CC BY
65
С выводами А. Валицкого можно соглашаться, по ряду вопросов можно вступить с ним в дискуссию, но несомненно одно: его работы вносят значительный вклад в понимание истории русской философской мысли, русской национальной идентичности и продолжают сохранять свое значение для развития национального самосознания в современной России.
Примечания
1. Номинация премии: Культурная и социальная история славянства от Екатерины Великой до Октябрьской революции: Анджей Валицкий (Польша - США).
2. См.: Маслин М. А. Анджей Валицкий. Интеллектуальный портрет польского историка русской философии // Гуманитарные науки. 2012. № 4(8). С. 91-92.
3. «Русская мысль является частью европейской мысли» (Интервью с проф. Анждеем Валицким) // Философское образование. 1998. № 1. С. 11-12.
4. Валицкий А. Философия права русского либерализма. М.: Мысль, 2012.
5. «Русская мысль является частью европейской мысли». С. 6-7.
6. Там же. С. 8.
7. Валицкий А. Русская идея / пер. с англ. Л. Мо-ториной // Гуманитарные науки. 2012. № 4 (8). С. 99.
8. WALICKI, ANDRZEJ. Russian philosophy of history. In E. Craig (Ed.), Routledge Encyclopedia of Philosophy. L.: Routledge. Retrieved August 05, 2003. P. 2. URL: http://www.rep.routledge.com/article/E081
9. Ibid. P. 1-2.
10. «Русская мысль является частью европейской мысли». С. 7.
11 Маслин М. А. Указ. соч. С. 89.
12. Walicki A. The Controversy over Capitalism. Studies in the Social Philodophy of the Russian Populists. Clarendon Press, 1969, 2-nd ed. University of Notre Dame Press, 1989. (Данные приводятся по: Маслин М. А. Анджей Валицкий. Интеллектуальный портрет польского историка русской философии. С. 91.)
13. Маслин М. А. Указ. соч. С. 90.
14. Walicki A. A History of Russian Thought from the Enlightment to Marxism. Stanford University Press, 1979, and Clarendon Press, 1980.
15 Маслин М. А. Указ. соч. С. 90.
16. «Русская мысль является частью европейской мысли». С. 10.
Олег Николаевич Новоселов (1939-2011), кандидат философских наук. В Кировском государственном педагогическом институте (ныне ВятГГУ) работал в течение 26 лет (1972-1998 гг.) -сначала старшим преподавателем, а с 1981 г. в должности доцента по кафедре философии. Защитил в Институте социологии АН СССР кандидатскую диссертацию на тему «Деятельность директора в управлении развитием предприятия (объединения)».
В 1982-1987 гг. руководил Лабораторией социологических исследований, под его руководством было проведено десять крупных социологических исследований на промышленных предприятиях г. Кирова. В период с 1983 по 1985 г. был деканом факультета русского языка и литературы.
В 1998 г. Олег Николаевич перешел на работу в Кировский филиал Московского гуманитарно-экономического института на должность профессора, несколько лет возглавлял кафедру общегуманитарных дисциплин, преподавал философию, логику, социологию.
Мы публикуем в несколько сокращенном виде главу из книги О. Н. Новоселова «Русская православная судьба. Религиозно-философское исследование» (Киров, 1997).
УДК 141.201
О. Н. Новоселов СПОКОЙНАЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
В статье через формулу «спокойная неопределенность» раскрываются типические черты русского характера, его противоречивость, сильные и слабые стороны, связь особенностей русского характера с православием и русской историей.
The article in the formula of "quiet uncertainty" revealed typical features of the Russian character, his contradictions, strengths and weaknesses, communication features of the Russian character with Orthodoxy and Russian history.
Ключевые слова: русская история, русский характер, православие, религиозность, антиномия.
Keywords: Russian history, Russian nature, Orthodox, religious, antinomy.
© Новоселов О. H., 1997
Спокойная неопределённость - вот поистине лучезарный образ, который полнее всего выражает характерное состояние русского народа и в прошлом, и сегодня.
Странным и даже несовместимым может показаться сочетание этих двух слов. Как правило, условием спокойствия, прежде всего душевного, является определённость, а состояние неопределённости порождает беспокойство. И тем не менее спокойная неопределённость - вполне естественное русское состояние, предполагающее покой, устойчивость, безмятежность в условиях неопределённости: вот я стою на распутье дорог, я - перед выбором и, тем не менее, я спокоен. Почему так? - Вероятно, потому, что от моего выбора, от выбора, совершаемого моим умом, мало что зависит. Мой ум спокоен и душа спокойна потому, что не от них зависит мой завтрашний день: во мне и вне меня есть нечто такое, что ведёт меня.
Покой на Руси - самое характерное и природное, и душевное, и национальное состояние.
Это - и нравственный, и эстетический идеал России, и просто условие нормальной жизни. Покой -желанное состояние как людей, погружённых в суету житейскую, так и людей «не от мира сего».
Покой - естественен, прекрасен, величественен. Кого не завораживает картина И. Левитана «Над вечным покоем»? Этот вид с высоты маленькой деревянной часовни над уходящим в туманные лесные дали водным простором создаёт ощущение бесконечности мироздания. Здесь покой вечен не в смысле неподвижности бытия, а в смысле созерцания его из иного, надвремен-ного, плана бытия, взгляд оттуда, где вечно разлиты мир, тишина, поэтическое вдохновение.
Новый Завет проникнут ниспосланием людям плодов Святого Духа, и плоды эти - мир, покой, благодать. В состоянии покоя нет эгоизма, ибо покой разлит не здесь только, а повсюду, где жизнь движется естественно и наполненно, как глубокая река. Напутствуя учеников, Иисус Христос говорил: «А входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему» (Мф. 10:12). Такими же словами начинается большинство посланий Святых Апостолов.
Эту мудрость хорошо понимал А. Пушкин, утверждая:
«На свете счастья нет, Но есть покой и воля».
Высказывая свои лучшие пожелания в письмах близким людям, мы добавляем: «Желаю тебе самого главного - здоровья и душевного покоя». Или говорим: «Сделай это обязательно, ради спокойствия души». Чтобы больного человека не слишком пугать больницей, его сначала помещают в «приёмный покой». Удаляясь ко сну, желаем друг другу: «Спокойной ночи». А нежелательному собеседнику мы говорим: «Оставьте меня в покое»! Размышляя о жизни общества, иногда вспоминают русскую пословицу - «Покоем мир крепок, а смутами - гинет». Желая облегчить душам умерших пребывание в ином мире, заказываем в церкви молитвы «За упокой» или молимся сами: «Упокой, Господи, душу усопшего...».
Покой - это признак чистой совести, а чистая совесть - результат трудной работы над своим нравственным очищением, получение долгожданной надежды на Божественную благодать.
Покой - это не лень и не безволие, наоборот, это - результат большого усилия воли, спасающей человека из трясины забот о повседневных нуждах. Потому так любили на Руси «Книгу Екклезиаста»: «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё - суета и томление духа!..» (Еккл. 1: 14)
Покой - условие внутренней сосредоточенности и плодотворного труда. Святые Отцы пи-
сали о священном безмолвии души и тела: «Безмолвие тела - есть познание и приведение в порядок внутренних движений и чувств, а безмолвие души - есть познание помыслов и нерасхи-щаемая мысль».
В романе И. Гончарова «Обломов» мы видим тип человека, погружённого именно в состояние спокойной неопределённости. Обломов талантлив, умен, тонко чувствует красоту жизни. Его бездеятельность - чисто внешняя, лишь по отношению к практической жизни. Не сознавая того, он является хорошим выразителем учения Екклезиаста-проповедника. Гончаров пишет, что если в комнату его героя кто-то приносил новости, движение, «Обломов мог слушать, смотреть, не шевеля пальцем, на что-то бойкое, движущееся и говорящее перед ним... он хотел жить по-своему... Всякий понимал жизнь по-своему, как не хотел понимать её Обломов».
«Жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки - это для него были синонимы; другая - из покоя и мирного веселья». Люди со своими ежедневными заботами для Обломова - пустые маски, все одинаковые со своей пустопорожней суетой.
Загадка Обломова состоит в том, что, оставаясь внешне бездеятельным, он не только внушает уважение, но все любят его, тянутся к нему. Обломов не оставляет впечатления пошлости, в нём нет самодовольства - этого главного признака пошлости. Леность Обломова - это не та пассивность, которая происходит от внутренней пустоты. Русская леность - явление очень сложное. Она объясняется незаинтересованностью во внешней, материальной жизни. Сама по себе материальная жизнь - бессмысленна и пуста, потому что в ней нет смысла. Эта жизнь несвободна и одномерна, потому что не испытала духовного Преображения. Она слишком далека от Царства Божия.
Понимая, однако, что он опустился, пишет Гончаров, Обломов плачет «холодными слезами безнадежности по светлому, навсегда утраченному идеалу жизни».
Русский философ Н. О. Лосский (1870-1965) верно замечает, что обломовщина - есть во многих случаях оборотная сторона высоких свойств русского человека - чуткости к недостаткам нашей действительности, стремления к полному совершенству.
Нельзя не упомянуть и противоположной черты нашего человека, про которую говорят: «русские долго запрягают, да быстро ездят». Это тот неистовый, страстный и волевой импульс, который запечатлел Н. В. Гоголь в образе Птицы-тройки. Многие иностранцы отмечали страстность и экстремизм русских. Английский публицист Грахам, по свидетельству Лосского, утвер-
ждал: «Русские - вулканы, или потухшие, или спокойные, или в состоянии извержения. Под поверхностью даже самых спокойных и глупых таится энергия расы, ведущая к внутреннему огню и тайне человеческого духа».
Хорошо известны страсть, самопожертвование, духовный «экстремизм» русских при защите отеческой веры - Православия, духовных святынь, родной земли. Эти время от времени всплески максимальной энергии с радикальной определённостью как бы уравновешивают наше непрерывное состояние спокойной неопределённости.
В состоянии спокойной неопределённости важно увидеть две стороны: по отношению к земной, предметной, деятельности и по отношению к вере. В чем состоит особенность второй стороны?
Устойчивость в вере выводит человека из рамок настоящего времени, ибо уже здесь, на земле, он как бы предвосхищает состояние вечности.
Но пренебрежение настоящим приводит к забвению сегодняшних дел, в том числе религиозных обязанностей. От этого образуется хладнокровие в религиозных чувствах, в чувстве любви к ближнему, равнодушие к совершению добрых дел. Человека, находящегося в таком состоянии, Святые Отцы называют выразительно и просто -«теплый христианин».
Святитель IV в. Василий Великий утверждает: «Теплый христианин - не есть христианин». При этом он ссылается на Откровение Иоанна Богослова, в котором Бог дает наставление:
«Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если б ты был холоден или горяч! Но как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чём не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр. 3:15-17).
Русская православная церковь именно это предостережение может принять по отношению к себе. Теплота в вере, согласно Василию Великому, вовсе не означает небрежности в соблюдении наружного Богопочитания: оно может быть послушным и прилежным, особенно когда люди стекаются в храм по праздникам. Но теплота наблюдается в повседневной жизни - ежедневных молитвах, в поведении в семьях, на работе, в обыденном общении.
Что же такое теплота в христианстве? - Это нерадение человека сейчас, в данный момент быть последователем воплотившегося Богочеловека. Соглашаясь с тем, что добро прекрасно, он не спешит употребить свои духовные силы для исполнения его во имя Господа Иисуса Христа.
Василий Великий разбирает три главные причины теплоты в вере. Первая - характер семейного воспитания. Можно ли воспитать в ребёнке любовь к ближнему, если родители внушают
ему, в лучшем случае, только вежливость или порицание? Такие дети могут хорошо знать Священное Писание, но не станут делать больше, чем их родители.
Примеры нашей сегодняшней жизни также показывают, что дети могут превзойти родителей и умом, и знаниями, и особенно в скорости комбинирования и переработки информации с учетом ситуации. Они могут превзойти их в остроте языка, богатстве и разнообразии ощущений, связанных с восприятием красоты природы или искусства, но никогда (может быть за редким исключением) не превзойдут они родителей в душевном расположении к ближним, в способности к сочувствию, жалости и состраданию.
Второй источник теплоты в христианстве -робость или ложная стыдливость в выражении веры. Даже самое сокровенное в душе без внешнего обнаружения постепенно охладевает, становится едва тёплым, и не только по отношению к Богу, но и к людям. Многие стыдятся показаться благочестивыми, а ведь благочестие - глубокое религиозное чувство, вспыхивающее по призыву совести. За этой робостью стоит боязнь раскрыть для внешнего наблюдателя свои сокровенные чувства, нежелание показаться человеком «не от мира сего», страх быть осмеянным холодным, равнодушным миром. Ложная стыдливость порождает неискренность, за неискренностью следует ложь, а ложь омрачает совесть и наполняет душу грехом.
Наконец, третья причина теплоты в вере коренится в усыплении души привычками обыденной жизни и мирскими заботами. С утра и до вечера занимаясь служебными делами, заботами о пропитании семьи, человек легко забывает про свою высшую природу. Его радости становятся всё менее глубокими, как от насыщения хорошей пищей или от удовлетворения личного тщеславия. В то же время веру, т. е. саму жизнь, «сие, -по выражению Василия Великого, - дыхание души своей» он считает всё более второстепенным делом.
Русский человек постоянно объят этими тремя узурпаторами души - поверхностным воспитанием, ложной стыдливостью, вовлечением в мирские заботы. Все они так глубоко вошли в жизнь русского народа, что стали как бы органическими. Более того, русский философ Л. П. Карсавин (1882-1952) пришёл к выводу, что религиозность русского человека естественно включает и воинствующий атеизм. Отсюда, как он считает, происходит пассивность, бездейственность Русской православной церкви.
Определяющая же причина нашей теплоты в вере - бессознательная, сверхразумная уверенность (даже самоуверенность) в Божией защите: «Господь - крепость жизни моей: кого мне стра-
шиться?» (Пс. 26:1). Примечательно очень точное заключение Карсавина: «Уверенность в будущем обожении обеспложивает настоящее».
Словами «спокойная неопределенность» можно кратко обозначить ту духовную ситуацию, которая установилась в России после потрясений 1991 г., знаменательно свершившегося в особый день - 19 августа, как раз в праздник Преображения Господня (и это не случайное совпадение).
Все эти волнения не затрагивали глубин духовной жизни русского православного народа. После событий 1991 и 1993 гг. спокойствие ещё более окрепло.
Спокойствие это содержит в себе, тем не менее, высокое потенциальное напряжение. Это спокойствие в состоянии той неопределённости, в котором находится маятник, теоретически установленный в самой верхней точке - на месте крайней неустойчивости. И такое состояние для русской национальной жизни является вполне естественным.
Неопределенность духовного состояния России в конце XX в. подкрепляется тремя особенностями общественной ситуации:
1) прекращение с 1991 г. деятельности организационных структур единственной правящей партии (коммунистической) создало уникальное для современной цивилизации непартийное общество и непартийное государство. Фактором устойчивости в такой ситуации является политическое безразличие и неопределённость по отношению к любым властям.
Глубины духовного мира русский людей не затрагиваются политическими и идеологическими волнами. Им надежнее повторять простые и мудрые слова из Псалтири: «Господь - свет мой и спасение моё: кого мне бояться?» (Пс. 26:1);
2) влияние Церкви на общество с внешней стороны представляется незначительным. Число прихожан - весьма невелико по отношению ко всему населению. За годы коммунистической диктатуры произошло не только физическое уничтожение самых преданных носителей православного сознания, не только массовое помрачение людей материалистическим атеизмом и духовное обеспложивание подавляющей части интеллигенции. Произошло ещё разрушение векового социального уклада, основанного на общинности русской жизни. Дело в том, что животворящим истоком русского общества всегда был церковный приход как клетка живого организма, объединявшая людей постоянным посещением одного храма, связанных ритмом церковной жизни и личным знакомством. Именно отсюда, на основе взаимного духовного общения, взаимного понимания, сочувствия и поддержки, строилось русское общество. В этих духовных источниках, как Волга из тысяч
лесных родников, зарождалась русская православная жизнь. Не из внутреннего религиозного переживания изолированного человека, а именно из церковного прихода берёт начало русское православное сознание. Церковный приход в таком понимании сегодня практически исчез. По этой причине Церковь, хотя и оказывает благотворное влияние на духовную жизнь общества, но, с социологической точки зрения, оно невелико, и трудно надеяться на его усиление;
3) объединяющей основой сегодняшней российской жизни официально провозглашён «здравый смысл», т. е. не религия, не идеология, не политика, а «простой» человеческий здравый смысл, под которым понимается мышление человека, не витающего в облаках, а «твёрдо» стоящего на земле. Под этим понимается отказ от любых идеологических доктрин, расчётливость, взвешенность во всех практических делах с тем, чтобы при минимальных трудовых и материальных затратах получить максимальный вещественный результат. Любимые пословицы человека со здравым смыслом - «нельзя объять необъятное», «в здоровом теле - здоровый дух», «лучше воробей в руке, чем журавль в небе», «рыба ищет где глубже, а человек - где лучше», «рука руку моет», «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» и т. п.
Многим из нас, однако, известны русские пословицы другого рода, противоречащие здравому смыслу: «человек без мечты, что птица без крыльев», «от здорового духа - здоровое тело», «человек обязан быть дерзновенным», «лучше на родине костями лечь, чем на чужбине быть в почёте», «где закон, там и обид много».
Ни религия, ни Церковь не против здравого смысла как такового, однако сфера его применения всегда временна, весьма ограничена и зависима. Он оправдан лишь при решении конкретных и частных вопросов, которые вытекают как следствие в процессе решения политических, религиозных, нравственных, в конечном счете духовных проблем. Без осознания духовного смысла жизни здравый смысл оказывается беспомощным и ненужным, тем более что на поверхности общественной жизни может появиться множество «здравых смыслов», не объединяющих, а разъединяющих людей, и дело тогда безнадежно запутается. Но самое главное, что даже гипотетически единый для всех «здравый смысл» не способен привлечь, воодушевить людей, ибо здравый смысл - бездуховен. Он принципиально не способен поставить перед человеком, тем более перед целым народом, достойную и долговременную цель. Парадоксально, но в здравом смысле нет смысла действительного.
Известный современный философ, лауреат Нобелевской премии (1977) И. Пригожин, про-
фессор свободного Брюссельского университета, русский по происхождению, считает, что в мире постоянно возникают и одновременно существуют порядок и беспорядок. Это - два аспекта одного целого, дающие нам различные видения мира.
Мир - и природный, и социальный - нестабилен, но мы должны относиться к нему с уважением. Из-за нестабильности мира нам следует отказаться от мечты об «исчерпывающем» знании. Мы можем знать лишь начальные условия движения мира в бесконечном числе точек. Но нестабильность мира делает будущее непредсказуемым. Это напоминает развитие событий в талантливом художественном произведении, когда, зная исходную ситуацию, мы зачарованно ждем неожиданного развития действия.
Состояние нестабильности, по Пригожину, равнозначно в нашем контексте состоянию спокойной неопределённости, когда в любой момент времени может возникнуть новый тип решения, новый поворот истории, не выводимый из предыдущего процесса. В точках смены типов решений - в точках бифуркации - может происходить смена пространственно-временной организации объекта.
В связи с этим можно сказать, что Россия постоянно находится в точке бифуркации и никогда из неё не выходит. Россия избегает какой-либо пространственно-временной определённости, скорее всего, бессознательно.
Таким образом, выразить состояние России в названных здесь терминах вообще-то можно, но лишь в форме антиномии: неопределённость социального и политического положения России является стабильным, устойчивым состоянием.
Любые попытки как-то преодолеть извечную неопределённость и организоваться на государственном уровне всегда приводили в России к бюрократическим, мертвящим властным структурам, жестоким порядкам, массовому недовольству, угрожавшим, в конечном счете, общественной стабильности и покою.
Вынужденные строгости Ивана Грозного привели к ужасной Смуте и, в конечном счете, падению династии Рюриковичей. Понятное желание патриарха Никона привести в порядок богослужебные книги - к страшной трагедии Раскола. Энтузиазм Петра I в утверждении в патриархальной России европейских порядков - к жестоко-стям и насилию над историей, тайным заговорам и бироновщине. Наконец, построенная на «строго научной основе» диктатура пролетариата и коммунистический порядок привели к распаду тоталитарной империи, экономическому упадку, снижению государственного престижа на мировой арене. История непрестанно учит, что введение демократических, правовых, европейских,
короче, земных порядков по всей стране, чревато общественной деградацией и человеческими трагедиями.
Если же порядки заводились не на «царском» уровне, а по какому-то одному «департаменту», это приводило к крайней бюрократизации подотчётной сферы, убивавшей всё живое. Нигде «организационная упорядоченность» не достигала такой «цели в самой себе», как в России. Желанная для бюрократа определённость, создаваемые им «системы» и «подсистемы» - все это абсолютно чуждо русской душе, черпающей силы для творческих взлётов из спокойной неопределённости.
Посмотрим на одну из бюрократических систем, организованную с «завидной» определённостью. Ни в одной стране, наверное, нет такой чёткой и строго организованной системы образования, как в России. Нигде не придают такого принципиального значения научно разработанным учебным программам, нигде не издают такого количества учебных стандартов, планов, методических наставлений, инструкций, рекомендаций для учителей и воспитателей детских садов. Огромная армия работников центральной и местных педагогических властей, состоящей, главным образом, из методистов, занимается отработкой, проверкой и особенно любимым ими контролем за пунктуальным исполнением методических указаний. Вообще, методика и методисты - это стены и крыша бюрократической системы современного образования, не имеющего, однако, фундамента.
Нигде в мире не защищают такого количества кандидатских и докторских диссертаций по педагогике, как в России. Нигде нет такой несокрушимой Академии образования (бывшей Академии педагогических наук), выстоявшей после уничтожающей критики общественности в конце 80-х гг. за бюрократическую вредоносность и полную ненужность для действительного образования и воспитания.
Чиновнику, прочно осевшему в руководящем кресле и испытывающему головокружительное чувство самодовольства от устойчивости и определённости системы образования, идеально скроенной в его бюрократических циркулярах, невозможно понять живую истину образования. А истина эта состоит в том, что образование юных душ может быть только или живым, творческим духовно-созидающим действием учителя, или не быть вообще.
Образование происходит только тогда, когда оно одето в живую форму духа. Только дух образует и просвещает. Молодой и пытливый ум ученика ищет истину не в вылущенных формулировках и назидательных наставлениях, а в духовном сострадании святым мученикам мысли - живым источникам духовного света, т. е. просвещения.
А. П. Корякина. Симуляция бытия и возможность ее преодоления: подход Ж. Бодрийара
Просвещение! Как выразителен русский язык! Ни в одном языке мира нет слова «просвещение» в привычном для нас смысле. Н. В. Гоголь писал по этому поводу:
«Просветить - не значит научить, или наставить, или образовать, или даже осветить, но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь. Слово это взято из нашей Церкви, которая уже почти тысячу лет его произносит, несмотря на все мраки и невежественные тьмы, и знает, зачем произносит. Недаром архиерей в торжественном служении своем, подъемля троесвещник и двусвещник, всех ими освещает, произнося: "Свет Христов освещает всех!"»
Просвещение в таком понимании абсолютно неприемлемо для современного бюрократа и, с его точки зрения, вообще неприменимо в устойчиво определённой системе образования. Вот почему существовавшее в России несколько веков Министерство просвещения преобразовано в наше время в Министерство образования. Неискоренимы в России попытки преобразовать «спокойную неопределённость» в «системную определённость».
Нечто подобное происходит и по другим департаментам. Тяга к чарующей определённости топит творческие порывы живых умов в холодном омуте устойчивых организационных форм.
Тем не менее спокойная неопределённость -это нормальное состояние российского общества. Скрытое сопротивление всякой определённости происходит не случайно, а из внутреннего, глубокого источника. Спокойная неопределённость в России так же естественна, как некоторая не-дооформленность деталей в любой материальной деятельности русских. Огромные просторы земли и широта русской души трудно поддаются окончательной отделке. Даже в чертах лица русских людей можно видеть некоторую незавершённость, размытость.
И рядом с этим вырисовывается другая особенность России. Неопределённость в земных делах сочетается с поразительной определённостью в вере. Слово «русский» часто употребляют как синоним «православный», по-гречески -«ортодоксальный» («орто» - прямой, «докса» -суждение). Быть православным - значит следовать учению Церкви строго и неуклонно, не поддаваться никаким колебаниям в вере. Примером этой в высшей степени православности, ортодоксальной нетерпимости к малейшим отклонениям от сложившегося обряда является трагическая история старообрядчества. Покушение на духовные устои отцов представляется русскому человеку самым тяжким грехом, ещё большим, чем предательство родины. Какими же нужно было
обладать преданностью, волей, ощущением духовной связи с предками, чтобы многие тысячи старообрядцев пошли на подвиги, массовое мученичество, добровольное самосожжение?
Таково выражение нашей «спокойной неопределённости» по отношению к вере. И пусть неприступная, как гранит, твёрдость православных духовных устоев оборачивается душевной мягкостью, уступчивостью, умственной нерешительностью, пространственной и телесной неоформленностью, всем тем, что обозначается как «неопределённость», но эта неопределённость - спокойная, потому что духовная. Прочностью, надёжностью этой опоры объясняется и наше смиренное пребывание в истории.
Русский православный дух, как стрелка магнитного компаса, точно распознает направления - в сторону земного царства или в сторону Царствия Небесного.
УДК 111.83
А. П. Корякина
СИМУЛЯЦИЯ БЫТИЯ И ВОЗМОЖНОСТЬ ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЯ: ПОДХОД Ж. БОДРИЙАРА
Статья посвящена тотальной симуляции бытия и возможности ее преодоления через существование Другого, которое выводится с помощью понятия интерсубъективности.
The article is devoted to the total simulation of Being and the possibility of its overcoming through the existence of the Other, that is deduced with the help of the concept of intersubjectivity.
Ключевые слова: бытие, Другой, жизнь, интерсубъективность, красота, подлинность, симуляция, смерть, соблазн.
Keywords: being, Other, life, intersubjectivity, beauty, authenticity, simulation, death, seduction.
Проблема подлинности была одной из самых важных проблем в философии экзистенциализма, но с течением времени она, как ни странно, не исчезла, а, наоборот, обострилась. Эта проблема постоянно трансформировалась, отражая все новые грани социокультурных изменений. Сейчас, в эпоху репрессивного влияния массовых коммуникаций, в век виртуализации всех сфер жизни, данная тема снова становится одной из самых актуальных. В наше время появляется необходимость четкого ответа на вопрос, где же лежит демаркационная линия, отделяющая подлинную реальность (реальность мира, личности, знания) от ее симу-
© Корякина А. П., 2013
