CC BY
80
УДК 159.9
Константинов Всеволод Валентинович
кандидат психологических наук, доцент, заведующий кафедрой общей психологии Пензенского государственного университета
Лапшина Татьяна Васильевна
аспирант кафедры общей психологии Пензенского государственного университета
СПЕЦИФИКА ПРОЖИВАНИЯ МИГРАНТОВ И СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ СУБЪЕКТИВНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ПРИНИМАЮЩЕГО СООБЩЕСТВА
Konstantinov Vsevolod Valentinovich
PhD in Psychology, Assistant Professor, Head of General Psychology Department, Penza State University
Lapshina Tatiana Vasilyevna
PhD student, General Psychology Department, Penza State University
SPECIFIC CHARACTER OF MIGRANTS' DWELLING AND THE SOCIO-PSYCHOLOGICAL FACTORS OF SUBJECTIVE WELL-BEING OF THE REPRESENTATIVES OF RECEIVING COMMUNITY
Аннотация:
В статье представлен анализ проблемы связи компактного или диффузного проживания мигрантов и социально-психологических факторов субъективного благополучия представителей принимающего сообщества, опосредующих их отношение к мигрантам. Авторами развивается тезис о том, что уровень субъективного благополучия коренного местного населения имеет особенности, обусловленные концентрацией мигрантов на территории их совместного проживания.
Ключевые слова:
субъективное благополучие, эмоциональный комфорт, миграция, принимающее сообщество, тип проживания, компактный и диффузный типы проживания.
Summary:
The paper analyses the correlation between the specific character of compact or diffuse dwelling of migrants and the socio-psychological factors of subjective well-being of the representatives of receiving community, which mediate their attitude towards migrants. The authors elaborate the thesis that the level of subjective well-being of the native resident population has specific features depending on the density of migrants at the territory of their joint dwelling.
Keywords:
subjective well-being, emotional comfort, migration, receiving community, dwelling type, compact and diffuse dwelling types.
В современных условиях интенсификации миграционных процессов ряд вопросов субъективного благополучия коренного местного населения остается исследованным не в полной мере. Проблемное поле субъективного благополучия актуализируется в связи с экономическими и социальными изменениями, ускорением темпа жизни, смещением ценностных критериев в обществе. Это психологическое явление учитывается при исследовании процессов социализации, самоактуализации, вопросов социально-экономической эффективности общества и других [1; 2]. Уровень благополучия детерминирует поведение личности в разных областях жизни.
Несмотря на то что с середины прошлого столетия были реализованы множественные исследования феномена субъективного благополучия, до сих пор нет его универсальной интерпретации. Р.М. Шамионов определяет данное явление как отношение человека к себе, своей личности, жизни и процессам, которые имеют большое значение для самой личности с точки зрения интернализованных нормативных представлений о внутренней и внешней среде, которое характеризуется ощущением удовлетворенности [3; 4].
В структуре субъективного благополучия выделяют когнитивную, эмоциональную и поведенческую (конативную) составляющие. Когнитивный компонент представляет собой общее представление, отражает удовлетворенность жизнью в целом и включает самооценку жизни. Второй компонент выражается в эмоциях, относящихся к различным областям жизни или событиям. Он может проявляться как в позитивных, так и в негативных переживаниях. Поведенческий компонент включает в себя отношение к миру, контроль над обстоятельствами. Определение детерминант благополучия требует выявления внешних (социально-культурных) и внутренних (личностных и индивидных) факторов, а также их взаимодействия. Среди прочих факторов следует принимать во внимание и этнический состав окружения [5].
Особую актуальность этот вопрос приобретает в связи с тенденцией к увеличению миграционных потоков в современном мире. Для большинства принимающих стран иммиграция позволяет решить ряд вопросов, например проблему трудовых ресурсов, демографическую проблему. С этой точки зрения миграция должна восприниматься позитивно. На практике чаще всего ситуация другая. Например, в Европе против иммиграции настроено примерно 50 % населения, а пятая часть воздерживается от взаимодействия с мигрантами. Это можно объяснить ожиданием определенной угрозы от мигрантов. Воспринимаемые угрозы напрямую влияют на уровень субъективной удовлетворенности.
Чаще всего выделяют угрозы экономической и культурной безопасности. Сущность экономической угрозы состоит в борьбе за ресурсы или социально-экономические условия. Основные объекты деления - это рабочие места, жилье, образование. Помимо экономических факторов выделяют и другие. Можно отметить культурную угрозу, состоящую в предполагаемом нарушении устоявшегося образа жизни и национальной идентичности. Эти факторы дополняют друг друга в процессе формирования отношения к мигрантам.
На сегодняшний день проводится серьезная работа по оказанию психологической помощи мигрантам. Существует ряд исследований, направленных на изучение взаимосвязи типа проживания мигрантов и особенностей их психоэмоциональной сферы. При этом практически упущен момент влияния процессов миграции на особенности субъективного благополучия принимающего населения. Исследование детерминант уровня благополучия, на наш взгляд, имеет большое значение для решения вопросов социализации, оказания психологической помощи.
Целью работы является исследование взаимосвязи между социально-психологическими факторами субъективного благополучия представителей принимающего сообщества и их отношением к мигрантам, проживающим компактно или диффузно. Была сформулирована гипотеза о существовании взаимосвязи между отношением к мигрантам, проживающим компактно или диффузно, у представителей принимающего сообщества и их социально-психологическими факторами субъективного благополучия.
Под компактным типом понимается такая организация проживания мигрантов (инициированная органами власти или возникшая стихийно), при которой наблюдается их высокая концентрация на территории какого-либо населенного пункта с ограниченным ареалом проживания (многоквартирный дом, коттеджный поселок). При диффузном типе проживания мигранты вынуждены, опираясь на собственные финансовые возможности, обустраиваться, самостоятельно организуя свое проживание, причем концентрация мигрантов на территории населенного пункта, в котором они проживают, невысока [6].
В пилотном исследовании, проведенном на территории Московской области, приняли участие 90 представителей коренного местного населения. Наша выборка гетерогенна по полу (36 мужчин и 54 женщины) и возрасту (от 24 до 57 лет). В первую группу (45 человек) вошли представители коренного населения, проживающие в местах компактного проживания мигрантов, во вторую (45 человек) - диффузного.
Был использован комплекс следующих методик: «Шкала субъективного благополучия» (ШСБ) А. Перуэ-Баду (A. Perrudet-Badoux), Г. Мендельсона (G. Mendelssohn) и Ж. Шиша (J. Chiche) в адаптации М.В. Соколовой; Оксфордский опросник счастья (OHI) М. Аргайла (M. Argyle) [7]; Тест смысложизненных ориентаций Д.А. Леонтьева; Опросник враждебности Басса - Дарки (A. Buss, A. Durkee) (BDHI, адаптация С.Н. Ениколопова); Шкала тревоги Ч. Спилбергера (Ch. Spielberger) (STAI, адаптация Ю.Л. Ханина); анкета И.М. Бадыштовой «Что вы знаете о мигрантах?».
Анализ полученных эмпирических данных позволил сделать следующие выводы. В группе испытуемых из числа местных жителей, проживающих в тесном соседстве с мигрантами, 10о % опрошенных считают, что отношение к мигрантам со стороны жителей их населенного пункта недружелюбное. В группе респондентов, не имеющих частых контактов с мигрантами, такой ответ выбрали всего 34 % испытуемых, остальные отметили безразличное отношение. Показательно, что значительная часть испытуемых (в обеих группах) на вопрос анкеты «Видите ли Вы что-то положительное в присутствии мигрантов в Вашем городе?» дали отрицательный ответ. Среди общего количества испытуемых такой ответ дали 72 %. Половина опрошенных из числа коренного населения, соседствующих с большим количеством мигрантов, на вопрос о том, где можно расселять приехавших мигрантов, дали следующий ответ: «нигде их не принимать, их нужно вернуть обратно». Среди испытуемых из числа местных жителей, проживающих в местах диффузного размещения мигрантов, такой ответ не выбран ни в одном из случаев. А ответ «в других местах, где есть свободное жилье и дефицит рабочей силы» на этот же вопрос дали 67 % респондентов из числа коренного населения в группе диффузного проживания и 50 % в группе компактного проживания.
Из отрицательных последствий приезда мигрантов 100 % опрошенных местных жителей, проживающих в условиях компактного проживания мигрантов, отметили вариант «из-за них повышается преступность». Такой же вариант ответа во второй группе выбрали всего 34 % опрошенных. Вариант ответа «мигранты развращают население» на этот вопрос выбрали 50 % респондентов, соседствующих с большим количеством мигрантов, и 34 % из группы диффузного размещения мигрантов. Такое же соотношение ответов приходится и на утверждение, что присутствие мигрантов позволяет работодателям снижать уровень зарплаты. При ответе на вопрос «Какие мигранты заслуживают помощи, сочувствия?» все местные жители, проживающие в зоне компактного размещения мигрантов, ответили «только русские беженцы», причем для половины из них это был единственный выбранный вариант ответа на этот вопрос. Во второй группе этот ответ отметила только треть испытуемых. Две трети испытуемых во второй группе ответили, что помощи и сочувствия заслуживают пережившие стихийные бедствия, военные действия и теракты. В первой группе такой ответ не выбрал никто.
У всех опрошенных местных жителей, соседствующих с большим количеством мигрантов, отмечен умеренный уровень субъективного благополучия (средние оценки по тесту ШСБ). Состояние личности при таких показателях нельзя характеризовать как полный эмоциональный комфорт. Все испытуемые из другой группы, не имеющие частых контактов с мигрантами, характеризуются умеренным эмоциональным комфортом. Такой результат говорит об отсутствии глубоких эмоциональных диссонансов.
Исследование по шкале тревоги Спилбергера - Ханина не выявило значительных различий между группами в уровне как личностной, так и реактивной тревожности.
Исследование с применением опросника Басса и Дарки показало существенные различия между двумя группами испытуемых по суммарному индексу агрессии и суммарному индексу враждебности. Отмечена разница в следующих видах реакции: физическая агрессия, подозрительность, чувство вины. Так, представители местного населения, проживающие в местах, где мигранты размещены компактно, демонстрируют низкий уровень физической агрессии. Такой результат позволяет предположить определенную степень пассивности и конформности у данной группы испытуемых. Для второй группы испытуемых нехарактерно превалирование какого-либо уровня выраженности данной реакции - все оценки равномерно распределены по всей шкале. Такое же соотношение между двумя группами отмечено и по шкале «чувство вины». По шкале «подозрительность» выявлено следующее соотношение. В группе местных жителей, не имеющих тесного соседства с мигрантами, у 67 % испытуемых отмечен низкий уровень подозрительности. Это говорит о достаточно высокой степени доверия к окружающим. Среди респондентов, проживающих по соседству с большим количеством мигрантов, такой результат получен только у трети испытуемых. Таким образом, представители этой группы более склонны ожидать от окружающих причинения вреда. Суммарный индекс агрессии ниже нормы у половины респондентов из числа местных жителей, проживающих в местах компактного размещения приезжих. Во второй группе низких показателей не выявлено. Индекс враждебности аналогично ниже нормы у 50 % испытуемых из числа коренного населения, проживающих по соседству с районами компактного размещения мигрантов. Во второй группе этот показатель ниже нормы у трети участников группы.
Применение Оксфордского опросника счастья также позволило выявить отличия в двух группах испытуемых. Две трети испытуемых в группе местных жителей, проживающих в местах диффузного размещения мигрантов, имеют повышенный показатель счастья. В другой группе такого показателя не достиг никто.
Тест смысложизненных ориентаций Леонтьева выявил ряд отличий. По общему показателю осмысленности жизни треть испытуемых - местных жителей, проживающих в условиях компактного проживания мигрантов, имеет значение ниже среднего. Нет ни одного результата выше среднего. Так же обстоит дело и с показателем результативности жизни. Обратная картина наблюдается во второй группе. При диффузном размещении мигрантов 67 % из числа местных жителей показывают высокий уровень общей осмысленности жизни. Низких показателей в этой группе нет. У 34 % испытуемых из числа коренного населения, проживающих в условиях диффузного размещения мигрантов, отмечен высокий уровень локуса контроля - Я. В другой группе такая же доля результатов попала в коридор «ниже среднего». Остальные ответы в обеих группах находятся в пределах нормы. Локус контроля - жизнь выше среднего у трети испытуемых, не имеющих тесного соседства с мигрантами. В группе испытуемых, проживающих в местах компактного размещения мигрантов, все значения по этому показателю в рамках среднего.
Выводы:
1. 72 % от совокупного количества коренных местных жителей, принявших участие в исследовании, демонстрируют негативное отношение к мигрантам. В группе испытуемых из числа
местных жителей, проживающих в местах компактного размещения мигрантов, 58 % респондентов считают, что «мигрантов нужно отправлять обратно». 100 % испытуемых в данной группе полагают, что мигранты повышают уровень преступности. Помощи, по мнению представителей данной группы, заслуживают только русские беженцы.
2. Представители группы (67 %), состоящей из местных жителей, проживающих в районах диффузного распределения мигрантов, считают, что мигранты были бы полезны на территориях, где есть свободное жилье и рабочие вакансии. По мнению этой группы, помощи заслуживают все, испытавшие на себе последствия ЧС (теракты, войны, стихийные бедствия).
3. Коренные местные жители, проживающие в условиях низкой компактности размещения мигрантов, характеризуются более высоким уровнем субъективного благополучия, чем представители другой группы. Представители принимающего сообщества, проживающие в местах большого скопления мигрантов, демонстрируют более выраженное отсутствие полного эмоционального комфорта.
4. Для представителей коренного населения, не имеющих опыта проживания по соседству с компактно проживающими мигрантами, характерен повышенный уровень счастья (53 %). Большинство представителей этой группы (67 %) имеют высокий уровень осмысленности жизни. В группе, где население проживает в тесном соседстве с большим количеством мигрантов, показатели счастья и осмысленности жизни средние и ниже средних, а высокие эмпирические показатели не выявлены.
Таким образом, высокая степень концентрации мигрантов ведет к снижению как общего уровня субъективного благополучия представителей принимающего сообщества, так и отдельных его составляющих.
Ссылки:
1. Рябиченко Т.А., Лебедева Н.М. Отношение к иммиграции и субъективное благополучие принимающего населения // Общественные науки и современность. 2014. № 2. С. 34-44.
2. Шадрин А.А. Социально-психологические факторы субъективного благополучия курсантов : дис. ... канд. психол. наук. Саратов, 2015. 219 с.
3. Шамионов P.M. Психология субъективного благополучия: (к разработке интегративной концепции) // Мир психологии. 2012. № 2. С. 143-148.
4. Шамионов Р.М. Взаимосвязь групповых ценностей и субъективного благополучия представителей контактирующих этносов (на примере Поволжья) // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Педагогика, психология. 2011. № 4. С. 307-308.
5. Там же.
6. Константинов В.В. Социально-психологическая адаптация вынужденных мигрантов в условиях диффузного или компактного проживания // Психологический журнал. 2005. Т. 26, № 2. С. 16-22.
7. Аргайл М. Психология счастья. СПб., 2003. 271 с.
References:
1. Ryabichenko, TA & Lebedeva, NM 2014, 'Attitude to Immigration and subjective well-being of the host population', Social studies and the present, no. 2, p. 34-44.
2. Shadrin, AA 2015, Socially-psychological factors of subjective well-being of students, PhD thesis, Saratov, 219 p.
3. Shamionov, RM 2012, 'Psychology of subjective well-being (the development of an integrative concept)', World of Psychology, no. 2, p. 143-148.
4. Shamionov, RM 2011, 'The relationship of group values and subjective well-being in contact representatives of ethnic groups (for example, the Volga region)', Vector Science Togliatti State University. Series: Pedagogy, Psychology, no. 4, p. 307-308.
5. Shamionov, RM 2011, 'The relationship of group values and subjective well-being in contact representatives of ethnic groups (for example, the Volga region)', Vector Science Togliatti State University. Series: Pedagogy, Psychology, no. 4, p. 307-308.
6. Konstantinov, VV 2005, 'Socially-psychological adaptation of forced migrants in a diffuse or compact residence', Psychological Journal, vol. 26, no. 2, p. 16-22.
7. Argyle, M 2003, Psychology happiness, St. Petersburg, 271 p.
