CC BY
734
УДК: 343.54 ББК: 67.99(2)8
Дубовиченко С.В.
СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В НОВОМ ПОСТАНОВЛЕНИИ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РФ «О СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ПО ДЕЛАМ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ ПОЛОВОЙ
НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ И ПОЛОВОЙ СВОБОДЫ ЛИЧНОСТИ»
Dubovichenko S.V.
THE MATTERS IN CONTROVERSY OF MENTEL ELEMENT OF CRIME IN NEW RESOLUTION OF THE PLENUM OF THE SUPREME COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION «ON JUDICIARY LAW IN CASES OF CRIMES AGAINST SEXUAL INTEGRITY AND SEXUAL FREEDOM FOR INDIVIDUAL»
Ключевые слова: субъективная сторона преступления, умысел, неосторожность, осознание общественной опасности, половые преступления, изнасилование, мотивы половых преступлений.
Keywords: mental element of crime, intent, imprudence, awareness of public danger, sexual crimes, rape, the motives of sex crimes.
Аннотация: в статье анализируются вопросы субъективной стороны преступления в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности». Автором высказываются критические замечания в части изменения позиции Пленума Верховного Суда РФ, касающейся вменения признаков возраста потерпевшего лица при совершении половых преступлений.
Abstract: the article analyzes the issues of mental element of crime in resolution of the Plenum of the Supreme court of the Russian Federation from the 4th of December 2014 «On judiciary law in cases of crimes against sexual integrity and sexual freedom for individual». The author expresses criticism in terms of changes in the position of the Plenum of the Supreme court of the Russian Federation concerning the imputation of the age of the victim in commission of sexual crimes.
4 декабря 2014 г. принято новое Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях против половой
неприкосновенности и половой свободы личности» (№16)1. Оно сменило
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса РФ» (№11).
Статья подготовлена при информационной поддержке СПС "КонсультантПлюс". Судебная практика и
законодательство, если иное не оговорено, приводятся из указанного источника.
Необходимость в новом толковании половых преступлений обусловлена вопросами, которые возникали у судов в связи с применением новаций главы 18 УК РФ.
Следует отметить, что в новом Постановлении разрешены некоторые спорные вопросы субъективной стороны половых преступлений, устранены противоречия в трактовке форм вины в отношении заражения ВИЧ-инфекцией и венерическими заболеваниями, но и поставлены «новые» вопросы, а точнее возобновлена дискуссия, касающаяся вменения признаков потерпевшего лица, которая, как казалось, была решена в Постановлении Пленума ВС РФ от 15 июня 2004 г.
Начнем анализ с позитивных, на наш взгляд, изменений. Впервые высшая судебная инстанция обратила внимание на мотивацию половых преступлений. В п.1 Постановления сказано, что «...мотив совершения указанных преступлений (удовлетворение половой потребности, месть, национальная или религиозная ненависть, желание унизить потерпевшее лицо и т.п.) для квалификации содеянного значения не имеет». Здесь отражена широкая трактовка мотивации половых преступлений. Очевидно, что месть, национальная или религиозная ненависть и проч. - нетипичные мотивы половых преступлений, но их исключать нельзя, не следует ограничивать мотивацию, рассматриваемых преступлений только лишь сексуальными побуждениями. Последние могут быть и при совершении преступлений против жизни и здоровья, когда, к примеру, лицо удовлетворят сексуальное побуждение, причиняя боль потерпевшему. Таким образом, следует поддержать закрепленный в новом Постановлении Пленума ВС РФ подход к пониманию мотивов половых
преступлений.
Как мы уже отмечали выше, в новом Постановлении Пленума устранено противоречивое разъяснение относительно вменения последствий в виде заражения
ВИЧ-инфекцией и венерическим заболеванием, как следствие совершения изнасилования или насильственных действий сексуального характера. Напомним, что в п.13 Пленума от 15 июня 2014 г. содержалось разъяснение, согласно которому для вменения квалифицирующего признака - «заражение венерическим заболеванием» необходимо, чтобы «заразившее потерпевшее лицо
венерическим заболеванием, знало о наличии у него этого заболевания, предвидело возможность или неизбежность заражения потерпевшего лица и желало или допускало такое заражение» (п.13). Иными словами, требовалось устанавливать прямой или косвенный умысел на заражение венерическим заболеванием. При заражении же ВИЧ-инфекцией Пленум допускал, как умысел, так и неосторожность: «.действия виновного подлежат квалификации по пункту «б» части 3 статьи 131 и пункту «б» части 3 статьи 132 УК РФ как при неосторожном, так и при умышленном заражении потерпевшего лица ВИЧ-инфекцией». Крайне затруднительно было объяснить такое различие в трактовке Пленумом правил вменения смежных общественно опасных последствий. Поскольку, согласно прямому указанию Пленума, дополнительная квалификация по ст. 121 УК РФ не требовалась, логично предположить, что законодатель включил данный состав в качестве
квалифицирующего признака, сохраняя при этом такие же требования к форме вины, что и для состава преступления, предусмотренного ст.121 УК РФ, то есть и умысел, и неосторожность. Иное понимание приводило бы к выводу о необходимости квалификации по совокупности
преступлений (ст.ст. 131 или 132 УК РФ и ст.121 УК РФ), если при изнасиловании заражение венерическим заболеванием происходило по неосторожности. Последнее вполне допустимо, если виновный в изнасиловании или насильственных действиях сексуального характера использовал средства предохранения.
П.12 нового Пленума гласит: «ответственность по пункту «в» части 2
статьи 131 УК РФ и (или) по пункту «в» части 2 статьи 132 УК РФ наступает в случаях, когда лицо, заразившее потерпевшее лицо венерическим
заболеванием, знало о наличии у него этого заболевания, предвидело возможность или неизбежность заражения и желало или допускало такое заражение, а равно когда оно предвидело возможность заражения потерпевшего лица, но самонадеянно рассчитывало на предотвращение этого последствия». Пленум, таким образом, допускает и умысел, и неосторожность при заражении венерическим заболеванием, правда, неосторожность возможна только в виде легкомыслия, что объяснимо присутствием требования к лицу наличия у него знания о заболевании.
Разъяснение относительно вменения заражения потерпевшего лица ВИЧ-инфекцией не изменилось, это возможно «как при неосторожном, так и при умышленном заражении потерпевшего лица ВИЧ-инфекцией» (п.12). Следует обратить внимание на несовершенство, с точки зрения юридической техники, толкования Пленумом указанных выше признаков. Непонятно зачем толкование
однопорядковых смежных общественно опасных последствий разнесено в разные абзацы и раскрывается по существу одинаково, но с использованием разных подходов. В первом случае через содержание прямого, косвенного умысла и легкомыслия, а во втором - путем указания на формы вины. Это усложняет понимание разъяснений Пленума и способно опять породить вопросы. Так, указание на неосторожную форму вины создает представление о возможности заражения ВИЧ-инфекцией по небрежности и только системное толкование ст.ст. 121, 122 УК РФ с положениями Пленума по вменению заражения венерическим заболеванием, исключает такое предположение.
Самый, пожалуй, сложный вопрос субъективной стороны половых
преступлений касается отношения к возрасту потерпевшего лица.
В первоначальной редакции ст.ст. 131
и 132 УК РФ содержали указание на заведомость в отношении возраста потерпевшей стороны. ФЗ от 27 июля 2009 № 215-ФЗ изложил эти нормы в новой редакции, и из них было исключено указание на заведомость. Такое решение законодателя вызвало неоднозначную оценку среди специалистов уголовного права . Свою позицию по этому вопросу Верховный Суд РФ выразил в Определении от 31.01.2011 № 3-О11-2, где было указано, что «исключение из прежней редакции указания о «заведомости» совершения изнасилования потерпевшей, не достигшей четырнадцати лет, не освобождает органы следствия от обязанности доказывания наличия у виновного лица умысла на совершение инкриминируемых ему действий». Такая позиция полностью согласуется с принципом субъективного вменения, при этом не имеет никакого значения, закреплена ли «заведомость» в тексте закона или нет. Вменению могут подлежать лишь те обстоятельства содеянного, которые охватываются виной. Изнасилование - умышленное
преступление, поэтому его конструктивные и квалифицированные признаки должны охватываться умыслом (неосторожность может быть к квалифицированным общественно опасным последствиям).
Пленум ВС РФ уточнил свою позицию относительно сознания возраста
потерпевшего лица в Постановлении от 14 июня 2013 № 18 . В новом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. по существу повторяются обновленные правила, закрепленные в Постановлении от 14 июня 2013 № 18.
Для большей ясности можно проследить изменение позиции высшей судебной инстанции по рассматриваемому
1 См. подробнее: Есаков Г. Осознание возраста потерпевшего лица в половых преступлениях: позиция судебной практики // Уголовное право. 2011. № 6. С. 15 -17.
2 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.06.2013 № 18 "О внесении изменения в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2004 года № 11 "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации" // СПС «КонсультантПлюс».
вопросу в ретроспективном аспекте. Это вызывает особый интерес еще в связи с тем, что отражает развитие научных представлений по данной проблеме.
1. П. 9 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. №2 «О судебной практике по делам об изнасиловании»: «одним из оснований для квалификации изнасилования по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР.. .является несовершеннолетие потерпевшей... уголовной ответственности подлежит лицо, которое знало или допускало, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней, либо могло и должно было это предвидеть» (выделено нами, С.Д.)1.
2. П. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 № 4 (ред. от 21.12.1993) «О судебной практике по делам об изнасиловании»: «Применяя закон об уголовной ответственности за изнасилование несовершеннолетней или малолетней, судам следует иметь в виду, что квалификация этих преступлений соответственно по ч.ч. 3 и 4 ст. 117 УК РСФСР возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал (выделено нами, С.Д.), что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней или малолетней».
3. П. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации»: «Судам следует исходить из того, что ответственность за совершение изнасилования или насильственных действий сексуального характера в отношении заведомо несовершеннолетнего лица либо не достигшего четырнадцатилетнего возраста наступает лишь в случаях, когда виновное лицо достоверно знало (выделено нами, С.Д.) о возрасте потерпевшего лица (являлось родственником, знакомым, соседом) или когда внешний облик потерпевшего лица явно свидетельствовал, например, о его возрасте».
Уголовный кодекс РСФСР: с пристатейными материалами. М.: Юрид. лит., 1985. С. 249.
4. П. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 № 1 1 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» в редакции Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14.06.2013 № 18: «Применяя закон об уголовной ответственности за совершение изнасилования или насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних либо лиц, не достигших четырнадцатилетнего возраста, судам следует исходить из того, что квалификация преступлений по этим признакам возможна лишь в случаях, когда виновное лицо знало или допускало (выделено нами, С.Д.), что потерпевшим является лицо, не достигшее соответственно восемнадцати либо четырнадцати лет».
5. П. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности»: «Применяя закон об уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных статьями 131 - 135 УК РФ, в отношении несовершеннолетних, судам следует исходить из того, что квалификация преступлений по соответствующим признакам (к примеру, по пункту «а» части 3 статьи 131 УК РФ) возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал (выделено нами, С.Д.), что потерпевшим является лицо, не достигшее восемнадцати лет или иного возраста, специально указанного в диспозиции статьи Особенной части УК РФ».
Как видно из представленных извлечений постановлений Пленума ВС СССР, РФ, за последние 50 лет велся постоянный поиск наиболее оптимальной модели вменения признака
несовершеннолетия потерпевшего лица при совершении половых преступлений. При этом возможно выделить две общие тенденции: во-первых, сужение пределов
судейского усмотрения при вменении данного признака, во-вторых, расширение круга половых преступлений, на которые распространяются соответствующие
правила квалификации: от одного изнасилования до всех половых преступлений (ст.ст. 131-135 УК РФ).
В советской науке уголовного права, а затем и в современной российской доктрине, активно велась дискуссия относительно правил вменения признаков возраста потерпевшего лица. Имеющаяся в доктрине уголовного права палитра мнений на этот счет вполне соотносима с позициями высшей судебной инстанции, которые были приведены выше. Одни ученые допускали умышленное и неосторожное отношение к возрасту потерпевшего лица1, другие настаивали на умышленном отношении2. На наш взгляд, такая постановка вопроса неправомерна с точки зрения законодательной конструкции умысла и неосторожности. Следует помнить, что умысел и неосторожность как формы вины различаются по отношению к последствиям, что прямо закреплено в законе. Все половые преступления относятся к деяниям с формальным составом, то есть эти преступления могут быть совершены только с прямым умыслом. Перенос законодательных конструкций видов умысла и неосторожности (небрежности) на признаки потерпевшего лица является нарушением закона. Отношение к возрасту потерпевшей, как и другим признакам потерпевшего, например, беспомощности, охватывается только интеллектуальным моментом прямого умысла. Л.Д. Гаухман еще в период действия Постановления Пленума от 25 марта 1964, утверждал, что указанные в
1 См.: Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М.: МГУ, 1976. - С. 130; Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. - Уфа: Из-е Башкирского университета, 1993. - С. 78.
2 См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - М.: Юрид. лит, 1972. - С. 179.
Постановлении виды психического отношения к признаку несовершеннолетия при изнасиловании, отражают разную степень сознания виновным специальных признаков потерпевшего . Б.С. Никифоров, анализируя то же Постановление Пленума Верховного Суда СССР, пришел к выводу, что в слово «допущение», применительно к субъективной стороне изнасилования несовершеннолетней, Пленум вложил
4
интеллектуальное, а не волевое отношение .
Таким образом, психическое отношение к возрасту потерпевшего лица при изнасиловании и других половых преступлениях следует рассматривать не в пределах форм вины и видов умысла или неосторожности, а с точки зрения степени сознания. Указанные выше модели интеллектуального отношения,
закрепленные в постановлениях Пленума ВС СССР и РФ, дают нам представление о границах такого отношения: достоверное знание - могло и должно предвидеть. Последнее вызывает большие сомнения. Указание на возможность и долженствования предвидения
свидетельствует, что в момент совершения преступления лицо не осознавало квалифицированные признаки
потерпевшего. Содержание умысла образует актуальное, действительное осознание признаков преступления. Модель интеллектуального отношения к возрасту при совершении половых преступлений, закрепленная в новом Постановлении Пленума ВС РФ от 04.12.2014 № 16, содержит указание на верхнюю интеллектуальную границу - виновный знал о возрасте потерпевшей, то есть имел точное представление, достоверные знания о возрасте, как родственник, знакомый и
3 См.: Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. - М.: Юрид. лит, 1974. - С. 128.
4 См.: Никифоров Б.С. Субъективная сторона в «формальных преступлениях» // Советское государство и право. - 1971. - №3. - С. 110.
проч. Нижняя интеллектуальная граница обозначена категорией - допущение. Что можно трактовать таким образом, что виновный не исключал, считал возможным, догадывался о несовершеннолетнем возрасте, подозревал, предполагал это. По нашему мнению, использование термина допущение, в смысле интеллектуального признака, очень неудачно и не только потому, что толкующий орган вольно использует законодательную
терминологию, характеризующую волевой момент косвенного умысла, но прежде всего потому, что допущение, как интеллектуальный признак, очень близко приближается к размытой формулировке -могло и должно предвидеть. Допущение не может очертить границы умысла, использование такого интеллектуального признака ставит правоприменителя в очень сложное положение, ему нужно будет устанавливать различные оттенки осознания возраста потерпевшего лица.
Здесь же следует обратить внимание на содержащееся в новом Постановлении Пленума ВС РФ от 04.12.2014 № 16 разъяснение относительно психического отношения к беспомощному состоянию, которое так же характеризует потерпевшее лицо. В п.5 Пленума содержится указание, что «лицо, совершая изнасилование или насильственные действия сексуального характера, должно сознавать (выделено нами, С.Д.), что потерпевший находится в беспомощном состоянии». Ни о каком допущении здесь Пленум не упоминает. Не очень последовательная позиция, когда в рамках одного и того же постановления закрепляются разные модели психического отношения к признакам потерпевшего! Можно попытаться оправдать позицию Пленума по вопросу о беспомощности тем, что в отличие от отношения к возрасту, данное состояние должно быть очевидным виновному, то есть его нельзя допускать (предполагать), оно либо есть, либо его нет.
Но в таком случае Пленум ВС РФ должен придерживаться единой интеллектуальной модели отношения к возрасту потерпевшего лица применительно к другим преступлениям, где уголовно-правовое значение имеет именно возраст потерпевшего. Но вместо этого мы видим, что в п. 42 Постановления Пленума ВС РФ от 01 февраля 2011 № 1 (ред. от 02.04.2013) «О судебной практике применения
законодательства, регламентирующего
особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» содержится разъяснение, согласно которому «судам необходимо устанавливать, осознавал ли взрослый (выделено нами, С.Д.), что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления или совершение антиобщественных действий. Если взрослый не осознавал (выделено нами, С.Д.) этого, то он не может привлекаться к ответственности по статьям 150 и 151 УК РФ». Здесь использован иной подход интерпретации психического отношения к
несовершеннолетию потерпевшего. И если связывать позицию Пленума в новом Постановлении с исключением из текста закона заведомости, то в приведенных выше статьях УК РФ заведомость никогда не фигурировала.
Полагаем, что тот вариант решения вопроса о вменении признака возраста потерпевшего, который имеется в Постановлении Пленума ВС РФ от 01 февраля 2011 № 1 (ред. от 02.04.2013) «О судебной практике применения
законодательства, регламентирующего
особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» является более предпочтительным, поскольку ориентирован на использование
законодательных признаков умысла. В ст. 25 УК РФ говорится об осознании общественной опасности своих действий (бездействия), частью этого осознания является охват интеллектуальным элементом умысла
признаков возраста потерпевшего. Законодатель требует осознания
общественной опасности, что не всегда свидетельствует о наличии стопроцентного знания. Пределы интеллектуального содержания умысла следует определять не сомнением в наличии или отсутствии сознания, а использованием правил о фактической ошибке: лицо либо осознает, либо добросовестно заблуждается относительно возраста, равно как и других признаков потерпевшего. Справедливости ради хочется отметить, что де-факто суды так и поступают. К примеру, Президиум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 июля 2013 г. № 91П13 правильно указывает, что «квалифицируя действия осужденного по п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ как изнасилование несовершеннолетней, суд оставил без внимания показания потерпевшей о том, что они с Я. ранее знакомы не были и о своем возрасте она ему не говорила... Согласно заключению судебно-медицинского эксперта на момент совершения указанных действий потерпевшей было 16 лет 9 месяцев, ее рост составлял 163 см, масса тела - 61 кг. Данных о том, что внешний вид потерпевшей соответствовал ее возрасту или она выглядела моложе, в приговоре не приведено...Таким образом, в деле отсутствуют доказательства, подтверждающие, что осужденный знал или допускал, что потерпевшей является лицо, не достигшее восемнадцатилетнего возраста, и что его умысел был направлен на изнасилование несовершеннолетней». И хотя в Постановлении Президиума ВС РФ говорится о исключении знания или допущения, но фактически приведенные данные свидетельствуют о наличии добросовестного заблуждения в личности потерпевшего лица.
В целях унификации
правоприменительной практики и устранения разночтений следует скорректировать требования нового Пленума в соответствии с разъяснениями данными по осознанию
несовершеннолетнего возраста лица, вовлекаемого в преступление. Также представляется целесообразным вернуть в Постановление Пленума указание на добросовестное заблуждение, как основание, исключающее вменение признака возраста потерпевшего при совершении половых преступлений. Подобное требование было в Постановлении Пленума ВС СССР от 25 марта 1964 г. №2 и первоначальной редакции Постановления Пленума ВС РФ от 15 июня 2004 № 11.
Егоров И.В.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Гаухман, Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. - М.: Юрид. лит,
1974.
2. Гилязев, Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. - Уфа: Изд-е Башкирского университета, 1993.
3. Есаков, Г. Осознание возраста потерпевшего лица в половых преступлениях: позиция судебной практики // Уголовное право. - 2011. - № 6.
4. Кудрявцев, В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - М.: Юрид. лит,
1972.
5. Куринов, Б.А. Научные основы квалификации преступлений. - М.: МГУ, 1976. Никифоров, Б.С. Субъективная сторона в «формальных преступлениях» // Советское государство и право. - 1971. - №3
