Научная статья на тему 'Создание территорий опережающего развития в России — важнейший фактор укрепления евразийской интеграции'

Создание территорий опережающего развития в России — важнейший фактор укрепления евразийской интеграции Текст научной статьи по специальности «Социальная и экономическая география»

CC BY
205
175
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по социальной и экономической географии, автор научной работы — Орлов С.Л.

Современная модель социально-экономического развития России в последние несколько лет складывается под воздействием глобальных финансовых вызовов и непредсказуемых политических обстоятельств. Это требует поиска новых направлений источников системного стратегического развития, в основе которых лежат поистине исторические преобразования наиболее перспективных территорий в нескольких субъектах Дальневосточного федерального округа. Не отвергая сложившийся императив «европейского» направления взаимодействия, такой подход может стать поворотным моментом в развитии России на долгие годы и обеспечить упрочение евразийских интеграционных процессов

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Creating of advanced development territories in Russia as a key factor of strengthening the Eurasian integration (Russia, Moscow)

In the last years, the current model of Russian socio-economic development is formed under the impact of global financial challenges and unpredictable political circumstances. This requires the search of new sources for systemic strategic development based on truly historical transformation of the most promising territories in a number of economic subjects of the Far East Federal okrug. While not questioning the existing imperative of the European direction of interaction, this approach may become a turning point in Russia’s development for many years to come, and strengthen the Eurasian integration processes

Текст научной работы на тему «Создание территорий опережающего развития в России — важнейший фактор укрепления евразийской интеграции»

2. Ананьев А.А., Дятлов С.А. Евразийская политическая экономия как теоретическое основание новой интеграционной целостности: сущность и организационно-институциональные формы // Проблемы современной экономики. 2015. — № 4. — С.63-67.

3. Дятлов С.А. Инновационно-инвестиционная концепция развития России // Инновации. — 2015. — № 4 (198). — С. 15-20; Дятлов С.А., Селищева Т.А. Регулирование экономики в условиях перехода к инновационному развитию. — СПб.: Изд-во Асте-рион, 2009. — С. 235-242.

4. Кротов М.И., Мунтиян В.И. Антикризисная модель экономического развития России // Проблемы современной экономики. — 2015. — №2. — С.7-14.

создание территорий опережающего развития в россии -важнейший фактор укрепления евразийской интеграции

С.Л. Орлов,

профессор базовой кафедры управления в сфере закупок Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова (г. Москва),

доктор экономических наук bkzakupki@yandex.ru

Современная модель социально-экономического развития России в последние несколько лет складывается под воздействием глобальных финансовых вызовов и непредсказуемых политических обстоятельств. Это требует поиска новых направлений источников системного стратегического развития, в основе которых лежат поистине исторические преобразования наиболее перспективных территорий в нескольких субъектах Дальневосточного федерального округа. Не отвергая сложившийся императив «европейского» направления взаимодействия, такой подход может стать поворотным моментом в развитии России на долгие годы и обеспечить упрочение евразийских интеграционных процессов.

Ключевые слова: стратегическое планирование, евразийская интеграция, Федеральные целевые программы, Дальневосточный макрорегион, Азиатско-Тихоокеанский регион, территории опережающего социально-экономического развития, особые экономические зоны

УДК 332.13 (4/5)

Экономика как сердцевина современной общественной системы и основа государственного управления на различных его уровнях в настоящее время требует безусловного перехода к системному стратегическому планированию в качестве основополагающей парадигмы на длительную перспективу. Основой этого процесса в России, кроме прогнозируемой на долгие годы мировой политической и экономической нестабильности, можно считать объективную необходимость построения современного механизма стратегического управления и планирования, способного усилить интеграционные процессы в наднациональной системе недавно созданного Евразийского экономического союза.

В современной управленческой иерархии важнейшими составляющими являются, как известно, планирование (прогнозирование), а также организация, мотивация и контроль. Это единое целое, и без каждой из указанных частей современный алгоритм развития, в особенности на государственном уровне, не может существовать в принципе. Однако всё же позволим высказать мнение, что в сложившейся модели глобального развития, в её евразийском и национальных сегментах, приоритет должен быть отдан именно планированию, в первую очередь, системному стратегическому и программно-целевому. От него берёт начало дальнейший ход всех процессов, поиск ресурсов, подбор и расстановка кадров исполнителей для решения конкретных социально-экономических задач, в том числе по упрочению евразийской интеграции на просторах бывшего СССР.

Успехи стратегического планирования в «дорыночные» годы вряд ли кто будет оспаривать, а ранее апробированный горизонт формирования прогноза во временном лаге двенадцати и более лет ныне взят за основу при разработке перспектив развития важнейших стратегических и наиболее затратных отраслей и народнохозяйственных комплексов [3]. Причём особое место уделено комплексному системному подходу на этапе разработки планов.

Трансформация современного вектора управления и объективность перехода к принципам стратегического планирования на основе системного подхода, на наш взгляд, удачно

подмечены Г. Клейнером в статье «Устойчивость российской экономики в зеркале системной экономической теории» [8, с.117-138], а также неоднократно в более ранних работах данного автора по рассматриваемому направлению современной экономической мысли. Так, в упомянутой выше статье Г. Клей-нер справедливо отмечает, что «рассмотрение экономических систем с точки зрения их локализации в пространственно-временном экономическом континууме создаёт предпосылки для учёта как общеэкономических закономерностей, так и территориально или темпорально (во времени) специфических (в том числе исторических особенностей)» [8, с.118]. Наиболее явственно указанный вектор прослеживается в нынешних подходах государства к развитию Дальнего Востока, где в настоящее время запущен важнейший социально-экономический манёвр в евразийской и национальной моделях управления.

Современный Дальний Восток, кроме особого политического статуса для России, концентрирует в себе значительные природные ресурсы и немалый стратегический потенциал. Ещё в последней четверти прошлого столетия был дан старт его успешному освоению: Байкало-Амурская магистраль и прилегающие территории, морские порты Восточный и Находка, угольные разрезы Якутии, крупный гидроэнергетический комплекс в Приамурье и многое другое.

Как известно, «дальневосточный» вектор развития экономики претерпел заметный спад, как известно, в 1990-х — начале 2000-х годов. И лишь в последние несколько лет ситуация кардинально изменилась: приняты государственная программа «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона» [4], а также новые федеральные целевые программы (ФЦП) и региональные подпрограммы [4]. Наконец, совсем недавно научное сообщество и специалисты-практики ввели в обиход новое наименование — территории опережающего социально-экономического развития. В евразийский терминологический оборот подобное словосочетание также введено впервые.

Итак, что же представляют собой подобные территориальные образования? В общих чертах, под территорией опережающего социально-экономического развития подразумева-

ется определяемая Правительством РФ часть территории в границах соответствующего субъекта Дальневосточного федерального округа, на которой устанавливаются особые правовые режимы осуществления предпринимательской, таможенной и иной сопутствующей деятельности. В целом, данное понятие основано на уже апробированном на практике известном федеральном законодательном акте [6].

Подобная модель для внедрения на Дальнем Востоке разрабатывается впервые, и должна способствовать удовлетворению потребностей основных «ячеек» в современной общественной системе, т.е. населения, государства и бизнеса. Вместе с тем предполагается, что она сможет обеспечить противодействие временным внутриэкономическим и, особенно, внешним вызовам, имеющим зачастую политическую основу. Именно такой подход наблюдается в действиях ведущих западных стран по отношению к России, продолжающихся и в 2016 году, и это накладывает определённый негативный эффект на развитие отдельных отраслей и секторов экономики, делает уязвимым выполнение поставленных задач в области социальной политики.

Скол ь дол го будет продолжаться п одобное противостояние, неизвестно. Ясно лишь одно: в условиях крайней непредсказуемости современной мировой геополитической системы, такой крупной экономике, каковой ныне является евразийская, необходимо, по возможности, иметь некий стратегический резерв в виде новых рынков и новых проектов для минимизации рисков и зависимости от внешнего воздействия. Эти рынки можно просматривать и с позиции углубления интеграционных начал с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона, в первую очередь как дополнительный рынок для продвижения товаров и услуг. Думается, сотрудничество здесь может быть взаимовыгодным: новые технологии Китая, Японии и Южной Кореи будут способствовать упрочению более тесного взаимодействия с новыми территориями пространственного развития в ДФО.

Договор о Евразийском экономическом союзе [2] в совокупности с Федеральным законом от 28 июня 2014 г., №172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» [3], на наш взгляд, формируют сейчас новое законодательное поле России. Одновременно на просторах страны продвигаются вглубь поистине революционные инициативы в стратегическом системном подходе по комплексному развитию отдельных территорий.

В первую очередь, имеется ввиду идеология и последующая практика глобального масштаба применительно к конкретным территориальным образованиям, вытекающая из указанных документов и формируемая общественное сознание и деятельность различных государственных структур на длительную перспективу. Можно не без оснований утверждать, что именно эти документы в совокупности с конечными программными разработками стали своеобразным теоретическим фундаментом для экономического обоснования и формирования законодательной базы современных территорий опережающего развития на Дальнем Востоке.

В чём же принципиальные отличия нынешнего подхода к развитию дальневосточных территорий? Главное состоит в следующем. Если раньше при подготовке планов и прогнозов развития территорий и/или макрорегионов, включая «советский» период, речь шла, как правило, о формировании концепций или программ комплексного развития крупного, так сказать, «многосубъектного» образования, включающего несколько республик, краёв и областей, то в настоящее время за основу принят иной, скорее всего «точечный», подход. Речь идёт о принятии к исполнению программы развития отдельных, сравнительно небольших, территорий, примыкающих к более крупным промышленным центрам, но имеющих в ближайшей перспективе собственное направление специализации.

Основные принципы создания территорий опережающего социально-экономического развития на Дальнем Востоке были определены Правительством России сравнительно недавно, в начале 2014 года. В целях обеспечения формирования указанных территорий в настоящее время создана система институтов, включающая, в частности, АО «Фонд развития Дальнего

Востока и Байкальского региона» и ПАО «Корпорация «Дальний Восток», которые должны непосредственно участвовать в управлении территориями опережающего развития и формировании перспективной финансовой политики. Кроме этого, в стадии формирования находятся ещё несколько структур, отвечающих за финансирование отдельных проектов в режиме государственно-частного партнёрства, кадровое обеспечение и обеспечивающие инвестиционное и внешнеэкономическое продвижение всего Дальневосточного федерального округа на внутреннем рынке России, ЕАЭС и в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

К началу 2016 года разработаны схемы размещения и условия финансирования для 14 ТОР, причём по 12 из них к концу первого квартала текущего года приняты соответствующие постановления Правительства РФ. Предполагается, что совокупный объем финансирования транспортно-логис-тической, производственной и социальной инфраструктуры на стадии создания всех указанных выше ТОР составит более 80 млрд рублей [9]. По замыслу разработчиков, на один рубль госкапвложений, направляемых в инфраструктуру и социальную сферу, частные инвесторы — резиденты территорий опережающего развития — должны будут вложить, в среднем, до десяти рублей собственных средств. Они будут направлены на развитие, главным образом, производственного и транспорт-но-логистического секторов, именно с этим, преимущественно, связана основная специализация каждой из утверждённых в настоящее время ТОР.

В чём же особенности разработанного в конце 2014 г. Мин-востокразвития России Федерального закона №473-Ф3 «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации» [6] и некоторых других, более поздних законодательных актов [7]? Как известно, в общей методологической основе все эти документы опираются на Федеральный закон от 28 июня 2014 г., №172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», а также на известный ранее Федеральный закон от 22 июля 2005 г., №116-ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации» [1]. Однако следует подчеркнуть, что идеология разработанных и уже применяемых на практике нормативно-правовых документов о новых территориях всё же носит иной, более развёрнутый и конкретный характер: она как бы спроектирована на другую пространственную систему.

Так, в соответствии с постановлениями Правительства России или непосредственно в самом федеральном законе [6; 7] изначально определяются границы каждой из территорий и, как было отмечено ранее, они формируются вблизи промышленных центров, но всё же в большей степени начинаются с «чистого» листа. Идеологию специализации подобных территорий предлагают сами инвесторы, т.к. именно им предстоит развивать указанные ТОРы и продвигать на рынок производимые товары, работы и услуги.

Здесь применяются значительные льготы для бизнеса: по страховым платежам в социальные внебюджетные фонды, арендным ставкам, льготному подключению к объектам инфраструктуры, упрощённому порядку привлечения и использования иностранной рабочей силы и т.д. Таким образом, предусматривается создание не только самой ОЭЗ в прямом понимании, но и формирование индустриальных и технопарков, агропарков и, что особенно важно, мощной социальной инфраструктуры. Президент России в Ежегодном послании Федеральному Собранию в декабре 2015 года ещё раз подчеркнул особый статус Дальневосточного макрорегиона и его важнейшее значение для экономики России и всего ЕАЭС [5]. Причём, развивая территорию Дальнего Востока, образно говоря, ещё плотнее «скрепляя» её с Центром, Уралом и Сибирью, укрепляется и весь процесс евразийской интеграции.

В этой связи особый интерес вызвала подготовка для принятия положительного решения по нескольким последним ТОРам на Сахалине и в Приморском крае, утверждённых постановлениями Правительства РФ в январе-марте текущего года [9]. Речь идёт о территории опережающего развития «Южная» (Сахалинская обл.), которая должна решить проблему созда-

ния собственной производственной базы в агропромышленном комплексе островной территории, в первую очередь в животноводстве и растениеводстве с последующей переработкой сырья. Кроме этого, одной из первых площадок туристско-рекреационного типа на Дальнем Востоке является ТОР «Горный воздух» (о. Сахалин), где, по задумке инвесторов и государственных органов, расположится база подготовки сборной России для участия в зимних Олимпийских играх 2018 года в Южной Корее. По указанным выше территориям якорные инвесторы для полного цикла работ уже определены.

Ещё одна территория опережающего развития будет создана в г. Большой Камень. Для развития производственного комплекса Приморья и всего ДФО значение будущего высокотехнологичного комплекса трудно переоценить. На данной территории, на площадке строящейся крупнейшей в России судоверфи «Звезда — DSME» предусматривается развитие гражданского судостроения и судоремонта, в том числе и для освоения углеводородных месторождений на арктическом шельфе. В данном проекте частные инвестиции достигнут около 140 млрд руб., а бюджетные составят всего лишь 3 млрд руб. Как видим, здесь отдача от вложения финансовых ресурсов государства будет гораздо выше, чем в целом по создаваемым территориям опережающего развития на Дальнем Востоке.

Инновационная составляющая, заложенная в федеральных законах об особых экономических зонах [1] и о территориях опережающего социально-экономического развития [6], зачастую инициирует создание других подобных пространственных образований, имеющих важнейшее значение для стратегической парадигмы России. В марте 2016г. Минэкономразвития РФ представило общественности проект нового федерального закона «О технологической долине» [10], формируемого на базе МГУ имени М.В. Ломоносова, в котором просматривается общая модель построения дальневосточных ТОРов, адаптированных к потребностям прорывных секторов науки и/или производства для других регионов страны. С введением в действие указанного проекта закона чётко просматривается триединая система пространственного развития и вовлечения в деловой оборот целого ряда перспективных территорий России

— локомотивов роста на основе использования совокупных преимуществ науки, технологии и производства.

К ним, в частности, можно отнести особые экономические зоны (ОЭЗ) общего типа, функционирующие на протяжении последних десяти лет и нацеленные, главным образом, на развитие конкретных регионов, ранее имевших определённый статус — производственный или научный [1]. Ко второму уровню можно отнести территории опережающего развития, и это особый системообразующий мегапроект, с которым связываются прочные центростремительные тенденции в Дальневосточном макрорегионе, а в последующем — и в моногородах, и закрепление кадров на указанных территориях. И вот третий

— прорывной инновационный уровень, — имеющий также особый федеральный законодательный статус и, следовательно, весомый патронаж со стороны государства. До недавнего времени, пожалуй, единственным представителем данного направления в России являлся инновационный центр «Сколково» [12],

а сейчас — и научно-технологическая долина «Воробьёвы горы» создаваемая на базе МГУ имени М.В. Ломоносова.

Если проанализировать более предметно саму идею о дальневосточных территориях опережающего развития, её законодательное обеспечение, необходимое для привлечения инвестиций в указанный макрорегион, то в первую очередь, внедряемые инициативы должны решить проблему, связанную с дебюрократизацией всей системы государственного управления на уровне «государство-бизнес». По сути, выстраивается принципиально новая модель государственно-частного партнёрства. Во-вторых, принимаемая нормативная база должна предоставить значительные налоговые преференции, таможенные льготы, минимизировать, насколько это экономически целесообразно, отчисления по страховым платежам для тех предпринимательских структур, которые пожелают на постоянной основе или в течение длительного периода связать основную деятельность с Дальним Востоком.

Но всё это в конечном итоге должно быть подчинено главной задаче современных трансформационных преобразований в Дальневосточном макрорегионе: созданию необратимых стимулов для закрепления нынешних и привлечения будущих кадров в эти субъекты России. В настоящее время площадь Дальневосточного федерального округа составляет, приблизительно, 36 процентов территории страны, а удельный вес проживающего там населения — чуть более 4-х процентов. Именно поэтому важнейшей целеполагающей задачей в реализации планов практического освоения Дальневосточного макрорегиона является вопрос о противодействии оттоку трудоспособного населения и закреплении вновь прибывающих кадров на указанных территориях.

Переломить ситуацию, складывающуюся на протяжении длительного времени, могут лишь нестандартные подходы, каковой является, скажем, инициатива о безвозмездной передаче земельных участков каждому пожелавшему того жителю России [12]. Причём подобные инициативы необходимо внедрять ускоренными темпами. В совокупностью с другими новациями по стимулированию притока кадров в регионы Дальнего Востока, это должно уже в ближайшее время способствовать формированию центров инвестиций, новых технологий и человеческих ресурсов в формирующихся территориях опережающего развития.

В связи с этим прогнозируется, что создаваемые территории в перспективе смогут успешно конкурировать с подобными образованиями в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. При этом потенциал евразийской интеграции, имея ввиду не только предполагаемые связи с государствами АТР, но также с Казахстаном и Центральной Азией, вполне могут способствовать улучшению деятельности каждой из формирующихся ТОРов [13]. Проект создания территорий опережающего социально-экономического развития на Дальнем Востоке, несомненно, пока в самом начале своего пути. Но важно понять весь смысл стратегической задумки государства: именно в таких масштабных проектах и начинает трансформироваться в практическую плоскость новая парадигма системной евразийской экономической модели развития.

Литература

1. Федеральный закон от 22 июля 2005 г., №116-ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации» (в ред. от 13.07.2015 г.) [Электронный ресурс]: http//www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_54559/

2. Договор о Евразийском экономическом союзе (ред. 08.05. 2015г.) — [Электронный ресурс]: http//www. consultant.ru/document/ cons_doc-LAW_163855/

3. Федеральный закон от 28 июня 2014г., №172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» // Российская газета, федеральный выпуск 6418(146), 2014, 3 июля. [Электронный ресурс]: http//www.rg.ru/2014/07/03/strategia-dok./

4. Распоряжение Правительства РФ от 11.11.2010 г, №1950. Перечень Государственных программ Российской Федерации (в ред. от 28 апреля 2016 г.). [Электронный ресурс]: http//www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_106979/

5. Мы не имеем права быть уязвимыми. — Ежегодное послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию // Российская газета, федеральный выпуск, 6846, 2015, 4 декабря [Электронный ресурс]: http//www.rg.ru/gazeta/ru/2015/12/04/html/

6. Федеральный закон от 29 декабря 2014 года, №473-ФЗ «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации» (в ред. от 13.07.2015г.) // — [Электронный ресурс]: http//www.consultant.ru /document/cons_doc_ LAW_172962/

7. Федеральный закон от 13 июля 2015года, №212-ФЗ «О свободном порте Владивосток» [Электронный ресурс]: http//www. consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_182596/

8. Г. Клейнер Устойчивость российской экономики в зеркале системной экономической теории // Вопросы экономики. — 2016. — №2. — С.117-138.

9. [Электронный ресурс]: М1р//\«\«\«. Minvostokrazvitia.ru. — сайт Минвостокразвития России, аналитические и информационные обзоры, размещённые в январе-марте 2016 г.

10. Проект федерального закона «О технологической долине» // Официальный сайт для размещения информации о подготовке федеральными органами исполнительной власти проектов нормативных правовых актов и результатах их общественного обсуждения, 4 марта 2016 г. — [Электронный ресурс]: Ь|Нр//\«\«\«. Regulation.gov.ru/projects#npa=46810/

11. Федеральный закон от 28 сентября 2010 года, №244-ФЗ «Об инновационном центре «Сколково» (в ред. от 29 июня 2015 г.) — [Электронный ресурс]: http//www.consultant.ru /document/cons_doc_LAW_105168/

12. На Дальнем Востоке землю раздадут даром //Российская газета: Неделя, 6924, 2016, 17-23 марта, С.2. — [Электронный ресурс]: http//www.rg.ru/gazeta/subbota/2016/03/07/Мт1/

13. Кротов М.И., Мунтиян В.И., Слуцкий Л.Э. Антикризисные меры сквозь призму национальной безопасности России // Проблемы современной экономики. — 2015. — №4. — С.23-34.

перспективы легализации параллельного импорта в россии и евразийском экономическом союзе

А.М. Мусаева,

старший преподаватель кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета,

кандидат экономических наук a.musaeva@spbu.ru

В статье раскрываются основные современные тенденции в сфере регулирования параллельного импорта в условиях формирования единого экономического пространства Евразийского экономического союза. На основе институционального подхода систематизированы экономические последствия параллельного импорта. Показана неоднозначность его воздействия на благосостояние.

Ключевые слова: право интеллектуальной собственности, рынок интеллектуальной собственности, параллельный импорт

УДК 330.341.2+330.834+339.13.025 ББК 65.01+67.404.3

Параллельный импорт представляет собой многостороннее явление, регулирование которого требует соблюдения баланса экономических интересов различных рыночных субъектов: потребителей, правообладателей, инвесторов, дистрибьюторов, органов государственной власти и т.д. Вопросы, связанные с регулированием параллельного импорта, приобрели особое значение в период с середины 2014 года, когда обострение внешнеполитической ситуации, снижение курса национальной валюты, введение экономических санкций против России и предпринятые ответные меры создали реальную угрозу возможности получить доступ к целому ряду технологий, оборудования, комплектующих, лекарственных препаратов иностранного производства, аналоги которых не производятся на территории России.

Параллельным импортом принято называть такой ввоз брендированного (отмеченного товарным знаком) товара на территорию страны, который осуществляется по каналам, напрямую не связанным с производителем (правообладателем, владельцем товарного знака), и без его прямой санкции. Иными словами, это ввоз на территорию страны с коммерческой целью товаров, исключительное право интеллектуальной собственности на которые уже было исчерпано, любым лицом, не уполномоченным на это правообладателем. Необходимость специального регулирования вопросов исчерпания права интеллектуальной собственности связана с особенностями оборота товаров, содержащих в себе результаты интеллектуальной деятельности. По общему правилу, переход права собственности на материальную вещь, в которой выражены результаты интеллектуальной деятельности, не влечет за собой переход права интеллектуальной собственности. И наоборот, переход права интеллектуальной собственности не влечет за собой переход права на материальные вещи, в которых это право выражено. Так, например, приобретая материальную вещь, несущую на себе товарный знак, покупатель не получает никаких прав в отношении этого товарного знака. В отсутствие доктрины исчерпания права правообладатель получал бы чрезмерную монопольную власть и возможность

ограничивать вторичный рынок товаров, содержащих принадлежащий ему товарный знак. По сути, каждая продажа товара на вторичном рынке требовала бы получения специальной лицензии от собственника товарного знака [5]. Кроме того, вторичный рынок заставляет правообладателя конкурировать с самим собой, вернее, со своими товарами, уже однажды прежде проданными. Исчерпание исключительного права интеллектуальной собственности на товарный знак происходит при первом легальном введении товара в экономический оборот. После этого правообладатель уже не может контролировать процесс экономического оборота товара: товар может свободно покупаться и продаваться без санкции правообладателя. Экономический смысл исчерпания исключительного права состоит в установлении баланса интересов правообладателя и общества, определении географических границ, в которых правообладатель имеет возможность диктовать условия коммерческого использования товара.

Проблема экономических последствий существования параллельного импорта является объектом пристального внимания отечественных и зарубежных авторов, причем не только экономистов, но и правоведов. Так, работы K.Maskusи др. посвящены определению воздействия параллельного импорта на государственную политику и стратегическое поведение игроков на горизонтальных и вертикальных рынках, их стимулам к инвестированию в НИОКР [3], а также условиям, при которых запрет параллельного импорта может стать конкурентным преимуществом для компаний из развивающихся стран при выходе на мировые рынки [2]. Работа G.M. Grossman и E. Lai подвергает сомнению общепринятый тезис о том, что параллельный импорт отрицательно сказывается на инновационной активности [1]. Отдельный массив работ посвящен изучению параллельного импорта на отдельных отраслевых рынках, в первую очередь, на фармацевтическом рынке. В России интерес к изучению вопросов параллельного рынка в настоящий момент связан с процессами образования единого рыночного пространства ЕврАзЭС [6], вступлением России в ВТО, а также с ухудшениями условий внешней торговли.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.