CC BY
28
5. Насонова В.А. Международная декада, посвященная костно-суставным нарушениям / В.А. Насонова // Рус. медиц. журн. - 2000. - №2. - C.369-372.
6. Шостак, Н.А. Гипермобильный синдром: клиника, диагностика, подходы к терапии / Н.А. Шостак, Н.Г. Правдюк, Д.Н. Магомедов // Рус. медиц. журн. - 2009.
- Т. 17, №4. - С. 288-290.
7. Aktas I. The relationship between hypermobility and carpal tunnel syndrome / I. Aktas, D. Ofluoglu, T. Albay // Abstracts of the 13th European Congress of Clinical Neurophysiology. - 2008. - P.131.
8. Corben T. Contribution of lumbar spine and hip movement during the palms to floor test in individuals with diagnosed hypermobility syndrome / T. Corben, J.S. Lewis, N.J. Petty // Physiotherapy Theory and Practice. - 2008. - Vol. 24, № 1. - P. 1-12.
9. Ferrell W.R. Amelioration of symptoms by enhancement of proprioception in patients with joint hypermobility syndrome / W.R. Ferrell, N. Tennant, R.D. Sturrock // Arthritis & Rheumatism. - 2004. - № 10. - P. 3323-3328.
10. Ferrell W.R. Musculoskeletal reflex function in the joint hypermobility syndrome / W.R. Ferrell // Arthritis & Rheumatism. - 2007. - Vol. 57, № 7. - P. 1329-1333.
11. Gedalia A. Joint hypermobility and musculoskeletal pain / A. Gedalia, J. Press // J. Rheum. - 1998. - № 25.
- P. 1031-1032.
12. Gerley-Green S. Living with the hypermobility syndrome / S. Gerley-Green // Rheum. - 2001. - № 40. -Р. 487-489.
13. Grahame R. Joint hypermobility syndrome pain / R. Grahame // Curr Pain Headache Rep. - 2009. - №13.
- P. 427-433.
14. Hakim A. Joint hypermobility / A. Hakim, R. Grahame // Best Practice & Research Clinical Rheumatology. - 2003.
- Vol. 17, № 6. - P. 989-1004.
15. Hakim A. A simple questionnaire to detect hypermobility: and adjunct to the assessment of patients with diffuse musculoskeletal pain / A. Hakim, R. Grahame // International J. of Clinical Practice. - 2003. - Vol.57, № 3. - P. 163-166.
16. Hall H.G. The effect of the hypermobility syndrome on knee joint proprioception / H.G. Hall, W.R. Ferrell, R.D. Sturrock // B. J. Rheum. - 1995. - Vol. 34. - P. 121-125.
17. O'Sullivan P.B. Lumbar segmental instability: clinical presentation and specific stabilizing exercise management / P.B. O'Sullivan // Manual Therapy. - 2000. - Vol. 5. -P. 2-12.
18. Roussel N.A. Altered lumbopelvic movement control but not generalized joint hypermobility is associated with increased injury in dancers. A prospective study / N.A. Roussel // Manual Therapy. - 2009. - Vol. 14. - P. 630-635.
19. Simmonds J.V. Hypermobility and hypermobility syndrome / J.V. Simmonds, R.J. Keer // Manual Therapy.
- 2007. - Vol. 12. - P.298-309.
20. Simmonds J.V. Hypermobility and hypermobility syndrome, part 2: assessment of hypermobility syndrom / J.V. Simmonds, R.J. Keer // Manual Therapy. - 2008. -№ 13. - P.20-21.
Вузовская педагогика (Cg
© ЯКОВЛЕВА Т.В., ФЕДОТКИНА С.А., ИВАНОВА А.А. УДК 613.6.01
СПРОС НА ДОЛГОЛЕТИЕ У СТУДЕНТОВ И УЧАЩИХСЯ КОЛЛЕДЖЕЙ
Т.В. Яковлева, С.А. Федоткина, А.А. Иванова Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова, и.о. ректора - член-корр. РАМН Н.В. Полунина; кафедра поликлинической и социальной педиатрии ФУВ, зав. - д.м.н., проф. Т.В. Яковлева; Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева, ректор - д.ист.н. Н.И. Дроздов; кафедра зимних видов спорта, зав. - к.м.н., доц. С.А. Федоткина.
Резюме. В мотивации долголетия выделены две группы мотивов: условно общественные и личные, семейные. В целом общественные мотивы долголетия оказываются менее значимы (2,5-2,6 балла по 5-балльной шкале), чем лично-семейные (3,8-4,6 балла). В этой оценке отражается низкий престиж старости и проявляется реальное положение пожилых людей в обществе. Ожидаемая продолжительность жизни составила 72,5 лет - для мужчин и 72,3 лет - для женщин, т.е. почти на 10 лет ниже, чем желаемая. При этом оказалось, что нет ни одной проблемы личностного характера (здоровье, уровень жизни), или из области государственной политики (условия для ведения здорового образа жизни), или касающейся положения и имиджа стариков в обществе, которая служила бы серьезной помехой для того чтобы прожить желаемое число лет подавляющему большинству респондентов. Ключевые слова: мотивация долголетия, продолжительность жизни.
Характер самосохранительного поведения в решающей степени определяется ценностью здоровья и продолжительной жизни в системе ценностей человека [1,2,3,4,5]. Принятым измерителем ценностей являются показатели «желаемой» и «ожидаемой продолжительности жизни. Показатель «желаемая продолжительность жизни» отражает установки опрошенных на число лет, которое они предпочли бы прожить при самых благоприятных условиях. Показатель ожидаемой (планируемой) длительности жизни отражает число лет, которое, по мнению респондентов, им удастся прожить, учитывая их состояние здоровья, условия и образ жизни [3].
Материалы и методы В 2010- 2011 гг. проведен опрос молодых людей Красноярского края, учащихся вузов и колледжей. В выборке представлены Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева, Красноярский государственный торгово-экономический институт, а также три образовательных учреждения среднего специального образования: техникум физической культуры, фармацевтический колледж и торговый техникум. В каждом образовательном учреждении опрошено по 150 респондентов в равном соотношении мужчин и женщин. Общий объем выборки составил 750 респондентов. Средний возраст опрошенных составляет 18,8 - 19,0 лет для учащихся вузов и 17,5 -17,9 лет для учащихся колледжей, соответственно женщин и мужчин. Таким образом, структура выборки позволяет выделить две группы образовательных учреждений и сравнивать результаты по ним без учета возраста респондентов, а в тех случаях, когда гендерный фактор не является значимым, то и без учета пола.
Результаты и обсуждение По результатам опроса молодых людей, желаемая продолжительность жизни составляет 83,4 года для мужчин и 81,2 года -для женщин, что довольно близко к фактическим уровням, достигнутым в наиболее успешных странах мира. В свою очередь, это означает, что в своих ответах респонденты опираются на объективные данные о предмете опроса, об этом же свидетельствует незначительный процент фантастических оценок (в диапазоне от 120 до 150 лет). Различия оценок мужчин и женщин невелики, но все же надо отметить, что желаемые оценки длительности жизни у мужчин выше, хотя фактическая продолжительность жизни у них существенно ниже, чем у женщин. У студентов вузов и у мужчин, и у женщин желаемая длительность жизни выше, чем у учащихся колледжей: 85,1 и 82,3 года у мужчин, 81,8 и 80,4 года у женщин.
Яковлева Татьяна Владимировна - д.м.н., проф., зав. каф. поликлинической и социальной педиатрии ФУВ, Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.А. Пирогова; e-mail: [email protected].
Федоткина Светлана Александровна - к.м.н., доц., зав. каф. зимних видов спорта, Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева; e-mail: [email protected].
Иванова Анна Аркадьевна - к.м.н., доц., каф. поликлинической и социальной педиатрии ФУВ, Российский национальный исследовательский медицинский университет им. НА.Пирогова; e-mail: [email protected].
Гендерная и образовательная дифференциация оценок желаемой продолжительности жизни соответствует результатам других социологических исследований, в частности всероссийского опроса молодежи в 2010 году [6], однако сами уровни желаемой длительности жизни красноярской молодежи ниже, чем в целом по стране, где они составили 88,1 года. Возможно, что даже в оценках желаемой длительности жизни отражается опыт реальной жизни молодых людей, который свидетельствует, что в Красноярском крае фактическая продолжительность жизни ниже, чем в целом по стране. Если это так, то в еще большей степени этот опыт должен отражаться на оценках ожидаемой продолжительности жизни.
По результатам опроса, ожидаемая продолжительность жизни составила 72,5 лет для мужчин и 72,3 лет для женщин, то есть оказалась фактически равной. Также как и при характеристике желаемой продолжительности жизни, в оценках ожидаемой длительности жизни присутствует четкая образовательная дифференциация: 73,1 год - у студентов вузов и 71,6 год - у учащихся колледжей. При сравнении с данными всероссийского опроса показатели ожидаемой продолжительности жизни обнаружили большее сходство (для мужчин - 69,7 года, для женщин - 72,0 года), чем оценки желаемой длительности жизни, что подтверждает нашу гипотезу о влиянии жизненного опыта респондентов на характеристику перспектив долголетия.
С чем связана потребность в долголетии, и что мешает молодым людям прожить столько лет, сколько они хотят. Помехи должны быть чрезвычайно серьезными, если учесть, что разница желаемой и ожидаемой продолжительности жизни составляет более 10 лет.
В мотивации долголетия выделены две группы мотивов: условно общественные и личные, семейные (табл. 1).
Среди семейных мотивов наибольшей значимостью обладает желание прожить долго, чтобы увидеть внуков: 4,4-4,6 баллов в среднем по 5-балльной шкале, причем у женщин, как и следовало ожидать, значимость этого мотива несколько выше, чем у мужчин. Вторым по важности мотивом долгой жизни является нежелание оставлять супруга одного без своей помощи и поддержки. Этот мотив в одинаковой степени значим и для мужчин, и для женщин: 4,0 по 5-балльной шкале. Потребность помогать взрослым детям является третьим по значимости среди личностно-се-мейных мотивов долголетия, также в одинаковой степени значимым для мужчин и женщин: 3,8 балла. И, наконец, четвертым по значимости мотивом долголетия в рассматриваемой группе является желание пожить для себя по достижении пенсионного возраста, не работая: 3,5 балла. Можно было ожидать, что значимость этого мотива будет выше, поскольку опрашиваются молодые люди, в среде которых ценности индивидуализма и свободы прививаются более органично. Однако, значимость этого мотива пока оказывается средней, что возможно связано с неудовлетворительным материальным положением, как существенным
Таблица 1
Мотивы дожития до желаемой продолжительности жизни (среднее число баллов по 5-балльной шкале)
Мотивы дожития Вуз Колледж Всего
м ж м ж м ж
Хотелось бы еще пожить и для себя, не работая 3,4 3,4 3,6 3,6 3,5 3,5
Не хочу терять свои пенсионные накопления и полностью их использовать 2,6 2,6 2,7 2,7 2,6 2,6
Пожилые люди пользуются уважением в обществе 2,5 2,3 2,7 2,8 2,6 2,6
Хочу подольше поработать и в пенсионном возрасте 2,7 2.5 2,4 2,5 2,6 2,5
Хочу помогать моим взрослым детям 4,0 3,6 3,6 4,0 3,8 3,8
Не хочу оставить супруга одного без моей помощи и поддержки 4,0 3,9 4,0 4,0 4,0 4,0
Хочу долго жить, чтобы увидеть внуков 4,5 4,5 4,3 4,6 4,4 4,6
Примечание: м - мужчины; ж - женщины.
условием для того, чтобы «пожить для себя».
В целом можно отметить, что, поскольку опрашиваются молодые люди, у большинства которых нет детей, а тем более внуков, в приведенных результатах отчетливо отражается опыт семей, в которых выросли наши респонденты, характеризующийся взаимной поддержкой, заботой и даже опекой детей и тем более внуков. Тот факт, что респонденты транслируют семейные ценности, а не индивидуальные взгляды, во многом объясняет отсутствие гендерных различий в оценках.
В целом общественные мотивы долголетия оказываются менее значимы, чем лично-семейные, их оценки составляют 2,5-2,6 балла в зависимости от мотива. Желание дожить до преклонного возраста, поскольку пожилые пользуются уважением в обществе, оценивается респондентами в 2,6 балла; желание прожить дольше, чтобы полностью использовать свои пенсионные накопления, также оценено в 2,6 балла; и, наконец, потребность жить долго, чтобы подольше поработать и в пенсионном возрасте оценено в 2,6 баллов мужчинами и 2,5 балла женщинами. Стимул использования пенсионных накоплений пока не является актуальным, поскольку накопительная часть пенсионной системы не проявила своих преимуществ. Во-первых, в поколениях выходящих на пенсию накопительная часть слишком мала, чтобы повлиять на размер пенсии, а, во-вторых, проблемы сохранения накоплений в условиях достаточно высокой инфляции не делают пенсионное накопление актуальной задачей в молодом возрасте. Характерно низкой является также оценка, связанная с престижем старости. В этой оценке проявляется реальное положение пожилых людей в обществе и отношение молодежи к перспективе дожить до пожилого возраста. Что касается потребности поработать и в пенсионном возрасте, то возникает противоречие с мотивом помогать взрослым детям. По-видимому, речь идет не столько о материальной помощи, а потому не определяется необходимостью продолжения работы в пенсионном возрасте.
В отношении личностно-семейных мотивов можно отметить заметные отличия в мнении студентов вузов и учащихся колледжей, причем противоположных у мужчин и женщин. Так, у студентов-мужчин заметно выше, чем у
учащихся колледжей мотивация продолжительной жизни, связанная с желанием увидеть внуков (4,5 и 4,3 балла) и помогать своим взрослым детям (4,0 и 3,6 балла). При этом у женщин те же мотивы в большей степени выражены у учащихся колледжей (4,6 и 4,5 балла, 4,0 и 3,6 балла). У женщин учащихся также более выражен мотив, связанный с нежеланием оставить супруга одного, без своей помощи (4,0 и 3,9 балла). Таким образом, отмеченный выше консерватизм семейных ценностей молодых людей характерен, прежде всего, для мужчин. Женщины оказываются более восприимчивы к индивидуальному выбору.
Мотивация продолжительности жизни, связанная с характером досуга в пенсионном возрасте, также специфична для учащихся средних специальных учебных заведений и студентов. Для учащихся колледжей большей значимостью обладает мотив, связанный с возможностью пожить для себя по достижении пенсионного возраста, не работая (3,6 и 3,4 балла и для мужчин и для женщин), тогда как для студентов вузов, прежде всего, мужчин большей ценностью обладает мотив, связанный с возможностью подольше поработать и в пенсионном возрасте. Скорее всего, такая разница в оценках определяется самим характером работы, которым заняты лица с высшим и средним образованием. Возможность заниматься своим делом и после наступления пенсионного возраста воспринимается студентами вузов не как обуза, а как способ сохранения социального статуса, доходов, интересов в жизни. Тем более, что имидж старости как таковой, оценивается студентами вузов существенно ниже в качестве стимулов продолжительной жизни, чем учащимися колледжей.
Что же мешает прожить респондентам так долго, как они того хотят?
Все вероятные проблемы можно разделить на три группы: вопросы, связанные с состоянием здоровья, условиями жизни самого респондента; темы, определяющиеся политикой государства в отношении условий для ведения здорового образа жизни, и, наконец, вопросы, касающиеся положения в обществе пожилых людей (табл. 2). Рассмотрим последовательно эти аспекты. В анализе будем обращать внимание на крайние позиции - респондентов, которым рассматриваемая проблема очень мешает, то есть
оценивается как серьезное препятствие, и тех, кому данная проблема не мешает прожить желаемое число лет.
Неудовлетворительное состояние здоровья, несомненно, является серьезным препятствием для длительной жизни. Судя по результатам опроса, примерно для десятой части молодых людей, проблема здоровья существенно ограничивает вероятность прожить желаемое число лет (8,8-11,8% мужчин и женщин, 12,0-9,2% студентов вузов и учащихся колледжей). При этом около половины респондентов заметили, что состояние здоровья не мешает им достичь желаемой длительности жизни (59,2-40,5%, 46,9-51,8% соответственно). Десятая часть респондентов молодого возраста, имеющих проблемы со здоровьем, ограничивающие надежды на длительную жизнь, это серьезная проблема для системы здравоохранения. Однако среди других проблем, мешающих, по мнению респондентов, прожить желаемое число лет, этот вопрос выступает как наименее значимый.
Материальные и жилищные трудности примерно для шестой части опрошенных выступают серьезным ограничителем в достижении желаемой длительности жизни (17,813,0% мужчин и женщин, 14,2-16,1 студентов вузов и учащихся колледжей), и примерно для половины респондентов (50,3-53,3%, 54,9-49,8% соответственно) они препятствием не являются. Полученные результаты нельзя расценивать таким образом, что шестая часть опрошенных живет в неблагоприятных, а половина в благополучных условиях, мы имеем дело с самооценкой условий жизни, которая может не полностью соответствовать действительности, но именно она влияет на величины желаемой и планируемой длительности жизни.
Близкие пропорции складываются в отношении факторов, характеризующих режим жизни. Так, примерно пятая часть респондентов сослалась на большую занятость, отсутствие времени для заботы о здоровье (18,3% мужчин и 23,2% женщин, 22,8-19,4% студентов вузов и учащихся колледжей), при этом около 40% респондентов (45,2-35,7%, 37,1-42,6% соответственно) отметили, что этот фактор не мешает им прожить желаемое число лет.
Особое место занимают факторы, связанные с семейным образом жизни и воспитанием детей. Лишь незначительное число респондентов (7,0% мужчин и 4,4% женщин, 6,2-5,3% студентов вузов и учащихся колледжей) отметили, что эта проблема мешает им дожить до желаемого числа лет, при этом почти для трех четвертей опрошенных заботы по воспитанию детей не мешают достижению желаемой длительности жизни. Это соотношение вполне соответствует известным закономерностям, в соответствии с которыми лица, ведущие семейный образ жизни в целом живут дольше, чем одинокие (холостяки, разведенные и вдовые). Кроме того, надо учитывать, что значительная часть опрошенных в силу возраста еще не имеет собственной семьи и детей, а большая часть респондентов живет в родительской семье.
В заключение анализа личностных факторов рассмотрим особенности поведения. Немногим более десятой
части респондентов (15,7-9,3% мужчин и женщин, 11,912,9% студентов вузов и учащихся колледжей) заметили, что желание жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая, является серьезным ограничением для достижения желаемой длительности жизни. Иными словами респонденты сознают, что их поведение вряд ли можно определить как здоровое, и тем более как самосохрани-тельное. Характерно, что более половины респондентов (48,9-60,7%, 57,3-53,1% соответственно) не рассматривают особенности своего поведения как препятствие для того, чтобы жить долго. Если судить, по распространенности поведенческих факторов риска, подобное соотношение может свидетельствовать лишь об одном - значительная часть респондентов ведет нездоровый образ жизни, но не рассматривает его как препятствие для продолжительной жизни.
Если оценивать факторы, относящиеся к самому респонденту, то среди всех препятствий для достижения желаемой длительности жизни, опрошенные считают наиболее значимыми те, которые непосредственно не зависят от самого человека: жилищные и материальные трудности, режим труда, большая занятость (около пятой части респондентов воспринимают их как серьезное препятствие, и лишь 40% респондентам эти обстоятельства не мешают в достижении цели). При этом собственное поведение, а именно желание жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая, значительно реже рассматривается как препятствие для того, чтобы прожить долго, а более половины респондентов не видят своей ответственности за сохранение здоровья и достижение длительной жизни.
Среди факторов, во многом определяющихся политикой государства, первенство респонденты отдали качеству медицинской помощи. По мнению четверти опрошенных (21,3-29,9% мужчин и женщин, 27,3-24,5% студентов вузов и учащихся колледжей), этот фактор является серьезным препятствием для того, чтобы прожить желаемое число лет. Существенно, что среди опрошенных вдвое реже встречаются проблемы со здоровьем, которые препятствуют достижению желаемой длительности жизни. Таким образом, примерно половина тех, кто неудовлетворительно оценивает качество помощи, сами с этой проблемой серьезно не сталкивались. Лишь треть опрошенных не считает проблемы медицинской помощи существенными для достижения длительной жизни.
Среди факторов, определяющихся политикой государства, особое место занимает уверенность в будущем. Анализ распределения ответов респондентов свидетельствует, что лишь для седьмой части (12,1-15,6% мужчин и женщин, 14,6-13,3% студентов вузов и учащихся колледжей) неуверенность в завтрашнем дне является препятствием для того, чтобы прожить желаемое число лет, тогда как почти половине (52,3-47,3%, 53,1-47,5% соответственно) эта проблема не мешает достичь желаемой длительности жизни.
И, наконец, наименее значимой проблемой в этой группе
Таблица 2
Оценка респондентами проблем, которые им мешают прожить желаемое число лет, %
Мужчины Женщины Вуз Колледж
Очень мешает Не мешает Очень мешает Не мешает Очень мешает Не мешает Очень мешает Не мешает
Неудовлетворительное состояние здоровья 8,8 59,2 11,8 40,5 12,0 46,9 9,2 51,8
Материальные и жилищные трудности 17,8 50,3 13,0 53,3 14,2 54,9 16,1 49,8
Желание жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая 15,7 48,9 9,3 60,7 11,9 57,3 12,9 53,1
Неуверенность в завтрашнем дне 12,1 52,3 15,6 47,3 14,6 53,1 13,3 47,6
Заботы по воспитанию детей 7,0 78,8 4,4 79,6 6,2 77,5 5,3 80,3
Опасение одиночества в старости 15,4 55,6 25,2 36,3 21,5 45,0 19,5 46,5
Опасение бедности в старости 19,8 46,4 29,7 29,7 25,2 36,9 24,5 38,7
Неудовлетворительная медицинская помощь 21,3 35,6 29,9 27,7 27,3 29,4 24,5 33,2
Недостаточная социальная поддержка в старости 19,1 37,9 25,4 30,4 25,9 30,3 19,9 36,6
Неразвита инфраструктура для занятий физкультурой, оздоровлением 12,8 58,6 12,0 54,6 14,1 57,0 11,2 56,3
Большая занятость, отсутствие времени для заботы о здоровье 18,3 45,2 23,2 35,7 22,8 37,1 19,4 42,6
является неразвитость инфраструктуры для занятий физкультурой, оздоровлением. Немногим более десятой части всех опрошенных отмечают, что эта проблема мешает им прожить желаемое число лет (12,8-12,0% мужчин и женщин, 14,1-11,2% студентов вузов и учащихся колледжей) при этом более половины (58,6-54,6%, 57,0-56,3% соответственно) отметили, что этот фактор препятствием не является.
Далее рассмотрим вопросы, касающиеся положения стариков в обществе. Действительно, называя желаемую длительность жизни в среднем более 80 лет, респонденты не могут не задумываться о том, что ждет их по достижении такого солидного возраста.
Среди проблем, связанных с образом старости и положением стариков в обществе, наибольшее значение, по мнению респондентов, имеет недостаточная социальная поддержка и опасение бедности в старости, наименьшую роль играет опасение одиночества. Оценивая эти аспекты молодые люди, участвовавшие в опросе, скорее всего, проецируют в будущее ситуацию со своими родителями. С учетом этого, достаточно выразительными представляются результаты, в соответствие с которыми для пятой части молодых людей (19,1-25,4% мужчин и женщин, 25,9-19,9% студентов вузов и учащихся колледжей) недостаточная социальная поддержка в старости является серьезным препятствием для достижения длительной жизни, и для стольких же (19,8-29,7%, 25,2-24,5% соответственно) таким препятствием является опасение бедности. При этом, опрос показал, что меньшая часть респондентов опасается одиночества в старости, причем мужчин несколько меньше чем женщин (15,4% и 25,2%). Гендерная специфика была бы ожидаема, если бы речь шла о фактическом положении дел или хотя бы о планируемой длительности жизни, поскольку продолжительность жизни женщин выше, но при оценке желаемой продолжительности жизни эта специфика означает, что респонденты невольно учитывают сегодняшний
опыт.
По результатам исследования оказалось, что нет ни одной проблемы личностного характера, или из области государственной политики, или касающейся положения и имиджа стариков в обществе, которая служила бы серьезной помехой для того чтобы прожить желаемое число лет подавляющему большинству респондентов. Это касается и мужчин и женщин, и студентов вузов и учащихся колледжей. Все рассмотренные проблемы имеют значение, но лишь для ограниченного круга опрошенных, наиболее часто от десятой до пятой части респондентов. Иными словами, нет нескольких ключевых универсальных проблем, решив которые, можно было бы добиться существенного роста продолжительности жизни. Действовать необходимо по широкому кругу направлений, что позволит получить заметный синергетический эффект.
LONGEVITY DEMAND AMONG COLLEGE STUDENTS
T.V.Yakovleva, S.A.Fedotkina, A.A.Ivanova The Russian National Research Medical University named after N.I. Pirogov
Abstract. We distinguished two groups of reasons to live long: social and personal. In general social reasons are of less importance (2.5-2.6 point by 5 point scale) than personal (3.8-4.6 point). This estimation reflects the low senility prestige and the real position of the elderly people in the society. Life expectancy was 72.5 in men and 72.3 in women and they are by more than 10 years lower than the desired values. It was revealed that in the majority of respondents there are no personal problems (health, life rate), public policy (conditions of the healthy life style) or problems with status and image of the elderly people in the society which could be a serious trouble for desired longevity.
Key words: longevity motives, desired life expectancy, life expectancy.
Литература
1. Антонов А.И. Проблемы изучения самосохранительного поведения населения в демографии / А.И. Антонов // Демографическое поведение и возможности социального воздействия на него в условиях социализма. - М., 1986. - С.132-144.
2. Антонов А.И. Социально-психологические аспекты продолжительности жизни / А.И. Антонов // Актуальные проблемы демографии. - Рига, 1983. - С.135-139.
3. Архангельский В.Н. Демографическое поведение и его детерминация / В.Н. Архангельский [и др.]. - М., 2005. - 386 с.
4. Иванова Л.Ю. Самосохранительное поведение
Обмен опытом
/ Л.Ю.Иванова // Демографическая ситуация и демографическая политика в Липецкой области. - Липецк, 2006. - С. 92-94.
5. Медков В.М. Опыт социологического исследования самосохранительного поведения / В.М. Медков, А.В. Мытиль // Демографическое поведение и возможности социального воздействия на него в условиях социализма. - М., 1986. - С.144-151.
6. Федоткина С.А. Потребность в долголетии: по результатам опроса российской молодёжи / С.А. Федоткина // Исследования социальных проблем. - 2011. - № 2. - С. 205-208.
© ЛЫСОВ А.В., КАЗАКОВ А.В., РЯБЦЕВА И.А., ПОПОВ Р.А. , РОДИОНОВА А.А. УДК 616.24-00.5-072.85-053
ДИАСКИНТЕСТ В РАБОТЕ ВРАЧА-ФТИЗИАТРА
А.В. Лысов, А.В. Казаков, И.А. Рябцева, Р.А. Попов, А.А. Родионова Омская государственная медицинская академия, ректор - д.м.н., проф. А.И. Новиков;
кафедра фтизиатрии и фтизиохирургии, зав. - д.м.н. , проф. А.В. Лысов; Клинический противотуберкулезный диспансер, Омск, гл. врач - М.П. Татаринцева.
Резюме. В нашем исследовании была дана оценка чувствительности и специфичности диаскинтеста у293 взрослых и 15221 детей и подростков. Установлено, что диаскинтест обладает высокой информативностью (чувствительность - 96,7% у детей и 81,5%- у взрослых, специфичность - 93,7% у взрослых). Считаем целесообразным с целью дифференциальной диагностики и определения активности туберкулезного процесса одновременное проведение пробы Манту с 2 ТЕ и диаскинтеста. Ключевые слова: диаскинтест, туберкулез, чувствительность, специфичность.
Использование антигенов специфических для Micobacterium tuberculosis является одним из направлений оптимизации диагностики туберкулеза в современных условиях [1,2]. Расшифровка геномов разных видов мико-бактерий позволили выделить у Micobacterium tuberculosis область генома, которая отсутствует у Micobacterium bovis BCG. В этой области Micobacterium tuberculosis кодирует синтез двух секреторных белков ESAT-6 и CFP-10. Кроме того, на моделях зараженных туберкулезом животных установлено, что экспрессия белков ESAT-6 и CFP-10 связана именно с процессом размножения Micobacterium tuberculosis. Так же установлено наличие ESAT-6 и CFP-10 и у других видов микобактерий, в частности M. africanum, M. leprae, M. kansasii, M. marinum [3,4].
Лысов Анатолий Васильевич - д.м.н., проф., зав. каф. фтизиатрии и фти-зиохирургии ОмГМА; e-mail: [email protected].
Казаков Алексей Владимирович - ассистент каф. фтизиатрии и фтизио-хирургии ОмГМА; e-mail: [email protected].
Рябцева Ирина Анатольевна - гл. внештатный специалист-фтизиопеди-атр Министерства здравоохранения и социального развития Омской области, врач-фтизиопедиатр, Клинический противотуберкулезный диспансер, Омск; е-mail: [email protected].
В Российской Федерации впервые в мировой практике разработан на базе двух рекомбинантных белков ESAT-6/ CFP-10 препарат диаскинтест, предназначенный для дифференциальной диагностики туберкулеза, оценки активности процесса, дифференциальной диагностики инфекционной и поствакцинной аллергии и оценки эффективности лечения [2,4]. Препарат диаскинтест представляет собой рекомбинантный белок, продуцируемый генетически модифицированной культурой Escherichia coli. Содержит два антигена (ESAT-6 и CFP-10), продуцируемые вирулентными и размножающимися штаммами МБТ и не продуцируемые: Micobacterium bovis BCG, неразмножающимися МБТ, большинством нетуберкулезных микобактерий [5,6].
Оценка чувствительности и специфичности диаскинтеста является актуальной задачей современной фтизиатрии, поскольку позволяет оценить его информативность как во фтизиопедиатрии так и у взрослых пациентов.
Материалы и методы Нами проведено исследование чувствительности и специфичности диаскинтеста у 230 пациентов и 63 здоровых (n = 293) в возрасте от 18 до 74 лет. Пациенты были
