CC BY
149
L ФИЛОСОФИЯ
Т.Н.БРЫСИНА
СОЗНАНИЕ В КОНТЕКСТЕ НЕКЛАССИЧЕСКОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ
Выявляются метафизические основания неклассического понимания сознания, фундаментальные его характеристики, а также сопоставляются классическая и неклассическая парадигмы сознания
Данная статья является продолжением [1] исследования проблемы сознания в философии и Представляет собой вторую часть работы по выделению фундаментальных характеристик понимания и описания сознания в современной философии. Это те характеристики, которые на протяжении двадцатого века задавали и продолжают задавать в качестве исходных предпосылок направление, способы и результаты исследования человека и организуемого им мира.
Появление неклассической парадигмы сознания следует отнести к середине века девятнадцатого и связано оно с именами Кьеркегора, Шопенгауэра и Маркса. С разных позиций и исходя из различных оснований, эти мыслители поставили под сомнение главный принцип классической рациональности -принцип cogito открытость сознания самому себе. Тем самым проблематичным оказались и другие характеристики сознания и, следовательно, ценности
техногенной цивилизации.
Рассмотрим сознание через его характеристики, отдавая отчет в том, что аналитическое расчленение сознания и последовательное описание характеристик- суть методические процедуры, оказывающие воздействие на понимание сознания. Тем самым мы «на деле» реализуем требование не классической рациональности - преодоление субъектно-объектной схемы представления сознания.
• Первое. Сознание не может быть редуцировано к мышлению ( как впрочем, и к любому другому модусу сознания) . Мышление есть только один из модусов сознания, одна из форм его активности, характерными чертами которой выступают процессуальность, операциональность, представление, иначе говоря, субъектао-объектный способ его существования. Осознание нетождественности сознания и мышления открыло возможность и перспективу понимания сознания как сложного, многомерного образования, для описания и интерпретации которого необходимы специально разрабатываемые язык, методы и средства. По сути дела, бурный рост философских школ, в основе которых лежали различные по выражению, но общие по природе интенции, был ничем иным, как реализацией этой необходимости. И философия жизни, и феноменология, и экзистенциализм, и. герменевтика - все они были и остаются иным, неклассическим вариантом языка, метода и средств выражения и исследования сознания, не тождественного мыследеятельности.
Второе. Поскольку редукция сознания к мышлению отменяется, то
устраняется и принцип cogito, что означает невозможность призма вил сознания в
•
качестве абсолютно достоверной основы любого существования, в том числе и самого себя. Тем самым под сомнение была поставлена фундаментальная идея всей западноевропейской (и не только ее) философии - идея тождества бытия и мышления. «Одно и то же бытие и мысль, его узнающая» (Парменид), «мыслю, следовательно, существую» (Декарт), «нет объекта без субъекта» (Авенариус) -это все различные варианты выражения данной идеи. Разумеется, речь здесь не идет о том, что ментальное содержание мышления тождественно веши, которая мыслится. Такое утверждение не приходило в голову ни одному философу, хотя часто им приписывалось. Речь шла о другом: знаемое и мысль, посредством которой оно знаемо (узнаваемо) нам дано (открыто) - одно и то же. Древние греки выразили так: подобное познается подобным, установив* тем самым факт разумного (логического, упорядоченного, законообразного, гармоничного, идеального) устройства мира = космоса и нашего (человеческого) мира = микрокосма.
Философия Нового времени установила факт соответствия структуры производственно-материальной деятельности структуре познавательно-мыслительной деятельности, что нашло свое выражение в связи субъекта и объекта, то есть в субъекшо-объектной схеме любой деятельности, в какой бы форме (овеществленной или духовной) она не осуществлялась.
В философии постнекантовского периода осуществление процедуры сомнения означает одно - определение границ и возможностей того, в чем усомнились, то есть обозначенной идеи, иначе, используя язык Канта, критическое исследование методологической и гносеологической функций принципа тождества бытия и сознания. Это исследование будет вестись по двум направлениям.
Во-первых, выяснение возможности субъекта, «Я»? быть основанием всякого существования. Из вышесказанного ясно, что в неклассическом варианте, где сознание не тождественно мышлению, такая возможность ограничена рамками представляющей деятельности, в процессе которой конструируется объект. Во всех других случаях сознание не может осуществлять операционный контроль за собственной деятельностью, то есть обнаруживаются границы возможности сознания быть субъектом. За этими границами связь субъекта и объекта отсутствует, что означает ограниченность и обусловленность еубъектно-объектной схемы другими (иными) формами активности сознания. Следовательно, возникает двуединая: задача - определение и изучение этих форм
Особо хочу подчеркнуть, что такая связь именно устанавливается в ходе познавательной. практики, в каком бы виде она не осуществлялась (созерцание, исследование или мистическое озарение), а не существует сама по себе как таковая. А для такого установления необходима специальная техника философствования, или техника йоги, или техника мистического экстаза. Осознание самого акта установления и рефлексия над ним - это уже дело другое, и в качестве специального предмета размышления далеко не в каждой философской концепции явленное. Как тема (и проблема) философии она артикулируется только в XX веке, то еегь тогда, когда неклассическая онтология ума становится ведущей парадигмой культуры.
Вестник УлГТУ 1 /200.1 5
на базе адекватного им методического комплекса и соответствующего языка. Главная трудность здесь заключается в том, что ¿¿процессуальный характер этих форм делает невозможным их реконструкцию в поле наблюдения. Тем самым обнаруживается вторая характеристика- его нетождественность самосознанию и ограниченность рефлексии (обращения назад) в качестве доминирующего способа изучения сознания. В этом также проявляется ограниченность сознания быть субъектом, но уже в отношении самого себя. Таким образом, обнаружилась необъективируемость содержания сознания в
исчерпывающем виде.
В наиболее образной форме данная тема представлена у Фрейда, выделившего в качестве закрытой для рефлексии и объективирования сферу бессознательного. Термин, на мой взгляд, неудачный, вводящий в заблуждение. Бессознательное - это указание не на отсутствие сознания (без-сознателыгое), а на отсутствие возможности классическими средствами (представление, объективация и т.д.) и языком (понятиями) описать и изучить орудия форм
активности сознания.
Этот вариант ограниченности сознания быть субъектом в классической рациональности был известен, поэтому наряду с рефлексией сохранялся другой способ - интуиция. Именно она обеспечивала уверенность сознания в собственной наличности: для самого себя сознание самоочевидно. Декартовское cogito ergo sum не только устанавливает факт тождества мысли и мыслимого, но и обнаруживает метафизическое условие всякого познавательного действа - акт исполнения мысли в качестве самоочевидности. Позднее Кант, отрицавший интеллектуальную интуицию, станет утверждать, что «должно быть возможно, чтобы я мыслю сопровождало все мои представления, в противном случае во мг 4 представилось бы нечто такое, что вовсе нельзя было бы мыслить»[2]. При этом специально им подчеркивалось,^ что акт «я мыслю», или трансцендентальное единство апперцепции реализуется спонтанно и не может стать предметом рефлексии. Но именно разработка трансцендентализма как принципа объяснения места и роли наблюдателя в рефлексирующем мышлении стало ведущей темой кантовских исследователей. И это не случайно: он считал, что мы не располагаем возможностями изучения спонтанности в рамках теоретического познания.
Содержательной разработкой этого кантовского утверждения может быть следующее рассуждение: поскольку существующие средства и язык не позволяют ухватить и описать акт мысли, то это означает не отсутствие в принципе такой возможности, но указание на границы применимости практикуемых средств и языка. А это не что иное, как гносеологический язык описания и средства. Редукция сознания к мышлению с неизбежностью привела к отождествлению сознания с познанием.
«Способ, каким существует сознание, есть» знание» (Гегель). Вот здесь мы вновь возвращаемся к идее тождества бытия и мышления. Итак, это тождество в своей основе имеет гносеологическую предпосылку. Поэтому любая попытка описать
сознание выливается в описание структуры, форм и способов познавательной деятел ьности. Гносеологический язык задает и «гносеологизярованный предмет». Следовательно, во-вторых, критика идеи тождества бытия и мышления имеет ограничение возможностей гносеологического описания сознания, а не отрицание идеи как таковой. Неклассическое понимание сознания как бы переставляет акценты. Главное внимание обращается на то, что само сознание обладает бытием Тем самым выделяется третья характеристика -бытийность сознания. Эта характеристика становится главной в неклассической рациональности. Она задает особое видение сознания, принципиально отличающееся от его представлений в других типах и формах рациональности.
Сознание в данном случае становится самостоятельным образованием, которое соотносимо, равновелико и взаимосвязано с другими бытийными формами. Таким образом, вопрос о бытии как таковом уже не может ставиться вне вопроса о сознании как таковом. Поэтому и для неклассической рациональности идея бытия и сознания остается принципом, имеющим
онтологический смысл.
»
Понимание сознания как бытийного образования обусловило разработку специальных средств его фиксации, описания и изучения, благодаря которым сознание только и может быть охарактеризовано как бытие. Здесь отправной точкой выступает тезис «бытие бытует» [2]. Бытует в момент «сейчас» и в месте «здесь». Сложно как раз удерживать в познавательных актах бытие бытующее. Для выполнения этой задачи не годятся традиционные формально-логические и диалектико-логические методологические средства и абстрактно-понятийный язык, которыми оперируют в классическом варианте представления сознания. Этим и объясняется тот факт, что в философии XX века столь пристальное внимание уделяется языку, а все современные концепции, сделавшие бытие сознания своей центральной темой (фрейдизм, феноменология, экзистенциализм), создавали собственные методологические и языковые средства его изз^чения.
Сознание, 'бытующее «здесь и сейчас», есть феномен. И это следующая характеристика сознания в неклассической рациональности. Давно известное западноевропейской культуре слово в XX веке приобретает новый смысл, который породил м.ощное философское направление - феноменологию.
Феномен - это ив явление, за которым скрывается или в котором открывается что-то, отличное от самого являемого, то есть сущность. Феномен - это пе форма, отличающаяся от оформляемого, то есть содержания. И гак можно пройтись по всем традициотшым парным категориям, выяснив, что они не могут служить средствам изучения и языком выражения бытующего сознания. Феномен - э то одновременно и характеристика организации сознания и способ его реализации: «себя-в самом-себе- обнаруживающее» (Хайдеггер). Разворачивание содержания так понимаемого феномена дает возможность опгсать сознание как бытийное образование, принципиально отличающееся от
Бесггаяк У.<?Г7У 1 /200! 7
его представления в качестве одной из человеческих способностей -
способности познавать.
Во-вторых, связанность, «сплошность» сознания, что можно обозначить как
континуальность. При таком понимании сознания уже невозможно обособить какое-то из его состояний (модусов) и описывать его без учета всех состояний и их связей. Именно это и делалось в классическом варианте, когда мышление, воображение, вера, фантазия, мнение и др. мыслились как самостоятельные и даже разводились в качестве источников различных видов деятельности -научной, художественной, религиозной и т.д. Однако континуальность имеет и другое значение - «непрерывно изменяющееся». Тем самым раскрывается способ реализации сознания, которое всегда находится в состоянии актуального бытия.
*? Таким образом, понимание сознания как феномена дает возможность адекватного описания различных взаимопроникающих разно-и многообразий: темпоральных, топологических, струкгурных, формальных и содержательных. При этом необходимо иметь в виду (то есть опять-таки осуществлять специальную мыслительную операцию), что их выделение и исследование в качестве самостоятельных образований есть только аналитический прием.
Разработка онтологии сознания или описания его как бытийного образования выделяет его основополагающую характеристику - интенциокальность. Сознание всегда направлено на предмет. Именно акцент на направленности, а не на предмете, есть специфика пеклассической рациональности. Сама ингенциональность представляет собой целостность одновременно реализующихся моментов: «сознание о...», то есть направленность на бытийную форму предмета: физическую или идеальную, мнимую или реальную, воображаемую, представляемую, иллюзорную и т.д. Иными словами, как предмет дан сознанию; отношение к предмету или в каком модусе пребывает сознание, направленное на предмет; каков сам акт сознания - акт фантазирования, представления, рефлексии, верования, суждения и т.д; синтезирование, решающее как бы тройную задачу: обеспечение целостности предмета (например, отличие этого предмета от всех других, данность предмета в различных ракурсах: реальный, физический, представляемый, мнимый, воображаемый, идеальный и т .п.); целостности акта и целостности предметности и акта. Интенциональность обнаруживает многообразие предметноетей сознания более богатое, чем класс предметов вне сознания. Сознание может быть направлено на такие предметности, которые суть ничто в качестве предметов внесознательной реальности, но которые имеют для человека большее значение. Поскольку интенциональные предметности не могут существовать сами по себе, вне связи с актами, как и акты не могут быть без направленности на предмет, то эксплицируется корреляция акта и предмета. Многомерность и разномерность интенций («составляющих» направленности на предмет) и коррелятивных им предметностей порождается специфическим временем сознания, порождая в свою очередь «свое время» для каждой
§ Вечггнкк УлГТУ 1/2001
коррелятивной целостности. В этом заключается континуальный характер сознания, что выражается в соотнесенности каждого «элемента» сознания со всеми другими, а также и со своими собственными состояниями. А это означает, что сознание как феномен никогда не дано самому себе в форме самосознания.
Сознание всегда заключает в себе некий «остаток», который не раскрывается в качестве актуально-очевидного, но наличествует как потенциальная предхчетность. Для обозначения и описания этого «остатка» вводим термин и концепт «горизонтность». И это следующая характеристика неклассически понимаемого .сознания. Яюбая предметность наличествует не как обособленная, находящаяся на «пустой сцене», но в окружении всех возможных вариантов ее данности в сознании, а также других возможных или актуально присутствующих предметов. Горизонтность обеспечивает целостность интенционального предмета, интенционального акта и самого сознания. В качестве примера, иллюстрирующего «работу» данной характеристики, можно рассмотреть восприятие мелодии. Потенциальными предметяостями здесь выступят «только что» прозвучавшие тоны и те, которые должны «вот-вот» прозвучать, а актуальная предметность - «сейчас» звучапщй тон. Вся совокупность потенциальных предметностей - тонов - и есть горизонт для «сейчас» длящегося тона. Именно наличие горизонта и взаттмо-ноптения всех укачанных предметностей обеспечивает возможность слышать именно мелодию, а не прч стое чередование звуков.
В представленном описании континуальность и горизонтность могут показаться тождественными характеристиками, и это не лишено оснований Однако различие есть и заключается оно в том, что в первом случае акпентрируется момент непрерывности, «сплошности», а во втором - акцент делается на принципиальной незавершенности, открытое! и самой целостности, поскольку ни сама предметность, ни горизонт потенциальностей не могут быть даны актуально в исчерпывающем виде, так как всегда возможен иной нюанс, ракурс, момент в силу активности бытия сознания. Однако целостность всегда наличествует. Именно это и есть смысл. «Жизнь сознания всегда протекает как жизнь, конституирующая в себе смысл, и как жизнь, конституирующая смысл из смысла. На все новых и новых ступенях чисто психологической субъективности
• г
осуществляется творение и преобразование «предметностей», которые суть то? что является Я-созианию у... что для него значимо, причем в самых разнообразных модусах значимости»[3].
Смыслы-целостности образуют смысловое пространство сознания, в котором порождаемые предметности обретают определенную (актуально наличным и потенциально наличным) семантическую окраску, и,в свою очередь,выступают агентами преобразования всего смыслового пространства. Особенно ярко событие рождения смысла открывается в экстраординарных ситуациях, исследованием которых плодотворно занимались представители экзистенциализма.
Вестник У.тГТУ } /2001 9
Топологическая многомерность и интенционально-смысловая «структура» сознания как феномена показывают принципиальную нетождественность сознания и психики, а следовательно, и невозможность его изучения как психологического явления наряду с другими такими .явлениями. Тем самым окончательно преодолевается присущая классической рациональности гносеологизация сознания и открывается перспектива его понимания как события, совместного существования с другими бытийными формами. А это означает радикальное преобразование представлений о месте, предназначении и
смысле человека.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
I Брысина Т.Н. Основные характеристики сознания в контексте классической рациональности // Вестник УлГТУ. 1999. № 4. С. 4-7.
2. Кант И. Соч. М, 1964. Т.З. С.191.
3. Гуссерль Э. Амстердамские доклады // Логос. 1992. № 3. С.74.
вво».о®**»овв0о©еев««
Брысина Татьяна Николаевна > доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой «Философия» Ульяновского государственного технического университета. Окончила МГУ им. М.Б. Ломоносова. Имеет работы в области социальной философии, онтологии сознания, социальной и философской антропологии, философии образования
Г. Ф. МИРОНОВ
СПОСОБЫ И ФОРМЫ БЫТИЯ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ
Анализируются способы и формы бытия научного знания в актах сознания, задается схема качественных состояний знания., представляется картина типов, видов и родов знания, которые возникают в бытийно — реценсивных состояниях познания.
Попытки удержать в едином эпистемологическом пространстве быстро прогрессирующую дифференциацию знания сталкиваются с непреодолимыми трудностями. Последние коренятся в исходных постулатах новоевропейской философии, для которой характерен известный изоляционизм систематик знания по отношению к продуктам иных форм жизнедеятельности, в результате чего все, имеющее место в действительности, но не охваченное философскими и научными процедурами и не выраженное в «логике понятий», оказывается за боргом эпистемологического пространства. Ведь не в рамках последнего только и происходят «опредмечиваемость» любой исследовательской процедуры, обеспечивающей ей устойчивость в динамической структуре данного вида знания (дисциплины). Поэтому современная методологическая мысль концентрирует свое внимание на выяснении отношений научного эпистемологического поля с другими полями, в которых возникают когнитивные , образования.
Благодаря такому смещению акцентов в современной эволюционной эпистемологии достигается изображение «многомерности» тучного процесса, преодоление жесткой логической схематики типов знания внутри самой науки. При этом однако не решается вопрос о соотношении научных и не научных знаний. В связи с этим и возникает проблема классификации и типологизации знания, перерастающая в проблему соотношения различных по происхождению (природе) знаний вообще и их представительства в науке, в частности.
С тех пор, как знание стало отождествляться с представлениями о чем-то, что выражено в нем (знание «о...»), так вопрос о природе знания был «закрыт». Стало считаться, что знание есть всегда о чем-то таком, что знанием не является. Случай же, когда знание может быть «о знании», преобразует вопрос о природе знания в вопрос о взаимодействии знаний. Основная эпистемологическая проблематика, таким образом, сводится к выявлению механизмов производства знания на основе имеющихся знаний с последующей их ассимиляцией, что, однако, не проливает света на вопрос «какова природа знания и что оно есть?».
В самом общем виде типология знания может быть понята через способы его функционирования в структурах социума. Видовое различие знания — через оформляющееся в искусстве «мышления-действия» единство ментальных структур культуры и правил жизнедеятельности; родовое различие знания — через выявление истоков его происхождения, точнее сказать, форм привнесения его в духовный мир человека на правах о-бретения и из-о-бретенияМаким образом, «типическое», «видовое», «родовое» в знании выводится не из стандартов какой-либо рациональности (например, нововременной научной рациональности или античной) и не из истории научных дисциплин (астрономии, геометрии, физики и т.д.), а из менталитета культурных эпох, где фотшами и способами бытия знания выступала не только научная деягельность, по и, скажем, средневековые семь свободных искусств (artes liberales), обрядовая и культовая практика (египетские и греческие мистерии), медицина (искусство врачевания), военное искусство и т.д.
В предлагаемой ниже классификации знания осуществлена попытка трансфинитного представления знания. Цель — выявить локально-нелокальные формы бытия знания в ментальной жизни человека. Это могло бы пролить свет на природ}' знания, на формы его существования. Вопрос в решаемой форме может быть сформулирован так: в какой мере человек знает, как и что он знает?
«Меру» знаемого человек задает сам,и потому знания- обретают локальную форму существования. Как правило, критерием локальности знания выступает его применимость (реализуемость) в действиях человека в определенных ситуациях. Но эта «мера» относительна и весьма подвижна, i )тсюда возникает вопрос о природе подвижности меры, выявление которой, на мои взгляд, в определенной степени проясняет вопрос о трансфинитном
характере знания. Изменение меры следует рассматривать как трансформацию
#
* Вопрос о том, откуда такое знание и каково око по-происхождению - это вопрос • • • интерпретации факта существования привходящего знания.
Вестник УлГТУ 1/2001 1 i
