CC BY
26СОЦИОЛОГИЯ > ф
Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского Социология. Педагогика. Психология. Том 9 (75). 2023. № 2. С. 3-17.
УДК 316.342.6
СПЕЦИФИКА МОТИВАЦИИ СОЦИАЛЬНОГО УЧАСТИЯ МОЛОДЕЖИ
Воробьева И. Н.
Череповецкий государственный университет, Череповец, Россия
E-mail: Vorobyova-i-n@yandex.ru
Активность молодежи предопределяет потенциал развития территории. Уровень активности может быть измерен распространенностью практик социального участия молодого поколения. В статье приводятся подходы к изучению социального участия, а также на основании эмпирического исследования сравнительный анализ практик социального участия молодежи и других возрастных групп по трём его основным формам: формальное участие, неформальное участие и помогающее поведение. Внутренними факторами участия являются мотивация и ценностные ориентиры и установки. Приведены отечественные и зарубежные подходы к выделению основных мотивов социальной активности и специфике мотивации социального участия молодежи в сравнении с остальными возрастными группами. Установлена более выраженная мотивация самореализации и менее выраженная мотивация альтруизма среди молодежи.
Ключевые слова: молодежь, социальное участие, социальная активность, мотивация социального участия, ценностные установки.
ВВЕДЕНИЕ
Основной движущей силой развития территории являются наиболее активные слои населения, в которых заложен потенциал социальных изменений в обществе. Изучение социальной активности молодежи является одним из развитых направлений исследований в отечественной практике. Актуальность объясняется тем, что установки и ориентиры молодежи в настоящем предопределяют её поведение и активность в будущем, что неизменно повлияет на развитие страны, региона, города. Насколько активной является молодежь и какие ценностные установки у неё сформировались, вопрос достаточно спорный. Одни авторы обвиняют молодежь в пассивности и инфантильности, другие, наоборот, видят в ней энергию для развития. Но однозначным является факт, что развитие практик социальной активности в раннем возрасте позволяет сформировать мотивацию участия и форм общественной активности для включения в жизнь города и региона при взрослении. Участие оказывает влияние на личностное развитие индивидов, их социальной и гражданской зрелости.
Важным индикатором социальной активности молодежи является выраженность практик социального участия в разных ее формах. Социальное участие является одной из самых размытых и неоднозначных категорий. Проблема заключается в неоднозначности перевода этой категории, когда социальное, общественное и даже гражданское переводятся практически одинаково. Отсюда и
3
разница в трактовке смыслов. Мы за базовое будем брать определение, социального участия молодежи, представленное в работе Певной М.В., Шуклиной Е.А. и др.: «это вовлеченность молодежи в конструктивные социальные практики повседневной жизни, направленные на удовлетворение общественных интересов и потребностей самой молодежи» [1, стр. 184].
Для измерения уровня социального участия мы использовали подход измерения количества практик разных форм участия за последние год-два. За формы участия взяты формальное участие, под которым подразумевается членство в общественных организациях, неформальное участие, которое подразумевает коллективную деятельность по решению социально значимых проблем. И третья форма - помогающее поведение, которое может носить, как коллективный, так и личностный характер и касаться как близких родственников, так и незнакомых людей. Такой подход применяется в европейском социальном исследовании и используется зарубежными авторами [2], а также широко используется и в отечественной практике [3-6].
Исследователи доказывают, что в России сформировалось ядро активистов, регулярно участвующих в гражданских практиках, и типичным представителем активного типа является россиянин до 30 лет [7]. Сами практики участия, как правило, стали сосредоточены в неформальных формах низовой организации, потенциал активности заложен в местных сообществах [8, 9]. Наиболее ярко данные закономерности проявляется среди молодежи. Как пишет Е.Л. Омельченко, в силу возраста молодежь не может быть включена во многие практики, к тому же отсутствие адекватного социального запроса на гражданственность подталкивает часть молодежи не только к сопротивлению формальным ассоциациям, но и развитию низовых инициативных практик «горожанства». В противовес формальному участию формируется так называемая «повседневная гражданственность», «политика малых дел [10]. Именно поэтому они активно участвуют в волонтерских, экологических, благотворительных и других формах низовой самоорганизации, приносящих конкретную и осязаемую помощь людям, нуждающимся в ней [11].
Укорененностью практик социального участия с локальным местным сообществом определяется взаимосвязь социального участия и территориальной идентичности [13-16]. С одной стороны, характер территориальной идентичности влияет на качественные и количественные характеристики социального участия [15], с другой стороны, через практики социального участия формируется причастность, вовлеченность в дела определенной территории, соответственно, развиваются и расширяются практики социального участия. Молодежь пытается под себя менять город, через практики формирует так называемое «право на город» [13, 14]. Но в процессе участия меняется и сама молодежь. Этот процесс связан с постепенным накапливанием в различных практиках участия знаний о культуре и истории конкретной территории [1]. Формируется принадлежность к городу, возрастает эмоциональная привязанность, чувство ответственности за город, то есть утверждается локальная городская идентичность.
4
На мотивацию социального участия важную роль играют ценностные ориентиры молодежи, которые также находятся под пристальным интересом исследователей [16-19]. Как пишут Ю.А. Зубок и В.И. Чупров, важным является представление унаследованных в культуре образов и смысложизненных ценностей нового поколения. Ориентируясь на традиционные или современные смыслы, молодежь приспосабливает меняющую реальность под свои потребности [12]. На основании эмпирических исследований, авторы доказывают существование трех превалирующих смысловых типа молодежи: наиболее распространенный инновационный (стремление к новизне, высокая активность, предприимчивость), на втором месте тип культуры физического развития, на третьем гедонистический (в нём заложены новые проявления - удовольствие через доступ к более высокому порядку удовольствий через самореализацию). Существенно меньше проявляются типы адаптационный (приспособление, сохранения имеющегося), духовный и моральной аномии (отказ от жестких обязательств) [16]. Современными ориентациями, которые заложены в менталитете являются отношение к стране как месту проживания, жалостливость, как сочувствие нуждающимся в помощи, неравнодушие к правам человека, рационализм, открытость, толерантность к другим культурам, открытость всему иностранному [20]. Диаметральность установок доказывается и тем, что одновременно с выраженными ценностями сочувствия нуждающимся присутствует и явные ценности ориентации на себя. Как пишет Т.Н. Мартынова, М.С. Яницкий и др. при смене социально-экономического строя коллективизм, взаимопомощь сменились ценностями индивидуализма и соперничества, при этом бескорыстная помощь расценивается уже не как достоинство, а как отсутствие прагматичности [21]. Среди ценностей наиболее развиты ценности здорового образа жизни, спорта, что сказывается на участии молодежи [10, 22].
Как утверждает А.Н. Кравцова, возникают уникальные формы молодежного участия, включая и новые вопросы актуальных для молодежи повесток и способов решения значимых проблем. Автор эмпирическим путем доказывает изменение мотивации участия в формальных молодежных организациях в 2014-2017 годах активистов. Если в начале, основная мотивация была очень часто направлена на собственное развитие, вход в организацию являлся важным шагом для развития карьеры, то уже такой проект, как «Все дома» проиллюстрировал новое понимание гражданского потенциала. Активисты фокусировались на реальных действиях, которые предпринимали, чтобы повлиять на окружающее их городское пространство. Активисты групп «Чистый Петербург», «Трезвый Петербург» мотивировали свое участие желанием помочь остальным людям освободиться от различных зависимостей. Автор доказывает переход от масштабных проектов к проектам локальным. Активисты ориентированы на решение проблемы в своем доме, подъезде, районе, они эмоциональнее относятся к своей гражданской работе, рассматривая ее не просто как «работу» для получения материальной выгоды, а как образ жизни, который готовы продвигать в своей повседневности [23].
А.А. Лешина и С.Л. Лунин выделяют три группы мотивов участия: общественно-ориентированные, личные и социально нейтрально ориентированные.
5
К третьим чаще всего относились такие реплики, как «досуг», «общение и единомышленники». По результатам эмпирического исследования авторы доказывают, что в волонтерской деятельности чаще присутствуют общественно -ориентированные мотивы, а среди тех, кто в общественных организациях реализует свои собственные социальные проекты превалируют личные мотивы, но основополагающим фактором является достижение личного успеха. Важным компонентом являются социальные связи [24].
Среди всех форм социального участия наиболее изучена в научной литературе мотивация волонтерской деятельности, добровольчества [25-32]. Ф. Фуэнтос выделяет две основные группы мотивов: ориентация на себя - «эгоцентристы» и ориентация на других - «гетероориентированные» (альтруисты) [27]. Х.К. Анхайер и Л.М. Саламон определяют альтруистические, инструментальные (опыт, навыки, знания, связи), мотивы долга (вклада в местное сообщество, политическая обязанность добиться перемен) [28]. На наш взгляд, наиболее детально классификация мотивации участия представлена в работе В.Н. Стегний и М.В. Никонова. Они выделяют: карьерные, расширения социальных контактов, компенсаторные мотивы (защита собственных интересов, реализация собственных идей, преодоление чувства одиночества), альтруистические мотивы, мотивы долга, личностного роста (самоактуализация, самореализация) [29].
Эмпирические исследования мотивации доказывают, что мотивация волонтерской деятельности носит комплексный характер и не существует единого мотива, можно выделить лишь доминирующий в определенный момент времени [28, 25, 30, 31]. Например, Е.С. Соколова пишет, что основой волонтерской деятельности является альтруистический мотив, но потом он перерастает в мотив самореализации, самосовершенствования, получения опыта. Автор даже вводит категорию «волонтерство по расчету»: осознанная работа на безвозмездной основе с целью получения опыта работы, бесплатного обучения или получения необходимых для карьеры навыков [30].
Исследователи доказывают, что у молодежи, так же как и у всего населения среди мотивов добровольческой деятельности доминирует мотив альтруизма, эмпатии, желание помочь, но, тем не менее, среди молодежи чаще присутствуют и мотивы, ориентированные на себя. Чаще остальных они становятся добровольцами, чтобы приобрести полезные навыки. Добровольчество выступает не только выражением безвозмездной помощи, но и возможностью проявить свою социальную и гражданскую активность. Мотивация молодежи более инструментальна, тогда как среди более старшего поколения мотивация более ценностна, альтруистична [21, 32].
Анализ теоретических подходов и результатов эмпирических исследований доказывают, что мотивация социального участия имеет сложную структуру, существенно отличаются мотивы разных форм социального участия. Больше всего в отечественном и зарубежном опыте изучена мотивация вступления в формальные организации и мотивация волонтерской деятельности. Мнения исследователей сходятся в том, что среди мотивов у молодежи по сравнению с другими возрастными группами преобладает мотив самореализации, личностных
6
достижений. Наиболее неоднозначна мотивация волонтерской деятельности, где приоритетом все равно является альтруизм, помощь людям, но он комбинирован и с факторами личной выгоды, которые даже получили свое название как «волонтерство по расчету». Целью статьи является выявление специфики выраженности практик по основным формам социального участия молодежи и определение специфики мотивации социального участия молодежи по сравнению с остальными возрастными группами.
ИЗЛОЖЕНИЕ ОСНОВНОГО МАТЕРИАЛА
Эмпирической базой настоящего исследования стали данные, опроса населения города Череповца Вологодской области, который был проведен в апреле 2022 года. Репрезентативность выборки обеспечивалась квотированием по половозрастным признакам в соответствии с существующей структурой населения города старше 18 лет - участников опроса. Объем выборки - 668 человек. Опрос осуществлялся согласно формализованной анкете по месту жительства респондентов. Техническая обработка информации произведена в программе SPSS, версия 22 (статистический пакет для социальных наук).
Приведем уровень социального участия молодежи по формам участия. Уровень активности в формальных организациях такой же, как и среди населения в целом, только 26% молодежи в возрасте от 18 до 25 и 28% в возрасте от 25 до 35 лет состоят в общественных организациях, для сравнения. Среди молодежи в возрасте 18-25 лет в одной организации состоит 15%, в двух 5%, а в трех и более 6%, это соответствует специфике города в целом. Но существенно отличается перечень самих организаций. Молодежь больше, чем остальные группы сосредоточена в организациях досугово-развлекательной направленности, молодежных организациях, организации науки и образования (по 7%), в организациях физкультуры и здорового образа жизни, творческих, по интересам (по 5%).
Менее значимо от всего населения отличаются практики неформального участия, в них задействовано 52% молодежи, тогда как среди всего населения 46%. На первом месте, также, как и у остальных групп, практики общественных работ по месту жительства (в них в последние год-два было задействовано 22-23% молодежи в возрасте до 35 лет). Но выражено это участие меньше, чем у других возрастных групп. Так, например, среди населения в возрасте от 45 до 54 лет 28% принимали участие в благоустройстве, а среди тех, кому 55-65 уже 37%. Молодежь очень активно принимает участие в массовых городских мероприятиях (23% молодежи до 25 лет, тогда как среди населения только 13%). На третьем месте благотворительные акции - 20%. Среди молодежи в возрасте 25-35 данная практика на первом месте и в них принимало участие треть (30%). Более выражены практики волонтерской деятельности - 18% при 7% среди всего населения. 10% молодежи принимало участие в публичных дискуссиях, 7% были донорами.
Достаточно широко представлены практики помогающего поведения среди молодежи: 57% поддерживали психологически, 39% помогало вещами, продуктами, 34% в домашних делах, 33% деньгами. По итогу, уровень социальной активности молодежи, особенно самой молодой её группы, практически не отличается от всего
7
населения. В данном смысле это противоречит и тем исследователям, которые утверждают о более высокой социальной активности молодежи и тем, кто критикует ее за излишнюю пассивность. Уровень активности такой же, а вот сами практики отличаются. Они больше сосредоточены в молодежных организациях и организациях досуга и здорового образа жизни, в волонтерской деятельности, но меньше, чем всё население, в практиках территориального благоустройства.
Для изучения специфики социального участия молодежи, нами были отобраны те группы, которые за последние год-два использовали хотя бы одну практику социального участия в неформальной помощи. Если сам уровень участия от всего населения отличается несущественно, то мотивация значимо отличается от всего населения (см. табл. 1).
Таблица 1
Распределение ответа на вопрос: «Причин социального участия много, какие наиболее важны лично для Вас?» в зависимости от возраста, %
18- 25- 35- 45- 55- 65 и
24 34 44 54 64 ст. ВСЕ
Возможность помочь людям 32 36 35 19 28 50 33
Хочу способствовать изменениям к лучшему в обществе 26 32 30 38 40 29 32
Возможность улучшить жизнь в месте, где я
живу 23 23 30 36 37 17 28
Возможность общения, дружеского
взаимодействия 36 30 21 29 28 4 26
Возможность выразить свою гражданскую позицию 19 25 28 26 26 25 25
Самовыражение, самореализация 45 26 23 24 12 8 23
Выполнение своего обществ. долга 16 29 17 17 28 21 22
Возможность приобрести опыт
общественной работы и социального взаимодействия 39 22 14 19 14 13 19
Приобретение полезных практических навыков, знаний 19 21 18 7 21 0 16
За компанию, занимаются мои друзья 19 16 11 19 12 13 15
Участие приветствуется на работе 10 14 17 14 16 4 14
Полезные знакомства 29 11 13 7 12 8 13
Организация своего свободного времени 19 11 9 12 9 21 12
Возможности для продвижения идей 26 12 13 5 7 8 12
Чтобы не чувствовать себя одиноким 7 7 13 12 14 21 11
Возможность защитить свои права 7 11 10 7 16 4 10
Уважение окружающих, общественное
признание 13 11 1 7 7 8 7
Быть в тренде, это сейчас общепринято 7 4 3 10 2 0 4
Открываются перспективы профессиональной карьеры 3 6 4 2 5 0 4
8
Среди всех мотивов у молодежи более выражены мотивы самореализации. Если для всего населения самым важным мотивом является помощь людям (33%), то у молодежи в возрасте 18-24 года он стоит на четвертом месте, хотя и выбрало его такое же количество респондентов данного возраста (33%). У молодежи на первом месте мотив самовыражения, самореализации (45% при 25% у всего населения) и мотив возможности приобрести опыт общественной работы и социального взаимодействия (39% при 19% у всего населения). На втором месте у мотив коммуникации, т.е. возможность общения, дружеского взаимодействия (36%, а среди всего населения только 26%). Только потом мотив помощи людям. Далее ориентированный на себя мотив полезных связей (29%, только 13% у всего населения). Наряду с мотивом помощи людям отстает и важный мотив улучшения социального пространства, который по всей выборке находится на втором месте. Так, вариант «хочу способствовать изменениям к лучшему в обществе» выбрало среди младшей групп молодежи только 26% при 32% среди всего населения, а мотив «возможность улучшить жизнь в месте, где я живу» 23% при 28% среди всего населения. Следовательно, начало своих практик социального участия у молодежи начинается вовсе не с альтруистических мотивов, а скорее с мотивации самореализации. Но уже к возрасту 25-34 лет мотивация практически выравнивается (см. табл. 1). Разница у данной возрастной группы уже в рамках статистической погрешности по сравнению со всем населением, чуть менее выраженная мотивация улучшения жизни в месте, где живут, и более выраженная приобретения полезных навыков. Эти закономерности подтверждают исследования отечественных и зарубежных ученых о комбинированной мотивации социального участия и ее динамики со временем. Входящей, как правило, мотивацией чаще становится именно личностная, которая со временем преобразуется в частично альтруистическую и социально-направленную.
Для анализа мотивации формального участия был задан открытый вопрос: «Если Вы принимаете участие в деятельности какой-либо организации, напишите, почему Вы это делаете, что это Вам дает?» Реплики были разделены на несколько смысловых кластеров. Среди населения в целом мотивация формального участия, то есть членства в общественных организациях носит личностный характер, направлена на саморазвитие. Из всех реплик на открытый вопрос, 31% были реплики связанные с данным блоком (например, «карьера», «получение опыта, знаний» и т.п.), но, как это доказывает и выявленные закономерности при изучении неформального участия, среди молодежи в возрасте до 25 лет она выражена еще сильнее, 42% реплик связано с данным блоком. На втором месте блок, который мы условно обозначили гедонистический, то есть респонденты писали варианты ответа «мне нравится», «я получаю от этого удовольствие». Среди всего населения количество реплик данного блока 22%, столько же и среди молодежи. На третьем месте среди всего населения мотивация общения - 18%, но среди молодежи он выражен существенно ярче - 37% (формулировки «новые знакомства», «дружеское общение»). А вот блоки изменения к лучшему вокруг выражены среди мотивации формального участия уже существенно меньше - только 6% среди всего населения и 5% среди молодёжи, альтруизм и мотивация помощи людям 9% среди обеих
9
групп. Так как среди формального участия, как всё население, так и молодежь, достаточно часто входит в организации здорового образа жизни и физкультуры, то очень явно выражена мотивация поддержания здорового образа жизни - 7% среди всего населения и 10% среди молодежи от 18 до 25 лет. Мотивация формального участия по открытым вопросам среди возрастной группы 25-34 лет практически такая же, как и у всего населения, немногим больше выражена мотивация саморазвития (36% у 25-35 летних и 31% у всех).
Несущественно, но отличается в зависимости от возраста и определение причин неучастия в социальной активности населения (см. табл. 2). Вопрос был задан всем респондентам, вне зависимости от уровня их социального участия. Тройка лидеров причин неучастия по мнению молодежи и всего населения выглядит одинаково, это безразличие к общим делам (46% среди всего населения и 45% среди молодежи), недостаток времени (41% среди всех, но уже 53% среди молодежи), и нежелание тратить время и силы на решение социальных проблем (40%). Но интересен тот факт, что среди молодежи 30% ответили, что главными препятствиями для социальной неактивности являются негативная реакция со стороны власти, тогда как среди всего населения только 17%. Открытым остается вопрос, является ли это косвенным подтверждением боязни самой молодежи, или осуждением оппозиционной неактивности молодежью других слоев населения.
Таблица 2
Распределение ответа на вопрос: «Какие препятствия Вы считаете главными для социальной активности горожан?» в зависимости от возраста, %
18- 25- 35- 45- 55- 65 и
24 34 44 54 64 ст. ВСЕ
Безразличие к общим делам,
индивидуализм 45 45 50 40 46 50 46
Недостаток времени, чрезмерная занятость 53 38 48 37 42 36 41
Нежелание тратить свое время и
силы на решение социальных
проблем 40 42 44 40 35 36 40
Привычка надеяться на готовое, в
том числе на власть 33 32 34 37 43 41 36
Неверие в возможность улучшения жизни в городе 22 27 24 25 19 18 23
Недостаток знаний,
некомпетентность 13 23 16 20 23 11 18
Опасения негативной реакции со
стороны власти 30 22 13 18 14 10 17
Отсутствие способности к
организации 23 13 11 14 18 27 16
10
Как было обосновано в теоретической части статьи, дифференциация мотивации социального участия молодежи и других возрастных групп объясняется приоритетами их ценностных ориентиров и установок. Среди терминальных ценностей с большим отрывом присутствуют ценности достижения (см. табл. 3).
Таблица 3
Распределение ответа на вопрос: «Что для Вас является самым важным в жизни?» в зависимости от возраста, %
1824 2534 3544 4554 5564 65 и ст. ВСЕ
Хорошее здоровье 71 83 85 91 92 94 86
Счастливая семейная жизнь 72 73 78 82 81 77 77
Материально обеспеченная жизнь 72 75 70 78 68 57 71
Наличие хороших и верных друзей 53 49 47 42 43 33 45
Воспитать хороших детей 16 38 49 57 45 44 43
Интересная работа 49 43 34 34 26 17 34
Развитие (работа над собой, постоянное самосовершенствование) 44 35 30 21 15 10 26
Жить в свое удовольствие 48 34 19 24 20 11 25
Общение 25 16 20 22 20 38 22
Успешная карьера 43 31 20 14 15 6 21
Активная, деятельная жизнь 25 25 16 16 16 18 19
Помогать людям 10 13 18 12 20 22 16
Развлечения, качественный досуг 25 15 13 12 11 8 13
Иметь собственный бизнес 31 13 13 7 2 3 11
Общественное признание (уважение окружающих, коллег по работе) 10 8 11 12 10 15 11
Творчество 25 11 10 9 4 7 10
Независимость в поступках и действиях 8 12 6 12 8 6 9
Обзавестись связями, полезными знакомствами 16 13 8 5 7 5 9
Сделать что-то полезное для общества 7 6 4 3 10 11 6
Стать влиятельным человеком 5 5 2 4 2 1 3
Тройку лидеров, также, как и у всего населения, составляют хорошее здоровье, счастливая жизнь и материально обеспеченная жизнь. Но если среди всего населения интересную работу выделило 34%, то среди молодежи в возрасте18-24 года 53%, среди 25-34-летних 43%. Существенно выше цель развития 44% (только
11
26% среди всего населения), успешной карьеры 43% (21% среди всех), творчество 25% (10%), иметь собственный бизнес 31% (10% соответственно). Но при этом, более явно выражены и гедонистические устремления «жить в свое удовольствие» 48% (при 25% среди всех) и «развлечения, качественный досуг» 25% (при 13% среди всего населения). Также слабее выражена цель помощи людям - только 10% при 16% у всего населения.
Изучая инструментальные ценности, мы выделили, что на фоне достаточно схожих позиций у молодежи и всего населения, значимо отличается тот факт, что работоспособность и трудолюбие, как качество важное для достижения целей существенно ниже выражено среди молодежи (отметило только 40% молодежи и 50% среди всего населения). А вот независимость они ценят больше, чем остальные (57% и 49% соответственно). Но и оценивают они свою работоспособность существенно ниже, среди качеств, которые выражены у них, только 34% молодежи отметили, что у них развито качество работоспособности и трудолюбия (среди всего населения 49%). Существенно ниже по их оценкам у них выражено качество отзывчивости (38%, тогда как среди всего населения 46%), что тоже является препятствием для разных практики социального участия, особенно в благотворительной деятельности, помогающем поведении.
Следовательно, и установки к участию у молодежи по разным видам активности отличаются. Только 25% в возрасте 18-24 лет согласились с суждением, что «активно участвуют в жизни дома, города, стараются делать свою и окружающих жизнь лучше» и 28% среди молодежи в возрасте 25-34 года (см. рис.1). Тогда как пик установок приходится на возрастную группу 45-64 лет (4449%). А среди всего населения с данным суждением согласилось 37%.
Рис. 1. Распределение ответов на вопрос: «Насколько Вы согласны с суждением: «Я активно участвую в жизни дома, города, стараюсь делать свою и окружающих жизнь лучше?», в зависимости от возраста.
12
Следовательно, и готовность объединяться с целью обустройства территории проживания у молодежи ниже, чем у всего населения. Для этой цели готовы объединиться 46% молодежи, тогда как среди всего населения 60%. Данные установки преобразуются и в активность, что мы видим по более низкой распространенности практик благоустройства среди молодежи. Тогда как свою готовность объединяться для участия в благотворительной и общественно-полезной деятельности молодые люди оценивают достаточно высоко, на уровне всего населения в целом (66% готовы объединяться, тогда как среди населения таких даже немного меньше - 63%). Очень высоко выражена и склонность объединяться, чтобы помочь бедным (на это готово 64% молодежи до 25 лет, при 62% среди всего населения) (см. табл. 4).
Таблица 4
Распределение ответа на вопрос: «Готовы ли вы объединяться с другими людьми, чтобы помогать бедным, инвалидам» в зависимости от возраста, %
18-24 25-34 35-44 45-54 55-64 65 и ст. ВСЕ
Да 25 16 24 17 20 15 19
Скорее да 39 48 47 43 39 33 43
Скорее нет 16 13 11 20 20 19 16
Нет 12 9 8 11 7 17 10
Затрудняюсь ответить 8 14 10 10 14 16 12
ВЫВОДЫ
Социальное участие является сложным многоаспектным явлением. Изучение только формальных практик участия среди молодежи является некорректным, так как основная деятельность, как всего населения, так и молодежи сосредоточена в низовых локальных практиках неформального участия. Среди молодежи данный факт объясняется и низкой гражданственностью, и ограниченностью участия в разного рода организациях в силу возраста. Уровень социального участия молодежи по результатам эмпирических исследований не отличается по его основным формам с остальными возрастными группами. По результатам опроса населения города Череповца, 26-28% молодежи за последние год-два принимали участие в деятельности общественных организаций, 52% использовали практики неформального участия, 84% практики помогающего поведения. Отличием является выраженность участия в организациях здорового образа жизни, благотворительных, волонтерских. Среди практик неформального участия ниже, чем у всего населения выражены практики благоустройства территории, тем не менее, они достаточно развиты. Практики помогающего поведения практически не отличаются от всего населения. А вот мотивация социального участия существенно отличается от более возрастных групп. В целом у молодежи наиболее выражена мотивация
13
самореализации, получение опыта и знаний, коммуникационные мотивы. По формам участия даже среди молодежи тоже существует дифференциация, если в формальном участии преобладают личностные мотивы, то в неформальном участии доминирующих мотивов практически нет, комбинированы личностные, альтруистические, коммуникационные и гедонистические. Среди мотивов помогающего поведения все равно преобладает альтруизм.
Список литературы
1. Певная М. В. Управление социальным участием молодежи в социокультурном развитии городов России и постсоветских стран: основы методологии и теоретические положения концепции / М.В. Певная, Е.А. Шуклина, М. Черникова-Бука, Е. Каземирчик, Д. Ф. Телепаева // Научный результат. Социология и управление. - 2020. - Т. 6, № 4. - С. 184-200.
2. Kenneth N. Pattems of Participation: Political and Social Participation in 22 Nations. / N. Kenneth, G. Heiko. - Discussion Paper, 2008. - 45 p.
3. Скалабан И. А. Социальное, общественное и гражданское участие: к проблеме осмысления понятий / И. А. Скалабан // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. - 2011. - № 1 (13). - С. 130-139.
4. Никовская Л. И. Гражданское участие: особенности дискурса и тенденции реального развития / Л. И. Никовская, И. А. Скалабан // Полис. Политические исследования. - 2017. - № 6. - С. 43-60.
5. Бухнер А. А. Участие молодежи в становлении гражданского общества как теоретическая проблема / А. А. Бухнер // Вектор науки ТГУ. - 2015. - № 4 (34). - С. 111- 115.
6. Петухов В. В. Социально активные группы российского общества: формирование запроса на демократическое участие / В. В. Петухов, Р. В. Петухов // Вестник Института социологии. - 2021. -Том 12, № 1. - C. 16-38.
7. Петухов В. В. Гражданский активизм в России: мотивация, ценности и формы участия / В. В. Петухов, Р. Э. Бараш, Н. Н. Седова, Р. В. Петухов // Власть. - 2015. - Том 22, № 9. - С. 11-19.
8. Поливаева Н. П. Особенности российской молодежи как субъекта гражданского общества / Н. П. Поливаева, Р. О. Беленикин // Власть. - 2016. - № 3. - С. 83-87.
9. Петухов В.В. Гражданский активизм в России: мотивация, ценности и формы участия / В. В. Петухов // Власть. - 2014. - № 9. - С. 11-19.
10. Омельченко Е. Л. Уникален ли российский случай трансформации молодежных культурных практик? / Е. Л. Омельченко // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2019. - № 1. - С. 3-27.
11. Петухов В. В. Российская молодежь и ее роль в трансформации общества/ В. В. Петухов // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2020. - № 3. - С. 119-138.
12. Зубок Ю. А. Саморегуляция смысложизненных ценностей в культурном пространстве молодёжи / Ю. А. Зубок, В. И. Чупров // Вестник Института социологии. - 2019. - № 10 (4). - C. 164-186.
13. Антонова Н. Л. Право на город: повседневные практики молодежи и партисипация в производстве городского пространства / Н. Л. Антонова, С. Б. Абрамова, В. В. Полякова // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2020. - № 3. - С. 443-462.
14. Авилов Г. М. Региональная идентичность молодежи и проблема формирования имиджа региона / Г. М. Авилов, Е. А. Кранзеева, Л. С. Яницкий // Профессиональное образование в России и за рубежом. - 2019. - № 1 (33). - С. 110-119.
15. Скалабан И. А. Территориальная идентичность как фактор социального участия: поколенный контекст / И.А. Скалабан, О.А. Серебрянникова // Идеи и идеалы. - 2014. - № 1(19). - С. 65-74.
16. Зубок Ю. А. Смысложизненные ценности в культурном пространстве молодежи / Ю. А. Зубок, В. И. Чупров // Научный результат. Социология и управление. - 2018. - № 4 (3). - С. 3-13.
17. Терсенов А. Е. Современная молодежь: мотивы занятий общественной деятельностью / А. Е. Терсенов, Т. Б. Голубева // Научное обозрение. Педагогические науки. - 2020. - № 1. - С. 5458.
14
18. Савельева Е. А. Гражданская активность молодежи: варианты концептуализации понятия / Е. А. Савельева // Вестник РУДН. - 2013. - № 2. - С. 21-31.
19. Чупров В. И. Саморегуляция жизнедеятельности молодежи в культурном пространстве: концепция социокультурного механизма / В. И. Чупров // Гуманитарий Юга России. - 2018. -Том 7, № 4. - С. 13-25.
20. Чупров В. И. Отношение к социальной реальности в российском обществе: социокультурный механизм формирования и воспроизводства / В. И. Чупров, Ю. А. Зубок, Н. А. Романович. - М.: Норма, 2014. - 352 с.
21. Мартынова Т. Н. Добровольческая деятельность как форма социальной и гражданской активности студенческой молодежи / Т. Н. Мартынова, М. С. Яницкий, А. А. Зеленин, С. А. Пфетцер // Профессиональное образование в России и за рубежом. - 2019. - № 1. - С. 160-167.
22. Радаев В. В. Миллениалы: Как меняется российское общество / В. В. Радаев. - М. : Издательский дом Высшей школы экономики, 2019. - 223 с.
23. Кравцова А. Н. От «НАШИх» до своих: трансформация «гражданственности» в среде петербургских про- и пост «наших» активистов / А. Н. Кравцова // Мониторинг общественного мнения : экономические и социальные перемены. - 2019. - № 1. - С. 107.
24. Левшина А.А. Общественная деятельность молодежи: мотивы участия / А. А. Левшина, С. Л. Лунин // Российский психологический журнал. - 2015. - Том 12, № 2. - С. 56-66.
25. Нежина Т. Г. Мотивация участия молодежи в волонтерском движении / Т. Г. Нежина, К. А. Петухова, Н. И. Чечеткина, И. С. Миндарова // Вопросы государственного и муниципального управления. - 2014. - № 3. - С. 49-71.
26. Ключникова Т.Н. Социальные инновации: сетевой диалог и новые формы добровольческого участия молодежи в развитии городской среды / Т. Н. Ключникова, В. Н. Орлова // Самоуправление. - 2019. - Т. 2, № 2 (115). - С. 78-81.
27. Fuentes F.C. Self-interest or goodwill? / F. C. Fuentes // The UNESCO courier. - 2001. - № 6. - Р. 26.
28. Anheier H.K. Volunteering in cross-national perspective: Initial comparisons / H. K. Anheier, L. M. Salamon // Civil Society Working Paper 10. - Manchester, 2001. - 20 p.
29. Стегний В.Н. Мотивация волонтерской деятельности / В. Н. Стегний, М. В. Никонов // Вестник ПНИПУ. Социально-экономические науки. - 2018. - № 1. - С. 146-156.
30. Соколова Е. С. Структурный подход к пониманию мотивации социальной активности молодежи / Е. С. Соколова // Знание. Понимание. Умение. - 2008. - № 2. - С. 18.
31. Азарова Е.С. Психологические детерминанты добровольческой деятельности / Е. С. Азарова, М. С. Яницкий // Вестник Томского государственного университета. - 2008. - № 306. - С. 120-125.
32. Куликова О. А. Волонтерская деятельность как механизм преодоления социальной апатии молодежи / О. А. Куликова // Вестник университета. - 2018. - № 1. - С. 168-171.
SPECIFICITY OF MOTIVATION OF YOUTH SOCIAL PARTICIPATION
Vorobyova I. N.
Cherepovets State University, Cherepovets, Russian Federation
E-mail: Vorobyova-i-n@yandex.ru
Active youth has the potential for the development of the territory. The level of activity can be measured by the prevalence of social participation practices of the younger generation. The article presents approaches to the study of social participation, as well as, based on empirical research, a comparative analysis of the prevalence of practices of social participation of young people with other age groups in its three main forms: formal participation, informal participation and helping behavior. According to the results of empirical studies, the level of social participation of young people does not differ in its main forms with other age groups. According to the results of a survey of the population
15
of the city of Cherepovets, conducted in March 2022 according to a quota representative sample, 26-28% of young people over the past year or two have participated in the activities of public organizations, 52% have used informal participation practices, 84% practice helping behavior. The severity of practices does not differ from the general population as a whole, the difference is more active participation in healthy lifestyle organizations, charitable, volunteer. Due to low citizenship, the main activity of young people is concentrated in grassroots local practices of informal participation. Internal factors of participation are motivation and value orientations and attitudes. The author cites domestic and foreign approaches to the identification of the main motives of social activity and the specifics of the motivation of social participation of young people. In general, young people have the most pronounced motivation for self-realization, gaining experience and knowledge, communication motives. According to the forms of participation, there are significant differences in motivation. Personal motives predominate in formal participation, there are practically no dominant motives in informal participation, personal, altruistic, communicative and hedonistic are combined. Altruism prevails among the motives of helping behavior.
Keywords: youth, social participation, social activity, motivation of social participation, value attitudes.
References
1. Pevnaya M.V., Shuklina E.A., Chernikova-Buka M., Kazemirchik E., Telepaeva D.F., Management of social participation of youth in the socio-cultural development of cities in Russia and post-Soviet countries: fundamentals of methodology and theoretical provisions of the concept, Scientific result. Sociology and Management, 6 (4), 184 (2020).
2. Kenneth N., Heiko G., Patterns of Participation: Political and Social Participation in 22 Nations, 45 (Discussion Paper, 2008).
3. Skalaban I.A., Social, public and civic participation: on the problem of understanding concepts, Bulletin of Tomsk State University. Philosophy. Sociology. Political science, 1(13), 130 (2011).
4. Nikovskaya L.I., Skalaban I.A., Civic participation: features of discourse and trends of real development, Polis. Political studies, 6, 43 (2017).
5. Bukhner A.A., Participation of youth in the formation of civil society as a theoretical problem, Vector of Science TSU, 4 (34), 111 (2015).
6. Petukhov V.V., Petukhov R.V., Socially active groups of Russian society: the formation of a request for democratic participation, Bulletin of the Institute of Sociology, 12 (1), 16 (2021).
7. Petukhov V.V., Barash R.E., Sedova N.N., Petukhov R.V., Civil activism in Russia: motivation, values and forms of participation, Power, 22 (9), 11 (2015).
8. Polivaeva N.P., Belenikin R.O., Features of Russian youth as a subject of civil society, Power, 3, 83 (2016).
9. Petukhov V.V., Civil activism in Russia: motivation, values and forms of participation, Power, 9, 11 (2014).
10. Omelchenko E.L., Is the Russian case of transformation of youth cultural practices unique?, Monitoring public opinion: Economic and social changes, 1, 3 (2019).
11. Petukhov V.V., Russian youth and its role in the transformation of society, Monitoring public opinion: economic and social changes, 3, 119 (2020).
12. Zubok Yu.A., Chuprov V. I., Self-regulation of life values in the cultural space of youth, Bulletin of the Institute of Sociology, 10 (4), 164 (2019).
13. Antonova N.L., Abramova S.B., Polyakova V.V., The right to the city: everyday practices of youth and participation in the production of urban space, Monitoring public opinion: economic and social changes, 3, 443 (2020).
16
14. Avilov G.M., Kranzeeva E.A., Yanitsky L.S., Regional identity of youth and the problem of forming the image of the region, Professional education in Russia and abroad, 1 (33), 110 (2019).
15. Skalaban I.A., Serebryannikova O.A., Territorial identity as a factor of social participation: generational context, Ideas and Ideals, 1(19), 65 (2014).
16. Zubok Yu.A., Chuprov V.I., Meaningful values in the cultural space of youth, Scientific result. Sociology and Management, 4(3), 3 (2018).
17. Tersenov A.E., Golubeva T.B., Modern youth: motives for engaging in social activities, Scientific review. Pedagogical sciences, 1, 54 (2020).
18. Savelyeva E.A., Civic activity of youth: options for conceptualizing the concept, Bulletin of the RUDN, 2, 21 (2013).
19. Chuprov V.I., Self-regulation of the vital activity of youth in the cultural space: the concept of a socio-cultural mechanism, Humanities of the South of Russia, 7(4), 13 (2018).
20. Chuprov V.I., Zubok Yu.A., Romanovich N.A., Attitude to social reality in Russian society: socio-cultural mechanism of formation and reproduction, 352 p. (Norm, Moscow, 2014).
21. Martynova T.N., Yanitsky M.S., Zelenin A.A., Pfetzer S.A., Voluntary activity as a form of social and civic activity of student youth, Vocational education in Russia and abroad, 1, 160 (2019).
22. Radaev V.V., Millennials: How Russian society is changing, 223 p. (Publishing House of the Higher School of Economics, Moscow, 2019).
23. Kravtsova A.N., From "Our" to their own: the transformation of "citizenship" among Petersburg pro- and post "our" activists, Monitoring of public opinion: economic and social changes, 1, 109 (2019).
24. Levshina A.A. Lunin S.L., Social activity of youth: motives of participation, Russian Psychological Journal, 2, 12 (2015).
25. Nezhina T.G., Petukhova K.A., Chechetkina N.I., Mindarova I.S., Motivation of youth participation in the volunteer movement, Issues of state and municipal administration, 3, 49 (2014).
26. Klyuchnikova T.N., Orlova V.N., Social innovations: network dialogue and new forms of voluntary participation of youth in the development of the urban environment, Self-government, 2 (2), 78 (2019).
27. Fuentes F.C., Self-interest or goodwill? (The UNESCO courier, 2001).
28. Anheier H.K., Salamon L.M., Volunteering in cross-national perspective: Initial comparisons, 20 p. (Civil Society Working Paper, Manchester, 2001).
29. Stegny V.N., Nikonov M.V., Motivation of volunteer activity, Bulletin of PNRPU. Socio-economic sciences, 1, 146 (2018).
30. Sokolova E.S., Structural approach to understanding the motivation of social activity of youth, Knowledge. Understanding. Ability, 2, 18 (2008).
31. Azarova E.S., Yanitsky M.S., Psychological determinants of volunteer activity, Bulletin of Tomsk State University, 306, 120 (2008).
32. Kulikova O.A., Volunteer activity as a mechanism for overcoming social apathy of youth, Bulletin of the University, 1, 168 (2018).
17
