CC BY
124
Abramova Anastasiya Vladimirovna, PhD (Philosophy), Associate Professor, anas-tya7@yandex.ru, Russia, Tula, Tula Branch of the Russian International Academy of Tourism.
УДК 1(09)
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ПЕРСПЕКТИВА В ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
К. ЛОРЕНЦА
Л.В. Андрюшина.
Рассматривается сравнительная теория культуры, развитая в антропологии К. Лоренца. Анализируются механизмы развития культуры, характерные для нее процессы ритуализации, поддержания гомеостаза. Разъясняется используемый Лоренцом сравнительный метод и его практические следствия.
Ключевые слова: культура, природа, сравнительная антропология, этология, гомеостаз, традиция
Конрад Лоренц в своей антропологии охватывает все пространства человеческой жизни: его эмоции и мотивацию, мир его непосредственного окружения, мир общества. Ко всем этим сферам он использует сравнительный подход, позволяющий сопоставить мир человека и мир животного [3]. Он сравнивает их, и посредством этого сравнения выявляет те закономерности, которые не были видны с помощью других исследовательских стратегий. Для него метод «от животных инстинктов к формам человеческого поведения в обществе» является центральным, таким же, каким является метод «от патологического к нормальному» в междисциплинарных направлениях и теориях, возникших на границе философии и психиатрии [1].
Такой же сравнительный подход Лоренц применяет и к культуре. Он пытается «... без предубеждения сравнить филогенез различных видов животных и растений с историей различных культур.» [9, с. 500]. Проделывая такое сравнение, он стремится посмотреть на историю культуры феноменологически, отбрасывая образованные самим же человеком понятия и принципы. Лоренц подчёркивает, что понимание культуры как чего-то принципиально отличного от природы является следствием человеческого заблуждения: стремления человека толковать культуру в понятиях самой же культуры. Он же указывает на необходимость понимания культуры на основании тех же принципов, что и понимание природы, т.е. пытается посмотреть на культуру глазами исследователя.
При этом взгляде культура оказывается феноменом, рядоположным природе, а не надстраивающимся над ней. Он подчёркивает: «Разделение мира явлений на пары противоположностей есть врождённый принцип
упорядочивания, априорный, принудительный стереотип мышления, изначально свойственный человеку» [9, с. 502]. Таким образом, он пытается избежать символического понятийного мышления, посредством которого человек возвышает культуру над природой [4].
Для Лоренца сравнение природы и культуры - это обычное сравнение, которое должно стоять в основе исследования групп людей. На его взгляд, культура возникает в процессе эволюции, как одно из достижений человека как вида, и поэтому она должна рассматриваться точно так же, как все основные его достижения. По отношению к ней должны использоваться те же методы, которые используются для исследования природы. «.Сравнительный метод, - подчёркивает он, - в принципе применим ко всем областям культурного развития» [9, с. 501]. Параллель развития культур с развитием видов животных является центральной в сравнительной перспективе Лоренца. Он подчёркивает: «.Возникновение тех сложных живых систем, которые мы будем вместе с историками называть высокими культурами, каждый раз происходит, по всей вероятности, вследствие фульгураций, аналогичных тем шагам эволюции, в результате чего возникают виды животных» [9, с. 501]. Он подмечает, что эта параллель игнорируется учёными-гуманитариями, что препятствует целостному познанию человека и культурного развития. На его взгляд, это игнорирование происходит по причине неспособности исследователей принять и примириться с тем, что ход истории и процесс развития человеческих культур аналогичен филогенезу животных и определяется не только необходимостью, но и случайностью. «Он, - отмечает В. А. Игнатьев, - показывает, что естественные законы определяют не только красоту звездного неба, но и нравственный закон внутри нас.» [7, с. 307]. Естественные законы определяют для Лоренца и культуру.
Развитие культур, по убеждению Лоренца, происходит в том же пространстве, где формируются виды животных. Эти процессы рядоположны, они связанны друг с другом, между ними есть причинные отношения. В основе развития культуры - перестройка человеческого мозга: появление развитого мозга и, как следствие, появление его продукта - человеческой культуры. «На самом же деле, - указывает он, - человек сделался культурным существом, каким он является теперь, в ходе типичного эволюционного становления» [9, с. 503].
Таким образом, культура, по Лоренцу, появилась в результате эволюции и является эволюционным достижением, таким же, как другие приобретаемые в ходе эволюции признаки животных и человека. Эволюционный подход к культуре позволяет Лоренцу выделить наиболее ранние и наиболее поздние формы культуры. Здесь он также задействует метод, который используется в этологии. Наиболее древние формы культуры, как правило, характерные для всех социальных групп, являются общими для них. По мнению Лоренца, они представляются наиболее устойчивыми по
отношению к отбору, поскольку характер их приспособления наиболее крепкий. «Если мы обнаруживаем, - отмечает он, - что определённые формы движения или нормы социального поведения являются общечеловеческими, т.е. наблюдаются в совершенно одинаковой форме у всех людей всех культур, отсюда с вероятностью, граничащей с достоверностью, вытекает, что они запрограммированы филогенетически и закреплены в геноме» [9, с. 505].
Вопреки мнению некоторых биологов, Лоренц указывает на тот факт, что предпосылки культуры могут иметь не социальный, а генетический характер: они выработаны эволюцией и закреплены в генетическом материале людей. Именно так, на его взгляд, формируется база культуры. На основании древних культур и культурных стереотипов, общих для всех людей, формируются более молодые культуры. Такие культурные нормы могут отличаться в разных социальных группах и выражают приспособление этих социальных групп к условиям обитания. Например, культура кочевых народов может отличаться от культуры оседлых. Это обусловлено их образом жизни, характером их приспособления к окружающим условиям действительности.
Таким образом, Лоренц идёт от наименее изменчивых форм культуры к наиболее изменчивым формам. Он называет этот путь исследования традиционным для всех естественных наук и ссылается на принципы исследования в анатомии, когда изучение строения человеческого тела начинается с описания скелета - наименее вариативной части человеческого организма.
Сравнивая процесс развития культуры с развитием видов, Лоренц выделяет два направления возможного развития культур: конвергентное и дивергентное. На его взгляд, так формируются культурный облик человечества, на основании этих двух процессов появляются разные культуры, и на основании различных культур формируются единые культуры. Эти процессы характерны как для прошлого, так и для современной эпохи. Лоренц обращается к эволюционной ситуации образования видов, вспоминает, что для животного мира характерно формирование различных видов при возникновении непреодолимой преграды, проходящей через пространство их обитания. В этом случае, в случае возникновения такой преграды, виды начинают развиваться самостоятельно, то же самое может происходить и в культуре.
При конвергентном развитии две культуры, которые развиваются независимо друг от друга, могут смешиваться в однородное единство. Одна культура может влиять на другую, например, культура оседлого народа может изменяться под влиянием кочевого народа, зашедшего на его территорию, и при его смешении может формироваться новая культура. Лоренц подчеркивает, что такое явление конвергенции в пространстве культуры
встречается даже чаще, чем в пространстве животного мира: «. культуры легче “гибридизируются”, чем виды» [9, с. 517].
Дивергентное развитие культур также не редко в человеческом обществе: в процессе него образуются новые субкультуры, между которыми могут существовать различные переходы, но эти культуры не смешиваются с противоположными. Таким образом, можно построить «таксономию» культур и их типологию. Используя терминологию Эрика Эриксона, Лоренц называет такие процессы псевдо-видообразованием, и отмечает, что в случае дивергенции культуры начинают взаимодействовать друг с другом как различные, но близкородственные виды животных. В результате дивергенции между культурами возникают достаточно жёсткие границы и барьеры, которые необходимы для поддержания целостности культуры и для её дальнейшего независимого развития.
В современном мире мы видим как конвергенцию, так и дивергенцию культур, причём, по Лоренцу, оба эти процесса могут иметь негативные свойства. Негативным свойством дивергенции является возникающая в этом случае конкуренция между людьми разных культур, и, несмотря на то, что разнообразие культур имеет важнейшее значение в развитии человечества, оно приводит к тому, что люди этих различных культур не только соревнуются для активизации своего собственного развития, но и воюют друг с другом. Война - это следствие культурной дивергенции. Конвергенция так же может иметь негативные эффекты. Продолжая идеи Лоренца, можно сказать, что конвергенцию культур мы наблюдаем в современном мире. То, что в настоящий момент времени называется глобализацией, является типичным примером культурной конвергенции.
По мнению Лоренца, конвергенция приводит к селекционному давлению, которое сходно с тем внутривидовым давлением, которое наблюдается в скученных группах животных. Границы между культурами в этом случае размываются, и культуры начинают пронизывать друг друга, этнические группы сливаются в одну, и образуется единая культура. Несмотря на конструктивные процессы, идущие в таком конвергентном пространстве, как считает Лоренц, такая ситуация не всегда благоприятствует развитию человечества. В нём ослабляет межкультурный отбор, который для человека аналогичен межвидовому отбору у животных, а это, в свою очередь, не способствует продуктивному развитию человечества.
В процессе развития культуры можно выделить две группы механизмов, которые находятся в гармоническом антагонизме и которые поддерживают развитие культуры, а также её постоянство: это следование традиции и перестраивание.
Культура всегда сохраняет свою опорную функцию, и эта традиция культуры может поддерживаться только посредством жёсткости её структуры, т.е. посредством отказа от изменчивости и свободы. Точно так же происходит и в животном мире, когда животное может двигаться или из-
менять положение тела только в тех местах своих конечностей, где расположены суставы, по-другому движение невозможно. Каждая приспособленная структура в культуре основана на каком-либо знании и на каких-то моральных нормах и принципах. Сохранение этой структуры поддерживает традиционную линию развития культуры, поэтому механизмы сохранения постоянства культуры чрезвычайно устойчивы. Процессы сохранения постоянства и сохранение традиционной линии развития культуры заметны в процессе обучения.
Обучение у человека организованно на основании механизмов подражания, а подражание построено на следовании образцу. Лоренц подчёркивает: «Мы, люди, будучи по своей природе культурными существами (как бы часто это ни повторять, повторений не будет слишком много), не можем не наделять все традиции, воспринятые в детстве и юности от родителей и старших родственников, той эмоциональной ценностью, которую имеют для нас носители этих традиций» [9, с. 524]. По этим причинам, обучение культуре связано с возвышением образа того человека, на следовании которому это обучение строится.
Следствием такого механизма является формирование морального авторитета. Младший в культуре должен испытывать уважение к старшему, только таким образом он может воспринять от него традицию. Если он этого уважения не испытывает, старший не может выступать образцом для подражания, и в этом случае устойчивые формы культуры, объединяющиеся традицией, младшим представителям группы не передаются. Уважение может дополняться страхом, который также имеет моральные предпосылки и способствует передачи культурных норм и требований. От того человека, который воспринимается как образец, младший представитель культуры, воспринимает нормы поведения или нравственные нормы. Лоренц пишет: «В первую очередь от уважаемого человека перенимаются нормы социального поведения, т.е. нравственные нормы в собственном смысле слова» [9, с. 527].
Все традиции культуры, которые человек усваивает в процессе подражания, оцениваются так, как оценивается человек, посредством которого они усваиваются. Лоренц подчёркивает, что эта эмоциональная окраска образа того, кому подражают, заложена у человека филогенетически. Почтение к предкам является результатом не морального развития человека, а культурной необходимостью. У всех человеческих народов и социальных групп, даже на самых ранних стадиях их развития, развит культ предков. Он, по мнению Лоренца, способствует передаче культурных ценностей и поддержанию традиций. Лоренц отмечает: «Человек по своей природе культурное создание, и без “опорного скелета”, создаваемого его принадлежностью к той или иной культуре и участием в её благах, он попусту не может существовать. Детское подражание даёт начало жизни, следующей достойному подражанию образцу; человек ощущает своё тождество с об-
разцом, чувствует себя носителем и одновременно владельцем его культуры» [9, с. 529-530].
Отождествление человека с культурой, действие по образцу и принятие культурных норм и правил, как считает Лоренц, являются основой душевного здоровья человека. Человек должен быть частью культуры или социальной группы, это даёт ему связность с представителями своего вида, придает уверенность и способствует гармоничному развитию. Но человек в этом случае не просто должен следовать образцу, он должен получать от этого образца признание. Признание человека группой - важная часть становления его человеком. «Ни один человек, - подчёркивает Лоренц, - не может сохранять душевное здоровье, не отождествляя себя с другими людьми; но точно так же - как слишком хорошо знают специалисты по промыванию мозгов - это невозможно, если он не получает некоторого, хотя бы минимального признания от других» [9, с. 530].
В основе поддержания постоянства культурной традиции лежит образование ритуалов. Для Лоренца, как указывает А.А. Клопыжникова, «Ритуалы представляют собой не только социальное, но и глубокое биологическое явление.» [8]. Процесс ритуализации - это процесс, помогающий поддерживать культуру в жизнеспособном состоянии. Лоренц указывает, что ритуализация культуры имеет аналогии в живом мире. Если посмотреть на процесс культурной ритуализации с позиции функциональной модели, то можно заметить функциональные аналогии. Как пишет А.У. Игамбердиев о теории Лоренца, «. некоторые действия в процессе филогенеза утрачивают свою первоначальную функцию и превращаются в символические церемонии (ритуализация). Инстинктивное поведение при этом является наследственно закрепленной копией тех действий, которые первоначально вызывались другими стимулами» [6, с. 75].
Те ритуалы, которые закрепились в культурно-историческом развитии, имеют четыре общих признака:
1. Все эти ритуалы предназначены для коммуникации. Ритуалы животного мира предполагают передатчика и преемника воздействия, культурные ритуалы осуществляются языковыми средствами и направлены на взаимопонимание. Остальные функции ритуалов можно вывести из этой первой коммуникативной функции.
2. Ритуалы предназначены для определённых целей и «направляются на определённые пути» [9, с. 533]. Лоренц сравнивает эту направленность с направленностью реки, которая течёт в определённом русле. В животном мире ритуалы направляют агрессивное поведение, в мире культуры способствуют направленности социального поведения [См.: 2, с. 16]. В культурном мире человека приняты определённые правила, они задают действия человека и его поведение. Их нарушение оборачивается стыдом - закономерной реакцией человека на то, что он приступает принятые образцы.
3. Ритуализация способствует развитию новых форм мотивации, которые встраиваются в развитие вида и в развитие культуры. Это способствует созданию независимых мотивов социального поведения. Человек ощущает себя носителем ценностей и испытывает потребность эти ценности выражать. Он творит мир культуры, таким образом, продолжая её традиционное развитие.
4. Ритуалы препятствуют смешению видов в животном мире и смешению культур и субкультур в обществе. Разные ритуалы - очень жёсткий барьер между социальными группами. Они препятствуют взаимодействию культур, сохраняя их обособленность друг от друга.
Посредством механизмов подражания и следования образцу, а также посредством ритуалов поддерживается постоянство культуры, но в культуре одновременно возникают и другие элементы, которые способствуют её изменению [См.: 5]. Она должна подстраиваться под воздействие внешних условий. Иногда она даже может демонтироваться и практически полностью обновляться. Подобно живому организму, культура должна реагировать на условия внешней среды, иначе она не сможет выжить.
Усвоение традиции путём подражания является основой культуры, поскольку препятствует чрезмерной изменчивости. Она не даёт культуре демонтироваться полностью, полностью перестроиться под влияние внешних условий. Именно приспособление и подражание способствуют сохранению баланса: на основании сформированного базиса культуры формируются изменчивые элементы. Культура, как и живой организм, одновременно сохраняет старое и включает в себя новые образования.
Культура не может жить только по традиции, формирование жёстких обычаев для неё так же гибельно, как и полное демонтирование. Между перестраиванием и сохранением традиции должен быть устойчивый баланс. Лоренц говорит о том, что способность к усвоению традиций и одновременно к постоянному обновлению заложена у человека филогенетически. Он вспоминает, что человек является единственным видом, который сохраняет способность к самоисследованию, к игре даже после достижения половой зрелости. Такое редко происходит в животном мире, поэтому человек всегда любознателен и всегда приносит в свою жизни и в свою культуру что-то новое.
Это способствует тому, что в человеческом обществе традиционно выделяется два слоя, которые выражают разные возрастные группы: с одной стороны, это старшее поколение, которое обычно консервативно и следует традиции, оно сохраняет культурные нормы. С другой стороны, это молодёжь, которая приносит новое, обновляет культуру - приносит новое и обновляется сама.
Лоренц отмечает важную особенность: человек, в отличие от других живых существ, долго остаётся ребёнком и долго живёт с родителями. Это долгое детство, на его взгляд, служит более крепкому усвоению принятых
в человеческой культуре норм. Пока человек отделяется от своей семьи и начинает самостоятельную жизнь, в его мировоззрении уже имеются сформированные образцы поведения, он может их только обновлять, но не демонтировать. Долгое детство, по мнению Лоренца, - это приспособительная функция, которая возникла в результате развития человека как вида.
По мнению Лоренца, развитие культуры - совсем не простой процесс. Не всегда можно предсказать, как оно будет идти. Он подчеркивает: «В философии истории до самого последнего времени господствовало убеждение, что историческое развитие человечества, чередование рассвета и упадка различных культур направляется неким предустановленным планом, некой идеей» [9, с. 558]. Лоренц выступает против такой позиции и говорит о том, что, наравне с предсказуемостью, развитие культуры отмечается и бесплановостью. В развитии культуры, как и в видообразовании не всё направляется сознательно и разумно. В животном мире, наравне с предсказуемыми механизмами, действует непредсказуемая изменчивость. То же самое происходит и в культуре: от культуры нельзя ожидать планирования, как нельзя ожидать его от природы.
В этом процессе развития, часто наблюдается так называемые колебания, т.е. развитие культуры не всегда идёт прямо, и отмечено отклонениями с последующим её возвращением в привычное русло. Лоренц пишет: «Стрелка компаса, выведенная из положения равновесия, долго колеблется, прежде чем успокоится в “правильном” положении.» [9, с. 563]. Такие явления могут наблюдаться и в культуре. Вслед за Альфредом Кюном он называет такое явление «псевдотаксис». Он говорит о том что, псевдотаксис представляет собой нормированные отклонения, которые через некоторое время всегда приводят к чёткому, необходимому культуре изменению её развитии или частичному её обновлении. Таким образом, псевдотаксис представляет собой запланированное колебание. После сильных отклонений культура, словно выяснив, до каких пределов она может демонтироваться, вновь возвращается к традиции, только традиция эта частично обновлена.
Лоренц акцентирует практические следствия своего метода и развивает экологическую философию [11]. На его взгляд, сравнительные исследования позволяют разделить запрограммированные и обусловленные культурой нормы поведения и лучше увидеть их нарушения. В частности, мы можем увидеть, что излишняя конвергенция культур, как и излишняя дивергенция неблагоприятны для социально- культурного развития человечества, несмотря на их кажущуюся продуктивность. «Невозможно, -пишет А.И. Федоров о Лоренце, - переоценить значение открытых им новых путей в исследовании природы человека и человеческой культуры . В наше время, когда дальнейшее существование человеческой культуры ока-
залось под угрозой в результате процессов, к которым привело ее собственное развитие, такие пути особенно актуальны» [10, с. 610-611].
По глубокому убеждению Лоренца, в развитии культуры следует избегать крайностей. Культура всегда подчинена механизму равновесия: она находится в равновесии либо в состоянии дисбаланса. Для культуры, как и для жизни вида, характерно правильное равновесие или изменчивость, поэтому историки культуры должны учитывать механизмы филогенетического развития человека.
Список литературы
1. Билибенко А.В. Эпистемология болезни Мишеля Фуко: безумие как истина человека // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. 2013. Вып. 4. С. 30-38.
2. Борисов С.Н., Артюх А.В. Генеалогия насилия: жертвоприношение как архетип терроризма // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. 2013. Вып. 1. Ч. 1. С. 12-20.
3. Гороховская Е.А. Гусиный отец // Природа. 2004. № 3. С. 59-67.
4. Гороховская Е.А. Субъективный мир животных и объективная этология Конрада Лоренца // Зоологический журнал. 2005. Т. 84. № 1. С. 124-133.
5. Загибалова М. А. Антропологический аспект границы в современной культуре // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. 2012. Вып. 3.
С. 50-57.
6. Игамбердиев А.У. Логика организации живых систем. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1995.
7. Игнатьев В. А. История и философии биологии: познание организации и эволюции форм жизни. Рязань: Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина, 2009.
8. Клопыжникова А. А. Ритуал как кодификация обряда // Аналитика культурологии. 2008. № 2 (11).
9. Лоренц К. Так называемое зло / под ред. А.В. Гладкого. М.: Культурная революция, 2008.
10. Федоров И.А. Послесловие / Лоренц К. Так называемое зло; под ред. А.В. Гладкого. М.: Культурная революция, 2008. С. 602-611.
11. Черепанова Е.С. Австрийская экологическая философия: К. Лоренц и Альтернберский кружок: автореф. дис. . канд. филос. наук. Екатеринбург, 1993.
Андрюшина Любовь Владимировна, аспирант, lyu43805099@gmail.com, Россия, Курск, Курский государственный университет.
COMPARATIVE PERSPECTIVE IN PHILOSOPHICAL AND CULTURAL RESEARCHES OF KONRAD LORENZ
L.V. Andrushina
The author considers the comparative theory of culture developed in anthropology of K. Lorenz and analyzes the mechanisms of culture development and the processes of ritualiza-tion and homeostasis typical of culture. The article reveals the essence of the comparative method used by Lorenz and its practical value.
Keywords: culture, nature, comparative anthropology, ethology, homeostasis, tradition.
Andrushina Lyubov Vladimirovna, post-graduate student, lyu43805099@gmail.com, Russia, Kursk, Kursk State University.
УДК 17.025
АНТРОПОЛОГИЯ Л.Н. ТОЛСТОГО
М. Л. Гельфонд
Посвящается определению места и роли антропологических представлений в системе нравственно-религиозной философии Л.Н. Толстого. Предметом исследования являются идейные истоки и основные особенности учения Л.Н. Толстого о сущности человека и смысле его жизни. Также анализируется соотношение ключевых категорий толстовской антропологии.
Ключевые слова: человек, общество, Бог, философия, антропология, этика, мораль, религия, культура, рациональность.
Размышления о человеке - одна из наиболее парадоксальных и наименее изученных составляющих творческого наследия Толстого. Отчасти это объясняется тем, что формирование антропологических представлений Толстого не носило систематического характера и не нашло концептуально целостного, аналитически последовательного и текстуально обобщенного выражения в рамках какого-либо отдельного религиознофилософского сочинения писателя. Однако, не будучи предметом специального теоретического исследования или целенаправленного интерпретирования в контексте той или иной религиозно-философской традиции, тема персональности неизменно находилась в фокусе напряженной нравственно-религиозной рефлексии мыслителя и служила своего рода зеркалом его идейно-духовной эволюции.
Все определения человека, которые можно найти на страницах философских трактатов, дневников и писем Толстого, выявляют тенденцию к утверждению им в качестве доминирующего атрибута человеческой природы непрерывности ее становления. Хрестоматийной стала сформулированная Толстым в работе «Христианское учение» афористическая дефиниция человека, который не есть «ни зверь, ни ангел, но ангел, рождающийся
21
