CC BY
24
СПИРИТУАЛИЗМ И РЕЛИГИОЗНАЯ КОНВЕРСИЯ (ПУБЛИКАЦИЯ ИСТОЧНИКОВ С КОММЕНТАРИЕМ А. А. МАКЛАКОВОЙ)
В конце XIX — начале XX вв. многие усматривали сущность религии в вере в посмертное существование. Спиритуализм был призван представить опытные, общедоступные доказательства бессмертия души. Таким образом, спиритуализм можно считать инструментом религиозной конверсии. Нужно заметить, что говорить о конверсии в спиритуализм не совсем верно, поскольку не все спиритуалисты наделяли его статусом автономного религиозного учения — одни относили себя к традиционным христианским конфессиям, другие — считали себя не только спиритуалистами, но и оккультистами, а третьи не имели определенной религиозной идентичности.
Под «конверсией» обычно понимается радикальная смена мировоззренческих установок. На практике случаи конверсии достаточно сильно различаются, поэтому некоторые исследователи этого феномена предприняли попытки создать типологию «конверсий». Наряду с «классическим» типом конверсии, к примеру, выделяют альтернацию, консолидацию и регенерацию1. Поскольку в рамках спиритуализма, который не был централизованным движением и не имел общезначимой доктрины, мировоззренческие установки сильно варьировались, опыты конверсии через спиритуализм очень многообразны, и, в силу этого, отчеты спиритуалистов об опыте конверсии — прекрасный материал для изучения этого феномена.
Поскольку тема конверсии была существенна для спиритуалистов, в силу ее непосредственной связи с целями, которые ставили перед собой большинство из них, мы располагаем большим количеством источников. Спиритуалисты стремились фиксировать свой опыт и делиться им с окружающими в разных формах. Некоторые из них публиковали истории своего обращения на страницах спиритических журналов и книг Нередко тема конверсии становилась предметом художественного осмысления. Литературное наследие
1 Snow A. D., Machalek R. The sociology of conversion // Annual Review of sociology. Vol.10. 1984. P. 167-190.
104 doi:10.23761/rrs2019-19.104-115
спиритуалистов во многом представлено произведениями, посвященными этой теме. Эти тексты примечательны тем, что их можно рассматривать одновременно и как духовную, и как художественную литературу, поскольку за художественным вымыслом зачастую стоял личный опыт автора. Рассказы о конверсии, которые можно обнаружить в корреспонденции спиритуалистов, пожалуй, особенно интересны — многие из них адресованы людям, связанным близкими отношениями с обращенными, и, в силу этого, они содержат подробности, позволяющие более детально ознакомиться с контекстом обращения.
Хотя эти источники, несомненно, сильно различаются, их объединяют общие нарративы, обратившись к которым, можно составить представление о специфике «спиритуалистической» конверсии. «Спиритуалистическая» конверсия обычно начинается со столкновения субъекта с «медиумическими явлениями» — вещими снами, предвидением, видениями, проявлением умерших и т. п. Этот опыт может быть приобретен как «извне», так и «изнутри» — то есть обращенный мог убедиться в подлинности медиумических явлений либо как сторонний наблюдатель, либо обнаружить медиумический дар в себе самом. Читая эти тексты, стоит уделять внимание, в первую очередь, рассказу автора о ходе интерпретации «медиумических явлений». Конверсия происходит именно в результате изменения понимания их природы. Изначально субъект склоняется к натуралистическим объяснениям этих явлений, к примеру, связывает их с действием неизвестных пока сил природы, считает их проделками шарлатанов или следствием болезни, либо относится к ним индифферентно. Однако, вне зависимости от изначальной позиции, он приходит к признанию их духовной природы.
Одна из особенностей спиритуализма состоит в возможности автономного существования практик и вероучения. Участие в спиритуалистических практиках далеко не всегда сопровождалось намерением следовать какому-либо соотнесенному с ними учению, а среди людей, идентифицирующих себя в качестве спиритуалистов, были те, кто по разным причинам не обращался к практической составляющей спиритуализма. Среди первых было много сомнева-
ющихся, которые стремились получить основания для разрешения сомнений, то есть доказательства существования загробного мира. В некоторых случаях, уверовавшие в посмертное существование могли принять решение перейти от практик, ориентированных на поиск доказательств, к общению с загробным миром с целью получения духовного руководства. Именно такая ситуация описана в письме Марии Ивановны Марочешниковой, адресованном убежденной спиритуалистке Александре Ивановне Бобровой.
Отдельного внимания заслуживают характерные для спиритуализма повествования о случаях конверсии, которым предшествовала потеря близкого человека. Подобные обстоятельства нередко становились причиной интереса к спиритуализму и, пожалуй, чаще всего указываются в качестве таковой в текстах спиритуалистов о конверсии. В таких ситуациях опыт встречи с духовным миром позволял переинтерпретировать травматичную ситуацию. Для ознакомления с одним из таких случаев можно обратиться к одному из публикуемых источников — письму неизвестного автора в редакцию «Ребус».
В то время как многие обращались к спиритуализму, пережив травму или в процессе духовного поиска, не менее распространены были случаи, когда интерес к нему возникал из любопытства. Желающие посмотреть на «медиумические явления» могли, к примеру, посетить публичный сеанс или устроить спиритический вечер в компании друзей. В таких контекстах имели место случаи альтернации — обращенные, убедившиеся в существовании мира духов, но не пережившие коренного изменения мировоззренческих установок, могли, к примеру, начать систематически принимать участие в спиритуалистических практиках и читать соответствующую литературу.
Русские спиритуалисты, в большинстве своем, отождествляли себя с православным христианством и полагали, что конечная цель опыта общения с потусторонним миром — обращение в христианство. Спиритические практики становились комплементарными по отношению к основной религиозной идентичности субъекта: спиритуализм становился чем-то вроде иллюстративного материала
к ортодоксальному учению церкви, как его видели спиритуалисты. Для «православного спиритуализма» характерны случаи регенерации. Так обозначаются случаи конверсии, когда субъект, изначально связанный с какой-либо религиозной традицией, к примеру, через семью, отворачивается от нее, и, обретая духовный опыт, снова к ней возвращается. Регенерация осуществляется за счет реабилитации религиозной традиции в глазах субъекта, убедившегося на собственном опыте в истинности положений вероучения, которые изначально воспринимались им как иррациональные, к примеру, после явления святого на сеансе. Кроме того, спиритуалистические теории привлекались для рационализации вероучения и практик церкви, чтобы преодолеть скептическое к ним отношение, к примеру, они использовались для объяснения механики причастия1.
Во многих случаях конверсии одним из значимых факторов являются социальные связи, к примеру, контакт с представителями религиозных объединений. Некоторые спиритические кружки вполне можно считать таковыми. В то время как одни кружки имели скорее светский характер — их участников объединяло, в первую очередь, желание ознакомиться с удивительными явлениями, их состав был не устойчив, в занятиях таких кружков могли принимать участие все желающие,— другие считали свои сеансы религиозной практикой, их участники должны были исполнять религиозные предписания, и их сеансы были закрытыми. Участники таких кружков иногда стремились распространять свое вероучение, к примеру, Московский спиритический кружок, знакомство с которым привело в спиритуализм Анну Ленгольд; ее рассказ об этом изложен в публикуемом письме.
Обращенные склонны рассматривать свое прошлое в перспективе новообретенного мировоззрения. Спиритуалисты зачастую усматривали сущность своей конверсии в переходе от безнравственного к нравственному образу жизни, поскольку они были убеждены, что вера в бессмертие души является основой этики. Один из корреспон-
1 Желающие ознакомиться с такими историями обращения могут обратиться к следующим текстам: Сергей П. Мое возрождение // Спиритуалист. № 5, 1908. С. 221; Князь Инок. Из-за монастырской стены и из жизни. Москва: Возрождение духа, 1909.
дентов П. А. Чистякова так характеризует изменения, произошедшие с ним после прочтения сочинений Аллана Кардека — «.. .глубоко верую в Бога, загробную жизнь, а потому я стараюсь сдерживать свои животные страсти и прибегаю к молитве»1. Некоторые из них отмечали изменение своего мировосприятия — то, что казалось им абсурдным, обретало смысл, в том числе и страдания, которые многие спиритуалисты понимали как испытания2. Высказывания о смене идентичности, представленные в рассказах спиритуалистов
0 конверсии, заслуживают пристального внимания, поскольку позволяют нам лучше понять, что имели в виду спиритуалисты, когда называли себя спиритуалистами.
Опубликованные источники относятся к архивному фонду спиритуалистического журнала «Ребус» (Ф.368), который хранится в Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки, в котором, помимо материалов, связанных с деятельностью редакции, находятся личные документы А. И. Бобровой, П. А. Чистякова и некоторых других членов кружка.
[Ф.368 К.16 Ед. 56 Анна Ленгольд — А. И. Бобровой, декабрь 1912, 28 февраля 1913 г.]
[Л.1]
26\Ш1\912
Здравствуйте милая, дорогая Александра Ивановна. Поздравляю Вас с праздником Рождества. На Новый Год шлю самые лучшие, искренние пожелания. Мама Вас поздравляет, желает и кланяется.
При свидании мне не приходится Вам сказать хоть несколько слов по поводу сеансов Питерса3, бывших еще в 1906 г.; один — у Вас, другой у знакомых. Раньше я не обращала особенного внимания на сказанное, за последние же три года моя внутренняя жизнь, (кото-
1 Ф.368 К.6 Ед. 8 Григорович Павел Абрамович — Чистякову П. А. 16 апреля 1905 г. 18 июля 1906 г. Л. 5. Об.
2 Дарсей Э. Как делаются спиритуалистами // Спиритуалист. № 6. 1910. С. 279.
3 Речь идет о сеансах английского медиума Альфреда Вут-Петерса, близкого друга участников Московского спиритического кружка. А. Вут-Петерс специализировался на психометрии — он брал в руки предмет кого-либо из участников сеанса, по этому предмету он давал описание человека и мог видеть его прошлое и будущее.
рую я начала коверкать перед этими 3-мя годами) вдруг, в силу одной очень печальной истории, изменилась совершенно и бесповоротно. [Л.1 об.]
Я не буду Вам выписывать всего, т. к. слишком много, только несколько фраз. «Будет еще большое разочарование — его надо пережить». Вот это-то разочарование, о котором Питерс говорил в 1906 г., и случилось, и я тогда обратилась к спиритизму (не поверхностно), который служит для меня большим утешением. Вот еще фраза: «Большое стремление к познанию истины и вере. Недавно познакомились Вы с людьми, которые будут хорошо влиять на Вас и через них в Вашу душу прольется свет и тепло». Вот это то я и хотела сказать Вам, дорогая Александра Ивановна. В тот 1906 г. я только что познакомилась с Вами, Вашим обществом, ученьем, и благодаря всему этому, конечно благодаря тете Маше1, [Л.2]
в душу мою проливается свет и «тепло». Спасибо Вам за все!
Еще Питерс сказал, что я буду иметь светлую и радостную будущность. Вообще, оба раза, которые он говорил в 1906 г. имеют связь друг с другом.
Мне все дни мешали, и теперь тоже, т.ч. довольно бессвязно вышло. Не взыщите!
Вчера на сеансе у т. Маши было очень удачно (очень мало только), она Вам расскажет. Я счастлива до безумия, что наш кавалер не будет ходить. Он мне не нравится. В силу необходимости буду терпеть, если он опять будет. Когда мы были с т. Машей вдвоем, то [Л.2 об.]
для меня те вечера были вроде святых.
Будьте здоровы и бодры. Всего Вам хорошего. Мой привет Петру Александровичу и всем Вашим. Очень любящая Вас
Ан. Ленгольд
Розовая бумага — ради праздника.
1 Имеется в виду Мария Владимировна Киселева, которая состояла в близких отношениях с членами Московского спиритического кружка и была сотрудницей журнала «Ребус».
[Ф.368 К.17 Ед. 33 Марочешникова Мария Ивановна1 — А. И. Бобровой, без даты.]
[Л.1]
Глубокоуважаемая Александра Ивановна.
Разные житейские хлопоты все мешали мне исполнить Ваше желание — написать Вам то, что я рассказала о двух моих сеансах 18-го и 20-го Августа. Принимаюсь с большим опозданием. Я сеансирую с известным Вам Всеволодом Петровичем Голосовым, большим скептиком, да, вправду говоря, и я не могу положительно сказать, чтобы твердо верила во все, что говорится и пишется о спиритизме. Но произошедшее 13 и 20 Авгус. — заставляет очень и очень задуматься. 13-го Августа столик выстукал: «Мария, вспомни лето, деревню, цветы, букеты». Я спросила: «Кто мне это говорит?» Ответ: «Мои начальные буквы Р. Р. С.» Я снова заметила, что не могу догадаться, кто говорит, и попросила сказать, что-нибудь известное мне только. Ответ: «Мешает Александр». Вслед за этим начались бурные движения стола, и мы прекратили сеанс и вышли в другую комнату. Все время перерыва (минут 15-20) я старалась догадаться, кто бы это мог быть из моих знакомых, имя, отчество и фамилия которого начиналась-бы с указанных букв. Когда снова сели за стол, и он начал колебаться, я опять сказала, что не могу догадаться, кто говорит. Столик снова выстукал: «Мое имя Р. Р. С. Мария, это было в половине восьмидесятых годов». Я снова прошу сказать определеннее. Ответ: «Мешает Александр». И вновь начались бурные движения стола. Сеанс кончили. Через несколько минут мне пришла мысль, не есть ли эти Р. Р. С. буквы французского алфавита. И тогда, действительно, я вспомнила, что в дни земной моей молодости, когда я с родителями, как раз в указанное время жила на даче под Москвою, то пользовалась особым вниманием нашего знакомого П. П. М. Но вскоре совершенно потеряла его из вида, и только года 3 тому назад случайно узнала, что он ушел в монастырь.
[Л.1 об.]
Жив-ли он — не знаю. Мужа моего звали Александр. Сеанс 20-го
1 В описи ошибочно указана фамилия автора — «Тарочешникова».
110
Августа — это день смерти моего отца — и я утром была в церкви и на могиле. Никого из родных не было, и я с грустью подумала, что он забыт всеми. Вечером села за сеанс, столик выстукал: «Мария, Ваня один в темноте всеми оставлен». Я говорю: «Это мои мысли утром; я не поверю, это говорит мое подсознание. А если говорят со мной из загробного мира, то дай мне доказательство, напр. отвори дверь в гостиную». Столик молчит. Я снова прошу, если не отворит дверь, то сказать что-нибудь сокровенное или принести какую-нибудь вещь. Ответ: «Жди». Проходит несколько минут; вдруг, на столик нам на руки сверху падает какой-то легкий мягкий предмет. Это так поразило нас, я испугалась. Мы прервали сеанс и вышли в гостиную, не тронув упадший предмет. Минут через 10, успокоившись, входим снова в комнату с лампой. Я вижу, что на столике лежит черный крест. Я испугалась, и потому зажгла на этот раз лампаду (ранее сидели в темноте); не трогая предмета со стола, садимся продолжать сеанс. Я говорю, что боюсь, и прошу убрать предмет. Столик отвечает: «мне мешает». Я снова настаиваю, чтобы убрать и снова в ответ: «Мешает, ухожу». Тогда мы решили вовсе окончить сеанс. Я решилась наконец взять предмет со стола и положить его на свой письменный стол, и вот тут-то вижу, что это моя вуаль, которая до того висела над моим туалетом шагах в 4-5 от места сеанса. Оба эти сеанса, 23-го и 20 авгус., так поразили меня, что я и решилась поехать к Вам, дорогая Александра Ивановна, рассказать. На этих сеансах, и ранее, и в последнее время говорит со мной дух Евдокии, моей умершей тетки. Недавно дух этот заявил, что ему поручено вести меня. А на мой вопрос: «Кто это велел» — дух ответил: «Тот, кто все может». На сеансе, здесь, [Л.2]
в Ялте, говорит: «Я скажу свои требования 10 октября».
На сеансе 1-го октября говорит: «Мария, мне надо твое доверие и послушание, иначе мне тяжело говорить. Через неделю скажи мне, можешь ли мне верить и слушать моих советов». Я в перерыве сеанса в разговоре сказала, что если требования будут выше моих сил, то я не могу их выполнить. А когда сели продолжать сеанс, то столик выстукал: «Советы мои к твоему счастию и легки. При
желании много сможешь». Александра Ивановна, моя просьба к Вам, научите, как мне поступить в виду этих последних заявлений. Жду Ваших указаний. Петру Александровичу прошу передать мой привет и большое спасибо за его доброе отношение. Уважающая Вас Мария Марочешникова Адрес мой: Ялта.
Почтампт. До востребования. М. Марочешниковой
Свидетельствуя свое почтение глубокоуважаемой Александре Ивановне, подтверждаю, что все было так, как изложено в письме. Жму руку Петру Александровичу.
Уважающий В. Голосов
[Ф.368 К.8 Ед.1 Письмо в Ребус от неустановленного лица, с рассуждениями о спиритизме и описанием сна, 1900-1910]
[Л.1]
В продолжение многих лет я была глубоко убежденной материалисткой; людей, верящих в загробную жизнь, считала очень неразвитыми, неспособными отнестись критически к чему бы то ни было, посмеивалась втихомолку над ними, и смотрела на них сверху вниз. Что же касается спиритов, то я не сомневалась, что они или совсем выжившие из ума люди, кандидаты в сумасшедший дом, или просто идиоты. Когда мне предложили прочесть книгу о спиритических явлениях,
[Л.1 об.]
я ответила, что еще с ума не схожу, и стала смотреть до некоторой степени свысока на тех, кто предлагал мне книгу. Таково было мое миросозерцание вплоть до катастрофы, о которой хочу рассказать.
Был у меня единственный ребенок - мальчик. Он составлял весь смысл, всю цель моей жизни. Я нередко постоянно сокрушалась, что он родился слишком поздно, что я приближаюсь уже к старости, может быть скоро умру, не успев воспитать его, и ему будет очень тяжело жить без меня.
[Л.2]
О том, что я могу пережить его, я никогда не думала. Лето прошлого 1901 г. я проводила с ним в деревне. Ему было 2 1\2 года. В конце июня были мы в гостях у соседки, у которой в саду похоронен ее дядя, хорошо мне знакомый. Когда мы подошли к его могиле, какой-то голос точно шепнул мне: «спроси: хлопотали ли о разрешении похоронить в саду. Это пригодится для твоего мальчика». Я на мгновение ужаснулась такой мысли, но не придала ей никакого значения. После этого, гуляя в саду у себя дома, я нередко слышала голос, как [Л.2 об.]
бы спрашивавший меня: «Где ты похоронишь твоего мальчика?». Я ужасалась, отгоняла эту мысль и опять не придавала ей никакого значения. 19-го июня был чудный лунный вечер. Мы с ребенком много бегали в саду, он был весел, заставлял меня догонять его и, по-видимому, чувствовал себя совсем здоровым. Это был очень счастливый вечер для меня. Ложась спать, я думала, что мы с ним хорошо заснем после большого моциона на свежем воздухе. Едва я закрыла глаза, не успевши еще заснуть, как увидела
[Л.3]
ребенка, лежащим на руках у моей сестры, страшно бледного, до половины закрытого белой парчой, с белыми лилиями в области желудка. Он как бы вырывался из рук моей сестры, чтобы уйти вверх, а она с печально-серьезным лицом выбивалась из сил чтобы удержать его. Повторяю, видение не могло быть вызвано впечатлениями действительности, так как в тот день я была очень счастлива. На другой день мальчик проснулся бледным, ослабевшим, со всеми признаками недомогания.
[Л.3 об.]
День ото дня он все более и более бледнел и слабел от появившегося у него поноса. Сестра моя очень ухаживала за ним, много хлопотала о приглашении докторов, но все усилия не привели ни к чему: на 10-ый день после видения моего мальчика не стало.
В продолжение его болезни, в короткие часы дремоты, я видела сны, из которых два один очень скоро исполнились в точности,
а 2-ой имел значение впоследствии. Снилось мне, будто я поднялась куда-то вверх и поднялась к поляне, на которой стоял
[Л.4]
мой мальчик. Туда пришло много детей. Мне сказали, что их здесь обучают, как и на земле. Я подумала: вот как их здесь воспитывают! В другой раз видела я, что крестьяне кладут крышу на самой земле около нашей усадьбы, под этой крышей стоит мой мальчик, смотрит на меня и указывает пальчиком в землю. Затем, будто бы он поднялся вверх с веткой фруктового дерева, опустился опять на землю и старался стать на одной линии с веткой.
После его смерти меня охватил ужас, что
[Л.4 об.]
его возьмут у меня и зароют в землю. Сестра успокоила меня, сказав, что она устроит склеп в саду в виде погреба.
Когда я пошла посмотреть на устройство склепа, то увидела, что крестьяне клали крышу, стараясь сделать склеп по прямой линии с фруктовым деревом. Я должна прибавить, что во время болезни ребенка о похоронах я, конечно, не думала. Две ночи спала я рядом с трупиком ребенка, и никаких снов и видений у меня не было. На следующее утро после похорон, когда я была в полусне, услы-
[Л.5]
шав шум, производимый прислугой в соседней комнате, я вдруг увидела своего мальчика, прозрачного, как облака, стоящим около постели своего отца, и смотрящим в полурастворенную дверь следующей комнаты, куда отец его, вставши, вышел. Когда я стала пристально всматриваться, видение исчезло. Я не сомневалась тогда, что это галлюцинация. Дня через два я ночью внезапно проснулась без всякой причины и ясно увидела моего мальчика, идущим ко мне, бледным и груст-[Л.5 об.]
ным. Призрак мгновенно исчез. Я это сочла за галлюцинацию. На 9-ый день после смерти ребенка, утром, я была разбужена ярким солнечным светом. Прислуга нечаянно отворила ставню спальни, но сейчас же опять закрыла ее, и я хотела еще заснуть. Перевер-
нувшись на другой бок с закрытыми глазами, я опять увидела своего мальчика стоящим близко около меня с опущенными веками, мертво-бледным лицом. Каким-то образом я узнала, что он пришел ко мне прощаться и что кто
[Л.6]
то стоит за ним. Я хотела рассмотреть его спутника, но ничего не видела, а только знала, что кто-то взрослый стоит за ребенком. Я почувствовала большое облегчение в ту минуту, погладила мальчика по голове и невольно сказала: ну, Бог с тобой, моя деточка! В это время прислуга где-то сильно хлопнула дверью, и видение исчезло. Я и это сочла за галлюцинацию, и ожидала, что видения будут повторяться еще много раз, но, к удивлению моему, видений больше не было, не повторялись они и до сих пор, в продолжение целого года.
[Л.6 об.]
Недавно прочла я у Стентона Мозеса сообщения, данные ему автоматическим письмом, что душа детей после смерти тела быстро проходит очистительную сферу, и поступает затем на попечение и обучение высшего духа.
Вот как здесь воспитывают! Припомнилось мне из моего сна, как дополнение ко всему виденному мною.
Да послужит мой рассказ в утешение тем, кто лишен радости жизни после смерти близких людей!
