CC BY
157
СПЕЦИФИКА РУССКОЙ ИКОНОПИСИ КАК ЯВЛЕНИЯ КУЛЬТУРЫ В РЕЛИГИОЗНОМ АСПЕКТЕ
УДК 27-526.62
А. С. Александрова
Российский новый университет (РосНОУ)
В последнее время в свете новых открытий в различных областях науки вопрос о смысле жизни и религиозности не только продолжает быть столь же насущным, как в древности, но становится острее с каждым годом. Религия народа оказывает большое влияние на его жизнь, развитие и благополучие, как материальное, так и морально-духовное. Русская православная икона — одно из высочайших общепризнанных достижений человеческого духа. Почитание святых икон имеет в Церкви большое значение, ведь икона несёт в себе намного больше, чем просто образ, она не просто украшает храм или иллюстрирует Священное Писание — она является его полным соответствием, органической частью богослужебной жизни. Россия, являясь преемницей Византийской империи, сумела сохранить в течение долгих лет заповеданные ей устои православной церкви, в том числе и в иконописи. Известно, что богословие в слове дано было Византией, а богословие в красках — Россией. В данной статье рассматривается иконопись как явление культуры.
Ключевые слова: икона, иконопись, русская иконопись, церковь, церковная живопись, православная культура, богословие, богословие в красках, иконописцы, иконоборчество.
A. S. Alexandrova
Russian New University (RosNOU), Radio St., 22, 105005, Moscow, Russian Federation
SPECIFICS OF RUSSIAN ICON PAINTING
AS A PHENOMENON OF CULTURE IN RELIGIOUS ASPECT
Recently, in a view of new discoveries in various areas of a science the question on meaning of the life and religiousness not only continues to be so essential as in ancient times, but becomes more acute every year. The religion of people has a great influence on their life, progress and well-being, both material, and moral-spiritual. The Russian Orthodox icon is one of the highest recognized achievements of the human spirit. Honouring of holy icons in the Church is of great importance, because the icon brings much more than just an image, it does not simply decorate the temple or illustrates the Scripture — it is its full compliance, an organic part of the liturgical life. Russia, being the successor of the Byzantine Empire, has managed to maintain for many years the given foundations of the Orthodox Church, including icon-painting. It is known, that the divinity in a word has been given by Byzantium, and divinity in paints — by Russia. This article considered the icon-painting as a cultural phenomenon. Keywords: icon, icon-painting, Russian icon-painting, church, church painting, the Orthodox culture, divinity, divinity in paints, icon-painter.
«Вопрос о смысле жизни, будучи по существу одним и тем же во все века, с особою резкостью ставится именно в те дни, когда обнажается до дна бессмысленная суета и нестерпимая мука нашей жизни.
вся русская иконопись представляет собой
отклик на эту беспредельную скорбь существования — ту самую, которая выразилась в евангельских словах: "душа моя скорбит смертельно".
Её символический язык непонятен сытой плоти, недоступен сердцу, полному мечтой
АЛЕКСАНДРОВА АННА СЕРГЕЕВНА — аспирантка факультета гуманитарных технологий Российского нового университета (РосНОУ)
ALEKSANDROVA ANNA SERGEEVNA — doctoral student of Humanities Faculty, Russian New University (RosNOU)
e-mail: [email protected] © Александрова А. С., 2015
о материальном благополучии. Но он становится жизнью, когда рушится эта мечта и у людей разверзается бездна под ногами. Тогда нам нужно чувствовать незыблемую точку опоры над бездной: нам необходимо ощущать это недвижное спокойствие святыни над нашими страданием и скорбью, а радостное виденье собора всей твари над кровавым хаосом нашего существования становится нашим хлебом насущным. нам нужно достоверно знать, что зверь не есть всё во всём мире, что над его царством есть иной закон жизни, который восторжествует.
Вот почему в эти скорбные дни оживают те древние краски, в которых когда-то наши предки воплотили вечное содержание. Мы снова чувствуем в себе ту силу, которая в старину выпирала из земли златоверхние храмы и зажигала огненные языки над пленным космосом. Действенность этой силы в Древней Руси объясняется именно тем, что у нас в старину "дни тяжких испытаний" были общим правилом, а дни благополучия — сравнительно редким исключением. Тогда опасность "раствориться в хаосе", то есть, попросту говоря, быть съеденным живьём соседями, была для русского народа повседневной и ежечасной.
И вот теперь, после многих веков, хаос опять стучится в наши двери. Опасность для россии и для всего мира — тем больше, что современный хаос осложнён и даже как бы освещён культурой. Биологизм сознательно возводится в принцип, утверждается как то, что должно господствовать в мире. Это — уже нечто большее, чем жизнь по образу звериному: здесь мы имеем прямое поклонение этому образу, принципиальное подавление в себе человеколюбия и жалости ради него. Торжество такого образа мыслей в мире сулит человечеству нечто гораздо худшее, чем татарщина. Это — неслыханное от начала мира порабощение духа, озверение, возведённое в принцип и систему, отречение от всего того человечного, что доселе было и есть в человеческой культуре. речь идёт не только о сохранении нашей цельности и независимости,
а о спасении самого смысла человеческой жизни против надвигающегося хаоса и бессмыслицы. Та духовная борьба, которую нам придётся ещё выдержать, неизмеримо важнее и труднее. Человек не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой, или упасть в бездну, вырасти или в Бога, или в зверя. в настоящий исторический момент человечество стоит на перепутье» [9].
Так говорил князь Е. Н. Трубецкой в публичном выступлении в 1916 году, но всё вышесказанное как нельзя точнее описывает культурную и религиозную ситуацию, сложившуюся в россии спустя почти сто лет. Это ещё раз подчёркивает актуальность незыблемых православных истин, церковного уклада с точки зрения не только религии, но и культуры русского народа.
Икона представляет собой интереснейший объект для изучения, являясь одним из важнейших элементов Православной Церкви.
русская православная икона — одно из высочайших общепризнанных достижений человеческого духа.
православное христианство представлено во всём мире бесценными сокровищами не только в области богослужения и святоотеческих трудов, но и в той области искусства церкви, которое рассматривается в данном исследовании, — иконописи. почитание святых икон имеет в церкви большое значение, ведь икона несёт в себе намного больше, чем просто образ, она не просто украшает храм или иллюстрирует Священное Писание — она является его полным соответствием, органической частью богослужебной жизни.
церковная живопись, или иконопись, внушаемая духом веры христианской и возникшая во времена апостольские, достойна внимания и исследования не по одной только художественной части, но и по внутренней её связи с догматами, таинствами и священнодействиями православной восточной церкви, по влиянию на религиозную жизнь русского народа. Под её священным знаменем много веков идёт русская народность по пути своего умственного и нравственного образования.
«Иконопись, — говорит св. Григорий Нисский, — есть грамота для неграмотных». в этом смысле святые иконы суть книги, написанные, вместо букв, липами и вещами; в них неграмотные усматривают то, чему должны по вере следовать; из них они учатся. Для такой-то цели VII Вселенский собор подтвердил: иметь в храмах лики Спасителя, Божией Матери и других святых. Сего предписания неуклонно держится наша отечественная Церковь.
Как и Богодухновенное учение Церкви, предание иконографическое также обретает свой полный смысл и тесную связь с другими свидетельствами веры (Писанием, догматами, литургией) в Предании Духа Святого. Иконы, так же как и догматические определения, могут быть сближены со Священным Писанием и получать то же почитание, потому что иконография показывает в красках то, о чём в буквах письма благовествуют слова. Догматы обращены к уму, будучи умопостигаемыми выражениями той реальности, которая превышает наше разумение.
Иконы воздействуют на наше сознание через внешние чувства, показывая нам ту же сверхчувственную реальность. Однако элемент умопостижения не чужд иконографии: смотря на икону, мы открываем в ней «логическую» структуру, некое догматическое содержание, определившее её композицию.
Икона изображает свет и не изображает тьму, тела не отбрасывают тени, в ней нет ночи, а вечно длится день. В традиционной иконе невозможен эффект светотени, возникающий вследствие внешнего источника света, при котором одна сторона становится освещённой, а противоположная — остаётся в тени, ибо божественный (нетварный) свет освещает всё. Святые изображаются на иконе также с точки зрения вечности. небожители лишены недостатков душевных и телесных, они одухотворены. но это движение от материи к духу никогда не приводило к исчезновению телесного начала в иконе, к абстракции, в которой символы и знаки обходятся без антропоморфных форм. Это означало бы выход за пределы
христологии, развоплощение. Православная икона стоит на фундаменте веры в Боговопло-щение, которое не только не отрицает плоть, но освящает её и придаёт ей новое, более высокое значение. Христианство нашло поистине царский путь между двумя крайностями — культом тела и отвержением его — в освящении и преображении плоти.
В иконописных изображениях черты, которые проводят резкую грань между человекообразными языческими богами и православными святыми, заключаются, во-первых, в аскетической неотмирности иконописных ликов, во-вторых, в их подчинении храмовому архитектурному, соборному целому и, наконец, в-третьих, в том специфическом горении ко кресту, которое составляет яркую особенность всей нашей церковной архитектуры и иконописи.
Если «рисование есть вторая грамотность» (как сказал Астерий, церковный писатель IV века), то иконописание есть, можно сказать, второе исповедание веры, сопровождаемое передачей её истины не звуком слов и буквами, а наглядным выражением, доступным как образованному, так и неграмотному, для которого иконы и суть единственные книги. Таким образом, иконопись — средний памятник между писанием и преданием.
По словам Е. н. трубецкого, в иконописи отражается та борьба двух миров и двух ми-рочувствий, которая наполняет собою всю историю человечества.
Икона — это священный образ, в котором находит отражение телесное и духовное, человеческое и божественное, видимое и невидимое. Икона даёт нам возможность приобщиться к опыту Церкви, прежде всего к опыту Святых отцов, помогает понять ту Весть, что несёт миру православие, воспринять тот взгляд на мир, который присущ христианскому миросозерцанию в целом.
наше иконописное искусство, всегда глубоко символическое, когда приходится изображать потустороннее, проникается каким-то своеобразным священным реализмом в изображении этой сбывающейся в посюсторон-
ней любви радости [8].
Исследователи иконы много писали об обратной перспективе, о том своеобразном построении иконного пространства, в котором нет единой точки горизонта, где все линии сходятся, а предметы не уменьшаются, но увеличиваются по мере удаления от нашего глаза. Название этого приёма условно и возникло по аналогии с прямой перспективой, на основе которой строится реалистическая картина. Единственной точкой пересечения линий иконы — геометрических и смысловых — может быть та, в которой находится молящийся: пространство иконы как бы раскрывается вокруг него, вовлекая его внутрь иконного мира, и поэтому все предметы кажутся развёрнутыми, они видны с трёх, а то и с четырёх сторон.
Источники нашей иконописи — история и предание. содержание своё она заимствует из священного Писания, из деяний св. соборов, из отеческих книг и житейников. Дабы избежать вымысла и разрыва между образом и Первообразом, иконописцы пишут с древних икон или пользуются пособиями. Тради-
ционность в иконописи — основное условие для иконописания. Писание по старым образцам — существо иконографии и даёт ей право на существование.
Таким образом, в обозрении святых икон в жизни народной открывается ближайшее, догматическое их отношение к православию, к Церкви, к государству, селению и дому; вместе с тем осязательное влияние на дух народа, на дела общественные, военные, гражданские и семейные. Неиссякаемым источником тому служат вера и благочестие, сближающие поклоняющегося с поклоняемым и земное с небесным. Именно сочетание совершенной неподвижности тела и духовного смысла очей, часто повторяющееся в высших созданиях нашей иконописи, производит потрясающее впечатление. Неподвижность в иконах усвоена лишь тем изображениям, где не только плоть, но и самое естество человеческое приведено к молчанию, где оно живёт уже не собственною, а надчеловеческою жизнью. разумеется, это состояние выражает собою не прекращение жизни, а как раз наоборот, высшее её напряжение и силу [9].
Примечания
1. Андреев н. о. О «деле дьяка Висковатого» // Иконы великой России / Евгений Трубецкой, Сергий Булгаков, Николай Покровский. 2-е доп. изд. Москва : Эксмо, 2011. 415 с.
2. Василий Великий, архиепископ Кесарийский. Беседа 19-я: На день святых четыредесяти мучеников // Творения иже во святых отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийския. Ч. 1—7. Москва : Типография Августа Семена при Императорской Медико-хирургической академии, 1845—1848. Ч. 4.
3. Иоанн Дамаскин, преподобный. Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения : пер. с греч. / [предисл. А. Бронзова]. Репринт. изд. Сергиев Посад : Свято-Троицкая Сергиева лавра : РФМ, 1993. 7 с.
4. Лосский В. Н. Предание и предания // Журнал Московской Патриархии. 1970. № 4. 76 с.
5. Мартыновский Анатолий, преосвящ. Об иконописании // философия русского религиозного искусства XVI—XX вв. : антология / сост., общ. ред. и предисл. Н. К. Гаврюшина. Москва : Прогресс-Культура, 1993. 400 с.
6. Покровский Н. В. Русские иконы // Иконы великой России / Евгений Трубецкой, Сергий Булгаков, Николай Покровский. 2-е доп. изд. Москва : Эксмо, 2011. 415 с.
7. Снегирев И. М. Взгляд на православное иконописание // философия русского религиозного искусства XVI—XX вв. : антология / сост., общ. ред. и предисл. Н. К. Гаврюшина. Москва : Прогресс-Культура, 1993. С. 112.
8. Трубецкой Е. Н. Два мира в древнерусской иконописи // Иконы великой России / Евгений Трубецкой, Сергий Булгаков, Николай Покровский. 2-е доп. изд. Москва : Эксмо, 2011. 415 с.
9. Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках // Иконы великой России / Евгений Трубецкой, Сергий Булгаков, Николай Покровский. 2-е доп. изд. Москва : Эксмо, 2011. 415 с.
10. Успенский Л. А. Богословие иконы Православной Церкви. Москва и др. : Моск. Патриархат и др., 1989 (1994). 475 с.
11. Успенский Л. А. Смысл и язык икон // Лосский В. Н., Успенский Л. А. Смысл икон / [пер. с фр. В. А. Рещи-ковой, Л. А. Успенской]. Москва : Эксмо : Православный Свято-Тихоновский гуманитарный ун-т, 2012. 331 с.
References
1. Andreev N. O. O "dele d'yaka Viskovatogo" [About "the clerk Viskovaty's business"]. Ikony velikoi Rossii [The great Russia's icons]. 2nd edition. Moscow, Eksmo Publ., 2011. 415 p.
2. Vasily Veliky, arkhiepiskop Kesariiskii [Basil the Great, archbishop of Caesarea in Cappadocia]. Conversation 19th: in the Holy Forty Martyrs. Tvoreniya izhe vo svyatykh ottsa nashego Vasiliya Velikogo, arkhiepiskopa Kessarii Kappadokiiskiya. Chast 1—7, chast 4 [Creations, parts 1—7. Part 4]. Moscow, 1845—1848.
3. Ioann Damaskin, prepodobnyi [St. John ofDamascus] Three defensive words against condemning the holy icons or images. Sergiev Posad, Svyato-Troitskaya Sergieva lavra, 1993. 7 p. (in Russian)
4. Lossky V. N. Predanie i predaniya [Tradition and traditions]. Zhutnal Moskovskoi Patriarkhii [Journal of the Moscow Patriarchate]. 1970, No. 4, 76 p.
5. Martynovsky Anatoly, preosvyashch. Ob ikonopisanii [About icon-painting]. Filosofiya russkogo religioznogo iskusstva XVII—XX vv. Antologiya [Philosophy of the Russian religious art of the XVI—XX centuries. Antology]. Moscow, Progress-Kul'tura Publ., 1993. 400 p.
6. Pokrovsky N. N. Russkie ikony [Russian icons]. Ikony velikoi Rossii [The great Russia's icons]. 2nd edition. Moscow, Eksmo Publ., 2011. 415 p.
7. Snegirev I. M. Vzglyad na pravoslavnoe ikonopisanie [A look at the Orthodox iconography]. Filosofiya russkogo religioznogo iskusstva XVII—XX vv. Antologiya [Philosophy of the Russian religious art of the XVI—XX centuries. Antology]. Moscow, Progress-Kul'tura Publ., 1993. 400 p.
8. Trubetskoi E. N. Dva mira v drevnerusskoi ikonopisi [Two worlds in ancient Russian iconography]. Ikony velikoi Rossii [The great Russia's icons]. 2nd edition. Moscow, Eksmo Publ., 2011. 415 p.
9. Trubetskoi E. N. Umozrenie m kraskakh [Speculation in colors]. Ikony velikoi Rossii [The great Russia's icons]. 2nd edition. Moscow, Eksmo Publ., 2011. 415 p.
10. Uspensky L. A. Bogoslovie ikony Pravoslavnoi Tserkvi [Theology of the Orthodox Church's icon. Moscow, ets., Published by the Moscow Patriarchate, ets., 1989 (1994). 475 p.
11. Uspensky L. A. Smysl i yazyk ikon [Meaning and language of icons]. In: Losskii V. N., Uspenskii L. A. Smysl ikon [Meaning of icons]. Moscow, Eksmo Publ., 2012. 331 p.
Эстетика КОНСТРУКТИВИЗМА в «новом» КОСТЮМЕ
УДК 18:7.037.6 Ю. С. Пунанова
Московский государственный институт культуры
Статья посвящена выявлению основных эстетических идей советского конструктивизма 20— 30-х годов ХХ века на материале проектирования «нового» костюма. Художники-конструктивисты ставили перед собой цель охватить рациональным проектированием все сферы жизни общества, и создание «новой» одежды они считали одной из основных задач. Развивая художественное проектирование не только костюма, но и других вещей предметного мира, художники отечественного конструктивизма стояли у истоков зарождения советского дизайна и изменили эстетические представления в искусстве ХХ века. На основе анализа теории и практики конструирования одежды для трудовой деятельности (прозодежды) автор выделил в качестве базовых принципов эстетики «нового» костюма целесообразность, рациональность, утилитаризм. формирование новых эстетических идеалов в одежде было связано с художественно-пластическими поисками конструктивистов и с развитием промышленного производства. В статье затронуто отношение художников-авангардистов к традиции и показано влияние традиционного народного искусства на проектирование «нового» костюма.
Ключевые слова: конструктивизм, дизайн, проектирование, художники-конструктивисты, прозодежда, спецодежда, театральный костюм, народное искусство, декоративно-прикладное искусство, декор, геометрический орнамент.
ПУНАНОВА ЮЛИЯ СЕРГЕЕВНА — аспирантка кафедры теории культуры, этики и эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры 99
PUNANOVA YULIYA SERGEEVNA — doctoral student of Department of the theory of culture, ethics and aesthetics, Faculty of Social Studies and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: [email protected] © Пунанова Ю. С., 2015
