CC BY
222
З.Н. Каландаришвили
СПЕЦИФИКА И ОСОБЕННОСТИ РУССКОЙ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ
В статье показано место русской правовой культуры в типологии правовых культур. Раскрыты специфика, особенности и своеобразие русской правовой культуры, феномен которой можно определить как «евразийская». Самобытность русской правовой культуры обусловлена, прежде всего, социальными, культурными и государственными основами жизни русского народа.
В настоящее время русская правовая культура находится на дальнейшем этапе своего развития.
Ключевые слова: русская правовая культура, типология правовых культур, правосознание, правовая система, правовые ценности, правовое воспитание, правовая справедливость, правовая ментальность, правовая личность, правовая активность.
В последнее время ученые разных гуманитарных направлений проявляют заметный интерес к исследованию такого малоизученного социоправового явления, как правовая культура.
По нашему мнению, исходя из социально-антропологического понимания этого феномена, под правовой культурой следует понимать всю существующую в обществе правовую реальность (знания, ценности, отношения, статусы в правовой сфере) и ее реализацию в правопорядке [1, с. 45].
Русская правовая культура в силу своего географического расположения (на стыке Запада и Востока), национальной и правовой ментальности имеет свои специфику и особенности.
Так, например, в дореволюционной России до Столыпинской реформы (а Россия того времени, будучи евразийской страной, все же больше тяготела к правовой культуре восточного типа) была велика роль общины, препятствовавшей выделению личности, развитию личного права и индивидуальной правовой культуры.
Особенности российского общества и правовой культуры того времени заключались в следующем: высокая приоритетная защита общих интересов, общего дела, духа соборности в ущерб личным притязаниям индивида, его правам и интересам, составляющим смыслосодержательный корень, основание права и правовой культуры как таковых; слабость личного, и следовательно, правового начала в культуре вообще; широкое распространение неправовых регуляторов в обществе (моральных, религиозных, нормативных, патриархально-семейных, традиционных и т.д.); отрицательное отношение православной религии к фундаментальным устоям правового общества, а тем самым к праву и правовой культуре в целом: русская философская религиозная мысль выражала отрицательное отношение православия к частной собственности, к капиталистической системе хозяйства как таковой, к проценту на капитал и, наоборот, отмечала положительное отношение к элементам социализма, свободному, аскетическому труду, к нестяжанию и добровольной бедности; православие объявляло труд правом и обязанностью одновременно (что и нашло отражение в советских конституциях); высокая степень «присутствия» государственности в общественной жизни, господство официальной идеологии, подчинение права государству.
Все это привело к правовому регрессу в развитии правовой культуры. Коммунистический эксперимент, начатый в нашей стране в 1917 году, был направлен на строительство принципиально нового общества, которое, по мысли его организаторов, должно было основываться на всеобщем равенстве и братстве, на свободе человека и труда, всеобщем счастье и отсутствии эксплуатации человека человеком. Однако попытки насильственного и ускоренного внедрения этих идеалов в жизнь обернулись в итоге трагедией для России. Следует заметить, что наряду с регрессивными тенденциями советская правовая культура имела и заметный прогрессивный потенциал (развитие законодательства, науки, образования и т.д.), выступивший в конечном счете фундаментом для современного периода правового и социального развития [2, с. 230].
В современной российской правовой культуре, занимающей в типологии правовых культур особое, специфическое место, совмещаются как западные, так и восточные корни. Ее системообразующими элементами являются: этатизм, «имперское» мышление, коллективизм и отсутствие традиций индивидуализма и гражданской ответственности, неприятие частной собственности как основной формы собственности, укоренившиеся в моральных и религиозных установках [3, с. 48].
Русская культура, в том числе и русская правовая культура, формировавшаяся на протяжении многих веков, представляет собой достаточно сложное и противоречивое явление, интерпретация которого - серьезная научная проблема. Именно здесь ученые сталкиваются не только со всеобщим, но и с уникальным и единичным.
Чаще всего для обозначения феномена русской культуры исследователи используют термин «евразийская» культура.
Своеобразие русской культуры заключается в том, что через православие и Византию она является прямой наследницей культуры античной. В русской правовой культуре мы находим действующими ее основные принципы, прошедшие уже через горнило последующих философско-правовых школ и традиций и преображенные в свете исторического опыта христианства [3, с. 80].
Н.А. Бердяев так изображает условия формирования и особенности русской культуры: «Есть соответствие между необъятностью, безграничностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине. Поэтому русскому народу трудно было овладеть этими огромными пространствами и оформить их. У русского народа была огромная сила стихии и сравнительная слабость формы. Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности. У народов Западной Европы все гораздо более детерминировано и оформлено, все разделено на категории. Не так было у русского народа, как менее детерминированного, как более обращенного к бесконечности и не желающего знать распределения по категориям... Россия никогда не была в западном смысле страной аристократической, как не стала буржуазной. Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая стихия и аскетически-монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт. Но никогда русское царство не было буржуазным» [4, с. 44-45].
Основной особенностью русского общественного сознания вообще и правовой культуры, в частности, на протяжении веков являлся этикоцентризм, т.е. подчинение права более высоким, нравственным и религиозным ценностям. Подобное отношение к праву объясняется наличием специфических условий, в которых формировалось правосознание русского общества, начиная с X в., в связи с принятием христианства и православного обряда.
Для православного сознания право не имеет значения самодовлеющей ценности, а является лишь одним из средств достижения религиозно-нравственных целей. Поэтому западноевропейский индивидуалистический идеал правового государства никогда не выступал в российском правосознании в качестве общественного идеала. С последним скорее связывались представления о царстве «правды», чем права. Соборный, надындивидуальный характер этой «правды» также являлся отличительной чертой правовой культуры российского общества. Это во многом объясняет отсутствие в русской правовой идеологии культа прав человека, столь характерного для западноевропейской правовой мысли, как и связанного с ним культурного отношения к славе (цель личного самоутверждения) и богатству. Сказанное не означает, что в России отсутствовали другие идеологические и культурные течения. Определенное влияние оказывали и либеральная, и радикальная идеологии, но определяющей в общенациональном коммуникативном пространстве являлась идеология консервативнопатриархальная, укорененная в традициях православной культуры.
Российские политические катаклизмы XX в. привели к возникновению архетипически сходной модели пролетарского государства, имеющего «священную» миссию освобождения мирового пролетариата и устройства своеобразного «Царства Божьего» на Земле.
В силу этих особенностей русского менталитета индивидуалистическое правовое государство, принципиально отсекающее от себя все возможности служения идее, выходящей за рамки охраны прав человека и гражданина, не может удовлетворить подсознательные ожидания и запросы российского общества. Коллективный невроз российского общественного сознания обусловлен болезненным состоянием нашего подсознания, которое в отсутствие оправданности социального существования испытывает ощущение катастрофы и одновременно вседозволенности. Тем самым провоцируется ситуация своеобразной социальной аномии. При этом, например, воровство предстает как «оправданная» жизненная позиция, с которой невозможно бороться лишь правовыми средствами, поскольку, если мораль отменена, то все позволено. С этим связаны и непрекращающиеся разговоры о «твердой руке» и объединяющей «национальной идее» как о средствах национального спасения, которые в отсутствие адекватной самоидентификации способны при их реализации вызвать лишь очередную социальную мутацию [5, с. 35-36].
Если рассмотреть в этой связи российскую правовую культуру в зависимости от критериев политико-правовой идеологии, где большинство ученых традиционно выделяют консервативный, тоталитарный, социал-демократический и либеральный типы, то следует согласиться с С.А. Ковалевым, который отмечает, что «для современного российского общества характерен переход от либеральной идеологии (как типа правовой культуры и правового поведения), ставшей
господствующей в начале 90-х гг. ХХ в., к консервативной идеологии в симбиозе с социал-демократической» [6, с. 121].
Согласно концепции В.П. Малахова, к доминантам духовности и системообразующим идеям российской правовой культуры относятся:
1) религиозность, характеризующаяся высокой этико-эмоциональной настроенностью, склонностью к экстатической сосредоточенности на веровании и самоотверженности. Эта установка была синтезирована в идею соборности;
2) моральность, смысл которой заключен в смиренности и терпимости, негативном отношении к рационально-практическому образу жизни и одухотворенности;
3) идея правовой справедливости, предстающей не равной мерой воздаяния за одинаковые деяния, а такой оценкой, в которой выражены и утверждены индивидуальность человека и его деяния;
4) идея милости, воспроизводящаяся в контексте чисто российского комплекса сервильности, ненавидящего раболепия перед властью, привычной приниженности, распластанности перед ней. Но одновременно грань дозволенного, пренебрежение законом и предписанием;
5) идея служения, фиксирующая ценность подчинения человека общественному целому, призвание человека воспроизвести в своем единичном бытии его гармонию;
6) идея мучения, которая должна компенсировать правовой произвол, придать ему смысл душеспасения. Правовая сфера именно в силу нравственной неполноценности воспринимается как сфера насилия и страдания [7, с. 411-412].
Как верно отмечает В.Е. Синюков: «Самобытность российской правовой системы и правовой культуры, в частности, обусловлена не столько технико-юридическими, формальными признаками, сколько глубокими социальными, культурными, государственными началами жизни русского народа» [8, с. 176].
Русская правовая культура при всем постоянстве ее духовного смысла не может базироваться лишь на «священных останках русской народности»; она не может быть одной и той же во все времена. В рамках русской правовой системы много создано, много ассимилировано, но много изжито. Ее устремленность в будущее зависит не только от умения сохранить старое, но и способности к созданию принципиально нового, непохожего на исходные социальные и юридические святыни.
Итак, российская правовая культура - это понятие не этнографическое, в чем заключается основная трудность ее культурного отождествления. Она - сложное духовное, этическое, политико-правовое явление, в котором переплетены источники самого различного содержания.
Принцип отсутствия этнографичности в идентификации российской правовой культуры должен применяться «для обеих сторон». Одна такая сторона состоит в том, что российское право не определяется этнической принадлежностью законодателя. Это - элемент русской культуры. Однако по этой же причине не могут механически нарекаться феноменами российского права явления, хотя и созданные в России, например, ее правительством, но по духу и историко-культурному смыслу вдохновленные иной национальной, религиозной и политической традицией. Многие акты, нормы и структуры Российского государства, существовавшие в рамках его истории, фактически находятся за пределами российской культурной традиции. Разумеется, эти явления невозможно отделить, противопоставить и тем более «отлучить» от России, ее права, правовой культуры и истории. Необходимо в то же время видеть специфику функций, которые они осуществляют в правовой культуре. Эти функции скорее просветительские, ретрансляторские, кумулятивные, нежели творческие и эвристические. Однако без существования этого правокультурного слоя невозможны оригинальная национальная традиция, ее апробация и совместимость с иными правовыми цивилизациями. Отечественная правовая культура обладает способностью как к ассимиляции, так и отражению, даже «отбрасыванию» чуждого ей юридического материала, введенные чрезмерные дозы которого могут дезорганизовать и дестабилизировать правопорядок [8, с. 384].
Таким образом, вычленяя специфику и особенности русской правовой культуры, которую можно обозначить как особую «евразийскую», следует подытожить, что русская правовая культура является самобытной и специфической (включающей элементы Запада, Востока и местного своеобразия) и находится в настоящее время в состоянии поиска собственной целостности и на дальнейшем этапе своей эволюции. Она уже пережила диаметральные по смыслу периоды своей истории, включая расколы и дифференциации, и теперь нуждается в системной идентификации с отечественной духовной и культурной жизнью общества, в сопряжении со всем контекстом жизнедеятельности российского общества. На основании вышеизложенного мы считаем, что формирование правовой культуры современного российского общества требует сегодня должного переосмысления сложившейся современной системы ценностей и нравственно-правовых идеалов, которыми традиционно всегда была так богата русская правовая культура.
Литература
1. Каландаришвили З.Н. Правовая культура современного общества: Учеб. пособие. СПб., 2008.
2. Каландаришвили З.Н. Особенности правовой культуры в российском социоправовом пространстве // Проблемы управления качеством образования в Гуманитарном вузе: Матер. 10 междунар. науч.-практ. конф. СПб., 2005.
3. Чайка В.Н. Образ государства: традиции, коллективное бессознательное // Образ государства в современном правосознании. Восьмые спиридоновские научные чтения. СПб., 2008.
4. Бердяев Н.А. Русская идея: Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. М., 1990.
5. Тимошина Е.В. Правовая культура: понятие, структура, функции // Кодекс - info: Правовой научно-практический журнал. 2000. № 2.
6. Ковалев С.А. Образ государства и правовое поведение // Образ государства в современном правосознании. Восьмые спиридоновские научные чтения. СПб., 2008.
7. Малахов В.П. Философия права: Учеб. пособие. М., 2002.
8. Синюков В.Н. Российская правовая система: Монография. Саратов, 1994.
