CC BY
65
УДК 802/809
СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ НЕЗАВИСИМОГО ТАКСИСА СЛЕДОВАНИЯ В РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКАХ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ТАТАРСКОГО ЯЗЫКОВ)
© М. С. Хасанова
Тобольская государственная социально-педагогическая академия им. Д. И. Менделеева Россия, 626150 г. Тобольск, ул. Знаменского, 58.
Тел./факс: +7 (3456) 25 02 82.
E-mail: [email protected]
В статье описываются средства выражения независимого таксиса следования в генетически и типологически разных русском и татарском языках.
Ключевые слова: функционально-семантическое поле таксиса, независимый таксис, таксис-ные значения, следование.
Целью описываемого в статье исследования является характеристика средств выражения независимого таксиса следования на материале русского и татарского языков.
Единство, образуемое разнородными языковыми средствами данного языка, объединенными семантикой временных отношений между действиями-компонентами полипредикативных комплексов в рамках целостного периода времени, представляет собой функционально-семантическое поле (ФСП) таксиса [1, с. 238]. В лингвистике принято ФСП таксиса делить на сферы зависимого и независимого таксиса. Прежде чем перейти к описанию средств выражения независимого таксиса следования в исследуемых нами языках проведем обзор мнений ученых относительно данного типа таксиса.
Деление таксиса на зависимый и независимый берет начало с самого Р. О. Якобсона, который определяет зависимый таксис как выражающий различные типы отношений к независимому глаголу - одновременность, предшествование, прерывание, уступительную связь и т. п. В русском языке, замечает автор, зависимый таксис, выраженный деепричастием, определяется как указывающий на сообщаемый факт, сопутствующий другому, главному сообщаемому факту. Независимый таксис данным признаком не характеризуется [2, с. 108].
А. В. Бондарко, вслед за Р. О. Якобсоном, выделяет зависимый и независимый таксис. Различие между зависимым и независимым таксисом проводится на основе формально-грамматического признака. В конструкциях с зависимым таксисом соотнесенные ситуации выражаются глагольными формами, одна из которых, обозначенная инфинитной формой, не имеет собственную временную ориентацию, а приобретает ее лишь в соотнесенности с финитной формой глагола; а при независимом таксисе каждая из глагольных форм сохраняет самостоятельную временную отнесенность. По выражению А. В. Бондарко, «независимый таксис предполагает временные отношения между действиями при отсутствии эксплицитной, формально выраженной градации главного и сопутствующего действия» [1, с. 239]. В конструкциях данного типа ни один из членов таксисной пары не обладает формальными признаками второстепенности, при этом между элементами таксисного отношения прослеживается неполная равноправность.
В соответствии с трактовкой семантического инварианта категории таксиса, предложенной
А. В. Бондарко, зависимый и независимый таксис интерпретируются как «два типа семантики сопряженности действий во времени и соответствующих синтаксических структур (полипредикативных конструкций), выделенных по признаку наличия/отсутствия отношений «основной - зависимый предикат»; иначе говоря: 1) сопряженность основного и зависимого предиката (зависимый таксис, представленный в деепричастных, причастных и некоторых других конструкциях, включающих сочетание основной и зависимой предикации); 2) сопряженность двух и более «равноправных» предикатов (независимый таксис в конструкциях с однородными сказуемыми, в сложносочиненных предложениях и в сложноподчиненных предложениях разных типов - с придаточным времени, условия, уступки, с придаточным изъяснительным) [3, с. 100].
Интересен подход В. Б. Касевича, который о независимом таксисе автор говорит лишь применительно к противопоставлению нефинитных и финитных форм: «если в языке есть финитная форма, специально предназначенная для выражения значения одновременности / неодновременности (предшествования / следования) по отношению к некоторой ситуации... , то такая форма есть форма независимого таксиса» [4, с. 208-210]. В другой работе автор пишет, что независимый таксис связан с семантикой типа «до (после), вместо О» Х, где Х -произвольная ситуация, которая в данном высказывании может не называться. Зависимый таксис характеризуется той же семантикой, но ситуация Х должна называться в том же высказывании Показатели независимого таксиса, по мнению автора, наряду с формально обязательными показателями времени, присутствуют в финитных формах глаголов, но в качестве вторичных, т.е. формально необязательных [5, с. 39].
М. Ю. Рябова проводит разграничение зависимого и независимого таксиса на материале английского языка. Но, в отличие от своих предшественников, исследователь предлагает характеризовать зависимый таксис отношениями не вторичной предикативности, а вторичной предикатности, т.е. наличием в структуре высказывания включенных предикатных групп. Зависимый таксис, согласно концепции М. Ю. Рябовой, выступает как функция
включенного предиката. Определяющим признаком независимого таксиса, следовательно, является признак первичной предикатности, т.е. семантикосинтаксическая самодостаточность предикатов. Согласно теории М. Ю. Рябовой, деление таксиса на зависимый и независимый осуществляется по семантико-синтаксическому критерию. Зависимый таксис представлен: а) в синтаксически простом предложении, в котором в качестве предиката выступают причастие, инфинитив, отглагольное существительное и др.; б) в сложноподчиненных предложениях. Независимый таксис функционирует в рамках а) сложносочиненного предложения; б) в составе нескольких простых самостоятельных предложений, действия которых находятся в некоторой внешней соотносительной зависимости [6, с. 44-49].
По мнению Н. В. Берницкой, «деление на зависимый и независимый таксис должно носить не только формальный, но и семантический характер» [7, с. 16]. Опираясь на исследования, препринятые
В. Г. Гаком, автор, в зависимости от соотношения между грамматической и семантической предикативностью, внутрипредикативные отношения делит на симметричные и асимметричные. Симметричными являются те высказывания, в которых каждая пропозиция выражена грамматически полной предикативной формой: Я услышал о том, что он приехал. Согласно Н. В. Берницкой, данное высказывание содержит два предикативных отношения и две пропозиции (я-услышал; он-приехал). Несимметричные высказывания содержат большее количество пропозиций по отношению к грамматической предикативности, например: Я услышал о его приезде. В этом высказывании представлен один грамматический предикат (я-услышал), но две пропозиции (я-услышал; он-приехал). По мнению автора, зависимый таксис характеризуется асимметричной предикативной структурой, а независимый -симметричной. На уровне высказывания исследователь к сфере зависимого таксиса относит конструкции осложненных предложений (герундиальные (деепричастные), причастные обороты, обособления), а в сферу независимого таксиса определяет сложные предложения [7, с. 17].
Как видно из описанного выше, мнения ученых относительно разграничения независимого таксиса расходятся. Мы же придерживаемся точки зрения
А. В. Бондарко. Далее перейдем к описанию средств выражения независимого дифференцированного таксиса следования в русском и татарском языках.
Ядром дифференцированного независимого таксиса следования в русском языке выступают сложноподчиненные предложения с придаточными времени, в которых союзы выполняют функцию квалификатора, определяя временную последовательность действий. Причем, специализированные временные союзы, кроме передачи информации об очередности ситуаций, являются носителями и частных значений, как ограничительность, прерван-ность, опережение, преждевременность, указание на отсутствие интервала между ситуациями, на минимальность этого интервала и т.д. [8, с. 548].
В татарском языке ядерным компонентом независимого таксиса следования являются сложные предложения придаточным подчинительным времени аналитического типа.
Значение следования в русском языке реализуется в конструкциях с союзами: после того как, с тех пор как, как только и образованными от него составными специализированными союзами:
1) на основе частицы только: как только, лишь только, только лишь, чуть только, только что: Только что я вошел в опушку, вальдшнеп со стуком поднялся с куста (И. Тургенев);
2) на основе наречий едва, чуть: едва только, едва лишь, чуть лишь: Едва только раздались первые выстрелы — ожила безлюдная степь (Л. Толстой);
3) союзные частицы только, лишь, едва, чуть, выступающие в качестве аналогов союзов: Едва старик ушел, в сад быстро вошел доктор (Ю. Казаков).
Указанные союзы могут употребляться самостоятельно, но могут использоваться и при участии коррелятов то, так и, как: Только Иван Федорович простился с последним из отъезжающих, как помощник протянул ему одну из трубок (А. Фадеев). На непосредственное следование указывает и удвоение союзов - едва-едва, только-только: Только-только мы успели притаиться за кустами, как внизу показалось сразу пятеро всадников (Гайдар).
По утверждению Н. В. Семеновой, подобные временные союзы способны передавать и модусные смыслы. Т акая возможность реализуется в тех случаях, когда средство подчинительной связи указывает на чрезмерно короткий интервал между осуществляемыми действиями, когда собственно временные отношения осложняются субъективной оценкой интервала [9, с. 158-159].
Значение контактного непосредственного следования, заключенное в союзе, может подчеркиваться и лексическими средствами, в качестве которых выступают наречно-обстоятельственные актуализа-торы последовательности, указывающие на незамедлительную смену второстепенного и основного действия или сверхкраткий интервал между следующими друг за другом компонентами таксисной ситуации, типа тотчас, немедленно, мгновенно, сейчас же, сразу же, уже: Лишь только он отворил дверь, Таня сразу же увидела его и вышла (Трифонов).
В подобных предложениях, по мнению Н. В. Семеновой, «время «сгущается» за счет увеличения не только и не столько количества самих действий, сколько указания сопутствующих им обстоятельств [9, с. 257]. Неожиданное наступление последующего действия выделяется временными обстоятельствами внезапности, сами же ас-пектуально-таксисные отношения довольно часто при этом осложняются модальными элементами обусловленности типа вдруг: Высвободив свое плечо из руки мальчика, она вдруг вскочила на ноги и заплакала (В. Короленко).
В татарском языке в сложноподчиненных предложениях значение следования передается со-
юзным словом ул да тугел: Комбатныц колоннага орыныр-орынмас барган аты, нидэндер вркеп, читкэ тайпылды, ул да тугел аныц аяклары кинэт сазга батты. (Г. Бэширов) 'Лошадь комбата, идущая бок о бок с колонной, испугавшись чего-то, отскочила в сторону, и в это же время ее ноги завязли в болоте’.
Относительно значений парных относительных слов кайчан - шунда, кайчан - шул чакта, кайчан - шул вакыт и относительного слова шунда можно указать, что они, являясь средством выражения таксиса, семантически близки и к дифференцированному и недифференцированному типу, их можно рассматривать и как средство выражения таксиса одновременности и таксиса разновременности с семантическим оттенком контактного быстрого следования: Мэцге буран булмас, бер аязыр, шунда халык игенен дэ сугар, кызын да бирер, киленен дэ ярэшер (Г. Ибранимов) 'Вечно бурана не будет, как-нибудь прояснится, тогда народ и молотить будет, и выдаст девушек, и засватает невесток’.
В русском языке в качестве временного актуа-лизатора может использоваться и глагол успеть: Только успели мы занять свои места за чайным столом, как появились ожидаемые желанные гости (В. Мамонтов).
К конструкциям со значением контактного следования с оттенком опережения в русском языке относится фразеологизированная модель не успел + инфинитив, как ... В предложениях подобного типа таксисные временные отношения осложняются экспрессивными оттенками внезапности, подчеркнутой быстроты и интенсивности одного из действий: И не успел он подумать, как она вошла, неся поднос с чаем (И. Бунин). В татарском языке также существует аналогичная форма на основе глагола елгермэде(лэр) - не успел(и): Тик ул як-ягына каранырга да влгерми калды, по-гонлылар аныц узен камап алдылар (Г. Бэширов) 'Не успел он оглянуться по сторонам, как его самого уже окружили люди в погонах’.
Препозиция глагола не успел усиливает эск-прессивность высказывания, акцентирует некоторую преждевременность второго действия. Эта конструкция как в русском, так и в татарском языках является маркером и ограничительного таксиса следования. Ограничительное значение с оттенком прерывания, т. е. незавершенности первого действия до наступления второго передается глаголами, содержание которых указывает на достижение предела, но при этом частица не указывает на принудительное прерывание действия вследст-вии наступления другого: Но он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам, а на хорах застучали ногами и закашляли музыканты (Л. Толстой). Сравните в татарском: Эцгэмэ бетеп тэ влгермэде, юл урта-сыннан тиз-тиз атлап болайга таба килуче берничэ командир куренде (Г. Бэширов) 'Беседа не успела закончиться, как показались быстро приближающиеся несколько командиров’. В таких конструкциях обычно используются процессно-
предельные глаголы типа допеть, дочитать, достичь в сочетании с отрицательной частицей не в русском языке, в татарском языке отрицание заключено в составе глагола елгермэде(лэр) - не успел(и).
Значение неопределенного (непосредственного) следования в русском языке реализуется в конструкциях с союзом после того как: Вскоре после того, как часы пробили полночь, послышались торопливые шаги (А. Чехов).
В татарском языке значение непосредственного следования выражается:
1) относительным словом аннан: Балалар чы-рыйлашып йвгереп керделэр, аннан встэл артына тезелешеп утырышып та куйдылар 'Дети с визгом прибежали, затем расселись за стол’.
2) относительным словом шуннан соц: : Авыл егетлэречэ алмаш-тилмэш бик озаклап кул кы-сыштылар, шуннан соц Шэмси Митэй янына утырды да винтовкасын тазарта башлады. (Г. Бэширов) 'Подолгу пожимали друг другу руки, как деревенские парни, после этого Шамси присел к Митяй и начал чистить винтовку’.
3) относительным словом аннары: Ул
хэлсезлэнеп урындыкка ицде, аннары янтаеп идэнгэ ук шуып твште (Ф. Галиев) 'Он, потеряв силы, опустился на стул, затем вовсе сполз на пол’.
Значение ограничительного следования в русском языке реализуется в конструкциях с союзом с тех пор как: Самойленко с тех пор как уехал из Дерпта, в котором учился медицине, редко видел немцев и не прочее ни одной немецкой книги (А. Чехов). Это же значение в татарском языке маркируется относительными словами шуннан ары, шуннан бирле: Эби безгэ кунакка килде, шуннан бирле ул мине мэктэпкэ иртэ белэн озата бара 'К нам в гости приехала бабушка, с тех пор она меня утром провожает в школу’.
Значение дистантного следования в русском языке подчеркивается лексическими средствами, в качестве которых выступают наречно-обстоятельственные актуализаторы последовательности, указывающие на определенный интервал между сопряженными действиями, типа через день, через минуту, год спустя и др. В татарском языке им соотносятся лексические конкретизаторы типа бер минуттан соц ’через одну минуту’, берничэ елдан соц ’через несколько лет’, ике сэгатьтэн соц ’через два часа’ и др. К примеру, И входя однажды вечером в партер в Мариинском театре за несколько минут до поднятия занавеса, вдруг увидал и его и ее (И. Бунин).
Независимый таксис разновременности находит выражение и в конструкциях сочинительного типа: в рамках простого предложения между однородными сказуемыми, в сложносочиненном предложении - между сказуемыми частей сложного предложения.
Прежде чем перейти к описанию таксиса разновременности, выраженного однородными членами, следует напомнить о том, что среди ученых нет единого мнения о наличии таксисных отношений между ними. А. В. Бондарко, вслед за ним
С. М. Полянский, Е. В. Евпак признают наличие таксисных отношений между однородными членами. В. С. Храковский склонен не относить подобные случаи к таксисным, поскольку «нельзя обнаружить каких-либо грамматических показателей, которые однозначно свидетельствовали бы о том, что в рассматриваемых конструкциях выражается какое-либо таксисное значение» [10, с. 35]. Мы придерживаемся мнения, что любые действия, вступающие в те или иные отношения, так или иначе связаны между собой и, следовательно, между ними существует некоторая грамматическая и содержательная зависимость. Такая зависимость будет прослеживаться и между однородными членами, следовательно, между ними также будут разграничиваться таксисные отношения. Согласно
В. С. Храковского, решающим фактором в разграничении одновременности / последовательности ситуаций, выраженных однородными членами, оказывается точка отсчета» [10, с. 36]. Разновременность или последовательность в зависимости от выбора точки отсчета можно представить или как предшествование, или как следование. Учитывая то, что действия, представленные в высказывании обычно располагаются соответственно порядку следования в реальной действительности, мы будем вести речь лишь об отношениях следования.
В русском языке значение следования прослеживается между однородными сказуемыми: Тот развернул, поглядел, потом перевернул на другую сторону, затем взял на свет (Ф. Достоевский). В синтаксических структурах сочинительного типа часто встречаются временные обстоятельства, указывающие на порядок осуществления действий типа потом, сначала - потом, затем, через секунду, сразу же, после и т. п.
Значение следования в татарском языке находит выражение в рамках простого предложения между однородными сказуемыми, связанными:
а) интонацией перечисления: Хуща тэбэнэк караваттан твште, калын келэмгэ басты (Т. Галиуллин) 'Хозяин спустился с кровати, наступил на толстый половик’.
б) соединительным союзом да/дэ (Ъэм): Тиз генэ щыендым да киттем чыгып теге районга (В. Нуруллин) 'Быстренько собрался и поехал в тот район’.
Таксис следования наблюдается в сложносочиненном предложении между действиями, обозначенными сказуемыми его частей, где находят выражение события, происходящие просто после-
довательно: Дверь отворилась, и кто-то вошел (Л. Толстой). Приведем пример на татарском языке: Рэисэнец кузлэре зур булып ачылдылар, кулын-дагы сирень яфраклары щиргэ твште (А. Шамов) 'У Раисы широко раскрылись глаза, с рук упала на землю ветка сирени’.
Рассмотрев средства выражения независимого таксиса следования на материале русского и татарского языков, приходим к следующим выводам: в русском языке, выполняя функцию квалификатора, временную последовательность действий в большей степени определяют союзы, что не свойственно для татарского языка. Причем значение следования, заключенное в союзе, часто подчеркиваться и лексическими средствами, в качестве которых выступают наречно-обстоятельственные актуализа-торы последовательности. В татарском языке формы, выраженные аналитическими конструкциями, менее функциональны, чем синтетические средства, которые относятся к сфере зависимого таксиса. Таксисные конструкции сочинительного типа в исследуемых языках обладают большим сходством.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бондарко А. В. Общая характеристика семантики и структуры поля таксиса // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука, 1987. С. 238.
2. Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. С. 108.
3. Бондарко А. В. Основы функциональной грамматики. Языковая интерпретация идеи времени. СПб., 1999. С. 100.
4. Касевич В. Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. М.: Наука, 1988. С. 208-210.
5. Касевич В. Б. О категориях выражения таксиса в бирманском языке // Исследования по филологии и истории культуры. Ученые записки ЛГУ. Серия востоковедческих наук. Л., 1990. С. 39.
6. Рябова М. Ю. Временная референция в английском языке (прагма-семантический аспект). Кемерово: Кузбассвузиз-дат, 1993. С. 44-49.
7. Берницкая Н. В. О критериях выделения зависимого и независимого таксиса // Этногерменевтика: некоторые подходы к проблеме. Кемерово, 1999. С. 16.
8. Русская грамматика / Под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1980. Т. 2. С. 548.
9. Семенова Н. В. Категория таксиса в современном русском языке: дисс. ... д-ра филол. наук. М., 2004. С. 158-159.
10. Храковский В. С. Категория таксиса (общая характеристика) // Вопросы языкознания. 2003. №2. С. 35.
11. Закиев М. З. Татарская грамматика. Т. 3. Синтаксис. Казань, 1995. 576 с.
12. Татарская грамматика в 3-х т. Т. 2. Морфология. Казань: Татарское кн. изд-во, 1997. 397 с.
13. Тумашева Д. Г. Татарский глагол (Опыт функциональносемантического исследования грамматических категорий). Казань: КГУ, 1986. 189 с.
Поступила в редакцию 07.10.2009 г.
