CC BY
76
УДК 801 (045)
СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ОЦЕНКИ В НАУЧНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ
А.П. Миньяр-Белоручева, А.В. Вестфальская
ASSESSMENT AND EVALUATION IN ACADEMIC TEXTS ON HISTORY
A. P. Minjar-Beloroutcheva, A.V. Vestfalskaya
Рассматриваются средства выражения оценки в научных исторических текстах, которая является их неотъемлемым компонентом. Стремление историка быть объективным побуждает его прибегать не только к эксплицитной, но и имплицитной оценке изучаемого им объекта. Эксплицитная оценка проявляется посредством атрибутивных словосочетаний. Имплицитная оценка выражается с помощью разнообразных лингвистических и стилистических средств, не раскрывающих явного отношения историка к описываемому событию.
Ключевые слова: оценка, эксплицитная, имплицитная, текст, история, историк, события, личности, словосочетания, тропы, цитаты.
The article is devoted to the assessment and evaluation of academic texts on history. Assessment and evaluation are expressed explicitly and implicitly. Explicit assessment and evaluation are expressed through attributive word combinations. To express implicit assessment and evaluation historians use such stylistic devices as quotations, idioms, metaphor and analogy. Proper names of historic personalities are evaluative in themselves.
Keywords: assessment, explicit, implicit, texts, history, historian, events, personalities, word combinations, tropes, quotations.
В научных исторических произведениях, воздействующих на ум и чувства читателя, соединились наука и искусство. Способ и форма изложения исторического материала обусловлены самим предметом - историей. История, как известно, изучает развитие человеческого общества во всей его конкретности и многообразии, «как единый, закономерный во всей своей громадной разносторонности процесс»1. Исторический процесс представляет собой цепь взаимосвязанных фактов, интерпретации которых обусловлены мировоззрением историков, поскольку история - наука об обществе, как любая социальная наука, не может быть беспристрастной к предмету своего исследования, и предполагает изучение общества с определенных идеологических позиций2, неотъемлемым компонентом которых является оценка.
Миньяр-Белоручева Алла Петровна, докт. филол. наук, проф. кафедры иностранных языков исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. E-mail: ostvera@mail.ru
Вестфальская Анна Викторовна, преподаватель английского языка кафедры иностранных языков исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Соискатель кафедры английского языкознания филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, научный консуль-тант - А.П. Миньяр-Белоручева._
Оценочный подход, раскрывающий значимость событий прошлого для современности, является одним из важнейших в исторической науке. В своей творческой лаборатории историк постоянно пользуется оценочными понятиями и суждениями, которые находят непосредственное выражение в языке. Связь прошлого и настоящего имеет причинно-следственный характер: прошлое всегда выступает причиной настоящего, а познание прошлого есть не что иное, как познание породивших настоящее следствий. Трактовка исторического прошлого с определенных идейных воззрений, стремление убедить читателя в правильности подхода применяемого автором научного исторического произведения приводят последнего к необходимости использовать в его трудах разнообразные экспрессивно-эмоционально-оценочные
Alia P. Minjar-Beloroutcheva, Doctor of Philology, professor of the Department of Foreign Languages of the History Faculty, Moscow State Lo-monosov University. E-mail: ostvera@mail.ru
Anna V. Vestfalskaya, teacher of English of the Department of Foreign Languages of the History Faculty, Moscow State Lomonosov University. Chair post graduate of the Philological Faculty of Moscow State Lomonosov University. Scientific Supervisor -Alia P. Minjar-Beloroutcheva.
языковые средства. Оценка, будучи универсальной категорией, пронизывает все научные исторические произведения независимо от описываемых в них событий, личностей и эпох.
Исторические события и личности, относящиеся к далекому прошлому, стереотипно оцениваются историками определенных направлений. Так, одни историки считают, что битва при Гастингсе была «а strange battle»3, другие рассматривают ее как «а savage tussle»4, полагая, что завоевание Англии Вильгельмом Нормандским было не чем иным, как «а fearful gamble»5, а сам он был «а barbarous primitive man from a barbarous primitive country»6. Другие историки выражают свое восхищение герцогом Нормандский, который, находясь в чужой стране, совершил «а brilliant outflanking march»7, вошел в Лондон и тем самым проявил незаурядные военные способности, свой «military genius»8.
Однако за неоднозначной оценкой битвы при Гастингсе, решившей судьбу англо-саксонского королевства, стоит определенная мировоззренческая школа пронормандского или прогерманского направления, определяющая выбор оценочных словосочетаний авторами научных исторических произведений. Именно на этом уровне проявляется единство субъективного и объективного, которые взаимосвязаны и взаимообусловлены. Все языковые средства оценки, используемые в научном историческом произведении, подчинены творче-ско-идейному замыслу историка, выдержаны в соответствии с его мировоззренческой концепцией и, следовательно, не считаются стилистически нерелевантными.
Следует подчеркнуть, что эстетические и нравственные оценки историка, обусловленные его идеологическими взглядами, положением в обществе, не всегда противоречат принципу объективности и часто реализуются в его рамках, тем самым определяя выбор лингвистических средств выражения оценки.
Событиям, относящимся к новейшей истории наиболее сложно дать объективную оценку, следовательно, историки и политологи, которые их исследуют, не отличаются категоричностью оценочных суждений. Особенно сложно дать однозначную оценку событиям, относящимся к холодной войне и всем личностям, связанным с ней, поскольку она завершилась только двадцать лет тому назад. Однако историки рассматривают эту странную войну, в результате которой удалось сохранить мир на планете в течение более сорока лет, как историческое событие и анализируют означенный феномен с разных точек зрения.
Поиск истины в вариативной истории не всегда позволяет исследователю давать эксплицитные оценки. Стремление историка быть объективным при изложении исторических событий или описании исторических личностей побуждает его прибегать не только к эксплицитной, но и имплицитной
оценке изучаемого им объекта. Эксплицитная оценка выражается в основном посредством атрибутивных словосочетаний. По силе сцепления своих компонентов атрибутивная связь является наиболее прочной и предоставляет историкам наибольшие возможности для выражения эксплицитной оценки исторических личностей, фактов и событий. Использование атрибутивных словосочетаний в стилистических целях предопределено их категориальными характеристиками9. Атрибутивные словосочетания делятся на нейтральные и стилистически окрашенные, которые в свою очередь подразделяются на положительные и отрицательные. К стилистически нейтральным относятся такие словосочетания, как average man; entire generations; fondamental statement, political meetings, political leader, political systems, etc., которые приобретают отрицательную или положительную коннотацию в контексте конкретных научных исторических произведений. Среди маркированных атрибутивных словосочетаний выделяются положительно окрашенные: successful leader, splendid episode, brilliant thinker, victorious army, excellent commander, free world, etc. и отрицательно окрашенные, выражающие негативное отношение историка к историческому событию, явлению или личности: apocalyptic rhetoric, barbarous, primitive country, ruthless suppression, etc., которые выражают не только субъективное отношение историка к определенному историческому событию или личности, но и официально принятую точку зрения.
Следует отметить, что при выявлении атрибутивных стилистически маркированных словосочетаний ученые предупреждают о необходимости «отличать экспрессивные качества речи, имеющие своим постоянным источником личные свойства и состояния говорящего или пишущего, от таких фактов языковой экспрессии, которые коренятся в общественной психологии и представляют собой проявление именно общественной реакции на принадлежащий данному обществу язык. Это важно потому, что в последнем случае экспрессивные качества речи становятся в сущности уже объективной принадлежностью самих фактов языка, переставая быть только свойствами носителей данного языка»10. Следовательно, такие атрибутивные словосочетания, как predatory wars, obnoxious employers, intolerable conditions, etc., выражают не личную, а общественную точку зрения на определенное явление.
Однако оценка содержится не только в прилагательных, входящих в состав атрибутивных словосочетаний, но и в других частях речи, в семантике которых имеются оценочные компоненты, в частности в существительных, дающих наименование предметам, явлениям и действиям11. Такие существительные, как extremism, terrorism, witchhunt, danger, atrocities, occupation; totalitarianism, dictators, autocrat, confrontation, fear, war являются ингерентно отрицательными, и их употребление в
Лингвистика текста и поэтический дискурс
составе словосочетаний как лексических: witch-hunt, occupation forces, atom bomb; etc., так и атрибутивных: backward barbarían societies, disastrous nuclear war, disastrous military experience, permanent nuclear confrontation, etc. только усиливает негативную коннотацию всего словосочетания. Словосочетание «American imperialism», в состав которого входят нейтральное прилагательное «American» и существительное «imperialism», обозначающее политическое и экономическое господство одной страны над другими странами, которое ведет к непосредственному силовому вмешательству в жизнь последних и к их эксплуатации, не соотносится с понятиям демократия, и, следовательно, не может рассматриваться как положительное в странах, позиционирующих себя как демократические. Словосочетание «empire by invitation», предложенное Гиром Ландестадом, оправдывающее участие США в делах Европы, за которым скрывался страх последней перед мощью СССР, с которым та не могла справиться в одиночку12, несет отрицательный заряд, поскольку за этим стоит слабость старого континента. Следовательно, коннотативность того или иного словосочетания может также определяться и фоновыми знаниями.
Ингерентно положительные существительные полярно противоположны отрицательным, и их положительный заряд не менее силен. Словосочетания, в состав которых входят такие ингерентно положительные лексические единицы, как optimism, faith; truth; trust; honesty; hope; goals; dignity; tradition, несут положительную оценку: ancient tradition, universal truths, great dignity, etc. Однако если словосочетание состоит из трех компонентов, два из которых положительные, а один отрицательный, то последний оказывается доминирующим и все словосочетание приобретает отрицательный заряд, как это находим в словосочетании a total triumph of dictators.
Однако не только имена нарицательные могут быть оценочно маркированными. Имена собственные исторических личностей - антропонимы, уже сами по себе являются оценочными. Положительная или отрицательная оценка исторической личности обусловлена эпохой и мировоззрением историков, которые их употребляют. Типы великих правителей сами являются оценочными категориями. К таким именам относятся Roosevelt, Churchill, Kennedy, Stalin, Hitler, etc. Первые три имени ассоциируются с демократией и прогрессом, вторые - с тоталитаризмом и жестокостью.
Для усиления оценки исторической личности историк использует оценочные лексические единицы как положительные, так и отрицательные: Джон Кеннеди характеризуется как «the most overrated US président of the century»13; H.C. Хрущев представлен в виде «pacifically-minded» «admirable rough diamond, a believer in reform and peacefiil coexistence»14; сенатор Джозеф Маккарти изображается как «notorious», инициировавший «the
squalid and irrational frenzy of the anti-Red witchhunt»15; Джордж Кеннан описывается как «an ideological crusader» of the Cold War16; Эдгар Гувер оценивается как «the virtually irremovable chief of the Federal Bureau of Investigations (FBI)»17; Джозефу Дэвису дается оценка «ubiquitous»18 etc. Сколько существует историков и исторических школ, столько существует и мнений, каждое из которых обусловленное и обоснованное имеет право на существование.
Имплицитная оценка того или иного события или личности - отличительная черта состоявшегося историка; она позволяет ему в последующем по-новому их оценить. В научных исторических текстах оценка, высказанная в цитатах относится к имплицитной и играет существенную роль. Разновидность цитат и их место в композиции научного исторического произведения во многом обусловливает эмоционально-оценочное воздействия всего текста.
Цитаты, используемые в научных исторических текстах, представляют собой выдержки из летописей, правовых, финансовых и государственных документов, научных и художественных произведений, мемуаров, дневников, газет, официальных и частных писем, инаугурационных речей, военных депеш, статей и научных работ других историков, политологов, дипломатов. Одни цитаты органически входят в ткань научного исторического повествования, другие выносятся за главу и составляют отдельный раздел. Но в любом случае оценка, высказанная через цитату, звучит более убедительно и является более действенной, поскольку в ней содержится мнение третьих лиц, которое, по определению, является нейтральным, и, следовательно, истинным. Выражая недовольство США, а недовольство, как известно, несет отрицательный оценочный заряд, действиями Черчилля после Второй мировой войны, которого главным образом волновали национальные интересы Великобритании, автор приводит высказывания Джозефа Девиса, советника президента Тру-мена по делам СССР и адмирала Ли. Опираясь в оценке поведения Черчилля на цитаты двух выдающихся американцев, автор тем самым подчеркивает собственную объективность: «Whatever Churchill's greatness, in Davies' view he was «first, last, and all the time» a great Englishman, more interested in preserving England's position in Europe than in preserving the peace. Admiral Leahy, initially Roosevelt's, now Truman's chief of staff, confirmed that Davies' view was widely held by endorsing Davies' report: «This was consistent with our staff estimate of Churchill's attitude throughout the war»19.
Имплицитная оценка выражается с помощью разнообразных лингвистических и экстралингвистических средств, не раскрывающих явного отношения историка к описываемому событию. Одно из них - проведение исторических аналогий. Когда историк исходит из двух основных типов сравне-
ний - горизонтального и вертикального, при этом определяющей является тождественность оценки.
При горизонтальном сравнении ученый рассматривает события, которые параллельно происходили в одной или нескольких странах, или описывает исторические личности, жившие в одно и то же время, которые могут быть оценочно равновесными или полярно противоположными. Для того чтобы дать положительную оценку и показать все достоинства исторического деятеля, даже его героизм, историк идет от противного. Так, для описания американских политических деятелей начала холодной войны используется имплицитная оценка. Для того чтобы показать разницу между президентами Ф.Д. Рузвельтом и Г.С. Труме-ном, подчеркнуть значимость первого и тривиальность последнего, автор дифференцированно подходит к выполнению своей задачи. На первый план выносится разное социальное происхождение двух президентов: «Roosevelt had been a member in good standing of the cosmopolitan Northeastern establishment; Truman came from the Midwestern rural middle class»20, далее подчеркивается разница в их образовании: «Roosevelt had been educated at the best preparatory schools and universities; Truman had never gone beyond the secondary school level...»21. Несомненно, свободный от национальных предрассудков член северовосточных правящих кругов Рузвельт, получивший образование в лучших приготовительных школах и университетах, приобретает больший вес в глазах читателей, чем Трумен, выходец из среднезападного деревенского среднего класса, который не поднялся выше уровня неполной средней школы. Демонстрируя непреодолимые различия двух президентов США, автор как бы невзначай ссылается на панегериче-ское высказывание госсекретаря Трумена Дина Ачесона, сыгравшего одну из ключевых ролей во времена холодной войны, о своем шефе: «... Dean Acheson was to say of him affectionately and admiringly that he was a Yale man in the best sense of the word»22. Это косвенное цитирование Дина Ачесона становится определяющим в оценке Трумена. Два положительно окрашенных оценочных наречия -«affectionately and admiringly» заставляют читателя впервые испытать симпатию к Трумену, хотя в последующем предложении, автор опять подвергает Трумена уничижению, играя на контрасте судьбоносного предназначения Рузвельта и случайного обретения поста президента США Тру-меном: «Roosevelt's entire life had been a preparation for the highest office; Truman was a product of the Kansas City political machine»23. Трумен, который не был выбран Ф.Д. Рузвельтом изначально на должность вице-президента - «Selected as vice president only after Roosevelt's first choice, James Byrnes, was vetoed by the labor movement,» - неожиданно получает высокую оценку как выдающийся президент, в карьере которого не было даже намека на это: «Harry Truman gave little indi-
cation in his prior political career that he would turn out to be an extraordinary president»24. В данном случае происходит эффект обманутого ожидания. Умаляя достоинства Трумена, автор тем самым стремился повысить его оценку как исключительного президента, который, не имея реального внешнеполитического опыта и руководствуясь лишь неясными намеками, оставленными в наследие Рузвельтом, взялся за выполнение задачи по завершению Второй мировой войны и строительству нового международного порядка в условиях развала первоначальных планов, принятых в Тегеране и Ялте: «Without any real foreign policy experience and left equipped by Roosevelt with only the vaguest of road maps, Truman inherited the task of winding down the war and building a new international order even while the design established at Teheran and at Yalta was coming apart»25. Таким образом, не давая явной оценки и сравнивая судьбы двух современников, облагораживая одного президента и уничижая другого, автору удалось непомерно возвысить последнего, показав его феноменальную способность стать во главе США.
Более того, историк не может ограничиться одним историческим событием или исторической личностью одного исторического периода. Ему необходимо установить их место в ряду подобных событий и героев на протяжении всего развития человеческого общества.
При вертикальном (темпоральном) сравнении историк стремится найти аналогии описываемых им событий в предшествующих или в последующих веках. Для того чтобы американцы могли понять, насколько катастрофической была ситуация в мире во время холодной войны, ученый сравнивает холодную войну XX века с Гражданской войной США XIX века, поскольку у народа каждой страны имеются универсальные оценочные стереотипы относительно определенных исторических событий, которые помогают им оценить новые:
«For all its dangers, atrocities, costs, distractions, and moral compromises, the Cold War - like the American Civil War - was a necessary contest that settled fundamental issues once and for all»26.
При смешанном горизонтально-вертикальном сравнении параллели проводятся между событиями или историческими личностями, происходившими или жившими в разных странах и веках. Так, для того, чтобы показать превосходство крупных государств XX в. над империями предшествующих веков, историк приводит плеяду блестящих исторических имен, которые сам же и низводит с пьедестала, поскольку их достижения, по его мнению, меркнут по сравнению с современными. Благодаря антропонимам и топонимам в одном предложении исследователю удается охватить почти всю историю европейской цивилизации, использовав негативную оценку при проведении данного типа аналогии: «In comparison with the World States of modern times, the empire of Alexander or the orbis
Лингвистика текста и поэтический дискурс
terratum of Rome, the conquests of Ghengis Khan or of Napoleon, pale into insignificance. It is evident that these vast imperial States of the twentieth century could not have been consolidated if the old ideals of politics had been adhered to»27. Так, для усиления негативной оценки историк использует собственно идиому «pale into insignificance».
Историки, стремясь вывести тип исторического события или исторической личности, проводят аналогии, располагая в линейной последовательности разделенные веками события и личности, имеющие равноценный оценочный заряд, что делает весь исторический текст многомерным и расширяет изначально заявленные хронологические рамки. В зависимости от того, с какой исторической личностью или историческим событием сравнивает историк объект своего исследования, можно определить его отношение к этому лицу или событию. Сравнение с выведенными в истории типами тиранов является одной из самых негативных оценок, данных учеными какому-либо историческому деятелю.
В предложениях: «Henry VIII was a tyrannical monster. His rule echoed Caligula's and prefigured that of Hitler or Stalin»28 помимо эксплицитной оценки Генриха VIII как «деспотичного тирана», дается также и имплицитная оценка посредством введения имен собственных тиранов, прославившихся своей жесткостью. Сравнивая Генриха VIII, с одной стороны, с Калигулой, который предшествовал ему, и, с другой стороны, с Гитлером и Сталиным, жившими через четыреста лет после него, историк замыкает круг и одновременно создает исторический тип кровавого монстра.
Следовательно, имплицитная оценка выражается не только посредством аналогий. Весь арсенал стилистических средств используется историками для создания эффекта объективности. К ним относятся идиомы, представляющие собой устойчивый, семантически неразложимый комплекс, воспроизводимый в речи в готовом виде. Этими коммуникативно целостными единицами в равной степени владеют и автор, и читатель. Собственно идиомы характеризуются образностью, метафоричностью, эмоциональной насыщенностью, стилистической окрашенностью. В научных исторических произведениях функционируют как собственно идиомы, так и деформированные. Как показал материал исследования, деформирование идиом в научных исторических произведениях происходит в том случае, если историку необходимо усилить эмоционально-экспрессивно-оценочное воздействие на читателя. Собственно идиома «to loose ground», означающая «сдавать свои позиции» несет негативную оценку, которую усиливает ее грамматическое деформирование, например: «West felt itself to be losing ground to the communist economies, which had grown faster than its own in the 1950s»29.
Собственно идиомы, деформированные за счет введения в них дополнительных элементов,
позволяют поверить в искренность намерений двух сторон. Так, собственно идиома «bury the hatchet of war», означающая «заключить мир, сложить оружие», деформированная за счет введения дополнительного слова «old» в предложении: «France and (West) Germany buried the old hatchet after 1947 not because Franco-Germany conflict had become unthinkable - French governments thought about it all the time - but because their common membership of the US camp and the hegemony of Washington over western Europe would not allow Germany to get out of hand»30 несет положительный заряд, подчеркивая желание Франции и Германии положить конец вековой вражде, что произошло и длится уже более пятидесяти лет.
Метафора не только придает выразительность и красочность научному историческому произведению, в ней заложена оценочная коннотация, благодаря которой к историческому событию или личности привлекается внимание читателя. Яркие образы, которые порождает метафора, ставя свою оценочную печать на историческое событие или личность, позволяют читателю лучше их осознать и оценить. Так, в предложениях: «Forty years of fear and suspicion, of the sowing and harvesting of military-industrial dragons' teeth, could not be so easily reversed. The wheels of the war-making machine services went on turning on both sides»31 читатель постигает всю опасность холодной войны благодаря метафорам: «the sowing and harvesting of mili-tary-industrial dragons' teeth», «The wheels of the war-making machine».
Метафора как способ оценки исторических событий или личностей познания действительности играет особую роль в научных исторических текстах, так как способствует выработке определенного мнения относительно описываемого. В отличие от политических текстов, в которых использование метафор является признаком «кризисного мышления, мышления в сложной проблемной ситуации, ...когда в обществе происходит смена парадигмы общественного сознания»32, метафоры, функционирующие в научных исторических текстах, закрепляют за историческими событиями и личностями определенные оценки, которые сложно изменить, что подчеркивает необратимость свершившегося.
Итак, обращаясь к различным экспрессивно-эмоционально-оценочным лингвистическим средствам, историк всегда преследует вполне определенную цель - быть как можно более убедительным и максимально воздействовать на своего читателя, пробудить в нем чувство сопричастности и единства с автором строк.
1 Советская историческая энциклопедия. М., 1965. С. 578.
2 Жуков Е.М. Очерки методологии истории. М., 1980. С. 19.
J Lindsay J. The Normans and Their World. London, 1974. P. 224.
4 Linklater E. The Conquest of England. New York, 1966. P. 217.
5 Lindsay J. Op. cit. P. 124.
6 Howarth D. 1066. The Year of Conquest. London, 1977. P. 66.
7 Morton A. A Peoples History of England. London, 1984. P. 59.
8 Ibidem.
9 Тер-Минасова С.Г. Синтагматика функциональных стилей и оптимизация преподавания иностранных языков. М„ 1986.
10 Винокур Г.О. Культура языка. Очерки лингвистической технологии. М., 1925. С. 17.
11 Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 2006. С. 5.
12 Roberts P. The Cold War. Stroud, Gloucestershire, 2000. P. 17.
ь Hobsbawm E. The Age of Extremes: The Short Twentieth Century, 1914-1991. London, 2004. P. 242.
14 Ibidem.
15 Ibid. P. 235.
16 Ibid. P. 234.
17 Ibidem.
18 Kissinger H. Diplomacy. New York, 1994. P. 433.
19 Kissinger H. Op. cit. P. 431.
20 Ibid. P. 424.
21 Ibidem.
22 Ibidem. 2* Ibidem.
24 Ibidem.
25 Ibidem.
26 Gaddis I.L. The Cold War. London, 2005. P. ix.
27 Wallace W. Thirty Years of Modern History. London, 1926. P. 80.
28 English World. Ed. by R. Blake. London, 1982. P. 93.
29 Hobsbawm E. Op. cit. P. 242.
30 Ibid. P. 252.
31 Ibid. P. 251.
32 Гаврилова M.B. Лингвистический анализ политического дискурса // Полис, 2004, №3.
Поступила е редакцию 7 декабря 2009 г.
