CC BY
153
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2014. №3(37)
УДК 821.161.1
СПЕЦИФИКА ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЖАНРОВОЙ МОДЕЛИ ТРАВЕЛОГА В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (Д.РУБИНА, Л.УЛИЦКАЯ)
© Д.Д.Зиятдинова
В статье рассматривается специфика функционирования жанровой модели травелога в современной русской литературе. Конкретизирующим материалом статьи служит дорожная проза Л.Улицкой и Д.Рубиной. Анализируются причины, обусловившие интерес писательниц к данной жанровой модели. Широко востребованный как в русской, так и в зарубежной литературе, траве-лог связывается прежде всего с проблемой авторской самоидентификации. При этом может актуализироваться как конфессиональная (Л.Улицкая), так и национальная (Д.Рубина) составляющие.
Ключевые слова: Д.Рубина, Л.Улицкая, травелог, концепт, Другой, Чужой, Свой.
Вот уже несколько десятилетий книжный рынок характеризуется весьма значительным увеличением сектора литературы non-fiction1, а успешность отдельных его проектов2 создает благоприятные условия для дальнейшего расширения данного сегмента. Все большее внимание читательской аудитории привлекают такие жанры, как мемуары, биография, травелог.
Стремясь объяснить столь затянувшуюся моду на non-fiction, исследователи указывают прежде всего на переживаемый современной литературой и культурой в целом «кризис доверия», видя причины успеха non-fiction «в истощении <...> вымышленного, в утрате доверия и интереса к сюжетному, в открытии того, что сюжеты вообще и исчислимы, и предсказуемы. <...> предполагаемый кризис беллетризма - не составная ли часть кризиса культуры вообще - когда старые, сложившиеся формы <...> не вызывают прежнего безграничного доверия?» [1].
Показательным в данном отношении является жанр травелога. Так, Йен Фрейзер, автор «Путешествия по Сибири», получившего высокую оценку на Западе, свое обращение к данному жанру объясняет сюжетным интересом: «.в травелоге <я> пользуюсь возможностью того, что само путешествие рождает сюжет. Я следую за внешним миром, и он сам поставляет мне события. Модернизм потряс привычное нам повествование из 19 века, он фрагментировал рассказ,
1 См. об этом: Мильчин К. В чем правда? // Rusrep.ru: Сайт «Русский репортер» [2006 - 2013]. URL: http://rusrep.ru/article/2010/12/01/non-fiction (дата обращения 4.03.2014).
2 Например, П.Мейл «Франция. Год в Провансе», 1989; О.Дорман «Подстрочник. Жизнь Лилианны Лунгиной, рассказанная ею в фильме Олега Дорма-
на», 2010; П.Басинский «Лев Толстой. Бегство из рая», 2010, и т.д.
мы часто не понимаем, что происходит. Травелог дает писателю убежище от модернизма: ты можешь продолжать рассказывать историю» [2]. Однако обращение к жанру травелога может преследовать и иные цели, в частности связанные с его миромоделирующим и идентификационным потенциалом.
Загадочный и противоречивый: документальный по своей природе, но художественный по форме; малоизученный3, но имеющий почтенную историю и продолжающий активно «жить и развиваться» (в его обширной родословной числятся «и средневековые «хожения», повествующие о путешествии паломников к святым местам, и деловые записки купцов-негоциантов, и «статейные списки» дипломатов, представлявшиеся по возвращении посольств из-за границы, и научные отчеты об экспедициях географов и натуралистов в «места незнаемые», и отчеты студентов-стажеров, отправляемых учиться в Европу, и путевые дневники и хроники, и журналы и переписку, и исповеди «странствующей души», и всевозможные путеводители и справочники по странам и континентам, и приключенческую и фантастическую художест-
3 См. об этом: Балла О. Нефотографизмы: преодоление травелога // Homo-legens.ru: Журнал «Homo Legens», 2012. URL: http://homo-legens.ru/2013_4/ kritika/olga-balla-preodolenie-traveloga/; Милюгина Е.Г., Строганов М. В. Русская культура в зеркале путешествий. - Тверь: Твер.гос.ун-т, 2013. - 176 с.; Эткинд А. Толкование путешествий. Россия и Америка в тра-велогах и интертекстах. - М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 496 с.; Пономарев Е.Р. Типология советского путешествия: «Путешествие на Запад» в русской литературе 1920-1930-х годов: дис. ... д-ра филол. наук. - СПб, 2014. - 577 с. // URL: http://www.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket= Fob2ar_PTgY%3D&tabid=36 (дата обращения 4.03.2014).
венную литературу, и путевые заметки в периодике, сетевых журналах и блогах...» [3: 17]4), траве-лог все чаще становится объектом изучения отечественных и зарубежных исследователей. Как отмечает Е.Р.Пономарев, «сегодня «travel literature» -одна из наиболее перспективных литературоведческих тем, культурологически ориентированных» [5: 5] как в западной, так и в отечественной гума-нитаристике. Однако все это не разрешает дефинитивной размытости данного понятия. Так, авторы монографии «Русская культура в зеркале путешествий» пишут: «понятие травелог не так давно вошло в научный оборот и пока еще не затвердело в границах строгих дефиниций. Проблемы уяснения его жанровой сущности и временных границ связаны с разнообразием феноменов художественного и научного творчества, которые называют этим термином» (курсив наш - Д.З) [3: 17].
Традиционно определяемый как жанр путешествий травелог, тем не менее, не сводим исключительно к экстенсивному описанию «чужих земель и нравов» [6], и предполагает постановку иных целей. Как отмечает А.Балдин в своем эссе «Протяжение точки: Литературные путешествия», «если в дорогу отправляется человек мыслящий, - для самообозрения, для поселения в своей голове философского и исторического пространства» [6]. О.Балла, рассуждая о современном травелоге, пишет об усилении тенденции интериоризации: «фокус внимания травелографа заметно смещается извне - внутрь. (Происходит <...> интериоризация, "овнутрение" путешествия.) Пишущим все больше интересно описание не столько зримого мира самого по себе, сколько взаимодействующего с ним человека, его внутренней феноменологии. Пространство всё чаще становится инструментом для решения внеположных ему задач» [1]).
К числу задач, решаемых авторами современных травелогов, может быть отнесена проблема авторской самоидентификации, актуальность которой обусловливается как социокультурным (тенденции глобализации/регионализации5), так и биографическим (эмиграция и/или
4 Необходимо отметить, что столь значительное расширение жанра ведет к его размыванию. В данной работе мы понимаем под травелогом «не только документальный рассказ о поездке, экспедиции, исследовании, но повествование, подкрепленное историческими свидетельствами (зарисовками, картами), не чуждое сопоставительного анализа (что было на территории в прошлом, что теперь) и рефлексии пишущего (ожидания и увиденная реальность)» [4].
5 См. об этом: Бауман З. Индивидуализированное об-
щество / пер. с англ. под ред. В.Л.Иноземцева. - М.: Логос, 2005. - 390 с.
пограничная идентичность) контекстами, дающими «поводы для масштабной философской рефлексии, умножению пространства сознания» [6]. Наиболее открыто и последовательно данная проблема решается в «дорожной» прозе Л.Улиц-кой6 и Д.Рубиной.
Обе писательницы являются «носительницами» пограничной идентичности: если в отношении Л.Улицкой значим прежде всего этнико-конфессиональный план («по культуре - русская, по крови - еврейка, а по вероисповеданию - христианка» [7: 269]), то для Д.Рубиной, русскоязычного израильского автора, важен этнико-культурный регистр, как для писателя, репатриировавшегося из России в Израиль и «живущего, с одной стороны, в среде своего народа, и в то же время, в среде другого языка» [8: 128]. Данное идентификационное «пограничье», несомненно, находит отражение в творчестве как Л.Улицкой, так и Д.Рубиной, определяя ракурс авторского восприятия, что наиболее полно реализуется в травелогах писательниц.
Обращение Л.Улицкой к жанровой модели травелога обусловливается, в первую очередь, попытками гармонизировать собственную по-гранично-«плюралистичную» идентичность, в силу скрытой в ней конфликтности, ведущей к распадению личности на «кучу осколков»: «Однажды обнаруживаешь, что тебя нет. Ты разбит на тысячу кусков, и у каждого куска свой глаз, нос, ухо. Зрение делается фасеточным - в каждом осколке своя картинка, - слух стереофоническим» [7: 7]. Двойниками повествовательницы становятся франкоязычный араб-христианин («Мой любимый араб»), католический священник, склонный к православию («Путь осла»), голландский немец с северокавказским лицом по прозвищу Чечен, живущий в России («Общий вагон»).
Мир травелогов Л.Улицкой - это мир «цветущей сложности»: в нем немка воспитывает арабских мальчиков; в нем проходит «месса животных в честь дня Франциска Ассизского», сумевшая объединить не только «собак всех возрастов и пород» [7: 287], «всепородных кошек» [7: 288], рыбок в целлофановом пакете, черепаху, слона, верблюда, питона с кроликом внутри, поросенка, лам и многих-многих других, но и людей, принадлежащих к различным конфессиям (католики и протестанты) и конфессиональным направлениям: животных благословляют католи-
6 В данной работе в качестве травелогов рассматриваются рассказы из раздела «Дорожный ангел», входящего в состав сборника «Люди нашего царя» (2005).
ческий епископ и две пасторши [7: 290]). Поиском духа Франциска Ассизского, царящего, по мнению повествовательницы, в Америке, и пронизаны многие травелоги сборника («Мой любимый араб», «Коровья нога», «Франциск Ассизский: два в одном» и др.). Однако он оказывается скорее «местным» американским святым в мире, лишенном толерантности и терпимости, возникающем в травелогах «Гудаутские груши» и «Москва - Подрезково. 1992».
Если травелоги Л.Улицкой связаны с попыткой гармонизации пограничной идентичности без отказа от ее многокомпонентности, то травелоги Д.Рубиной направлены скорее на освобождение от «идентификационной» пограничности и обретение новой идентичности через обращение к референтному Иному, в роли которого выступает концептосфера Европа7 (при этом актуализируется как интегрированное представление о Европе как о единой концептосфере, так и дифференцированное, связанное с обращением к отдельным концептам8). Жанровая модель траве-лога, в рамках которой формируется концепто-сфера Европа, позволяет Д.Рубиной реализовы-вать как процессы самоидентификации, так и процессы миромоделирования.
Концептосфера Европа в прозе Д.Рубиной включает в себя несколько групп концептов, семантическое и структурное своеобразие которых определяется обращением писательницы к тому или иному варианту репрезентации европейского Иного, в том числе и к его дискурсивной репрезентации. Так, травелоги Рубиной можно разделить на несколько групп: во-первых, это «коммерческие» поездки, связанные с выступлениями писательницы (травелоги, относящиеся к концепту Германия); во-вторых, путешествия (концепты Голландия, Франция, Венеция), при этом может происходит усложнение дискурса путе-
7 Говоря о «концептосфере», мы опираемся на идеи З.Д.Поповой и И.А.Стернина, писавших о ней как о совокупности концептов, вступающих «в системные отношения сходства, различия и иерархии с другими концептами» [9: 36].
8 Активизируя в данном исследовании понятие «кон-
цепт», мы обращаемся к определению В.Г.Зусмана, согласно которому «"концепт" содержит одновременно 1) "общую идею" некоего ряда явлений в понимании определенной эпохи и 2) этимологические моменты, проливающие свет на то, каким образом общая идея "зачинается" во множестве конкретных, единичных явлений» [82] и «оказывается инструментом, позволяющим рассмотреть в единстве художественный мир произведения и национальный мир» [10]. В нашей работе мы исследуем концепты стран, входящие в класс социальных концептов (М.В.Пименова).
шествия дискурсом культурного паломничества (концепты Голландия, Франция); в-третьих, это паломничества к «местам памяти» (П. Нора), наиболее открыто данная семантика реализуется в отношении травелогов, связанных с концептом Испания и микроконцептом Прага9. Дискурс путешествия / паломничества при этом становится индикатором отчуждения /присвоения «другого» мира. Обращение к культурному потенциалу того или иного концепта обусловливает его реабилитацию без включения в «свой» мир. В целом, смысловое наполнение концепта зависит от сочетания и игры точек зрения Своего и Чужого, от расширения и сужения зоны сознания автора, отражением чего становится «одномерный» (дискурс путешествия) / «стереоскопичный» (дискурс паломничества) образ страны, доминирующее чувство (всеприятие / отчуждение-присвоение), нагнетение гетеростереотипов (дискурс путешествия).
Несмотря на утверждение повествовательни-цей непредвзятости своей точки зрения, вызванной ее пограничной самоидентификацией (отстраненное восприятие окружающего мира при этом связывается как с эмиграцией и вызванным ею переходом к новой самоидентификации, так и своеобразием творческого мировосприятия, связанным с «чувством чужеватости и прохожести» [11: 7]), несмотря на акцентирование своей непринадлежности ни к одному из миров (в целом, травелог становится формой репрезентации как концептосферы Европа, так и на раннем этапе Израиля), это «пограничность» выступает лишь инструментом нациомоделирования, как и манипулирование Своим / Чужим взглядом. Свидетельством этого становится как иллюзорность отстранения от национального мира («Я в своих странствиях - как праздных, так и «коммерческих», всегда в уме слегка прикидываю на себя страну - могла бы здесь жить? И каждый раз выходит - нет, не очень... Да нет, совсем не смогла бы... Хотя, иные красоты, иные пейзажи, иные детали очень пленяют. И вот я думаю - а, может, я уже израильтянка? Похоже, так.» [12: 321]), так и устойчивое восприятие «не-своего» пространства через призму Другого / Чужого.
9 Необходимо отметить, что для Л.Улицкой значим именно дискурс путешествия, а не паломничества: если для Д.Рубиной характерно восприятие той или иной страны сквозь призму еврейской истории, что может приводить к трансформации дискурса путешествия в дискурс паломничества («Воскресная месса в Толедо»), то Л.Улицкая в силу своей пограничной идентичности избегает акцентирования своей еврей-скости, хоть и не элиминируя ее абсолютно («я как еврейка арабов несколько опасаюсь» [7: 270]).
Знаком скрытого отчуждения европейского мира выступает также обращение Рубиной к бинарной модели мира, с «витально-мортальной» структурной организацией, где витальное начало связывается с национальным (еврейским) / Своим миром, а европейский / Чужой мир связывается с семантикой смерти через культурный (пражский и венецианский тексты) и исторический дискурсы (концепты Испания, Германия).
Важным в плане репрезентации европейского Другого выступает жанровая интенция травело-га. Так, невозможность его открытого «отчуждения» в рамках травелога ведет к актуализации сложной модели Чужого / Другого в отношении Германии (знаком отчуждения этого концепта становится исключение его из дискурсов путешествия/паломничества: посещение Германии для Рубиной в большей мере финансовая необходимость, а не результат свободного выбора). Возникает и обратный этому процесс, когда в отношении Испании и Италии актуализируется модель Своего Другого, реализуемая через прием присвоения. В целом, в прозе Рубиной выстраивается весьма прозрачная модель репрезентации европейского Другого, связанная с дифференцированием его различных ипостасей. Всего возникают три модели: Другой / Чужой (Германия), Другой (Франция, Голландия), Свой Другой (Испания, Италия).
Принадлежность к одной из этих моделей определяет форму репрезентации концепта. В целом, в процессе выстраивания концепта / микроконцепта Д.Рубина обращается к устойчивому набору компонентов: концепт может включать в себя конфессиональную составляющую, «еврейский» компонент (как «место памяти» или связанный с настоящим), исторический дискурс, ай-компонент (живописный код, кинематографический код, «персонификация»: Ф.Кафка / Прага, Ван Гог / Франция, Я.Вермеер / Голландия, Леонардо да Винчи / Италия). Репрезентация концепта при этом традиционно для жанра травело-га связывается с актуализацией системы авто- и гетеростереотипов.
В отношении Германии, Франции, Голландии (а также Праги и Венеции, выступающих в качестве относительно самостоятельных микроконцептов) происходит обращение к «местам памяти». Эти концепты не связаны с еврейской историей настоящего, они несут в себе лишь следы прошлого, поиском которых, так или иначе, занимаются герои. Этими местами могут быть старое еврейское кладбище (Франция, Прага), пустая синагога (Германия, Голландия), гетто (Прага, Венеция). Степень отчуждения при этом оказывается напрямую связана с историческим дис-
курсом. Трагическая история еврейской общины в Германии и Чехии обусловливает специфику восприятия этих концептов повествовательницей в настоящем. Однако, несмотря на трагическую историю нидерландской еврейской общины, современная писательнице Голландия не получает негативной оценки, воспринимаясь скорее доброжелательно-нейтрально. В отношении Франции, в силу сложной социокультурной обстановки (рост антисемитских настроений в XXI в.), возникает противоречивый и сложный образ страны, где наряду с констатацией общей негативности (осквернение еврейских мест), реабилитация происходит через культурную составляющую.
Испания и Италия в творчестве Рубиной практически лишаются своей европейской составляющей (акцентирование которой возникает в концептах Германия и Голландия). Подобное восприятие обусловливается стремлением писательницы «включить» их в «свой» мир. В отношении этих концептов актуализируется образ Своего Другого, что определяет специфику их репрезентации. Возникает взаимодействие двух моделей: нации-двойника и нации-соперника. Ипостась нации-двойника, делающая возможной преодоление чуждости европейского Другого, связывается с включением его в «свой» мир, обнаружением в нем национального (еврейского) компонента (связанного с настоящим, а не полностью ретроспективного). Утверждение близости национального и европейского может происходить через исторический дискурс (Испания) или хронотопическую и этническую тождественность (Испания, Италия), путем превращения ландшафта в «нациошафт» (М.Ю.Тимофеев) через актуализацию национального дискурса. Ипостась нации-соперника связывается с конфессиональной и культурной составляющими.
Таким образом, современный травелог зачастую выступает сознательной авторской стратегией, позволяющей реализовывать различные авторские проекты, в том числе, связанные с решением проблемы самоидентификации. Во многом это мотивировано значимостью художественной составляющей для данного жанра, традиционно относимого к литературе non-fiction.
1. Балла О. Нефотографизмы: преодоление травело-га // Homo-legens.ru: Журнал «Homo Legens», 2012. URL: http://homo-legens.ru/2013_4/kritika/ olga-balla-preodolenie-traveloga/ (дата обращения 4.03.2014).
2. Фрейзер Й. «Травелог работает в масштабе человека» / Беседовала А.Груздева // Siburbia.ru: интернет-журнал «Siburbia». URL: http://siburbia.ru/
geo/yen-freyzer-travelog-rabotaet-v-masshtabe-cheloveka/ (дата обращения 4.03.2014).
3. Милюгина Е. Г., Строганов М. В. Русская культура в зеркале путешествий. - Тверь: Твер.гос.ун-т, 2013. - 176 с.
4. Бондарева А. Литература скитаний // Maga-zines.russ.ru: интернет-проект «Журнальный зал». URL: http://magazines.russ.ru/october/2012/7/ bo18.html (дата обращения 4.03.2014).
5. Пономарев Е.Р. Типология советского путешествия: «Путешествие на Запад» в русской литературе 1920-1930-х годов: дис. ... д-ра филол. наук: 10.01.01-10. - Санкт-Петербург, 2014. - 577 с. // URL: http://www.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx ?fileticket=Fob2ar_PTgY%3D&tabid=36 (дата обращения 4.03.2014).
6. Балдин А. Протяжение точки: Литературные путешествия // Flibusta.net: Библиотечный ресурс «Флибуста». URL: http://www.flibusta.net/b/ 315468/read (дата обращения 4.03.2014).
7. Улицкая Л. Люди нашего царя. - М.: Эксмо, 2010. - 365, [2] с.
8. Рубина Д. «Между земель, между времен» / Беседовала М. Вашукова // Dinarubina.com: Сайт Дины Рубиной. URL: http://www.dinarubina.com/ interview/kultura_tv_2010.html (дата обращения 4.03.2014).
9. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика / З.Д.Попова, И.А. Стернин. - М.: АСТ: Восток - Запад, 2007. - 314, [6] с. - (Лингвистика и межкультурная коммуникация. Золотая серия).
10. Зусман В.Г. Концепт в системе гуманитарного знания / В.Г. Зусман // Вопр. лит. - 2003. - № 2 // URL: http://magazines.russ.ru/voplit/2003/2/zys.html (дата обращения 05.04.2013).
11. Рубина Д. Окна. - М.: Эксмо, 2012. - 276 с.
12. Рубина Д. «.Их бин нервосо!» // Полн. собр. рассказов в одном томе. - М.: Эксмо, 2011. - C. 312 -321.
TRAVELOGUE: THE FEATURES OF THE GENRE MODEL FUNCTIONING IN MODERN RUSSIAN LITERATURE (D.RUBINA, L.ULITSKAYA)
D.D.Ziyatdinova
The article explores the features of functioning of the travelogue genre model in modern Russian literature. The research is based on the road prose by L.Ulitskaya and D.Rubina. This article examines reasons for the interest of writers in this genre model. Travelogue is in great demand in Russian as well as foreign literature and it is primarily associated with the issue of the author's identity. At the same time both a confessional (L.Ulitskaya) and a national (D.Rubina) component can be actualized.
Key words: D.Rubina, L.Ulitskaya, travelogue, concept, the Other, the Alien, Yours.
1. Balla O. Nefotografizmy: preodolenie traveloga // Homo-legens.ru: Zhurnal «Homo Legens», 2012. URL: http://homo-legens.ru/2013_4/kritika/olga-balla-preodolenie-traveloga/ (data obrashcheniya 4.03.2014) (In Russian)
2. Freyzer Y. «Travelog rabotaet v masshtabe chelove-ka» / Besedovala A.Gruzdeva // Siburbia.ru: internet-zhurnal «Siburbia». URL: http://siburbia.ru/ geo/yen-freyzer-travelog-rabotaet-v-masshtabe-cheloveka/ (data obrashcheniya 4.03.2014) (In Russian)
3. Milyugina E.G., Stroganov M.V. Russkaya kul'tura v zerkale puteshestviy. - Tver': Tver.gos.un-t, 2013. -176 s. (In Russian)
4. Bondareva A. Literatura skitaniy // Maga-zines.russ.ru: internet-prekt «Zhurnal'nyy zal». URL: http ://magazines.russ.ru/october/2012/7/bo18 .html (data obrashcheniya 4.03.2014) (In Russian)
5. Ponomarev E.R. Tipologiya sovetskogo puteshest-viya: «Puteshestvie na Zapad» v russkoy literature 1920-1930-kh godov: dis. ... d-ra filol. nauk: 10.01.01-10. - Sankt-Peterburg, 2014. - 577 s. // URL: http://www.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx ?fileticket=Fob2ar_PTgY%3D&tabid=36 (data obrashcheniya 4.03.2014) (In Russian)
6. Baldin A. Protyazhenie tochki: Literaturnye putesh-estviya // Flibusta.net: Bibliotechnyy resurs «Fli-busta». URL: http://www.flibusta.net/b/315468/read (data obrashcheniya 4.03.2014) (In Russian)
7. Ulitskaya L. Lyudi nashego tsarya. - M.: Eksmo, 2010. - 365, [2] s. (In Russian)
8. Rubina D. «Mezhdu zemel', mezhdu vremen» / Besedovala M. Vashukova // Dinarubina.com: Sayt Diny Rubinoy. URL: http://www.dinarubina.com/ in-terview/kultura_tv_2010.html (data obrashcheniya 4.03.2014) (In Russian)
9. Popova Z.D., Sternin I.A. Kognitivnaya lingvistika / Z.D.Popova, I.A.Sternin. - M.: AST: Vostok - Zapad, 2007. - 314, [6] s. - (Lingvistika i mezhkul'tur-naya kommunikatsiya. Zolotaya seriya) (In Russian)
10. Zusman V.G. Kontsept v sisteme gumanitarnogo znaniya / V.G. Zusman // Vopr. lit. - 2003. - № 2 // URL: http://magazines.russ.ru/voplit/2003/2/zys.html (data obrashcheniya 05.04.2013) (In Russian)
11. Rubina D. Okna. - M.: Eksmo, 2012. - 276 s. (In Russian)
12. Rubina D. «...Ikh bin nervoso!» // Poln. sobr. rasska-zov v odnom tome. - M.: Eksmo, 2011. - S. 312 -321. (In Russian)
Зиятдинова Диана Дамировна - соискатель кафедры русской литературы и методики преподавания Института филологии и межкультурной коммуникации Казанского федерального университета.
420008, Россия, Казань, Кремлевская, 18. E-mail: diana-ziyatdinova@yandex.ru
Ziyatdinova Diana Damirovna - degree seeking applicant of the Department of Russian Literature and Instruction, Institute of Philology and Intercultural Communication, Kazan (Volga Region) Federal University.
18 Kremlyovskaya Str., Kazan, 420008, Russia E-mail: diana-ziyatdinova@yandex.ru
Поступила в редакцию 20.06.2014
