CC BY
66
С. А. Зыкова
— кандидат филологических наук, доцент кафедры лингвистики и перевода Нижневартовского государственного гуманитарного университета
СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОГО ВЫРАЖЕНИЯ КОНЦЕПТА «МУЖЕСТВЕННОСТЬ»
В РУССКОЯЗЫЧНОЙ И ИСПАНОЯЗЫЧНОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ
АННОТАЦИЯ. В статье представлен сравнительный анализ лексических единиц, номинирующих концепт «мужественность» в русском и испанском языках, на основе которого выделен ряд признаков, являющихся релевантными для данного концепта в каждой из лингвокультур.
The article is devoted to the comparative analysis of the lexical units, verbalizing concept masculinity in the Russian and Spanish language systems. As a result of the research sets of attributes representing the concept in the given cultures have been singled out.
Языковая картина мира как новая форма филологического знания в её национальном выражении воплощается в словообразовательном, семантическом и коннотативном потенциале лексических единиц, в специфике языковой идиоматизации, и, как следствие, в па-ремиологии, фразеологии, прецедентных высказываниях, концептах. Так или иначе, решение любой лингвистической задачи в рамках данного феномена предполагает охват всех уровней системы языка с представлением их в виде единого речемыслительного пространства, обусловленного менталитетом и фиксированными культурными кодами [7. С. 221]. Среди таких «фиксированных кодов» в любой культуре выделяются представления о том, какими должны быть мужчины и женщины, представления об их социальных ролях — качествах, атрибутах и нормах поведения. В современном научном знании так определяется особая лигвокогнитивная категория — гендерные стереотипы. Язык, в свою очередь, как продукт общественного сознания, предлагает уже готовый набор «шаблонов» и «форм» — языковых единиц и категорий, посредством которых гендерные стереотипы «материализуются» и обретают «нужную форму» для лингвистического анализа.
Гендерная система как система межполовых взаимоотношений составляет неотъемлемую часть культуры нации, где, согласно определённым особенностям и традициям, выстраивается соответствующий порядок, иерархия этих взаимоотношений. Традиционные культурные концепции построены на признании мужской роли как доминирующей в этой иерархии.
Отождествляемая с такими категориями, как дух, интеллект, активность, сила, рациональность, мужественность всегда воспринималась как противоположное, враждебное женственности начало, чуждое таким понятиям, как природа, пассивность, слабость, эмоциональность. В связи с этим принято говорить о противопоставлении двух гендерных категорий в рамках измерения «доминирование — подчинение».
Возникновение термина «доминирующая маскулинность» в западной науке было вызвано необходимостью обозначить некий канон, образец, эталон того, что называют мужской идентичностью в обществе [8]. Понимание данного феномена связано с содержательной характеристикой ряда гендерных стереотипов, предписывающих определённые характеристики полоролевого поведения мужчине: осуждение выражения любых эмоций, привязанности, зависимости и всего, что считается «женственным» и, следовательно, неприемлемым или запретным, потребность достижения влияния статуса и власти любой ценой, способность к насилию и агрессии и т.п. Данные стереотипы являют собой крайнюю, порой «нереальную» степень проявления маскулинности, однако «преломляясь» и «обрастая» определёнными культурными особенностями, они, в той или иной степени, сохраняют свою сущность в каждой культуре и находят своеобразные выражения в конкретных лингвокультурных дискурсах.
Определяемая статусом гендерного концепта в рамках современного подхода в лингвистике, мужественность представляет собой сложную, многоуровневую и культурно обусловленную единицу общественного сознания [1].
В подтверждение мысли о культурной обусловленности содержания гендерного концепта мы провели сопоставительное изучение лексико-семантических полей концепта «мужественность» в русском и испанском языках, целью которого было выявление специфических, национально маркированных компонентов в его структуре. Выбор данных лингвокультурных пространств в качестве объекта исследования представляет научный интерес прежде всего потому, что они являют собой довольно разнотипные модели с точки зрения проявления в них маскулинной сущности.
При выстраивании номинативного поля концепта в русском языке вершинную основу составили лексемы: мужество (мужественность), храбрость, смелость, стойкость, отвага, доблесть, маскулинность.
Необходимо отметить, что использование лексемы мужественность с целью обозначения мужской гендерной идентичности не согласуется с ее словарными толкованиями, где в большинстве случаев содержится апелляция к высокому нравственному качеству безотносительно пола. В этом случае наиболее предпочтительным становится «латинизированный» интернациональный термин «маскулинность», потому что он обозначает именно «мужчинность» — то, что относится к мужчинам и отличает их от женщин [2].
В испанском языке к основным лексемам ближайшего лексико-семантического поля концепта «мужественность» относятся: hombría (hombredad, hombrada, hombradía), virilidad, masculinidad, vigor, energía, fuerza, entereza, firmeza, valor, valentía, osadía, audacia, honor (honra, honradez), где адекватными переводными эквивалентами русской лексеме мужественность являются: hombría (hombredad), virilidad, masculinidad.
Лексема hombría в этом плане представляется наиболее точной, поскольку, во-первых, присутствует практически в большинстве лексикографических источников в качестве словоформы, передающей значение «мужественность» в испанском языке, во-вторых, являясь знаковым выражением одной из главных доминант в испанской культуре, содержит яркие оценочные коннотации. Ser hombre (быть мужчиной) в испанском языке эквивалентно выражению poseer hombría (обладать, иметь hombría). Hombría, таким образом, служит своеобразным маркером мужской самоидентификации в обществе: популярное выражение ¡Pórtate con hombría! можно перевести как «покажи, на что ты способен, что в тебе есть hombría!» (глагол portarse в разговорном употреблении буквально значит «отличиться; показать себя, класс; блеснуть»). Востребованными в лексическом фонде также являются выражения: mostrar (проявлять) hombría, dar prueba de (доказывать) hombría, probar (испытывать, доказывать) hombría, dudar de (сомневаться) hombría de alguién, portarse con hombría (выказывать), actuar con (действовать, поступать с) hombría.
Особенностью лексем — «номинантов» концепта «мужественность» в испанском языке является то, что, несмотря на явное преобладание в каждой из них семы «мужской пол», большинство не имеют так называемой гендерной пары, называющей «женскую» половину гендерного концепта. Лексема mujer (женщина) представляется недостаточной для передачи в языке женской гендерной идентичности. Универсальными в этом плане являются всё те же латинские словоформы feminidad — masculinidad. И если hombredad благодаря общему словообразовательному форманту можно противопоставить лексеме feminidad, то термина, эквивалентного hombría в отношении женского пола, не существует в испанском языке.
Комплексный анализ ряда русскоязычных и испаноязычных словарей выявил основное базовое значение концепта «мужественность/hombría» в двух культурах — положительные нравственные качества, характеристики, традиционно приписываемые обществом мужчине.
Внутренняя форма концепта «мужественность/hombría» — «мужское, мужская ипостась» определяет его сущность как гендерного концепта. Совпадение ядерной семы концепта в русской и испаноязычной картинах мира свидетельствует о наличии универсальных ментальных единиц в языковом сознании их представителей, обусловленных в нашем случае наличием универсальных гендерных стереотипов.
Проведённый анализ лексико-семантических полей концепта в русском и испанском языках позволил выявить пять основных признаков концепта «мужественность», являющихся, с нашей точки зрения, общими для двух рассматриваемых лингвокультур: 1) сила духа, внутренняя сила; 2) храбрость, бесстрашие; 3) активность, энергичность, успешность в какой-л. деятельности; 4) благородство, достоинство; 5) отличительные характеристики внешнего облика.
Перечисленные признаки находят различные воплощения в русской и испаноязычной лингвокультурах. Последняя, как показало исследование, характеризуется наибольшей яркостью, множественностью выражения данных признаков.
Так, первый признак в русской лингвокультуре базируется на таких понятиях, как: стойкость, стоицизм, сила духа, несгибаемая русская воля, способность стоять до конца, не склонив головы, не встав на колени и ряд тому подобных, ассоциируемых, в первую очередь, с великими подвигами русского народа в период войн и тяжёлых испытаний, исторически выпадавших на долю нашей нации.
В испанской лингвокультуре, с одной стороны, entereza: внутренняя сила, величие духа, внутренний стержень grandeza de ánimo, с другой — стойкость во взглядах, непоколебимая верность идеям, идеалам firmeza, fortaleza. Язык в отношении данного признака также предлагает большое количество синонимичных сочетаний: entereza, firmeza, fortaleza, constancia, dureza, ánimo (fuerza de, grandeza de...), tenacidad, solidez, fuerza de espíritu, fuerza de voluntad.
Второй признак является наиболее выделяющимся в структуре концепта в обеих лин-гвокультурах. Однако если в русском языке доминирующей, как правило, является одна сема «храбрость, отсутствие страха перед опасностью» (присутствует в качестве основной во всех лексемах синонимического ряда: смелость, храбрость, мужество, доблесть...), в испанском языке она распадается на три ярко выраженные составляющие:
— храбрость, бесстрашие;
— удаль, бравада, показная храбрость;
— дерзость, наглость.
Данные семы равномерно присутствуют практически во всех основных лексических репрезентантах концепта (valor, valentía, osadía, atrevimiento,...) в испанском языке.
Третий из названных признаков в русском языке ассоциируется, прежде всего, с активностью какого-либо определённого действия, например, в профессиональной сфере — работоспособность, профессионализм, стремление самоутвердиться в коллективе, сделать карьеру. В русском фольклоре, например, проявление данного качества отражено в ряде пословиц и фразовых сочетаний: дельный мужик, он знает своё дело, руки у него на месте; Не тот хорош, кто лицом пригож, а тот хорош, кто на дело гож. Велик телом, да мал делом. Не хлеб за брюхом ходит, а брюхо за хлебом. Пока ленивый разомнётся, усердный с работы вернётся. Дело мастера боится.
В структуре испанского концепта данный признак тоже присутствует (Hombre estudioso, vale por cien perezosos; Hombre intranquilo vale por diez; Hombre probo y recio, no tiene precio; Quien quiere, mucho puede etc.), однако он здесь «осложнён» дополнительными коннотациями. Две ключевые лексемы в структуре концепта energía и fuerza объединяют в себе целую гамму признаков: активность, энергичность, напористость, стремление к доминированию, проявление агрессии. Многие из перечисленных признаков входят в состав понятия, именуемого в испанском языке vigor. Лексема не имеет точных эквивалентов
в русском языке и при переводе аккумулирует такие значения, как «жизненная сила», «сексуальная потенция», «мужская энергия», «активность», «напористость», «амбициозность», «целеустремлённость». Сочетание силы и энергии воплощено также в значении испанской лексической единицы violencia. Здесь — чуждый для русской культуры культ маскулинности, самцовости, физической силы и агрессивности. Как отмечает Н.М.Фирсова, данной лексической единице присуща некая семантическая диффузность, и в ряде контекстов (un régimen de violencia; violencia domestica; violencia de género) ее значение может варьироваться от «горячность», «вспыльчивость», «применение силы» до «акт агрессии», «нападение», «жестокость» [6. С. 52]. Довольно яркие коннотации данного признака концепта реализуются в словообразовательной парадигме macho (самец, сильный мужчина, орёл, герой, «сексуальный гигант» и проч.), machista (доминирующий, агрессивный, грубый...), machacar (грубить, выказывать грубую мужскую силу, ущемлять в правах (женщину)). Термин мачизм, пожалуй, единственный в мировой языковой практике, который мог бы составить гендерную пару термину феминизм, поскольку также базируется на вопросе, связанном с гендерным неравенством, асимметричностью в социокультурной представленности одного из полов. В испанской культуре ideología feminista противопоставлена ideología machista.
Четвёртый из выделенных признаков исследуемого концепта неизменно представляется актуальным и важным в русской лингвокультуре: Береги платье снову, а честь смолоду. Честь на волоске висит, а потеряешь — и канатом не привяжешь. Всякому своя честь дорога. Не в бороде честь — борода и у козла есть. Мужественность, трактуемая как «положительное нравственное качество» немыслима без данных понятий: идеалы мужественности, воплощённые в русском фольклоре в образах богатырей, воевод, добрых молодцев, определимы целью благородно поступать, достойно защищать, с честью принимать вызов. Эти качества исторически всегда приписывались человеку знатного происхождения: «благородство — устар. Дворянское происхождение» [4. С. 47]. Мужественность без благородства превращается в русской интерпретации в грубость, мужиковатость, неотёсанность.
Понятие чести в русской культуре связано с готовностью постоять за себя в конфликтной ситуации, защитить себя, близкого, более слабого, свою Родину наконец — в более широком контексте. Известны фразеологизмы: стоять до конца, не склонить головы, не упасть на колени, не потерять лица, не запятнать доброе имя, не потерять авторитет и другие.
В испанской интерпретации данный признак концепта связан с понятием honor (honra). Данную лексему наравне с vigor, violencia и machismo можно отнести к так называемым «национальным смыслам» — понятиям общеизвестным, но при переводе на другие языки сталкивающимся, как правило, с «нетождественными содержаниями» [3. С. 282]. Честь как элемент структуры концепта «мужественность» в испанской культуре содержит очень важный ценностный компонент. Честь — это то, без чего не мыслит себя настоящий caballero, varón. Потерять честь — значит потерять hombría, перестать быть мужчиной (в высоком значении этого слова). В этом случае испанец предпочтёт умереть: Antes muerte que vurgüenza. Más vale buena muerte que vida deshonrada. Más vale con honra morir que deshonrado vivir. Понятие honor, помимо «чести», включает такие составляющие, как гордость и слава. Испанский исследователь М. В. Мартинес в определении слова honra отмечает следующее: «:...aunque se gana con actos propios, depende de actos ajenos, de estimación y fama que otorgan los demas» (хотя honra зарабатывается, заслуживается «внутренними качествами», зависит «она» от внешних факторов — оценки и одобрения) [9]. Иными словами, «честь» в испанском понимании — некий социальный статус, достичь который представляется непростым делом: Ser honrado es un negocio.
Сравнение данного признака концепта в двух лингвокультурах позволяет выделить следующую закономерность: в русской культуре понятие чести, достоинства регулируется изнутри — это, прежде всего, внутренняя самооценка собственной значимости, для испанцев honra, dignidad, caballerosidad — всё это, с одной стороны, «регулируется извне» (одобряется, определяется обществом, окружением), и с другой — являет собой «внешнее» выражение особого типа поведения. Если в испанском языке hombría всегда необходимо «выказывать», «выставлять» (portarse con hombría, demostrar hombría, hacer alardes de hombría), то в русском неотъемлемой чертой мужества является скромность: Венец мужества — скромность. Стоишь высоко — не гордись, стоишь низко — не гнись. Высоко летает, да где-то сядет.
Последний из признаков, определяющих концепт «мужественность» в двух исследуемых культурах обусловлен, прежде всего, гендерной сущностью концепта. Требования, выдвигаемые обществом относительно внешнего облика мужчины, подчинены классическому стереотипу: Мужчина не должен быть красивее обезьяны / El hombre es como el oso, mientras más feo, más hermoso. Однако мужественность в её внешнем проявлении предполагает «видимое» отражение всех вышеперечисленных характеристик (храбрость, смелость, стойкость, благородство, достоинство.). В русском языке данный признак традиционно актуализируется в цепи синонимов лексеме бравый (^- молодцеватый ^ видный ^ красивый), а также находит широкую объективацию в языке: солдатская выправка; «Среднего роста, плечистый и крепкий...» (С.Маршак «Рассказ о неизвестном герое»); спортивного телосложения; как на подбор, один к одному — молодец в молодца; «Все они были как на подбор: рослые, широкоплечие» (М.Бонч-Бруевич. «Вся власть Советам»). Все перечисленные характеристики неизменно производят ассоциации с традиционными, идеальными в русской культуре образами мужественности: былинными героями — русскими богатырями, силачами, добрыми молодцами. Однако в современной культуре эти образы давно уже не выходят за рамки исторического фольклора, утратив ныне свою актуальность. Так, в известном современном мультипликационном фильме «Алёша Попович и Тугарин Змей» русский богатырь предстаёт в образе ленивого дурачка, которого именуют не иначе как Алёшенька или Алёшка. А его знаменитое: «Отведуй-ка силушки богатырской!» апеллирует к той несгибаемой, великой русской силе, при случае сметающей всё без разбора на своём пути. Образ русского героя-богатыря, доброго душой, не сильного умом, но наделённого недюжинной силой не соответствует идеалу мужественности современного общества. Превосходство силы над интеллектом скорее воспринимается как анти-мужественность и вербализуется в языке такими отрицательно коннотатированными лексическими единицами, как верзила, громила, качок, бугай, мужлан, мужичина, «сила есть, ума не надо» и т.п.
Современный идеал внешнего проявления мужественности в русской культуре является весьма противоречивым. С одной стороны, такие современные модные веяния в культуре (например, метросексуализм, пропагандируемый в глянцевых журналах) призваны поставить крест на грубой физической силе, выдвигая на первый план эстетическую составляющую в образе мужественности. С другой стороны, ряд исследователей к группе поведенческих стереотипов-ценностей, социально одобренных в современном российском обществе как «мужественность», относят агрессивность, контролируемую поведенческими ритуалами сексуальность, активность, боевитость, мускулистость [5]. Здесь уместно говорить о популярности в современной русской культуре «импортирования» западных идеалов мужественности, в данном случае в их «внешнем» проявлении. Так, достаточно востребованная в сфере современного употребления лексема брутальность буквально означает: «(от латинского brutalis — зверский, неразумный) — жестокость, бесчеловечность, грубость, предельная маскулинность» [10], что напрямую соотносится с вышеописанными характеристиками мужественности в испанской культуре — violencia и machismo. Однако
выражение «брутальная внешность» содержит яркую положительную оценку в русском языке и эквивалентно в значении понятиям «мужественная внешность» и даже — «притягивающая внешность». Согласно материалу Википедии, «брутальность» в русском языке имеет не только негативный смысл, но и может ассоциироваться с «животной притягательностью», а также с натуралистичностью. Подобные экспрессивные характеристики являются неотъемлемыми атрибутами мужественности в традиционной испаноязычной культуре: vigor, potencia, violencia, fuerza bruta, machismo — каждое из этих понятий предполагает довольно яркую внешнюю выраженность. В русской же культуре в связи с подобными явлениями введено понятие «относительной мужественности» (Е. А. Окладникова, И.А.Морозов, И.С.Кон), в значении которого содержится, с одной стороны, открытая демонстрация признаков мужественности, с другой — указание на их относительно «иллюзорную», «фантазматическую» сущность [5].
Рассмотрение способов контекстуальной реализации признаков концепта «мужественность» в языковых картинах мира двух культур позволило сделать вывод о неравнозначности ценностных компонентов, их составляющих. Испанская лингвокультура характеризуется наибольшей семантической плотностью, наибольшей яркостью лексического выражения концепта в названных признаках, что демонстрирует его доминантную значимость для данной общности языковых носителей. Кроме того, в каждом из признаков концепт характеризуется здесь наличием так называемых «национальных смыслов», лексических единиц, содержащих в своём значении культурно маркированные коды, обусловливающие неоднозначность и сложность их восприятия другими культурами.
В современной русской лингвокультуре большинство лексических единиц, отражающих аспекты ментально значимых семантических составляющих концепта «мужественность», оказались на периферии современного речевого обихода. Большинство лексем-номинантов концепта либо ограничены сферой книжного употребления, либо полностью вышли из употребления. Это свидетельствует, на наш взгляд, о деактуализации моральных, нравственных составляющих концепта в отечественной культуре, их замене на более экспрессивные, порой чуждые русской традиции образы и идеалы западной модели мужественности.
Перспективным представляется дальнейшее исследование концепта мужественность/ hombría путём наблюдения за динамикой изменения лексико-семантического поля под влиянием как лингвистических, так и экстралингвистических факторов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кирилина А.В. Гендерные исследования в лингвистических дисциплинах // Гендер и язык. М., 2005.
2. Кон И. С. Мужские исследования: меняющиеся мужчины в изменяющемся мире // Введение в гендерные исследования. СПб., 2001. Ч. I.
3. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к культуре текста. Антология. М., 1997.
4. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995.
5. Окладникова Е.А. Аксиосфера мужского // Мужской сборник: «Мужское» в традиционном и современном обществе: константы маскулинности / Сост. И.А.Морозов. М., 2004.
6. Фирсова Н.М. Современный испанский язык в Испании и странах Латинской Америки: Учеб. пособие. М., 2007.
7. Чеснокова О.С. Испанский язык Мексики: Языковая картина мира: Монография. М., 2006.
8. Connel R.W. The Big Picture: Masculinities in Recent World History // Theory and society. 1993. № 22.
9. Martines M.V. A vueltas con la honra y honor. Evolución en la concepción de la honra y el honor en las sociedades castellanas, desde el medioevo al siglo XVII. URL: http://www.unrc.edu.ar/publicar/borradores/Vol8-9/pdf/
10. Wikipedia. URL: http://es.wikipedia.org/wiki/
