CC BY
43
УДК 81.115
DOI 10.52070/2542-2197_2021_4_846_129
Р. Р. Мавлеев, Д. В. Мавлеева
Мавлеев Р. Р., кандидат филологических наук, доцент кафедры методики преподавания иностранных языков Московского педагогического государственного университета rmavleev@gmail.com
Мавлеева Д. В., старший преподаватель кафедры восточных языков переводческого факультета Московского государственного лингвистического университета selezneva_dv@mail.ru
сравнительно-сопоставительное исследование
ВОЕННЫХ ТЕРМИНОВ КОРЕЙСКОЕ И КИТАЙСКОгО яЗЫКОВ
Корейский и китайский языки принадлежат к разным языковым семьям и являются типологически отличными языками. Однако ввиду ареальной близости языки находились в регулярных контактах на протяжении всей своей истории. Исследование посвящено выявлению сходств и различий в военных терминосистемах Республики Корея и Китайской Народной Республики на синхронном срезе. Можно также предположить, что многие обнаруженные сходства обусловлены общей иероглифической составляющей данных языков и характерны для других языков иероглифического ареала.
Ключевые слова: терминология; терминосистема; термин; корейский язык; китайский язык; иероглифический ареал.
R. R. Mavleev, D. V. Mavleeva
Mavleev R. R., PhD (Philology), Associate Professor at the Department of Methods of Teaching Foreign Languages, Moscow State Pedagogical University rmavleev@gmail.com
Mavleeva D. V., Senior lecturer, Department of Oriental languages,
Faculty of Translation and Interpreting, Moscow State Linguistic University
selezneva_dv@mail.ru
COMPARATIVE STUDY OF KOREAN AND CHINESE MILITARY TERMS
Korean and Chinese languages are typologically different languages and belong to different language families. However due to their areal closeness they have always been in certain language contacts. The study is devoted to identifying the similarities and differences in the military terminological systems of the Republic of Korea and
the People's Republic of China. It can also be assumed that many of the similarities found are due to the common hieroglyphic base of languages and are characteristics of other hieroglyphic area languages.
Key words: terminology; term; Korean; Chinese; hieroglyphic area.
Введение
Корейский и китайский языки принадлежат к разным языковым семьям и являются языками разной типологии. Как пишет В. Е. Су-хинин, «по вопросам происхождения корейского этноса и его языка среди ученых нет единого мнения. Хотя эта проблема остается нерешенной, и корейский язык в общей генеалогической классификации относится к изолированным, многие лингвисты, в том числе южнокорейские специалисты, склонны связывать этногенез корейцев и формирование их языка с материковой Азией, с алтайской теорией. Констатируется его относительная близость к тунгусо-маньчжурской ветви алтайской семьи, а также к японскому языку, который также сближают с алтайскими» [Сухинин 2018, с. 7]. С типологической точки зрения корейский язык является агглютинативным. В свою очередь, китайский язык входит в сино-тибетскую языковую семью, а типологически является изолирующим языком с элементами агглютинативной морфологии. Однако ввиду длительного влияния Китая на весь ареал Юго-восточной Азии, и, в частности, на Корейский полуостров, сопоставительное исследование военных терминосистем на материале китайско-корейской пары языков приобретает особое значение.
Несмотря на большой интерес, который представляют военные терминосистемы КНДР, Тайваня, Сингапура, объектом нашего исследования являются исключительно военные терминосистемы Республики Корея (далее - РК) и Китайской Народной Республики (далее - КНР).
Предметом нашей работы являлись этимологические аспекты функционирования военных терминов корейского и китайского языков.
Цель исследования заключалась в выявлении асимметричных и симметричных процессов закрепления военной лексики в термино-системах РК и КНР, которые обусловлены лингвистическими, а также экстралингвистическими факторами.
Материалом данной работы стали военные термины РК и КНР, отобранные из корпусов военных текстов, составленных в рамках исследования, а также военно-технических и военно-политических словарей соответствующих языков.
Гипотеза заключается в том, что несмотря на то, что основную базу военной терминосистемы Республики Корея составляют именно сино-корейские термины, то есть термины, которые потенциально могут быть записаны иероглифами. Формирование, наполнение и упорядочение терминосистем данных стран шло разными путями, а не посредством прямого заимствования из китайского языка в корейский язык. Кроме того, многие выявленные сходства могут быть обусловлены общей иероглифической составляющей данных языков и экстраполированы на другие языки иероглифического ареала.
Экспериментальное исследование
Этимологический анализ синхронного среза военных терминосистем РК и КНР дал следующие результаты: сино-корейский пласт военных терминов корейского языка составляет около 93 % от всех терминов, что коррелирует с долей исконной лексики в китайском языке, которая составила 98 %. В свою очередь доля исконной лексики в корейском языке не достигает 3 %. На долю иностранных заимствований по фонетическому принципу в китайском и корейском языках приходится соответственно около 2 % и 5 %, что также примерно коррелирует.
В лексике китайского языка выделяется исконная и заимствованная лексика. Исконный пласт лексики, безусловно, преобладает над заимствованным. В китайском языке в общем, а также в военной терминологии, в частности прямых заимствований по фонетическому признаку из других языков сравнительно мало, и наибольший процент приходится на заимствования из английского языка.
Многие заимствования имеют исконные эквиваленты, а статус рекомендованного получает более точный и краткий вариант термина. Примером заимствованных военных терминов китайского языка могут послужить термины:
ШЙ léidá «РЛС» / «радар» (от англ. radar);
ЙЙЙ shengná «сонар» / «гидролокатор» (от англ. sonar);
ЙЙ tánke «танк» (от англ. tank).
В препозиции или в постпозиции к такого рода заимствованным морфемам часто добавляются морфемы-классификаторы. Например:
kâbïnqiang «карабин» (от англ. carbine), родовое понятие - fê qiang «ружье».
Ряд фонетических заимствований, которые появилась в языке в связи с необходимостью быстрой номинации того или иного нового понятия, перешли в разряд устаревших. В процессе упорядочения терминосистемы их заменили на исконные эквиваленты. Например: laisai «лазер». Данный вариант почти не используется в современном китайском языке. Вместо него используется Ш^ jïguàng, по-морфемный перевод которого означает «яркий луч».
Как пишет А. А. Хаматова, «в китайском языке некоторые заимствования, оставаясь звуковыми заимствованиями разной степени освоения, получают своеобразное осмысление, т. е. семантическое освоение». Звуковой состав слова взаимодействует с законом морфологической значимости слогоделения [Хаматова 2016, с. 15]. Например, термин М^^Ф hëikè gongjî «хакерская атака». Первый его элемент со значением «хакерский» является калькой (от англ. hacker), а если рассмотреть значение каждого иероглифа, получается М hëi «черный» + ^ kè «гость».
Сопоставление процессов заимствования военных терминов в терминосистемах РК и КНР позволяет сделать вывод о зависимости данного процесса от фонетико-фонологического устройства языка, а также от типа письменности. И. Д. Кленин и В. Ф. Щичко пишут, что «в языках, где слог является не только фонетической, но и семантической единицей, так как он соответствует морфеме (китайский, вьетнамский, тайский, лаосский, кхемерский и др.), приоритет принадлежит семантическим заимствованиям (калькированию)» [Кле-нин, Щичко 2013, с. 193]. Среди причин малого количества заимствований в китайском языке В. М. Солнцев приводит также особенности структуры слога китайского языка: «Фактически применительно к данному состоянию китайского языка нельзя говорить о слогообразо-вании, т. е. о свободном образовании в речи новых слогов» [Солнцев 1977, с. 158]. Количество слогов в китайском языке ограничено.
В корейском же языке, в свою очередь, сино-корейские слоги, записанные корейским письмом «хангыль», в большинстве случаев
теряют свою мотивированность для носителей языка, которая существовала в иероглифической записи. На трудность иноязычных заимствований из китайского языка влияет также и тонирование слогов.
В военной терминосистеме РК выделяются исконная лексика, сино-корейская лексика, а также фонетические адаптации иностранных слов. Доля исконной лексики в нашем исследовании не составила более 2 %. Обычно такого рода терминологические единицы являются общеупотребительными словами, которые приобрели новые значения вследствие метафоризации. Например:
ЖЩ [ккори] «хвостовая часть самолета» (досл. 'хвост'); [посоткурым] «грибовидное облако»;
ЖЩ^77 [ккоринальгэ] «хвостовое оперение» (досл. 'хвостовое крыло').
Ввиду того, что 93 % военных терминов корейского языка, выявленных в ходе нашего исследования, относятся к сино-корейскому пласту, мы можем прийти к выводу о том, что сино-корейская лексика составляет большую часть военной терминосистемы корейского языка по причине морфологических и семантических особенностей сино-корейских слов, таких как формализованность, краткость и емкость понятия. Именно по этой причине в письменных текстах при наличии терминологических дублетов сино-корейскому термину отдается предпочтение перед исконным термином. По этой же причине на протяжении ХУ-Х1Х вв. сино-корейские лексемы последовательно вытесняли исконно корейские.
Как пишет Е. А. Похолкова, «различное отношение к исконным и сино-корейским лексическим единицам в Корее существовало со времен Средневековья, когда иероглифика выполняла функции письменного языка, который считался приоритетом малочисленной образованной прослойки общества. Несмотря на это, именно сино-корейская лексика стала основой многих терминологий в силу различных причин:
• гибкости и вариативности семантики иероглифических морфем;
• способности выражать понятия более детализировано;
• высокой сочетаемости иероглифических морфем друг с другом и с исконно-корейскими элементами;
• широкого спектра словообразовательных возможностей таких морфем» [Похолкова 2007, с. 48].
Однако, как показало сравнение, многие военные термины были созданы в корейском языке независимо от китайского, что подтверждает нашу гипотезу о том, что формирование военных терминосистем РК и КНР шло разными путями. Рассмотрим примеры:
«Стреловидное крыло»:
(ШШШ) [хутхвеик] (кор.) - ^ШШ (ШШШ) h6u1uëyi (кит.).
В данном термине в языках совпадают словообразовательная морфема ^ Иди, которая используется в составных терминах и соответствует приставкам за-, задне-, по-, после-, пост-, мета-, а также морфема «крыло», тем не менее данный термин в корейском языке был образован отдельно от китайского на основе имеющихся сино-корейских морфем. Поморфемный перевод в корейском языке означает «крыло, направленное назад». Сочетание первых двух морфем ШШ (в кор. яз. «отходить назад») в китайском языке также существует, но в данном термине не употребляется, а используется сочетание ШШ ИдиШе «стреловидный».
Схожая ситуация наблюдается с терминами «крыло обратной стреловидности» и «крыло изменяемой стреловидности». В первом случае мы имеем - ^^^ [чончжиник] (М.Ш) в корейском языке. Сочетание первых двух морфем является отдельным словом и употребляется в значении «движение вперед, продвижение» (так как у таких самолетов крыло направлено вперед в отличие от самолетов с обычным стреловидным крылом, которое направлено назад), однако в китайском языке такое слово отсутствует. Эквивалентом этому корейскому термину в китайском языке является термин МШШ (МШШ) дшпШеуг. Несмотря на совпадение двух элементов в данных терминах процессы их образования, вероятно, проходили независимо друг от друга.
«Крыло изменяемой стреловидности»: ^^^ (ЩШШШ
Ш) [кабён хутхвеик] (кор.) - ^^ШШ (ШШШШ) Ыап h6u 1иё yi (кит. яз.). В данном случае совпадают элементы «крыло» [ик] (кор.) / Ш yi (кит.) и [пён] (кор.) / ^ Ыап (кит.) «изменяться».
«Летающее крыло» (аэродинамическая схема): (^ШШ) [чоник-ки] (кор.) - ЛШ feiyi (Ш) (кит.). В данном случае имеется только один общий элемент - морфема «крыло» Ш уь Примечателен тот факт, что морфема Ш (^Ю - аппарат, которая в данном случае
использована в корейском термине, используется в китайском языке со всеми остальными видами летательных аппаратов: Щ'ФШ jianjiji истребитель, ЗМФШ qiangjlj! «штурмовик», Ш'Ш hongzhaji «бомбардировщик», но в термине «летающее крыло» использована калька (от англ. flying wing).
Интересен для сравнения военный термин «батальон» и «дивизион» (батальон в артиллерии). В южнокорейском варианте он передается термином (^Ш) [тэдэ], а в китайском языке термином Ц (§) ying. При этом, если мы говорим про ВВС и соответственно «эскадрилью» в обоих языках будет использоваться идентичный в иероглифическом написании термин ^А (^Ш) dadui: [пихэнътэдэ] (Шт±Ш) (кор.) - MS^A hangkongdadui/ ЛЬМА (Й
Ьт^Ш) feixingdadui (кит.).
«Дивизия» в китайском языке передается термином Д (№) shi, а в корейском языке к этой морфеме добавляется еще одна, и без нее первая морфема не употребляется отдельно: ^^ (№Н) [садан]. При этом морфема Н (И) tuan в китайском языке имеет значение -группа, организация, воен. полк, отряд. То же самое касается термина «бригада»: ^^ [ёдан] (ШН) (кор.) - Ш (Ш) lu (кит.).
Большая часть фонетических адаптаций в военной терминосистеме РК приходится на англоязычные термины. Такого рода термины обычно имеют двух- или трехсложную структуру ввиду удобства в использовании. Например двуслоги: ЕЗ [докхы] «док» от англ. dock; ^fl^l [хэчхи] «люк» от англ. hatch; [пхери] «паром» от англ. ferry.
Многие заимствованные термины в военной терминосистеме РК имеют сино-корейские или реже исконные варианты. В данном случае терминологические дублеты будут отличаться узусом и ситуацией употребления. Сино-корейский термин будет чаще использоваться в письменном варианте, а в устных речевых ситуациях будет преобладать фонетическая адаптация. Например:
«танк»: ^^ (ЩЖ) [чончха] / [тхэнъкхы] (от англ. tank); «сопло»: ^^^ СЙЖП) [пунчхульгу] / [ночжыль] (от англ. nozzle); «форсажный режим»: (ШШШШ) / (от англ. after-
burner).
Для сравнения частотности употребления сино-корейского варианта (1) и фонетической адаптации иностранного слова (2) мы
использовали программу Sketch Engine и ее инструмент Word Sketch Difference и получили следующие результаты:
«танк»: 1) - 384; 2) - 21;
«двигатель»: 1) 7Щ - 42; 2) - 254;
«управляемая ракета»: 1) - 136; 2) - 662.
Таким образом, доля фонетических адаптаций в военной терми-носистеме РК в рамках нашего исследования составила всего 5 %. Однако, если заимствованный вариант все-таки появляется в языке, он становится широко употребимым.
Рассмотрим причины восприимчивости заимствований по фонетическому принципу в южнокорейском варианте корейского языка. Традиция принятия заимствованных иероглифических морфем в язык существовала в Корее с давних времен. Такого рода морфемам отдавалось предпочтение перед исконными. Тем не менее корейский язык легко принимает заимствования и из неиероглифических языков.
Среди причин можно выделить замену иероглифической письменности собственном письмом «хангыль», а также более легкую фонетическую адаптацию слова при заимствовании. В корейском языке слоги не являются тонированными, в отличие от китайского.
Говоря о слогоморфеме китайского языка, когда слог как фонетическая единица совпадает с морфемой как семантической единицей, мы не можем использовать данный термин по отношению к корейскому языку. В корейском языке даже слоги, которые могут быть потенциально записаны иероглифами, не всегда являются семантически мотивированными для корейцев. В том числе по причине омонимии, так как в корейском языке один и тот же записанный «хангылем» слог может являться чтением разных иероглифов или вообще не соотноситься с сино-корейской лексикой. В современной южнокорейской лингвистике, в том числе, согласно лингвистам университета Ихва, сино-корейский слог не считаются минимальной единицей в семантическом отношении - морфемой.
Еще одной особенностью военных терминосистем РК и КНР является наличие терминов китайского корня, пришедших из японского языка. В китайском языке японизмы по своей структуре и внешней форме не имеют отличий от исконных слов. Китай, Корея и Япония на протяжении всей истории находились в тесных экономических
и гуманитарных связях. Влияние, в том числе языковое, шло от более сильного Китая через мост - Корею - в Японию. Японский и корейский языки значительно обогатились сино-японскими и сино-корейскими словами соответственно, а также иероглифическими морфемами. Однако после революции Мэйдзи Япония, накопив глобальный интеллектуальный материал, стала оказывать технологическое, культурное и языковое влияние на Китай. В этот период большое количество военных, и, в частности, военно-технических терминов, вошло в состав китайского и корейского языков.
И. Д. Кленин пишет, что в японизмах сохранялась смысловая структура терминов, так как корневые морфемы (представленные иероглифами) имели одинаковое значение, а процессы терминотвор-чества в китайском и японском языках идентичны. При таком заимствовании менялось только фонетическое оформление слова, так как чтение одних и тех же иероглифов в китайском, корейском и японском языках различно. Стоит также отметить, что именно японизмы дали китайской военной терминологии такую независимость от заимствований из неиероглифических языков [Кленин, Щичко 2013, с. 181]. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что вход ряда концептуальных понятий западной цивилизации в иероглифическую картину мира стран Азии произошел через японский язык.
В Республике Корея вопросу упорядочения терминосистем посвящено значительное количество работ, что подчеркивает актуальность данного вопроса не только для практических целей, но и для языковой политики страны в целом. Ввиду ареальной близости Японии и Кореи японский и корейский языки на протяжении истории оказывали друг на друга то или иное влияние. Времена японского милитаризма привнесли в корейский язык большое количество японизмов, как тех, которые могут быть записаны иероглифами, так и слов в японском фонетическом оформлении. Усилия по очищению общелитературного языка в целом и военного языка в частности от иноязычных заимствований активно предпринимаются Министерством культуры РК, Национальным институтом корейского языка, а также Министерством обороны РК.
Среди последних изменений в военной терминологии можно отметить замену японизма ^^ [хонбенъ] «военная полиция» на ^^ [кунса кёнъчхаль] в конце 2018 г. Таким образом, нерешенные
дипломатические и территориальные вопросы с Японией неизменно влияют на коннотации японизмов.
При этом стоит отметить, что не для каждого корейца эти слова и термины соотносимы с японской лексикой. Напротив, фонетические адаптации англоязычных слов обладают «престижем» и иногда вытесняют из употребления сино-корейские слова. Поэтому увеличение доли заимствованных по фонетическому признаку слов не воспринимается корейцами негативно, даже в случае если в такого рода заимствованиях нет необходимости. Таким образом, «очищение» языка идет в рамкой целенаправленной языковой политики Республики Корея.
Заключение
В результате исследования мы подтвердили выдвинутую нами гипотезу о том, что несмотря на то, что большую часть военных терминов корейского языка составляют сино-корейские слова, формирование, наполнение и упорядочение терминосистем Республики Корея и Китайской Народной Республики шло разными путями, а не посредством прямого заимствования из китайского языка в корейский.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ / REFERENCES
Кленин И. Д., Щичко В. Ф. Лексикология китайского языка. М.: Восточная книга, 2013. [Klenin, I. D., Shchichko, V. F. (2013). Leksikologiya kitajskogo yazyka. (Lexicology of Chinese). Moscow: Vostochnaya kniga. (In Russ.)]. Похолкова Е. А. Современная экономическая терминология в Республике Корея: дис. ... канд. филол.наук. М., 2007. [Poholkova, E. A. (2007). Sovre-mennaya e'konomicheskaya terminologiya v Respublike Koreya. (Modern Korean economic terminology): PhD in Philology. Moscow. (In Russ.)]. Солнцев В. М. Язык как системно-структурное образование. М., 1977. [Solncev, V. M. (1977). Yazyk kak sistemno-strukturnoe obrazovanie. (Language as a system-structural formation). Moscow. (In Russ.)]. Сухинин В. Е. Культурный язык в КНДР. Краткий очерк. М.: Издательство «МГИМО-Университет», 2018. [Suhinin, V E. (2018). Kul'turnyj yazyk v KNDR. Kratkij ocherk. (Cultural language in the DPRK. Short essay). Moscow: Izdatel'stvo "MGIMO-Universitet". (In Russ.)]. Хаматова А. А. Анализ иностранных заимствований в современном китайском языке // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на
Дальнем Востоке. 2016. №> 3 (37). С. 14-20. [Hamatova, A. A. (2016). Analiz inostrannyh zaimstvovanij v sovremennom kitajskom yazyke. (Analysis of borrowings in modern Chinese). Gumanitarnye issledovaniya v Vostochnoj Sibiri i na Dal'nem Vostoke, 3(37), 14-20. (In Russ.)].
Щ «^^^A}^^ URL:
https://www.yna.co.kr/view/AKR20191018059200504 (дата обращения: 21.10.2020).
Sketch Engine. URL: https://www.sketchengine.eu (дата обращения: 21.10.2020).
