CC BY
525
their territories, their traditional ways of economic management, production means and social guarantees. As the result of those social upheavals the viability of native peoples had been getting lower. This is confirmed by high indices of mortality caused by unnatural reasons including traumas, poisoning, accidents, murders and suicides. Key words: suicide, native peoples, Siberia, traditional way of life
Финансирование: Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов : Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
УДК: 616.89-008
СОЗДАНИЕ КРАТКИХ РУССКОЯЗЫЧНЫХ ВЕРСИЙ ОПРОСНИКОВ «ОТНОШЕНИЕ К СМЕРТИ» И «СТРАХ ЛИЧНОЙ СМЕРТИ»
К.А. Чистопольская, О.В. Митина, С.Н. Ениколопов, ЕЛ. Николаев, Г.И. Семикин, С.Н. Озоль, С.А. Чубина
ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, г. Москва, Россия
ФГБОУ ВО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова», г. Москва, Россия ФГБУ «Научный центр психического здоровья», г. Москва, Россия
ФГБОУ ВО «Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова», г. Чебоксары, Россия ФГБОУ ВО «Московский государственный технический университет им. Н.Э.Баумана», г. Москва, Россия ФГБОУ ВО «Рязанский государственный медицинский университет им. И.П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия
ГУЗ «Тульская областная клиническая психиатрическая больница №1 им. Н.П. Каменева», г. Тула, Россия
Контактная информация:
Чистопольская Ксения Анатольевна - клинический психолог (SPIN-код: 3641-3550, ORCID iD: 0000-00032552-5009, Researcher ID: F-4213-2014). Место работы и должность: младший научный сотрудник отдела суици-дологии Московского научно-исследовательского института психиатрии - филиала ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Минздрава России. Адрес: 107076, г. Москва, ул. Потешная, д. 3. Телефон: (495) 963-75-72. Электронный адрес: ktchist@gmail. com
Митина Ольга Валентиновна - кандидат психологических наук (SPIN-код: 9184-7235, ORCID iD: 00000002-2237-4404, Researcher ID: I-5194-2012). Место работы и должность: ведущий научный сотрудник лаборатории психологии общения факультета психологии ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова». Адрес: 125099, г. Москва, ул. Моховая, д. 11, стр. 9. Электронный адрес: [email protected]
Ениколопов Сергей Николаевич - кандидат психологических наук, профессор (SPIN-код: 6911-9855, ORCID iD: 0000-0002-7899-424X, Researcher ID: C-2922-2016). Место работы и должность: заведующий отделом клинической психологии ФГБУ «Научный центр психического здоровья». Адрес: 115522, г. Москва, Каширское шоссе, д. 34. Электронный адрес: [email protected]
Николаев Евгений Львович - доктор медицинских наук, доцент (SPIN-код: 6574-0189, ORCID ID: 0000-0001-8976-715X, Researcher ID: P-8907-2016). Место работы и должность: заведующий кафедрой клинической психологии ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова». Адрес: 428015, г. Чебоксары, Московский проспект, д. 15. Электронный адрес: [email protected]
Семикин Геннадий Иванович - доктор медицинских наук, профессор (SPIN-код: 5288-9719, ORCID iD: 0000-0003-2825-7089, Researcher ID: T-9092-2017). Место работы и должность: заведующий кафедрой «Валеоло-гия» ФГБОУ ВПО «Московский государственный технический университет им. Н.Э. Баумана». Адрес: 105005, г. Москва, ул. 2-я Бауманская, д. 5, стр. 1. Электронный адрес: [email protected]
Озоль Сергей Николаевич - врач-психиатр (SPIN-код: 3074-1321, ORCID iD: 0000-0003-1949-8411, Researcher ID: U-4483-2017), аспирант кафедры психиатрии ФГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390026 г. Рязань, ул. Высоковольтная, д.9. Электронный адрес: [email protected]
Чубина Софья Александровна - врач-психиатр, психотерапевт (ORCID iD: 0000-0002-9112-2737, Researcher ID: U-4432-2017). Место работы и должность: заведующая отделением ГУЗ «Тульская областная клиническая психиатрическая больница №1 им. Н.П. Каменева». Адрес: 301105, Тульская область, Ленинский район, п. Пете-лино. Электронный адрес: [email protected]
Исследования отношений к смерти и страхов смерти являются важным и перспективным направлением в психологии, которое способствует пониманию мотивов человеческого поведения и имеет выраженное прикладное значение в суицидологии. Цель исследования: Создание кратких русскоязычных версий опросников «Отношение к смерти» (Death Attitude Profile Revised) и «Страх личной смерти» (Fear of Personal Death Scale).
Материалы и методы: сводная выборка студентов медицинских, технических, социальных дисциплин, 967 человек (457 юношей, 503 девушки, 7 - пол не указан) из городов Москва, Чебоксары, Рязань и Тула; возраст от 16 до 37 лет (M=20,04, SD=1,87). Результаты: Проведён конфирматорный факторный анализ, на основе которого созданы краткие русскоязычные версии данных методик (для шкалы «Отношение к смерти» CFI=0,945, SRMS=0,052, RMSEA=0,054, 18 пунктов; для шкалы «Страх личной смерти» CFI=0,943, SRMS=0,045, RMSEA=0,060, 21 пункт). Рассчитаны нормы по шкалам для юношей и девушек. Были обнаружены гендерные различия (Т-критерий Стьюдента) от низкой до средней статистической значимости (d Ко-эна) по большинству шкал обеих методик. Показатели девушек по страхам и принятию смерти были выше (d Коэна от 0,233 до 0,566), за исключением баллов по «Нейтральному принятию смерти» - показатели по этой шкале несколько выше у юношей (dCohen = -0,146). На основе корреляционного анализа выделены как наиболее благоприятные шкалы - «Нейтральное принятие смерти», «Страх последствий для близких», так и наиболее неблагоприятные: общий «Страх смерти», «Принятие смерти как бегства», «Страх телесных последствий смерти», «Страх забвения». Выводы: В статье обобщаются зарубежные и авторские исследования с помощью методик «Отношение к смерти» (Death Attitude Profile-Revised) и «Страх личной смерти» (Fear of Personal Death Scale). Сформированы краткие версии опросников, подтверждена их надежность, валидность и внутренняя согласованность.
Ключевые слова: страх смерти, избегание смерти, принятие смерти, теория управления страхом смерти, модусы бессмертия
По М. Хайдеггеру, «бытие к смерти» - это осмысленное её предвидение, жизнь в ожидании [1]. Смерть задаёт бытию время - время прибытия, конца (dead-end, dead-line - удачные выражения уже в английском языке). Адекватное осознание феномена смертности - это условие перехода к подлинному, личному бытию. Принятие смерти как интегральной части «бытия в мире» делает защиты от смерти ненужными, избыточными. Как говорил П. Тил-лих, тревога смерти разрешается мужеством быть - утверждением бытия несмотря на небытие: «Экзистенциальная тревога имеет онтологический характер, её невозможно устранить, а мужество быть должно принять её на себя. Патологическая тревога ведёт к самоутверждению, имеющему ограниченную, фиксированную и нереалистическую основу, и к вынужденной защите этой основы. Патологическая тревога, соотносясь с тревогой судьбы и смерти, порождает нереалистическую надёжность: соотносясь с тревогой вины осуждения - нереалистическое совершенство, соотносясь с тревогой сомнения и отсутствия смысла -нереалистическую уверенность» [2]. За последние 30 лет эти слова были ярко продемонстрированы теорией управления страхом смерти: люди, которым невзначай, но очень сильно и физиологично напоминали о смерти, под воздействием дистальных защит более агрессивно поддерживали свою точку зрения, отделяли себя от животных, требовали более жестких наказаний за незначительные правонарушения и в целом вели себя не слишком достойно [3]. Иными словами, если уточнить слова И. Ялома [4], страх смерти, воспринятый
экзистенциально, на уровне идеи, взывает к мужеству человека и тем спасает его, а снижаясь до невротически физиологического, «убивает» его или как минимум становится причиной искажений мировоззрения.
Этой позиции придерживается канадский исследователь Пол Вонг [5], автор шкалы Death Attitude Profile Revised (DAP-R), которую мы адаптировали ранее, назвав её шкалой «Отношение к смерти» [6, 7]. Он считает, что человек всегда боится смерти, и боится её тем больше, чем больше ценит жизнь. Страх смерти и желание жить всегда идут рука об руку, и лишь в конце жизни, если она была прожита «правильно», если человек осознал её и свой приближающийся конец, страх уступает место принятию и даже приближению смерти - вере, что есть высший мир, где все мы будем счастливы вместе с Богом. Нейтральное принятие смерти он рассматривал как наиболее зрелое, но наши исследования показывают, что нейтральное принятие - это скорее константа, оно держится примерно на одном уровне у студентов разных профессий [8]. Очень редко, в клинике, выходит неожиданный переворот, когда нейтральное принятие противостоит жизнестойкости, а не сочетается с ней [9], как, например, с подгруппой суицидентов, которые отказываются от факта попытки - нейтральность и безличность смерти начинает их отталкивать, они защищаются от неё. Методика DAP-R измеряет убеждения людей, касающиеся смерти: верят ли они в рай и единение с Богом после смерти, боятся ли они её, принимают ли её как бегство от тягот повседневной, непомерной для них жизни, или же как естествен-
ную неизбежность. Изначально методика состояла из этих четырех шкал [10], избегание присоединилось к ней позднее [5]. В наших исследованиях избегание обычно сопутствовало страху смерти [7], видимо, потому что люди склонны избегать того, чего боятся.
Тема смерти особенно важна для медиков, так как они имеют с ней дело по долгу профессии, так же как и военные, полицейские, пожарные. Даже в относительно «мягких» условиях работы домашнего врача, поликлинического терапевта, психиатра, смерть всегда может напомнить о себе, и медик должен быть настороже. Поэтому методику DAP-R («Отношение к смерти») во многих странах активно используют для оценки отношений к смерти у медперсонала. Так, греческое исследование показало, что у медсестёр, работающих с умирающими, баллы по шкале страха смерти DAP-R были связаны с эмоциональным выгоранием [11]. В другом исследовании [12] эта шкала использовалась, чтобы отследить, как меняется отношение младшего и среднего медперсонала к пациентам. Авторы сделали вывод, что очень большую роль играет опыт: если человек остается «в строю» и не ломается под гнётом тяжелых ситуаций, он научается выносить физиологическую тревогу смерти более стойко и менее разрушительно для себя самого. Индийское исследование студентов и преподавателей медиков с помощью профиля DAP-R так же выявило, что не всем даже религиозным респондентам удаётся смотреть на смерть без страха, и по возможности они стараются избегать напоминаний о ней [13]. Эти же авторы отметили случаи амбивалентности отношения к смерти: страха и принятия-приближения одновременно.
Связь темы смерти и религиозности исследовалась с помощью Fear of Personal Death Scale, «Шкалы личных страхов смерти», которую мы тоже адаптировали [7]. В израильском исследовании [14] было показано, что религиозные люди, являвшиеся участниками военного конфликта (Ливанской войны 1982 года), спустя 10 лет отмечали меньше страхов смерти, вне зависимости, принимали ли они непосредственное участие в конфликте или просто жили поблизости от участка военных действий.
Но это война и выстраданная жизненная позиция, а что в обычной жизни? Эти же авторы [15] применили данную методику и карты ТАТ для оценки осознаваемой и неосознавае-
мой тревоги смерти в исследовании 80 респондентов, которых разделили по типу привязанности: надёжный, избегающий и амбивалентный. Люди с надёжной привязанностью испытывали меньше страхов смерти, чем люди с ненадёжным стилем привязанности. Возможно, это было связано с меньшей тревогой сепарации и тем, что родители внушали им доверие к миру и помогали конструктивно справляться с отрицательными эмоциями. Люди с амбивалентной привязанностью проявляли более сильный страх на сознательном и неосознаваемом уровне, больше боялись потери идентичности (страх забвения), что, как считают авторы, было вызвано их повышенной чувствительностью к ситуациям отвержения. При этом их практически не беспокоило, как на их смерть отреагируют близкие. Авторы полагают, что смерть они представляют как ещё одно отвержение (из череды многих). Как и предполагалось, люди с избегающим стилем привязанности не высказывали повышенной осознаваемой тревоги смерти, но они очень боялись неизвестности смерти, её непредсказуемости и непонятности - вероятно, это было связано со страхом потери контроля. Страх смерти авторы рассматривают лишь как вариант сепарации. Работая в рамках теории управления страхом смерти, они показали, что напоминание о смерти склоняло людей с надёжным стилем привязанности больше стремиться к воссоединению с близкими, а люди с избегающим и амбивалентным стилем привязанности меньше стремились к контакту [16].
«Шкала страха личной смерти» хороша тем, что она предметно артикулирует, какие стороны жизни особенно дороги человеку и что он боится потерять. Она незначительно менялась и переименовывалась, но в финале авторы позиционировали её как многомерную методику исследования страхов смерти: на личностном (личность и тело), межличностном (страх забвения и страх за близких) и надличностном (трансценденции и наказание после смерти) уровнях [17]. В исследовании В. Фло-риана и Л. Сноудена [ 18] студенты американцы вьетнамского происхождения боялись преимущественно воздействия факта их смерти на семью и друзей, при этом имея заниженный жизненный индекс, что свидетельствовало об отсутствии направленности в жизни и удовлетворенности ей. Так косвенно можно было обнаружить ресурс, из которого эти студенты
могли привносить свою культуру в современный студенческий городок и, делясь с другими студентами, получать некий образ перспективы жизни.
Также была выявлена связь между этим опросником и MMPI [19] - среди заполнявших людей, переживших в течение последних трех лет значимую потерю (смерть близкого) повышенные баллы по «Шкале страха личной смерти» сочетались с повышенными баллами по шкалам паранойи, психастении и шизофрении. Шкала страха последствий для семьи и друзей была связана с повышенными баллами по шкале феминности-маскулинности, а шкала забвения (страха потери социальной идентичности) была связана с пониженной шкалой К -симуляции / диссимуляции - и с высокой социальной интровертированностью. Всё вместе, по мнению авторов, говорит о внутреннем чувстве пустоты и социальной дезадаптации.
Интересную картину выявили авторы теории взрослой романтической привязанности [20], соединив страхи личной смерти с модусами бессмертия по Р. Лифтону [21]. Лифтон считал, что чувство «бессмертия», неуязвимости присуще каждому человеку. Он представлял его чем-то похожим на чувство базового доверия в концепции Э. Эриксона [22]. Базовое доверие необходимо для поддержания «здорового» чувства бессмертия. Оно достигается через культурные связи, продолжение рода, творчество, религиозную веру в жизнь после смерти (благодать), растворение в природе или чувство вечного настоящего (М. Элиаде [23]). Потеря чувства бессмертия проявляется в страхе смерти, душевном оцепенении или подозрении о ложной заботе - Лифтон описал этот феномен на материале выживших жертв Хиросимы. Оказалось, что обратная корреляция по всем шкалам страха смерти наблюдалась только с биологически-творческим модусом бессмертия (продолжение себя в творчестве и детях) у людей с надёжной привязанностью. Люди с надёжной привязанностью, реализующие своё бессмертие через близость с природой, отличались низким страхом последствий для личности, для тела и низким страхом забвения. Люди религиозные с надёжным стилем привязанности не боялись лишь забвения. Модус бессмертия через переживание («вечное настоящее») не был связан с понижением или повышением страхов смерти. Человек с избегающим стилем привязанности, реализующийся через творчество и детей, боялся потерять
свою личность, забвения и беспокоился за семью. Человек с амбивалентным стилем привязанности, реализующийся через творчество и детей, боялся потерять свою личность, боялся забвения и неизвестности, беспокоился за родных. Таким образом, авторы показали, что в зависимости от предпочитаемого модуса бессмертия люди отличаются разной выраженностью страхов смерти, а наличие надёжного стиля привязанности коренным образом меняет взгляд на смерть, буквально «лишая её жала» -люди просто перестают её бояться.
Методика «Страх личной смерти», как и шкала DAP-R, применялась для исследования медиков [24]: страхи медперсонала, работающего в отделении диализа, сравнивались со страхами персонала отделения отоларингологии - они не различались. Однако врачи отличались от социальных работников менее выраженными страхами смерти, а медсестры давали средние результаты - вероятно, сказывался опыт медицинской подготовки.
Также «Страх личной смерти» измеряли у людей, вынужденных выйти на пенсию раньше срока [25]: было показано, что негативные жизненные события, когда к ним применялась эмоциональная копинг-стратегия, вызывали более высокие страхи смерти.
Нами была поставлена задача провести конфирматорный факторный анализ и подтвердить, что обе данные методики («Отношение к смерти» и «Страх личной смерти») работают на российской выборке, измеряя то, для чего предназначались.
Методика исследования:
Характеристика выборки. Сводная выборка составила 967 человек: 457 респондентов - юноши, 503 - девушки, у 7 человек пол не был указан. Возраст участников от 17 до 37 (М=20, SD=1,97).
Участие в исследовании проходило очно, в рамках коллективных занятий, и являлось добровольным.
Инструменты: респонденты заполняли ряд методик, в число которых входили «Отношение к смерти» и «Страх личной смерти».
Обработка результатов проводилась в программах EQS 6.2 и SPSS 20.0 с использованием конфирматорного факторного анализа, коэффициента а Кронбаха, корреляционного анализа Пирсона, t-критерия Стьюдента для независимых выборок и d Коэна для определения практической значимости различий.
Таблица 1
Демографические показатели сводной выборки
Показатель Москва, ГУУ, n=156 Москва, МГТУ им. Н.Э. Баумана, п=283 Рязань, РГМУ, n=122 Тула, МИ ТГУ, n=83 Чебоксары, ЧГУ, п=323
Возраст 18-24 М=19,79 SD=1,1 17-22 M=19,00 SD=0,67 17-22 М=19,00 SD=0,67 16-28 М=21,23 SD=2,44 17-37 M=20,2 SD=2,3
Пол 39 юношей, 117 девушек 280 юношей, 3 девушки 29 юношей, 88 девушек, 5 не указано 20 юношей, 62 девушки, 1 не указан 89 юношей, 233 девушек, 1 не указан
Специализация Психология, социология, менеджмент Инженерное дело Лечебное дело Лечебное дело Лечебное дело, стоматология, психология, юриспруденция, менеджмент
Результаты исследования: 1.1. Структура опросника «Отношение к смерти» (Death Attitude Profile Revised). В оригинальной версии он состоит из 32 пунктов и 5 шкал, в которых по 7-балльной шкале Лайкер-та даются оценки от «совершенно не согласен с данным утверждением» до «абсолютно согласен». Примеры утверждений: «Смерть, вне сомнения, мрачный опыт» (шкала «Страх смерти»); «Я любой ценой стараюсь избегать мыслей о смерти» (шкала «Избегание смерти»); «Я верю, что после смерти попаду в рай» («Принятие-приближение смерти»); «Смерть следует рассматривать как естественное, непреложное и неотвратимое событие» («Нейтральное принятие смерти»); «Смерть даёт избавление от этого страшного мира» («Принятие смерти как бегства»). Мы уже делали эксплораторный факторный анализ на схожей обширной выборке, однако тогда у нас возникло некоторое затруднение с интерпретацией шкал в Чувашии - они не разложились, как в оригинале [7]. Поэтому на этот раз у нас стояла дополнительная задача: помимо подтверждения структуры
шкалы с помощью КФА, выяснить, подтвердится ли «особость» чувашской выборки.
Мы проверили несколько моделей (табл.
2).
Первая модель была неплоха, но несколько недотягивала до «идеальных» показателей [26, 27]: RMSEA < 0,05, CFI > 0,95, SRMR < 0,06. Тогда мы попробовали полинагруженность и шкала стала выглядеть так (табл. 3).
Разумеется, это слишком усложнило задачу, и к тому же не дало нам подсказок альтернативных ключей. Тогда мы решили убрать 323 человека из чувашской выборки, предположив, что это они затеняют нам картину. Ситуация значительно не улучшилась.
В 4-й модели мы решили проверить несвязанные корреляции, то есть те пункты, которые дают наибольшие остаточные члены в коэффициентах корреляции - разницу между эмпирическим и модельным коэффициентом, и удалить эти пункты. В результате удалось хорошо уменьшить сумму этих остаточных членов, которая и является мерилом рассогласованности эмпирических и модельных данных.
Таблица 2
Показатели соответствия конфирматорных моделей опросника Отношение к смерти
Модель х2 df, p CFI SRMR RMSEA 90% CI
1. Простая 2693,278 454 0,807 0,086 0,072 0,069-0,075
2. Полинагруженная 1393,591 409 0,906 0,032 0,050 0,047-0,053
3. Исключение Чувашии 2631,896 447 0,826 0,086 0,071 0,069-0,074
4. Исключение и сокращение 352,116 114 0,954 0,038 0,047 0,042-0,053
5. Сокращение без исключений 357,058 114 0,961 0,038 0,047 0,042-0,053
6. Сокращение + пункт 32 487,227 130 0,945 0,052 0,054 0,049-0,059
Примечание: df - число степеней свободы, р - уровень значимости, CFI - сравнительный индекс согласия Бентлера, SRMR - стандартизированный корень среднеквадратического остатка, RMSEA - корень средне-квадратической ошибки аппроксимации, 90% С1 - границы доверительного интервала для RMSEA.
Таблица 3
Множественные факторные нагрузки на пункты методики Отношение к смерти
1. Смерть, вне сомнения, мрачный опыт -0.159*Б1 +0,171*Б2 +0,300*Б3 +0,153*Б5 +0,890 Е1
2. Перспектива собственной смерти вызывает у меня беспокойство 0,619*Б3 - 0,081*Б4 +0,782 Е2
3. Я любой ценой стараюсь избегать мыслей о смерти 0,579*Б2 +0,273*Б3 -0,113*Б5 +0,635 Е3
4. Я верю, что после смерти попаду в рай 0,479*Б1 +0,382*Б2 -0,246*Б4 -0,071*Б5 +0,824 Е4
5. Смерть покончит со всеми моими злоключениями 0,101*Б2 +0,556*Б4 +0,842 Е5
6. Смерть следует рассматривать как естественное, непреложное и неотвратимое событие 0,616*Б5 +0,788 Е6
7. Меня расстраивает, что всё закончится смертью 0,599*Б3 -0,101*Б5 +0,785 Е7
8. Смерть - это переход к наивысшему наслаждению 0,523*Б1 -0,132*Б3 +0,126*Б4 +0,788 Е8
9. Смерть дает избавление от этого страшного мира 0,149*Б1 -0,076*Б3 +0,659*Б4 +0,655 Е9
10. Когда бы мысль о смерти ни приходила мне в голову, я стараюсь отвлечься от нее 0,596*Б2 +0,215*Б3 +0,680 Е10
11. Смерть избавляет от боли и страдания 0,675*Б4 +0,136*Б5 +0,725 Е11
12. Я стараюсь никогда не думать о смерти -0,060*Б1 +0,839*Б2 +0,534 Е12
13. Я верю, что рай будет гораздо лучшим местом, чем этот мир 0,652*Б1 +0,071*Б2 +0,760 Е13
14. Смерть - естественная часть жизни 0,728*Б5 +0,685 Е14
15. Смерть - это воссоединение с Богом и вечная благодать 0,909*Б1 +0,107*Б3 -0,305*Б4 +0,612 Е15
16. Смерть обещает новую, блаженную жизнь 0,789*Б1 +0,614 Е16
17. Я не боюсь смерти, но и не приветствую её 0,137*Б2 -0,282*Б3 +0,365*Б5 +0,886 Е17
18. Я очень сильно боюсь смерти 0,647*Б3 -0,225*Б5 +0,705 Е18
19. В целом я избегаю мыслей о смерти 0,692*Б2 +0,183*Б3 -0,055*Б4 +0,575 Е19
20. Вопрос жизни после смерти очень меня беспокоит 0,384*Б1 -0,295*Б2 +0,584*Б3 -0,092*Б4 +0,797 Е20
21. Тот факт, что смерть положит конец всему, что я знаю, пугает меня -0,247*Б2 +0,838*Б3 +0,676 Е21
22. Я предвкушаю воссоединение с любимыми после смерти 0,579*Б1 -0,115*Б2 +0,242*Б3 -0,073*Б5 +0,784 Е22
23. Я представляю смерть как освобождение от земных страданий 0,368*Б1 +0,500*Б4 -0,065*Б5 +0,644 Е23
24. Смерть - всего лишь часть процесса жизни. 0,685*Б5 +0,728 Е24
25. Я представляю смерть как переход в вечное и благодатное место 0,923*Б1 +0,057*Б3 -0,190*Б4 +0,549 Е25
26. Я стараюсь не иметь дела с темой смерти 0,558*Б2 +0,218*Б3 +0,715 Е26
27. Смерть приносит чудесное освобождение души 0,722*Б1 +0,097*Б4 +0,626 Е27
28. Единственное, что успокаивает меня при столкновении со смертью, - моя вера в жизнь после смерти 0,652*Б1 +0,194*Б3 -0,130*Б4 +0,783 Е28
29. Я представляю смерть как освобождение от бремени этой жизни 0,443*Б1 +0,466*Б4 -0,101*Б5 +0,602 Е29
30. Смерть - это ни хорошо, ни плохо -0,162*Б3 +0,091*Б4 +0,383*Б5 +0,897 Е30
31. Я предвкушаю жизнь после смерти 0,600*Б1 -0,136*Б2 +0,210*Б3 +0,772 Е31
32. Неопределенность того, что произойдет после смерти, беспокоит меня 0,136*Б1 -0,366*Б2 +0,752*Б3 +0,753 Е32
Таблица 4
Нормы по опроснику «Отношение к смерти» для юношей
Показатель Принятие -приближение смерти Избегание темы смерти Страх смерти Принятие смерти как бегства Нейтральное принятие смерти
M 3,27 4,66 3,70 2,40 5,79
SD 1,41 1,51 1,37 1,32 1,24
Нормы по опроснику «Отношение к смерти» для девушек Таблица 5
Показатель Принятие -приближение смерти Избегание темы смерти Страх смерти Принятие смерти как бегства Нейтральное принятие смерти
M 3,87 4,54 4,06 2,94 5,61
SD 1,34 1,56 1,45 1,39 1,22
В 5-й модели мы учли несвязанные корреляции и вернули чувашскую выборку: модель осталась рабочей. Таким образом, нам достаточно было избавиться от расплывчатых пунктов, которые вносили путаницу в понимание конструктов некоторым респондентам.
1.2. Что касается согласованности шкал, она осталась высокой:
- 0,846 для шкалы «Принятие-приближение смерти»,
- 0,851 для шкалы «Избегание смерти»,
- 0,683 для шкалы «Страх смерти». После того как мы добавили пункт «Неопределённость того, что произойдёт после смерти, беспокоит меня» - а Кронбаха выросла до 0,722. При этом показатели КФА незначительно снизились, но остались в рамках допустимого (модель 6). Мы решили принять 6-ю модель.
- 0,808 для шкалы «Принятие смерти как бегства»,
- 0,721 для шкалы «Нейтральное принятие смерти».
1.3. Далее мы проверили шкалы на асимметрию и эксцесс. Их значение было меньше 1, поэтому мы сочли распределение по шкалам нормальным, подсчитали среднее и стандартное отклонение для юношей и девушек, а также проверили гендерные различия с помощью 1 критерия Стьюдента и d Коэна.
Различия были значимы для всех шкал, кроме шкалы «Избегание темы смерти». Для шкалы «Принятие-приближение смерти» 1(942) = -6,614, р<0,001, С1 (-0,77; -0,42), dcohen = 0,437; для шкалы «Страх смерти» 1(942) = -3,898, р<0,001, С1 (-0,54; -0,18), dcohen = 0,254; для шкалы «Принятие смерти как бегства» 1(942) = -6,139, р<0,001, С1 (-0,72; -0,37), dcohen = 0,398; для «Нейтрального принятия смерти» 1(942) =2,238, р=0,025, С1 (0,02; 0,34), dcohen = -
0,146. Таким образом, самые большие различия (близкая к умеренной практическая значимость) наблюдалась по шкале «Принятие -приближение смерти», а различия по шкале «Нейтральное принятие смерти» имело низкую практическую значимость - меньше 1/5 от стандартного отклонения. Девушки больше верили в рай после смерти, больше боялись смерти, больше были склонны рассматривать смерть как возможность бегства и были чуть менее нейтральны к ней.
2.1. Методика «Страх личной смерти» (Fear of Personal Death Scale) в последней редакции [17] позиционировалась как многомерная, рассматривающая страхи смерти личностные («это положит конец творчеству» - страх последствий для личности и «меня похоронят глубоко в земле» - страх последствий для тела), межличностные («родственники будут горевать» - страх последствий для близких и «мой уход не ранит близких» - страх потери социальной идентичности (забвения)) и надличностные («с ней связано много непонятного» - страх трансцендентный последствий и «я боюсь наказания, которое ждёт после смерти» - страх наказания после смерти). В экспло-раторном факторном анализе мы получили дополнительную шкалу, которую назвали «Страх потери личных стремлений», в нее входили пункты из шкалы «Страх последствий для личности», такие как «мне необходимо реали-зовывать жизненные цели», «оборвутся мои связи с любимыми», «это лишит меня удовольствий жизни». Пункт «боюсь наказания, которое ждет после смерти» соединялся с «Трансцендентными последствиями» и со шкалой «Страх забвения», поэтому мы его исключали в наших работах. Сами авторы не всегда использовали этот пункт [20].
Таблица 6
Модели КФА для методики Страх личной смерти
Модель х2 df, р СБ1 ЯКМЯ КМЯЕЛ 90% С1
1. Простая, «русская», 6 факторов 2880,077 414 0,844 0,072 0,080 0,077-0,082
2. С сокращенным личностным измерением (21 пункт), 6 факторов 422,763 155 0,972 0,037 0,043 0,038-0,048
3. Сокращенная модель с факторами второго уровня (внутриличностный, межличностный, надличностный) 775,217 162 0,936 0,098 0,063 0,059-0,068
4. Сокращенная модель 5 факторов, без уровней, 21 пункт 706,866 160 0,943 0,045 0,060 0,056-0,065
Примечание: ^ - число степеней свободы, р - уровень значимости, CFI - сравнительный индекс согласия Бентлера, ЯКМЯ - стандартизированный корень среднеквадратического остатка, ЯМБЕА - корень средне-квадратической ошибки аппроксимации, 90% С1 - границы доверительного интервала для RMSEA
С помощью конфирматорного факторного анализа мы проверили следующие модели (табл. 6).
Изначально нам показались слишком слабыми пункты 28-31 и ещё некоторые, относящиеся к личности («моя жизнь не будет реализована», «это положит конец духовным практикам» и др.), так как они давали слишком большие корреляции остатков, и, избавившись от них, мы достигли некоторого улучшения модели. Затем мы решили проверить двухуровневую структуру методики, как её заявили авторы, на уже сокращенной модели. Модель ухудшилась. В четвертой модели мы оставили наиболее выигрышные пункты, объединив пункты из шкалы последствий смерти для личности и для личных стремлений, как и было в авторской методике, и модель сошлась наилучшим образом.
2.2. Согласованность шкал (а Кронбаха) оказалась достаточно высока.
Шкала последствий смерти для личности -0,868.
Шкала последствий для тела - 0,841.
Шкала трансцендентных последствий -0,894.
Шкала последствий для близких - 0,838.
Шкала страха забвения - 0,754.
2.3. Проверка на нормальность распределения шкал для юношей и девушек обнаружила, что асимметрия и эксцесс не превышает 1, поэтому распределение по шкалам можно считать нормальным.
Гендерные различия проверялись 1-критерием Стьюдента для независимых выборок и d Коэна. Они оказались значимы для шкалы «Последствия смерти для тела»: 1(933) = -8,512, р<0,001, С1 (-1,13; -0,71), dcohen = 0,556; шкалы «Трансцендентных последствий»: 1(933) = -4,084, р<0,001, С1 (-0,69; -0,24), dcohen = 0,269; и шкалы «Страх забвения»: 1(933) = -3,551, р<0,001, С1 (-0,50; -0,14), dcohen = 0,233. Во всех случаях страхи были выше у девушек. Наибольшие различия (средняя практическая значимость) наблюдались по шкале «Последствия смерти для тела», наименьшие (низкая практическая значимость) - для шкалы «Страх забвения».
Таблица 7
Медианы и стандартные отклонения по шкале Страха личной смерти для юношей
Показатель Личность Тело Трансцендентность Близкие Забвение
М 4,58 2,35 3,78 5,00 2,22
1,39 1,47 1,72 1,43 1,31
Таблица 8
Медианы и стандартные отклонения по шкале Страха личной смерти для девушек
Показатель Личность Тело Трансцендентность Близкие Забвение
М 4,41 3,27 4,25 4,84 2,54
1,53 1,81 1,77 1,52 1,43
3. Конструктная валидность проверялась корреляционным анализом Пирсона.
Таблица 9
Корреляции опросников «Отношение к смерти» и «Страх личной смерти»
Показатель 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
1. ППС 1 -0,01 0,07* 0,57*** 0 14*** -0,12*** 0,08** 0,18*** -0,02 0,15***
2. ИТС 1 0 39*** -0,21*** -0,02 0,33*** 0,12** 0,18*** 0,28*** -0,07*
3. СС 1 0,03 -0,13*** 0,43*** 0,38*** 0 49*** 0 23*** 0,15***
4. ПСБ 1 -0,01 -0 14*** 0 19*** 0,11** -0 14*** 0,28***
5. НПС 1 0,09 -0,20*** -0,06 0,13*** -0,10**
6. ПДЛ 1 0,30*** 0 47*** 0 47*** 0 14***
7. ПДТ 1 0,53*** 0,18*** 0,38***
8. ТП 1 0 27*** 0,26***
9. ПДБ 1 0,01
10. СЗ 1
Примечание: ППС - Принятие-приближение смерти, ИТС - Избегание темы смерти, СС - Страх смерти, ПСБ - Принятие смерти как бегства, НПС - нейтральное принятие смерти, ПДЛ - последствия смерти для личности, ПДТ - последствия смерти для тела, ТП - трансцендентные последствия, ПДБ - последствия смерти для близких, СЗ - страх забвения.
Достоверность корреляций: * - р<0,05; ** - р<0,01; *** - р<0,001
Как видно, шкала «Принятие-приближение смерти», то есть вера в рай после смерти, не связана с избеганием смерти и коррелирует на низком уровне со шкалами «Страх смерти» и «Нейтральное принятие смерти», однако у неё высокая корреляция с «Принятием смерти как бегства», то есть она несёт суицидальный радикал. Эта шкала отрицательно связана с показателем «Страх последствий для личности», не связана со шкалой «Страх последствий за близких», беспокойство сохраняется лишь касательно забвения, тела и неизвестности после смерти (трансцендентных последствий).
Шкала «Избегание темы смерти в повседневной жизни» на среднем уровне коррелирует со шкалой «Страх смерти», отрицательно связана со шкалой «Принятие смерти как бегства», и никак не связана со шкалой «Нейтральное принятие смерти». Она коррелирует на среднем уровне со шкалами «Страх последствий для личности» и «Страх за близких», отрицательно связана со шкалой «Страх забвения». Также отмечаются низкие корреляции со шкалами «Страх последствий для тела» и «Страх трансцендентных последствий». То есть люди, набирающие высокий балл по этой шкале, скорее просто беспокоятся за себя и других и не боятся забвения - это социальный страх, и по идее их суицидальный радикал низок. В клинике «Избегание смерти» может быть более свойственно людям в остром постсуициде, нежели чем норме [28].
Шкала «Страх смерти» имеет низкую отрицательную корреляцию со шкалой
«Нейтральное принятие смерти», отсутствует корреляция с «Принятием смерти как бегство», наблюдаются умеренно средние корреляции со всеми последствиями смерти (для личности, тела, близких, неизвестности, забвения) - это универсальный страх. Однако следует помнить, что повышенные показатели по данной шкале наблюдаются, к примеру, у людей в остром постсуициде после первой, признаваемой ими попытки, вызывая у данной группы сильный дискомфорт, переживание экзистенциального тупика [28; 29]. В то же время, Т. Джойнер пишет о бесстрашии к смерти как одном из факторов в остром пресуициде, облегчающих совершение самоубийства [30]. Таким образом, стоит обращать внимание на оба края - завышенные и заниженные показатели по шкале, так как оба варианта могут свидетельствовать о психологическом неблагополучии респондента.
Люди, набиравшие высокий балл по шкале «Принятие смерти как бегство» имели невысокие, но отрицательные корреляции со страхами последствий смерти для личности и близких, но боялись последствий для тела, неизвестности и особенно забвения (корреляция среднего уровня) - это наиболее неблагополучные страхи, которые, по нашим данным, отрицательно связаны с жизнестойкостью и положительно -с негативной временной перспективой [7]. К тому же, наше клиническое исследование показывает, что показатели этой шкалы повышаются у людей с несколькими попытками суицида [28, 29], то есть она улавливает суицидальный радикал.
Шкала «Нейтральное принятие смерти» не имеет корреляций со шкалами «Последствия смерти для личности» и «Трансцендентные последствия», зато имеет невысокую отрицательную корреляцию со шкалами «Страх последствий для тела» и «Страх забвения» и невысокую положительную корреляцию со «Страхом последствий для близких» - то есть на российской выборке подтверждается идея Пола Вонга, разработчика методики, что это самый благоприятный взгляд на смерть, связь которого с различными страхами смерти минимальна.
Шкала «Последствия смерти для личности» на среднем уровне коррелирует со шкалами «Страх трансцендентных последствий» и «Страх за близких», чуть меньше - со шкалой «Страх последствий для тела» и немного со шкалой «Страх забвения». Это также универсальный страх.
«Страх последствий для тела» очевидно является одним из неблагополучных, о чём мы уже писали ранее [7], и на среднем уровне он коррелирует со шкалой «Страх трансцендентных последствий», чуть менее - со шкалой «Страх забвения», и лишь немного со шкалой «Страх последствий для близких». Теория управления страхом смерти также считает телесный страх смерти проблематичным, так как он может инициировать сильные негативные мировоззренческие защиты, призванные ограничить телесные проявления в культуре, например ритуализировать телесные функции и рассматривать женщин как телесный объект [31]. Неслучайно показатель «Страха последствий для тела» в нашем исследовании оказался более выражен у женщин, которые больше заняты «окультуриванием» тела, чем мужчины.
«Страх трансцендентных последствий» в равной мере коррелирует со шкалами «Страх последствий для близких» и «Страх забвения». «Страх последствий для близких» не коррели-
Литература:
1. Хайдеггер М. Бытие и время. - М.: Республика, 1993.
2. Тиллих П. Избранное. Потрясение оснований. - Центр гуманитарных инициатив; М.; СПБ, «Юрист», 2015.
3. Чистопольская К.А., Ениколопов С.Н. Теория управления страхом смерти: основы, критика и развитие // Вопросы психологии. 2014. №2. С. 125-142.
4. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. - М.: Класс, 2015.
5. Wong P.T., Reker G.T., Gesser G. Death-Attitude Profile-Revised: A Multidimentional Measure of Attitudes Toward Death // Death anxiety handbook: research, instrumentation, and application / Ed. R. Neimeyer. N.Y.: Taylor and Francis, 1994. - P. 121-148.
рует со шкалой «Страх забвения», то есть это не связанные страхи: вне зависимости от того, боится ли человек, что его смерть окажется тяжелым переживанием для близких, параллельно он может бояться или не бояться, что его забудут - это может быть более общий страх, распространяющийся не только на близкие отношения, но и на вклад, который человек вносит в общество. Страх забвения - это отрицание культурного модуса бессмертия по Р. Лифтону и буфера культурной тревоги по теории управления страхом смерти.
Выводы:
Мы создали краткие версии шкал «Отношение к смерти» и «Страх личной смерти», чтобы их было удобно применять как в ситуациях скрининга, так и в клинических и научных исследованиях. Это надёжные, валидные, хорошо согласованные методики.
Результаты позволяют выделить как наиболее благоприятные шкалы - это «Нейтральное принятие смерти», «Страх последствий для близких», так и наиболее неблагоприятные: общий «Страх смерти», «Принятие смерти как бегства», «Страх телесных последствий смерти», «Страх забвения». Показатели по шкале «Принятие-приближение смерти» сами по себе не являются тревожащими, так как эта шкала измеряет религиозный взгляд на смерть, но исследователя может обеспокоить, если респондент набирает ещё и высокий балл по «Принятию смерти как бегства», а также, если показатели по этой шкале занижены - человек может по какой-то причине считать, что он не достоин рая после смерти, например, из-за суицидальных мыслей [28]. Шкала «Избегание смерти» умеренно коррелирует со шкалой «Страх смерти», но это не свободная тревога, а скорее желание уберечь себя и близких от негативной информации, которой полнится мир, и это вполне понятная стратегия совладания.
References:
1. Hajdegger M. Bytie i vremja. - M.: Respublika, 1993. (In Russ)
2. Tillih P. Izbrannoe. Potrjasenie osnovanij. - Centr gumanitarnyh iniciativ; M.; SPB, «Jurist», 2015. (In Russ)
3. Chistopol'skaja K.A., Enikolopov S.N. Teorija upravlenija stra-hom smerti: osnovy, kritika i razvitie // Voprosy psihologii. 2014. №2. S. 125-142. (In Russ)
4. Jalom I. Jekzistencial'naja psihoterapija. - M.: Klass, 2015. (In Russ)
5. Wong P.T., Reker G.T., Gesser G. Death-Attitude Profile-Revised: A Multidimentional Measure of Attitudes Toward Death // Death anxiety handbook: research, instrumentation, and application / Ed. R. Neimeyer. N.Y.: Taylor and Francis, 1994. - P. 121-148.
6. Чистопольская, К.А., Ениколопов, С.Н., Бадалян, А.В., Саркисов, С.А. Адаптация методик исследования отношения к смерти у людей в остром постсуициде и в относительном психологическом благополучии // Социальная и клиническая психиатрия. 2012. Т. 22, № 2. С. 35-42.
7. Чистопольская, К.А., Ениколопов, С.Н., Николаев, Е.Л., Се-микин, Г.И., Храмелашвили, В.В., Казанцева, В.Н., Журавлева, Т.В. Адаптация опросников «Отношение к смерти» и «Страх личной смерти» на русскоязычной выборке // Суицидология. 2014. Том 5, № 2. С. 60-69.
8. Чистопольская К.А. Ениколопов С.Н. Игнатенко С.А. Озоль С.Н., Семикин Г.И. Отношение к жизни и смерти у студентов медицинских, социальных и инженерных дисциплин // Современные представления о психической норме и патологии: Психологический, клинический и социальный аспекты: учебное издание / Под ред. Н.Л. Белопольской. Москва: Когито-Центр, 2015. C. 139-152.
9. Чистопольская К.А., Ениколопов С.Н. Стигматизация и самостигматизация суицидальных пациентов // Вестник психиатрии и психологии Чувашии. 2015. Т. 11, № 1. C. 8-20.
10. Gesser G., Wong P.T.P. Reker G.T. Death attitudes across the lifespan: The development and validation of the death attitude profile (DAP) // Omega. 1987-1988. Vol. 18, № 2. P. 113-128.
11. Malliarou M., Zyga S., Fradelos E., Sarafis P. Measuring death attitude and burnout of Greek nursing personal // American Journal of Nursing Science. Special Issue: Mental Health Care: Aspects, Challenges and Perspectives. 2015. Vol. 4, № 2-1. P. 7477.
12. Dunn R.S., Otten C., Stevens E. Nursing experience and the care of dying patients // Oncology Nursing Forum. 2005. Vol. 32, № 1. P. 97-104.
13. Latha K.S, Sahana M, Mariella D, Subbannayya K, Asha K. Factors related to life satisfaction, meaning of life, religiosity and death anxiety in health care staff and students: A cross-sectional study from India // Online Journal of Health Allied Sciences. 2013. Vol. 12, № 2. Р. 7. Available at URL: http://www. oj has.org/issue46/2013-2-7.html
14. Florian V., Mikulincer M. The impact of death-risk experiences and religiosity on the fear of personal death: The case of Israeli soldiers in Lebanon // Omega. 1992-93. Vol. 26, № 2. Р. 101-111.
15. Mikulincer M., Florian V., Tolmacz R. Attachment styles and fear of personal death. A case study of affect regulation // J. of Personality and Social Psychology. 1990. Vol. 58, № 2. Р. 273-280.
16. Mikulincer M., Florian V. Exploring individual differences in reactions to mortality salience: Does attachment style regulate terror management mechanisms? // J. of Personality and Social Psychology. 2000. Vol. 79, № 2. Р. 260-273.
17. Mikulincer M., Florian V. The complex and multi-faceted nature of the fear of personal death: The multidimensional model of Victor Florian // Existential and Spiritual Issues in Death Attitudes / A. Tomer, G.T. Eliason, P.T. Wong, eds. N.Y.: Lawrence Erlbaum Associates, 2007. P. 39-63.
18. Florian V., Snowden L., Fear of personal death and positive life regard: A study of different ethnic and religious-affiliated American college students // J. of cross-cultural psychology. 1989. Vol. 20, № 1. Р. 64-79.
19. Florian V., Mikulincer M., Green E. Fear of personal death and the MMPI profile of middle-age men: the moderating impact of personal losses // Omega. 1993-94. Vol. 28, № 2. Р. 151-164.
20. Florian V., Mikulincer M., Symbolic immortality and the management of the terror of death: The moderating role of attachment // J. of Personality and Social psychology. 1998. Vol. 74, № 3. Р. 725-734.
21. Lifton R. The sense of immortality: On death and the continuity of life // American Journal of Psychoanalysis. 1979. № 33. Р. 315.
22. Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: Летний сад, 2000.
23. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М.: «Ла-домир», 1999.
24. Ungar L., Florian V., Zernitsky-Shurka, E. Aspects of fear of personal death, levels of awareness, and professional affiliation among dialysis unit staff members // Omega. 1990. Vol. 21, № 1. - Р. 51-67.
25. Mikulincer M., Florian V. Stress, coping and fear of personal death: The case of middle-aged men facing early job retirement // Death Studies. 1995. Vol. 19, № 5. Р. 413-431.
6. Chistopol'skaja, K.A., Enikolopov, S.N., Badaljan, A.V., Sarkisov, S.A. Adaptacija metodik issledovanija otnoshenija k smerti u ljudej v ostrom postsuicide i v otnositel'nom psihologicheskom blagopoluchii // Social'naja i klinicheskaja psihiatrija. 2012. T. 22, № 2. S. 35-42. (In Russ)
7. Chistopolskaya K.A., Enikolopov S.N., Nikolaev E.L., Semikin G.I., Khramelashvili V.V., Kazantseva V.N., Zhuravleva T.V. Adaptation of Death Attitude Profile-Revised and Fear of Personal Death Scale in Russian-speaking sample // Suicidology. 2014. Vol. 5, № 2. P. 60-69. (In Russ)
8. Chistopol'skaja K.A. Enikolopov S.N. Ignatenko S.A. Ozol' S.N., Semikin G.I. Otnoshenie k zhizni i smerti u studentov medicinskih, social'nyh i inzhenernyh disciplin // Sovremennye predstavlenija o psihicheskoj norme i patologii: Psihologicheskij, klinicheskij i social'nyj aspekty: uchebnoe izdanie / Pod red. N.L. Belopol'skoj. Moskva: Kogito-Centr, 2015. C. 139-152. (In Russ)
9. Chistopol'skaja K.A., Enikolopov S.N. Stigmatizacija i samostigmatizacija suicidal'nyh pacientov // Vestnik psihiatrii i psihologii Chuvashii. 2015. T. 11, № 1. C. 8-20. (In Russ)
10. Gesser G., Wong P.T.P. Reker G.T. Death attitudes across the life-span: The development and validation of the death attitude profile (DAP) // Omega. 1987-1988. Vol. 18, № 2. P. 113-128.
11. Malliarou M., Zyga S., Fradelos E., Sarafis P. Measuring death attitude and burnout of Greek nursing personal // American Journal of Nursing Science. Special Issue: Mental Health Care: Aspects, Challenges and Perspectives. 2015. Vol. 4, № 2-1. P. 7477.
12. Dunn R.S., Otten C., Stevens E. Nursing experience and the care of dying patients // Oncology Nursing Forum. 2005. Vol. 32, № 1. P. 97-104.
13. Latha K.S, Sahana M, Mariella D, Subbannayya K, Asha K. Factors related to life satisfaction, meaning of life, religiosity and death anxiety in health care staff and students: A cross-sectional study from India // Online Journal of Health Allied Sciences. 2013. Vol. 12, № 2. P. 7. Available at URL: http://www.ojhas.org/issue46/2013-2-7.html
14. Florian V., Mikulincer M. The impact of death-risk experiences and religiosity on the fear of personal death: The case of Israeli soldiers in Lebanon // Omega. 1992-93. Vol. 26, № 2. P. 101-111.
15. Mikulincer M., Florian V., Tolmacz R. Attachment styles and fear of personal death. A case study of affect regulation // J. of Personality and Social Psychology. 1990. Vol. 58, № 2. P. 273-280.
16. Mikulincer M., Florian V. Exploring individual differences in reactions to mortality salience: Does attachment style regulate terror management mechanisms? // J. of Personality and Social Psychology. 2000. Vol. 79, № 2. P. 260-273.
17. Mikulincer M., Florian V. The complex and multi-faceted nature of the fear of personal death: The multidimensional model of Victor Florian // Existential and Spiritual Issues in Death Attitudes / A. Tomer, G.T. Eliason, P.T. Wong, eds. N.Y.: Lawrence Erlbaum Associates, 2007. P. 39-63.
18. Florian V., Snowden L., Fear of personal death and positive life regard: A study of different ethnic and religious-affiliated American college students // J. of cross-cultural psychology. 1989. Vol. 20, № 1. P. 64-79.
19. Florian V., Mikulincer M., Green E. Fear of personal death and the MMPI profile of middle-age men: the moderating impact of personal losses // Omega. 1993-94. Vol. 28, № 2. P. 151-164.
20. Florian V., Mikulincer M., Symbolic immortality and the management of the terror of death: The moderating role of attachment // J. of Personality and Social psychology. 1998. Vol. 74, № 3. P. 725-734.
21. Lifton R. The sense of immortality: On death and the continuity of life // American Journal of Psychoanalysis. 1979. № 33. P. 315.
22. Jerikson Je. Detstvo i obshhestvo. SPb.: Letnij sad, 2000. (In Russ)
23. Jeliade M. Ocherki sravnitel'nogo religiovedenija. M.: «Ladomir», 1999. (In Russ)
24. Ungar L., Florian V., Zernitsky-Shurka, E. Aspects of fear of personal death, levels of awareness, and professional affiliation among dialysis unit staff members // Omega. 1990. Vol. 21, № 1. - P. 51-67.
25. Mikulincer M., Florian V. Stress, coping and fear of personal death: The case of middle-aged men facing early job retirement // Death Studies. 1995. Vol. 19, № 5. P. 413-431.
26. Byrne B.M. Structural equation modeling with Mplus: Basic concepts, applications, and programming. N.Y.: Routledge, 2012.
27. Митина О.В. Моделирование латентных изменений с помощью структурных уравнений // Экспериментальная психология: ежеквартальный научный журнал: основан в 2008 году / Ред. К.М. Корепанова. 2008. № 1. С. 131-148.
28. Чистопольская К.А., Ениколопов С.Н., Николаев Е.Л., Ма-гурдумова Л.Г. Комментарий: Бесстрашие к смерти - статика или динамика? // Суицидология. 2017. Том 8, № 2. С. 30-39.
29. Чистопольская К.А., Ениколопов С.Н. Проблема отношения к смерти после суицидальной попытки [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России. 2013. Т. 19, №2. С. 12. -URL: http://medpsy.ru
30. Joiner, T.E. Why people die by suicide. Cambridge: Harvard University Press. - 2005.
31. Goldenberg J.L., Pyszczynski T., Greenberg J., Solomon S. Fleeing the body: A terror management perspective on the problem of human corporeality // Personality and Social Psychology Review. 2000. Vol. 4, № 3. Р. 200-218.
Приложение 1. Бланк методики «Отношение к смерти»
26. Byrne B.M. Structural equation modeling with Mplus: Basic concepts, applications, and programming. N.Y.: Routledge, 2012.
27. Mitina O.V. Modelirovanie latentnyh izmenenij s pomoshh'ju strukturnyh uravnenij // Jeksperimental'naja psihologija: ezhekvartal'nyj nauchnyj zhurnal: osnovan v 2008 godu / Red. K.M. Korepanova. 2008. № 1. S. 131-148. (In Russ)
28. Chistopolskaya K.A., Enikolopov S.N., Nikolaev E.L., Ma-gurdumova L.G. A commentary: fearlessness about death - a static or a dynamic quality? // Suicidology. 2017. Vol. 8, № 2. P. 3039. (In Russ)
29. Chistopol'skaja K.A., Enikolopov S.N. Problema otnoshenija k smerti posle suicidal'noj popytki [Jelektronnyj resurs] // Medicin-skaja psihologija v Rossii. 2013. T. 19, №2. S. 12. - URL: http://medpsy.ru (In Russ)
30. Joiner, T.E. Why people die by suicide. Cambridge: Harvard University Press. - 2005.
31. Goldenberg J.L., Pyszczynski T., Greenberg J., Solomon S. Fleeing the body: A terror management perspective on the problem of human corporeality // Personality and Social Psychology Review. 2000. Vol. 4, № 3. P. 200-218.
Предлагаемые Вам утверждения касаются того, как Вы относитесь к смерти. Мы предлагаем Вам согласиться или не согласиться с каждым из предложенных утверждений. Обведите цифру, которая лучше всего отражает степень вашего согласия / несогласия с каждым утверждением. Помните, что правильных или неправильных ответов не существует.
Обведите цифру, которая лучше всего отражает степень Вашего согласия или несогласия с каждым утверждением. Абсолютно не согласен Не согласен Скорее не согласен Не уверен Скорее согласен Согласен Абсолютно согласен
1. Перспектива собственной смерти вызывает у меня беспокойство. 1 2 3 4 5 6 7
2. Смерть следует рассматривать как естественное, непреложное и неотвратимое событие. 1 2 3 4 5 6 7
3. Меня расстраивает, что всё закончится смертью. 1 2 3 4 5 6 7
4. Смерть дает избавление от этого страшного мира. 1 2 3 4 5 6 7
5. Когда бы мысль о смерти ни приходила мне в голову, я стараюсь отвлечься от нее 1 2 3 4 5 6 7
6. Я стараюсь никогда не думать о смерти. 1 2 3 4 5 6 7
7. Я верю, что рай будет гораздо лучшим местом, чем этот мир. 1 2 3 4 5 6 7
8. Смерть - естественная часть жизни. 1 2 3 4 5 6 7
9. Смерть - это воссоединение с Богом и вечная благодать. 1 2 3 4 5 6 7
10. Смерть обещает новую, блаженную жизнь. 1 2 3 4 5 6 7
11. В целом я избегаю мыслей о смерти. 1 2 3 4 5 6 7
12. Тот факт, что смерть положит конец всему, что я знаю, пугает меня. 1 2 3 4 5 6 7
13. Я представляю смерть как освобождение от земных страданий. 1 2 3 4 5 6 7
14. Смерть - всего лишь часть процесса жизни. 1 2 3 4 5 6 7
15. Я представляю смерть как переход в вечное и благодатное место. 1 2 3 4 5 6 7
16. Я стараюсь не иметь дела с темой смерти 1 2 3 4 5 6 7
17. Я представляю смерть как освобождение от бремени этой жизни. 1 2 3 4 5 6 7
18. Неопределенность того, что произойдет после смерти, беспокоит меня. 1 2 3 4 5 6 7
Приложение 2.
Бланк методики «Страх личной смерти»
Предлагаемые утверждения представляют собой вторую часть предложения «Смерть пугает меня, потому что...». Оцените, насколько Вы считаете данные высказывания верными в отношении себя.
При оценке используйте следующую шкалу:
совершенно не 1_4_7 полностью
согласен что-то среднее согласен
1. .. .это положит конец творчеству 1 2 3 4 5 6 7
2. .это положит конец всем планам и замыслам 1 2 3 4 5 6 7
3. .это положит конец способности мыслить 1 2 3 4 5 6 7
4. ... это оторвет меня от самой жизни 1 2 3 4 5 6 7
5. .я пропущу будущие события 1 2 3 4 5 6 7
6. .мне необходимо реализовывать жизненные цели 1 2 3 4 5 6 7
7. .это лишит меня удовольствий жизни 1 2 3 4 5 6 7
8. . мое отсутствие никто не почувствует 1 2 3 4 5 6 7
9. .меня забудут 1 2 3 4 5 6 7
10. .мой уход не ранит близких 1 2 3 4 5 6 7
11. .меня похоронят глубоко в земле 1 2 3 4 5 6 7
12. . меня пугает, что произойдет с телом 1 2 3 4 5 6 7
13. .моя семья все еще будет во мне нуждаться 1 2 3 4 5 6 7
14. . родственники не оправятся от горя 1 2 3 4 5 6 7
15. .родственники и друзья будут горевать 1 2 3 4 5 6 7
16. .я не смогу обеспечивать семью 1 2 3 4 5 6 7
17. .неясно, чего ожидать 1 2 3 4 5 6 7
18. .неясно, каково существование после смерти 1 2 3 4 5 6 7
19. .она непостижима 1 2 3 4 5 6 7
20. .с ней связано много непонятного 1 2 3 4 5 6 7
21. .тело будет разлагаться 1 2 3 4 5 6 7
Приложение 3. Ключи к методикам.
Методика «Отношение к смерти». Принятие-приближение смерти: 7, 9, 10, 15 Избегание темы смерти: 5, 6, 11, 16 Страх смерти: 1, 3, 12, 18 Принятие смерти как бегства: 4, 13, 17 Нейтральное принятие: 2, 8, 14
Методика «Страх личной смерти». Последствия для личности: 1 -7 Последствия для тела: 11, 12, 21 Трансцендентные последствия: 17-20 Последствия для близких: 13-16 Страх забвения: 8-10
CONSTRUCTION OF SHORT RUSSIAN VERSIONS OF DEATH ATTITUDE PROFILE-REVISED AND FEAR OF PERSONAL DEATH SCALE
K.A. Chistopolskaya, O.V. Mitina, S.N. Enikolopov, E.L. Nikolaev, G.I. Semikin, S.N. Ozol, S.A. Chubina
V.P. Serbsky National Medical Research Centre of Psychiatry and Addiction, Moscow, Russia
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia
Mental Health Research Centre, Moscow, Russia
Ulianov Chuvash State University, Cheboksary, Russia
Bauman Moscow State Technical University, Moscow, Russia
Pavlov Ryazan State Medical University, Ryazan, Russia
Kamenev Tula Regional Clinical Psychiatric Hospital N1, Tula, Russia
Abstract:
Research on attitudes toward death and fears of death is an important and promising trend in psychology, which adds to understanding of human motivation and has pronounced applied significance for suicidology. Objectives: To construct short Russian versions of Death Attitude Profile-Revised and Fear of Personal Death Scale. Method: A consolidated sample of 967 students of medical, technical and social sciences (457 males, 503 females, 7 undefined) from the cities of Moscow, Cheboksary, Ryazan and Tula, aged 16 - 37 (M=20.04, SD=1.87). Results: Confirmatory factor analysis was performed, on the basis of which short Russian versions of the questionnaires were constructed (CFI=.945, SRMS=.052, RMSEA=.054 for DAP-R, 18 items; CFI=.943, SRMS=.045, RMSEA=.060 for FPDS, 21 items). Norms for male and female students were calculated. Gender differences (t-test) of low and average statistical significance (Cohen's d) were found for most scales of both questionnaires. Females were higher in fears and acceptance of death (dCohen from .233 to .556), except for Neutral Acceptance of Death, which was somewhat more pronounced in males (dCohen = -.146). On the basis of correlation analysis the most benign scales were defined: Neutral Acceptance of Death, Fear of Consequences for Family and Friends; as well as the most adverse: Fear of Death, Escape Acceptance of Death, Fear of Consequences for Body, Fear of Being Forgotten. Conclusion: The article generalizes foreign and Russian research with the use of Death Attitude Scale-Revised and Fear of Personal Death Scale. Short Russian versions of the questionnaires are formed; their reliability, validity and internal consistency are confirmed.
Key words: fear of death, avoidance of death, acceptance of death, terror management theory, modes of immortality
Финансирование: Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов: Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
