CC BY
83
Просветов Сергей Юрьевич Кочкин Антон Андреевич
Специфика применения методологии символического интеракционизма в криминологических исследованиях преступного поведения личности
В статье определяется специфика применения методологии символического интеракционизма в исследованиях преступного поведения личности. Авторы приходят к выводу, что именно символический интеракционизм позволяет абстрагироваться исследователю поведения представителей криминальных субкультур от факторов и детерминантов и, используя интерпретацию на основе полученных данных о понятийно-категориальном аппарате, изучить ступени формирования личности преступника и выявить специфические ценности правонарушителей.
Ключевые слова: символический интеракционизм, криминологические исследования, преступая группа, криминальная субкультура, преступное поведение личности, методология.
Specificity of application of the methodology of symbolic interactionism in criminological studies of criminal behavior
In article the specifics of application of methodology of symbolical interactionism in researches of criminal behavior of the personality are defined. Authors come to a conclusion that symbolical interactionism allows to abstract to the researcher of behavior of members of criminal subcultures from factors and determinants and, using interpretation on the basis of the obtained data on the conceptual and categorial device, to study steps of formation of the identity of the criminal and to reveal specific values of offenders.
Key words: symbolic interactionism, criminological research, criminal group, criminal subculture, criminal behavior, methodology.
Детерминация преступного поведения личности выступает одним из предметов криминологического познания. Криминологическая наука стремится установить мотивы и закономерности преступного поведения для разработки и совершенствования системы профилактики преступности. Кроме того, исследования в области преступного поведения позволяют прогнозировать действия членов тех или иных криминальных субкультур, а следовательно, своевременно мобилизиро-вать силы правоохранительных органов для пресечения преступлений и нейтрализации последствий противоправных действий. Для достижения вышеуказанной цели криминология использует методы, применение которых способствует выявлению причин и условий совершения преступлений, помогает зафиксировать их количество на определенной территории, установить гендерные и этнические особенности личности преступников, динамику развития преступности и т. д.
Модернизация культурной, научной и социальной сфер деятельности привела к тому, что
в социально-гуманитарных учениях появились новые направления, отличительной чертой которых является создание новой методологии исследования. Причем одна и та же методология может применяться в разных, но при этом смежных, областях познания. Например, феноменологический метод, разработанный немецким философом Э. Гуссерлем, активно применялся, помимо философии, в социологии и психологии.
В данном контексте важно отметить, что результаты исследования социологического знания использовались для развития теории и методологии криминологической науки [2, с. 8-12].
В связи с этим заслуживает внимания школа символического интеракционизма, сформировавшаяся в XX в. на базе Чикагского университета. Представители данного направления считали, что большинство социологических исследований (в том числе о преступности и криминальных социальных группах) не включает в составную часть исследования интерпретацию. Это, по мнению некоторых ученых [3], препятствует, с одной стороны, качествен-
14
ной репрезентации данных, анализу входных и выходных переменных, искажает значения некоторых явлений, на которые ссылаются и которые выступают неотъемлемой частью той или иной социальной группы. Учитывая методологическую значимость символического ин-теракционизма, считаем необходимым более подробно остановиться на главных принципах данной методологии и проанализировать возможные перспективы применения интеракцио-нистского метода в криминологии.
Прежде чем говорить о методологических особенностях интеракционистской школы, необходимо дать определение термину «символический интеракционизм». Г. Блумер считал, что данное понятие является «варварским» [4], однако оно способно объединить несколько внешне расхожих, но близких по содержанию социологических концепций, представителями которых выступают: Дж.Г. Мид, Дж. Дьюи, У.А. Томас, Р.Э. Парк, У. Джеймс, Ч.Х. Кули, Ф. Знанецкий, Дж.М. Болдуин, Р. Рэдфилд и др. [5, с. 37]. Обращаясь к этимологии и семантике рассматриваемого термина, необходимо отметить, что слово «интеракционизм» (interaction) в переводе с английского означает «взаимодействие», а прилагательное «символический» прямо указывает на то, что в основе этого социологического направления лежит учение об интерпретации как неотъемлемом элементе социального познания.
В широком смысле символический интеракционизм можно рассматривать как направление в социологии, согласно которому важнейшим элементом любой науки занимающейся изучением человеческих взаимоотношений, выступает интерпретация, отражающая неоднозначность и динамический (изменчивый) характер значения вещей.
Сущность символического интеракциониз-ма, по мнению Г. Блумера, заключается в трех основных принципах [3, с. 38-39]:
мир состоит из вещей: вещами является все то, на что может указать человек;
значение вещей возникает из социального взаимодействия;
значение вещей преобразуется в результате интерпретационного процесса.
Первый аспект говорит нам о том, что вещами являются не только предметы материального мира, но и все то, чем пользуется человек в процессе взаимодействия с иными членами общества, включая понятийно-категориальный аппарат [3]. Г. Блумер отмечает, что в зависимости от условий - конкретного исторического периода, области познания, в которой ис-
пользуется определенный термин или объект, социальной группы и субкультуры - значение вещи может меняться. Ученый отмечает: «Для современного астрофизика звезда в небе -совершенно иной объект, нежели для пастуха библейских времен; для поздних римлян брак был иным объектом, нежели для ранних римлян; президент государства, проявляющий недееспособность в критический период, может стать совсем другим объектом для граждан его страны» [3, с. 52].
В современной криминологической науке принято определять появление того или иного преступного феномена (например, такой относительной новой формы преступной деятельности, как преступления в сфере компьютерных технологий) через так называемые детерминанты (отсутствие рабочих мест, правовой нигилизм и т. п.). Такой подход позволяет говорить о том, что значение вещи может быть определено a priori воздействием каких-то условных факторов.
Однако Г. Блумер пишет, что «если те или иные виды поведения объявляются результатом факторов, которые предположительно их вызывают, интересоваться значением вещей, в отношении которых действуют люди, нет нужды... Позиция символического интеракцио-низма, напротив, состоит в том, что значения, которыми обладают вещи для людей, сами по себе играют центральную роль» [3, с. 39-40].
Автор говорит о том, что человек, являясь живым субъектом и действуя самостоятельно, создает для себя и других людей значения вещей. При этом значения тех или иных вещей не появляются только потому, что на них действует определенный внешний фактор. Например, человек, испытывая острую необходимость в денежных средствах, систематически совершает хищения, поскольку проживает в регионе, где отсутствуют рабочие места по его специальности. Конечно, существует большое количество некриминальных способов решения данного вопроса (переехать в другой регион, где есть рабочие места, переучиться либо устроиться на работу, на которой не требуются специальные познания), однако человек их игнорирует. Тогда что заставляет его совершать кражи и грабежи? Можно предположить, что само хищение или похищенная вещь для преступника имеет особое значение. Возможно, он и его соучастники считают унизительным покупать вещь, которую можно легко похитить из магазина, а, кроме того, это действие поднимет авторитет данного лица в кругу воров. Отметим, что описанный нами пример является
15
достаточно примитивным и значительно упрощает значение интеракционистского подхода, но он тем не менее иллюстрирует несовершенство определения преступного поведения личности через детерминанты.
Второй принцип, указанный Г. Блумером, говорит о том, что значение вещи не всегда исходит из самой вещи или является результатом психологических процессов: оно возникает в ходе взаимодействия между людьми. Автор разделяет действия людей на те, которые однозначно понимаются членами общества или социальной группы (например, рефлекторная защита боксера во время спарринга), и те, которые имеют символическое значение и требуют интерпретации. В качестве примера Г. Блумер рассматривает действия человека, застигнутого в момент ограбления, который на требования злоумышленника отвечает поднятием руки. Разбирая данную ситуацию, Г. Блу-мер выделяет несколько ключевых составляющих символического взаимодействия [3, с. 48]: указание на то, что необходимо сделать человеку в ответ на «месседж» другого субъекта социальных взаимоотношений;
указание на то, что планирует сделать сам субъект, который своим действием призывает к определенному действию другого субъекта; указание на совместный акт действий. Заметим, что второй принцип символического интеракционизма Г. Блумера помогает достичь эффективной совместной (коллективной) деятельности.
Понимание необходимости коллективного действия реализуется в третьем принципе. Сущность его состоит в том, что люди, взаимодействуя друг с другом в социальной группе, создают для себя вещи (или указания), которые в процессе интерпретации, зачастую трансформируясь (меняется их значение), определяют модель поведения для всех членов группы или отдельного индивида, являющегося частью коллектива. Во-первых, это говорит о субъекте социальных взаимоотношении как о субъекте активном, у которого есть «Я», создающее указания (в том числе и для самого себя) и реагирующее на них. В связи с этим Г. Блумер отмечает: «Человек рассматривается как организм, не только реагирующий на других на символическом уровне, но и создающий указания для других и интерпретирующий их указания. Он может делать это, как убедительно показал Мид, только в силу обладания Я. Эта фраза не означает ничего эзотерического. Она означает лишь, что человек способен быть объектом своего собственного действия»
[3, с. 52]. Во-вторых, данный принцип отсекает различные «сенсебилизирующие понятия» [3, с. 223-240], определяющие как характеризовать действия человека (к таким, например, Блумер относит понятия «статус», «роль», «престиж», «установка» и т. п.).
Символический интеракционизм как методология познания ставит под сомнение главенствующие в настоящее время методы изучения социального взаимодействия. Отвергая детерминанты (факторы) в качестве объяснения причины совершения тех или иных поступков (в том числе и преступлений), Блумер призывает исследователей к изучению природы вещей определенного коллектива, которые, интерпретируясь в результате взаимодействия членов этой группы, побуждают их к конкретным действиям. Их причина может быть не совсем понятна исследователю, не знакомому со средой, в которой работает. Кроме того, метод символического интеракционизма «вплотную» приближает его к эмпирической реальности, что позволяет получить максимально репрезентативные данные об изучаемой группе и специфике взаимодействия ее членов, а также ответить на вопрос о том, почему та или иная вещь является ценной в конкретной социальной группе, а члены другой социальной группы относятся к ней абсолютно индифферентно или даже негативно (например, наркотические средства в криминальной субкультуре).
Американский социолог Г. Беккер считается одним из перспективных исследователей в области девиантного поведения. В своей работе «Аутсайдеры» он акцентирует внимание на нескольких девиантных группах: используя один и тот же метод, описывает карьеру (т. е. процесс, благодаря которому индивид становится членом девиантной группы) потребителя марихуаны и джазового музыканта.
В начале своей работы Г. Беккер рассматривает известные подходы к определению деви-антного поведения и приходит к выводу, что наиболее верным является нормативный, однако данное суждение нуждается в некотором уточнении: «Общество состоит из множества групп, в каждой из которых есть свои правила, и люди одновременно принадлежат к разным группам. Человек может нарушать правила одной группы тем, что подчиняется правилам другой. Является ли он в таком случае девиантом? Я использую это выражение не в том смысле, в каком оно обычно понимается, а именно в смысле объяснения девиантности социальной ситуацией девианта или социальным факторами, которые толкают его к действию. Я скорее
16
имею в виду, что социальные группы создают девиантность, вырабатывая правила, в нарушении которых состоит девиантность...» [6, с. 28-29]. В связи с этим для получения более точных данных Г. Беккер старается работать в рамках так называемой теории наклеивания ярлыков (символический интеракционизм). Не являясь подлинным сторонником указанной теории, он понимает преимущества интеракци-онистского подхода и коррелирует его с традиционными социологическими методами (индуктивным анализом, включенным наблюдением и интервьюированием) [5].
Рассмотренный метод Г. Беккера помогает на примере потребителей марихуаны ответить на несколько вопросов, которые являются актуальными для исследования преступности и криминальных субкультур: почему некоторые люди систематически совершают поступки, выходящие за рамки установленных правоотношений? Каково значение вещей, исключенных из гражданского оборота, в девиантных группах?
Г. Беккер довольно подробно описал этапы карьеры наркомана, систематически потребляющего каннабис, особенности принятия нормативных правовых актов, ограничивающих (запрещающих) потребление марихуаны на территории США, отношение общества к данной категории наркоманов, оценку врачей влияния марихуаны на здоровье человека, значение специальной «техники» потребления для получения удовольствия и пр. Однако нас в первую очередь интересуют выводы, сделанные на основе проведенного исследования.
По мнению Г. Беккера, проблема заключается в том, что преступная группа создает свою систему правил, согласно которым некоторые вещи, запрещенные законодательством определенного государства либо вызывающие неодобрение у представителей иных (не-девиан-тов) социальных групп, начинают пониматься как «нормальные» или «необходимые». Вследствие этого происходит реорганизация системы правил и ценностей. Это приводит к тому, что преступная группа приобретает статус «деви-антной», а «нормальные» социальные группы становятся для представителей преступного сообщества подлинными аутсайдерами. Причем моральный барьер легко преодолевается за счет техник рационализации, объясняющих значимость вещи, запрещенной в остальном обществе. Г. Беккер пишет: «Словом, человек не будет стесняться потреблять марихуану в той мере, в какой он будет считать общепринятые представления об этой практике мнением
несведущих аутсайдеров и заменять эти представления точкой зрения "инсайдеров", которую он усвоил в результате опыта потребления наркотика в компании других потребителей» [5, с. 97].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что для получения реальных данных о преступном поведении личности исследователю необходимо стать участником преступной группы. Данный тезис не означает, что он должен выступить в роли преступника и начать потреблять марихуану или другие наркотики. Достаточно, чтобы члены определенной криминальной субкультуры идентифицировали его в качестве «своего», либо криминологу необходимо на протяжении долгого времени взаимодействовать с преступной средой для понимания природы вещей и ценностей определенной категории преступных групп (ярким примером может служить деятельность участкового уполномоченного, следователя или оперативного сотрудника, которые постоянно сталкиваются с преступным контингентом). Изучив поведение девиантов, влияние наркотических средств на представителей криминальной субкультуры, взаимоотношения преступников с остальной частью общества, Г. Беккер вплотную приблизился к эмпирической реальности, что дало ему возможность адекватно интерпретировать преступное поведение.
Методология символического интеракцио-низма позволяет выявить и структурировать подлинную систему правил, ценностей, представлений и вещей определенной криминальной субкультуры, объяснить характер преступного поведения человека, расширить область изучения личности преступника.
Однако данный подход имеет ряд недостатков. Во-первых, для того чтобы получить максимально верную информацию о делинквент-ных сообществах, нужно быть либо членом этой группы и одновременно социологом/ криминологом, либо постоянно придумывать изощренные способы внедрения в преступные сообщества. Во-вторых, данный подход снимает негативные коннотации с различных форм и видов преступной деятельности, что, однако, способствует объективизации некоторых социальных явления, т. е. тот или иной социальный феномен оценивается не за счет этических категорий, а воспринимается как таковой.
В деятельности сотрудников правоохранительных органов метод символического инте-ракционизма может найти свое применение в следующих ситуациях: в процессе внедрения в криминальную среду, поскольку позволяет вы-
17
являть специфические реакции представителей криминальных субкультур; раскрытия преступлений в силу своей способности фиксировать поведение различных категорий лиц в юридически значимых ситуациях; профилактики преступности, т. к. дает возможность скорректировать установки потенциальных правонарушителей.
На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что интерактивный метод, несмотря на то что в настоящее время он находит свое применение преимущественно в социологии, способен и должен использоваться как в теоретической, так и в прикладной криминологии.
1. Щюц А. Избранное: мир, светящийся смыслом. М., 2004.
2. Симоненко А.В., Грибанов Е.В. Криминологические технологии: теория и методология // Вестн. Краснодар. ун-та МВД России. 2016. № 2(32).
3. Блумер Г. Символический интеракционизм: перспектива и метод / пер. с англ. А.М. Корбута. М, 2017.
4. Blumer H. Social Psychology//Emerson Peter Schmidt (ed.). Man and society: a substantive Introduction to the Social Science. 1937.
5. Беккер Г. Аутсайдеры: исследования по социологии девиантности; пер. с англ. Н.Г. Фархатдинова / под ред. А.М. Корбута. М., 2018.
1. Shchyuts A. Favourites: the world shining sense. Moscow, 2004.
2. SimonenkoA.V., GribanovE.V. Criminological technologies: theory and methodology // Bull. of Krasnodar University of Russian MIA. 2016. № 2(32).
3. Blumer G. Symbolical interactionism: prospect and the method / transl. from English. A.M. Korbuta. Moscow, 2017.
4. Blumer H. Social Psychology // Emerson Peter Schmidt (ed.). Man and society: substantive introduction to the social science. 1937.
5. Becker G. Outsiders: researches on deviance sociology; transl. from English by N.G. Farkhatdinova /ed. by A.M. Korbut. Moscow, 2018.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Просветов Сергей Юрьевич, кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры философии Кубанского государственного университета; e-mail: [email protected];
Кочкин Антон Андреевич, командир отделения факультета по подготовке специалистов для органов предварительного следствия и дознания Краснодарского университета МВД России; e-mail: [email protected]
INFORMATION ABOUT AUTHORS
S.Yu. Prosvetov, Candidate of Philosophy, Associate Professor, Assistant Professor of of the Chair of Philosophy of the Kuban State University; e-mail: [email protected];
A.A. Kochkin, Commander of the Department of the Faculty for Training of Specialists for the Preliminary Investigation and Inquiry of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: mr.ko4ckin@yandex
18
