CC BY
49
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2009. № 3
А.В. Федякин, канд. полит. наук, доцент кафедры российской
политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
СПРАВЕДЛИВОЕ И СИЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО В ОБРАЗЕ РОССИИ
В статье рассматриваются взгляды различный представителей отечественной социально-политической мысли прошлого, чьим идеалом бышо справедливое и сильное Российское государство. Данный общественно-политической идеал исследуется с точки зрения его образной составляющей, как концептуальная основа образа государства, количественные и качественные измерения которой эволюционировали во времени и пространстве. Особое место уделяется осмыслению итогов практического воплощения в жизнь идеалов справедливого и сильного государства, результатов формирования соответствующего образа.
Ключевые слова: образ государства, общественно-политический идеал, социальная справедливость, сильное государство.
In the article various representatives of domestic sociopolitical thought of the past whose ideal was the fair and strong Russian state are considered. This political ideal is investigated from the point of view of its image component as a conceptual basis of an image of the state, which quantitative and qualitative measurements evolved in time and space. The special place is given to judgement of results of a practical embodiment in a life of ideals of the fair and strong state, results of formation of an appropriate image.
Key words: image of the state, a political ideal, social justice, the strong state.
Важное место в структуре образа России уже давно и довольно прочно занял образ-миф, характеризующий российский социально-политический идеал государства. Данный образ начал присутствовать уже в политических идеях казачества, концепциях Ивана Пересвето-ва, Ивана Грозного и опричнины, сектантского земного рая [см.: Гордеев, 1991—1993; Пересветов, 1956; Послания Ивана Грозного, 1951; Переписка Ивана Грозного с Курбским, 1979; Буганов, Богданов, 1991; Рыбаков, 1993; и др.]. По мнению Н.Н. Алексеева, он состоит из трех основных идей-образов — вольницы, диктатуры и социального устроения на земле на началах коммунизма [Алексеев, 1998].
Образ вольницы составлял идеал российского казачества, полуанархический, без организующего начала, символизируемый фигурами Ильи Муромца и князя Владимира, отношения между которыми олицетворяли равенство народа и государственной, царской власти.
Идеал диктатуры, обоснованный И. Пересветовым и Иваном IV, заключался в понимании смысла царской власти в Московской Руси
* Федякин Алексей Владимирович, e-mail: [email protected]
в установлении правды, истреблении неправды по просьбе самого народа, которого царь обязан защищать от "волков и хищных людей". Царская власть, вершащая праведный суд, таким образом, рассматривалась в качестве средства достижения социальной справедливости, борьбы с порабощением и эксплуатацией народа. Данное представление о смысле царской власти тяготеет в большей мере не к иосифлянству, а к нестяжательству, идеологи которого считали царя правителем не гнева и мести, а любви и милости, властвующим по правде.
Образ справедливо устроенного общества обнаруживается в политических идеях рационалистических религиозных сект России, следовательно, неизбежно несет на себе отпечаток влияния идей хилиазма, утверждения царства небесного на земле. Справедливо устроенное общество мыслилось как община, основанная на полном равенстве имущества и живущая с соблюдением коммунистического порядка. Данные представления положили начало идее народного русского социализма, построенного на евангельской основе. Идеи марксизма, как справедливо указывал H.H. Алексеев, привились на российской почве постольку, поскольку они соответствовали глубоким народным настроениям, а "марксистский талмудизм" остался привилегией правящего класса СССР [Алексеев, 1998].
Наиболее ярко российский идеал устройства общества проявился в социалистических и коммунистических доктринах, идеологии и политической практике Советского Союза — государства, задумывавшегося как форма реализации мифа о справедливом социальном, экономическом и политическом порядке, братстве и равенстве людей. Согласно Конституция СССР, в отличие от мира капитализма "в лагере социализма — взаимное доверие и мир, национальная свобода и равенство, мирное сожительство и братское сотрудничество народов" [Основной закон (Конституция)..., 1994, с. 178].
В деле построения социализма советское государство позиционировало себя следующим образом.
В сфере экономического развития, как указывал И.В. Сталин, "внутреннее положение нашей страны представляет картину растущего подъема народного хозяйства и прогрессивного сокращения безработицы. Выросла и ускорила темпы своего развития крупная промышленность. Окрепла тяжелая промышленность. Социалистический сектор промышленности продвинулся далеко вперед. Выросла новая сила в сельском хозяйстве — совхозы и колхозы" [Сталин, 1936, с. 435].
На рубеже 1970-х — 1980-х гг. СССР предстает как развитая индустриальная держава. По словам Л.И. Брежнева, «меняют свой облик огромные районы нашей Родины. Продолжается широкое развитие Западной Сибири, которая ужа стала главной топливно-энергетической базой страны. Казалось бы, совсем недавно началось сооружение БАМа, а сегодня на третьей части этой магистрали уже откры-
то рабочее движение поездов. Завершено освоение Голодной степи в Узбекистане. Заканчивается освоение "рисовой целины" — знаменитых плавней в низовьях Кубани. Уже теперь во многом по-новому выглядит наше Нечерноземье. Создается зона гарантированного производства зерна в Поволжье» [Брежнев, 1979, с. 5].
Конкретные успехи и достижения Советского Союза как государства, в котором воплотился российский социально-политический идеал, подкрепляют позитивный образ социалистической мировой державы: "Победа Октября навсегда покончила с национальным гнетом и неравноправием наций и народностей. Огромную роль сыграло объединение на добровольных началах свободных равноправных народов в едином многонациональном государстве — Союзе Советских Социалистических Республик. В ходе социалистического строительства обеспечен быстрый экономический, социальный и культурный прогресс бывших национальных окраин. Ушла в прошлое национальная рознь, нормой жизни стали братская дружба, тесное сотрудничество и взаимопомощь всех народов СССР... Суровым испытанием нового строя явилась Великая Отечественная война. Сплотившись вокруг партии, проявив невиданный героизм, советский народ и его Вооруженные Силы нанесли сокрушительное поражение германскому фашизму — ударному отряду мировой империалистической реакции. Своей победой Советский Союз внес решающий вклад в освобождение народов Европы от нацистского рабства, в спасение мировой цивилизации. Разгром фашистской Германии и милитаристской Японии открыл новые возможности для борьбы народов за мир, демократию, национальное освобождение и социализм. Победа советского народа высоко подняла международный авторитет Советского государства... Опираясь на достигнутое, советское общество продолжало продвигаться вперед в экономическом, социально-политическом и духовном развитии. В стране сложился единый народнохозяйственный комплекс. Освоены новые крупные районы на севере и востоке страны, улучшено природопользование. Значительно возросли национальный доход, производительность общественного труда. Существенно поднялся уровень народного благосостояния, реализована грандиозная программа жилищного строительства, умножилось духовное богатство народа, осуществлен переход ко всеобщему среднему образованию, выдающихся успехов добились советская наука и техника. В Советском Союзе построены первая атомная электростанция и первый атомный ледокол, запущен первый искусственный спутник Земли, стартовал первый космический корабль с человеком на борту... Историческим достижением социализма явилось установление военно-стратегического паритета между СССР и США, Организацией Варшавского Договора и НАТО. Оно упрочило позиции СССР, стран социализма и всех прогрессивных сил, опрокинуло расчеты агрессивных кругов империализма на победу в мировой ядерной войне. В сохранении этого равновесия — серьезный фактор обеспе-
чения мира и международной безопасности" [Программа Коммунистической партии Советского Союза, 1986, с. 8—9].
Идущий от Советского Союза образ государства, обеспечивающего реализацию идеи справедливого общества, братства и равенства людей, воспроизводится и при позиционировании Российской Федерации как правового, социального государства. В современной России этот образ может быть связан с идеями социального партнерства между предпринимателями и работодателями, с одной стороны, и работниками и наемным персоналом — с другой, а также со стабилизацией социально-политической обстановки.
Что же касается потенциала политического идеала российского государства, то его востребованность и неоднократное использование в истории России, начиная с XVI в. и заканчивая событиями октября 1917 г., говорят сами за себя.
Отдельно следует сказать и о традиции внешнеполитического и дипломатического позиционирования России как миролюбивой, но способной постоять за себя и дать отпор агрессии державы. Репутация сильного государства начала формироваться еще во времена Российской империи, когда благодаря череде побед в Северной войне Россия стала одной из великих европейских держав. В дальнейшем эта репутация была поддержана военными и дипломатическими победами в периоды царствования Елизаветы Петровны, Екатерины II1, победой над Наполеоном, первоначально успешными действиями Николая I при решении восточного вопроса2.
Наиболее ярко традиция позитивного внешнеполитического позиционирования проявилась в политической практике СССР. Собственным гражданам Советская Россия представлялась как остров во враждебном окружении: "Капиталистические державы в течение трех лет путем вооруженных нападений пытались ниспровергнуть Советскую власть, низвести Россию до роли колонии и, таким образом, превратить русское сырье и русских рабочих и крестьян в источник прибыли для иностранного капитала. Геройскими усилиями трудящихся Советская республика отбила эти попытки и тем самым завоевала себе возможность вступить в общение с капиталистическими государствами как независимое государство, на основе взаимных обязательств политического и торгового характера" [Советская республика в капиталистическом окружении, 1953, с. 566].
Та же мысль, вполне адекватная тому периоду времени и особенностям международной обстановки, прозвучала и в ряде выступлений И.В. Сталина: "Наша страна, товарищи, живет и развивается в обста-
1 Здесь уместно вспомнить ее доктрину "вооруженного нейтралитета" в отношениях с Англией и Североамериканскими Штатами [см.: Пушкарев, 1993, с. 293—294].
2 Он представлял империю как миролюбивое государство, заботящееся о безопасности христианских подданных турецкого султана, христианских святынь Иерусалима и Палестины [см.: Керсновский, 1993, с. 121—122].
новке капиталистического окружения. Ее внешнее положение зависит не только от ее внутренних сил, но и от состояния этого капиталистического окружения, от положения капиталистических стран, окружающих нашу страну, от их силы и слабости, от силы и слабости угнетенных классов во всем мире, от силы и слабости революционного движения этих классов" [Сталин, 1936, с. 218]. "Среди этих бушующих волн экономических потрясений и военно-политических катастроф СССР стоит отдельно, как утес, продолжая свое дело социалистического строительства и борьбы за сохранение мира. Если там, в капиталистических странах, все еще бушует экономический кризис, то в СССР продолжается подъем как в области промышленности, так и в области сельского хозяйства. Если там, в капиталистических странах, идет лихорадочная подготовка к новой войне для нового передела мира и сфер влияния, то СССР продолжает систематическую упорную борьбу против угрозы войны и за мир, причем нельзя сказать, чтобы усилия СССР в этой области не имели никакого успеха" [Там же, с. 424].
Тогда же в речи И.В. Сталина впервые и надолго появляется не только идея государства-острова, "утеса во враждебном окружении", но и идея его миролюбивой политики: "Наша внешняя политика ясна. Она есть политика сохранения мира и усиления торговых отношений со всеми странами. СССР не думает угрожать кому бы то ни было и — тем более — напасть на кого бы то ни было. Мы стоим за мир и отстаиваем дело мира. Но мы не боимся угроз и готовы ответить ударом на удар поджигателей войны. Кто хочет мира и добивается деловых связей с нами, тот всегда найдет у нас поддержку. А те, которые попытаются напасть на нашу страну, получат сокрушительный отпор, чтобы впредь не повадно было им совать свое свиное рыло в наш советский огород" [Там же, с. 438].
Тот же мотив впоследствии проявляется в выступлении Л.И. Брежнева: «Всякий раз, когда империалистам требуется замаскировать свои агрессивные мероприятия, они пытаются воскресить миф о "советской угрозе". Они ищут признаки такой угрозы и в глубинах Индийского океана, и на вершинах Кордильер. А уж на европейских равнинах, если смотреть через натовские бинокли, вообще ничего не видать, кроме готовых к прыжку на Запад советских дивизий. Но попытки приписать Советскому Союзу чуждые ему намерения не обманут народы. Со всей ответственностью мы заявляем: у нас нет территориальных претензий к кому бы то ни было, мы никому не угрожаем и ни на кого не собираемся нападать, мы стоим за свободное и независимое развитие всех народов. Но пусть и с нами никто не пробует разговаривать языком ультиматумов и силы» [Брежнев, 1974, с. 28].
Более развернуто содержание образа миролюбивого государства раскрывается в одном из выступлений тогдашнего министра иностранных дел СССР А.А. Громыко: «Вначале отвечу о так называе-
мой "угрозе" со стороны Советского Союза. Это миф, который пущен не сегодня и не вчера. Он пущен в ход давно определенными кругами на Западе. Для чего? Безошибочно можно сказать, что это делается для того, чтобы прикрывать ссылками на "советскую военную угрозу" свою собственную политику гонки вооружений. Кому может представить угрозу страна, которая, можно сказать, ежедневно предлагает сокращение вооружений и вооруженных сил, запрещение испытаний ядерного оружия, переключение использования ядерной энергии на мирные цели, заключение международного соглашения о неприменении силы, вносит предложения о том, чтобы участники общеевропейского совещания договорились о неприменении первыми как ядерного, так и обычного оружия друг против друга. Кому может угрожать страна, которая вносит предложения — и повторяет их — о сокращении военных бюджетов, о прекращении производства ядерного оружия с постепенным сокращением его запасов вплоть до полной их ликвидации, о запрещении химического и радиологического оружия. Кому может угрожать страна, которая предлагает договориться о том, чтобы не производить новые виды, новые системы оружия массового уничтожения. Наконец, кому может угрожать страна, которая на всех международных форумах вносит предложения, направленные на прекращение гонки вооружений, на разоружение, вплоть до всеобщего и полного разоружения. Разве эта страна для кого-либо представляет угрозу? Нет. Она не может представлять угрозу. Мы думаем, что настанет время, когда и этот миф о советской угрозе испарится, исчезнет. Эта завеса, которой хотят скрыть свою собственную гонку вооружений, упадет. Все люди увидят, каково подлинное положение вещей» [Громыко, 1984, с. 90].
Другой линией в традиции позитивного внешнеполитического позиционирования стала идея превращения СССР в могущественную державу. "Советский Союз превратился в могучую социалистическую державу, оказывающую огромное воздействие на весь ход международного развития", — утверждалось в брошюре, изданной Наркоматом обороны и предназначенной для системы марксистско-ленинской учебы командного состава [цит. по: Петров, 1964, с. 310]. В.М. Молотов, выступая в 1939 г. по поводу ратификации Договора о ненападении между СССР и Германией, доказывал, что "в настоящее время уже нельзя решать важные вопросы международных отношений" без активного участия СССР: "Всякие потуги обойти Советский Союз и решить подобные вопросы за спиной Советского Союза должны окончиться провалом" [цит. по: Кауль, 1991, с. 29].
Ту же мысль позднее подчеркивал А.А Громыко: "В результате исторической победы, одержанной советским народом в Великой Отечественной войне, за Советским Союзом в мировых делах признан статус великой мировой державы, без которой не может быть решена ни одна сколько-нибудь крупная проблема. Об этом, в частности, говорят Ялтинское и Потсдамское соглашения. Это отражено
3 ВМУ, политические науки, № 3
33
в Уставе Организации Объединенных Наций, по которому Советский Союз, как один из постоянных членов Совета Безопасности, несет особую ответственность за поддержание международного мира и безопасности и располагает так называемым правом "вето", то есть никакое действительно существенное решение в ООН не может быть принято вопреки нам» [Громыко, 1984, с. 8].
В настоящее время образы и идеи, разработанные еще руководителями СССР, вновь нашли свое применение в практике внешней политики Е.М. Примакова и В.В. Путина. Как и СССР, Российская Федерация представляется миролюбивой державой, способной до сих пор оказывать влияние на ход развития мировых процессов, не желающей вступать в конфронтацию ни с одной из стран мира. Вместе с тем Россия проводит самостоятельную внешнюю политику, основанную на ее национальных интересах, и имеет собственную точку зрения на международные дела. Не вступая в конфликт с теми государствами, интересы которых противоречат российским, она оставляет за собой право не участвовать в их военных и иных международных акциях.
Новейшая политическая история России показала значительный потенциал использования образа миролюбивого государства, находящегося во враждебном окружении, как средства политической мобилизации масс и их объединения вокруг политических элит страны. Советская Россия, находясь во враждебном капиталистическом окружении, вызывала сочувствие у зарубежной общественности, рабочего класса и интеллигенции западноевропейских и американских стран. В ситуации перед Великой Отечественной войной данный образ позволил консолидировать и организовать советских граждан на победу над фашизмом в Европе.
Средствами манифестации, концентрации содержания и репрезентации данных образов и, одновременно, идей являются символы, обозначающие города, связанные с той или иной исторической миссией, или столицы; государственные и политические лидеры — носители ролей или соучастники их исполнения; сама страна как носитель соответствующей роли и статуса.
К символам-городам относятся, например, Царьград-Константи-нополь — второй Рим, от которого Русь получила православие, а затем и миссию "удерживающего" — "катехона", последнего оплота христианства в мире перед Вторым пришествием. В этот ряд можно включить и образ Киева — столицы Русской земли в первый, начальный период ее единства; образ Москвы — третьего Рима и новой объединительницы русских земель, столицы единственного независимого славянского и православного государства в мире, сердца России, столицы первого в мире государства рабочих и крестьян, политического центра стран "социалистического лагеря"; образ Санкт-Петербурга — Петрограда — Ленинграда — столицы Российской империи, детища Петра Великого, окна в Европу, колыбели русской революции, города В.И. Ленина.
Среди символов-стран можно отметить Римскую империю, Византию, целый регион — Европу, а в 1990-е гг. — и США как наглядный пример прогрессивного развития, образец для подражания, заимствования их устройства, социальных и промышленных технологий.
Личность лидера государства, будь то монарх, руководитель партии, правительства, президент, также репрезентирует рассматриваемые нами архетипические образы. Это, например, римские императоры Август и его брат Прусс, Константин Великий, его мать Елена, великие князья Владимир Святой, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Юрий Долгорукий, Александр Невский, Иван Калита, Дмитрий Донской, Иван III, цари Иван IV Грозный, Алексей Михайлович, Петр I Великий, Екатерина II, Александр II Освободитель, Александр III Миротворец, руководители советского государства В.И. Ленин, И.В. Сталин, Н.С.Хрущев, Л.И. Брежнев, Ю.В. Андропов, М.С. Горбачев.
В то же время нельзя не заметить, что далеко не всегда подобные образы обеспечивали значительную поддержку политике государства, например в СССР, где идея исполнения интернационального долга советских граждан перед борющимися за свое освобождение народами и странами не находила большого отклика уже в конце 1960-х гг., а в период ведения военных действий Советской Армией на территории Афганистана вообще воспринималась довольно отрицательно. То же можно сказать и о братской помощи постколониальным странам и народам в их освободительной борьбе с империалистическими державами, рассматривавшейся населением как бессмысленные и необоснованные траты государственных средств на нужды не собственного народа, терпящего лишения, а во внешнеполитических интересах государства.
Вместе с тем в истории России были и периоды, когда указанные образы в качестве лозунгов и идей служили важным духовным фактором политической мобилизации российского общества. Это, например, периоды войн с Турцией за освобождение балканских православных народов от османского ига, народов Закавказья от ига Ирана, когда многие российские подданные шли добровольцами на войну или оказывали материальную помощь — финансовую, медицинскую и др. — борющимся за независимость сербам, грекам, черногорцам.
По нашему мнению, важнейшим условием эффективности использования этих архетипов-образов является сформированная позитивная репутация государства. В качестве примера можно привести политику Александра II — проведение Великих реформ, дипломатическая победа на Берлинском конгрессе, динамичное экономическое развитие страны. Противоположный пример демонстрирует СССР конца 1970-х гг., когда наблюдались кризисные явления во всех сферах общественной жизни, что не могло не сказаться на восприятии обществом политики советского государства.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев H.H. Русский народ и государство. М., 1998.
2. Брежнев Л.И. Во имя счастья советских людей: Речь на встрече с избирателями Бауманского избирательного округа г. Москвы 2 марта 1979 г. М., 1979.
3. Брежнев Л.И. Отчетный доклад ЦК КПСС XXIV Съезду КПСС // Материалы XXIV съезда КПСС. М., 1974. С. 28.
4. Буганов В.И., Богданов А.П. Бунтари и правдоискатели в русской православной церкви. М., 1991.
5. Гордеев А.А. История казаков: В 4 ч. М., 1991—1993.
6. Громыко А.А. Ленинским курсом мира. Избранные речи и статьи. М., 1984.
7. Каулъ Т.Н. От Сталина до Горбачева и далее. М., 1991.
8. Керсновский А.А. История русской армии: В 4 т. Т. 2. М., 1993.
9. Основной закон (Конституция) Союза Советских Социалистических Республик (1924) // Хрестоматия по истории отечественного государства и права: Учебное пособие. М., 1994. С. 178.
10. Переписка Ивана Грозного с Курбским. Л., 1979.
11. Пересветов И.С. Сочинения. М.; Л., 1956.
12. Петров Ю.П. Партийное строительство в Советской Армии и Флоте. Деятельность КПСС по созданию и укреплению политорганов, партийных и комсомольских организаций в Вооруженных Силах (1918— 1961 гг.). М., 1964.
13. Послания Ивана Грозного. М.; Л., 1951.
14. Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая редакция. Принята XXVII съездом КПСС. М., 1986.
15. Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Ставрополь, 1993.
16. Рыбаков Б.А. Стригольники. М., 1993.
17. Советская республика в капиталистическом окружении (резолюция X съезда РКП(б). Москва, 8—16 марта 1921 г.) // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1898—1953 / 7-е изд. В 2 ч. Ч. I. 1898—1925. М., 1953. С. 566.
18. Сталин И. Отчетный доклад XVII Съезду партии о работе ЦК ВКП(б) [26 января 1934 г.] // Сталин И. Вопросы ленинизма / 11-е изд. М., 1939. С. 424.
19. Сталин И.В. Политический отчет Центрального комитета XV Съезду ВКП(б) [2—19 декабря 1927 г.] // Ленин и Сталин. Сборник произведений к изучению истории ВКП(б): В 3 т. Т. III. М., 1936. С. 218.
20. Сталин И.В. Политический отчет Центрального комитета XVI Съезду ВКП(б) // Ленин и Сталин. Сборник произведений к изучению истории ВКП(б): В 3 т. Т. III. М., 1936. С. 435.
