CC BY
230
СПЕЦИФИКА ПОЗИТИВИСТСКОЙ ПАРАДИГМЫ ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
УДК 323
В ХХ веке перед учеными, работавшими в спектре политической теории, неизбежно вставал вопрос, возможно ли рациональное разрешение важнейших политических проблем, таких, в частности, как определение наиболее подходящей формы правления, государственного устройства, собственно роли государства в обществе. Для европейской политической философии, начиная с мыслителей античности, таких, как Платон и Аристотель, и заканчивая виднейшими философами Нового времени, такими, как Гегель или Маркс, была присуща убежденность в возможности и необходимости рационального рассмотрения политики и политической морали.
Именно рациональный подход к политике и послужил основанием для возникновения политической теории как науки, в противном же случае, если бы вопросы политической морали были бы признаны личным делом, индивидуальным выбором каждого конкретного человека, то сам смысл существования политической теории был бы потерян.
Представители классической политической мысли, стремившиеся рационально обосновать правоту своих теоретических выкладок, справедливость провозглашаемого ими идеального политического строя, наилучшей формы правления и т.д., были убеждены, что существует некая истина, подтверждение которой возможно путем обращения к разуму, к эмпирическому опыту или к какому-либо иному авторитету. При этом каждое направление классической политической мысли претендовало на объективность и универсальность, однако, как показывала практика, различные политические теории не только разнились в содержании, но и прямо противоречили друг другу, что не могло не вызывать вопроса относительно критериев их достоверности.
Как пишет исследователь политической теории Т.А. Алексеева, сам факт, что выводы политических теорий находились в противоречии друг с другом, наталкивал на серьезные размышления о верности самих эпистемологических принципов, на которых строились данные политические теории [1,
А.Г. ЖУКОВСКИЙ
с. 78]. В самом деле, как можно говорить о статусе политической теории как науки, когда положения ее различных направлений прямо опровергают друг друга: одни политические исследователи работают в марксистском направлении, определяя в качестве главного направления политологического исследования изучение классов и классовой борьбы, другие заостряют внимание на политических институтах, третьих волнует влияние поведения индивидов на политическую жизнь общества в целом.
Можно говорить о том, что в «развенчании» классической политической науки ведущую роль сыграло такое философское направление, как логический позитивизм. Строго говоря, логический позитивизм непосредственно как философское направление имел весьма опосредованное отношение к политике, хотя и развивался в один из наиболее политизированных периодов в истории Европы - в 1930-е гг. То, что на основании логического позитивизма оказалось возможным подвергнуть критике претензию на истинность различных политических теорий, обусловливалось, в первую очередь, эпистемологическими представлениями мыслителей, которых принято относить к логическому позитивизму.
Представителями позитивизма был принят на вооружение принцип верификации. Следовательно, политические концепции, опиравшиеся на метафизические построения, в действительности не представляют собой ничего, кроме субъективных высказываний их носителей, т.е. практически не имеют смысла и ценности. Теряют смысл суждения о надлежащей природе государства, проекты наилучшего государственного строя и формы правления, иные предложения, выдвигавшиеся представителями классической политической мысли.
Как известно, классическая политическая теория нормативна, поскольку она предлагает те или иные ценности, нормы и модели поведения. При этом широко используются такие абстрактные понятия, как «добро» и «зло», «справедливость», «благо» и т.п., однако подтвердить правоту нормативных теорий эмпирическим путем невозможно, не существует и каких-либо эмпирических кри-
териев реальности существования используемых политической теорией отвлеченных понятий. Нормативная политическая теория была истолкована представителями позитивизма как проявление выражения эмоций, следовательно - как субъективное, а не как объективное явление.
Между фактическими аргументами и провозглашаемыми ценностями отсутствует логическая связь, поэтому отношение не может происходить из убеждений. Именно этот вывод, как отмечает Т.А. Алексеева, «нанес мощнейший удар по «классической» традиции политической мысли, поскольку обычно она пыталась определять благо, опираясь на то, что считала фактами об условиях человеческого существования» [1, с. 87-88].
И все же логический позитивизм не до конца разрушал основания политической теории. В частности, позитивизм подтверждал, во-первых, возможность политического исследования, осуществляемого эмпирическим путем, а во-вторых, - возможность подвергнуть логическому анализу определенные политические теории [1, с. 88].
Эмпиризм позитивистов привел к выдвижению ими двух основных подходов к изучению политики - индивидуалистического и бихевиоралистического. И индивидуализм, и бихевиорализм в наибольшей степени отвечали позитивистской концепции, поскольку рассматривали общество и политику через призму отдельных индивидов и их поведения. Именно использование индивидуалистического подхода позволяло позитивистам определить эмпирическое содержание ключевых политических понятий, которые в данном контексте рассматривались как проявление личных убеждений и поведения конкретных личностей.
Поскольку социальное, по сути, есть совокупность проявлений поведения индивидов, можно говорить о том, что политическая теория имеет под собой эмпирические основания. Именно основанной на эмпирических фактах и видели позитивисты политическую теорию, при этом полностью отвергая ее нормативное содержание. Т.е., политическая теория должна была приобрести, с точки зрения представителей позитивизма, сходство с естественными науками, также опиравшимися на эмпирические факты.
Как пишет исследователь Барбара Кра-уз-Мозер в своей работе, посвященной теории и методологии политики, «принятие аналитически-эмпирической модели склоняет нас к признанию существования принципа единства науки. Последствия этого утверждения имеют довольно серьезное значение для методологического статуса
общественных наук, тем более, что вместе с естественными науками они входят в состав прикладных наук, отличительной чертой которых является свойственная им эмпиричность» [7, с. 61].
Если прежде политическая теория играла роль генератора предложений и рекомендаций для сферы реальной политики, то с точки зрения позитивистов, ей предстояло отказаться от прямой вовлеченности в политическую жизнь и споры различных политических доктрин и обратить свое внимание не столько на выработку идеальных форм государственного и общественного устройства, сколько на изучение политики со стороны.
Надо сказать, что во второй половине ХХ века эта точка зрения, культивируемая представителями позитивизма, получила широкое распространение в западной политической мысли и нашла многочисленных сторонников, что, разумеется, отнюдь не означало прекращения существования классической политической теории. Скорее можно говорить о том, что наметилась тенденция к установлению диалога между позитивистской парадигмой и классической политической теорией, чему, во многом, способствовало появление такого направления политического исследования как бихевиорализм, ориентированного на изучение политики через призму поведения индивидов и завоевавшего прочные позиции в зарубежной, в первую очередь, американской политической науке в 1920-е - 1940-е гг. и в послевоенный период.
Отметим, что поведение и особенности психологии индивидов и их групп изучались с целью получения более полных знаний о политическом мире на всех предыдущих этапах развития политической теории. Ч. Мэрриам [8] отмечает, что попытки изучения политического поведения человека и выявления его основных политических характеристик имели место и прежде, отдельные подтверждения чему можно обнаружить в трудах таких философов, как Аристотель, Макиавелли и Локк. Представители натуралистической школы естественного права обращались к рассмотрению «естественного состояния» человека, однако рассмотрение это происходило в произвольном порядке воображения, который не поддается верификации, необходимой научному знанию. И лишь с развитием би-хевиоралистского направления в политологии изучение политического поведения человека приобрело научный характер, основываясь на эмпирическом наблюдении, а не на абстрактных умозаключениях.
Объектом изучения политического поведения в рамках бихевиоризма выступает
поведение реальных, конкретных людей, конкретные стимулы и ситуации, побуждающие их (людей) к определенному поведению и решению. Задачей исследования политического поведения является не только изучение реального поведения людей, его причин и целей, но и выработка определенных ориентиров в практической политике с целью корреляции политического поведения людей. В данном контексте главной задачей бихевиористов является систематическое наблюдение за политическими процессами и повседневное воплощение реальных социальных и политических практик в политической жизни общества.
Несомненно, что бихевиорализм развивался под сильным влиянием позитивистской парадигмы, хотя он и не является полностью тождественным позитивизму. Существующие точки соприкосновения между позитивизмом и бихевиорализмом сводятся к определению критериев верности политической теории. От адекватной политической теории ожидается, прежде всего, эмпирическая проверяемость, возможность создания таких предложений, которые могли бы быть впоследствии доказуемы эмпирическим путем, внутренняя логичность и возможность соотносимости и взаимодействия с другими политическими теориями.
Таким образом, выносится предложение передать морально-этические вопросы политики в компетенцию философов, а собственно политологическое исследование сосредоточить на изучении особенностей политического поведения людей [9].
Политический процесс основывается на естественном поведении человека, в первую очередь на присущей человеку воле к власти, которая для любой политической доктрины выступает конечной целью и, в то же время, ключевым средством для воплощения в жизнь пропагандируемых программных установок. Здесь представители бихевиорализма сходятся с М.Вебером, писавшим, что «политика - это борьба за власть или влияние на тех, кто обладает властью, она охватывает борьбу между государствами самими по себе и борьбу между организованными группами в рамках государства» [3, с. 646]. Однако в понимании бихевио-ралистов, власть обладает гораздо более широким содержанием. Все политические отношения можно свести к одному знаменателю - стремлению к власти. Не всегда и не везде это стремление к власти осознается людьми, которые проявляют его на деле, но в действительности, по мнению бихевиоралистов, именно оно является
главной мотивацией любых действий, направленных на завоевание формального или неформального авторитета в какой-либо сфере жизнедеятельности общества, достижение карьерного роста и т.д.
Если представители классической политической теории мыслили власть в непосредственной связи с государством, то для бихевиорализма власть существует также и вне государственного поля, скорее государство представляет собой выражение «воль к власти» отдельных индивидов. «Единственное, что присуще всем типам отношений власти и влияния, - писал Г. Лассуэлл, - это воздействие на политику. То, как проявляется воздействие и на какой основе оно осуществляется, суть преходящие моменты, конкретное содержание которых в определенной ситуации можно установить, лишь изучая реальные воздействия находящихся в этой ситуации субъектов» [1, с. 94; 10, с. 92].
Исследователи, работавшие в бихеви-оралистском направлении, в первую очередь, Г. Лассуэлл, внесли значительный вклад в модернизацию понимания власти и ее взаимосвязанности с естественным поведением человека. Политическая теория получила новое прочтение за счет соединения с элементами психологии, изучающими поведение людей, чему была посвящена работа Лассуэлла «Психопатология и политика». Как пишет Ч. Мэрриам, «политика предполагает глубокое изучение основных привычек, черт, предрасположенностей индивидов, от которых зависит политическое действие» [8, с. 171].
Таким образом, политическая система представляет собой некий установившийся баланс этих стремлений к власти, который одним стремлениям дает развиться, другие уравновешивает, не допуская перекосов в ту или иную сторону. В случае нарушения баланса политическая система деформируется, в ней начинают преобладать либо чересчур жесткие, централистские и диктаторские, тенденции, либо же власть распыляется, и общество децентрализуется и дезорганизуется, после чего происходит крушение политической системы. Лассуэлл рисовал политическую систему как своеобразный «рынок властей», где происходит конкуренция между различными стремлениями к власти конкретных индивидов. Кстати, такой подход к изучению власти сквозь призму дифференциации и интеграции политических элит, где основной акцент делается на изучении политических институтов, избирательных кампаний, отношений внутри господствующих групп
до сих пор является доминирующим в политической науке [2, с. 78].
Задачей государственной власти в данном случае оказывается поддержание баланса в обществе, предохранение его от возможного разрушения в результате столкновения различных стремлений к власти. Таким образом, государство выполняет роль арбитра в игре «воль к власти», при этом оно находится над всеми властями и обладает полномочиями по их распределению.
Политическая наука Лассуэллом и его последователями рассматривалась как исследование формирования и распределения власти, или же, выражаясь словами Дж. Кат-лина, феномена власти, «принимая во внимание временную гипотезу об основных, но неверно осмысленных порывах к власти как определяющую» [6, с. 118]. Политика всегда заключается в изучении власти, конкретизируемом применительно к любому обществу [5, с. 172], поэтому ее можно, в принципе, определить как «исследование правительства», разумеется, понимая под термином «правительство» не кабинет министров, а сам процесс управления [6, с. 113].
Как утверждают сторонники бихевиора-листского подхода, именно на поведенческих особенностях индивидов, выраженных в стремлении к власти, основывается общественная организация в целом и ее отдельные институциональные проявления, в частности, государство, религия и т.д.
Вслед за З. Фрейдом можно допустить утверждение, что человеческая природа не только не противится, не только нуждается, но буквально требует создания властных структур. Однако, как и любое другое, это утверждение необходимо эмпирически подтвердить. Ведь очевидно не только то, что люди нуждаются во властных структурах, но и то, что одновременно они выража-
ют стремление к свободе от этих властных структур, которое на практическом уровне выражается в бунтах против власти. Стремление к свободе столь же присуще человеческой природе, как и стремление к власти, поэтому подавление стремления к свободе может привести к дисбалансу в обществе и к катастрофическим последствиям, нивелировать которые возможно только при помощи государственного насилия. Однако и максимизация свободы приводит к последствиям, которые Гоббс окрестил «войной всех против всех». Как пишет Р.Даль, максимизация свободы вызовет рост нестабильности в обществе, т.е. приведет к тем же последствиям, что и ее подавление [4, с. 143].
Между властью и свободой устанавливаются своего рода рыночные отношения, тот самый «политический рынок». Взамен на удовлетворение определенного желания индивид должен выполнить предъявляемые к нему требования. Иными словами, для сохранения свободы, желаемой индивидом, следует продемонстрировать лояльность к власти, поддержать ее.
По мере развития бихевиоралистского подхода укрепилась точка зрения о том, что политологическое исследование все же следует начинать с теоретического анализа, дополняя его эмпирическими данными, что сможет обезопасить исследование от чрезмерного увлечения деталями. Кроме того, теория осуществляет координацию направлений эмпирического исследования, определяя, что именно и каким образом должно быть исследовано, на что следует делать определенный упор. В современном пост-бихевиорализме теории отводится главная и центральная роль в политологическом исследовании, хотя важность эмпирических наблюдений при этом, естественно, не умаляется.
1. Алексеева, Т.А. Современные политические теории [Текст] / Т.А. Алексеева. - М., 2001.
2. Анипкин, М.А. Социальная и системная интеграция власти: конструирование показателей для социологического анализа [Текст] / М.А. Анипкин // Власть. - 2008. № 11.
3. Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990.
4. Даль, Р. Политическая теория: истина и последствия // Политическая теория в ХХ веке [Текст] / Р. Даль. - М., 2008.
5. Дойч, К. О политической теории и политическом действии [Текст] / К. Дойч // Политическая теория в ХХ веке. - М., 2008.
6. Катлин, Дж. Политическая теория: что это такое? [Текст] / Дж. Катлин // Политическая теория в ХХ веке. - М., 2008.
7. Крауз-Мозер, Б. Теории политики: методологические принципы [Текст] / Б. Крауз-Мозер. - Харьков, 2008.
8. Мерриам Ч. Новые аспекты политики (отрывки) // Социально-политический журнал. - 1996. № 5.
9. Павлов, А. Гражданская война политической теории [Текст] / А. Павлов // Политическая теория в ХХ веке. - М., 2008.
10. Lassel, H. Power and Society: A Framework for Political Inguiry [Text] / H. Lassel, F. Kaplan. - New Haven (Conn.), 1962.
