Научная статья на тему 'Специфика преломления житийной традиции в современной православной прозе (на материале романа "поп" А. Сегеня и повести "остров" Д. Соболева)'

Специфика преломления житийной традиции в современной православной прозе (на материале романа "поп" А. Сегеня и повести "остров" Д. Соболева) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
151
31
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЖИТИЕ / LIFE / А. СЕГЕНЬ / Д. СОБОЛЕВ / D. SOBOLEV / АГИОГРАФИЯ / HAGIOGRAPHY / ПРАВОСЛАВНАЯ ПРОЗА / ORTHODOX PROSE / A. SEGEN

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Белоглазова Е.А.

Статья посвящена переосмыслению традиционного житийного текста в современной православной прозе. Определяются характерные черты жития, акцентируется внимание на интерпретации образа праведника в отечественных произведениях: в кинематографии и литературе. В процессе сопоставления оценивается трансформация житийной традиции в творчестве А. Сегеня и Д. Соболева: герои не идеализируются, изображены в повседневной жизни, духовно развиваются на протяжении всего сюжета.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Белоглазова Е.А.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

SPECIFICITY OF REFRACTIVE HAGIOGRAPFIC TRADITION IN THE MODERN ORTODOX PROSE (BASED ON THE NOVEL "POP" A. SEGEN''S AND THE STORY "THE ISLAND" D. SOBOLEV''S)

The article is devoted to rethinking traditional hagiographic text in modern Orthodox prose. Defining characteristic of the lives focuses on the interpretation of the righteous way in domestic works: in films and literature. In the process of comparing is the estimated transformation of hagiographic tradition in the works of A. Segen and D. Sobolev: the heroes are not idealized, are shown in their daily lives, spiritually evolving throughout the story.

Текст научной работы на тему «Специфика преломления житийной традиции в современной православной прозе (на материале романа "поп" А. Сегеня и повести "остров" Д. Соболева)»

СПЕЦИФИКА ПРЕЛОМЛЕНИЯ ЖИТИЙНОЙ ТРАДИЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ПРОЗЕ (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА «ПОП» А.СЕГЕНЯ И ПОВЕСТИ «ОСТРОВ» Д. СОБОЛЕВА)

Е.А. Белоглазова, студент

Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева (Россия, г. Саранск)

Аннотация: Статья посвящена переосмыслению традиционного житийного текста в современной православной прозе. Определяются характерные черты жития, акцентируется внимание на интерпретации образа праведника в отечественных произведениях: в кинематографии и литературе. В процессе сопоставления оценивается трансформация житийной традиции в творчестве А. Сегеня и Д. Соболева: герои не идеализируются, изображены в повседневной жизни, духовно развиваются на протяжении всего сюжета. Ключевые слова: житие, А. Сегень, Д. Соболев, агиография, православная проза.

Житийный жанр в литературе продолжает существовать и развиваться на протяжении веков. О.Ю. Осьмухина подчеркивает: «жанр жития, традиционно следовавший византийскому канону, подразумевал жизнеописание знаменитых святых, включавшее рождение святого от благочестивых родителей, праведную жизнь, чудеса, служение Богу, чудо по смерти. Так, образцом классического жития считаются, например, «Житие Феодосия Пе-черского» (XII в.), «Житие преподобно-го...игумена Сергия, чудотворца» (XV в.), составленные по всем правилам не только агиографического жанра, но и агиографического литературного стиля» [1, с. 227]. Примечательно, что традиционные жития создавались ближайшими приверженцами святого после смерти, стараясь максимально точно воссоздать его биографию. Т.В. Шильникова отмечает: «Главное содержание православной литературы состояло в популяризации христианских идей, чему способствовали идеализированные образы христианских подвижников, рассказы из христианской истории, повествования о святых местах, монастырях, разъяснения церковных догматов» [2]. В словаре литературных терминов и понятий объект изображения жития трактуется как «подвиг веры, совершаемый историческим лицом или группой лиц (мучеников веры, церковных или государственных деятелей). Чаще всего подвигом веры становится вся жизнь святого» [3].

Таким образом, главные черты традиционного житийного текста: идеализация героя (избранник с момента рождения), условность хронотопа, исключение индивидуальных черт характера, описание духовного подвига, книжный язык с обилием церковнославянизмов.

Современная православная литература - малоизученное, но активно развивающееся явление. В настоящее время в науке рассматриваются особенности православной прозы, анализируются отдельные произведения. Следует подчеркнуть, что в данной литературе наблюдается процесс переосмысления житийного жанра. Весьма примечательны в этом контексте произведения Д. Соболева и А. Сегеня.

В повести «Остров» Д. Соболева (по которой в дальнейшем был снят одноименный художественный фильм) главный герой Анатолий Савостьянов, будучи семнадцатилетним красноармейцем, не посмел ослушаться приказа фашистов и застрелил своего шкипера Тихона. Характерной чертой описания будущего подвижника служит его разговор с немцами, которые старались выучить обширную лексику русского языка:

- Ты много ругательства знаешь? Говори

- Ч-чево говорить? - не понимал солдат.

Офицер вскинул автомат и направил его на рядового.

- Екарный бабай, гребаный Экибастуз, -выпалил рядовой.

Немецкий офицер улыбнулся, достал свой блокнот и принялся делать записи [4].

Молодой человек остается жить в монастыре, лишая себя необходимых условий для жизни: домом служит котельная обители, большой угольный камень - подушкой, а одежда давно пришла в негодность. Целью существования героя становится глубокое покаяние в малодушии и убийстве.

Проходит больше тридцати лет, и слава о прозорливом старце Анатолии разносится по всей стране. К монаху-истопнику едут люди за помощью, за молитвенной поддержкой. Просторечно-ироничная форма общения является способом максимального приближения образа героя к человеку обыденному. Монах представляется людям келейником почтенного отца Анатолия и является посредником в «переговорах» с паствой:

- Пришла я сюда поговорить со святым старцем Анатолием, чтобы рассказать ему

- Не святой он, - авторитетно заявил истопник. <.. .> - Я его как облупленного знаю. Мы с ним не первый годок вместе.

- Ну, - удивилась женщина, - а ты кто?

- Я-то, келейник его. Ну, навроде секретаря.

- Жаль, - сказала женщина после недолгих раздумий, - а я думала, он мне сон мой разъяснит.

- Ну, милая моя, это не к нам, это тебе к цыганам надо. Все что насчет гаданий и лошадей, это все к ним [4].

Проницательный старец видит пороки людей и обличает их в иносказательной форме, взяв на себя подвиг юродства. На фоне паясничанья героя отчетливо проявляется его истинное состояние души. Молодой девушке, пришедшей просить разрешения на аборт, Анатолий грубо отвечает:

- За благословлением на убийство приехала? Вот тебе, а не благословление, -истопник ткнул в лицо оторопевшей девушке кукиш. <.>

- Знаю батюшка, все знаю, - глотая слезы, настаивала девица, - ежели я его рожу, меня же никто замуж не возьмет. <.>

- А тебя и так никто не возьмет, - вдруг заявил истопник. - Не будет у тебя никогда счастья в браке, так тебе на роду написано, зато ребенок будет, утешение опять же... А так будешь клясть себя всю жизнь, что дите невинное убила.

- Вы-то откуда знаете, вы же не старец? — все более изумляясь, спросила девушка.

- Ну и что, что не старец, а может, я сам человека убил, - вдруг с тоской в голосе сказал истопник [4].

В другой раз монах молился об исцелении мальчика, у которого был перелом ноги с опасными для жизни осложнениями:

«Закончив читать молитву, старец Анатолий взял с полки какую-то склянку, открыл ее, помазал находившимся в ней святым маслом лоб мальчика, сказал матери:

- Снимай его с чурбака и веди, он своими ножками пойдет.

Женщина сняла мальчика с деревяшки и поставила на пол, и он вдруг пошел, прихрамывая и опираясь на руку матери, но все-таки пошел» [4].

В беседе с настоятелем монастыря Филаретом герой вопрошает, почему именно он, совершивший тяжкий грех, может помочь многим:

- Одно только не понимаю, за что мне все это, почему именно через меня, а не через тебя Господь наставляет страждущих. Ведь раздавить меня мало за грехи мои, а меня тут чуть ли не святым почитают. А какой же я святой, когда нет покоя в душе моей? [4].

Ключевым эпизодом повести явилась встреча Анатолия с выжившим Тихоном, о котором монах непрерывно молился после своего предательства, и его болящей дочерью. Благодаря молитвам старца девушка исцеляется, а монах, вскоре после их отъезда, спокойно умирает.

Происходит реинтерпретация житийного жанра: данный сюжет сформирован как описание чудес, силы молитвы, смирения подвижника, но стиль изложения сознательно упрощен для возможности реаль-

ного восприятия читателем. Отсутствует идеализация персонажа, подробно описан его характер: Анатолий кается, ограничивает себя во всем, путем длительного духовного подвига становится прославленным старцем, но его главная цель - заслужить прощение за предательство.

Не менее примечателен в плане переосмысления житийной традиции в современной православной прозе роман «Поп» А. Сегеня. В основе сюжета - судьба русского священника Псковской православной миссии во времена фашистской оккупации. По планам Гитлера, на захваченной немецкими войсками Псковщине восстанавливалась церковная жизнь, полностью разрушенная большевиками, и русские священники, участвовавшие в её восстановлении, должны были в благодарность проводить профашистскую агитацию среди местного населения:

- Русские попы - люди весьма одарённые, - рассуждал Гитлер. - Они великолепные пропагандисты. <.> Надо дать возможность попам восстановить богослужения, и пусть они в благодарность агитируют народ за нас [5].

Однако церковь заняла патриотическую и освободительную позицию, которая мощным лейтмотивом звучит на протяжении всего романа Александра Сегеня. Священник становится официальной фигурой для немецких властей, но всеми силами старается помочь своему народу. Главный герой готов отдать последнее ради будущего страны. Двери его дома всегда открыты для сирот:

- Ведь ты знаешь, кого я воспитываю? Её детишечек. Мишу и Сашу. Были они Медведевы, а стали мои, Ионины [5].

Священник добивается разрешения передавать военнопленным в концлагере обеды и необходимые вещи: «Два раза в неделю в Сырую низину приезжала подвода с двумя большими флягами супа - борща или горохового. За весь август в лагере не умерло ни одного человека [5].

В романе главный герой представлен смиренным воле Божьей. Когда священника, идущего навестить заключенных, решает убить партизан Алексей Луготинцев,

отец Александр просит разрешения отпустить его грехи, а уже потом расстрелять. Непреклонный партизан исповедуется, смягчается и оставляет героя в живых.

На Пасху священник добивается разрешения привести пленных русских солдат в храм. Жители села несут последнее, чтобы обогреть, накормить несчастных. Отец Александр в этот день исповедовал и причастил всех: и крещенных, и некрещеных:

После исповеди приступили к Таинству причастия, и вновь потянулись вереницею имена, имена, имена. И, каждому вкладывая в уста тело и кровь Христовы, батюшка сопровождал их частицею своего сердца, удивляясь, что это сердце никак не иссякает в нём.

А когда причащал тех, с не православными именами, испытал даже особенное счастье, говоря себе: «Пусть я погибну, но их потяну из болота!» [5].

На заявление о постановлении служить молебны о победе германского оружия отец Александр ответил решительным отказом:

- Навстречу вашему Гитлеру не пойду. Можете меня хоть сейчас застрелить. <.>

Фрайгаузен вдруг решительно обнял батюшку и почти прорыдал:

- Как мне тяжело, батюшка, как мне тяжело! Я русский, я православный. Но я немец, я служу своему немецкому народу! Меня судьба надвое раздирает. [5].

Отец Александр ревностно проповедовал православную веру, старался помочь нуждающимся и . ждал прихода советских властей. А когда этот день настал -отправился на 14 лет в лагерь. По возвращении, про тот лагерь вспоминал:

- А что ж, и там мне было очень неплохо. Особенно в последний год. Мне даже разрешили совершать богослужения в бараке. <.> До того меня любили, что никак не хотели выпустить, даже когда Хрущёв объявил амнистию» [5].

Священник после длительного пребывания в заключении вернулся еще более убежденным в великой миссии России.

В отличие от традиционного жития, в произведении герой представлен в почтенном шестидесятилетнем возрасте. Он

не «абсолютный праведник», но человек, который развивается духовно: если в начале повествования это довольный жизнью старец, в дальнейшем он стойко переносит удары судьбы, рискует собственной жизнью, заботится и защищает свою паству - в этом и заключается духовный подвиг героя.

Сопоставляя традиционные житийные тексты с произведениями А. Сегеня и Д. Соболева, следует подчеркнуть, что в

претерпевает определенную трансформацию: если в житиях образ святого резко выделяется на фоне других персонажей за счет творимых им подвигов, чудес, произносимых проповедей, то в современной православной прозе исключена условность хронотопа, отсутствует идеализация персонажа, герой изображен в повседневной жизни, а его духовный подвиг становится следствием обстоятельств (Великая Отечественная война).

современной прозе житийная традиция

Библиографический список

1. Осьмухина О.Ю. Специфика повествования в «Книге бесед» протопопа Аввакума // Омский научный вестник. - 2006. - № 9 (47). - С. 227-230.

2. Шильникова Т.В. Репрезентация житийной традиции в биографических произведениях об Иоанне Тобольском // [электронный ресурс]. - http://www.dslib.net/russkaja-ШегаШга/герге2е^асу а^Ый] по] -tradicii-v-biograficheskih-proizvedenij ah-ob-ioanne.html.

3. Николюкин А.Н. Литературная энциклопедия терминов и понятий - М., 2001, с.268.

4. СоболевД.В. Остров [Электронный ресурс] / Д. В. Соболев // Библиотека Максима Мошкова. - Режим доступа: http://samlib.rU/s/sobolew_d/ostrov.shtml

5. Сегень А.Ю. Поп [Электронный ресурс] / А. Ю. Сегень // Большая онлайн библиотека e-Reading. - Режим доступа: http://www.e-reading.club/book.php?book=148729

SPECIFICITY OF REFRACTIVE HAGIOGRAPFIC TRADITION IN THE MODERN ORTODOX PROSE (BASED ON THE NOVEL «POP» A. SEGEN'S AND THE STORY

«THE ISLAND» D. SOBOLEV'S)

Е.А. Beloglazova, student Ogarev Mordovia state university (Russia, Saransk)

Abstract. The article is devoted to rethinking traditional hagiographic text in modern Orthodox prose. Defining characteristic of the lives focuses on the interpretation of the righteous way in domestic works: in films and literature. In the process of comparing is the estimated transformation of hagiographic tradition in the works of A. Segen and D. Sobolev: the heroes are not idealized, are shown in their daily lives, spiritually evolving throughout the story. Keywords: life, A. Segen, D. Sobolev, hagiography, orthodox prose.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.