CC BY
19
ТЕМА НОМЕРА
А.В. Соколов, Е.Д.Гребенко
СОЗДАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЦИФРОВЫХ ЭКОСИСТЕМ В РОССИИ КАК СПОСОБА КОММУНИКАЦИИ ВЛАСТИ И ГРАЖДАН
Аннотация
В работе представлен результат анализа кейсов, описывающих опыт реализации цифровых экосистем в России и за рубежом. Данные цифровые экосистемы созданы для модернизации и трансформации существующих механизмов коммуникации между властью и обществом. В статье раскрыты теоретические подходы к определению понятия «цифровой экосистемы» через современные процессы цифровизации и цифровой трансформации. Важной особенностью цифровых экосистем остается их развитие из бизнес-среды, что оставляет отпечаток на их особенностях и функционировании в общественно-политическом пространстве.
Целью статьи является выявление особенностей созданных экосистем, чей функционал затрагивает сферу политического пространства. Эмпирический материал - ключевые характеристики 15 российских и 5 зарубежных экосистем. Их анализ осуществлялся по 6 критериям: продолжительность функционирования; территориальный охват; цель создания, целевая аудитория и участники; системы аутентификации; имеющиеся каналы взаимодействия; стилистика.
Анализ цифровых экосистем посредством метода case-study позволил сделать вывод, что современные цифровые экосистемы в России, реализованные,
А. Sokolov, E. Grebenko
CREATION AND DEVELOPMENT OF DIGITAL ECOSYSTEMS IN RUSSIA AS A WAY OF COMMUNICATION BETWEEN GOVERNMENT AND CITIZENS
Abstract
This paper presents the result of an analysis of cases describing the experience of implementing digital ecosystems in Russia and abroad. These digital ecosystems have been created to modernize and transform existing communication mechanisms between government and society. The article reveals theoretical approaches to the definition of the concept of "digital ecosystem" through modern processes of digitalization and digital transformation. An important feature of digital ecosystems remains their origin from the business environment, which leaves an imprint on their features and functioning in the socio-political space. The purpose of the article is to identify the features of the created ecosystems, whose functionality affects the sphere of political space. Empirical material - key characteristics of 15 Russian and 5 foreign ecosystems. Their analysis was carried out according to 6 criteria: duration of operation; territorial coverage; purpose of creation, target audience and participants; authentication systems; available channels of interaction; style. The analysis of digital ecosystems using the case-study method allowed us to conclude that modern digital ecosystems in Russia, implemented mainly for communication between government and society. They were introduced in stages, taking into account the experience of previous
главным образом, для коммуникации между властью и обществом. Они вводились поэтапно, учитывая опыт предыдущих аналогов, что говорит о желании разработчиков использовать наработки коллег для эффективного функционирования своих разработок. Российские цифровые экосистемы реализованы на муниципальном, региональном и федеральном уровнях. Основной целью внедрения цифровых экосистем становится автоматизация внутренних процессов органов власти, оцифровка управленческой документации и вместе с этим повышение эффективности взаимодействия с населением, в том числе, для реализации концепции открытого правительства. Цифровые экосистемы также направлены на формирование площадок для реализации делиберативной демократии и совместного принятия общественно-политических решений. Реже они создаются для достижения «узких» отраслевых целей, тем не менее сохраняя общую особенность цифровых экосистем, подразумевающую доступ пользователей к широкому сегменту услуг, предоставляемых цифровыми экосистемами.
Ключевые слова:
цифровая экосистема, цифровая платформа, цифровизация, цифровая трансформация, общественно-политический дискурс, case-study.
analogues, which indicates the desire of developers to use the achievements of colleagues for the effective functioning of their developments. Russian digital ecosystems are implemented at the municipal, regional and federal levels. The main purpose of the introduction of digital ecosystems is the automation of internal processes of government bodies, the digitization of management documentation and, at the same time, increasing the effectiveness of interaction with the population, including for the implementation of the concept of open government. Digital ecosystems are also aimed at creating platforms for the implementation of deliberative democracy and joint sociopolitical decision-making. Less often, they are created to achieve "narrow" industry goals, nevertheless preserving the general feature of digital ecosystems, which implies user access to a wide range of services provided by digital ecosystems.
Key words:
digitalization, civic participation, social institutions, anthropological factors, digital competencies, transformation of political and administrative institutions, digital independence.
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда №22-28-01517. URL: https://rscf.ru/project/22-28-01517
https://doi.org/10.24412/2227-1538-2024-2-6-23
В связи с бурным развитием технологий появляются новые способы управления информационными данными. Благодаря цифровизации большинство социальных процессов обретает системный, гибкий характер. Данный процесс влияет и общественно-политическую жизнь. Трансформация государственных услуг и взаимодействия власти с гражданами в электронный формат предоставляет большие возможности для оптимизации политических процессов и создания новых средств коммуникации. Однако, традиционные институты и политическое управление не в полной мере эффектив-
но адаптируются к технологическим изменениям [3]. Поэтому, внедрение цифровых экосистем в общественно-политическую сферу является необходимым условием эффективного развития государственного управления.
Цифровая трансформация хозяйственной жизни проявляется в переходе на электронный документооборот, во внедрении автоматизированных систем управления, в осуществлении виртуального обмена и расчётов, в создании цифровых двойников и виртуальных кабинетов, в делегировании полномочий искусственному интеллекту, в масштабировании рутинных задач (например, рассылки и смс-оповещения), в генерации цифровых рынков и в появлении новых сообществ, образующихся по признаку принадлежности к конкретному потребительскому сегменту [10]. В целях обеспечения национальной безопасности и интересов государства и общества важно установить чёткие границы развития и внедрения цифровых экосистем. Формируемая в настоящее время система нормативно-правового обеспечения функционирования цифровых экосистем должна быть, с одной стороны, гибкой, дозволительной в вопросах саморегулирования экосистем, с другой - превентивной, поскольку объем рисков (экономических, политических, технологических, социальных), с учётом стремительно развивающейся цифровой экономики, является существенным [1].
Одной из основополагающих тенденций в современном общественно-политическом процессе является внедрение цифровых экосистем. Особенно актуальным становится использование информационно-коммуникационных технологий в сфере административно-государственного управления, реализации проектов экономического развития и предоставления востребованных гражданами социальных услуг [11].
Часто цифровые экосистемы рассматриваются как производная взаимоотношений экономических субъектов. Так, зарубежные авторы дают определение цифровых экосистем в бизнес-структурах, основываясь на том, что они являются социально-технической сетью цифровых платформ, процессов, отдельных лиц и организаций из разных отраслей, которые коллективно создают ценность [17]. Данные платформы предлагают участникам возможности для разработки индивидуальных инноваций, которые служат вкладом в совместное создание ценности. В основе цифровых бизнес-экосистем лежат сложные взаимозависимости между такими объектами, как технологические платформы, коммуникационные процессы отдельных лиц и организаций. Их совместная деятельность позволяет формировать новые коллективные цен-
ности, обеспечивающие устойчивость и эффективность всей экосистемы [19]. Отечественными авторами, цифровая экосистема характеризуется как среда, реализуемая в качестве специальной платформы, обеспечивающей удобное взаимодействие заинтересованных сторон (людей, организаций) [6]. При этом цифровые экосистемы рассматриваются и как взаимосвязанные группы субъектов, совместно использующих цифровые платформы для получения взаимовыгодных целей [12]. Доминировавший до последнего времени подход делал акцент на традиционных бизнес-экосистемах.
В своей работе М. Янсити и Р. Левиен демонстрируют причины успеха ведущих корпораций (в том числе, Walmart и Microsoft). Они указывают, что значительную играли созданные ими бизнес-экосистемы, соединяющие множество различных участников экономического взаимодействия, тем самым формируя дополнительную ценность для каждого из них и повышая конкурентные преимущества перед конкурентами [14].
Большое внимание в современных исследованиях уделяется именно изучению отдельных цифровых платформ как базового элемента цифровой экосистемы. Исследование специфики цифровых технологий позволяет говорить о том, что особенность зарождения платформенной экономики характеризуется фокусом на стремительное привлечение участников взаимодействия.
Цифровые экосистемы имеют определённую структуру, они состоят из цифровой среды, включающей в себя информационно-техническую инфраструктуру; участников взаимодействия; системы связей между участниками; вовлеченности участников; идей и ценностей, в том числе, относительно цифровых технологий; цифровой продуктивности и адекватности (внедрение цифровых решений, используемых участниками для поддержания экосистемы) [8].
К основным функциям цифровых экосистем в общественно-политическом процессе можно отнести преобразование способов взаимодействия государственных институтов с гражданами и организациями, а также создание новых возможностей при оказании государственных и социально значимых услуг [13].
Среди явных преимуществ создания и использования цифровых экосистем выделяется их потенциал в скорости принятия решений и возможности реализации современно цифрового лидерства [5]. Отмечается также, что цифровые экосистемы позволяют проводить масштабирование с большой
скоростью, базируясь на их гибкости и устойчивости. Сама же цифровая экосистема направлена на удовлетворение потребностей потребителей, которые не всегда можно предсказать, однако, за счет своей адаптируемости система подстраивается к любым изменениям, что является ее неоспоримым преимуществом [7]. При этом отмечается, что нередко наблюдается «чрезмерный технологический оптимизм», сопровождаемым ограничением политических возможностей новых технологий, формированием непреднамеренного цифрового авторитаризма [18].
В связи с этим, целесообразно отметить недостатки, выявляющиеся в процессе функционирования цифровых экосистем. Например, несмотря на значительный прогресс во внедрении онлайн-голосовании и в предложении сервисов, которые расширяют возможности участия граждан в процессе принятия решений, в последнее время все больше актуализируется вопрос о проблемах их надёжности и сохранения конфиденциальности [9]. Значимыми угрозами также являются: манипуляции с персональными данными, нарушение приватности, злонамеренные действия в узкогрупповых политических целях, нарушение принципов морали и этики [4]. При этом в российской практике цифровизации наблюдается «рассогласование в скорости и результативности создания цифровой инфраструктуры и формирования, прежде всего у новых поколений россиян, ценностей, норм, стратегий поведения, позволяющих максимизировать возможности и минимизировать издержки цифровых политики, экономики и гражданского общества» [2].
Современные цифровые экосистемы часто рассматриваются именно как продукт подверженный основным экономическим законам. Так, чем в большей степени платформа удовлетворяет потребностям и ценностям потребителей, тем большим спросом она пользуется [20]. При этом наиболее вероятным является исход «победитель получает все» [16]. Это позволяет говорить о том, что экосистемам свойственно стремительное развитие и практически полный охват возможного пространства. Яркими примерами могут служить Uber, Google и другие высокотехнологические транснациональные корпорации. Но оказавшись не эффективными, они также быстро его уступают другим, более эффективным экосистемам [15]. Поэтому рассмотрение опыта их внедрения и использования должно позволить объективно оценить перспективы их развития.
В связи с этим целью представленного исследования является выявление особенностей созданных экосистем, чей функционал затрагивает сферу политического пространства.
Исследование базируется на результате анализа 20 цифровых экосистем методом case-study. Было проанализировано 15 российских цифровых экосистем и 5 зарубежных: Экосистема «Открытый регион»; платформа «Лобачевский» (город Нижний Новгород); «OneClick Yakutia»; «Голос Забайкальца»; «Камчатка в порядке»; «Управляем вместе»; «Народная экспертиза»; «Наш Север»; «Никто, кроме нас!»; «Университет 20.35»; экосистема цифровых ресурсов партии «Единая Россия»; «Добро.ру»; экосистема Фонда президентских грантов; цифровые экосистемы дополнительного профессионального образования (созданных в субъектах Российской Федерации); экосистема «Новый умный дом» (созданных в субъектах Российской Федерации); электронное правительство Республики Казахстан; официальный столичный городской портал Берлина; «Talk London»; «Конференция будущего Европы»; эстонская цифровая экосистема (e-Estonia).
Каждая из рассмотренных экосистем обладает уникальными чертами и одновременно с этим имеет общие характеристики, основанные на базовых принципах формирования экосистем, к числу которых можно отнести, например, наличие нескольких интегрированных сервисов, направленных на достижение определенной цели (рис. 1). Исходя из особенностей присущих цифровым экосистемам были разработаны следующие параметры для их общего сравнения (при этом сравнение зарубежных и российских экосистем осуществлялось отдельно):
1. Продолжительность функционирования;
2. Территориальный охват (предлагает рассмотрение уровня власти, на котором происходит администрирование системы);
3. Цель создания, целевая аудитория и участники;
4. Системы аутентификации;
5. Имеющиеся каналы взаимодействия;
6. Стилистика.
Рисунок 1 - Классификация типов экосистем в зависимости от уровня власти, на котором происходит функционирование
Продолжительность функционирования. Одними из наиболее «старых» экосистем являются «Открытый регион» и «Народная экспертиза», функционирующие с 2012 года (рис. 2). «OneClick Yakutia» была создана на муниципальном уровне в 2012 году и масштабирована на весь субъект в 2015 году. 2017 и 2022 гг. стали наиболее продуктивными с точки зрения запуска новых экосистем. Одной из новейших российских экосистем является «Платформа Лобачевский». Возникновение экосистем в постковидное время (после 2020 года) может объясняться осознанием удобства и эффективности данного подхода в организации взаимодействия граждан и органов власти при помощи использования цифровых инструментов.
Рисунок 2 - Периодизация создания российских экосистем
За период 2014-2017 гг. было создано три федеральные («Университет 20.35», «Фонд президентских грантов» и «Добро.ру») и одна региональная («Управляем вместе») экосистемы. Следующий период 2018-2021 гг., наоборот, характеризуется бумом запуска региональных платформ, а федеральная экосистема разработана лишь одна («Новый умный дом»).
Территориальный охват. Большинство анализируемых зарубежных экосистем функционируют на уровне всего государства, охватывая значительную часть населения. Была также рассмотрена экосистема, действующая на межгосударственном (на территории Европейского Союза). Две экосистемы охватывают территорию административных единиц (федеральных земель и городских агломераций), которые могут быть условно отнесены к региональному уровню.
В случае с российскими экосистемами можно выделить федеральные, региональные и муниципальные.
Федеральные экосистемы являются наиболее распространенным типом (7 единиц) и зачастую разработаны, а впоследствии и внедрены, под эгидой разнообразных государственных программ. К их числу относятся «Доб-ро.ру», «Университет 20.35», экосистемы Фонда президентских грантов и дополнительного профессионального образования, «Новый умный дом», «Открытый регион». Экосистема партии «Единая Россия» не реализована в рамках какой-либо госпрограммы, однако может быть условно отнесена к федеральным проектам, так как не ограничивается функционированием на территории конкретного субъекта Федерации.
На втором месте по распространенности находятся региональные экосистемы - «OneClick Yakutia», «Голос Забайкальца», «Камчатка в порядке», «Управляем вместе», «Народная экспертиза», «Наш Север», «Никто, кроме нас!» [7].
При этом кейсы «OneClick Yakutia» (Республика Саха), «Народной экспертизы» (Белгородская область) и «Наш Север» (Мурманская область) имеют некоторые особенности. В случае с белгородским проектом мы видим, как результативная практика, зарекомендовавшая себя на уровне одного региона, была перенята другими субъектами Федерации и успешно внедрена. Проект «OneClick Yakutia» изначально планировался как исключительно муниципальный проект, направленный на повышение качества жизни жителей Якутска, однако полученные результаты привели к тому, что система была высоко оценена и масштабирована на всю республику. При этом на данный момент муниципальный портал постепенно приходит в упадок, в то время как региональный ресурс продолжает поддерживаться и развиваться. Это показывает, что получившие признание инструменты естественным образом продолжают расти. «Наш Север» отличается от других анализируемых экосистем, тем, что является не полностью региональной инициативой. Данный проект реализован при участии компании АО «Русатом Инфраструктурные решения».
Наконец, всего одна из рассмотренных экосистем функционирует на уровне муниципального образования - «Платформа Лобачевский» (Нижний Новгород). Сложно представить, чтобы у городского бюджета были столь значительные ресурсы на создание, разработку и сопровождение массивной системы, поэтому значительную роль в реализации проекта сыграла компания АО «Русатом Инфраструктурные решения». «Платформа Лобачевский» и «Наш
Север» имеют и схожий дизайн, и похожие пользовательские соглашения, а также принципы маршрутизации поступающих в экосистему обращений.
Таким образом, наибольшее число экосистем, рассмотренных в рамках исследования и попавших в выборочную совокупность, являются именно федеральными проектами, возможно, в силу их большей ресурсной обеспеченности и задач, поставленных государственными программами. Региональные экосистемы распространены тоже достаточно широко (равное количество). Всего одна экосистема функционирует на муниципальном уровне. Она активно поддерживается государственной корпорацией.
Цель создания, целевая аудитория и участники. Цифровые экосистемы создаются с различными целями. В 9 анализируемых случаях основной преследуемой целью является разработка систем для автоматизации процессов в органах власти, оцифровка управленческой документации, повышение эффективности взаимодействия с населением, а также установление гражданского контроля за деятельностью чиновников («Открытый регион», «Платформа Лобачевский», «OneClick Yakutia», «Голос Забайкальца», «Камчатка в порядке», «Управляем вместе», «Народная экспертиза», «Наш Север», «Никто, кроме нас!»). Данные экосистемы предназначены для решения проблем граждан, создания коммуникативной площадки, где население сможет выразить своё мнение или предложить идеи, что также дополнительно способствует стимулированию вовлеченности креативно мыслящих граждан в процессы принятия общественно-политических решений.
Все указанные экосистемы территориально охватывают регион/муниципальный округ. Более того, во всех случаях целевой аудиторией выступают жители конкретных регионов/городов-столиц. Объединяющей характеристикой для указанных экосистем является наличие сервисов, касающихся проведения электронных голосований, организации подачи электронных инициатив и сообщений о проблемах.
При этом экосистемы могут преследовать и более узкие цели. Например, в составе экосистемы «Платформы Лобачевский» есть сервис «Наш Нижний», позволяющий проводить платежи ЖКХ, рейтинговать управляющие компании и отслеживать прозрачность формирования платежей. Однако есть и общероссийские инициативы, предлагающие достигать подобных целей — «Новый умный дом». Разумеется, функционал данной экосистемы значительно шире, чем у муниципального проекта, и качество реализации выше. Преимущество для граждан заключается в прозрачности ценообразо-
вания на услуги ЖКХ, что даёт им контроль над расходами и «рычаги воздействия» на качество, количество и сроки предоставляемых услуг. Целевой аудиторией также становятся жители Российской Федерации.
Ориентацию на установления более эффективного взаимодействия между политической партией, ее членами и широкой общественностью, а также обеспечения гражданского участия и социально-политического диалога преследует также и цифровая экосистема партии «Единая Россия».
Таким образом, все указанные экосистемы направлены на выстраивания открытого публичного диалога между властью и населением, а их целевая аудитория варьируется от жителей конкретного региона до всей страны.
Иные цифровые экосистемы направлены на достижение отраслевых целей. В последние годы в публичном пространстве часто упоминается важность популяризации волонтерства. В связи с этим основной целью экосистемы «Добро.ру» является поддержка и развитие волонтерства в России. Соответственно, целевой группой для данной экосистемы являются специфические социальные группы и организации, ведущие деятельность в данной сфере — волонтеры, партнеры и спонсоры, государственные структуры. Высокий уровень подготовки волонтеров может оказать положительное влияние на всё общество. В схожем направлении работает экосистема Фонда президентских грантов, целью которой является обеспечение поддержки некоммерческих организаций, распространение лучших практик грантовой деятельности, развитие благотворительности и добровольчества и т.д.
Другим примером решения отраслевых задач является экосистема «Новый умный дом», призванная повысить доступность и качество оказания жилищно-коммунальных услуг посредством использования цифровых сервисов. Одновременно ожидается оптимизация цепочки поставщиков коммунальных услуг, увеличение вовлечённости жителей в вопросы управления своим домом и снижение энергопотребления при производстве, сбыте и потреблении коммунальных ресурсов. Целевой аудиторией являются граждане России, а также поставщики и разработчики услуг.
В сфере образования выделяются экосистемы дополнительного профессионального образования (которая способствует повышению профессиональных навыков и знаний обучающихся) и экосистема «Университет 20.35». Их целевая аудитория соответствует направлению развития. Для экосистемы ДПО - это граждане Российской Федерации, относящиеся к определенным социальным группам, имеющим право на повышение квали-
фикации, формирование новых компетенций, для экосистемы «Университет 20.35» - как индивидуальные пользователи (студенты и преподаватели), так и организации, вовлеченные в управление и контроль образовательной деятельности. Экосистема «Университет 20.35» - один из немногих примеров, где коммерческие компании выполняют важную функцию по развитию сервисов, их существенному наполнению и гармонизации все системы.
В проанализированных зарубежных экосистемах фокус внимания направлен на повышение доверия между государством и обществом и выстраивание конструктивного диалога в вопросах общественного развития. В экосистемах Berlin.de и eGov отношения между участниками имеют официальных характер, это связано с тем, что основными участниками данных экосистем являются чиновники, обрабатывающие запросы, и граждане, отправляющие запросы. Комментирование, дискуссия между участниками в этих системах не предусмотрена, можно сказать, что участники изолированы друг от друга. В экосистеме Talk London есть возможность дискутировать, комментировать выдвинутые идеи, проекты, поэтому отношения между участниками строго регулируются Правилами сообщества и модераторами.
Системы аутентификации. Единую систему аутентификации имеет большинство российских экосистем — «Открытый регион», «OneClick Yakutia», «Голос Забайкальца», «Камчатка в порядке», «Народная экспертиза», «Никто, кроме нас!», «Новый умный дом», цифровая экосистема дополнительного образования, «Добро.ру», «Фонд президентских грантов» и «Университет 20.35». Практически все из описанных экосистем имеют внутреннюю интеграцию с госуслугами, благодаря чему доступна авторизация через ЕСИА. В числе исключений «Университет 20.35», где из-за особенностей реализации авторизация доступна через систему Leader-ID. Также экосистема «Добро.ру» предлагает вариант не только ЕСИА и Leader-ID, но и Apple-ID и аккаунты пользователя в социальных сетях.
Воспользоваться только частью сервисов после создания учетной записи можно в экосистемах «Платформа Лобачевский», «Наш Север» и «Фонд президентских грантов». Доступны сервисы, расположенные на основном веб-ресурсе, сервисы же на внешних ссылках требуют дополнительной регистрации и не обладают возможностью интегрированного использования.
В российской действительности только экосистема партии «Единая Россия» не обладает системой единой аутентификации.
Особое внимание привлекает экосистема Пермского края «Управляем вместе». Единый аккаунт в данной экосистеме даёт право получения доступа не только к сервисам самой экосистемы, но и к другим региональным сервисам. Таким образом, можно предложить, что «Управляем вместе» является частью ещё более обширной «конструкции».
Среди зарубежных кейсов самая простая система аутентификации предусмотрена в экосистеме Talk London. Она предполагает единый аккаунт со сложным паролем.
Следующую позицию по сложности системы аутентификации и количеству аккаунтов для экосистемы занимает Berlin.de. В ней существует единый способ аутентификации с помощью берлинской почты (@berlin.de), также предусмотрена возможность защитить адреса электронной почты с расширением официального домена столицы (за плату); для платформы mein.berlin.de существует отдельная учетная запись.
В eGov существует единая система аутентификации. Механизм проверки подлинности осуществляется при помощи индивидуального идентификационного номера (ИИН). Для входа на Портал применяется многофакторная авторизация (SMS-подтверждение после ввода ИИН/БИН). Практически все (кроме сервисов Инновационные гранты, Инновационные гранты для консорциумов) сервисы имеют единый способ аутентификации.
В Эстонии вход в экосистему обеспечивается благодаря единому идентификационному номеру, межгосударственная экосистема Европейского Союза предполагает регистрацию через электронную почту, в Китае общий доступ к сервисам отсутствует.
Имеющиеся каналы взаимодействия. Все пятнадцать российских экосистем имеют официальный/основной сайт в качестве канала взаимодействия, одноименным мобильным приложением обладают 8 из них, социальные сети реализованы для 9 экосистем. Можно отметить, что комбинация официального сайта и сообществ в соцсетях/мессенджерах - наиболее распространенный вариант среди российских кейсов.
Среди необычных вариантов реализации канала взаимодействия можно выделить:
- экосистему «Добро.ру», где кроме сайта и социальных сетей, есть дополнительный канал взаимодействия - стороннее мобильное приложение «Добро.Взаимно»;
- Белгородский проект «Народная экспертиза», где упомянутые каналы взаимодействия дополнены интеллектуальным помощником («Алиса» от компании Яндекс) и чат-ботом в Телеграм.
Экосистемы Berlin.de и eGov имеют собственные веб-сайты; система Talk London на данный момент имеет веб-страницу, поскольку модернизируется.
Экосистема eGov ориентирована на российские социальные сети (теле-грам-канал «EGOV.KZ», группа в VK «Портал eGov.kz»); Berlin.de и Talk London - на американские социальные сети и платформы (Twitter, YouTube, Facebook, Instagram (последние две соцсети принадлежат корпорации Meta Platforms, чья деятельность в России признана экстремистской и запрещена)).
Экосистема eGov имеет собственное мобильное приложение.
Можно предположить, что в экосистемах Berlin.de и Talk London каналы взаимодействия между участниками шире, так как указанные социальные сети имеют больший охват и значительную аудиторию.
Возможность удовлетворения широкого спектра социально-политических потребностей пользователей и сложность архитектуры. Сложность архитектуры экосистемы зависит от количества потребностей, которые она предназначена удовлетворить. Под сложной экосистемой в данной работе будут пониматься экосистемы, сервисы которых расположены не только на основном портале, но и на дополнительных электронных ресурсах. Простая архитектура экосистемы предполагает размещение всех сервисов на одном сайте.
Сложной архитектурой, исходя из предложенного определения, обладают шесть российских экосистем, две из которых реализованы на региональном уровне («Камчатка в порядке», «Наш север»), одна - на муниципальном («Платформа Лобачевский»), две - на федеральном («Открытый регион», «Новый умный дом»).
Простой архитектурой обладают 10 экосистем - 5 региональных («OneClick Yakutia», «Голос Забайкальца», «Управляем вместе», «Народная экспертиза», «Никто, кроме нас!») и 5 федеральных («Добро.ру», экосистема партии «Единая Россия», «Университет 20.35», экосистема ДПО, экосистема Фонда президентских грантов).
Если дать краткий обзор спектра оказываемых услуг, то экосистема eGov имеет самый широкий инструментарий для удовлетворения запросов граждан среди зарубежных экосистем: в ней осуществляется выдача справок, прием заявлений, запросов, сведений о каких-либо данных лица; опла-
та коммунальных платежей и штрафов; в Berlin.de есть возможность получить достоверную и актуальную правовую, туристическую и др. информацию, записаться онлайн на прием в органы власти, найти подходящее жилье и проч.; в Talk London предоставлена возможность публичного обсуждения и выдвижения собственных проектов для улучшения городской среды.
При этом экосистемы Berlin.de и Talk London ориентированы на более узкую аудиторию, соответственно имеют меньший инструментарий для удовлетворения тех или иных потребностей; система eGov призвана оптимизировать работу всех органов государства.
Единый стиль. Внутри каждой экосистемы (при условии расположенности всех сервисов на единой платформе) существует единый дизайн. Исключения составляют сервисы, размещенные на сторонних ресурсах (в качестве примера можно привести сервисы «Наш Нижний» и «Парковки Нижнего» в экосистеме «Платформа Лобачевского» и сервис «Запись к должностному лицу» в экосистеме «Открытый регион»). Чаще всего в таких случаях дизайн сервиса отличается от основного ресурса. Также стоит отметить, что если компанией разработчиком выступает одна компания, то стилевые решения являются очень похожими («Платформа Лобачевский» и «Управляем вместе»).
Современные цифровые экосистемы в России, реализованные для коммуникации между властью и обществом, вводились поэтапно, учитывая опыт предыдущих аналогов, что говорит о желании разработчиков использовать наработки коллег для эффективного функционирования своих разработок. Необходимо также отметить, что российские цифровые экосистемы реализованы не только на федеральном уровне, но и в рамках субъектов Российской Федерации и их муниципальных образований, что свидетельствует о желании органов власти расширить территорию применения цифровых экосистем и адаптировать их под особенности регионов страны.
Самыми крупными как по масштабу реализации, так и по доступному для пользователей функционалу являются государственные (федеральные) экосистемы. При этом они осуществляют свою деятельность на основе государственных программ развития, что свидетельствует о намерениях власти использовать цифровые каналы взаимодействия с гражданами в определенных направлениях общественно-политической деятельности. Основной же целью внедрения цифровых экосистем становится автоматизация внутренних процессов органов власти, оцифровка управленческой документации и
вместе с этим повышение эффективности взаимодействия с населением, в том числе, для реализации концепции открытого правительства.
Цифровые экосистемы также направлены на формирование площадок для реализации делиберативной демократии и совместного принятия общественно-политических решений. Реже они создаются для достижения «узких» отраслевых целей, тем не менее сохраняя общую особенность цифровых экосистем, подразумевающую доступ пользователей к широкому сегменту услуг, предоставляемых цифровыми экосистемами. Также, благодаря проведенному анализу кейсов удалось выявить определенную закономерность среди российских цифровых экосистем, которая заключается в том, что чем больше аудитория и масштаб реализации экосистемы, тем больше ее функционал.
Литература
1. Арзамаскин А.Н. Цифровые экосистемы в современном российском обществе: понятие, общая характеристика, правовой аспект регулирования // Правовое государство: теория и практика. 2022. №2. С. 9-15.
2. Бродовская Е.В. Цифровые граждане, цифровое гражданство и цифровая гражданственность // Власть. 2019. №4. С. 65-69.
3. Володенков С.В. Digital-технологии в системе традиционных институтов власти: политический потенциал и современные вызовы // Вестник Московского государственного областного университета (электронный журнал). 2018. №2. С. 39-47.
4. Володенков С.В. Технологии Big Bata в современных политических процессах: цифровые вызовы и угрозы // Вестник Томского государственного университета Философия. Социология. Политология. 2018. №44. С. 205-212.
5. Володина Н.Л. Преимущества создания цифровой экосистемы // Организатор производства. 2021. Т. 29. №4. С. 104-111.
6. Иващенко Н.С., Зернова Л.Е., Мишаков В.Ю. Бизнес-экосистема как форма ведения бизнеса: виды, принципы партнерства и направления развития в текстильной промышленности // Известия высших учебных заведений. Технология текстильной промышленности. 2022. №1(397). С. 38-42.
7. Каленов О.В. Цифровые экосистемы организаций // Вестник РЭУ им. Г.В. Плеханова. 2022. №1. С. 139-147.
8. Неборский Е.В. Цифровая экосистема как средство цифровой трансформации университета // Мир науки. Педагогика и психология. 2021. Т. 9. №4.
9. Овчинникова Е.О., Долженкова Е. Проблемы и тенденции развиия механизма электронного голосования // Актуальные проблемы науки и практики. 2022. №2(27). С. 140-149.
10. Сологубова Г.С. Безопасность и регуляторы в цифровых экосистемах служат обществу, государству и бизнесу // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2022. №2. С. 61-66.
11. Удовенко И.П. Государство в цифровом преобразовании управленческих процессов: от электронного документооборота к цифровым экосистемам // Анализ и прогноз. Журнал ИМЭМО РАН. 2022. №2. С. 32-42.
12. Шамсутдинова А.Р., Козаков Р.Р. Цифровые экосистемы как способ цифровой трансформации строительной сферы РФ // Управленческий учет. 2022. №8-1. С. 76-82.
13. Электронное участие: концептуализация и практика реализации в России / под ред. А.В. Чугунова, О.Г. Филатовой. СПб.: Алетейя, 2020. 254 с.
14. Iansiti M., Levien R. Strategy as Ecology. Harvard Business Review. 2004. №3. URL: https://hbr.org/2004/03/strategy-as-ecology (дата обращения 22.11.2023).
15. McAfee A., Brynjolfsson E. Machine, platform, crowd: Harnessing our digital future (First ed.). New York: W.W. Norton & Company. 2017. 288 р.
16. Schilling M.A. Technology success and failure in winnertake-all markets: The impact of learning orientation, timing, and network externalities. The Academy of Management Journal. 2002. №45(2). Р. 387-398.
17. Senyo P.K., Liu K., Effah J. A Framework for Assessing the Social Impact of Inter-dependencies in Digital Business Ecosystems // ICISO 2018, IFIP AICT 527. 2018. Р. 125135.
18. Smorgunov L. Governability and a technocratic approach to government as a platform: critics using the Russian case. International Journal of Electronic Governance. 2021. V. 13. №1. P. 4-20.
19. Stanley J., Briscoe G. The ABC of digital business ecosystems. Commun. Law - J. Comput. Media Telecommun. Law. 2010. №15(1). Р.1-24.
20. Teece D.J. Profiting from innovation in the digital economy: Enabling technologies, standards, and licensing models in the wireless world. Research Policy. 2018. №47(8). Р. 1367-1387.
References
1. Arzamaskin A.N. Tsifrovye ekosistemy v sovremennom rossiiskom obshchestve: ponyatie, obshchaya kharakteristika, pravovoi aspekt regulirovaniya. Pravovoe gosudar-stvo: teoriya i praktika. 2022. №2. S. 9-15.
2. Brodovskaya E.V. Tsifrovye grazhdane, tsifrovoe grazhdanstvo i tsifrovaya gra-zhdanstvennost'. Vlast'. 2019. №4. S. 65-69.
3. Volodenkov S.V. Digital-tekhnologii v sisteme traditsionnykh institutov vlasti: politicheskii potentsial i sovremennye vyzovy. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta (elektronnyi zhurnal). 2018. №2. S. 39-47.
4. Volodenkov S.V. Tekhnologii Big Vata v sovremennykh politicheskikh protsessakh: tsifrovye vyzovy i ugrozy. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya. 2018. №44. S. 205-212.
5. Volodina N.L. Preimushchestva sozdaniya tsifrovoi ekosistemy. Organizator pro-izvodstva. 2021. T. 29. №4. S. 104-111.
6. Ivashchenko N.S., Zernova L.E., Mishakov V.Yu. Biznes-ekosistema kak forma vedeniya biznesa: vidy, printsipy partnerstva i napravleniya razvitiya v tekstil'noi promyshlennosti. Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedenii. Tekhnologiya tekstil'noi pro-myshlennosti. 2022. №1(397). S. 38-42.
7. Kalenov O.V. Tsifrovye ekosistemy organizatsii. Vestnik REU im. G.V. Plekhano-va. 2022. №1. S. 139-147.
8. Neborskii E.V. Tsifrovaya ekosistema kak sredstvo tsifrovoi transformatsii univer-siteta. Mir nauki. Pedagogika i psikhologiya. 2021. T. 9. №4.
9. Ovchinnikova E.O., Dolzhenkova E. Problemy i tendentsii razviiya mekhanizma elektronnogo golosovaniya. Aktual'nye problemy nauki i praktiki. 2022. №2(27). S. 140149.
10. Sologubova G.S. Bezopasnost' i regulyatory v tsifrovykh ekosistemakh sluzhat obshchestvu, gosudarstvu i biznesu. Izvestiya Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo ekonomicheskogo universiteta. 2022. №2. S. 61-66.
11. Udovenko I.P. Gosudarstvo v tsifrovom preobrazovanii upravlencheskikh protsessov: ot elektronnogo dokumentooborota k tsifrovym ekosistemam. Analiz i prognoz. Zhurnal IMEMO RAN. 2022. №2. S. 32-42.
12. Shamsutdinova A.R., Kozakov R.R. Tsifrovye ekosistemy kak sposob tsifrovoi transformatsii stroitel'noi sfery RF. Upravlencheskii uchet. 2022. №8-1. S. 76-82.
13. Elektronnoe uchastie: kontseptualizatsiya i praktika realizatsii v Rossii / pod red. A.V. Chugunova, O.G. Filatovoi. SPb.: Aleteiya, 2020. 254 s.
14. Iansiti M., Levien R. Strategy as Ecology. Harvard Business Review. 2004. №3. URL: https://hbr.org/2004/03/strategy-as-ecology (data obrashcheniya 22.11.2023).
15. McAfee A., Brynjolfsson E. Machine, platform, crowd: Harnessing our digital future (First ed.). New York: W.W. Norton & Company. 2017. 288 r.
16. Schilling M.A. Technology success and failure in winnertake-all markets: The impact of learning orientation, timing, and network externalities. The Academy of Management Journal. 2002. №45(2). R. 387-398.
17. Senyo P.K., Liu K., Effah J. A Framework for Assessing the Social Impact of Interdependences in Digital Business Ecosystems. ICISO 2018, IFIP AICT 527. 2018. R. 125-135.
18. Smorgunov L. Governability and a technocratic approach to government as a platform: critics using the Russian case. International Journal of Electronic Governance. 2021. V. 13. №1. P. 4-20.
19. Stanley J., Briscoe G. The ABC of digital business ecosystems. Commun. Law -J. Comput. Media Telecommun. Law. 2010. №15(1). R.1-24.
20. Teece D.J. Profiting from innovation in the digital economy: Enabling technologies, standards, and licensing models in the wireless world. Research Policy. 2018. №47(8). R. 1367-1387.
