CC BY
44Icten E. Communication Barriers at Work // Bulletin of the Transilvania University of Bra§ov, Vol. 3 (52). Series IV: Philology and Cultural Studies, 2010. P. 211-214.
Kalin R., Rayko D. Discrimination in evaluative judgments against foreign-accented job candidates. Psychological Reports, 1978. P. 1203-1209.
Krings F., Olivares J. At the doorstep to employment: Discrimination of immigrants as a function of applicant ethnicity, job type, and prejudice// International Journal of Psychology, 2007. Volume 42, Issue 6. P. 406417.
Lev-Ari S., Keysar B. Why don't we believe non-native speakers? The influence of accent on credibility. Journal of Experimental Social Psychology, 2010. 46(6). P. 1093-1096.
Seggie I., Smith N., Hodgins P. Evaluations of employment suitability based on accent alone: An Australian case study. Language Sciences, 1986. 8., P.129-138.
Singer M., Eder G.S. Effects of Ethnicity, Accent, And Job Status on Selection Decisions // International Journal of Psychology, 1989. Volume 24, Issue 1-5. P. 13-34.
УДК: 81 23
Пучков С.И.
Специфика вербальной репрезентации политического события в
разноязычных СМИ
Военный университет Министерства обороны Российской Федерации Россия, Москва, [email protected]
Аннотация. Автор статьи исследует специфику вербальной репрезентации политического события в лингвокультурах Испании, Франции и США. В основе исследования - сравнительный анализ представления вербального образа М. Каддафи на материале периодических изданий "El País", "Le Figaro", "Le Monde", "The Washington Post" и "USA Today". В основе компаративного анализа - теория высоко- и низкоконтекстуальных культур Э. Холла.
Ключевые слова: речевое событие; речевая ситуация; вербальный образ; национальная специфика; испанский язык, французский язык, английский язык.
Puchkov S.I.
Specificity of Political Event's Verbal Representation in the Multilingual Mass Media
Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation Russia, Moscow, [email protected]
Abstract. The author explores the specificity of political event's verbal representation in the Spanish, French and American linguocultures. The study is based on the comparative analysis of the M. Gaddafi's verbal image's representation on the material of the periodicals "El País", "Le Figaro", "Le Monde", "The Washington Post" and "USA Today". The comparative analysis is based on E. Hall's theory of high-and low-contextual cultures.
Keywords: speech event; speech situation; verbal character; national specificity; Spanish; French; English.
Введение
В рамках коммуникативной парадигмы особое внимание уделяется понятию речевой ситуации и факторам, влияющим на её становление [Леонтьев 1969; Сорокин 1979]. Национальная специфика речевого события определяется, с одной стороны, особенностями познавательных моделей того или иного этноса, с другой -требованиями формата национальных СМИ, испытывающих серьезное влияние глобализационных процессов. Познавательные модели могут быть специфическими и потому непонятными представителям других этносов, что зачастую приводит к неэффективным коммуникативным актам в процессе межкультурной коммуникации [Пищальникова 2007]. Овладение этими моделями может быстро и результативно осуществляться под влиянием СМИ: жанровое своеобразие представляемой СМИ информации максимально приближено к речевому акту; в СМИ ставятся те же коммуникативные задачи, что и в реальном речевом акте представителей разных лингвокультур -эффективное воздействие на коммуниканта для достижения поставленной цели. При этом цели могут быть максимально разнообразными.
Одной из основных задач СМИ является формирование необходимого здесь и сейчас (!) отношения реципиентов к репрезентируемым событиям. Средства массовой информации сейчас являются монополистом в сборе, обработке и предоставлении информации наиболее широким массам реципиентов. Благодаря глобализации скорость передачи и распространения информации все время возрастает, но достоверность передаваемой информации проверить крайне трудно [Анисимова 2003; Сонин 2005; Мичурин 2013
и др.]. СМИ взяли на себя роль формировать образы политиков, и в силу высокой ангажированности СМИ создаваемые образы могут радикально отличаться от своего прототипа. Примером модификации образа политика может служить представление в СМИ ливийского лидера Муаммара Каддафи, чья жизнь прервалась 20 октября 2011 г. в результате кровавого государственного переворота. Многие страны мира с интересом следили за ситуацией в Ливии во время гражданской войны, и СМИ разных государств целенаправленно формировали образ ливийского лидера.
Исследование
Анализ национальной специфики представления медийного образа Каддафи в трех лингвокультурах - Испании, Франции и США -осуществляется на материале наиболее влиятельных периодических изданий: "El País", "Le Figaro", "Le Monde", "The Washington Post" и "USA Today". Цель статьи - выявить национальную специфику речевого события в контексте указанных лингвокультур.
Согласно Ю. А. Сорокину, речевое событие является актом вербального воздействия, направленного на регуляцию деятельности партнера [Сорокин 1979, c. 73-74]. Несколько модифицируя схему Ю. А. Сорокина, отметим, что схема простейшего межкультурного речевого события предполагает обязательное включение двух коммуникантов К1 и К2, имеющих модели ситуации общения, отвечающие целям каждого из них, включающих задачу общения, представление о ситуации общения, о задаче общения партнера. Эффективное общение предполагает взаимодействие коммуникантов [Grice 1975; Leech 1983]. Результатом этого взаимодействия в случае коммуникативного успеха является сближение моделей ситуации общения у К1 и К2. С позиции каждого коммуниканта общение протекает как процесс решения поставленной коммуникативной задачи, и их реакции констатируют всего обратные связи в системе К1 - К2, которая служит для коррекции воздействия партнера по коммуникации.
Однако в восприятии СМИ, осуществляющих доминирующую функцию воздействия, актуальна модель Ю. А. Сорокина, согласно которой К1 - СМИ, К2 - конкретный реципиент, читатель. При этом К1 имеет четкую, проработанную модель ситуации общения, то есть некий план, исходя из которого СМИ будет достигать поставленных целей. В модели ситуации общения зафиксирована задача общения СМИ, представление о ситуации общения (как будет протекать это общение), представление о задаче общения читателя СМИ, представление реципиента о задаче общения СМИ. В рамках представленной модели речевого события СМИ учитывает предполагаемую реакцию реципиента, но последний никак не влияет на характер представления
информации в СМИ, а реципиент волен или полностью принять интерпретацию СМИ, или не принимать ее вообще.
Необходимо заметить, что основной задачей СМИ de jure является своевременное и беспристрастное описание событий и предоставление реципиентам информации о происходящем вокруг. Однако de facto средства массовой информации являются мощным идеологическим и политическим оружием в руках правящего слоя населения, который обеспечивает финансовую поддержку медиа-холдингов. Следовательно, реципиенты, уверенные в том, что СМИ выполняют возложенные на них задачи, оказывается в полной зависимости от поставляемой информации, которая может не быть правдивой, но позволяет средствам массовой информации эффективно влиять на формирование концептуальной системы как непрерывно конструируемой системы информации (мнений и знаний), которой располагает индивид о действительном или возможном мире [Павилёнис 1983].
В результате успешного общения между К1 (СМИ) и К2 (реципиент) происходит сближение моделей ситуации общения у СМИ и конкретного читателя. Другими словами, вербальное воздействие на концептуальную картину мира конкретного индивида успешно завершается, в ассоциативно-вербальную сеть реципиента встраиваются новые модели, которыми он руководствуется в принятии дальнейших решений. В такой ситуации ответная реакция К2 может учитываться СМИ и даже привести к изменению тактики представления информации. Но, как правило, СМИ продолжает свою медийную политику, пока количество читателей, недовольных ею, не проходит «критическую точку» и читатели перестают пользоваться его информацией. Стратегически СМИ, безусловно, учитывают реакцию читателей, иначе они теряют аудиторию.
Чтобы выявить национальную специфику речевого события, воспользуемся сравнительным методом, позволяющим эффективно сопоставить определенные параметры речевого события разных лингвокультур.
Все выбранные нами языки относятся к индоевропейской языковой семье и являются флективными, что определяет сходство ряда познавательных моделей и способов выражения грамматических значений. Это не снижает уровня актуальности заявленной проблемы, напротив, подчеркивает национальную специфику представления речевого события при всем сходстве языков. В основе проводимого в данной работе компаративного анализа лежит теория высоко- и низкоконтекстуальных культур Э. Холла, так как, по нашему мнению, она предлагает сопоставимые параметры анализа и является «открытой» теорией, способной при необходимости включать новые. Согласно
теории Э. Холла, качество контекста, под которым подразумевается «информация, окружающая некое событие» [Hall 1990, p. 6], является основанием для отнесения той или иной культуры к высоко- или низкоконтекстуальной. При этом контекст неразрывно связан со значением конкретного события. Говоря о неразрывном единстве культуры и коммуникации, американский антрополог утверждает, что именно в речевом событии выкристаллизовывается культура этноса, следовательно, при исследовании культуры особое внимание должно уделяться конкретному речевому акту. Речевое событие, протекающее в рамках высоконтекстуальной культуры (далее ВК. - С.П.), отличается низким уровнем вербально, эксплицитно передаваемой информации, а большая часть информации передается невербально, имплицитно. Коммуниканты речевого события низкоконтекстуальной культуры (НК), наоборот, передают большую часть информации вербально, эксплицитно при низкой информативности жестов, мимики, метафор, аллюзий и тд. [Ibid.]. Э. Холл пришел к выводу, что испанская лингвокультура является высококонтекстуальной за счет высокой степени развития обширных и детализированных межличностных отношений в семье, в кругу друзей, в рабочем коллективе, в результате в повседневной коммуникации испанцам не требуется вербализовать информацию детально. Таким образом, высокий контекст данной лингвокультуры обусловлен высокой степенью интеграции разных сфер жизнедеятельности индивидов [Ibid., p. 6-7]. Лингвокультура США, напротив, согласно Э. Холлу, относится к ряду низкоконтекстуальных культур, так как для нее характерно четкое разделение сфер жизнедеятельности. Связи между представителями американской лингвокультуры ограничены определенными рамками, из чего следует, что американцы нуждаются в детальной фоновой информации при принятии того или иного решения. Американский взгляд на жизнь состоит в разделении события на информационные сегменты и концентрации внимания на каждом сегменте [Ibid.]. Французская лингвокультура отнесена исследователем к числу низкоконтекстуальных культур, но с оговоркой, что контекст ее выше, чем у американцев [Ibid.]. Таким образом, согласно выводам Э. Холла, названные в нашем исследовании лингвокультуры можно представить на шкале культур от низкого контекста к высокому следующим образом: американская, французская, испанская. При этом американский антрополог, в соответствии со своей концепцией, основывался на результатах исследования не столько собственно лингвистических факторов, сколько внешних по отношению к языку.
В нашей работе ставится задача исследования языкового представления события как возможного параметра сопоставления
культур, поскольку именно в языке закреплены модели поведения, отражающие национальную специфику той или иной лингвокультуры. Рассмотрим специфику представления образа Муаммара Каддафи в западных СМИ, которая, на наш взгляд, задается характером лингвокультуры. Результаты анализа материалов периодических изданий испанской лингвокультуры, отнесенной Э. Холлом к классу высококонтекстуальных культур, говорят о резком изменении качества контекста этой лингвокультуры в настоящее время. Образ ливийского лидера создается путем использования лексем в их прямом значении, а в случае, если лексема является полисемичной, вариативность значения такой лексемы нейтрализуется четко выраженным контекстом предложения, абзаца, текста: tirano / тиран; dictador livio / ливийский диктатор; recurrió sistemáticamente a la cárcel / систематически отправлял в заключение; no podíamos intuir su nivel de barbarie, de sadismo y de violencia / мы не могли себе даже представить уровень его варварства, садизма и агрессии. Широкое использование глагольных форм активного залога акцентирует непосредственную причастность М. Каддафи к выполнению того или иного порицаемого действия: recurrió sistemáticamente a la cárcel / систематически отправлял в заключение; recurrió al asesinato y la tortura / обрекал на пытки и убийство; extirpó cualquier libertad / искоренил свободу; desarrolló un enfermizo culto a la personalidad / культ личности, созданный и взращенный Каддафи, оказался болезнью ливийского общества. Частотное использование портретных характеристик при создании вербального образа ливийского лидера позволяет испанским СМИ максимально четко обозначить границы его, не оставляя места размышлениям реципиентов: (dirigente) astuto y progmático / (руководитель) хитрый и прагматичный; (al líder livio ha unido) excentridad y progmatismo / (характер ливийского лидера отличается как) эксцентричностью, так и прагматизмом; cínico / циничный; tipo carismático/ харизматичный человек. При этом отмечается редкое использование описательных конструкций, в которых М. Каддафи не является субъектом действия. В этом случае образ ливийского лидера создается путем описания актуальных на момент предоставления информации событий, к которым М. Каддафи имеет косвенное отношение: el fin de un largo y penoso capítulo para el pueblo de Libia / конец главы истории Ливии, долгой и болезненной для ее народа; смерть Каддафи рассматривается как начало нового, демократического этапа в жизни страны, а предыдущий этап оценивается как болезненный; акцентируется несовместимость правления Каддафи с демократией: el fin de Gadafi es una oportunidad para la democracia en Livia / смерть Каддафи - шанс построить демократию в Ливии. В этих и подобных конструкциях намеренно
задается доминантное противопоставление смерть Каддафи - шанс демократии. Оно реализуется не только в лексических значениях конкретных слов, но и в системе связей между компонентами предложения / абзаца; cinco años después de la muerte del dictador el país se descompone en una carrera por el poder y el dinero / через 5 лет после смерти диктатора страну разлагает борьба за власть и наживы. Кроме того, специфическим приемом создания образа М. Каддафи в испанских СМИ является частая замена в предложениях имени ливийского лидера на приписываемую ему качественную характеристику: era un depredador con las mujeres / с жестокостью, походившей на жестокость маньяков, он обращался с женщинами; tirano / тиран, dictador / диктатор. Частое использование ограниченного круга лексем позволяет испанским СМИ сузить вариативность возникающих в сознании реципиентов ассоциаций, связанных с именем М. Каддафи, что позволяет быстро и однозначно создать желаемый образ политика.
Способы создания вербального образа ливийского политика, продемонстрированные испанскими СМИ, позволяют сделать вывод: сегодня испанская медиакультура, естественно испытывающая сильнейшее воздействие глобализационных процессов, вынуждена при представлении в СМИ ряда политически и социально значимых для всего мирового сообщества событий, реализовывать стратегии низкоконтекстуальных культур для сохранения и своего имиджа, одобряемого союзниками. Этот вывод противоречит однозначному заключению, к которому пришел Э. Холл, относя испанцев к представителям высококонтекстных культур. Таким образом, можно предполагать, что изменение тех или иных параметров сопоставления культур может совершаться под воздействием внешних, средовых факторов.
Анализ материалов периодических изданий французской лингвокультуры позволяет сделать вывод об актуальности заключений, сделанных Э. Холлом, согласно которым французская лингвокультура является высококонтекстуальной. Высокий контекст данной лингвокультуры выражается в использовании при создании вербального образа М. Каддафи лексических средств, употребляющихся в переносном значении, а также в широком использовании описательных конструкций, имеющих отношение к актуальной ситуации в Ливии и за ее рубежами: la venue humiliante (de Kadhafi) / унизительное появление (Каддафи); la présidence (du colonel Kadhafi) a été très controversée et "très nuisible à l'image de TUA" / председательство (полковника Каддафи) носило очень противоречивый характер и «принесло много вреда имиджу Африканского союза»; Kadhafi : pas de société civile en
Libye / Каддафи: никакого гражданского общества в Ливии. Очевидно использование имплицитных средств создания образа М. Каддафи. Частое использование метафор и других средств художественной выразительности позволяет реципиентам самим сделать выводы о качествах, присущих ливийскому лидеру. При этом ассоциативное поле не сужается, как это было продемонстрированно в анализе речевого события испанских СМИ, а наоборот, намеренно расширяется, что позволяет повысить уровень вариативности восприятия лексем, представляющих образ ливийского лидера: l'Afrique est le nouveau terrain de jeu (de Kadhafi) / Африка - новая площадка для игр (Каддафи); Kadhafi est issu du désert / Каддафи - выходец из пустыни; Kadhafi, dirigeant shakespearien / Каддафи, правитель по Шекспиру. Вместе с этим отмечается употребление конкретизирующих лексем и конструкций, позволяющих придать конкретную форму создаваемому образу ливийского лидера. Но их низкая частотность не может коренным образом повлиять на доминантную тенденцию высокого контекста в представлении информации: Kadhafi, tyran craint jusqu'à son dernier souffle / Каддафи - тиран, внушающий страх до последнего вдоха; le dictateur libyen / ливийский диктатор, le tyran libyen / ливийский тиран, le colonel Kadhafi / полковник Каддафи. Отличительной чертой национальной специфики создания образа ливийского лидера является частое использование конструкций, в которых полковник Каддафи не является актантом: la Libye et ses quelque 5 millions d'habitants est trop exigué pour Kadhafi / для Каддафи недостаточно Ливии с 5 миллионным населением; la répression menée par le régime de M. Kadhafi contre une révolte / мятеж спровоцировал введение репрессий со стороны режима Каддафи, la violente répression engagée par le régime de Mouammar Kadhafi / жестокие репрессии, инициированные режимом Муаммара Каддафи; les forces loyales au colonel Mouammar Kadhafi ont tué au moins 142 personnes / силы, преданные полковнику Муаммару Каддафи, убили 142 человека за месяц - употребление имени ливийского лидера в качестве пассивного деятеля позволяет отстранить Каддафи от прямых обвинений в убийстве собственных граждан, вместе с тем создает иллюзию отсутствия контроля над подчиненными военными силами. В данном случае образ ливийского лидера опять создается имплицитно. Проанализировав способы представления информации в конкретных речевых ситуациях французской лингвокультуры, можно сделать вывод о том, что уровень контекста во французской лингвокультуре существенно выше по сравнению с уровнем контекста лингвокультуры Испании.
В периодических изданиях США образ ливийского лидера создается как путем использования портретных характеристик (Gaddafi
has been daffy for a long time / Каддафи был безумен в течение долгого времени; Gaddafi was totally insane / Каддафи был совершенно душевнобольным), так и путем употребления описательных конструкций, не использующих М. Каддафи в качестве субъекта действия. Для выражения заданного СМИ образа ливийского лидера используется прямая номинация Каддафи, сужающая вариативность возникновения ассоциативных связей в сознании индивидуумов: Libyan dictator Moammar Gaddafi / ливийский диктатор Муаммар Каддафи; dictator / диктатор; ... with Moammar Gaddafi, sponsor of two of the most spectacular acts of terrorism against Americans and a cruel dictator in his own country since 1969 / .с Муаммаром Каддафи, спонсором двух наиболее выдающихся террористических актов против американского народа и жестоким диктатором Ливии с 1969 года. При этом частотны случаи, когда образ М. Каддафи создается имплицитно, путем описания конкретного события или действия, в которых Каддафи не является актантом: the regime was a death-defying act / этот режим был практикой, сопряженной с риском для жизни; Libyan dictator Moammar Gaddafi's many and varied eccentricities / многие разнообразные странности ливийского диктатора Муаммара Каддафи; the Gaddafi regime has not altered its domestic repression / режим Каддафи не отказался от внутренних репрессий. В то же время с высокой частотны конструкции, в которых ливийский лидер является субъектом действия, что акцентирует образ М. Каддафи: leader Moammar Gaddafi ordered warplanes and helicopters to halt protesters in the capital Tripoli / лидер Муаммар Каддафи отдал приказ силам военной авиации остановить протестующих в Триполи; Gaddafi vows to "die as a martyr" / Каддафи клянется умереть мучеником; Gaddafi." is the architect of his own gilded cage" / Каддафи - создатель своей собственной позолоченной клетки. Кроме того, при создании вербального образа М. Каддафи прослеживается широкое использование средств риторического воздействия, что позволяет передавать часть информации имплицитно: Gaddafi was the quintessential 20th-century dictator / Каддафи был квинтэссенцией диктаторов XX столетия; president Ronald Reagan once called Gaddafi the "mad dog of the Middle East" / президент Рональд Рейган как-то назвал Каддафи «бешеным псом Ближнего востока»; Gaddafi's paranoid police state was increasingly incompatible with this modern world / параноидальное полицейского государство Каддафи становится все более несовместимым с реалиями современного мира. Анализ представленного периодическими изданиями США материала позволяет сделать вывод о сохранении низкого уровня контекста американской лингвокультуры, в котором, однако, очевидны и признаки высококонтекстуальности, детерминированные, вероятно, общей
тенденцией внешней политики США к жесткости, точному выражению своей доминирующей позиции в мире, а следовательно, ее однозначному представлению.
Заключение
Таким образом, национальная специфика речевого события в современных медиа может корректироваться актуальными политическими и социальными задачами, что проявляется в характере речевых действий. Они, согласно А. А. Леонтьеву, структурны и целенаправленны [Леонтьев 1969]. Следовательно, речевые действия могут становиться средством достижения таких специфических целей, как создание заданного образа конкретного политика и регуляция общественного мнения путем вербального воздействия на концептуальную систему каждого отдельно взятого индивида. При этом в ассоциативно-вербальную сеть реципиента встраиваются новые модели поведения, которыми он руководствуется в дальнейшем при принятии того или иного решения. Эффективность такого воздействия сомнительна без учета национальной специфики речевого события, так как в рамках разных лингвокультур реализуются различные модели поведения. Кроме того, различаются и тактики представления информации. Уместная тактика способна ускорить процесс внедрения необходимых моделей поведения и наоборот, неправильно выбранная тактика окажется неэффективной в контексте той или иной лингвокультуры.
Взятая в основу компаративного анализа теория высоко- и низкоконтекстуальных культур Э. Холла позволила выявить национальную специфику речевого события лингвокультур Испании, Франции и США. Так, в настоящее время при создании вербального образа М. Каддафи представители испанской лингвокультуры склоняются к реализации тактик низкоконтекстуальных культур: частое использование портретных характеристик, использование глагольных форм активного залога, употребление лексем в прямом значении и редкое использование описательных конструкций. Представители французской лингвокультуры, наоборот, четко придерживаются тактики выкоконтекстуальной культуры: широкое использование средств художественной выразительности, редкое употребление портретных характеристик и частое использование конструкций, в которых М. Каддафи выступает в качестве пассивного деятеля.
Лингвокультура США представляет собой пример лингвокультуры, реализующей в равной мере как тактики низкоконтекстуальных, так и высококонтекстуальных культур: использование прямой номинации посредством портретных
характеристик и вместе с тем использование описательных конструкций и средств риторического воздействия.
Ни один из приведенных выводов не подтверждает заключения, к которым пришел в своих работах американский антрополог Э. Холл, отнеся испанскую культуру к разряду высоконтекстуальных, американскую и французскую - к разряду низкоконтекстуальных, но с оговоркой, что контекст последней выше, чем в американской. По нашему мнению, это обусловлено рядом причин. Во-первых, Э. Холл исследовал в большей степени внеязыковые факторы, влияющие на коммуникативный процесс. Нами же была поставлена задача исследования языкового представления события как возможного параметра сопоставления культур. Во-вторых, как известно, язык развивается стихийно и с момента проведения Э. Холлом своего исследования прошло больше полувека, следовательно, процессы развития языка в указанных культурах могли повлечь за собой их переход в разряд высоко- или низкоконтекстуальных культур. В-третьих, на речевое событие влияет жанровое своеобразие представляемой СМИ информации. И при этом СМИ испытывают сильное влияние глобализационных процессов, которые так или иначе влияют на выбор тактики представления информации.
Список литературы Анисимова Е.Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация.
М.: Издательский центр «Академия», 2003. 128 с. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1997. 287 с. Леонтьев, А.А. Язык, речь, речевая деятельность. М.: «Просвещение», 1969. 216 с.
Мичурин Д.С. Влияние поликодовых текстов на динамику виртуальной коммуникации в интернете / Д.С. Мичурин // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2013. № 4. С. 290-295.
Павилёнис Р.И. Проблема смысла. Современный логико-философский
анализ языка. М.: «Мысль», 1983. 286 с. Пищальникова В.А. Принципы выявления вербальной маркированности этногенетического типа // Вестник МГЛУ. Вып. 5 (584). Языкознание. Языковое существование человека и этноса. М.: ИПК МГЛУ «Рема», 2010. С.73-83. Сонин А.Г. Понимание поликодовых текстов: когнитивный аспект. М.: ИНИОН РАН, 2005. 220 с.
Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Шахнарович А.М. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. М.: «Наука», 1979. 327 с. Grice H.P. Logic and conversation. In: «Syntax and semantics», v. 3, ed. by
P. Cole and J. L. Morgan, N. Y., Academic Press, 1975, p. 41-58. Leech G. Principles of Pragmatics. L., N.Y.: Longman, 1983. 250 p. Hall E.T. Beyond culture. Garden City (N.Y.): Anchor press: Doubleday,
1989. 314 p.
Hall E.T. Understanding cultural differences. London: Intercultural press,
1990. 196 p.
УДК: 811.1/.8
Штеба А.А. Эмотивность нуля
Волгоградский государственный социально-педагогический университет, Россия, Волгоград, [email protected]
Аннотация. В статье рассматривается проблема контекстуальной актуализации в семантике эмоционально-оценочно нейтральных лексических единиц эмотивных сем. Данный процесс обусловливает переход эмотивного статуса из потенциатива в ситуативный коннотатив, когда эмотивная сема становится не факультативной, а облигаторной в рамках определенной коммуникативной ситуации. Активизация потенциальных эмотивных сем анализируется с позиции ризоморфной организации семантики.
Ключевые слова: эмотивность, эмотивная сема, потенциальный эмотив, коннотатив, ризома.
Shteba A.A. Emotiveness of zero
Volgograd State Socio-Pedagogical University, Russia, Volgograd, [email protected]
Abstract. The article deals with the problem of contextual actualization emotive semes in the semantics of neutral lexical units. This process causes the transition of the emotive status from the potential to the situational connotative, when the emotive seme becomes not optional, but obligatory inside of a communicative situation. The activation of potential emotive semes is analyzed from the position of the rhizomorphic organization of semantics.
Keywords: emotiveness, emotive seme, potential emotive word, connotative word, rhizome.
