под крылом режима «Талибана» в Кабуле «Аль-Каида».
Пока у повстанцев, иррегулярных сил, воюющих с великой державой, остается база и убежище в соседней стране, война может продолжаться едва ли не бесконечно или же закончиться тем, что население великой державы не выдержит постоянных потерь. Так было во Вьетнаме. Что же касается афганских талибов, то они, обладая тыловой базой, уверены, что время работает на них, им незачем торопиться. Пакистанской армии они пока не слишком опасаются, а прямая американская военная интервенция была бы контрпродуктивной, если не сказать самоубийственной. Получается заколдованный круг. Выход США пытаются найти в том, чтобы воспроизвести в Афганистане иракский опыт генерала Д. Петреуса. Речь идет о попытке добиться раскола среди талибов, привлечь на свою сторону или прямо подкупить «умеренных» из их числа.
Вероятно, немало талибов готовы вместо того, чтобы всю жизнь бегать по горам, усесться на респектабельных позициях в Кабуле, но при условии, что в Афганистане в принципе будет признано правление исламистов, пусть и не таких мракобесов, как те, кто правил в стране до прихода американцев. При такой комбинации, очевидно, в руководстве страны не будет места ни нынешнему президенту Карзаю, ни главе «Талибана» шейху Омару. Если бы такого рода сценарий был реализован, мог бы открыться путь к стабилизации и возрождению Афганистана, но сегодня оценивать шансы на успех мирного варианта явно преждевременно. Ясно только, что чисто военное решение проблемы маловероятно, тем
более, что неясно, может ли пакистанское правительство полностью рассчитывать на армию в войне с талибами. Многие пакистанские военные опасаются образования альянса Индии и Афганистана и заинтересованы в том, чтобы в этих странах была нестабильная, неуправляемая ситуация. На руку людям с такими настроениями сыграл организованный, скорее всего, пакистанскими исламистами, в конце ноября 2008 г. террористический акт в Мумбае, ослабивший и дискредитировавший правительство Индии, которое не сумело предотвратить ужасную трагедию. Другой целью этой акции было, видимо, спровоцировать вооруженный конфликт между Индией и Пакистаном или, по меньшей мере, отвлечь пакистанскую армию от операций на северо-западе страны, вынудив власти Исламабада сконцентрировать войска на границе с Индией. А один из худших вариантов предполагает соединение пуштунского этнического национализма с исламизмом талибов и образование «Исламского Пуштунистана», который, даже если он не станет независимым и останется в пределах Пакистана и/или Афганистана, превратится в очаг воинствующего исламизма.
Но это пока только гипотетическая ситуация. В реальности новый президент США Б. Обама столкнется с необходимостью продолжать действия, о которых германский журнал Der Spiegel пишет: «С каждой атакой в Пакистане растет ненависть к мировой державе Америке, с каждой атакой правительство в Исламабаде вынуждено выражать громкие протесты...». Но в отличие от Буша Обама может многое потерять, если число жертв среди гражданского населения не будет уменьшаться, если воздушные удары по Пакистану приведут к ответным ударам по американским объектам или поставят под угрозу и без того слабое правительство в Исламабаде. Действительно, создается впечатление, что вообще успех или провал политики нового президента США будут во многом зависеть от того, как он сможет развязать афгано-пакистанский узел.
«Мировая экономика и международные отношения», М., 2009, № 3, с. 58-63.
Александр Игнатенко,
доктор философских наук
БАРАК ОБАМА И ИСЛАМСКИЙ ВОПРОС
В январе 2009 г. президент США Барак Хусейн Обама дал свое первое интервью иностранному телеканалу. Им стал бази-
