CC BY
188
4.20. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПРАВОВОГО СТАТУСА ПОКАЗАНИЙ ПОДСУДИМОГО В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ США И РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Файерстоун Т.1, Постоянный представитель Министерства юстиции США при Посольстве США в Москве.
Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
И в США, и в России вопрос о юридической силе признательных показаний подозреваемого, обвиняемого до сих пор не утратил актуальности. С одной стороны, в соответствии с постановлением Верховного суда США, «добровольное признание вины и добровольная дача показаний расцениваются как наилучшее доказательство»2. Но с другой стороны, судебные органы США давно осознали потенциальную недостоверность таких показаний. Например, в решении Апелляционного суда второго федерального округа США прямо указывается, что «показания о признании вины часто оказываются недостоверными по многим причинам, включая такие, как принуждение, заблуждение, невроз, самореклама или защита другого лица»3. В решении по известному делу Эскобедо Верховный суд США отмечает: «Примеры из древней и новейшей истории показали нам, что система принудительного исполнения уголовного закона, основывающаяся на признательных показаниях, со временем становится менее надежной и более подверженной злоупотреблениям, чем система, основывающаяся на независимых доказательствах, полученных в ходе компетентного расследования»4.
Достаточно беглого взгляда на текст выступления Анатолия Федоровича Кони перед коллегией присяжных заседателей по делу Веры Засулич, чтобы понять озабоченность российских правоведов этой проблемой. С одной стороны, Кони прямо говорит о том, что « собственное объяснение подсудимого... всегда должно быть принимаемо во внимание» 5. Но Кони также отмечает, что «в большинстве случаев к объяснениям подсудимого надо относиться с осторожностью. Он слишком близкий к делу человек, он слишком большое участие в нём принимает, чтобы отно-
Автор благодарит Уильяма Бернама, профессора юридического факультета Мичиганского государственного Университета имени Уэйна, за ценные комментарии и предложения по теме данной статьи.
2 United States v. Wood, 39 U.S. 430 (1840).
3 United States v. Bryce, 208 F.3d 346, 354 (2d Cir. 2000).
4 Escobedo v. Illinois, 378 U.S. 478, 488-89 (1964)
5 Кони А.Ф. Воспоминания о деле Веры Засулич// Собр. соч. Т. 2
С. 161.
ситься к нему со спокойствием, чтобы иногда, под влиянием своего положения, невольно не смотреть на деяние свое односторонне, то есть не вполне согласно с истиной»6.
Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации7, подготовленный членами Рабочей группы Государственной Думы, участвовавшими в написании этого закона, также признает потенциальную ненадежность признательных показаний. Например, в пункте 2 Комментария к статье 75 УПК авторы отмечают, что показания подозреваемого или обвиняемого, данные следователям в отсутствие защитника «вызывают вполне обоснованные сомнения в добровольности этих показаний, получении их без применения физического или психического насилия со стороны допрашивающего»8.
Существующие противоречия между потенциальной доказательной силой признательных показаний и их потенциальной недостоверностью ставят перед системой правосудия каждого государства задачу по выработке набора правил, обеспечивающих необходимую юридическую силу подлинным признательным показаниям, полученным без какого-либо принуждения или злоупотреблений со стороны правоохранительных органов. Сравнительный анализ подходов к решению данной проблемы в США и в России помогает выявить сильные и слабые стороны право -вых систем обеих стран и дает возможность подготовить рекомендации по их дальнейшему совершенствованию. В первой части статьи рассматриваются средства, с помощью которых системы уголовного правосудия двух стран пытаются предотвратить получение вынужденных признаний, а вторая часть посвящена обобщенному анализу конкретных правовых норм, регулирующих допрос подсудимого в ходе судебного расследования.
Средства защиты против вынужденных признаний: Одним из способов защиты как американского, так и российского уголовно-процессуального законодательства против вынужденных признаний служит запрет на вынесение обвинительных приговоров исключительно на основании признания обвиняемым своей вины. Например, статья 77 УПК РФ устанавливает, что «признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств». А И.Б. Михайловская отмечает: «Это положение закона призвано также служить своего рода антистимулом применения незаконных методов в получении признания»9.
6 Кони А.Ф. Воспоминания о деле Веры Засулич// Собр. соч. Т. 2 С. 161.
7 Далее по тексту - «УПК».
8 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. М., 2004, С. 235-36.
9 Михайловская И.Б., Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе, М., 2006, с. 46.
В США суды уже давно следуют правилу, в соответствии с которым «обвиняемый не может быть осужден на основании его признательных показаний, не подтвержденных иными доказательствами»10. Обоснование данного правила в обобщенном виде содержится в решении Апелляционного суда второго федерального округа США: «Требование о представлении дополнительных доказательств выполняет защитную функцию, не позволяя коллегии присяжных заседателей осудить подсудимого на основании недостоверных доказательств. Данное требование обосновано тем, что показания о признании вины часто оказываются недостоверными по многим причинам, включая такие, как принуждение, заблуждение, невроз, самореклама или защита другого лица. Тем не менее, присяжные заседатели считают такие показания убедительными по сути и могут вынести обвинительный вердикт на основании одних только признательных показаний. Требование о предоставлении дополнительных доказательств, имеющее целью не допустить осуждения невиновных подсудимых, также способствует улучшению качества работы правоохранительных органов, поскольку ни полиция, ни прокуратура не могут использовать признательные показания обвиняемого в качестве единственного доказательства
по делу»11.
Главным и основополагающим средством предотвращения вынужденных признаний является гарантированное Конституциями и США, и России право граждан не свидетельствовать против самих себя. Пятая поправка к Конституции США провозглашает: «Никто . не должен принуждаться свидетельство-
вать против самого себя в уголовном деле». И часть 1 статьи 51 Конституции РФ устанавливает аналогичные гарантии: «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом».
Признавая, что надлежащее соблюдение конституционных гарантий зачастую зависит от осведомленности граждан о своих правах, уголовнопроцессуальное законодательство Соединенных Штатов и Российской Федерации обязывает следователей информировать допрашиваемых лиц об их праве не свидетельствовать против себя. В части 6 статьи 47 УПК РФ установлено, что при первом допросе обвиняемого прокурор, следователь или дознаватель разъясняет ему права, предусмотренные статьей 47, включая право «отказаться от дачи показаний» (пункт 3 части 4 статьи 47 УПУ РФ). Аналогичное требование было высказано Верховным судом США в решении по известному делу Миранды: «прежде чем задать [задержанному] какие-либо вопросы, его надлежит предупредить о том, что он имеет право хранить молчание, что любое сделанное им заявление может быть использовано в качестве доказательства его виновно-
10 United States v. Smith. 348 U.S. 152 (1954).
11 United States v. Bryce 208 F.3d 346. 354 (2d Cir. 2000).
сти и что он имеет право быть допрошенным в присутствии адвоката, оказывающего услуги по договору
12
или по назначению» .
Кроме того, и в США, и в России уголовнопроцессуальное законодательство предусматривает механизм принудительного соблюдения права граждан не свидетельствовать против себя в виде запрета на использование в суде доказательств, полученных с нарушением требований данного законодательства. На основании судебных решений по ряду дел, включая дело Миранды, Верховный суд США сформулировал так называемое «правило об исключении доказательств», предусматривающее исключение из доказательственной базы практически всех доказательств, полученных с нарушением требований Конституции и иных федеральных законов. По мнению Верховного суда США, «правило Миранды об исключении доказательств» является профилактической нормой, призванной обеспечить защиту подозреваемого в совершении преступления в случае несоблюдения сотрудниками полиции его права не свидетельствовать против себя13. Аналогичная норма содержится в части 1 статьи 75 УПК РФ, в соответствии с которой «доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса».
Вместе с тем, правило об исключении доказательств к показаниям, данным подозреваемым или обвиняемым на этапе досудебного расследования, в США и России применяется по-разному. В решении по делу Миранды Верховный суд США установил, что органы государственного обвинения не вправе использовать в качестве доказательств показания, данные в ходе допроса находящимся под стражей подозреваемым, если следователь заранее не предупредил подозреваемого о его праве хранить молчание и быть допрошенном в присутствии адвоката. С другой стороны, в этом же решении Верховный суд постановил, что обвиняемый вправе отказаться от права хранить молчание и от услуг адвоката, если подобный отказ от прав является «добровольным, информиро-
14
ванным и осознанным»14.
Практика применения правила Миранды об отказе от прав породила множество вопросов: Каковы юридические последствия отказа от услуг адвоката? Что является «добровольным признанием вины»? Может ли лицо, страдающее от психического заболевания, информировано и добровольно отказаться от помощи адвоката? Что делать, если во время допроса задержанный страдает от абстинентного наркотического синдрома или испытывает сильный эмоциональный
12 Miranda v. State of Arizona. 394 U.S. 436. 444 (1966).
13 United States v. Patane. 542 U.S. 630. 636 (2004).
14 Miranda. 394 U.S. at 444-45.
стресс? Как быть с неграмотными? А если кто-то плохо понимает английский язык? Это лишь несколько примеров из нескольких сот вопросов, на которые Верховный суд США искал ответы в процессе применения данного правила. Совершенно очевидно, что расплывчатая формулировка этой правовой нормы затрудняет ее применение на практике и создает предпосылки для нарушений.
Российское уголовно-процессуальное законодательство сумело избежать указанных проблем, введя прямой запрет на использование в суде в качестве допустимых доказательств показания подозреваемого/обвиняемого, данные в ходе предварительного следствия в отсутствие защитника. Согласно пункту 1 части 2 статьи 75 УПК РФ к недопустимым доказательствам относятся «показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствии защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде». Увязывая допустимость признательных показаний с одним лишь требованием о присутствии защитника, УПК РФ устанавливает непротиворечивое правило, позволяющее сэкономить все те средства, которые расходуют суды США с целью установить, действительно ли отказ от услуг адвоката и/или признательные показания были «добровольными, информированными и осознанными». Еще более важным является тот факт, что УПК РФ имеет в своем распоряжении более эффективный механизм сдерживания принуждения как способа получения признательных показаний. Норма американского права, оставляя открытой возможность признания допустимости признательных показаний, полученных в отсутствие защитника, поощряет следователей добиваться признания вины именно таким способом, тогда как российская правовая норма не дает подобной возможности, и, следовательно, не создает такого стимула. Органам правосудия в США было бы полезно ввести в свою практику аналогичное правило.
И, наконец, в уголовно-процессуальном законодательстве США и России существует очевидное различие в трактовке доказательной силы осуществленного подсудимым права хранить молчание. Для защиты права человека не свидетельствовать против себя закон США прямо устанавливает, что отказ подсудимого от дачи показаний, обусловленный его правом не свидетельствовать против себя, не может рассматриваться в качестве доказательства его виновности. Как указал Верховный суд США, подобная логика представляет собой «пережиток инквизиционной системы» и наказание за осуществление конституционного права15. Аналогичным образом, положения пункта 6 части 3 статьи 340 УПК РФ предписывают судье в ходе судебного разбирательства с участием присяжных заседателей обратить внимание коллегии присяжных заседателей на то, что «отказ подсудимого от дачи показаний или его молчание в суде не имеют
15 Griffin v. State of California, 380 U.S. 609, 614 (1965). 154
юридического значения и не могут быть использованы как свидетельство виновности подсудимого». Однако в УПК нет статьи с подобным предписаниям для суда без участия присяжных заседателей. Логического обоснования подобного противопоставления не существует - толкование отказа подсудимого от дачи показаний как свидетельства его вины является нарушением его права не свидетельствовать против самого себя в ходе судебного разбирательства, как с участием, так и без участия присяжных заседателей. В этой связи предлагается дополнить статью 299 УПК РФ частью 4 следующего содержания:
«При разрешении вопросов, перечисленных в части первой настоящей статьи, [суд принимает во внимание, что] отказ подсудимого от дачи показаний или его молчание в суде не имеют юридического значения и не могут быть использованы как свидетельство виновности подсудимого».
Показания подсудимого в суде: Несмотря на то, что уголовно-процессуальное законодательство США и России предусматривает аналогичные меры защиты против вынужденных показаний, между двумя системами существует ряд различий, касающихся процедуры проведения допроса подсудимого.
Первое различие касается обстоятельств, при которых суд допускает оглашение показаний подсудимого, данных в ходе досудебного расследования. При допущении, что все другие критерии допустимости доказательств соблюдены, часть 1 статьи 276 УПК РФ устанавливает, что оглашение в ходе судебного расследования показаний подсудимого, данных при производстве предварительного расследования, может иметь место в следующих случаях:
1) при наличии существенных противоречий между показаниями, данными подсудимым в ходе предварительного расследования и в суде,
2) при рассмотрении уголовного дела в отсутствие подсудимого, или
3) в случае отказа подсудимого от дачи показаний. Следовательно, если показания подсудимого в ходе судебного разбирательства в значительной степени повторяют его показания, данные в ходе предварительного расследования, то государственный обвинитель не вправе ходатайствовать перед судом об оглашении в суде протокола допроса подсудимого. В законодательстве США подобного ограничения нет. Если ранее данные подсудимым показания удовлетворяют критериям допустимости, государственный обвинитель может их огласить в суде, даже если по содержанию они аналогичны показаниям подсудимого в суде. В целом, различия между законодательством США и законодательством России по этому вопросу не столь значительны, поскольку в США данные до суда показания подсудимого рассматриваются судами в качестве доказательств практически только в случае отказа подсудимого от дачи показаний в суде или при наличии существенных противоречий между его показаниями, данными во время судебного разбирательства и до суда.
Второе различие касается возможности подсудимого оспорить свои признательные показания в суде в присутствии присяжных заседателей. Ряд положений УПК, если их анализировать совместно, проводят жесткое разграничение между вопросами права и вопросами факта и предписывают рассмотрение вопросов права судьей единолично и в отсутствие присяжных заседателей. Например, в части 6 статьи 335 УПК РФ установлено, что вопросы о недопустимости доказательств рассматриваются в отсутствие присяжных заседателей, а часть 7 этой же статьи постулирует, что в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными статьей 334 УПК РФ. Статья 334 ограничивает полномочия присяжных заседателей конкретными вопросами факта, предусмотренными статьей 299 (доказано ли, что деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, имело место, доказано ли, что деяние совершил подсудимый, и виновен ли подсудимый в совершении этого деяния). Анализ указанных положений в совокупности позволяет сделать вывод о том, что в соответствии с действующим Уголовно-процессуальным кодексом вопрос о добровольном характере признательных показаний подсудимого является вопросом права, поэтому не может рассматриваться в присутствии присяжных заседателей. По этой причине Верховный суд Российской Федерации по ряду дел постановил, что подсудимый не вправе в присутствии присяжных заседателей делать заявления о том, что его признательные показания были даны вынужденно16.
Законодательство США иначе решает этот вопрос. Помимо вопросов права и вопросов факта законодательство США признает и третью, смешанную категорию - вопросы права и факта, которые в надлежащем порядке в разное время предъявляются как судье, так и присяжным заседателям в ходе судебного производства по одному делу. Признание категории смешанных вопросов права и факта обусловлено различием между вопросом о допустимости доказательств и вопросом об их юридической силе. В соответствии с американским законодательством юридический вопрос о допустимости конкретного доказательства не обусловливает его юридическую силу или достоверность. Поскольку обстоятельства, при которых следствию удалось получить данное доказательство, могут иметь значение для присяжных заседателей при оценке его достоверности, то по закону подсудимый вправе исследовать указанные обстоятельства в присутствии присяжных заседателей. И хотя подсудимый может не добиться исключения признательных показаний из перечня допустимых доказательств, он, тем не менее, имеет право попытаться убедить присяжных заседателей оставить без внимания его признательные
показания ввиду их недостоверности. Верховный суд США дал следующие разъяснения по этому поводу: «Вопрос о достоверности признательных показаний . . . представляется на рассмотрение коллегии присяжных заседателей . . . Поскольку фактические обстоятельства, при которых были даны признательные показания, имеют непосредственное значение для определения достоверности таких показаний, указанные фактические обстоятельства выносятся на рассмотрение коллегии присяжных заседателей . . . но не в связи с вопросом о добровольности или правомерности признательных показаний, а в связи с вопросом об их юридической силе. Если вопросы о допустимости доказательств традиционно относятся к компетенции суда, то вопросы о достоверности доказательств, будь то показания свидетеля или признательные показания подсудимого, относятся к компетенции присяжных заседателей. Так принято делать потому, что суд с участием присяжных заседателей не выносит подсудимому вердикт по вопросам, касающимся достоверности доказательств . . . Вывод суда о добровольном характере признательных показаний, предваряющий решение об их допустимости в качестве доказательств, не влияет на напутственное слово председательствующего или мнение присяжных относительно достоверности признательных показаний подсудимого, равно как и вывод суда в ходе предварительных слушаний о том, что доказательства не были получены незаконным путем, . не влияет на мнение присяжных относительно юридической силы этих доказа-
тельств»17.
Норма российского права, по-видимому, излишне жестко разграничивает вопросы права и вопросы факта, игнорируя при этом различия между допустимостью и юридической силой доказательств. Складывается следующая ситуация: поскольку все доказательства предварительно исследуются судом на предмет их допустимости, то, следуя логике, данная правовая норма не может позволить подсудимому оспорить ни одного доказательства, представленного стороной обвинения, что само по себе является абсурдным предположением, поскольку в этом случае будет нарушено право подсудимого представить суду доказательства в свою защиту. В силу сказанного предлагается дополнить часть 6 статьи 335 УПК РФ предложением следующего содержания:
«Доказательства, признанные судом допустимыми, могут быть исследованы присяжными заседателями для выявления обстоятельств, при которых они были получены, для оценки достоверности и значимости данных доказательств».
Законодательство США и России по-разному решают вопрос об отказе подсудимого отвечать на вопросы стороны обвинения. Согласно части 1 статьи 275 УПК РФ при согласии подсудимого дать показания в суде «первыми его допрашивают защитник и участники судебного разбирательства со стороны за-
16 Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность.
Под ред. В. А. Власихина. М. Юристъ, 2000. С. 196-198.
17 Jackson v. Denno, 378 U.S. 368, 387 n. 13 (1964).
щиты, затем государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения». А часть 3 статьи 275 предусматривает, что суд задает вопросы подсудимому после его допроса сторонами. Таким образом, положения УПК РФ требуют, чтобы подсудимый отвечал на вопросы и своего защитника, и стороны обвинения. Однако данное требование не раскрывает, как положения статьи 275 УПК РФ соотносятся с правом подсудимого не свидетельствовать против самого себя, гарантированного статьей 51 Конституции. Согласно государственным обвинителям из отдела по делам публичного обвинения Генеральной Прокуратуры Российской Федерации подсудимые, ответив на вопросы защиты, нередко отказываются отвечать на вопросы стороны обвинения, ссылаясь на предоставленное статьей 51 Конституции право не свидетельствовать против себя. Поскольку УПК РФ не содержит четких норм, регулирующих подобные ситуации, следовательно, закон разрешает подсудимому отстаивать в суде свое право не свидетельствовать против себя при допросе стороной обвинения.
Верховный суд США занялся этой проблемой в 1900 году при рассмотрении дела Фицпатрик против США.18 В ходе судебного разбирательства подсудимый, обвинявшийся в совершении убийства, ответил на вопросы своего защитника, но когда государственный обвинитель выразил намерение провести перекрестный допрос, отказался отвечать на вопросы обвинения, сославшись на конституционное право не свидетельствовать против себя. Впоследствии дело рассматривалось Верховным судом США, который постановил: несмотря на то, что каждый подсудимый вправе не свидетельствовать против себя, он лишается этого права, когда соглашается давать показания в суде. По мнению Верховного суда, иное решение было бы несправедливым по отношению к государственному обвинению, а присяжным заседателям пришлось бы довольствоваться односторонним и искаженным взглядом на имеющиеся доказательства. В своем решении Верховный суд США указал: «Если обвиняемый отказывается от конституционного права хранить молчание, встает на защиту своих интересов и начинает давать показания в суде, то совершенно ясно, что после того, как обвиняемый закончит давать показания, сторона обвинения вправе его допросить с той же свободой, с какой допрашивает любого обычного свидетеля по делу, об обстоятельствах, связывающих его с преступлением, в совершении которого он обвиняется. И хотя отказ обвиняемого от права давать показания в суде не может быть истолкован как подтверждение его виновности, обвиняемый не вправе представить присяжным заседателям все свидетельствующие в его пользу факты, если по данным фактам он отказывается отвечать на вопросы обвине-
19
ния»
18 Fitzpatrick v. United States. 178 U.S. 304 (1900).
19 Fitzpatrick v. United States. 178 U.S. at 315.
С логикой этого решения трудно не согласиться. Разрешив подсудимому по своему усмотрению выбирать вопросы, по которым он согласен давать показания, мы рискуем создать искаженную картину обстоятельств рассматриваемого уголовного дела и, тем самым, существенно усилить вероятность вынесения несправедливого вердикта. Более того, такой подход явно противоречит принципам состязательности и равноправия сторон судебного процесса. В результате решения Верховного суда США по делу Фицпатрика и последующих судебных решений, в которых применялось указанное правило, суды США имеют в своем распоряжении целый ряд правовых механизмов, которые они могут использовать в столь редкой ситуации, когда подсудимый пытается ссылаться на право не свидетельствовать против себя, чтобы уклониться от вопросов со стороны обвинения. Например, суд вправе дать распоряжение присяжным заседателям оставить без внимания ответы подсудимого на вопросы защиты и удалить показания подсудимого из протокола судебного заседания. Данное правило лишает подсудимого, отказавшегося отвечать на вопросы обвинения, возможности укрепить свою позицию по делу и ставит стороны в равные условия.
Исходя из вышесказанного, предлагается дополнить статью 275 УПК РФ частью 6 следующего содержания:
«При согласии подсудимого дать показания он лишается права не свидетельствовать против себя при ответе на вопросы, заданные судьей, государственным обвинителем или участниками судебного разбирательства со стороны обвинения для установления допустимых доказательств. Если после дачи показаний подсудимый отказывается отвечать на вопросы, заданные ему судьей, государственным обвинителем или участниками судебного разбирательства со стороны обвинения, суд оставляет без внимания все данные им ранее показания. В этом случае данные ранее показания подсудимого не могут служить основанием для вынесения решения по каким-либо фактическим обстоятельствам уголовного дела. Отказ подсудимого после дачи показаний отвечать на вопросы, заданные судьей, государственным обвинителем или участниками судебного разбирательства со стороны обвинения по существу данных им показаний, означает отказ от дачи показаний в соответствии с положениями пункта 3 части 1 статьи 276 настоящего Кодекса».
Также предлагается дополнить статью 335 УПК РФ частью 9 следующего содержания:
«Если после дачи показаний подсудимый отказывается отвечать на вопросы, заданные ему судьей, государственным обвинителем или участниками судебного разбирательства со стороны обвинения для установления допустимых доказательств, судья дает распоряжение присяжным заседателям оставить без внимания показания подсудимого, ранее данные им в суде. Судья обращает внимание присяжных заседателей на то, что ранее данные показания подсудимого не могут служить основанием для вынесения решения
ни по одному из вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями в соответствии со статьей 339 настоящего Кодекса».
Наказание за дачу ложных показаний: Проблема иного характера возникает, когда подсудимый, согласившись давать показания, дает ложные показания. В отличие от законодательства США уголовный закон Российской Федерации не предусматривает уголовной ответственности подозреваемого, обвиняемого за дачу ложных показаний. В деле Засулич Кони высказал свое мнение относительно ложных показаний подсудимого: «Это настолько понятное явление, что обращаться к подсудимому с укором не следует»20.
Вполне возможно, что данная позиция основывается на точной оценке человеческой природы, однако по ряду причин предложение об освобождении подсудимого от уголовной ответственности за дачу ложных показаний не является убедительным. Во-первых, помимо дачи ложных показаний в суде подсудимые по уголовным делам могут попытаться оказать влияние на свидетелей, присяжных заседателей и судей и сфальсифицировать документы. Подобные действия, цитируя слова Кони, представляют собой не менее «понятные явления», чем дача ложных показаний. Однако Уголовный кодекс Российской Федерации21 совершенно обоснованно криминализует указанные деяния, поэтому не существует логического объяснения, почему к даче ложных показаний подсудимым закон должен относиться иначе.
Более того, статья 307 УК РФ предусматривает наказание за заведомо ложные показания других участников уголовного судопроизводства (свидетеля, потерпевшего, эксперта и специалиста), и ответственность переводчика за заведомо неправильный перевод. Нет никаких оснований для того, чтобы делать исключение из общего правила в отношении заведомо ложных показаний подсудимого. На самом деле, в свете предусмотренного уголовным законом наказания для всех иных участников уголовного судопроизводства, отсутствие какого-либо наказания для подсудимого за дачу ложных показаний явно противоречит принципам равноправия сторон и состязательности судебного процесса и несправедливо дает подсудимому преимущества перед другими участниками.
Кроме того, механизмы защиты права не свидетельствовать против себя никоим образом не препятствуют введению уголовной ответственности подсудимого за дачу заведомо ложных показаний. Аргументы, схожие с доводами Кони, время от времени высказывались и американскими правоведами. Например, Верховный суд США неоднократно отмечал, что введение уголовной ответственности подсудимого за дачу ложных показаний поставит его перед лицом «жесткой трилеммы» - признать свою вину, хранить молчание или отрицать вину с помощью ложных
20 Кони А.Ф. Воспоминания о деле Веры Засулич// Собр. соч. Т. 2 С. 161.
21 Далее по тексту - «УК».
показаний22. Вместе с тем, Верховный суд США также признает, что подозреваемый в совершении преступления сам создает «подобную трилемму». Невиновный человек никогда не поставит себя в столь затруднительное положение. Даже честно раскаявшийся в содеянном преступник не станет рассматривать третью альтернативу указанной «трилеммы» (откровенную ложь) в качестве возможного варианта поведения». В итоге Верховный суд США постановил: «вызывает ли сочувствие положение загнанного в угол правонарушителя или нет, ни буква, ни дух Пятой
23
поправки никому не дает права на ложь»23.
На основании вышесказанного предлагается внести следующие изменения в Уголовный и Уголовнопроцессуальный кодексы Российской Федерации:
В части 1 статьи 307 УК РФ и в примечании к данной статье после слова «свидетель» включить слова «обвиняемый» и «подсудимый».
Дополнить часть 1 статьи 63 УК РФ пунктом «о» -«дача заведомо ложных показаний».
Дополнить статью 47 УПК РФ частью 7 следующего содержания:
«Подсудимый не вправе давать заведомо ложные показания. За дачу заведомо ложных показаний свидетель несет ответственность, предусмотренную статьями 307 и 308 Уголовного кодекса Российской Федерации».
Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
22 Brogan v. United States, 522 U.S. 398, 404 (1998).
23 Brogan, 522 U.S. at 404.
