CC BY
20
Елена Пономарева,
доктор политических наук,
Георгий Рудов,
доктор политических наук
СРЕДНЕАЗИАТСКИЙ УЗЕЛ ПРОТИВОРЕЧИЙ
Стратегически мыслящие политики всегда уделяли особое внимание странам Центральной Азии (ЦА). Активизация интереса к этому региону в последние месяцы связана прежде всего с событиями в Киргизии, имевшими свое формально логическое завершение на парламентских выборах 10 октября 2010 г. Геополитические последствия выборов, зафиксировавшие глубокий раскол среди избирателей, крайне неоднозначны. Эксперты говорят о проигрыше как США, так и России. В исторической перспективе с учетом долгосрочной игры, которую ведут в регионе и Вашингтон, и Пекин, нужно быть готовыми к неоднозначным выводам.
Но обратиться к анализу ситуации в регионе заставил нас не только последний информационный повод. Налицо продолжение тонкой политической игры и одновременно жесткой борьбы за Евразию как необходимый атрибут глобального лидерства, «главным геополитическим призом» которой станет Центральная Азия.
Окончательно выиграть битву за Евразию можно, только лишив Россию точек опоры в Восточной Европе (Белоруссия и Украина) и Центральной Азии (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан). Ситуация вокруг ЦА дает нам все основания серьезно озаботиться проблемой возможности сохранения / утраты Россией своего геополитического влияния в регионе, а соответственно и роли мирового центра силы.
Дело в том, что с конца XX в. впервые в истории неевразийская держава, США, «стала не только главным арбитром в отношениях между евразийскими государствами, но и самой могущественной державой в мире». В условиях глобального мира Азия рассматривается Америкой как жизненно важный центр своего экономического развития и растущего политического влияния. Мировое господство как реализация американских жизненных интересов не только декларируется со всех возможных площадок, начиная научными конференциями и заканчивая трибуной ООН, но и планомерно осуществляется. Посредством военно-политических (НАТО, ПРМ), финансовых (МВФ, ВБ), экономических (ТНК, ВТО), общественных (СМИ, НПО и т.п.) структур Соединенным Штатам удалось не только связать наиболее развитые и
влиятельные государства Европы с Америкой, но и проникнуть в заповедную зону российского влияния - в ближнее зарубежье. Однако за океаном прекрасно понимают, что «глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на Евразийском континенте». В свою очередь последнее можно сохранять, контролируя геостратегические центры, среди которых Европа, Россия, Китай, Ближний Восток и Центральная Азия (ЦА).
Применительно к ЦА укажем несколько причин.
Во-первых, новые государства региона располагают значительными минеральными и энергетическими ресурсами.
Во-вторых, не только господствующие группы этих стран, но и значительная часть населения в условиях сохраняющейся социально-экономической напряженности могут эволюционировать в сторону ислама - одного из главных оппонентов западной системы.
В-третьих, это геостратегическое положение региона, позволяющее в случае расположения здесь баз НАТО, полностью «покрыть» всю территорию России и Большой Азии.
В-четвертых, это очень важная транзитная зона, которую можно использовать в разных целях, начиная от переброски гуманитарных грузов и заканчивая наркотрафиком.
Определяющим в данном случае является ресурсный фактор. В самом деле Казахстан, крупнейшее государство региона, занимает шестое место в мире по запасам природных ресурсов, а его только разведанные недра оцениваются примерно в 10 трлн. долл. В числе полезных ископаемых - нефть (извлекаемые запасы составляют 2,7 млрд. т), газ, титан, магний, олово, уран, золото, цветные металлы и др. По запасам вольфрама он занимает первое место в мире, по запасам хромовых и фосфорных руд - второе, свинца и молибдена - четвертое, по общим запасам железной руды (16,6 млрд. т) - восьмое место. В Казахстане сегодня известно 14 перспективных бассейнов, расположенных практически по всей его территории, где уже разведаны свыше 160 месторождений нефти и газа. С учетом разведанных и предполагаемых запасов на суше экспертные запасы нефти в стране составляют более 6,1 млрд. т, запасы газа - 6 трлн. м3, из которых ежегодно добывается около 25 млн. т нефти и 8 млрд. м3 газа, тогда как собственные потребности республики пока находятся лишь на уровне 1820 млн. т нефти и 16-18 млрд. м3 газа. Кроме того, в Казахстане прогнозируется около 300 значительных месторождений золота, из
которых 173 - детально разведаны. В республике известны залежи алмазов ювелирного качества. На территории РК разведано более 100 угольных месторождений, крупнейшим из которых является Экибастузское месторождение, отличающееся большой мощностью буроугольных пластов, и Карагандинский угольный бассейн с запасами свыше 50 млрд. т коксующихся углей. Колоссальные запасы серного колчедана в составе полиметаллических руд позволяют широко организовать производство серной кислоты и других химических продуктов, крайне важных для экономики. И это еще не все богатства республики!
На территории Узбекистана выявлено более 2700 месторождений и перспективных рудопроявлений, различных полезных ископаемых, включающих около 100 видов минерального сырья, из которых более 60 - уже вовлечены в производство. Разведано более 900 месторождений, в которых подтвержденные запасы оцениваются в 970 млрд. долл., а общий минерально-сырьевой потенциал оценивается более чем в 3,3 трлн. долл. В недрах республики находятся огромные залежи нефти и газа, причем около 60% территории республики являются перспективными для их добычи. Узбекистан располагает также крупными залежами угля. По запасам золота республика занимает четвертое место в мире, по уровню его добычи - седьмое; по запасам меди - десятое; урана -седьмое-восьмое (по его добыче - 11-е); по запасам меди и урана входит в первую десятку стран мира. Кроме того, в настоящее время в республике разведано 40 месторождений драгоценных металлов, выявлено 20 месторождений мрамора, 15 - гранита и габбро. Многие месторождения декоративного камня, различного по расцветке - от белого до черного, представляют собой уникальные природные кладовые и являются крупнейшими во всей евразийской зоне.
Таджикистан обладает большими гидроэнергоресурсами и занимает восьмое место в мире по абсолютным запасам воды, среди стран СНГ - второе место после РФ, а вода, чему уделяется особое внимание последнее время, является важнейшим стратегическим ресурсом. На территории республики расположены крупнейшие ГЭС: Нурекская, Санпудинская, Рагунская. Зависимость от воды может серьезным образом повлиять на политическую обстановку в регионе. Например, Узбекистан импортирует 50, а Туркмения - 75% необходимых водных ресурсов. Так что можно прогнозировать в ближайшие десятилетия серьезную борьбу за Таджикистан как главный в ЦА источник воды.
На базе дешевой электроэнергии там с 1975 г. было начато производство первичного алюминия. В самой республике использовалось порядка 20% производимого здесь алюминия, тогда как остальное вывозилось в другие регионы СССР. В Таджикистане развита горно- и угледобывающая промышленность. Наиболее прибыльным остается Шурабское месторождение бурого угля. Газодобыча проводится на базе месторождений в Вахшской и Гиссарской долинах. Кроме того, Таджикистан располагает уникальными месторождениями серебросодержащих руд (Большой Канимансур), запасы золота, серебра, свинца, цинка, урана, висмута, ртути, вольфрама, молибдена, сурьмы, флюорита, карбонатного сырья для химической промышленности, бора. В целом число месторождений полезных ископаемых в республике приближается к 400.
Туркмения - колоссальная подземная кладовая нефти и газа. Страна является одним из значимых мировых производителей и экспортеров энергоносителей (природного газа - 61,8 млрд. м3, нефтепродуктов 5,9 млн. т, электроэнергии - более 12,8 млрд. кВт/ч) и занимает четвертое место в мире по объему запасов газа после России, Ирана и Катара. С 1999 г. Ашхабад ежегодно наращивает объемы добычи и экспорта газа. За последние годы в стране созданы мощные газодобывающие и газоперерабатывающие комплексы, открыты новые месторождения, построены предприятия по транспортировке газа. Завершена полная газификация страны, причем население обеспечивается «голубым топливом» бесплатно.
Всего открыто 149 газовых и газоконденсатных месторождений с подтвержденными запасами 4,97 трлн. м3, в том числе 139 месторождений на суше и 10 - на Каспийском шельфе; в разработке находятся 54 месторождения с запасами более 2,6 млрд. м3. Подготовлено к разработке 11 месторождений, ведется разведка 73, в консервации -11. Добычу черного и голубого золота в стране ведут государственные концерны «Туркменгаз», «Туркменнефть» и «Туркменгеология». Более 80% от общего объема производства газа приходится на долю «Туркменгаза». Для увеличения запасов газа ускоренными темпами ведется разведочное бурение, осуществляемое с помощью современных буровых установок, способных обеспечивать проходку глубоких скважин (до 6000 м).
Однако, несмотря на значительные объемы поисково-разведочных работ, изученность территории страны остается срав-
нительно невысокой; хорошо исследованы только верхние слои нефтегазоносных отложений. С учетом того что разведанные запасы и накопленная добыча составляют всего около 25% углеводородных ресурсов, продолжение геологоразведочных работ открывает большие возможности для переводов прогнозных и перспективных ресурсов в промышленные категории запасов. Основным регионом газодобычи в стране является Восточный Туркменистан, занимающий площадь 180 тыс. км2. Здесь пробурено свыше тысячи поисково-разведочных скважин, что составляет почти треть от общего объема бурения по республике. В пределах региона открыто более 60 газовых и газоконденсатных месторождений, в том числе гигантское месторождение Довлетабад, потенциал которого оценивается в 4,5 трлн. м3, крупные - Малай, Шат-лык, Оджак, Самантепе и др. Кроме того, подтверждены прогнозы ученых-геологов о наличии крупнейших залежей углеводородов на огромной площади на юго-востоке страны - в Марыйском ве-лаяте (районе). Предполагается, что именно этот район станет основной ресурсной базой для развития всей газовой отрасли республики в ближайшие 15-25 лет. Помимо ведения геологических разработок для достижения намеченного уровня добычи нефти и газа до 2020 г. государственные концерны и корпорации планируют пробурить около 1300 эксплуатационных и разведочных скважин.
Перспективы развития нефтегазовой отрасли страны на ближайшие десятилетия связаны в первую очередь с активным освоением туркменского сектора Каспийского моря. По данным поисково-разведочных работ, здесь в интервале глубин 20007000 м сосредоточены крупные залежи углеводородных ресурсов: 12 млрд. т нефти и 6,2 трлн. м3 газа, что составляет более половины запасов нефти и около четверти запасов природного газа РТ. Возможности открытия новых месторождений связывают прежде всего с выделением двух крупных нефтегазоносных бассейнов -Средне- и Южно-Каспийского.
Именно газовые ресурсы Туркмении определили активность Китая в установлении контактов с руководством центрально-азиатских республик, завершившихся реализацией масштабного проекта. После открытия 14 декабря 2009 г. газопровода Туркмения - Узбекистан - Казахстан - Китай на участке Самандепе на северо-востоке Туркмении можно говорить об изменении ситуации вокруг среднеазиатских газовых ресурсов и геополитическую ситуацию в целом. Туркмения открыла «альтернативную» газовую
трубу в Китай. Протяженность газопровода составляет 7 тыс. км, при этом по территории Туркмении проложено 188 км, Узбекистана - 525, Казахстана - 1293, Китая - 4860 км. На проектную мощность до 40 млрд. м3 трубу планируется вывести только в 2012 г. Что в Китае этому проекту придают особое значение подчеркнул факт прибытия на церемонию открытия трубопровода Председателя КНР Ху Цзиньтао.
Наконец, Туркмения владеет колоссальными запасами озокерита, минерального строительного сырья (гипсы, ангидриды, глины и лессовидные суглинки, известняк строительный, магматические породы, облицовочные материалы, поделочные камни и др.).
Киргизия обладает самыми скудными среди стран ЦА ресурсами, однако и здесь есть гидроэнергетические мощности; значительные залежи золота и редкоземельных металлов; местного значения месторождения угля, нефти и природного газа; нефелин, ртуть, висмут, свинец, цинк. По последним данным, обнаружены значительные запасы урана, что может служить косвенным подтверждением активизации борьбы разных групп интересов за Киргизию с апреля 2010 г. В условиях постепенного обострения мировой конкуренции за минеральные ресурсы, борьба за влияние в этом регионе будет только обостряться. Скорее всего будет продолжен тренд «интернационализации» ресурсов по балканскому сценарию. Он предполагает следующую последовательность действий: дестабилизация некогда общего государства (путем свержения правящего режима, усиления сепаратистских тенденций или прямого военного вмешательства); установление de facto внешнего управления в целях предотвращения (а на самом деле - для поддержания) хаоса посредством внешних займов, вступления стран в наднациональные структуры, требований демократизации и т.п., а уж затем приватизация ресурсной и промышленной баз через транснациональные компании и бесконтрольная эксплуатация ресурсов.
Превращение новых государств в сырьевую базу непосредственно отражается на общем социально-экономическом климате в регионе, ведет к катастрофическому социальному расслоению и обнищанию населения. Современная ситуация в странах ЦА по уровню живущих за чертой бедности сравнима только с периодом становления капитализма в начале XX в.: в Казахстане — 12,1%, в Киргизии - 40, в Таджикистане - 60, Туркмении - 30, Узбекистане -26%. Выход из воронки неоколониализма возможен только через
восстановление промышленности в странах региона, через интеграцию с Россией. Именно наша страна предлагает многогранное сотрудничество в индустриальной, технологической, коммуникативной сферах.
Геостратегическое значение ЦА для мирового гегемона определяется, однако, не только ресурсной составляющей. Страшнее бесконтрольного разграбления ресурсов может быть только превращение этого пространства в наркотрафик. Для России наркотики представляют непосредственную угрозу национальной безопасности. Избавиться от этого вызова самому существованию мы сможем только в тесном сотрудничестве со странами Центральной Азии.
Наркотрафик как способ борьбы
за пространство
Закономерным следствием крушения СССР и ликвидации единой системы пограничной охраны стала отработка новых, наиболее удобных и дешевых маршрутов транспортировки наркотиков, контрабанды, оружия. Именно на обломках Советского Союза возник новый, «северный», маршрут переброски наркотиков из стран Юго-Восточной Азии через территории постсоветских государств в Россию и Европу.
Эксперты утверждают, что во второй половине 1990-х годов маршрут был скорректирован. В частности, киргизский Ош уступил часть объемов таджикскому Худжанду (бывший Ленинабад), ставшему новым узловым пунктом наркотрафика. Началось объединение криминальных группировок разных стран с целью создания транснациональных структур и раздела территорий. Второе за десятилетие серьезное изменение основных путей транзита наркотиков произошло после вторжения НАТО в Афганистан, в котором до того момента промышленного производства опиатов не было вообще. Показательно, что подавляющее большинство официально изымаемых на афганской границе наркотиков приходится на Таджикистан и Киргизию.
Как показывают раскрытые сети, в процесс нелегальной торговли и транспортировки наркотиков включены представители органов государственной власти и силовики; при этом на таджик-ско-киргизское направление приходится меньшая часть общего грузопотока. В частности, район стыка границ Ирана, Афганистана и Туркмении даже в советское время считался уязвимым. «При-
мерно с 2003 г. активно осваивается нелегальный канал поставок через Серахс, Кушку (приграничные с Ираном поселки), Мары, Теджен, Ашхабад и порт Туркменбаши на Каспии в Азербайджан и Россию. Другой маршрут проходит через бывший Чарджоу и далее вдоль Амударьи через Узбекистан и Казахстан в Россию. Узбекский маршрут проходит из Термеза через Карши, Бухару, Ургенч в Нукус и далее в Казахстан и Россию». Но большая часть наркотиков попадает в Узбекистан все-таки с территории Таджикистана.
В последнем Всемирном докладе ООН о наркотиках (2010) отмечается, что «вывоз наркотиков из Афганистана в РФ может осуществляться через Таджикистан, Узбекистан и Туркмению. Судя по имеющимся данным, наркотики в основном поступают из Таджикистана в Ош, затем транзитом через Казахстан в Россию. Незаконный оборот осуществляется в основном личным и коммерческим автотранспортом, нередко сравнительно небольшими партиями».
Из стран ЦА только Казахстан имеет границу с Россией, поэтому единственный сухопутный способ доставки наркотиков -через его территорию. По сведениям ФСКН РФ, более 90% марихуаны, свыше 85% гашиша и до 80% опия поступают в Россию именно через Казахстан. В самих республиках ЦА, по данным Управления ООН по наркотикам и преступности (ЮНОДК), объем потребления героина составляет около 11 т в год. Показательны при этом цифры изъятия наркотиков: в странах ЦА - 5 т в год, а в России при ее 70-тонном потреблении - всего 3. В Афганистане среднегодовой перехват составляет 1,3% (для сравнения: в Колумбии этот показатель достигает 37%). Важно также понимать, что такие огромные потоки наркотиков возможны только через зоны слабого государства, зоны вооруженных конфликтов разной степени интенсивности. Таким образом, поддержание нестабильности -в интересах международных криминальных структур.
Вариантов развития сложившейся ситуации может быть только два. Первый. Продолжающаяся деструкция управленческих структур, криминализация органов государственной власти приведут к созданию в регионе наркотеррористических государств по примеру Афганистана. Именно этот сценарий позволит значительную часть населения посадить в буквальном смысле на иглу и заставить довольствоваться самым малым, в то время как ТНК совместно с международными ОПГ займутся освоением ресурсов.
Обратим внимание, что этот сценарий может быть реализован только в случае ухода из региона России.
Второй вариант, основанный на тесной интеграции центральноазиатских стран с Россией, полном взаимопонимании и убежденности в том, что выжить мы сможем только вместе, сохранив здоровый генофонд наших народов, способен привести к созданию в Евразии зоны устойчивого развития суверенных государств. Думается, ближайшие наши «партнеры» (ЕС, США, Китай) не очень заинтересованы в этом варианте. Однако у России есть уникальная возможность сохранить свое присутствие в регионе и защитить национальные интересы. Это культурно-историческое влияние. Утрата его будет означать коренной перелом в борьбе за «Мировой остров».
Историко-культурный фактор интеграции
Регион ЦА представляет собой не только сложный геополитический, но и этноконфессиональный клубок противоречий, по степени влияния национальных и религиозных чувств на политическое развитие мировой системы сравнимый с таким же на Балканах и Кавказе. Особую значимость для России страны ЦА имеют в значительной степени в связи с проживающим в них многочисленным русскоязычным населением; кроме того, пространство можно и нужно удержать как зону культурно-исторического влияния нашей страны. С учетом стратегии стран Запада, прежде всего США, по дестабилизации «Новых Мировых Балкан», главной частью которых является Центральная Азия, особое внимание следует уделять не только отношениям между титульными нациями (казахами, киргизами, таджиками, туркменами, узбеками) и русскоязычным населением, но и конфликтогенам между диаспорами народов сопредельных стран.
Июньские события 2010 г. на юге Киргизии стали очередным подтверждением того, что при умелом управлении процессами хаотизации страны Центральной Азии можно взорвать изнутри. Этноконфессиональная и культурно-лингвистическая ситуации в странах региона свидетельствуют о возможности России совершенно естественным образом, во-первых, реализовать принцип «уйти нельзя - остаться», обеспечив тем самым не только всемерную поддержку соотечественникам, но и укрепив позиции Русского мира как сетевой структуры XXI в.; во-вторых, сохранить свое политическое и экономическое присутствие в ЦА как геостратеги-
ческом центре Евразии. Приведем лишь некоторые факты, свидетельствующие в пользу данного утверждения.
Все новые государства ЦА имеют полиэтничный состав населения с различными долями национальных сегментов. По официальной статистике, представители титульных наций составляют: в Казахстане - 56%, в Киргизии - 64, в Таджикистане - 79,9%. В Узбекистане удельный вес узбеков равен 80%, а доля туркменов в Туркмении - 77%. Данные ЦРУ принципиально картину не меняют: в Казахстане проживают 53,5% казахов, киргизов в Киргизии - 64,9, туркменов в Туркмении - 85%. По Таджикистану и Узбекистану данные аналогичны - 79,9 и 80% соответственно.
На основании представлений, утвердившихся в международном правовом самосознании, прежде всего благодаря деятельности Freedom House, три из пяти государств ЦА (Таджикистан, Туркмения, Узбекистан) подпадают под категорию мононациональных государств, так как титульная нация в них превышает две трети, или более 67% населения. Однако специфика этого региона связана не столько с преобладанием титульных наций, сколько с историческим наследием, ярче всего выраженным в наличии на территории республик как компактно проживающих этнокон-фессиональных сегментов, которые, как и титульные нации, в ряде случаев являются автохтонами, так и сложной перемешанности инокультурных диаспор.
Например, доля русских, располагающихся преимущественно в северных районах Казахстана, равняется 30,0%, в Киргизии -12,5, в Туркмении - 4, в Узбекистане - 5,5%. Узбеки, по разным оценкам, составляют от 14% до 20% населения Киргизии, а в Таджикистане и Туркмении их доли - 15,3 и 5% соответственно. Причем только самых крупных сегментов, не говоря уж об украинцах, белорусах, уйгурах, татарах, представителях других народов и народностей. В такой ситуации весьма важны роль и значение русского языка не только как связующего элемента с русской мировой культурой, но и как единственного средства межэтнической коммуникации, а значит, и встроенности в политико-культурное поле России.
Языковая политика в Казахстане осуществляется в соответствии с Конституцией Республики Казахстан, законом «О языках в Республике Казахстан» (11.07.1997), а также Государственной программой функционирования и развития языков на 20012010 гг., утвержденной указом президента республики № 550 от 07.02.2001. Стратегия Государственной программы определяет
достижение трех основных целей: расширение и укрепление социально-коммуникативных функций государственного казахского языка; сохранение общекультурных функций русского языка и развитие языков этнических групп. В соответствии с этими программными документами не только практически реализуется государственный статус казахского языка, но и русский язык остается официально употребляемым в государственных организациях, органах местного самоуправления, в системе образования, науки, культуры и других общественно значимых сферах.
Надо признать, что в Казахстане целенаправленно, хотя и медленно, осуществляются мероприятия по расширению сферы применения казахского языка, кодификации и модернизации его корпуса. Серьезное влияние на общекультурный климат оказывают и миграционные процессы, после распада СССР приведшие к резкому изменению этнического состава населения республики. К примеру, значительно, почти в 3 раза, уменьшилась численность немцев - на 62,7%. Казахи, 30 лет назад составлявшие треть населения страны, сегодня стали большинством, а численность русских только за первые годы независимости сократилась почти на 1,6 млн. человек. Тем не менее русский язык по-прежнему сохраняет свою значимость. Так, по данным западных агентств, ежедневно официально и в коммуникационной сфере русский язык используют 95% населения республики. Казахские исследователи показывают меньшую цифру - 84,75% - однако и она внушительна.
На общекультурный климат и характер распространения казахско-русского и русско-казахского двуязычия в разных регионах этой республики оказывает влияние не только количество проживающих диаспор. Значительная внутренняя миграция населения, ставшая массовым социальным явлением, неизменно влечет за собой сохранение устойчивого статуса русского языка. Так, в новой столице, Астане, за десять лет прирост населения увеличился более чем в 2 раза, что объясняет сохранение билингвы как важнейшего средства внутренней коммуникации. В то же время именно русский язык позволяет выйти за политические пределы страны, вписаться в региональное пространство посредством таких институтов, как ЕврАзЭС, ОДКБ, ШОС и ряд других.
В Киргизии русский язык является не только родным для русскоязычного населения республики, которое традиционно проживает на северо-востоке страны, а также в крупных городах, в первую очередь в Бишкеке, но и официальным (ст. 5 Конституции
Киргизии, закон «Об официальном (русском) языке Киргизской Республики» от 2000 г.). В стране сохраняется вертикаль образования на русском языке, хотя доля обучающихся на русском в школах заметно сократилась - с 41 (1991-1992) до 24% (20052006). При этом в настоящее время только около 20% учеников в русскоязычных классах Киргизии являются этническими русскими, что позволяет судить о сохраняющемся престиже русского языка в стране. По оценкам мониторинговых агентств, русским языком в стране активно владеют около 38% населения, а понимают его в той или иной степени до 98% жителей страны. В первую очередь это связано с популярностью русскоязычных СМИ. Особенность русскоязычия Киргизии, в отличие от Казахстана, заключается в том, что в республике большинство людей, говорящих по-русски, этническими русскими не являются. Чаще всего это сами двуязычные киргизы, а также узбеки, украинцы, дунгане, корейцы, калмыки, уйгуры, таджики, турки и другие, использующие этот язык как главное средство коммуникации.
Таким образом, среди центральноазиатских республик по уровню владения русским Киргизия делит пальму первенства с Казахстаном. В то же время в стране в последнее десятилетие очевидно нарастание лингвистических проблем.
Во-первых, наиболее важной является продолжающийся интенсивный миграционный отток русского населения из Киргизии, который приводит к постепенному ослаблению позиций русского языка.
Во-вторых, административная сфера применения языка постепенно сужается в рамках политики так называемой корениза-ции делопроизводства и администрации республики. Очевидно, что дестабилизация обстановки в стране с апреля 2010 г. приведет к очередному увеличению числа русскоязычных мигрантов.
Процессы дерусификации в Узбекистане самым непосредственным образом связаны с политическим курсом страны и перспективами развития этой республики. По мнению ряда аналитиков, «"утопив" русский язык, в Узбекистане столкнулись с тем, что русский потянул за собой на дно и узбекский: значение государственного языка в качестве языка межнационального общения было сильно преувеличено реформаторами».
Опыт реформ 1990-х годов показал, что реальной альтернативы русскому языку как средству межнационального общения и главного способа включения в мировую экономику, политику и культуру на всем постсоветском пространстве пока нет и в обо-
зримом будущем вряд ли будет. Показателен опыт Узбекистана, где это началось еще в политической рамке СССР. Законом «О государственном языке» (1989) узбекский был объявлен государственным, а русский определялся как язык межнационального общения. В новой редакции этого закона 1995 г. и в поправках к нему 2004 г. о русском языке уже не говорится ничего, и в настоящий момент он является лишь одним из иностранных языков, изучаемых в школах и вузах республики.
Политика дерусификации стала одной из причин серьезного оттока русскоязычного населения из Узбекистана, в результате чего количество этнических русских сократилось почти в 3 раза. Однако если разговорный русский еще сохраняется в крупных городах, то в областях, где говорят на диалектах, не только не знают ни слова по-русски, но уже с трудом объясняются и по-узбекски. Педагоги ташкентских вузов рассказывают, как трудно им работать со студентами, приехавшими «из глубинки». Чтобы найти с ними общий язык, преподаватели-энтузиасты организовывают при вузах курсы... русского языка.
Кроме того, проведенная в 1993 г. реформа по переводу узбекского языка с кириллицы на латиницу привела к тому, что теперь многие дети, особенно в глубинке, не могут читать по-узбекски, если запись сделана на кириллице, а взрослые и старики не могут прочесть узбекский текст, написанный на латинице. Фактически часть населения оказалась неграмотной, поэтому кириллицу все же продолжают использовать параллельно с латиницей. По мнению многих ученых, переход на латиницу отбросил образовательный процесс в Узбекистане на несколько десятилетий назад. В школах с узбекским языком обучения дети не понимают текстов, написанных на кириллице, и возникает опасность утраты культурного наследия. Здесь речь даже не идет о русскоязычной литературе и ее традиционной роли проводника в мировую культуру и науку. Речь идет о другом: вся узбекская литература и все узбекские научные труды начиная с 1940-х годов написаны на кириллице, не говоря уж об учебниках и пособиях. Переиздавать накопленный за предыдущие полвека богатый научный и культурный опыт никто не собирается. Общий уровень науки, культуры - да и просто грамотности - резко падает.
В условиях таких «реформ» и с учетом, что в Узбекистане проживают представители более 100 национальностей, можно утверждать: русский язык остается главным средством межнационального общения и приобщения к мировой культуре. Эксперты
выделяют в республике три группы людей, использующих русский язык в повседневной жизни. В первую группу входят русские, украинцы и белорусы, для которых русский язык является родным. В конце 1990-х годов эти люди составляли приблизительно 15% населения. Вторая группа (35%) - русскоязычные представители других национальностей: татары, корейцы, армяне, казахи, киргизы, турки, евреи, грузины и др. Как правило, свой родной язык представители этой группы населения знают намного хуже, чем русский. К той же группе можно отнести узбеков, получивших образование на русском языке и знающих узбекский как разговорный. Нужно иметь в виду, что к этой группе относятся люди, успевшие получить образование до реформы узбекского языка. К третьей группе относятся так называемые билингвы, говорящие как по-русски, так и по-узбекски. Это примерно 30-40% населения.
Итак, несмотря на весьма сложную внутриполитическую ситуацию в этой стране, именно русский, а не узбекский и тем более не английский, продолжает оставаться главным языком межэтнического общения. Поскольку высшее образование и престижную, высокооплачиваемую работу без русского языка получить практически невозможно, многие узбеки стараются отдавать своих детей в школы с русским языком обучения. В результате число этих школ перестало сокращаться.
Более того, по данным фонда «Наследие Евразии», «количество передач республиканского телевидения на русском языке не только не уменьшилось, но и возросло. Продолжает выходить большинство изданий СМИ прежнего времени... Некоторые государственные издания выходят в двух редакциях: узбекской и русской. Некоторые новые издания были созданы только на узбекском или только на русском языке. Причем, если новые издания культурно-идеологической направленности, создающиеся, как правило, по решению государственных органов, обеспечиваются дотацией и издаются на узбекском языке, то издания рекламно-информационной, экономической, предпринимательской, общеинформативной и развлекательной направленности, напротив, как правило, возникают по инициативе "снизу" - на коммерческой основе и издаются на русском языке. Реальное положение вещей таково, что в сфере экономики русский язык устойчиво, по крайней мере пока, занимает позицию востребованного ситуацией языка». Таким образом, потребность в русском языке у населения Узбекистана остается довольно высокой, хотя государство пока не удов-
летворяет ее в должной степени. Между тем русский язык не только может стать важнейшим средством достижения консенсуса внутри узбекского общества, но и серьезным образом способствовать продвижению России в регион.
Ситуация с русским языком в Таджикистане весьма сложная, и это при том, что значительная доля населения этой республики существует за счет труда мигрантов в России. Согласно Конституции республики 1999 г. русский язык был признан языком межнационального общения, причем прием документов в государственных учреждениях был возможен на двух языках: таджикском -государственном и русском. В 2007-2009 гг. в российско-таджикских отношениях наметились осложнения именно по языковому вопросу. Несмотря на то, что знание русского - жизненная необходимость для экономических мигрантов из республики, большинство из которых - сельские таджики, направляющиеся на работу в Россию и Казахстан, а деловой сектор республики функционирует преимущественно на русском языке, президент республики Э. Рахмон предпринял очередной политический демарш и лишил русский язык официального статуса.
В октябре 2009 г. республиканский парламент принял новый закон о государственном языке («против» голосовала лишь фракция коммунистов), который вскоре был подписан Э. Рахмоном. В соответствии с новым законом общаться с органами государственной власти можно будет только на государственном языке -таджикском. Кроме того, в новом законе не прописан статус русского как языка межнационального общения, зафиксированный и сохраненный в Конституции. Правда, закон предусматривает, что «другим нациям и народностям, проживающим в стране, создаются условия для свободного выбора языка обучения».
В ответ на обеспокоенность Президента РФ Д. Медведева ситуацией вокруг русского языка в ходе государственного визита лидера Таджикистана в Москву в октябре 2009 г. Э. Рахмон заявил, что ни о каком ущемлении русского языка в Республике или сужении сферы его применения речь не идет. При этом он заверил, что «акты президента и правительства в Республике Таджикистан принимаются на таджикском и русском языках, издаются десятки газет и журналов на русском языке».
И это правда. Несмотря на то, что русский является родным для очень небольшой группы таджикистанцев (около 3%), он по-прежнему широко распространен как второй язык среди всех национальностей, проживающих в республике. Так что коммуника-
тивный эффект и в этой республике обеспечивается именно благодаря русскому языку.
Самая сложная ситуация с русскоязычным населением в Туркмении. По результатам последней Всесоюзной переписи 1989 г., в Туркмении проживали 334 тыс. русских, что составляло около 10% населения. По удельному весу в конце 1980-х русские занимали второе место после туркменов, но уже по данным переписи 1995 г., доля русского населения составляла 6,7%. Последние официальные данные о составе населения были озвучены экс-президентом С. Ниязовым в 2001 г.: «3% населения страны - узбеки, 2% - русские. Коренная нация - туркмены - составляет 91%». Данные ЦРУ на июнь 2010 г. отличаются, но не принципиально: узбеки, русские - 4%, туркмены - 8%.
Более того, в 2003 г. пошла новая волна переселенцев, вызванная односторонним выходом Туркмении из соглашения с Россией о двойном гражданстве. Правительство дало два месяца определиться с гражданством всем, у кого имелось два паспорта. Причем оставившие российский паспорт лишались своего жилища: по закону иностранные граждане не могут владеть недвижимостью в стране. Вообще все, что касается ситуации в Туркмении, исследовать крайне сложно. Ни статистика, ни значительный массив источников этого государства не прозрачны для исследователя. Поэтому можно утверждать, что на сегодняшний день нет точных данных, сколько русских осталось в республике.
Однако не только с малочисленностью русскоязычного населения связана фактическая ликвидация русского языка. Определяющую роль в дерусификации страны сыграла безусловно политика руководства страны. Например, в середине 1990-х годов была прекращена трансляция российских каналов. Радио «Маяк» прекратило свое вещание в 2004 г. С середины 1990-х начали закрывать русские школы. Сегодня в стране существует единственная русская школа им. А.С. Пушкина в Ашхабаде. Несколько русских классов осталось в больших городах, но их количество продолжает сокращаться. До 2007 г. при поступлении в вузы страны абитуриентов проверяли на знание «Рухнамы» - духовного руководства туркменов, написанного Туркменбаши; дипломы иностранных вузов, в том числе и российских, не признавались. Это служило дополнительным поводом для увольнения русских или представителей других национальностей, получивших образование за пределами Туркмении, в том числе в бывших советских республиках.
Единственный русский театр - Русский драматический театр им. А.С. Пушкина - постоянно находится под давлением со стороны властей. В 2004 г. старейшее здание театра было снесено. Театр переселился в бывший фабричный клуб. В стране издается единственная газета на русском языке «Нейтральный Туркменистан», а российские газеты и журналы завозятся в страну фактически нелегально; в обычных киосках их не продают. Все четыре телеканала страны вещают на туркменском, хотя и включают краткие программы и новостные обзоры на русском языке. Поэтому в крупных городах большинство населения пользуется спутниковыми антеннами, чтобы смотреть российские каналы. Книги на русском языке практически невозможно найти в продаже. Многие просто перечитывают книги из своей старой домашней библиотеки, сохранившейся еще с советских времен. Туркмения - очень закрытая страна. Однако даже с руководством этой республики, уверены, можно найти точки соприкосновения.
Главный смысл анализа национально-лингвистической составляющей Центрально-Азиатского региона заключается в следующем: «опыт самых сложных переходных лет формирования государственности бывших советских республик доказал невозможность существования новых государств без включения их в политическую, экономическую и культурную орбиту России. Более того, их внутренний консенсус возможен на основе русской культуры и русского языка. Уникальное значение нашего великого достояния - «великого и могучего» - необходимо использовать как в стабилизации ситуации в этом гетерогенном регионе, так и в продвижении влияния России в странах Центральной Азии.
Центральная Азия
и национальные интересы России
Итак, страны ЦА - богатый природными ресурсами регион, занимающий выгодное геостратегическое положение в центре Евразии и имеющий сложный клубок экономических, социальных, этноконфессиональных и политических проблем, оказываются в центре борьбы за глобальное лидерство. Как она будет развиваться и какими станут ее итоги - это зависит не только от ведущих мировых игроков - ЕС, США, Китая и России, но и от политики, целей и интересов стран и народов региона.
Позиция России, закрепленная в основополагающих документах внешней политики (Концепция внешней политики Российской Федерации, Стратегия национальной безопасности до
2020 г.), заключается в «развитии двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами - участниками СНГ». Россия готова строить дружественные отношения с каждым из государств ЦА на основе равноправия, взаимной выгоды, уважения и учета интересов друг друга, в то время как с государствами, проявляющими готовность к этому, развиваются отношения стратегического партнерства и союзничества.
Наша страна стремится не только наращивать сотрудничество со странами ЦА в экономической и гуманитарной сферах, но и совершенствовать систему обеспечения взаимной безопасности, включая совместное противодействие общим вызовам и угрозам, прежде всего международному терроризму, экстремизму, наркотрафику, транснациональной преступности, незаконной миграции. В регионе сложилась опасная ситуация: его первостепенными задачами стали нейтрализация террористической угрозы и наркоугрозы, исходящих с территории Афганистана, недопущение дестабилизации обстановки в Центральной Азии.
В этих целях Россия призывает своих центральноазиатских соседей работать над дальнейшей реализацией потенциала СНГ как региональной организации, форума для многостороннего политического диалога и механизма многопланового сотрудничества с приоритетами в сферах экономики, гуманитарного взаимодействия, борьбы с традиционными и новыми вызовами и угрозами; продолжить усилия по созданию единого экономического пространства; принять меры по дальнейшему укреплению ЕврАзЭС как ядра экономической интеграции, механизма содействия реализации крупных водноэнергетических, инфраструктурных, промышленных и иных совместных проектов; всемерно развивать Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в качестве ключевого инструмента поддержания стабильности и обеспечения безопасности на пространстве СНГ.
Все вышесказанное означает, что Россия может и готова проводить прагматичную, взвешенную внешнеполитическую стратегию, физически (прежде всего экономически и цивилизационно) присутствовать в регионе. Представители властных структур должны понимать это и строить внешнюю политику России, исходя из приоритетов стабильного развития стран региона, российских национальных интересов, безопасности и благополучия наших граждан. При всей идеологической и эмоциональной нагруженности проблематики современного этапа развития центральноазиатских государств для широкой общественности, а
тем более для действующих политиков должно быть очевидным, что достичь своих национальных интересов, удалив проблемные зоны и уйдя из региона, Россия не сможет. Необходимо кропотливо работать с представителями политической и экономической республиканских элит, продвигать свои культурные ценности в широкие слои населения, закреплять политическое и экономическое присутствие. Объективные основания для успеха такой работы в регионе, а значит - сохранения своего влияния на Евразию, есть.
«Свободная мысль», М., 2010 г., № 10, с. 30-46.
Тиберио Грациани,
главный редактор журнала «Евразия. Обозрение
геополитических исследований» (Италия) СТРАТЕГИЯ США В ЕВРАЗИИ И ПРОБЛЕМА НАРКОТИКОВ В АФГАНИСТАНЕ
Для того чтобы безо всякой идеологической предвзятости и честно оценить проблему производства наркотиков в Афганистане и связанных с ними международных проблем, необходимо и полезно определить (хотя бы схематически) геополитическую структуру и более глубоко уяснить некоторые понятия, обычно воспринимаемые как хорошо известные и общепринятые.
Афганистан вместе с Кавказом и республиками Центральной Азии составляет обширную территорию, на которой сегодня действуют несколько основных глобальных субъектов (США, Россия, Китай и Индия), различающихся своим географическим положением в двух непохожих районах - в Америке и Евразии, и, прежде всего, уровнем своей мощи и геостратегией. Дестабилизация обстановки в этом регионе на руку США, т.е. геополитическому игроку, внешнему по отношению к евразийской среде. В частности, дестабилизация этой обширной зоны обеспечивает США по крайней мере три геополитические возможности:
а) их нарастающее проникновение на земли Евразии;
б) сдерживание России;
в) создание на континенте «болезненной язвы».
По определению Г. Киссинджера, раскинувшееся по берегам двух океанов государство США - это остров за пределами Евразийского континента. С геополитической точки зрения как раз такое положение определило основные векторы экспансии Соеди-
