CC BY
59
ВЕСТНИК ТГГПУ. 2010. №2(20)
УДК 398.22
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НАЦИОНАЛЬНЫХ ВЕРСИЙ ДАСТАНА "КУЗЫ-КУРПЯЧ И БАЯН-СЫЛУ”
© И.Г.Закирова
В статье проведено сравнительно-типологическое исследование дастана "Кузы-Курпяч и Баян-Сылу" тюркских народов. Поиски невесты и связанные с этим приключения героя, пересечение границы двух миров, проникновение в потусторонний мир и возвращение в средний мир рассматриваются как последовательность реализации мифологического сюжета "жизнь - смерть - воскресение".
Ключевые слова: дастан, сюжет, версия, вариант, сравнительный анализ.
Известны татарские, башкирские, казахские, уйгурские, ногайские, телеутские и алтайские версии дастана "Кузы-Курпяч и Баян-Сылу". Казахская версия богата вариантами, поэтически совершенна и до сих пор очень популярна в народе. У алтайских народов также сохранились несколько оригинальных версий дастана "Козы Корпеш", которые хорошо отразили национальный колорит. Казахская версия дастана - "Козы-Корпеш и Баян-Слу" - характеризуется доминированием социально-бытового начала, алтайская - "Козын-Эркеш" - близка богатырскому эпосу. По словам С.С.Каташа, в Горном Алтае существует шесть своеобразных версий эпоса [1: 89], им присуща архаичность, сохранилось много мифологических мотивов, отсутствующих в других версиях, особенностью этих версий является также присутствие сказочных элементов. Ногайская версия "Кузы-Корпеш и Баян-Слу" записана А.И.-М.Сикалиевым (Шейхалиев) во время фольклорных экспедиций 1956-1966 годов [2: 18]. Помимо этого, дастан широко распространен и у башкир; известно более двадцати его вариантов. Татарская версия дастана также богата вариантами, на сегодняшний день их насчитывается около 23.
Сюжетная схема дастана едина для всех национальных версий. Сходство версий Л.П.Потапов объясняет тем, что и те и другие происходят от более раннего общего источника, а также общностью исторического прошлого этих народов [3: 131-132]. Вместе с тем, имея общий источник, каждая национальная версия произведения обогащалась новыми мотивами, связанными с обычаями, обрядами, верованиями - поверьями народа, т.е. каждый народ создавал свою версию, отражающую именно его национальные особенности.
Дастан начинается с событий рождения детей, когда их отцы находились на охоте. Ханы договариваются о помолвке новорожденных. В
каждой версии эпоса имеется описание эпизода охоты. В башкирской версии (версия Г.Салама) [4: 124-140] Кусар-хан и Кусмас-хан встречают на охоте олениху. Встречу с кормящей оленихой они связывают с предстоящим рождением своих детей. В варианте Е.А.Кастанье (Е.Баранова) казахской версии, Карабай и Сарыбай также не убивают встретившегося им марала, проводя параллель между стельной маралихой и своими беременными женами [См.: 5]. Та же параллель проводится и в телеутском варианте "Козика": "Ведь у меня беременной осталась / жена, убью -вдруг на жену несчастье / обрушат боги, мстя за прегрешенье?" [6: 572].
Несколько иначе эпизод охоты излагается в казахской версии (вариант В.В.Радлова), который предвещает трагедию, ожидающую героев в дальнейшем. Сары-хан стреляет в маралиху, которая перед смертью успевает родить двух телят: "Два теленка осиротев стенали: / Пусть и твоих детей ждет та же участь" [7: 223]. Родившиеся на свет сиротами, детеныши марала проклинают еще не родившегося ребенка Сары-хана. Иными словами, в дастан привносится мотив проклятия, ребенок Сары-хана оказывается заранее обреченным на сиротство и страдания, отцовский грех калечит его судьбу.
Вторым элементом всех вариантов сюжета дастана является поломка, которая играет важную роль в построении сюжета и конфликта произведения. Этот элемент традиционен для сюжета любого дастана: помолвленная с героем девушка может быть посланной ему высшими силами или, как во многих версиях, может быть, как и в "Кузы-Курпяч и Баян-Сылу", предназначена сговором родителей. Ханы договариваются
о том, что если родятся девочка и мальчик, они будут скреплены помолвкой. Ак-хан умирает после рождения сына. В казахских вариантах он, узнав о новорожденном, спешит домой, но падает с коня и погибает. В алтайском варианте "Ко-
зюйке и Баян" Ак-хан во время скачек на свадьбе падает с коня и разбивается насмерть, новорожденный сын становится сиротой [8].
В алтайском варианте "Козын-Эркеш" этот мотив несколько отличается, т.к. именно эта национальная версия сохранила больше древних элементов [9]. Герой дастана "Козын-Эркеш" -долгожданный сын старика и старухи. Отец героя Ак-Боко после рождения сына уходит на охоту, где останавливается на привал под родовым деревом Бай-Тиряк. Образ Бай-Тиряка присутствует в каждом варианте произведения. В дастане "Козын-Эркеш" он одухотворяется, становится единомышленником героя, зная о предстоящей гибели Ак-Боко, исходит слезами. Бай-Тиряк растет на границе двух миров, соединяет мир живых и мертвых. Приближение героя к Бай-Тиряку символизирует нахождение героя на границе миров, его готовность перейти из одного мира в другой. Отец героя Ак-Боко перед смертью успевает произнести последнее желание, судьбоносное для Козын-Эркеша: "- Сын мой, Козын-Эркеш, / Ездящий на красно-буром коне, / Богатырем пусть будет" [9: 203]. За месяц Ко-зын-Эркеш вырастает во взрослого юношу, взяв отцовские лук и стрелы, он начинает ходить на охоту. Собственного коня ему доставляет богатырь Бачикай-Кара. В этой древней версии описано подробно, как Козын-Эркеш в богатырской одежде взбирается на коня. Вся его одежда черного цвета, пуговицы золотые, на кольчугу нанесены изображения Луны и Солнца. Новая одежда для тюрков означает переход в новый статус, черный же цвет и золото одежды героя свидетельствуют о его принадлежности к миру иному1.
Во многих версиях дастана Кара-хан отрекается от своего обещания отдать дочь Кузы-Курпячу и со своим племенем откочевывает на
1 В дастане достаточно сведений о бессмертии героя. Бессмертие, будучи постоянным мотивом тюркских дастанов, проникает в исторические сказания и эпос. В "Козын-Эркеш" о бессмертии героя говорится в "Судур-Битик", т.е. в книге судеб: "Козын-Эркеш юноша / Богатырем родился, / Кровью истечь - у него крови нет, / Умереть - у него души нет" [9: 205]. Герой татарского варианта дастана "Кузы Курпя" также бессмертен [10], но у него есть уязвимое место: колено героя. В.М. Жирмунский оценивает это как, "позднейший мотив, примиряющий представление о его сказочной неуязвимости с рассказом о его гибели" [11: 20]. В татарском варианте "Кузы Курпя и Баян-сылу" героя можно убить только его оружием. В алтайской версии "Кезюйке и Баян" также сохранился мотив бессмертия героя. Вот как описывает Караты-Хан цель своего похода на Кезюйке: "Смерти не знающего богатыря / Сейчас мы убьем!" [8: 285].
другое место. Отказ Кара-хана от своего обещания, нарушение клятвы объясняется различными причинами. Причина отказа в казахских вариантах достаточно своеобразна, здесь поступок Кара-бая находит оправдание: "Знать, Аллаху не угодны / Наш обет и клятва наша! / Смерть, похитившая друга, / Знак Всевышнего о гневе" [7: 243].
В любовных дастанах есть несколько общих мест: герой случайно узнает о нареченной и должен найти ее; преодоление им множества преград на этом пути; желание ее отца выдать дочь за другого, состязание между женихами, трагическая смерть или (очень редкий случай) счастливый финал - женитьба влюбленных. В дастане "Кузы Курпяч и Баян-Сылу" все эти общие места присутствуют и сюжет построен именно по этой схеме. Кузы Курпяч растет в неведении, что у него есть помолвленная девушка. В алтайском варианте "Козын-Эркеш" герой о своей суженой узнает из книги судеб "Ай Су-дур": "Вот, что перед ним открылось: / Единственная дочь Карата-кана, / На черно-буром коне ездящего, / Байым-Сур девушка — невеста его" [9: 205]. Книга Судеб "Ай Судур" часто упоминается в алтайском эпосе. В ней записана судьба и цель жизни всех ханов и богатырей. Если герой, нарушая традицию, не женится на своей суженой, его настигают беды и несчастья, но и для того, чтобы найти нареченную, он должен преодолеть множество преград.
Противоречивый момент дастана заключается в том, что Кузы-Курпяч вступает в конфликт с матерью, которая встает на пути сына. В некоторых версиях конфликт достигает такого накала, что мать проклинает сына. Проклятие матери -это необратимое слово, не имеющее обратной силы. Герой, ослушавшийся матери, неизбежно обречен на трагедию. Иными словами, первое препятствие, которое ждет героя в дороге, создается матерью. В татарской версии мать очень долго отговаривает Кузы-Курпяча от этой затеи, но герой от своего намерения не отказывается. Перед началом странствий сына мать видит сон, предвещающий трагическую гибель сына: "Сегодня плохой сон я видела, сынок, / Вижу, за домом нашим стоит Бай-Тиряк, сынок, / И упал он прямо на наш дом, сынок, / А во дворе-то желтый змей, сынок, / Стал тебе поперек дороги, сынок!" [10: 138]. Сын отвечает ей, что смерти он не боится, его главная цель - найти свою суженую. Отречение от цели для героя страшнее смерти, поэтому он равнодушен к ней.
В алтайской версии мать Козын-Эркеша Ак-Баш также предчувствует трагедию своего рода. Она знает, что с его уходом бесследно исчезнет
И. Г. ЗАКИРОВА
весь род. Не ограничиваясь проклятием в адрес сына, Ак-Баш совершает колдовской обряд. Она находит кусок черного угля, капает на него свое грудное молоко и бросает вслед сыну: "Удаляющего след пусть останется, / Обратного следа пусть не будет. / От руки Караты-Кана умри, / Пищей черного ворона стань" [9: 208].
Дорога, путь для героев дастана становятся своеобразной метафорой перехода в иной мир. Для архаического сознания лишь родные и знакомые места являются "своими", это своего рода центр земли. Все остальное - незнакомое, чужое пространство, приравнивается к другому, потустороннему миру. Герой эпоса в тот мир мог доехать только на коне, и главное препятствие, встречающееся ему на пути, - это переход границы двух миров. Для живого человека этот переход невозможен. Поэтому с момента пересечения этой границы он перестает существовать для своего мира, т.е. умирает и, перейдя в иной статус, начинает жизнь в другом мире. Попасть в иное пространство-время можно только в ином "нечеловеческом" состоянии. Оно может обозначаться как беспамятство, транс, сон, т. е. те состояния, которые являются метафорами смерти. Трансформация облика и статуса героя может быть рассмотрена как последовательность "жизнь - смерть - воскресение". Таким образом, мать Козы Курпеча проводила сына в иной мир, в мир умерших. После его отъезда род исчезает, их очаг гаснет. Этим объясняется проклятие матери.
Чтобы попасть в страну Кара-Хана, герой преодолевает границу двух миров. Его положение амбивалентно: для среднего мира - мертвый, для страны Кара-хана - живой. Восприятие страны Кара-хана как иного мира поддерживается символикой имени героя - Кара-хан ("кара" значит "черный"). Кара-хан живет в черном доме, одет во все черное, и борода у него тоже черная. Черный цвет уже сам по себе эпитет, характеризующий мир мертвых, подземный мир. Все это указывает на соотнесенность данного пространства с низшим миром.
Путешествие героя дастана в иной мир соответствует традиционным эпическим мотивам, прежде всего поиску невесты из другого мира. В этой мифопоэтической традиции отражается логика существования экзогамных племен, требовавшая принадлежности жениха и невесты к различным фратриям. Для тюркских племен только своя земля была "своя". А другая фратрия - враждебная, чуждая, возможно, относящаяся и к другому миру. Замужество девушки, то есть ее переход в другую фратрию, был равносилен смерти.
Кузы-Курпяч для того, чтобы вернуться в земную жизнь, должен умереть на земле Кара-Хана. Герои, пересекающие границу двух миров, умирают, чтобы воскреснуть в другом мире. Смерть Кузы-Курпяча и Баян-Сылу у Бай-Тиряка не случайна. Дерево является связующим звеном двух миров и является их границей. Для проникновения в иной мир Кузы-Курпячу приходится преодолеть немало трудностей, одержать не одну победу, ибо он пытается попасть в мир мертвых, будучи живым. И дорогу назад он преодолевает, будучи "мертвым". Все это позволяет предположить, что дастан описывает не смерть влюбленных героев, а их счастливый брак. Кузы-Курпяч, пройдя в параллельный мир сквозь границу двух миров, проникает в мир мертвых и возвращается, умерев в том мире. И его невеста Баян-Сылу выходит замуж и переходит в другой мир, т. е. она тоже, перейдя через границу двух миров, умирает для своего мира и воскресает в другом. Следовательно, древний вариант дастана завершается символическим браком влюбленных.
Таким образом, дастан, являясь общим наследием тюркских народов периода Золотой Орды, в дальнейшем расширил ареал своего распространения. Анализ разных версий показывает, что в произведении большинство мифологических мотивов изменилось до неузнаваемости, в то же время отдельные мотивы сохранили следы древности. В дастане представлены образы, которые можно разделить на два пласта, относящихся к различным эпохам. Изначально каждый образ подразумевал конкретный смысл, представлял собой символ: птица, конь, одежда, дорога, дерево и др. Во втором пласте первичная роль мифологических образов приглушается и они приобретают вариативный характер.
1. Каташ С.С. Алтайские варианты эпоса "Козы-Корпеш и Баян-Слу" // Народный эпос "Кузы-Курпес и Маян-Хылу": Сб. ст. / АН СССР, Уфимский ин-т истории, яз. и лит.; Под ред. А.Н.Киреева, А.И.Харисова. - Уфа: [б. и.], 1964. - 123 с.
2. Сикалиев (Шейхалиев) А.И.-М. Ногайский героический эпос. - Черкесск: КНИГИ, 1994. - 328 с.
3. Потапов Л.П. Героический эпос алтайцев // Советская этнография. - 1949. - №1. - С.110-132.
4. Башкирское народное творчество. Эпос. Кн.2. -Уфа, 1973. (на башк. яз.).
5. Древности киргизской степи и Оренбургского края. - 1910. - Вып.22. - С.253; Козу-Курпеч и Баян-Слу. Киргизское народное предание // Ежемесячные литературные приложения к журналу "Нива" на 1899 г. - Янв. - СПб., 1899.
6. Козика. Телеутское сказание // Возвращенный эпос УШ-ХУ1 вв. / Сост., лит. обраб., вступ. ст., ком. А.В.Преловского. - М.: Новый ключ, 2004.
7. Радлов В. В. Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Дзун-гарской степи. - СПб., 1870. - Ч.3.
8. Кезюйке и Баян // Алтай-Буччай. Ойротский народный эпос / под ред. А.Коптелова. - Новосибирск, 1941. - С.241-288.
9. Козын-Эркеш // Алтай-Буччай. Ойротский народный эпос / под ред. А. Коптелова. — Новосибирск, 1941. - С.199-239.
10. Татарское народное творчество. Дастаны. - Казань, 19S4. - С.146-150. ( на тат. яз.).
11. Жирмунский В. М. Народный героический эпос: сравнительно-исторические очерки. - М.; Л.: Гослитиздат, 1962. - 435 с.
THE COMPARATIVE ANALYSIS OF THE NATIONAL VERSIONS OF THE DASTAN KUZI-KURPACH AND BAJAN-SILU
I.G.Zakirova
The article speculates on the comparative and typological analysis of Turkic peoples’ dastan Kuzi-Kurpach and Bajan-Silu. The search of the fiancée and the character’s adventures associated with it, crossing the border between the two worlds, entering the other world and coming back to the middle world are regarded as the succession "life - death - resurrection".
Key words: common legacy, story, version, variant, children’s engagement, fiancée, competition of the suitors.
Закирова Ильсеяр Гамиловна - кандидат филологических наук, старший научный сотрудник отдела народного творчества Института языка, литературы и искусства им.Г.Ибрагимова АН РТ.
E-mail: ilzakirova@mail.ru
