CC BY
59Итэй СЕНЕД
Доктор философии, профессор политической теории и директор Центра новых институциональных общественных наук
при Вашингтонском университете (Сент-Луис, США).
Маршал ТОМПСОН
Доктор философии, старший преподаватель политической теории Северо-западного университета в Иллинойсе
(Чикаго, США).
Роберт УОКЕР
Доктор философии, старший преподаватель политической теории Вашингтонского университета
(Сент-Луис, США).
Рон УОТСОН
Доктор философии, сотрудник кафедры политической теории Вашингтонского университета
(Сент-Луис, США).
СРЕДНИЙ КЛАСС: НОВАЯ КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ СХЕМА И ОПЫТ ЕЕ ПРИМЕНЕНИЯ К СТРАНАМ КАВКАЗА
Резюме
оль среднего класса в развитии самых старых тем в политической экообществ, их экономической и по- номии. В данной статье мы предлага-литической системы — одна из ем новую концептуальную схему для
исследования среднего класса и теоретическую основу для методологически корректной программы исследований. Такая программа позволит ответить на вопрос, что же такое средний класс и как можно на основе предлагаемого подхода к определению среднего класса попытаться измерить силу этого класса или отсутствие таковой в той или иной стране и оценить степень его воздействия на его же социальные, политические и экономические условия. Сначала необходимо определить в намного более ясных и точных терминах, чем это делалось до сих пор, что же представляет собой средний класс, что означает быть членом этого эксклюзивного клуба. Затем нужно определить, от каких переменных зависит его чис-
ленность и сила. Только после этого можно переходить к исследованию того, как именно размер и сила среднего класса могут воздействовать на его экономическую, социальную и политическую значимость применительно к развитым, развивающимся и переходным обществам. В этой пилотной по своему характеру статье мы излагаем предварительное описание тех компонентов, которые должно содержать любое адекватное определение; первых результатов, которые демонстрируют, чего может достичь соответствующая программа исследования, и кратко показываем, что могла бы дать такого рода работа для политической экономии переходных обществ, подобных Азербайджану, Армении и Грузии на Кавказе.
1. Введение
В своей «Политике» Аристотель утверждает, что богатство государства зависит от богатства, численности и правовой защищенности его среднего класса. Аристотель никак не пытается обосновать это эмпирическое наблюдение. Мы в данной статье хотим представить теоретические аргументы, объясняющие и обосновывающие ключевую роль среднего класса в экономическом развитии. Можно ожидать, что, если эта роль действительно так велика, правительства, стремящиеся максимизировать выгоду, будут защищать права собственности среднего класса. Соответственно, исследуя факторы, определяющие благосостояние государств, мы постараемся обратить особое внимание на институты и нормы защиты его прав собственности.
Недостаточное внимание к роли среднего класса в поддержании устойчивого экономического роста объясняется засильем в экономической науке неоклассической школы, берущей начало от «Богатства народов» Адама Смита1. Дело в том, что неоклассический подход упускает из виду различие между структурой экономики и тем, насколько хорошо или плохо она функционирует2, и пренебрегает вопросом о структуре прав собственности, их распределительных эффектах и о том, какую роль играет качество принудительного обеспечения этих прав3. Без понимания институциональных структур трудно объяснить разницу в экономических показателях различных стран. Дуглас Сесил Норт привлек внимание исследователей-экономистов к тому, что до сих пор данная важнейшая переменная выпадала из анализа, хотя именно она и объясняет большую часть того, что мы хотим знать об обществах и их экономике4.
1 См.: Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Издательство социальноэкономической литературы, 1962.
2 См.: North D.C. Structure and Change in Economic History. N.-Y.: Norton, 1981.
3 См.: SenedI. The Political Institution of Private Property. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
4 См.: North D.C. Op. cit.; Он же. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. N.-Y.: Cambridge University Press, 1990.
Неоклассическая экономическая школа признает важнейшую роль прав собственности для функционирования рынков, но она слишком долго пыталась включить этот внешний фактор, относящийся к социальному порядку, в концептуальную схему «совершенного» конкурентного рынка, отрицая всякую роль системы поддержания правопорядка государственной властью. Предпринимались попытки объяснить «самопроизвольное» возникновение прав собственности. Для этого использовались различные варианты логики повторяющейся игры5, в соответствии с которой в ситуации равновесия действующие по собственной воле субъекты без участия какого бы то ни было внешнего (государственного) механизма принуждения договариваются друг с другом о неких самореализующихся, обладающих собственной исполнительной силой правилах, регулирующих права собственности, дабы избежать катастрофического для всех участников срыва сотрудничества. Исследование конца 1990-х годов поставило этот аргумент под сомнение. Сначала было показано, что в наиболее реалистичных условиях самореализация, собственная исполнительная сила таких правил будет маловероятной: даже относительно небольшая группа (группы) субъектов со скромными уровнями будущих коэффициентов дисконтирования едва ли может рассчитывать на устойчивую самореализацию систем права собственности6. Далее было показано, что именно государства являются надежным правоприменителем, осуществляющим право собственности в широком диапазоне реалистических условий. Кроме того, легко показать, что общество живет и функционирует гораздо лучше там, где государство защищает права собственности своих граждан, а не там, где такой защиты со стороны государства нет7. Это доказывает наличие очевидной и непосредственной роли государства — роли по защите права собственности граждан8.
Ожидается, что в этом качестве государство будет экономически неэффективным. Обладая монополией на предоставление и защиту права собственности, оно неизбежно будет прибегать к монополистическому ценообразованию, так что права собственности будут дефицитными, а цена на них — завышенной. Налоги, взимаемые государством, скорее всего, будут слишком высокими для эффективного функционирования рынков9. Кроме того, главные стимулы, которыми руководствуется государство, исходят не из соображений эффективности, а из соображений распределения и перераспределения благ10. И все же — при всей органически присущей государству неэффективности, связанной с его мотивацией к монополизму и перераспределению, — предоставление и защита прав собственности государством выступает необходимым условием возникновения и процветания рынков11.
Если правительство защищает права собственности, для того чтобы максимизировать ожидаемую от них выгоду, то какие же права собственности оно должно защищать? В данной статье утверждается, что если система прав собственности установлена государством с целью максимизировать выгоду, то прежде всего оно должно защищать экономическую жизнеспособность и силу среднего класса.
5 См.: Sugden R. The Economics of Rights, Co-operation and Welfare. Oxford: Basil Blackwell, 1986; Taylor M. The Possibility of Cooperation. N.-Y.: Cambridge University Press, 1987.
6 См.: Calvert R.L. Rational Actors, Equilibrium and Social Institutions. В кн.: Explaining Social Institutions / Ed. by J. Knight, I. Sened. Ann Arbor: Michigan University Press, 1995.
7 См.: Sened I. Op. cit.
8 Эту роль правительства обычно все еще игнорируют из-за разделяемого многими представителями неоклассической школы непризнания экономической роли государства. Такова достойная сожалений реальность, и ее еще предстоит исправить новому, более реалистичному поколению экономистов, которые будут больше ориентироваться на науку и не так упрямо держаться за порожденные идеологией предубеждения.
9 См.: Sened I. Op. cit.
10 См.: Knight J. Institutions and Social Conflict. N.-Y.: Cambridge University Press, 1992.
11 См.: Sened I. Op. cit.; Levi M. Of Rule and Revenue. Berkeley: The University of California Press, 1988.
■ Во-первых, иметь сильный средний класс жизненно важно для экономического процветания любого правительства, чье благосостояние обеспечивается налоговыми поступлениями.
■ Во-вторых, только у сильного среднего класса будет стимул помогать правительствам в защите этих прав собственности от внешних и внутренних посягательств.
А стремление помочь беднякам, не предоставляя им в то же время комплекс неконк-ретизированных прав собственности, не могло не привести к хорошо описанной во множестве документов неэффективности филантропии12. Чрезмерная защита богатых (за счет среднего класса. — Перев.), со своей стороны, неизбежно ведет к недоиспользованию человеческого капитала: лишать значительную часть общества благосостояния и благ здравоохранения, образования и привлекательных карьерных перспектив — значит неизбежно уменьшить производительный потенциал любого общества.
Структура статьи: В следующем разделе мы изложим теоретические аргументы. В третьем разделе приведем сравнительные данные по странам, подтверждающие наши теоретические положения. В четвертом разделе мы наметим программу исследований, которая позволит продолжить это оригинальное направление. Закончим мы несколькими замечаниями о применимости наших результатов к странам Кавказа и пояснениями и оговорками относительно того, что уже сделано и что предстоит сделать.
2. Благосостояние государств13 зависит прежде всего от благосостояния среднего класса
Важность среднего класса для экономики — расхожая истина. Но у этой расхожей истины пока не слишком много теоретических обоснований. В данном разделе мы дадим неоклассическое обоснование этого утверждения, состоящее из трех этапов. Мы начнем с краткого обзора литературы. Затем покажем, что ни одна экономика не может процветать исключительно или главным образом благодаря богатству небольшой группы очень богатых. Далее мы продемонстрируем, что помощь очень бедным может выглядеть очень привлекательной в моральном плане, но она не в состоянии привести к экономическому и социальному успеху в долгосрочной перспективе. Закончим мы простым аргументом в пользу того, что средний класс с наибольшей вероятностью способен обеспечить устойчивый экономический рост и общественное благосостояние. Завершим мы наше рассуждение замечанием о роли политических институтов в защите благосостояния среднего класса.
2.1. Краткий обзор литературы
Традиционно исследователи уделяли большое внимание возможности и вероятности того, что сокращение неравенства в доходах отрицательно скажется на экономическом росте. Здесь можно проследить две линии рассуждений.
12 Это, в частности, главная тема книги: Gibson C.C., Anderson K., Ostrom E., Shivakumar D. The Samaritan’s Dilemma. Oxford: Oxford University Press, 2005.
13 Здесь и далее авторы говорят о том же самом «богатстве народов» — the wealth of the Nations, — о котором говорил Адам Смит, и употребляют то же самое выражение, связывая тем самым идеи статьи с классическими постулатами книги Смита. Однако употреблять при обсуждении современных реалий перевод позапрошлого века, традиционно используемый применительно к книге Смита, не совсем корректно. — Перев.
■ Во-первых, большее равенство может отрицательно отразиться на размере совокупных сбережений. Если в результате трансфертов доход перераспределяется от лиц, способных и склонных делать сбережения, к лицам, не слишком склонным к этому, то совокупный уровень сбережений окажется ниже, что снизит уровень инвестиций и замедлит экономический рост14.
■ Во-вторых, политику перераспределения доходов, призванную удовлетворить бедняков и тем самым уменьшить политическое давление, правительство проводит в жизнь в форме прогрессивного налогообложения.
Эти налоги, накладываемые на доход, который превышает некий минимум, подрывают стимулы к инвестициям и ведут к отрицательным последствиям для темпов роста15.
Однако эмпирические исследования, призванные проверить гипотезу о воздействии неравенства в доходах на экономический рост, дают, в лучшем случае, неоднозначные и неубедительные результаты. Все недавние методологически строгие исследования демонстрируют, что отношение между неравенством в доходах и экономическим ростом описывается инвертированной и-образной кривой16.
Но более серьезная проблема даже не расхождение теории с эмпирическими данными, а состояние самого этого теоретического фундамента. Недавно Банерджи и Дюфло следующим образом резюмировали теоретические основы трех традиционных линий рассуждений относительно роли среднего класса: «В соответствии с одним взглядом, новые предприниматели с достаточной способностью ждать и терпением, позволяющими им соглашаться на отсроченное вознаграждение, появляются из рядов среднего класса и становятся источником того роста занятости и производительности, которым затем пользуется остальная часть общества. ...Второй, может быть, самый расхожий, взгляд состоит в том, что средний класс — это, прежде всего, необходимый источник пополнения предпринимательского класса: именно «ценности среднего класса», ориентированность на накопление человеческого капитала и сбережений и обеспечивают представителям среднего класса центральное место в процессе капиталистического накопления [богатства]... Третье представление — на нем специализируется деловая пресса — акцентирует внимание на роли представителей среднего класса в качестве потребителей. готовых немного переплачивать за качество. Именно спрос на качественные потребительские товары питает инвестиции в производство и маркетинг товаров, которые, в свою очередь, повышают уровень доходов всех и каждого...»17
Все эти аргументы исходят из предположения о неких общих отличительных особенностях, присущих среднему классу как таковому, выглядящих, в лучшем случае, произвольно выбранными и притянутыми за уши. Не приходится удивляться, что Банерджи и Дюфло в ходе детального изучения положения дел в 13 странах не обнаружили никаких серьезных эмпирических подтверждений ни для одного из данных утверждений. Все, что им удалось обнаружить, — это склонность представителей среднего класса иметь меньше детей и вкладывать больше капитала в их образование, здоровье и другие личностные факторы, конвертирующиеся впоследствии в более высокооплачиваемые рабочие места, большую ожидаемую продолжительность жизни и другие преимущества18.
14 См., например: Kaldor N. Alternative Theories of Distributions // Review of Economic Studies, 1956, Vol. 23.
15 См., например: Alesina A., Rodrik D. Distributive Politics and Economic Growth // The Quarterly Journal of Economics, 1994, Vol. 109, No. 2. P. 465—490.
16 См., например: Banerjee A., Duflo E. Growth Theory through the Lens of Development Economics // Handbook of Development Economics, 2005, Vol. 1a. P. 473—552.
17 Banerjee A., Duflo E. What is Middle Class about the Middle Classes around the World? // Journal of Economic Perspectives, 2008, Vol. 22 (2). P. 5.
18 См.: Ibid. P. 22.
2.2. Новые теоретические основы для оценки роли среднего класса
Предлагаемая в настоящей работе теория среднего класса и его роли в экономическом росте и социальном процветании опирается на два фундаментальных принципа неоклассической экономики. Это тезис об уменьшающейся отдаче и признание роли системы прав собственности как одного из определяющих факторов, влияющих на показатели экономики. Что касается представленных эмпирических данных, — они позволяют объяснить инвертированное и-образное распределение, характеризующее зависимость между неравенством в доходах и экономическим процветанием.
Сосредоточение чрезмерного богатства в руках немногих, как представляется, ведет к неэффективности двух типов.
■ Во-первых, логика уменьшающейся отдачи предполагает, что те, кто накапливает огромные суммы денег, вынуждены использовать инвестиционные стратегии, отличающиеся быстрым уменьшением отдачи от инвестиций.
■ Во-вторых, права собственности очень богатых трудно защитить и администрировать.
В частности, огромные финансовые конгломераты, защищающие и управляющие финансовыми активами мультимиллиардеров, должны в любом случае, отличаться высокой Х-неэффективностью, какую обычно связывают с действиями центральных правительств. Пользующиеся полной или почти полной монопольной властью в основных сферах своей деятельности и содержащие огромный административный аппарат, эти конгломераты обычно инвестируют свои капиталы и управляют ими столь же неэффективно, как центральные правительства. Последние данные о доходах корпораций ясно показывают, как широко распространено это явление. Много говорилось о чрезмерно высоких зарплатах большинства руководителей корпораций, которые зачастую управляют этими корпоративными конгломератами с очень малым успехом, а то и вовсе без успеха, который они могли бы предъявить в качестве оправдания таких зарплат. Ошибки, а то и прямые провалы в управлении, многими из этих больших корпораций широко обсуждались в СМИ в контексте экономического спада 2009 года, и здесь нет нужды подробно об этом говорить.
На другом конце спектра ситуация с трансфертами в пользу бедных, как представляется, подтверждает тревогу по поводу неэффективности политически мотивированных трансфертов. Даже если в этом сегменте населения и можно встретить подвиги накопления и предпринимательской активности, в целом он меньше всего способен извлечь выгоду из базовой защиты прав собственности: у него, с его скверным образованием, скверным здоровьем и ничтожной собственностью, найдется мало что защищать, если вообще найдется. Высокий уровень преступности, отсутствие здравоохранения и других современных средств защиты от нищеты заранее лишают бедняков не только высокой производительности труда и, следовательно, возможности каких-то долгосрочных инвестиций, но и возможности накопить какие-то активы. Отсюда понятно, что мотивированное филантропическими мотивами перераспределение в пользу бедных имеет весьма ограниченные перспективы.
2.3. Пропуск в средний класс: подход с точки зрения прав собственности
Экономическое богатство часто измеряют в категориях величины дохода и активов. Этот узкий подход к количественной оценке составляет сердцевину наших теоретических
рассуждений. Если определять принадлежность к среднему классу исключительно в терминах величины дохода и активов, все равно у нас в руках остаются определенные рычаги даже с учетом тезиса об уменьшающейся отдаче. У нас оставалась бы возможность ссылаться на то, что средний класс, вероятнее всего, будет использовать свои активы лучше, чем очень богатые. Правда, и здесь мы рискуем натолкнуться на возражения. Фрэнк Найт19, как известно, утверждает, что богатые владеют необъяснимой способностью справляться с неопределенностью. Именно эта способность, по его мнению, может считаться источником появления прибыли, которое в рамках общей модели равновесия объяснить невозможно. Найт «спас» прибыль в модели конкурентного рынка — без этого модель предсказывала бы, что в конце концов вся прибыль будет растрачена и распылена под воздействием тех самых сил конкуренции, которые, как предполагается, и заставляют данный рынок работать. Найт также спас веру в то, истинность чего так никогда и не была доказана или продемонстрирована: в то, что богатые лучше знают, как им тратить свои деньги, — веру, неотъемлемо присущую школе «экономики предложения» и сторонникам плоской шкалы налогообложения. Критический анализ теории Найта выходит за пределы наших задач, но мы считаем нужным обратить внимание на противоречия между принципом уменьшающейся отдачи и утверждением «богатые лучше знают». Первый находит эмпирические и теоретические обоснования, второе в большинстве случаев остается неявной посылкой, мало подтвержденной теоретически и эмпирически.
Взятый сам по себе, тезис об уменьшающейся отдаче легко может оправдать трансферты в пользу беднейшей части населения. В пользу бедных должны направляться средства на школьные субсидии и финансирование основных служб здравоохранения — там они, скорее всего, принесут самый большой полезный эффект. Поэтому важно принять во внимание оба основания нашей теории. Тезис об уменьшении отдачи — только часть нашей аргументации. Необходимое его дополнение — способность защищать доходы на вложенный капитал от потенциальных угроз. Именно способность защищать и сохранять плоды своего труда в широком масштабе и делает средний класс краеугольным камнем общества. Важно понимать, насколько трудно защищать права собственности очень богатых и очень бедных. В случае с богатыми камнем преткновения являются проблемы, обусловленные многоуровневым характером основных субъектов прав и косвенным характером защиты активов и их использования. Проблема с бедными — трудность установить достаточно всеобъемлющий комплекс прав, который позволял бы беднякам извлекать выгоду из того немногого, чем они владеют.
Положение об уменьшающейся отдаче представляет собой полезное дополнение к нашей аргументации, но основу ее составляет прежде всего и главным образом идея, что система прав собственности, защищающих средний класс, неизбежно способствует экономическому и социальному процветанию. Это ставит перед нами две взаимосвязанные проблемы.
■ Во-первых, мы должны ясно сформулировать тот комплекс личных прав и прав собственности, без которого невозможно обеспечить благосостояние большого и преуспевающего среднего класса.
■ Во-вторых, далее нам нужно ясно сформулировать, почему именно благосостояние среднего класса так важно для благосостояния общества в целом.
Так как определение комплекса прав собственности — это, главным образом, проблема измерения, мы перенесем обсуждение этого вопроса в следующий раздел. Здесь же
19 Cm.: Knight F.H. Risk, Uncertainty and Profit. Boston, MA: Hart, Schaffner & Marx; Houghton Mifflin Co., 1921.
мы продолжим разъяснять, почему наша теория прав собственности подразумевает, что наличие сильного среднего класса, защищенного твердой системой прав собственности, является ключевым элементом экономического процветания.
Средний класс должен реинвестировать немалую часть своего располагаемого дохода как в развитие своего собственного дела, так и в развитие общества в целом. Учитывая, что у инвесторов, принадлежащих к среднему классу, возможность вкладывать деньги в образование детей, медицинские услуги и пенсионное обеспечение обычно целиком зависит от их сбережений и инвестиций и что средства, находящиеся в распоряжении принадлежащих этой группе семей, достаточно ограничены, — этот класс граждан, скорее всего, будет управлять своими финансами осмотрительно и инвестировать разумно и эффективно. Обычно у людей этого класса есть информация и навыки, позволяющие успешно и разумно инвестировать средства и защитить свои инвестиции от разного рода угроз и рисков. Кроме того, чтобы иметь возможность защитить свои средства, сильный средний класс должен быть способен влиять на политические институты. Наличие и успешность таких институтов, в свою очередь, будут содействовать безопасности и других членов общества, которые, при некоторой помощи со стороны государства и финансовых учреждений, могут и сами войти в состав среднего класса и еще больше усилить его.
Здесь наша аргументация повторяет классическую аргументацию Дугласа Сесила Норта20 относительно того, как коммерческие фирмы влияют на развитие политических институтов. Норт, однако, не обратил внимания на то, что значительные сегменты общества могут повлиять на развитие политических институтов не через имеющиеся в их распоряжении экономические рычаги, но как частные граждане — в ходе политического процесса. Использование политических институтов — важный инструмент, с помощью которого частные лица могут сопротивляться хищничеству своих правительств. Монархи, военные хунты, президенты и другие носители исполнительной власти все время стремятся захватить и поставить под свой контроль такую большую часть ресурсов общества, какую только могут21. В отсутствие ограничений на действия этих акторов права собственности оказываются обеспечены хуже и стимулы для инвестиций сокращаются.
Оплот против склонной к злоупотреблениям власти может дать лишь наделение реальными полномочиями институтов, не принадлежащих исполнительной власти, а это возможно лишь при постоянной поддержке сильного среднего класса. Так, одна из главных обязанностей законодательной власти — осуществлять надзор за деятельностью правительства, высших чиновников и их подчиненных и обеспечивать их ответственность за свои действия. Точно так же важнейшая функция эффективной судебной власти — давать людям возможность получать беспристрастное судебное разрешение жалоб против их правительств и против других сторон. Тем самым данные ветви власти способствуют утверждению «надлежащего государственного управления» и «верховенства права». Законодательные органы помогают укреплению государства и тем, что способствуют повышению качества политических решений и интеграции общества.
Известно, что серьезная слабость бедных как сегмента политического сообщества государств — их несклонность участвовать в политическом процессе. Напротив, средний класс — всегда политически активный класс, и чем он обширнее и разнообразнее, тем лучше будет система функционального представительства интересов и, как можно ожидать, тем сильнее, при прочих равных условиях, будет государство. Теперь нужно понять, чем же индивид покупает себе билет на право занять место в этом эксклюзивном клубе могущественного среднего класса. Это и будет предметом следующего раздела.
20 Cm.: North D.C. Institutions, Institutional Change and Economic Performance.
21 Cm.: Levi M. Op. cit.; North DC., Wallis J.J., Weingast B. Violence and Social Orders: A Conceptual Framework for Interpreting Recorded Human History. N.-Y.: Cambridge University Press, 2009.
3. Членский билет клуба «Средний класс». Проблема измерения
Понятие «средний класс» до сих пор остается весьма невнятным22. Как и многие социальные объекты, средний класс нельзя пощупать руками, как растение или животное. Кроме того, это агрегированное понятие: никакая отдельно взятая характеристика еще не делает субъекта членом среднего класса.
В любом работающем определении среднего класса должны присутствовать как минимум три компонента.
■ Во-первых, оно должно содержать соответствующий набор показателей, таких как размер дохода, социальный статус, характер занятий, образование или владение собственностью, чтобы исследователь всегда мог провести проверку на соответствие этим показателям.
■ Во-вторых, определение должно обеспечить границу, точку отсечения в нижнем и верхнем хвостах распределения.
■ Третий компонент должен давать теоретическое объяснение, почему именно от тех, кто подпадает под данное определение среднего класса, следует ожидать иного поведения, нежели от тех, кого в это понятие не включают.
Поразительно, как часто в определениях среднего класса этому последнему компоненту не уделяют никакого или почти никакого внимания. Наш теоретический подход позволяет нам быть более внимательными в этом отношении.
Далее мы попытаемся определить средний класс, исследуя сильные и слабые стороны каждого подхода. Все четыре детально рассмотренных подхода оставляют желать лучшего. В следующем разделе мы представим наш собственный подход к количественной оценке показателей принадлежности к среднему классу и покажем, как в нем удается сочетать сильные стороны прежних подходов и уйти от их недостатков.
3.1. Три показателя принадлежности к среднему классу
Распространенный способ определять средний класс — отождествлять средний класс со средним доходом. Бердсол, Грэм и Петтинато23 предлагают определять в качестве среднего класса «домохозяйства с душевым доходом в диапазоне от 75% до 125% медианного душевого дохода домашних хозяйств»24. Такой подход имеет три преимущества.
■ Во-первых, он допускает изменение численности среднего класса во времени. Показатели, отражающие средние квинтили или средние децили25, фиксируют численность среднего класса на каком-то уровне. Показатели же Бердсола и его соавторов устраняют этот серьезный недостаток.
22 См.: Eisenhauer J.G. An Economic Definition of the Middle Class // Forum for Social Economics, 2008, Vol. 37, No. 2. P. 103—113.
23 См.: BirdsallN., Graham C., Pettinato S. Stuck in the Tunnel: Have New Markets Muddled the Middle? // Center on Social and Economic Dynamics Working Paper 14. Washington D.C.: Brookings Institution, 2000.
24 Ibid. P. 8.
25 См., например: Cashell B.W. Who are the «Middle Class». В кн.: Federal Publications Congressional Research Service (CRS). Cornell University ILR School, 2007.
■ Во-вторых, он позволяет уйти от непрозрачных и очень подвижных профессиональных или отраслевых категорий (например, «обрабатывающая промышленность» или «работа в сфере управления»).
■ Наконец, его можно использовать в межстрановых сравнительных исследованиях среднего класса.
Что касается трех необходимых компонентов определения, указанных выше, то предложенное Бердсолом и его соавторами определение представляет в качестве показателя доход; и границы отсечения также указаны достаточно ясно. Однако в том, что касается третьего компонента, эти исследователи не предлагают никакого обоснования, почему к субъекту, располагающему 75% медианного дохода следует подходить иначе, нежели к субъекту с 74%, или почему лицо, зарабатывающее больше 125% медианного дохода, надлежит исключать из среднего класса. Без таких обоснований понятие среднего класса оказывается бессодержательным. Определения среднего класса должны объяснить не только, что значит быть богачом или бедняком, но и то, почему эти категории теоретически отличаются от того, что мы определяем как средний класс.
Другой проблемой, кроме слабой теоретической обоснованности, является проблема межстрановой сопоставимости. Медианные доходы резко меняются от страны к стране. Например, средний класс Соединенных Штатов с медианным доходом, существенно превышающим 40 000 долл., будет резко отличаться по своему характеру от среднего класса Бурунди, где медианный доход колеблется вокруг величины приблизительно в 700 долл. Если нам нужно единое понятие среднего класса, столь же применимое к лицу в Соединенных Штатах, как и к лицу в Бурунди, — подход Бердсола непригоден.
«Экономическое» определение среднего класса у Эйзенхауэра, как и у Бердсола и его соавторов, начинается с использования в качестве показателя размера дохода домохозяйства26. Однако Эйзенхауэр привязывает точки отсечения к определенным содержательным величинам и дает для них теоретическое обоснование. В качестве приемлемой нижней границы отсечения Эйзенхауэр принимает черту бедности. В качестве верхней границы отсечения он принимает способность лица прожить, не работая в течение всей жизни и при этом оставаясь выше черты бедности. Эту верхнюю границу он выстраивает на основе весьма грубых финансовых показателей: степень бедности, совокупные чистые активы семьи и норма безрисковых инвестиций. Гипотетически, если индивид может обратить все свои активы в приносящие доход, но низкорисковые инструменты (например, в казначейские обязательства США) и при этом прожить выше черты бедности до конца жизни, — такой индивид слишком богат, чтобы его можно было отнести к среднему классу.
Определение Эйзенхауэра опирается на относительно твердые теоретические основания, но проблематично в других отношениях. Во-первых, если серьезно относиться к очерченной Эйзенхауэром верхней границе, то в большинстве стран средний класс, вероятно, составит значительно более узкий сегмент общества, чем тот, что обычно понимается под выражением «средний класс» в обыденном языке. Если в качестве порога абсолютной бедности принять стандарт ООН 1 долл. в день, а норму безрискового дохода от инвестиций — в 4%, то любой человек с годовым доходом более 10 000 долл. может быть сочтен слишком богатым для того, чтобы быть отнесенным к среднему классу. Понятно, что эти границы слишком узки, чтобы согласовываться с обыденным пониманием среднего класса. Если же придерживаться принятого первоначально самим Эйзенхауэром значения черты бедности для США, как оно определяется нормами Бюро переписи, — все окажется намного проще: для домохозяйства из 3 человек «линия богатства» подскачет до более чем 400 000 долл. Но и при том многие не сочли бы семью, владеющую чистыми
26 См.: Eisenhauer J.G. Ор. сії. Р. 110.
активами в 400 000 долл., очень уж богатой. Много семей среднего класса в США владеют бульшими активами, а между тем по модели потребления не отличаются от других домохозяйств, относящихся к среднему классу.
Теория Эйзенхауэра страдает более глубоким теоретическим недостатком. Определяемая им верхняя граница основывается на различении между теми, кто должен работать, чтобы не впасть в бедность, и теми, кто не имеет такой необходимости. Но действительно ли падение уровня жизни ниже прожиточного минимума — это единственная экономическая опасность, которая может двигать субъектом? Человек вполне может стремиться работать до тех пор, пока ему не будет обеспечен навсегда доступ к, по крайней мере, минимальной физической безопасности, здравоохранению и образованию.
Банерджи и Дюфло27 рассмотрели «13 развивающихся стран, с тем чтобы описать потребительский выбор, инвестиции в здоровье и образование, модели занятости и другие особенности экономической жизни представителей «средних классов», определяемых как те, чье ежедневное душевое потребление лежит в интервале между 2 долл. и 4 долл. или между 6 долл. и 10 долл.»28 На этом пути они пришли к нескольким не вызывающим удивления выводам: что «средний человек среднего класса — это вовсе не тот, кто ждет возможности пополнить собой ряды предпринимателей»; что «как представляется, самая важная отдельно взятая характеристика представителей среднего класса — то, что у них с большей вероятностью есть постоянная работа»; наконец, что представители среднего класса с высокой вероятностью «будут иметь меньше детей и эти дети будут более здоровыми и лучше образованными». Главная проблема — отсутствие у Банерджи и Дюфло каких бы то ни было теоретических обоснований их гипотез и утверждений. Почему мы должны рассматривать в качестве представителей среднего класса именно тех, чье ежедневное потребление лежит в диапазоне между 2 долл. и 10 долл.? Подобно всем другим, Банерджи и Дюфло выбирают в качестве релевантного показателя размер дохода (первый компонент). В качестве разумных порогов отсечения (второй компонент) они выбирают более общепринятые пределы в 2 долл. и 10 долл. Эти пороги отсечения страдают той же произвольностью, что и принятые в других определениях. Но хуже всего то, что Банерджи и Дюфло не предлагают никакого объяснения, почему следует принимать именно эти границы (третий компонент).
3.2. Теория среднего класса, основывающаяся на правах собственности
Мы полагаем, что наш подход, основывающийся на правах собственности, способен серьезным образом усовершенствовать те более ранние попытки, которые обсуждались выше. Наша цель — выбрать такой набор показателей (репрезентаторов, прокси), который наиболее четко очерчивал бы множество всех лиц, принадлежащих к среднему классу, и основывался на связи между средним классом и защищающими этот класс правами собственности.
Мы определяем средний класс как множество всех людей, которые имеют гарантированный доступ — или, выражаясь нашим языком, некие пользующиеся защитой права собственности на такой доступ — к благам, необходимым субъекту, чтобы обеспечить себе более высокую производительность в современной индустриальной экономике: к
27 Cm.: Banerjee A., Duflo E. What is Middle Class about the Middle Classes Around the World?
28 Ibid. P. 1.
товарам первой необходимости, основным услугам здравоохранения, и, по крайней мере, какому-то дополнительному образованию сверх средней школы, но которые при этом не располагают достаточным богатством, чтобы доступ к этим благам обеспечивался автоматически. Таким образом, наша теория — это теория пользующихся публично-правовой защитой прав собственности на общественные блага. Те, кто принадлежит к среднему классу, сами, без четко определенных и пользующихся должной защитой прав собственности, не способны обеспечить себя необходимыми для эффективного функционирования на рынках благами. Самостоятельно приобрести соответствующие блага на открытом рынке они не могут, и их гарантированный доступ к данным благам зависит от общегосударственных экономических и политических институтов. Таким образом, представитель среднего класса непосредственно заинтересован платить необходимую цену за функционирование и улучшение институтов и за бульшую готовность этих институтов обеспечивать жизненно необходимые ему права собственности. Такие институты могут быть государственными — как широкие системы социального обеспечения; чисто рыночными — как страховые учреждения и системы обращения ценных бумаг — или носить любые смешанные формы — как некоммерческие исследовательские центры и учебные заведения в США или неправительственные организации самого разного типа и правовой формы. В табл. 1 кратко резюмируется первая попытка систематизировать показатели характеристик среднего класса таким образом, чтобы обеспечить возможность строго и систематически исследовать обсуждаемые здесь проблемы.
Таблица 1
Предварительные показатели принадлежности к среднему классу и их возможные прокси
Показатель Возможный прокси
Доступ к услугам здравоохранения Число женщин, выполнивших маммографию, число мужчин, выполнивших эндоскопию, число детей, получивших прививки, число детей, имеющих доступ к психиатрической помощи
Доступ к образованию Масштабы поступления в начальные, средние, средние специальные и высшие учебные заведения и окончания этих учебных заведений; доля лиц с 13-летним и более многолетним образованием
Доступ к капиталу Процентные ставки по кредитам, ставки по ипотеке, величина долга на душу населения
Жилищные условия Средний размер дома, этажность домов (без подвалов и полуподвалов), уровень бездомности, уровень государственных расходов на муниципальное жилищное строительство
Богатство Средний доход, медианный доход, распределение доходов
Страхование рабочих мест Государственные расходы на страхование от безработицы
Доступ к чистой воде Численность лиц, пользующихся современным водоснабжением
Санитарное состояние Численность лиц, пользующихся канализацией и современными санитарными удобствами
4. Что мы можем сказать о современном состоянии стран Кавказа с точки зрения политической экономии и чего рассчитываем добиться
Понадобятся многие годы, чтобы сформировать базу данных, позволяющую получить количественные сведения об институциональных показателях силы и устойчивости среднего класса и о том, как эти показатели могут отразиться на социальном, экономическом и политическом благосостоянии государств. Чтобы обосновать оправданность усилий по формированию такой базы, продемонстрируем некоторые предварительные результаты, свидетельствующие о вероятной пользе от получения этой сложной матрицы.
Один из возможных прокси для принадлежности к среднему классу — коэффициент Джини. Можно предвидеть, что в странах с высокими значениями коэффициента Джини средний класс будет весьма невелик (например, в Боливии, Боснии, Бразилии и Намибии G > 0,55). Однако относительно низкие значения коэффициента Джини могут иметь как страны с преимущественно бедным населением (Беларусь, Хорватия, Чешская республика — все имеют G < 0,3), так и богатые страны с чрезвычайно большим средним классом (Дания, Норвегия, Франция и Германия — все имеют G < 0,3). Страны с достаточно большим и сильным средним классом почти всегда будут иметь умеренные значения коэффициента Джини (в Израиле, России, Сингапуре он везде составляет ~ 0,4). Но подобные значения могут иметь и очень бедные страны (в Малави, Сенегале и Марокко его значения также везде ~ 0,4). Так что отрицательная корреляция между значениями коэффициента Джини и размером среднего класса существует только как корреляция между высокими значениями первого показателя и низкими значениями второго. В интересах дальнейшего обсуждения, которое последует ниже, можно отметить, что в странах Кавказа коэффициент Джини относительно низок: 0,4 в Грузии, 0,36 в Азербайджане и 0,41 в Армении)29.
Сенед, Томпсон и Уокер обнаружили инвертированную и-образную корреляцию между значениями коэффициента Джини и различными показателями экономического роста. Однако они также обратили внимание на существование и-образной корреляции между значениями коэффициента Джини и показателями провала государства30. Двойственный эффект коэффициента Джини отображен на рис. 1.
Результат может быть интерпретирован вполне ясно и однозначно. В странах без среднего класса существует значительная элита и большой класс бедных, который не угрожает правящей элите. Странами с относительно низкими значениями коэффициента Джини могут быть богатые страны с очень сильным средним классом, где провал государства крайне маловероятен, но и экономический рост умеряется необходимостью больших инвестиций в устойчивость и жизнеспособность этого большого среднего класса. А в тех странах, что лежат в промежутке между этими двумя группами, относительно большие значения показателей неравенства создают потенциальный стимул для более быстрого роста, но слабость среднего класса может привести к ситуации провала государства.
Здесь наглядный урок для стран Кавказа. За два десятилетия, истекшие с момента получения независимости, эти страны борются с высокими показателями неравенства, ставящими их в ситуацию относительно высокого риска провала государства, и одновременно пытаются сформировать больший и лучше защищенный средний класс, поддерживая при этом достаточные темпы экономического роста. Азербайджану его нефтедобывающая
29 Все значения коэффициента Джини взяты, как обычно, из справочника «CIA — The World Factbook».
30 См.: Sened I., Thompson M., Walker R. The State, Property Rights and the Middle Class: A Fresh Start. Unpublished manuscript, Washington: University in St. Louis, 2010.
Рисунок 1
Двойственный эффект коэффициента Джини по отношению к экономическому росту и провалам государства
4
2 N. Рост ВВП
0 х4 Инвертированное
отображение
2 провалов
государства
4
1 I I I I г
0 20 40 60 80 100
Коэффициент Джини
промышленность помогла сохранять относительно твердый курс, но Грузия и Армения испытали свою долю хаоса и колебаний, которая и предполагается данными анализа.
5. Заключительные замечания
В настоящей статье мы предложили новый подход к изучению среднего класса, который основывается не на случайным образом выбранных произвольных показателях, а непосредственно на неоклассическом экономическом фундаменте. Мы предлагаем обширную программу исследований, основывающуюся на теоретических положениях, связывающих средний класс не с произвольно определяемым местом «в середине», а с комплексом прав собственности и порожденных этими правами стимулов. Эти права и стимулы объясняют как факторы его размера и силы — защищающие этот класс институты, связанные с правами собственности, так и положительные эффекты для политической стабильности и жизнеспособности общественной системы, экономического роста и социального процветания, которые — нередко чисто умозрительно — связывают со средним классом.
Отстаиваемая здесь программа исследований пока располагает лишь контуром теории. Мы связываем средний класс с защищенными правами собственности. Мы утверждаем, что правительства заинтересованы в предоставлении некоторых прав собственности, с тем чтобы повысить экономическую активность населения, увеличить налоговую базу и получить иные выгоды. Соответственно, мы предполагаем наличие нортовского круга: постоянные призывы среднего класса защитить его права собственности в обмен на политическую поддержку и ожидаемое улучшение социального обеспечения и общественного благосостояния в результате относительно небольших улучшений системы прав собственности, на которые правительства идут в ответ на эти просьбы31.
Предстоит еще большая теоретическая работа и работа по сбору данных, прежде чем можно будет адекватно оценить реальные достоинства наших усилий.
31 Более детальное описание этого динамического взаимодействия между правительствами и избирателями см.: SenedI. Ор. ск.
Полагаем, что данная работа хорошо вписывается в контекст проблематики Кавказа в условиях глобализации, где масштаб теоретических проблем и в высшей степени реальных вызовов, с которыми сталкивается регион, может соответствовать инновационному характеру вопросов, поднимаемых в настоящем очерке.
