CC BY
18
Филологически нну к и
СПЕЦИФИКА КАТЕГОРИИ ОДУШЕВЛЕННОСТИ В ГОВОРЕ КАЗАКОВ-НЕКРАСОВЦЕВ*
В. М. Грязнова
THE SPECIFICITY OF THE ANIMATENESS CATEGORY IN NEKRASOV COSSACKS' DIALECT
Griaznova V. M.
The article is devoted to the investigation of the specificity of the animateness/inanimate-ness category in the Nekrasov Cossacks' dialect. The peculiarities of semantics and morphological expression of the animateness / inani-mateness category are revealed and described.
Key words: Nekrasov Cossacks' dialect, the animateness / inanimateness category, variability.
Статья посвящена изучению специфики категории одушевленности/неодушевленности в говоре казаков-некрасовцев. Выявляются и описы/ваются особенности семантики и морфологического выражения категории одушевленности/неодушевленности.
Ключевые слова: говор казаков-некрасовцев, категория одушевленности/неодушевленности, вариативность.
УДК 16.21.63
Среди различных социальных групп русского этноса, проживающих на Ставрополье, находится особая социально-конфессиональная группа -это казаки-некрасовцы. Этнокультурное своеобразие казаков-некрасовцев обусловлено тем, что в течение двух с половиной веков они проживали в Турции, в условиях неславянского окружения и в то же время сохранили русский язык, русскую культуру и обычаи: ту систему этнических констант, которая и является той призмой, сквозь которую человек смотрит на мир и которая определяет этничность сознания человека.
Этническая культура казаков-некрасовцев выявляет значительное количество архетипиче-ских представлений древнерусского человека и даже славянина о членении, категоризации, структурировании и оценивании окружающего мира, что обусловлено изоляцией культуры, в том числе и языка казаков-некрасовцев, от общенациональной культуры и общенационального русского языка, а также неосознанным противостоянием носителя русской культуры и языка чуждой неславянской культуре и языку.
Материалом нашего исследования послужили существительные в форме именительного, родительного и винительного падежей, выявленные нами в составе лексики говора казаков-некрасовцев Ставропольского края и извлеченные из записей речи казаков-некрасовцев во время диалектологических экспедиций преподавателей кафедры и студентов филологического факультета СГУ в села Левокумского района Ставропольского края и из Словаря говора каза-ков-некрасовцев О. К. Сердюковой (3). Цель исследования - выявление специфики семантики и морфологического выражения категории оду-
*Исследование выполнено при финансовой поддержке
РГНФ (проект 2012г.).
шевленности/неодушевленности в говоре каза-ков-некрасовцев.
Все существительные в русском языке делятся на одушевленные и неодушевленные. Одушевленные существительные - это названия людей и животных: человек, сын, студентка, кот, белка, скворец, ворона, окунь, щука, насекомое. Неодушевленные существительные -это названия всех других предметов и явлений: стол, книга, окно, институт, природа, лес, степь, доброта, происшествие, поездка. Одушевленные существительные, как правило, имеют морфологическое значение мужского или женского рода и лишь немногие - значение среднего рода. Существительные мужского рода называют лицо или животное мужского пола, а существительные женского рода - женского пола. Одушевленные существительные среднего рода называют живые существа безотносительно к полу. Это или название невзрослого существа (дитя), или общие наименования типа лицо, существо, животное. Неодушевленные существительные распределены между тремя морфологическими родами - мужским, женским и средним.
Определяющим семантическим признаком одушевленных существительных считается способность называемых ими предметов самостоятельно перемещаться, передвигаться. Определяющим грамматическим признаком одушевленных существительных является специфика их морфологической парадигмы. Одушевленные существительные во множественном числе имеют форму винительного падежа, совпадающую с формой родительного падежа: нет братьев и сестер, нет животных (род. п); увидел братьев и сестер, увидел животных (вин. п). Неодушевленные существительные во множественном числе имеют форму винительного падежа, совпадающую с формой именительного падежа: персики, груши и яблоки лежат на столе (и м . п.); купил персики, груши и яблоки. (вин. п.).
В единственном числе различие между одушевленными и неодушевленными существительными морфологически последовательно выражено только у слов мужского рода.
Одушевленные существительные мужского рода единственного числа в говоре ка-заков-некрасовцев называют: а) лиц по семейным, социальным, профессиональным признакам; б) животных - и имеют типичное для русского национального языка морфологическое оформление категории одушевленности в единственном числе (В=Р).
Наименования лиц. Пашла удава, наняла сына чабатарю абувачку шыть. - В Маскве пътя-
рялася, да крикуна нанимали, да кричали па фсей Маскве, пака нашли пападю. - Раньшы мы убирали атамана кажнай гот, и асавул был ис сваих.
Наименования животных. Кабана купили, котърь типеря нада делать (сарай для свиней). - Бучок был в озири, гълавач, щучёнака паймаиш и вориш.
Исключение составляют слова мужского рода на - а, у которых форма винительного падежа единственного числа не совпадает с формой родительного падежа (и с формой именительного падежа): Сыняку в армию аддали. Эта грамматическая особенность характерна и для существительных мужского рода на - а общенационального языка.
Неодушевленные существительные мужского рода единственного числа в говоре казаков некрасовцев называют различные предметы и явления и имеют типичное для русского национального языка морфологическое оформление категории неодушевленности в единственном числе (В=И). Ани слышать гутар ф кустах. - Извар ворим разнай, яблачнай, сливнай. -И ф калодиц ни дапускали женшын, ни паложы-на бабам копань капать... (колодец).
В нашем материале встречаются архаические факты синтагматического проявления категории одушевленности/неодушевленности у существительных мужского рода единственного, а также множественного числа: а) Мы наймём турягу, а гъварим чирак (наемный рабочий); б) Усяин-татар был, аткуда вон медники даста-чал? ...Медники в нашу диревню привазил.
В первом высказывании находятся два одушевленных по семантическому признаку существительных, причем называющих один и тот же денотат, которые обладают то парадигмой одушевленности (турягу - винительный падеж, отличный от именительного падежа), то парадигмой неодушевленности (чирак - винительный падеж единственного числа, равный именительному падежу). Во втором высказывании одушевленное по семантическому признаку существительное, называющее лицо (медники), употреблено в форме винительного падежа множественного числа, равного именительному падежу. Полагаем, что форма винительного падежа лексем чирак, медники по парадигме неодушевленности обусловлена низким социальным статусом обозначаемого рода занятий человека (наемный работник), что является отголоском, «воспоминанием» о древнейшем этапе состояния категории одушевленности в древнерусском языке. Так, в берестяных грамотах Х1У века неизвестный новгородец пишет: «Пришли
ми цоловъкъ на жерепцъ...», обозначая формой В=И номинацию зависимого человека, слуги. Очевидно, носителем говора специальное (морфологическое) маркирование этой категории особой формой (В=Р) в случае употребления лексем чирак, медник в форме объекта могло восприниматься как некорректное.
Одушевленные существительные мужского рода говора, соотнесенные с предметами, приобретают морфологические приметы неодушевленности (И=Р): На крышу кладём тониничкия рейки: у нас часта бываить зямля трясения, а верх - княсь ставим (гребень крыши).
Одушевленные существительные мужского рода множественного числа в говоре казаков-некрасовцев называют: а) лиц по семейным, социальным, профессиональным признакам; б) животных - и имеют типичное для русского национального языка морфологическое оформление категории одушевленности во множественном числе (В=Р). В то же время существуют отличия в формальных показателях одушевленности во множественном числе существительных мужского рода: наряду с традиционными для русского национального языка флексиями - аф, - оф (орфографически - ов), - ей, в говоре казаков--некрасовцев имеется специфичные флексии - ах, - ох, - их.
Приведем примеры. Наименования лиц. Рускай заваюицца, а ани нам гразять: «Нашых людей ваш бёть, а мы вас, гявураф, паре-жым». - У нас ни называли учиники, а дьячки, а учитель дяк, он учил дьячкох. - С парахода вдарили тилиграму: «Прасти, Исметь-Ининю, нас, къзакох, толька ты нас и видил». - При нашых прижывах две дефки за вдавцох пашли.
Наименования животных. Балесь табак будить на быкоф, кофти зганяить. - Чираки у наз бывають, волоф чешуть. - Зямли имели, коних, малакаф, афцу имели. - У нас зайцаф называли тушкан. - И кабаниках били, бирюки, чакалки пъпадалися. - Прагнал их, кибялей. - Сербы ва-дили видьмидей. - Каней диржать нильзя -пакрадуть.
По мнению В. Г. Орловой, флексия - ох, -ах в форме винительного и родительного падежа множественного числа в русских говорах (учил дьячкох, били кабаниках) - это результат фонетических изменений в тех говорах, в которых «происходит переход от V губно-губного к в губно-зубному, когда под действием общей тенденции к оглушению согласных на конце слова звук V мог превратиться в заднеязычный фрикативный х» (2:78). Очевидно, происхождение и флексии -их (коних) имеет аналогичное объяснение.
Неодушевленные существительные мужского рода множественного числа в говоре казаков некрасовцев называют различные предметы и явления и имеют типичное для русского национального языка морфологическое оформление категории неодушевленности во множественном числе (В=И). Игнат чирис чаво атседа ушол? Тут кофти задирали, а он сабрал да пъувёл и малых и старых. - А то фсё нардеки варивали. - Выпалняли карагоды. - Прибивали крючи (часть постройки, стропило). - Бывала махры пъбяруть у нас рибята (украшение в косе). - А квас ф казаники наливали.
В собранном нами материале встречаются архаические явления в рамках категории одушевленности/неодушевленности: это тексты с омонимичными формами В=И множественного числа существительных, называющих как лиц, так и животных и птиц. Турки мы боялися, крепки были върата, а он прихадил, турчин. - Буйлы доюцца, а малаки запригають, малак тиха ходить, жару баицца. - Адин гот у нас дралися арлы с яйцами, арлы налитали на ийсы пирид вайной.
Необходимо отметить, что таких архаических фактов в форме множественного числа гораздо больше, чем в форме единственного числа. Это обусловлено более поздним распространением омонимии В=Р в формах множественного числа. По мнению, К. В. Горшковой и Г. А. Хабургаева, имена мужского рода с личным значением фиксируются в форме В=Р множественного числа с конца Х1У века, в то время как аналогичные лексемы в форме В=Р единственного числа известны в памятниках ХШ-Х1V вв. [1: 215-216]. Названия животных и птиц до середины ХУП века в формах В=Р множественного числа в памятниках вообще не встречаются (1: 217).
Слова женского рода в единственном числе в говоре казаков-некрасовцев сформулированному правилу морфологического выражения одушевленности/неодушевленности не следуют, что характерно и для национального русского языка. Винительный и родительный падежи как одушевленных, так и неодушевленных существительных имеют отличные друг от друга, несовпадающие формы.
Одушевленные существительные: Я сваю пасестрию замуш аддала. -Вада далико, скати-няку напаить нечим. - А вон паймал бальшую льву (льва - «львица»). - Другой пиряборшык барбелки сюды кладёшь, а сюды коринь и рыбу тянить. - Винительный падеж. У девушки адёжа иная. - У видри кожа ценная. - Родительный падеж.
Неодушевленные существительные: Вариву варим. - Пад рубаху паткидывають пъдаплёку. -Становють накваску, мяшали пасевачкай. - В ваде зелийу напускають, напёсси - и памрёш. -Винительный падеж. Пъдаплёка - бязявая материя, пришывають у рубашки, штоп крепша было. - Бъкавыи стены из зямли. - А Ванькя даёть мне три бальшых пратукалины, а мне стыдна. - Родительный падеж.
Слова среднего рода в единственном числе не имеют формального разграничения одушевленности/неодушевленности, что характерно и для национального русского языка. Все существительные среднего рода (как одушевленные, так и неодушевленные) имеют формально совпадающие винительный и именительный падежи (так же, как неодушевленные существительные мужского рода).
Дитё накарми. - Сяркё наворим - вуксус па-вашаму. - Штоп ты ни пиришол о-куды-о, за ету чирто. - Был шкаф из диски, пирожник, три дашочки пирябитаи, пирох туда складывали, маслица туда стънавили, стряпана стъна-вили. - Винительный падеж.
У касы жала, грибишок, касьё, каблучка. -Тут павужы, и пятлё, и кирмяни пабитаи. -Именительный падеж.
Существительные женского и среднего рода в формах множественного числа в говоре казаков-некрасовцев обладают регулярным грамматическим выражением категории одушевленности/неодушевленности: одушевленные существительные во множественном числе имеют форму винительного падежа, совпадающую с формой родительного падежа, неодушевленные существительные во множественном числе имеют форму винительного падежа, совпадающую с формой именительного падежа. Аналогично выражается категория одушевленности в формах множественного числа слов общего рода. Так же, как в формах множественного числа существительных мужского рода, лексемы женского и общего рода могут иметь в говоре казаков-некрасовцев в винительном и родительном падежах множественного числа специфичные флексии -ах, -ох.
Одушевленные существительные: Бърадачи были жынихи, нивесты были грудяки. Грудяках любили. - Квахтуха сидить на яйцах, водить дитей, цыплятачках. - Я хадил, иде чабаны барашках пасуть (барашка - слово женского рода в говоре). Ружой ахотился, лысках били, вутей, гусей били. (лыска - «водяная курочка»). - Пра-рубим прарупку, с лёду зделаим сибе сижу и сидим у ляду, на либидей. - Винительный падеж.
У вас батюшках, матушках, сястриньках ни было, а мы любили такая слова. - Гарман пъмалотим, пасопках у нас нету, мы з бабушкай одни... (пособка - слово общего рода в говоре со значением «помощник»). - Кашарники наделаны - базы, для карох - сараи. - Котарь для свиней, барашычник для барашкаф. - Родительный падеж.
Неодушевленные существительные: Ка-пыццы пякли. - Хадили на магилишша и ф церкви. - Вычистили мистейки, плашшынки. -Винительный падеж. На гълаве чиряпок, лоп, скули и яблаки - верхний скули. - Пястрины крупнаи ня сходють. - Зарницы - звезды, вичё-рашняя и вутришняя. - Осмы на сталбы пля-туццъ (асма - «виноградная лоза»). - Именительный падеж.
В собранном нами материале имеются случаи нарушения формального выражения категории одушевленности/неодушевленности во множественном числе: существительные всех трех родов, называющие предметы, имеют в винительном падеже формы, характерные для одушевленных лексем. Аццы паедуть, наручниках привязуть, булафках. - Яичках набьём ф сыр. В то же время названные лексемы в речи казаков-некрасовцев в винительном падеже множественного числа могут иметь и форму неодушевленных существительных: Яички пёть, сыплят исть. Подобная вариативность формального выражения категории одушевленности/неодушевленности во множественном числе существительных всех трех родов, называющих предметы, демонстрирует незавершенность морфологического оформления данной категории.
В целом анализ грамматической семантики и морфологического выражения категории одушевленности в говоре казаков-некрасовцев позволяет сделать определенные обобщения:
1. Реализация категории одушевленности/неодушевленности в изучаемом говоре соответствует общему развитию данной категории в истории русского национального языка.
2. Целый ряд фактов свидетельствует о том, что в отличие от современного русского языка процесс формирования категории одушевленности/неодушевленности в говоре еще не завершен.
3. Употребление наименований наемных работников в форме винительного падежа, равного именительному, выявляет элементы архаического мышления носителя говора: к одушевленным названиям лица он относит только наименования социально значимых для него представителей общества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Горшков К. В., Хабургаев Г. А. Историческая грамматика русского языка. - М.: Высшая школа, 1981.
2. Кузнецов П. С. Русская диалектология. - М.: Учпедгиз, 1965.
3. Сердюкова О. К. Словарь говора казаков-некрасовцев. - Ростов-на-Дону: РГУ, 2005.
Об авторе
Грязнова Виолетта Михайловна, ГОУ ВПО
«Ставропольский государственный университет», профессор, доктор филологических наук. Сфера научных интересов - лингвокультуроло-гия, когнитивная лингвистика, концептология.
