CC BY
0
■ СЕРДЕЧНАЯ И СОСУДИСТАЯ ХИРУРГИЯ
ДЛЯ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ
Евтушенко Алексей Валерьевич -доктор медицинских наук, врач - сердечно-сосудистый хирург, заведующий лабораторией пороков сердца ФГБНУ НИИ КПССЗ (Кемерово, Российская Федерация) E-mail: ave@kemcardio.ru https://orcid.org/0000-0001-8475-4667
Ключевые слова:
ремоделирование левого желудочка; стеноз аортального клапана; биологический протез; механический протез; гипертрофия левого желудочка; эхокардиогафические параметры; псевдорандомизация
Сравнительная оценка эффективности механических и биологических протезов в процессе обратного ремоделирования левого желудочка после коррекции стеноза аортального клапана (Propensity score matching анализ и клинико-экспериментальное сопоставление)
Евтушенко А.В., Рогулина Н.В., Сизова И.Н., Клышников К.А.,
Овчаренко Е.А., Барбараш Л.С.
Федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Научно-исследовательский институт комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний», 650002, г. Кемерово, Российская Федерация
Резюме
Цель - провести оценку ЭхоКГ-параметров ремоделирования левого желудочка при коррекции стеноза аортального клапана (АК) с применением современных отечественных моделей искусственных клапанов сердца: эпоксиобработанного ксеноперикардиального биологического протеза «ЮниЛайн» (БП) и двустворчатого механического клапана «МедИнж-2» (МП). Материал и методы. С 01.01.2011 по 01.01.2019 в НИИ КПССЗ (Кемерово) по поводу стеноза АК оперированы 576 пациентов. Критериям включения и исключения соответствовало 174 наблюдения: протезы «ЮниЛайн» (n=108) «МедИнж-2» (n=66). Для оценки ЭхоКГ параметров из отобранных групп методом поиска ближайшего соседа в соотношении 1:1 с применением Propensity score matching при учете известных (пол, возраст, площадь поверхности тела) и предполагаемых (типоразмер протеза) конфаундеров было сформировано 19 пар БП и МП. Стендовые испытания указанных протезов проводили в установке пульсирующего потока Vivitro (Vivitro Labs, Канада), имитирующего работу «левой» половины сердца - желудочка, предсердия и аорты, с дополнительным включением модели периферического сопротивления, аналогичного работе периферической сосудистой системы. Стендовые испытания использовали для объяснения полученных клинических результатов.
Результаты. Исходно группы не имели отличий по всем заданным параметрам ЭхоКГ. В группе БП достоверно ниже был конечный диастолический размер левого желудочка (р<0,050). Толщина стенки левого желудочка (ТС ЛЖ), масса миокарда (ММ ЛЖ) и индекс массы миокарда левого желудочка (ИММ ЛЖ) по отношению к исходному показателю статистически значимо (р<0,050) уменьшались в течение 1-го месяца после операции в обеих группах, не имея межгрупповых отличий (р>0,050) в течение всего периода наблюдения. Регресс ИММ ЛЖ был более выражен у реципиентов биологического протеза «ЮниЛайн». За 2-летний период наблюдения его медиана составила -58,8 (-31%) и -52,6 г/м2 (-28%) у реципиентов БП и МП соответственно (р<0,050).
В результате стендовых испытаний выявлен значимо больший диастолический поток на механическом протезе аортального клапана по сравнению с биологическим. Заключение. Имплантация биологического протеза «ЮниЛайн» обеспечивает более благоприятные условия для обратного ремоделирования миокарда левого желудочка в сравнении с механическим протезом «МедИнж-2» на протяжении первых 2 лет после коррекции изоли-
рованного стеноза аортального клапана. Очевидно, это вызвано меньшей потерей мощности на биологическом протезе по сравнению с механическим аналогичного размера за счет сниженного диастолического потока.
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Евтушенко А.В., Рогулина Н.В., Сизова И.Н., Клышников К.А., Овчаренко Е.А., Барбараш Л.С. Сравнительная оценка эффективности механических и биологических протезов в процессе обратного ремоделирования левого желудочка после коррекции стеноза аортального клапана (Propensity score matching анализ и клинико-экспе-риментальное сопоставление) // Клиническая и экспериментальная хирургия. Журнал имени академика Б.В. Петровского. 2024. Т. 12, № 1. С. 40-51. DOI: https://doi.org/10.33029/2308-1198-2024-12-1-40-51 Статья поступила в редакцию 10.08.2023. Принята в печать 25.01.2024.
Comparative assessment of the effectiveness of mechanical and biological heart valve prostheses in reverse remodeling of the left ventricle after aortic valve surgery (propensity score matching analysis and clinical-experimental comparison)
Evtushenko A.V., Rogulina N.V., Sizova I.N., Klyshnikov K.A., Ovcharenko E.A.,
Research Institute for Complex Issues of Cardiovascular Diseases, 650002, Kemerovo, Russian Federation
Barbarash L.A
Abstract
Aim of the study - comparative assessment of left ventricular remodeling after correction of aortic valve (AV) stenosis using biological(BP) and mechanical (MP) heart valve. Material and methods. In the Scientific Research Institute for Complex Problems of Cardiovascular Diseases (Kemerovo, Russia) from 01/01/2011 to 01/01/2019 surgical correction of the aortic stenosis was performed in 576 patients. 174 observations were selected for the study after they were evaluated for inclusion and exclusion criteria (see below): xenopericardial bioprostheses "UniLine"("Neocor", Russia) in 108 cases, bileaflet mechanical valve "Medeng-2" in 66 cases. We used propensity score matching with the nearest neighbor search method (1:1 ratio) to assess selected groups. On the basis of known (sex, age, body surface area) and expected (prosthesis size) cofounders 19 pairs of BP and MP were formed. Hemodinamics test benches of these prostheses were carried out in the Vivitro pulsating flow installation (Vivitro Labs, Canada), simulating the function of the left ventricle, left atrium and aorta, with additional inclusion of peripheral flow resistance model. Test benches were used to explain the obtained clinical results. Results. Before surgery the specified parameters did not differ in the groups. After the intervention, left ventricular remodeling parameters were positive in both groups. In the BP group, the end-diastolic size of the left ventricle was less, than in MP group (p<0.050). Left ventricular wall thickness (LVW), myocardial mass and mass index left ventricular myocardium (LV MM, LV IMM) in relation to the preoperative value statistically significant (p<0.050) decreased during the first month after surgery in both groups, without intergroup differences (p>0.050) throughout the entire period observations. The regression of left ventricular myocardial mass index was more significant in BP "UniLine" recipients and after 2-year observation period its median was 58.8 (-31%) compared with 52.6 g/m2 (-28%) in MP "Medeng" recipients, respectively (p=0.047). As a result of test bench, a significantly larger diastolic flow on a mechanical (5.53 ml/cycle) versus biological aortic valve prosthesis (2.26 ml/cycle).
Conclusion. Implantation of "UniLine" biological prosthesis provides more favorable conditions for reverse remodeling of the left ventricular myocardium in comparison with mechanical prosthesis "Medeng-2" implantation during the first two years after surgery for the isolated aortic valve stenosis.
OORRESPONDENCE
Alexey V. Evtushenko -
MD, Cardiovascular Surgeon,
Head of the Laboratory
of Heart Defects,
Research Institute
of Complex Problems
of Cardiovascular Diseases
(Kemerovo, Russian Federation)
E-mail: ave@kemcardio.ru
https://orcid.org/0000-0001-
8475-4667
Keywords:
left ventricular remodeling; aortic valve stenosis; biological prosthesis; mechanical prosthesis; left ventricular hypertrophy; myocardial mass; echocardiography parameters; propensity score matching
Funding. The study had no sponsor support.
Conflict of interest. The authors declare no conflict of interest.
For citation: Evtushenko A.V., Rogulina N.V., Sizova I.N., Klyshnikov K.A., Ovcharenko E.A., Barbarash L.A. Comparative assessment of the effectiveness of mechanical and biological heart valve prosthe-ses in reverse remodeling of the left ventricle after aortic valve surgery (propensity score matching analysis and clinical-experimental comparison). Clinical and Experimental Surgery. Petrovsky Journal. 2024; 12 (1): 40-51. DOI: https://doi.org/10.33029/2308-1198-2024-12-1-40-51 (in Russian) Received 10.08.2023. Accepted 25.01.2024.
Список сокращений
АО - аортальный клапан
БП - биологический протез
ВПС - врожденный порок сердца
ГЛЖ - гипертрофия левого желудочка
ИКС - искусственный клапан сердца
ИММ ЛЖ - индекс массы миокарда левого желудочка
ИМТ - индекс массы тела
КДИ - конечный диастолический индекс
КДО - конечный диастолический объем
КДР - конечный диастолический размер
КСИ - конечный систолический индекс
КСО - конечный систолический объем
КСР - конечный систолический размер
ЛЖ - левый желудочек
МЖП - межжелудочковая перегородка
ММ ЛЖ - масса миокарда левого желудочка
МП - механический протез
РБС - ревматическая болезнь сердца
СИ - сердечный индекс
ТС ЛЖ - толщина стенки левого желудочка
УО - ударный объем левого желудочка
ФВ - фракция выброса
ФК - функциональный класс
ЭПО - эффективная площадь отверстия
ЭхоКГ - эхокардиография
BSA (body surface area) - площадь поверхности тела
МАССЕ (Major Cardiovascular and Cerebrovascular
Events) - большие сердечно- сосудистые и церебро-
васкулярные события
NYHA (New York Heart Association) -
Нью-Йоркская кардиологическая ассоциация
АРмах - максимальный градиент давления
АРср. - средний градиент давления
SоАК - площадь открытия аортального клапана
Vmax - максимальная скорость
Vcр. - средняя скорость
Порок аортального клапана (АК) является одним из самых распространенных пороков сердца, и с возрастом количество случаев поражения только увеличивается. Наиболее часто встречается стеноз АК [1].
Целями коррекции любого порока в целом и аортального стеноза в частности являются восстановление внутрисердечной гемодинамики и создание благоприятных условий для ремо-делирования соответствующих отделов сердца, в случае аортального стеноза - левого желудочка, гипертрофия которого ассоциирована с неблагоприятными кардио- и цереброваскулярными событиями [2].
«Золотым стандартом» коррекции клапанного порока до сих пор является имплантация биологического или механического протеза клапана сердца.
Целью настоящего исследования явилась сравнительная оценка динамики ремоделирования миокарда левого желудочка при коррекции изолированного стеноза АК с применением эпокси-обработанного ксеноперикардиального протеза
«ЮниЛайн» и двустворчатого механического клапана «МедИнж-2» на основании опыта НИИ КПССЗ (Кемерово, РФ).
Материал и методы
Характеристика протезов «ЮниЛайн» и «МедИнж-2»
Биологический протез «ЮниЛайн» (ЗАО «НеоКор», Кемерово, РФ) - это ксеноперикардиальный искусственный клапан сердца, створчатый аппарат которого формируется путем лазерного раскроя и монтируется на гибком полипропиленовом каркасе, контур которого дублирован проволокой из нике-лида титана (рис. 1А). Для аортальной позиции выпускается линейка из трех типоразмеров протеза «ЮниЛайн»: 21, 23 и 25-го [3].
Механический протез «МедИнж-2» (ЗАО НПП «Мединж», Пенза, РФ) - современная отечественная модель двустворчатого искусственного клапана сердца, корпус и створки которого выполнены из монолитного изотропного пиролитического
А (А)
Б (В)
Рис. 1. Биологический протез «ЮниЛайн» (А) и механический протез «МедИнж-2» (Б)
Fig. 1. Biological Heart valve Prosthesis "UniLine" (A)
and Mechanical Heart valve Prosthesis "Medeng-2" (B)
углерода с углом открытия створок 82-83° и с титановым бандажным кольцом, дублирующим корпус. Для аортальной позиции выпускается линейка из б интрааннулярных типоразмеров: 19, 21, 23, 25, 27 и 29-го (рис. 1Б) [4].
Дизайн исследования
Настоящее исследование является сравнительным слепым когортным ретроспективным. Критерии включения:
• возраст 18 лет и старше;
• коррекция изолированного стеноза АК либо сочетание выраженного стеноза и умеренной (регургитация не более I степени) его недостаточности;
• имплантация протеза «ЮниЛайн» либо «МедИнж-2» в позицию АК.
Критерии исключения:
• недостаточность АК (регургитация более I степени) или равновыраженный порок;
• значимое поражение коронарных артерий;
• перенесенный ранее инфаркт миокарда;
• наличие порока митрального клапана, в том числе не требующего коррекции;
• наличие протеза в другой позиции;
• протезирование восходящего отдела аорты;
• предшествующие операции на сердце;
• наличие в аортальной позиции протеза «МедИнж-2» 27-го типоразмера (в связи с отсутствием группы сравнения);
• развитие дисфункции протеза;
• артериальная гипертензия.
Дизайн исследования представлен на рис. 2. Дата начала включения в исследование -01.01.2011. Единая дата окончания исследования - 01.01.2019.
Методы оценки параметров ремоделирования левого желудочка
Оценка параметров ремоделирования левого желудочка и функции протезов проведена при помощи трансторакальной ЭхоКГ с применением аппарата Vivid7 Dimension (General Electric, USA) и iE33 (Philips, Netherlands).
Обследование проводилось по стандартному протоколу ЭхоКГ-исследования в соответствии с рекомендациями Комитета по номенклатуре
01.01.2011-01.01.2019 по поводу порока аортального клапана оперировано n=576
ЮниЛайн МедИнж-2
n=108 n=66
Псевдорандомизация по критериям: пол, возраст, площадь поверхности тела, типоразмер протеза
I
ЮниЛайн МедИнж-2
n=19 n=19
Периоды оценки ЭхоКГ (годы)
Количество ЭхоКГ, 0 (до операции) Количество ЭхоКГ,
1 мес
n=114 3 мес n=114
6 мес
1 год
2 года
Рис. 2. Дизайн исследования
Fig. 2. Study design
и стандартизации двухмерной эхокардиографии и допплеровских исследований при Американской ассоциации по эхокардиографии [5, 6].
Оценка параметров ремоделирования левого желудочка (ЛЖ), согласно вышеупомянутым рекомендациям [5, 6], проведена в 20-режиме по следующим критериям: конечный диастолический размер ЛЖ (КДР), конечный систолический размер ЛЖ (КСР), конечный диастолический объем ЛЖ (КДО), конечный систолический объем ЛЖ (КСО), фракция выброса ЛЖ (ФВ), ударный объем ЛЖ (УО), толщина стенки левого желудочка в диастолу (ТС ЛЖ), масса миокарда левого желудочка (ММ ЛЖ), а также по индексированным параметрам линейных и объемных показателей левого желудочка, сердечного выброса и ММ ЛЖ [5, 6].
Масса миокарда левого желудочка рассчитывалась по формуле:
ММ ЛЖ (г) = 0,8 х 1,04 х [(МЖП+КДР+ЗСЛЖ)3 - КДР3] + 0,6.
Рис. 3. Определение фракции регургитации
Fig. 3. Regurgitation Fraction Calculation
Х - ось времени; Y - показания датчика потока, 1 - прямой поток (FV);
2 - запирающий объем (CV);
3 - объем регургитации ^рег)
Таблица 1. Результаты стендовых тестов биологического («ЮниЛайн» 21 мм) и механического («МедИнж-2» 19 мм) протезов
Показатель «ЮниЛайн» 21 мм «МедИнж-2» АДМ 19
ЕОА, см2 1,49 1,50
АР ave, мм рт.ст. 6,73 7,15
APmax, мм рт.ст. 15,59 19,13
Vрег, мл 2,26 5,53
Примечание. ЕОА - эффективная площадь отверстия; АРате -средний транспротезный градиент; АРтах - пиковый транспротезный градиент; V ег - объем регургитации.
0
Y
Площадь поверхности тела (ППТ) была определена по модифицированной формуле Дюбуа и Дюбуа:
ППТ (м2) = масса тела (кг)0,425 х рост (см)0,725 : 139,2.
Для оценки показателей ремоделирования ЛЖ в динамике ЭхоКГ данные были разделены на периоды: до операции (период - 0) и после коррекции порока: 1, 3, 6 мес, 1 и 2 года.
Для стандартизации данных по транспротезной гемодинамике провели стендовые исследования клапанов «Юнилайн» и «Мединж-2» (табл. 1).
Исследование проводили в установке пульсирующего потока Vivitro (Vivitro Labs, Канада), имитирующей работу левой половины сердца -желудочка, предсердия и аорты, с дополнительным включением модели периферического сопротивления, аналогичного работе периферической сосудистой системы. Оценку гидродинамической функции всех протезов осуществляли при создании физиологического режима работы установки: ударный объем = 70 мл, минутный объем = 5 л/мин, среднее давление в аорте = 100 мм рт.ст. В качестве рабочей жидкости использовали 0,9% раствор NaCL комнатной температуры. В ходе испытания оценивали значения давления «перед» протезом -в камере, имитирующей ЛЖ; давление «после» протеза - в камере, аналогичной корню аорты. Также фиксировали поток жидкости через клапан встроенным датчиком. Исследуемые показатели анализировали в течение 10 циклов в устоявшемся режиме [7]. На основании исходных данных работы протеза в программном обеспечении Vivitro рассчитывали:
1) средний (APmean) и максимальный (APpeak) транспротезный градиент как среднюю и максимальную разность соответственно показаний датчиков давления «перед» и «после» протеза;
2) эффективную площадь отверстия (ЕОА) -по формуле (1) исходя из показателя среднеквадратичного прямого потока за цикл:
ЕОА
qvRMS
51,6 х
х 100,
(1)
qvRMS --
и - t
(2)
где цуЯМБ - среднеквадратичное значение прямого потока; АР - транспротезный градиент; р - плотность испытательной жидкости; qv (£) - мгновенный поток при времени £; Ь-Ь - время прямого потока [8];
3) фракцию регургитации (ГЯ) как долю, приходящуюся на общие потери потока жидкости [запирающий объем (С/) + объем регургитации (/рег)] (рис. 3) по отношению к прямому потоку (Г/), т.е.:
FR --
CV + Уре FV
х 100.
Статистический анализ
Статистический анализ результатов выполнен с применением программы 51аЬЧйса 13,0. Для описания количественных данных использованы среднее значение и стандартное отклонение, а также медиана и 25-й и 75-й квартиль. Гипотеза нормальности распределения признака определялась при помощи критерия Колмогорова-Смирнова.
Для оценки различий количественных признаков применен критерий Колмогорова-Смирнова.
Для оценки различий качественных показателей были построены таблицы сопряженности и рассчитан критерий %2 (Пирсона) с поправкой Йейтса.
При сравнении двух независимых выборок использован критерий Манна-Уитни. Оценка динамики количественных показателей в двух зависимых выборках проведена при помощи критерия Вилкоксона.
Таблица 2. Клинико-демографическая характеристика групп, показателей гемодинамики на нативном клапане и количество имплантированных протезов разных типоразмеров
Показатель «ЮниЛайн» «МедИнж-2» р
Количество пациентов, п 19 19
Возраст, годы, Ме Q3] 61,3 [60; 65] 61,3 [60; 65] 0,736
Женщины, п (%) 19 (100) 19 (100) 1,000
BSA, м2, Ме Q3] 1,77 [1,69; 1,85] 1,78 [1,67; 1,87] 0,825
ИМТ, кг/м2, Ме Q3] 29,8 [26,5; 32,1] 28,7 [24,1; 31,3] 0,511
Этиология порока, п (%) дегенеративный порок дегенеративно измененный ДАК РБС 14 (73,7) 3 (15,8) 2 (10,5) 16 (84,2) 1 (5,3) 2 (10,5) 0,432 0,310 1,000
Ш-^ ФК МУНА, п (%) 12 (63,2) 8 (42,1) 0,827
Курение, п (%) Сахарный диабет, п (%) Дислипидемия, п (%) 2 (10,5) 2 (10,5) 5 (26,3) 2 (10,5) 0,098 1,000
Показатели гемодинамики на нативном клапане, Ме Q3] SоАК, см2 АР , мм рт.ст. макс' г АР , мм рт.ст. ср.' Г V ,см/с макс V , см/с 0,7 [0,6; 0,8] 93 [85;112] 45 [41; 60] 465 [446; 490] 308 [302; 354] 0,6 [0,6; 0,7] 86 [75; 98] 48 [47; 64] 461 [430; 483] 349 [317; 426] 0,370 0,253 0,410 1,000 0,88
ИММ ЛЖ, г/м2, Ме Q3] 191 [174; 223] 179 [167; 205] 0,287
Типоразмеры протезов, Ме Q3] 21-й, п (%) 23-й, п (%) 25-й, п (%) 21 [21; 23] 11 (57,9) 8 (42,1) 23 [21; 23] 9 (47,4) 9 (47,4) 1 (5,2) 0,502 0,442 0,528 0,160
Примечание. ВПС - врожденный порок сердца; ИММ ЛЖ - индекс массы миокарда левого желудочка; ИМТ - индекс массы тела; ДАК - двустворчатый аортальный клапан; РБС - ревматическая болезнь сердца; ФК NYHA - функциональный класс сердечной недостаточности согласно классификации Нью-Йоркской кардиологической ассоциации; BSA (Body Surface Area) - площадь поверхности тела; SоАК - площадь открытия аортального клапана; АРмакс - максимальный градиент давления; АРср. - средний градиент давления; Умах - максимальная скорость; Уср. - средняя скорость.
Псевдорандомизация (Propensity score matching) выполнена c применением алгоритма nearest neighbor matching в соотношении случаев наблюдения в группе БП и МП 1:1.
Вероятность ошибки первого рода оценивалась в 5% (а=0,05; р=0,05). Различия считали статистически значимыми при р<0,05.
Клинико-демографическая характеристика исследуемых групп
За период с 01.01.2011 по 01.06.2019 в ФГБНУ «Научно-исследовательский институт комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний» по поводу порока аортального клапана оперированы 576 пациентов, из них критериям включения и исключения соответствовали 174 пациента, которым был имплантирован протез «ЮниЛайн» (БП) (n=108) и «МедИнж-2» (МП) (n=66). Из этих 174 пациентов по критериям, обозначенным псевдорандомизацией (см. рис. 2), были отобраны 19 пар реципиентов БП и МП.
В результате проведения псевдорандомизации исследуемые группы не имели отличий или были индентичны по заданным критериям отбора: в обеих группах были только женщины в среднем возрасте 61,3 (60; 65) года, с площадью поверхности
тела 1,77-1,78 м2 (табл. 2). Также группы не имели статистически значимых отличий по индексу массы тела.
В структуре порока преобладали дегенеративные изменения трехстворчатого АК (73,7-84,2%), реже наблюдали дегенеративно-измененный двустворчатый АК и ревматическую болезнь сердца (см. табл. 2).
Различий в частоте встречаемости коморбид-ных заболеваний не было.
Более половины пациентов исследуемых групп до операции имели III и IV функциональный класс (ФК) по классификации NYHA.
У всех пациентов до вмешательства изменения на АК соответствовали ЭхоКГ критериям тяжелого аортального стеноза: 5ДК= 0,6-0,7 см2, Арср = 45-48 мм рт.ст., V = 461-465 см/с (см. табл. 2).
Как в группе БП, так и в группе МП в ходе псевдорандомизации остались реципиенты с протезами 21-го и 23-го типоразмера (см. табл. 2).
Результаты
До операции в группах не было статистически значимых различий по всем обозначенным ЭхоКГ-параметрам (табл. 3, 4).
Таблица 3. Динамика морфологических и функциональных параметров левого желудочка в группах «ЮниЛайн» (БП) и «МедИнж-2» (МП), Ме ^^ 3]
Показатель Группа Период наблюдения
до операции 1 мес 3 мес 6 мес 1 год 2 года
КДР, см БП 5,2 [4,9; 5,8] 5,0 [4,7; 5,3]* 5,0 [4,9; 5,2]* 5,0 [4,7; 5,3]* 5,0 [4,7; 5,4]* 5,0 [4,8; 5,3]*
МП 5,5 [5,2; 5,8] 5,4 [5,0; 5,5]* 5,3[5,0; 5,5]*t 5,2 [5,0; 5,5]* 5,3 [5,0; 5,6]* 5,3 [5,0; 5,4]*
КСР, см БП 3,3 [2,9; 3,7] 3,3 [3,0; 3,6] 3,2 [3,0; 3,5] 3,2 [3,0; 3,4] 3,1 [3,0; 3,5] 3,2 [3,0; 3,4]
МП 3,3 [3,0; 3,8] 3,5 [3,1; 3,8] 3,3 [3,2; 3,5] 3,5 [3,2; 3,7] 3,4 [3,3; 3,5] 3,5 [3,3; 3,6]
КДО, мл БП 130 [110; 167] 118 [108; 135]* 119 [102; 127]* 117 [108; 130]* 117 [102; 141]* 118 [111; 135]*
МП 133 [121; 167] 133 [118; 141]* 130 [118; 135]* 133 [118; 140]* 135 [124; 150]* 135 [120; 160]*
КСО, мл БП 44 [32; 58] 44 [40; 50] 43 [39; 48] 40 [39; 47] 39 [35; 51] 41 [37; 48]
МП 44 [35; 60] 51[38; 62] 46 [43; 51] 50 [41; 58] 47 [44; 50] 47 [38; 58]
КДИ, мл/м2 БП 74 [65; 92] 67 [61; 77]* 64 [60;471]* 66 [62; 68]* 67 [60; 72]* 68 [64;76]*
МП 82 [74; 89] 73 [58; 82]* 70 [65; 78]* 72 [67; 85]* 77 [69; 84]* 79 [73; 87]*
КСИ, мл/м2 БП 26 [19; 33] 26 [21; 29] 24 [22; 25] 23 [22; 25] 22 [20; 26] 23 [22; 26]
МП 25 [20; 34] 27 [22; 24] 25 [24; 34] 28 [22; 31] 28 [23; 29] 27 [21; 34]
УО, мл БП 84 [76; 105] 76[67; 88]* 82 [75; 85] 85 [75; 90] 83 [70; 90] 81 [76; 87]
МП 95 [80; 106] 81 [64; 95]* 84 [75; 92]* 87 [79; 95]* 91 [80; 95]* 86 [81; 97]*
ФВ, % БП 67 [62; 68] 64 [62; 65] 66 [64; 68] 63 [60; 65] 65 [64; 65] 64 [62; 68]
МП 70 [60; 72] 65 [59; 67]* 62 [55; 66]* 61 [60; 65]* 64 [59; 66]* 65 [60; 70]
Примечание. Расшифровка аббревиатур дана в тексте; * - отмечены значения при р<0,05 по отношению к дооперационному показателю в группе; '-отмечены значения при р<0,05 между группами.
Таблица 4. Сравнительная оценка показателей толщины стенки левого желудочка (ТС ЛЖ), массы миокарда (ММ), индекса массы миокарда левого желудочка (ИММ ЛЖ) в группах «ЮниЛайн» (БП) и «МедИнж-2» (МП), Ме [Qt; Q3]
Показатель Группа Период наблюдения
до операции 1 мес 3 мес 6 мес 1 год 2 года
ТС ЛЖ, см БП 1,4 [1,3; 1,6] 1,3 [1,2;1,5]* 1,2 [1,1; 1,5]* 1,2 [1,1; 1,5]* 1,2 [1,1; 1,5]* 1,2 [1,2; 1,4]*
МП 1,4 [1,3; 1,6] 1,3 [1,2; 1,4]* 1,2 [1,2; 1,4]* 1,2 [1,1; 1,4]* 1,2 [1,1; 1,4]* 1,2 [1,2; 1,4]*
ММ ЛЖ, г БП 350 [287; 427] 278 [219; 305]* 253 [214; 300]* 227 [194; 291]* 220 [175; 270]* 257 [214; 291]*
МП 336 [287; 399] 275 [219; 305]* 264 [219; 292]* 235 [206; 279]* 220 [188; 260]* 258 [219; 287]*
ИММ ЛЖ, г/м2 БП 191 [174; 223] 154 [126; 171]* 146 [131; 161]* 139 [108; 156]* 127 [99; 146]* 144 [130; 155]*
МП 188 [173; 223] 154 [133; 174]* 146 [131; 162]* 131 [119; 162]* 123 [113; 146]* 146 [129; 159]*
* - отмечены значения при р<0,05 по отношению к дооперационному показателю в группе.
После вмешательства диастолические показатели ЛЖ (КДР, КДО, КДИ) статистически значимо снижались в обеих группах и были меньше по отношению к дооперационным значениям во всех контрольных точках наблюдения. При этом межгрупповые различия с р<0,005 с наименьшим показателем в группе БП после коррекции порока продемонстрировал только конечный диастоличе-ский размер ЛЖ, в то время как КДО и КДИ в группе БП были тоже меньше, но статистически не значимо (р>0,05) (см. табл. 3).
Систолические параметры ЛЖ как до, так и после вмешательства не имели отличий ни по отношению к исходному значению, ни между исследуемыми группами (р>0,05) (см. табл. 3).
Ударный объем и фракция выброса ЛЖ имели тенденцию к снижению сразу же после вмешательства, в дальнейшем оба показателя у реципиентов БП не имели статистически значимых отличий по отношению к исходному. В группе МП ФВ ЛЖ была статистически значимо ниже, вплоть до 2-го года наблюдения. Межгрупповых отличий в показателях ударного объема (УО) и фракции выброса (ФВ) ЛЖ выявлено не было (см. табл. 3).
ТС ЛЖ, ММ ЛЖ и ИММ ЛЖ по отношению к исходному показателю статистически значимо (р<0,050) уменьшались в течение первого месяца после операции в обеих группах, не имея, однако, межгрупповых отличий (р>0,050) в течение всего периода наблюдения (см. табл. 4).
Регресс индекса массы миокарда ЛЖ был статистически значимо более выражен у реципиентов биологического протеза «ЮниЛайн» и за 2-летний период наблюдения его медиана составила -58,8 (-31%) и -52,6 г/м2 (-28%) в группе БП и МП соответственно (р<0,050) (рис. 4).
При оценке регресса ИММ ЛЖ в зависимости от типоразмера протеза была выявлена большая степень изменения показателя у БП 21-го и 23-го типоразмера по отношению к аналогичным параметрам МП, однако эти различия не были статистически значимы (р>0,050). Анализ изменения ИММ ЛЖ в зависимости от типоразмера протеза (21-й или 23-й) без учета модели искусственного клапана сердца показал отсутствие достоверной взаимосвязи степени регресса гипертрофии левого желудочка (ГЛЖ) с типоразмером клапана.
При стендовом тестировании МП «МедИнж-2» и БП «ЮниЛайн» различий в систолической функции клапанов выявлено не было. Однако при изучении диастолического потока при закрытых запирательных элементах был получен следующий результат: объем диастолического потока на механическом протезе «МедИнж-2» даже 19-го посадочного диаметра превосходил объем диастоличе-ского потока на биологическом протезе «ЮниЛайн» 21-го типоразмера почти в 2,5 раза (см. табл. 4).
1 мес 3 мес 6 мес 1 год 2 год БП, г/м2 -46 -53 -64 -77 -54 n=19 [36; 52] [45; 69] [46; 94] [57; 95] [45; 76]
МП, г/м2 -37 -49 -55 -72 -50 n=19 [24; 50] [34; 64] [40; 69] [47; 88] [27; 74]
р 0,029 0,048 0,048 0,008 0,047
Обсуждение
Целями коррекции любого кардиологического порока являются восстановление внутрисердечной гемодинамики и создание благоприятных условий для обратного ремоделирования миокарда соответствующих отделов сердца. Гипертрофия миокарда левого желудочка закономерно сопутствует развитию аортального стеноза, и ее регресс является основной мишенью хирургического лечения данного заболевания.
Фрамингемское исследование - одно из первых, которое выявило наличие взаимосвязи ГЛЖ, степени ее выраженности с развитием летальных и нелетальных сердечно-сосудистых событий: инфаркта миокарда (ИМ), острого нарушения мозгового кровообращения (ОНМК), сердечно-сосудистой недостаточности, внезапной смерти и общей смертности от всех причин [2, 9], т.е. так называемых основных (больших) кардиоваскулярных и цереброваскулярных событий (МАССЕ). В настоящее время данный вопрос достаточно хорошо изучен [10-12].
Тяжелая степень ГЛЖ на сегодняшний день определена как ИММ ЛЖ >113 г/м2 у женщин и >131 г/м2 у мужчин [13], превышение данного порога значительно увеличивает риск неблагоприятных событий.
Как свидетельствуют данные того же Фрамингемского исследования, относительный риск развития МАССЕ возрастает на 1,49 и 1,57 при увеличении массы миокарда ЛЖ на каждые 50 г у мужчин и женщин соответственно [2]. V. РараСетеМои и соавт., изучая ГЛЖ в когорте мужчин, пришли к выводу, что увеличение ИММ ЛЖ на каждые 10 г ведет к росту смертности на 6,2%, а превышение более 164 г/м2 увеличивает риск неблагоприятных событий на 43% [14].
Рис. 4. Динамика регресса индекса массы миокарда левого желудочка (ИММ ЛЖ) в группах «ЮниЛайн» (БП) и «МедИнж-2» (МП), Ме [Q- Q3]
Fig. 4. Dynamics of the indexed myocardial mass regression in BP and MP groups, Ме [Qt; Q3]
Также было доказано, что отсутствие обратного ремоделирования ЛЖ и левого предсердия через 1 год после операции ассоциируются с неблагоприятным прогнозом [15].
Данные литературы о производительности и эффективности различных моделей протезов клапанов сердца в обратном ремоделировании ЛЖ неоднородны.
В частности, такой стандартный показатель транспротезной гемодинамики, как эффективная площадь отверстия, изучаемый как самими производителями протезов [3, 4], так и независимыми исследователями, в том числе в ходе стендовых испытаний [7, 16] различных моделей механических и биологических искусственных клапанов сердца, продемонстрировал несколько меньшие значения эффективной площади отверстия (ЭПО) у каркасных ксеноаортальных и ксеноперикарди-альных биологических протезов.
Клинические результаты сравнительного анализа гемодинамического профиля различных типов БП и МП в одном из последних исследований показали отсутствие значимых различий повсем группам заменителей клапанов в аортальной позиции [17]. Однако следует отметить, что ограничениями исследования S. Aitaliyev и соавт. были крайняя неоднородность групп сравнения и отсутствие рандомизации [17].
J. Son и соавт., изучая когорту 60-летних пациентов, которым преимущественно были имплантированы механические клапаны Medtronic Hall и St. Jude Regent, а биологические протезы в основном были представлены ксеноперикардиаль-ными моделями, не обнаружили различий между этими группами пациентов как по показателям транспротезной гемодинамики, так и по регрессу ММ ЛЖ. Примечательно также то, что супраанну-лярная позиция имплантации не показала преимуществ перед интрааннулярной по этим же критериям [18].
Косвенным подтверждением идентичности функций механических и биологических протезов in vivo могло бы быть отсутствие различий в качестве жизни среди пациентов старше 80 лет, перенесших операцию протезирования аортального клапана [19].
Изучение регресса ММ ЛЖ в рандомизированном проспективном исследовании M. Doss и соавт. групп пациентов по 20 человек, получивших различные типы заменителей АК [легочный аутографт (процедура Росса), механический протез, биологические каркасный и бескаркасный протезы, при этом механические протезы имплантировались в интрааннулярную позицию, а каркасные биопротезы в супрааннулярную] и фактически без возрастных ограничений (от 55 лет и моложе до 75 лет и старше), проде-
монстрировало гемодинамическое преимущество легочного аутографта над механическими протезами у пациентов молодого возраста (старше 55 лет) (без различий в регрессе ММ ЛЖ), в то время как значимых гемодинамических различий между прочими клапанными имплантатами (соответственно и в регрессе ММ ЛЖ) зафиксировано не было [20].
E. Prifti и соавт., проведя анализ результатов имплантации механических и ксеноперикарди-альных биологических протезов в условиях узкого корня аорты (диаметр <21 мм), не обнаружили преимуществ ни одной модели заменителя нативного клапана аорты [21]. Однако в условиях узкого корня аорты, как правило, основной причиной отсутствия должного регресса массы миокарда после протезирования АК является пациент-протезное несоответствие вне зависимости от типа протеза [22].
Характерной чертой приведенных выше работ стала оценка качества функции искусственного клапана, основанная на двух параметрах: перепаде давления на клапане (пиковом либо среднем) и эффективной площади открытия, в основе определения которой лежит формула Горлина (1951) [23]. Следует отметить, что перепад давления (градиент) на клапане как критерий качества работы биопротеза был предложен еще М. Edwards вскоре после первых имплантаций шаровых протезов [24]. Данный параметр применялся для количественной оценки функции протеза и долгое время являлся единственным критерием, пока в 1987 г. S. Leefe и С. Gentle не сформулировали концепцию потери энергии на нативном клапане или протезе, которая объяснила некоторые недостатки ранее использовавшихся оценок эффективности работы клапана [25]. Однако получить информацию, необходимую для расчета потери энергии, в то время было очень сложно. Развитие технологии ультразвуковой и магнитно-резонансной диагностики в последние десятилетия создало предпосылки для получения нужных данных и приблизило расчеты потери мощности к рутинной клинической практике. Уже в 2008 г. С. Akins и соавт. пришли к выводу, что «настало время отказаться от элементарных измерений систолической функции клапана и сосредоточиться на влиянии работы клапана на сердце, а именно на потере энергии, так как в центре внимания должен быть желудочек, а не клапан» [26].
Таким образом, научное сообщество пришло к выводу о том, что при сопоставимости систолических параметров функции различных видов протезов различия в динамике регресса ММ могут определяться в том числе диастоличе-ской компонентой. Диастолическая компонента, в свою очередь, как правило, подразделяется на две составляющих: это, во-первых, поток закрытия (до закрытия запирательных элементов) и, во-
вторых, так называемая «утечка» или «переток» (поток на фоне закрытых запирательных элементов, который необходим механическим протезам для профилактики тромбообразования) [27]. Как отмечает R. Van den Brink, если на биологических протезах диастолический поток является «следовым» или отсутствует, то на современных механических протезах он является значимым. По мнению С.Л. Дземешкевича и соавт. (1988), конструктивные особенности современных механических протезов препятствуют образованию турбулентного потока крови по краю запирательного элемента с образованием застойных или вихревых зон в этой области, ответственных за персистирующий процесс тромбообразования. Наличие постоянного потока (как систолического, так и диастолического) по краю механических запирательных элементов призвано свести к минимуму эту (тромбообразование) проблему [28].
Таким образом, принимая во внимание идентичную систолическую функцию как механических, так и биологических протезов, можно сделать вывод о том, что значимые различия в регрессе ММ ЛЖ определяются большей потерей мощности на протезе АК, которая в значительной степени обусловлена ее диастолической составляющей.
Дизайн настоящего исследования и применение псевдорандомизации в качестве инструмента для устранения модифицируемых и немодифицируемых (пол и возраст) факторов риска ГЛЖ, свели к минимуму их возможность исказить финальный результат. Поскольку фактор реципиента, на который в свое время указывали N. Hanayama и соавт. как на одну из детерминант неполного обратного ремоделирова-ния ЛЖ [29], в настоящем исследовании был минимизирован, можно говорить о том, что анализ регресса ИММ ЛЖ показал зависимость этого процесса главным образом от типа клапанного имплантата.
В итоге в настоящей работе сравнительный анализ регресса ГЛЖ продемонстрировал статистически достоверно большую степень снижения индикаторов ГЛЖ (ММ ЛЖ и ИММ ЛЖ) у реципиентов биологического протеза «ЮниЛайн».
Принимая во внимание гипотезу отрицательного влияния реверсивного перетока на обратное ремоделирование сердца, мы исследовали наиболее широко используемые в РФ механический («МедИнж-2») и биологический («ЮниЛайн») протезы для аортальной позиции в условиях гидродинамического стенда Vivitro (Vivitro Labs, Канада), имитирующего работу левой половины сердца -желудочка, предсердия и аорты, с дополнительным включением модели периферического сопротивления, аналогичного работе периферической сосудистой системы (см. табл. 4).
Из табл. 4 видно, что при схожих параметрах систолической функции протезов транспротезный кровоток при закрытых запирательных элементах различается почти в 2,5 раза в пользу БП. Очевидно, в этом и кроется ключ к пониманию различий в степени регресса ММ ЛЖ при применении БП и МП в аортальной позиции в различные сроки после оперативного вмешательства.
Заключение
Имплантация биологического протеза «ЮниЛайн» обеспечивает более благоприятные условия для обратного ремоделирования миокарда ЛЖ в сравнении с механическим протезом «МедИнж-2» с регрессом индекса ММ в среднем на -31% исходного по отношению к -28% у реципиентов «МедИнж-2» (р<0,050) на протяжении первых 2 лет после коррекции изолированного стеноза АК.
Литература
1. lung B., Vahanian A. Epidemiology of acquired valvular heart disease // Can. J. Cardiol. 2014. Vol. 30, N 9. P. 962-970. DOI: https://doi.org/10.1016/j.cjca.2014.03.022
2. Levy D., Garrison R.J., Savage D.D., Kannel W.B., Cas-telli W.P. Prognostic implications of echocardiographically determined left ventricular mass in the Framingham Heart study // N. Engl. J. Med. 1990. Vol. 322. P. 1561-1566. DOI: https://doi. org/10.1056/NEJM199005313222203
3. Официальный сайт ЗАО «НеоКор». URL: https://neocor.ru/
4. Официальный сайт ЗАО НПП «Мединж». URL: http:// medeng.ru/
5. Zoghbi W.A., Chambers J.B., Dumesnil J.G., Foster E., Gottdiener J.S., Grayburn P.A. et al. Recommendations for evaluation of prosthetic valves with echocardiography and Doppler ultrasound: a report from the American Society of Echocardiography // J. Am. Soc. Echocardiogr. 2009. Vol. 22, N 9. P. 975-1014. DOI: https://doi.org/10.1016/j.echo.2009.07.013
6. Lang R.M., Badano L.P., Mor-Avi V., Afilalo J., Armstrong A., Ernande L. et al. Recommendations for cardiac chamber quantification by echocardiography in adults: an update from the American Society of Echocardiography and the European Association of Cardiovascular Imaging // J. Am. Soc. Echocardiogr. 2015. Vol. 28, N 1. P. 1-39. DOI: https://doi.org/10.1016/j.echo.2014.10.003
7. Клышников К.Ю., Овчаренко Е.А., Щеглова Н.А., Барбараш Л.С. Функциональные характеристики биопротезов «Юни-лайн» // Комплексные проблемы сердечно-сосудистых заболеваний. 2017. № 3. С. 6-12. DOI: https://doi.org/10.17802/ 2306-1278-2017-6-3-6-12
8. Орловский П.П., Гриценко В.В., Юхнев А.Д. и др. Искусственные клапаны сердца // Гидродинамика искусственных клапанов сердца. Москва, 2007. С. 281-282.
9. LiebW.,Xanthakis V., Sullivan L.M., Aragam J., Pencina M.J., Larson M.G. et al. Longitudinal tracking of left ventricular mass over the adult life course: clinical correlates of short- and long-term change in the Framingham Offspring study // Circulation. 2009. Vol. 119. P. 3085-3092. DOI: https://doi.org/10.1161/ CIRCULATI0NAHA.108.824243
10. Cuspidi C, Facchetti R, Bombelli M, Sala C, Tadic M, Grassi G, Mancia G. Prognostic value of left ventricular mass normalized to different body size indexes: findings from the PAMELA population // J Hypertens. 2015 May; 33(5): 1082-9. DOI: 10.1097/HJH.0000000000000527. PMID: 25668356
11. Seko Y., Kato T., Morita Y., Yamaji Y., Haruna Y., Izumi T. et al. Impact of left ventricular concentricity on long-term mortality in a hospital-based population in Japan // PLoS One. 2018. Vol. 13, N 8. Article ID e0203227. DOI: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0203227
12. Haider A.W., Larson M.G., Benjamin E.J., Levy D. Increased left ventricular mass and hypertrophy are associated with increased risk for sudden death // J. Am. Coll. Cardiol. 1998. Vol. 32. P. 1454-1459. DOI: https://doi.org/10.1016/S0735-1097(98)00407-0
13. Lang R.M., Bierig M., Devereux R.B., Flachskamp F.A., Foster E., Pellikka P. A. et al. Recommendations for chamber quantification // Eur. J. Echocardiogr. 2006. Vol. 7. P. 79-108. DOI: https://doi.org/10.1016/j.euje.2005.12.014
14. Papademetriou V., Stavropoulos K., Kokkinos P., Doumas M., Imprialos K., Thomopoulos C. et al. Left Ventricular hypertrophy and mortality risk in male veteran patients at high cardiovascular risk // Am. J. Cardiol. 2020. Vol. 125, N 6. P. 887-893. DOI: https://doi.org/10.1016Zj.amjcard.2019.12.029
15. Hatani T., Kitai T., Murai R., Kim K., Ehara N., Kobori A. et al. Associations of residual left ventricular and left atrial remodeling with clinical outcomes in patients after aortic valve replacement for severe aortic stenosis // J. Cardiol. 2016. Vol. 68, N 3. P. 241-247. DOI: https://doi.org/10.1016/jjjcc.2015.09.017
16. Бокерия Л.А., Николаев Д.А., Божедомова Е.П., Фадеев А.А. Влияние методики расчета на in vitro на оценку эффективной площади проходного отверстия протезов клапанов сердца // Бюллетень НЦССХ имени А.Н. Бакулева РАМН. Сердечно-сосудистые заболевания. 2013. Т. 14, № 2. С. 21-26.
17. Aitaliyev S., Rumbinaite E., Melinyte-Ankudavice K., Nekrosius R., Keturakis V., Benetis R. Early hemodynamics after aortic valve replacement // Medicina (Kaunas). 2020. Vol. 56, N 12. P. 674. DOI: https://doi.org/10.3390/medici-na56120674
18. Son J., Cho Y.H., Jeong D.S., Sung K., Kim W.S., Lee Y.T. et al. Mechanical versus tissue aortic prosthesis in sexagenarians: comparison of hemodynamic and clinical outcomes // Korean J. Thorac. Cardiovasc. Surg. 2018. Vol. 51. P. 100-108. DOI: https://doi.org/10.5090/kjtcs.2018.51.2.100
19. Vicchio M., Della Corte А., Salvatore De Santo L. et al. Tissue versus mechanical prostheses: quality of life in octogenarians // Ann. Thorac. Surg. 2008. Vol. 85. P. 1290-1295.
20. Doss M., Wood J.P., Kiessling A.H., Moritz А. Comparative evaluation of left ventricular mass regression after aortic valve re-
placement: a prospective randomized analysis // J. Cardiothorac. Surg. 2011. Vol. 6. P. 136. DOI: https://doi.org/10.1186/1749-8090-6-136
21. Prifti E., Bonacchi M., Ademaj F., Giunti G., Esposito G., Baboci A. Early and mid-term outcome in terms of functional and hemodynamic performance of the St. Jude Regent 19-mm aortic mechanical prosthesis versus 19-mm Carpentier Edwards aortic biological prosthesis // J. Cardiothorac. Surg. 2015. Vol. 10. P. 154. DOI: https://doi.org/10.1186/s13019-015-0361-3
22. Tasca G., Brunelli F., Cirillo M., Dalla Tomba M., Mhag-na Z., Troise G. et al. Impact of the improvement of valve area achieved with aortic valve replacement on the regression of left ventricular hypertrophy in patients with pure aortic stenosis // Ann. Thorac. Surg. 2005. Vol. 79. P. 1291-1296. DOI: https:// doi.org/10.1016/j.athoracsur. 2004.09.002
23. Gorlin R., Gorlin S.G. Hydraulic formula for calculation of the stenotic mitral valve, other cardiac valves, and central circulatory shunts // Am. Heart J. 1951. Vol. 41. P. 1-29.
24. Starr A., Edwards M. Mitral replacement: clinical experience with a ball-valve prosthesis // Ann. Surg. 1961. Vol. 154. P. 726-740.
25. Leefe S.E., Gentle C.R. Theoretical evaluation of energy loss methods in the analysis of prosthetic heart valves // J. Biomed. Eng. 1987. Vol. 9. P. 121-127.
26. Akins С., Travis B., Yoganathan A.P. Energy loss for evaluating heart valve performance // J. Thorac. Cardiovasc. Surg. 2008. Vol. 136. P. 820-833.
27. Van den Brink R.B. Evaluation of prosthetic heart valves by transesophageal echocardiography: problems, pitfalls, and timing of echocardiography // Semin. Cardiothorac. Vasc. Anesth. 2006. Vol. 10, N 1. P. 89-100.
28. Малиновский Н.Н., Константинов Б.А., Дземешке-вич С.Л. Биологические протезы клапанов сердца. Москва : Медицина, 1988. 256 с.
29. Hanayama N., Christakis G.T., Mallidi H.R., Rao V., Cohen G., Goldman B.S. et al. Determinants of incomplete mass regression following aortic valve replacement for aortic stenosis // J. Card. Surg. 2005. Vol. 20. P. 307-313. DOI: https://doi. org/10.1111/j.1540-8191.2005.200485.x
References
1. lung B., Vahanian A. Epidemiology of acquired valvular heart disease. Can J Cardiol. 2014. 30 (9): 962-70. DOI: https:// doi.org/10.1016/j.cjca.2014.03.022
2. Levy D., Garrison R.J., Savage D.D., Kannel W.B., Cas-telli W.P. Prognostic implications of echocardiographically determined left ventricular mass in the Framingham Heart study N Engl J Med. 1990; 322: 1561-6. DOI: https://doi.org/10.1056/ NEJM199005313222203
3. Official website of JSC «NeoKor». URL: https://neocor.ru/
4. Official website of CJSC NPP «Meding». URL: http:// medeng.ru/
5. Zoghbi W.A., Chambers J.B., Dumesnil J.G., Foster E., Gottdiener J.S., Grayburn P.A., et al. Recommendations for evaluation of prosthetic valves with echocardiography and Doppler ultrasound: a report from the American Society of Echocardiography. J Am Soc Echocardiogr. 2009; 22 (9): 975-1014. DOI: https:// doi.org/10.1016/j.echo.2009.07.013
6. Lang R.M., Badano L.P., Mor-Avi V., Afilalo J., Armstrong A., Ernande L., et al. Recommendations for cardiac chamber quantification by echocardiography in adults: an update from the American Society of Echocardiography and the European Association of Cardiovascular Imaging. J Am Soc Echocardiogr. 2015; 28 (1): 1-39. DOI: https://doi.org/10.1016/j.echo. 2014.10.003
7. Klyshnikov K.Yu., Ovcharenko E.A., Shcheglova N.A., Bar-barash L.S. Functional characteristics of biological protection «UniLine». Kompleksnye problemy serdechno-sosudistykh zabo-levaniy [Complex Problems of Cardiovascular Diseases]. 2017; (3): 6-12. DOI: https://doi.org/10.17802/2306-1278-2017-6-3-6-12 (in Russian)
8. Orlovsky P.P., Gritsenko V.V., Yukhnev A.D. Artificial heart valves. In: Hydrodynamics of Artificial Heart Valves. Moscow, 2007: 281-2. (in Russian)
9. Lieb W., Xanthakis V., Sullivan L.M., Aragam J., Penci-na M.J., Larson M.G., et al. Longitudinal tracking of left ventricular mass over the adult life course: clinical correlates of short- and long-term change in the Framingham Offspring study. Circulation.
2009; 119: 3085-92. DOI: https://doi.org/10.1161/CIRCULA-TIONAHA.108.824243
10. Cuspidi C, Facchetti R, Bombelli M, Sala C, Tadic M, Grassi G, Mancia G. Prognostic value of left ventricular mass normalized to different body size indexes: findings from the PAMELA population // J Hypertens. 2015 May; 33(5): 1082-9. DOI: 10.1097/HJH.0000000000000527. PMID: 25668356
11. Seko Y., Kato T., Morita Y., Yamaji Y., Haruna Y., Izumi T., et al. Impact of left ventricular concentricity on long-term mortality in a hospital-based population in Japan. PLoS One. 2018; 13 (8): e0203227. DOI: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0203227
12. Haider A.W., Larson M.G., Benjamin E.J., Levy D. Increased left ventricular mass and hypertrophy are associated with increased risk for sudden death. J Am Coll Cardiol. 1998; 32: 1454-9. DOI: https://doi.org/10.1016/S0735-1097(98) 00407-0
13. Lang R.M., Bierig M., Devereux R.B., Flachskamp F.A., Foster E., Pellikka P.A., et al. Recommendations for chamber quantification. Eur J Echocardiogr. 2006; 7: 79-108. DOI: https:// doi.org/10.1016/j.euje.2005.12.014
14. Papademetriou V., Stavropoulos K., Kokkinos P., Doumas M., Imprialos K., Thomopoulos C., et al. Left Ventricular hypertrophy and mortality risk in male veteran patients at high cardiovascular risk. Am J Cardiol. 2020; 125 (6): 887-93. DOI: https://doi.org/10.1016/j.amjcard.2019.12.029
15. Hatani T., Kitai T., Murai R., Kim K., Ehara N., Kobori A., et al. Associations of residual left ventricular and left atrial remodeling with clinical outcomes in patients after aortic valve replacement for severe aortic stenosis. J Cardiol. 2016; 68 (3): 241-7. DOI: https://doi.org/10.1016/jjjcc.2015.09.017
16. Bokeria L.A., Nikolaev D.A., Bozhedomova E.P., Fade-ev A.A. Influence of the in vitro calculation technique on the evaluation of the effective area of the opening of the prosthesis of the heart valves. Byulleten' NTsSSKh im. A.N. Bakuleva RAMN. Serdechno-sosudistye zabolevaniya [Bulletin of the Scientific Center of Cardiovascular Surgery named after A.N. Bakulev RAMS. Cardiovascular Diseases]. 2013; 14 (2): 21-6. (in Russian)
17. Aitaliyev S., Rumbinaité E., Mélinyté-Ankudavicé K., Nekrosius R., Keturakis V., Benetis R. Early hemodynamics after aortic valve replacement. Medicina (Kaunas). 2020; 56 (12): 674. DOI: https://doi.org/10.3390/medicina56120674
18. Son J., Cho Y.H., Jeong D.S., Sung K., Kim W.S., Lee Y.T., et al. Mechanical versus tissue aortic prosthesis in sexagenarians: comparison of hemodynamic and clinical outcomes. Korean J Thorac Cardiovasc Surg. 2018; 51: 100-8. DOI: https://doi. org/10.5090/kjtcs.2018.51.2.100
19. Vicchio M., Della Corte A., Salvatore De Santo L., et al. Tissue versus mechanical prostheses: quality of life in octogenarians. Ann Thorac Surg. 2008; 85: 1290-5.
20. Doss M., Wood J.P., Kiessling A.H., Moritz A. Comparative evaluation of left ventricular mass regression after aortic valve replacement: a prospective randomized analysis. J Cardio-thorac Surg. 2011; 6: 136. DOI: https://doi.org/10.1186/1749-8090-6-136
21. Prifti E., Bonacchi M., Ademaj F., Giunti G., Esposito G., Baboci A. Early and mid-term outcome in terms of functional and hemodynamic performance of the St. Jude Regent 19-mm aortic mechanical prosthesis versus 19-mm Carpentier Edwards aortic biological prosthesis. J Cardiothorac Surg. 2015; 10: 154. DOI: https://doi.org/10.1186/s13019-015-0361-3
22. Tasca G., Brunelli F., Cirillo M., Dalla Tomba M., Mhag-na Z., Troise G., et al. Impact of the improvement of valve area achieved with aortic valve replacement on the regression of left
ventricular hypertrophy In patients with pure aortic stenosis. Ann Thorac Surg. 2005; 79: 1291-6. DOI: https://doi.Org/10.1016/j. athoracsur. 2004.09.002
23. Gorlin R., Gorlin S.G. Hydraulic formula for calculation of the stenotic mitral valve, other cardiac valves, and central circulatory shunts. Am Heart J. 1951; 41: 1-29.
24. Starr A., Edwards M. Mitral replacement: clinical experience with a ball-valve prosthesis. Ann Surg. 1961; 154: 726-40.
25. Leefe S.E., Gentle C.R. Theoretical evaluation of energy loss methods in the analysis of prosthetic heart valves. J Biomed Eng. 1987; 9: 121-7.
26. Akins C., Travis B., Yoganathan A.P. Energy loss for evaluating heart valve performance. J Thorac Cardiovasc Surg. 2008; 136: 820-33.
27. Van den Brink R.B. Evaluation of prosthetic heart valves by transesophageal echocardiography: problems, pitfalls, and timing of echocardiography. Semin Cardiothorac Vasc Anesth. 2006; 10 (1): 89-100.
28. Malinovsky N.N., Konstantinov B.A., Dzemeshkevich S.L. Biological prosthetic heart valves. Moscow: Meditsina, 1988: 256 p. (in Russian)
29. Hanayama N., Christakis G.T., Mallidi H.R., Rao V., Cohen G., Goldman B.S., et al. Determinants of incomplete mass regression following aortic valve replacement for aortic stenosis. J Card Surg. 2005; 20: 307-13. DOI: https://doi.org/10.1111/ j.1540-8191.2005.200485.x
