CC BY
122
УДК 343.619
СПОРНЫЕ АСПЕКТЫ СУБЪЕКТИВНОМ СТОРОНЫ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО Ч. 1 СТ. 114 УК РФ
© 2011 г. В.С. Афендиков
Южный федеральный университет,
ул. М. Горького, 88, г. Ростов-на-Дону, 344007
Southern Federal University, Gorkiy St., 88, Rostov-on-Don, 344007
Исследуются спорные аспекты субъективной стороны состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ, выявляются присущие ей особенности, отмечается особое значение данного элемента состава для разграничения от смежных преступлений. Анализируются мнения ученых-юристов относительно обязательных признаков субъективной стороны данного преступления (форм вины) и факультативных (целей и мотивов), указывается на чрезвычайную важность рассмотрения компетентными органами не только объективных обстоятельств нападения, соответствия или несоответствия средств защиты и нападения, но и психического отношения лица к примененной им защите.
Ключевые слова: ч. 1 ст. 114 УК РФ, субъективная сторона, вина, цель, мотив, превышение пределов необходимой обороны.
Investigates controversial aspects of the mens rea of a crime provided by part 1 of article 114 of the Criminal Code of the Russian Federation, identifies inherentfeatures, notices a great meaning of this element of corpus delicti for distinction between adjacent crimes. Regards the opinions of law scholars regarding the mandatory features of the mental element of the crime (forms of guilt) and elective features (objectives and motives), indicates the critical importance ofconsideration by the competent authorities ofnot only the objective circumstances of the attack, adequacy or inadequacy of defense and attack, but also the mental attitude of person to applied defense.
Keywords: part 1 of article 114 of Criminal Code of the Russian Federation, mens rea, guilt, objective, motive, exceeding limits of necessary defense.
Вопрос о субъективной стороне преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, относится к числу, пожалуй, наиболее сложных при анализе чрезмерного защитительного акта. От правильного решения этого вопроса зависит законность и обоснованность принимаемых судами решений по конкретным уголовным делам рассматриваемой категории.
Субъективная сторона исследуемого состава преступления характеризуется исключительно умышленной формой вины, что нашло свое отражение в диспозиции ч. 1 ст. 114 и ч. 2 ст. 37 УК РФ.
Вина в данном случае может быть выражена следующим образом: обороняющийся осознавал общественную опасность своих действий, т.е. понимал их несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного нападения, предвидел возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желал их наступления либо сознательно их допускал или же относился к ним безразлично. Поэтому представляется дискуссионной позиция тех ученых, согласно которой превышение пределов необходимой обороны может быть совершено как умышленными, так и неосторожными действиями [1].
Причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью посягающего лица при необходимой обороне не образует состав данного преступления. Случаи умышленного причинения тяжкого вреда здоровью,
повлекшего по неосторожности смерть посягающего лица, как справедливо отмечает Г.Н. Борзенков, надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 114, а не по ч. 4 ст. 111 УК РФ [2] «Причинение посягающему вреда по неосторожности при пресечении его общественно опасного посягательства ответственности не влечет», что подтверждает Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 22.02.2006 г. № 936п.03.
Решая вопрос о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны, суды определяют не только психическое отношение лица к совершенному деянию, но и устанавливают соответствие или несоответствие средств защиты и нападения, характер опасности, угрожавшей оборонявшемуся, его силы и возможности по отражению посягательства, а также все иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и защищающегося [3].
К сожалению, оценка судом объективных обстоятельств нападения является доминирующей по сравнению с психическим отношением лица к применяемой им защите. Не всегда выясняется, что лицо осознавало факт превышения и желало наступления последствий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства, что несомненно на практике ведет к объективному вменению [4].
После изменений, внесенных в ст. 37 УК РФ Федеральным законом от 14.03.2002 г., в части правомерно-
сти причинения любого вреда нападающему при посягательстве, сопряженном с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, акцент в правоприменительной деятельности логически переместился на превышение пределов обороны при защите таких важных для человека и общества благ, как безопасность здоровья, личная свобода, половая свобода и неприкосновенность, собственность.
Правоохранительные органы, суд в своей реальной деятельности осуществляют квалификацию того или иного уголовно-правового деяния не в соответствии с действительным психическим отношением лица к своему преступному деянию, т.е. не в соответствии с тем, что преступник осознавал и желал, а с тем, что, по мнению дознавателя, следователя, суда, знал и желал субъект, т.е. оценивают свои собственные предположения [5].
Интеллектуальный момент вины имеет важное значение для решения вопроса о виновности или невиновности обороняющегося. Субъект должен сознавать опасность своих действий, которые хотя и являются вынужденными, но явно не соответствуют характеру и опасности посягательства. При этом он может ошибиться в определении посягательства, якобы совершаемого с насилием, опасным для жизни его или других лиц.
Поэтому чрезвычайно важным для правильной квалификации преступления представляются положения Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 г., в котором указано, что в случаях, когда обстановка происшествия давала основания полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, превысившее средства защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны.
Проблемными для квалификации являются ситуации, когда лицо при всей внимательности и предусмотрительности считало, что причиняет вред нападающему, соответствующий характеру и степени опасности посягательства, а на самом деле таким не являющимся.
Характерная особенность субъективной стороны рассматриваемого состава преступления заключается в том, что умысел зачастую является внезапно возникшим и неконкретизированным. Причиной тому, вероятно, служит обстановка нападения, которая требует от субъекта решительных и безотлагательных действий для предотвращения причинения вреда. Виновный находится в возбужденном состоянии, его психика не всегда адекватно воспринимает поведение посягающего.
Некоторые специалисты полагают, что при эксцессе обороны субъект действует в состоянии аффекта. Р.М. Юсупов в данном случае даже выделяет особый его вид - «аффект страха» [6]. Однако представляется более правильным говорить лишь об элементах аффектированного состояния субъекта, который, обороняясь, причиняет чрезмерный вред посягающему [7].
Обороняющийся не имеет четкого понимания возможности причинения конкретных телесных повреждений, не представляет точно размер и тяжесть причиняемого посягающему вреда, поскольку его первоочередной
задачей является защита своих интересов или интересов других лиц. В этой связи следует согласиться с мнением Э.В. Кабурнеева, который указывает, что речь идет о неопределенном, неконкретизированном умысле, при котором виновный с точки зрения волевого момента лишь сознательно допускает наступление тяжких последствий, но в большей степени он к ним безразлично относится, так как его действия детерминированы не стремлением лишить человека жизни или причинить тяжкий вред здоровью, а желанием защитить себя или других от преступного посягательства [8]. Поэтому квалификация действий лица, допустившего эксцесс обороны при неконкретизи-рованном умысле, определяется не направленностью умысла, а фактически наступившими общественно опасными последствиями.
В судебной практике встречаются случаи, когда при обороне от посягательства причиняются тяжкие последствия вследствие грубой неосторожности посягающего. При этом имеет место причинение вреда как самому посягающему, так и третьим лицам. Грубая неосторожность посягающего часто проявляется в попытках изъять у обороняющегося огнестрельное или холодное оружие, в ходе борьбы за которое нападающий или третьи лица получают тяжкое ранение или лишаются жизни.
По обоснованному мнению В.И. Ткаченко, при обороне от посягательств причинение обороняющимся вреда посягающему в результате грубой небрежности последнего не образует состава преступления [9]. Действительно, если посягающий при совершении общественно опасных действий сознательно игнорирует опасность для жизни и здоровья, созданную в порядке защиты обороняющимся, то причинение ему тяжкого вреда - результат его собственных действий. В таком случае у обороняющегося отсутствует какая бы то ни было вина.
Субъективная сторона преступлений, совершенных при эксцессе обороны, характеризуется не только умыслом, но и определенным мотивом и целью преступления.
Некоторые авторы включают цель в число обязательных признаков субъективной стороны преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны. Так, С.А. Быстров выделяет в качестве цели пресечение общественно опасного посягательства. По его мнению, иные цели, которые стремился достичь виновный, причиняя тяжкий вред здоровью, означают отсутствие необходимого для этого состава преступления признака [10]. Причинение посягающему вреда также не представляет самоцели для обороняющегося, так как является средством (но не целью), препятствующим совершению общественно опасного деяния. Указанные позиции авторов представляются более чем дискуссионными, поскольку в диспозиции ч. 1 ст. 114 УК РФ в качестве обязательных признаков субъективной стороны ни цель, ни мотив не указаны.
Ю.В. Баулин в качестве факультативного признака субъективной стороны рассматриваемого преступления выделяет ближайшую цель - причинение тяжкого вреда -с тем, чтобы успешно пресечь или предотвратить общественно опасные последствия нападения (промежуточная цель) и тем самым защитить правоохраняемые интересы от причинения им вреда (конечная цель) [11].
Стремление расправиться с нападающим за то, что он действует общественно опасно, не может быть квалифицировано как правомерная необходимая оборона, а целью в этом случае последняя не является [12]. В таком случае ответственность должна наступать на общих основаниях.
О мотивах совершения преступлений при эксцессе обороны в юридической литературе высказывались самые различные точки зрения. Одни ученые, например, В.И. Ткаченко, считают, что мотивом выступает трансформированная в побуждение потребность в устранении возникшей в результате посягательства опасности определенным общественным отношениям при наличии сознания о вредном способе ее удовлетворения [9, с. 68].
Другие авторы, например У.С. Джгкебаев, Т.Г. Рахимов, Р.Н. Судакова, полагают, что мотив - это месть в результате перерастания одобряемых моралью мотивов правомерной обороны в социально-негативные мотивы преступлений, связанных с эксцессом обороны [13].
С.А. Тарарухин исходит из того, что в основе необходимой обороны и превышения ее пределов лежат мотивы вынужденного действия, направленные на защиту от общественно опасного посягательства (альтруизм, осознанное стремление выполнить свой долг перед обществом, защитить какой-то важный интерес) [14].
Ю.В. Баулин считает, что при превышении пределов допустимого вреда мотивом являются побуждения, связанные с устранением нависшей опасности со стороны лица, имеющего превосходство. При превышении пределов достаточного вреда имеют место смешанные мотивы, где существенное место занимает гнев, месть и т.д. наряду с основным мотивом - устранить опасность, грозящую охраняемым законом интересам. Если же мотивом действий обороняющегося является только месть, то ответственность при определенных обстоятельствах может наступать на общих основаниях [11, с. 28].
Итак, субъективная сторона преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, характеризуется особыми мотивами, дающими основание рассматривать эксцесс обороны как обстоятельство, смягчающее наказание.
Представляется, что при превышении пределов необходимой обороны возможно, как правило, сочетание различных мотивов, в числе которых могут быть и низменные побуждения (месть, ревность, озлобленность, ненависть и т.д.), не имеющие, однако, значения определяющих в мотивации поведения. Основными мотивами являются побуждения, которые характерны для необходимой обороны, - стремление избежать грозящей опасности, защитить правоохра-няемые интересы, сознание морального долга, чувство патриотизма, гражданственности, стремление отличиться, получить одобрение своих поступков и т.д.
Изложенные выше особенности субъективной стороны рассматриваемых преступлений исключают возможность подготовки к этим преступлениям и покушения на
них. Если лицо, узнав о предстоящем нападении, решает использовать его как удобный случай для причинения вреда человеку, с которым находится в неприязненных отношениях, и преднамеренно готовится к осуществлению своего преступного намерения, налицо приготовление к обычному преступлению, а не к эксцессу обороны. Ответственность за покушение на преступление, связанное с эксцессом обороны, исключается ввиду того, что действия обороняющегося в этом случае не представляют общественной опасности или могут быть вменены ему только в пределах реально наступившего вреда.
Литература
1. Васильев Ю. Как обороняться при нападении // Человек и закон. 2002. № 8. С. 54.
2. Борзенков Г.Н. Уголовный кодекс Российской Федерации: науч.-практ. комментарий. М., 1998. 273 с.
3. Гарбатович Д. Природа вины при превышении пределов необходимой обороны // Уголовное право. 2006. № 3. С. 19.
4. Применение законодательства о необходимой обороне и превышении ее пределов (по результатам обобщения следственной и судебной практики) / М.З. Мастинский [и др.] // Государство и право. 1994. № 3. С. 86.
5. Арямов А.А. Об отдельных освещениях аспекта вины в отечественном уголовном праве // Вопросы совершенствования законодательства и правоприменительной деятельности : межвуз. сб. науч. тр. Челябинск, 1998. С 148.
6. Юсупов Р.М. Соотношение аффекта и превышения пределов необходимой обороны // Российская юстиция. 1999. № 5. С. 47.
7. Шрамко С.Н. Уголовная ответственность за причинение вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.
8. Кабурнеев Э.В. Ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002.
9. Ткаченко В.И. Необходимая оборона по уголовному праву. М., 1979. С. 65.
10. Быстров С.А. Ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью при необходимой обороне // Российский следователь. 2007. № 3. С. 35.
11. Баулин Ю.В. Основания необходимой обороны // Проблемы соц. законности. Харьков, 1991. С. 27.
12. Колосовский В.В. Необходимая оборона: проблемы уголовно-правовой квалификации // Право и политика. 2008. № 3. С. 15.
13. Джекебаев У.С., Рахимов Т.Г., Судакова Р.Н. Мотивация преступления и уголовная ответственность. Алма-Ата, 1987. С. 22.
14. Тарарухин С.А. Установление мотива и квалификация преступления. Киев, 1987. С. 98.
Поступила в редакцию 5 мая 2011 г.
