CC BY
36
Раздел 5 ИСТОРИЯ
Редакторы раздела:
НИКОЛАЙ СЕМЕНОВИЧ МОДОРОВ - доктор исторических наук, профессор Горно-Алтайского государственного университета, академик РАГН, (г. Горно-Алтайск)
ВАЛЕРИЙ АНАТОЛЬЕВИЧ БАРМИН - доктор. исторических наук, профессор Алтайской государственной педагогической академии(г. Барнаул), АлтГПА
УДК 902
Girenok S.N. ESTABLISHMENT AND OPERATION OF TRADE UNIONS FOR SOCIAL WORKERS RIGHTS. Transsib. In this paper, based on archival sources and documents of the Russian Empire and materials published by researchers of history, illuminated by the decomposition of a status society and the formation of a trade union of railwaymen in Siberia. Key words: Trans-Siberian Railway, bessoslovnoe society, trade unions, social rights, the commission VN Kokovtsov.
С.Н. Гиренок, соискатель АГАО им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: [email protected]; Р.В. Мезенцев, канд. ист. наук, доц. каф. истории и права АГАО им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: [email protected]
СОЗДАНИЕ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРОФСОЮЗОВ ЗА СОЦИАЛЬНЫЕ ПРАВА РАБОТНИКОВ ТРАНССИБА
В статье, на основе архивных источников, документов Российской империи и материалов, опубликованных исследователями истории, освещён процесс разложения сословного общества и формирование профессионального союза железнодорожников в Сибири.
Ключевые слова: Транссиб, бессословное общество, профессиональные союзы, социальные права, комиссия В.Н. Коковцова.
В конце XIX в. социально-экономические процессы привели к расслоению сословной структуры и становлению особого специфического социального слоя общества; в частности, эта особенность заметна в восточных регионах Российской Империи, где население уже не знало произвола помещиков и фабрично-заводских предпринимателей. На огромном пространстве Азиатской России интенсивно строились железные дороги и их инфраструктура; на карте Империи появлялись новые города и населённые пункты, где каждый поселенец осознавал себя свободным и вольным человеком. Поэтому формирование нового социального состава населения, дифференцированного, по грамотности и категории деятельности; виду труда и доходам, соответствовало наступлению индустриальной эпохи в истории российского социума. Всё вкупе соответствовало ускоренному цивили-зационному изменению [1, с. 150 - 155; 2, с. 148 - 149] в ноосфере - состояние биосферы, при которой разумная деятельность человека становится решающим фактором её развития [3, с. 16]. Отсюда следует логичный вывод: при сооружении Транссибирской магистрали в 90-х гг. XIX в., социально-экономические процессы в регионе ускорились, что и привело к интенсивному расслоению сословной структуры и появлению новой, социальной и профессиональной общности [4, с. 83].
Формирование бессословного общества проявлялось в создании профессиональных групп, иных социальных слоев, возникавших на основе корпоративной деятельности и интересов. Появлялись общественные организации, где членов коллектива объединяли общие интересы и дело, но не сословное разделение [5, с. 18]. Функционирование добровольных общественных организаций, объединявших трудящихся в производственных и непроизводственных сферах для защиты социально-экономических прав и интересов своих членов привело к созданию профессиональных союзов [6, с. 342]. Профессиональные группы и союзы создавали территориальные и отраслевые объединения, а также вступали в них. Профсоюзы действовали, в соответствии с принимаемыми ими уставами и не подлежали регистра-
ции в государственных органах. Не допускалось всякое вмешательство, способное ограничить права общественных организаций, групп, профессиональных союзов или воспрепятствовать осуществлению их прав, предусмотренных законом [7, с. 40].
Профессиональная деятельность объединяла людей и в трудовой, и в повседневной бытовой жизни. Социальные низы имели схожий уклад жизни, правила и привычки. Это сплачивало рабочие кадры, приводило к росту стачечного движения, особенно в крупных городах [4, с. 94]. Активное формирование новых социальных групп требовало определённой социальной политики. Примером тому является медицинский вопрос.
Многочисленное рабочее население, живущее в городах, не могло лечиться в муниципальных больницах. С одной стороны, город просто не располагал возможностью лечить железнодорожников, строителей, речников и других. С другой стороны, после революции 1905 г. правительство обязало предпринимателей заботиться о здоровье своих рабочих. Государственную политику и заботу по охране здоровья рабочего класса осуществляла комиссия, возглавляемая В. Н. Коковцовым [4, с. 95]. Поэтому при Министерстве путей сообщения был создан департамент здравоохранения (в него структурно входили санитарно-эпидемиологическая и ветеринарная службы), действующий и в настоящее время (2011 г.). Пример тому, ст. Бийск Алтайского отделения Западно-Сибирской железной дороги. Больница на ст. Бийск - лучшая в Бийском регионе, где могут лечиться и члены семей (не иждивенцы) кадровых железнодорожников (членов профсоюза). Результатом деятельности управления здравоохранения МПС стало строительство больниц (на крупных станциях) и фельдшерско-акушерских пунктов (на средних станциях). Малые станции, разъезды и полустанки обслуживались разъездными врачами и медицинскими вагонами, выдерживая строгий график следования. Заведённый порядок сохранялся до конца 90-х г. XX в. Это было одно из звеньев государственной политики по рабочему вопросу, которую осуществляла комиссия В.Н. Коковцова. В результате чего местные власти обращались к владельцам промыш-
ленных предприятий, транспортным компаниям, настаивая на их участии в создании городских медицинских служб, на финансировании медицинской помощи рабочему населению. Так, в Барнауле, в 1914 г., исполнительная врачебная комиссия внесла на рассмотрение думы вопрос о взимании платы с рабочих за медицинское обслуживание в размере 2 руб. в день, в то время как обычная плата составляла 60 коп (уровень жизни квалифицированного рабочего класса был выше, чем у среднего городского обывателя) [8, л. 4 - 4 об].
Факты, характеризующие жизнь рабочих-железнодорожников Омска и Барнаула, во многом определили их политическую культуру, социальную активность. В этом отношении известна активность железнодорожников в годы революции 1905 - 1907 гг., что привело к повышению их заработной платы и улучшению условий труда (охрана труда и техника безопасности). В последующие годы сибирские железнодорожники утратили ведущую роль в революционном движении края. Этому поспособствовало не только повышение заработной платы и социальных гарантий, но и введение на Транссибе (после первой революции) военного положения. С 1912 г. вводится «Положение о чрезвычайной охране» и вступает в действие «Закон о социальном страховании рабочих» (Об. 07. 1912 г.). В Российской Империи было разработано и действовало лучшее в мире трудовое законодательство, опередившее на десятки лет самые развитые «демократии» потому, что III Государственная дума приняла (1912) ряд законопроектов по рабочему вопросу, которыми регулировались вопросы охраны труда и заработной платы рабочих на производстве. Всё это получило отражение и в железнодорожной отрасли [9, с. 91; 10, с. 108].
Последние, по сути, чрезвычайные меры, естественно, повлияли на характер политической культуры железнодорожников. Их социальная активность переместилась из сферы экстремистских, забастовочных форм борьбы в сферу иных, эволюционных действий. По данным исследователя С.П. Исачкина, в 19071917 гг. сибирские железнодорожники большое внимание уделяли петиционным обращениям к властям с целью улучшения своего материального и правового положения: из 168 подобных актов 65 приходилось на долю рабочих и служащих путей сообщения. В эти годы их социальная активность была направлена на создание профсоюзов, кооперативов, клубов, просветительских организаций, общества трезвости, касс взаимопомощи. Железнодорожники проявляли высокую политическую активность при выборах в Государственную думу третьего и четвёртого созывов. Интересно, что, при выборах они отдавали предпочтение кандидатам в депутаты, представлявшим, правых социал-демократов и кадетов [9, с. 91]. С другой стороны железнодорожное ведомство, как многофункциональная система, оказывало значительное влияние на уровень жизни, быт, здоровье, культуру железнодорожников, их профессиональную подготовку, научное обеспечение отрасли. Для железнодорожников строили жилые посёлки (жильё и топливо было бесплатным), больницы и поликлиники, дома отдыха и санатории, дома культуры (известные как клубы железнодорожников), стадионы; открывались вузы, техникумы, училища, школы массовых железнодорожных профессий, исследовательские институты и лаборатории. Ни одно ведомство в стране не обладало столь развитой социокультурной инфраструктурой [9, с. 89]. Так что вывод историка о том, что рабочие и служащие Транссиба являлись в 1907 - 1917 гг. сравнительно активной частью местного населения и что их отличал умеренный консерватизм и неприятие экстремистских методов борьбы за свои права, выглядит убедительно [9, с. 91-92]. В среде рабочих формировались новые нормы и ценности, связанные с реальным положением человека в обществе, его доходами, образованием, ус-
Библиографический список
ловиями жизни. Да и предприниматели образованные и прогрессивно мыслящие, понимали, что невозможно быть успешными в своей сфере, творя произвол, не заботясь о своих работниках, отвергая цивилизационные методы управления производством и подчинёнными [4, с. 101].
В Сибири в годы революции 1905-1907 гг. было создано 66 профсоюзных организаций (8, 8 тыс. членов), общества взаимопомощи - 8, 7 кооперативов, две кассы взаимопомощи и один рабочий клуб. Почти все эти организации действовали в городах. Большинство профсоюзов было создано на предприятиях обрабатывающей промышленности и железнодорожном транспорте [4, с. 92]; создавались стихийно и у них отсутствовал общий координационный центр (материалов и исследований на эту тему не обнаружено). Профессиональные объединения в России, возникшие в ходе революции 1905-1907 гг., были призваны защищать интересы работников, улучшать условия их труда, бороться за повышение заработной платы, улучшение быта, культуры и т. д. и легализованы после Февральской революции в апреле 1917 года. Координационный центр - Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профессионального союза (Викжель) был избран на учредительном железнодорожном съезде в Москве (июль-август 1917 г.). В состав исполкома входили: беспартийные - 15 чел., эсеры - 12, меньшевики - 6, большевики - 2, народные социалисты - 3, интернационалисты - 2 чел. [11, с. 13].
Самым мощным и стойким показал себя профсоюз работников железнодорожного транспорта, действующий и в настоящее время (2011 г.). Этот союз пережил все революции, советскую эпоху, а также постсоветское «безвременье» тотальной разрухи и хаоса, защищая интересы своих членов и сохранив льготы своим ветеранам. Всегда, в любое время члены союза и их иждивенцы были сыты, одеты и обуты по сезону, а также вовремя получали жалованье согласно тарифной квалификации. Дети кадровых железнодорожников (членов профсоюза) во все исторические эпохи, могли свободно и бесплатно учиться во всех учебных заведениях государства. Достижения в социально-экономической жизни, «дарованные» государством, профсоюз железнодорожников сохранил до настоящего времени.
Для примера возьмём Алтайскую дистанцию пути (до 1998 гг. - Бийская) Алтайского отделения Западно-Сибирской железной дороги, контора которой находится на ст. Новоалтайская. Жалованье у работников дистанции стабильно, и, пожалуй, находится на более чем среднем уровне в Алтайском регионе. Например, монтёр пути III разряда (Валентин Гиренок, студент-заочник Бийского Технологического института) - 18 - 25 тыс. руб. в месяц (в зависимости от экономических показателей дистанции пути), бригадир пути (по-старому десятник, Александр Гиренок) - 25 -35 тыс.руб. в месяц, техник-счетовод участка (Людмила Гиренок) - 12 - 20 тыс. руб. в месяц - данные расчётных листков по январь 2011. Работающие студенты-заочники имеют оплачиваемый отпуск на сессию, по среднему тарифу. Все работники дистанции пути снабжены бесплатными сертифицированными средствами индивидуальной защиты (спецодежда по сезону).
Из всего выше изложенного делаем вывод, что самым организованным и стойким борцом за свои права, привилегии и льготы оказался профессиональный союз работников железнодорожного транспорта. Железнодорожники и власть (всех цветов, кроме коричневой) «терпели» друг друга, ибо понимали, что «худой мир лучше хорошей ссоры». Железнодорожники трудились, а власть их «кормила». Не приняли железнодорожники власть германских нацистов и объявили им войну в 1941 г. Яркий пример тому, действия партизанской бригады железнодорожников станции Орша под руководством инженера-путейца Константина Зас-лонова (Герой Советского Союза).
1. Первая всеобщая перепись Российской Империи 1897 г. LXX-VШ. Тобольская губерния. - СПб., 1905.
2. Первая всеобщая перепись Российской Империи 1897 г. LXXIX. Томская губерния. - СПб., 1904.
3. Новая иллюстрированная энциклопедия. - М., 2002. - Кн. 13.
4. Литягина, А.В. Ценностные ориентации и социальные нормы горожан Западной Сибири (вторая половина XIX - начало ХХ в.): монография. - Барнаул, 2010.
5. Попечительства о народной трезвости. - СПб., 1906 - Вып. IV.
6. Свод постановлений Томской городской думы с 1891 по 1898 гг. - Томск, 1904.
7. Новая иллюстрированная энциклопедия. - М., 2002. - Кн. 15.
8. Центральное хранилище архивных фондов (ЦХАФАК) Ф. 219. Оп. 1. Д. 40.
9. Гайдамакин, А.В. Результаты научных исследований и документы Центрального государственного исторического архива (Санкт-Петербург) / А.В. Гайдамакин, И.И. Галлиев, В.А. Четвергов [и др]. - Омск, 2002.
10. Петухов, Ю.Д. Величие и трагедия Российской Империи. Историческая Хронология. - М., 2005.
11. Мушруб, А.Г. Развитие советского железнодорожного транспорта / А.Г. Мушруб, Б.П. Гусаров, Д.В. Залужная [и др]. - М., 1984.
Bibliography
1. Pervaya vseobthaya perepisj Rossiyjskoyj Imperii 1897 g. LXX-VIII. Toboljskaya guberniya. - SPb., 1905.
2. Pervaya vseobthaya perepisj Rossiyjskoyj Imperii 1897 g. LXXIX. Tomskaya guberniya. - SPb., 1904.
3. Novaya illyustrirovannaya ehnciklopediya. - M., 2002. - Kn. 13.
4. Lityagina, A.V. Cennostnihe orientacii i socialjnihe normih gorozhan Zapadnoyj Sibiri (vtoraya polovina KhIKh - nachalo KhKh v.): monografiya. - Barnaul, 2010.
5. Popechiteljstva o narodnoyj trezvosti. - SPb., 1906 - Vihp. IV.
6. Svod postanovleniyj Tomskoyj gorodskoyj dumih s 1891 po 1898 gg. - Tomsk, 1904.
7. Novaya illyustrirovannaya ehnciklopediya. - M., 2002. - Kn. 15.
8. Centraljnoe khranilithe arkhivnihkh fondov (CKhAFAK) F. 219. Op. 1. D. 40.
9. Gayjdamakin, A.V. Rezuljtatih nauchnihkh issledovaniyj i dokumentih Centraljnogo gosudarstvennogo istoricheskogo arkhiva (Sankt-Peterburg) / A.V. Gayjdamakin, I.I. Galliev, V.A. Chetvergov [i dr]. - Omsk, 2002.
10. Petukhov, Yu.D. Velichie i tragediya Rossiyjskoyj Imperii. Istoricheskaya Khronologiya. - M., 2005.
11. Mushrub, A.G. Razvitie sovetskogo zheleznodorozhnogo transporta / A.G. Mushrub, B.P. Gusarov, D.V. Zaluzhnaya [i dr]. - M., 1984.
Статья поступила в редакцию 30.11.11
УДК 930.1(09)
Gorkova L.V. GUSTAV EWERS IN A GERMAN HISTORICAL SCIENCE. In work the German historiography devoted to studying of the biography, scientific and administrative activity of the well-known historian-lawyer, the rektor of the Dorpat University Gustav Ewers is presented.
Key words: historiography, German historical science, the scientific concept, scientific and administrative activity.
Л.В. Горькова, аспирант ФГБОУ ВПО АГПИ, г. Арзамас, E-mail: [email protected]
ГУСТАВ ЭВЕРС В НЕМЕЦКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
В работе представлена немецкая историография, посвященная изучению биографии, научной и административной деятельности известного историка-юриста, ректора Дерптского университета Густава Эверса.
Ключевые слова: историография, немецкая историческая наука, научная концепция, научная и административная деятельность.
Изучение научного наследия историка-юриста, ректора Дерптского (ныне - Тартуского) университета Густава Эверса занимает значительное место в немецкой историографии. Одним из первых в отечественной исторической науке изучением этой проблемы занялся В.И. Шевцов [1, с. 30 - 42].
Обращение к данной проблематике обусловлено, во-первых, тем, что хронологические рамки исследования Шевцова ограничены началом XX в., во-вторых, потребностью вовлечения в научных оборот пласта малоисследованной немецкой исторической литературы по данному вопросу.
Развитие немецкой историографии конца XVШ-начала XIX вв. непосредственно связано с деятельностью немецких ученых Российской Академии наук. Первые рецензии на брошюры Г. Эвер-са по крестьянскому вопросу в Эстляндии и Лифляндии [2] дал его учитель А.Л. Шлецер, который, в целом соглашаясь с общими выводами своего ученика, выражал опасения, что отдельные положения Г. Эверса могут превратить его в «защитника рабства» [3]. Двумя годами позже, в добавлении к пятой части «Нестора» Шлецер назвал Эверса «поэтом хазар, в высшей степени самонадеянным» [4, с. XVI-XXXV]. Резко отрицательный отзыв учителя был порожден трактовкой Эверсом вопроса о происхождении русского государства в его работе по русской истории «О происхождении Русского государства» [5]. Более сдержанную рецензию на данное сочинение представил сын А.Л. Шлецера -Х.А. Шлецер. Отмечая «усердие и начитанность» автора, он выступал против теории происхождения русского государства Эверса [1, с. 31 - 32].
Детальный разбор данного сочинения предпринял известный немецкий историк и университетский товарищ Эверса Ф. Рюс. В опубликованной им в 1809 г. рецензии на работу Г. Эверса «О происхождении Русского государства» четко прослеживается противостояние двух концепций: А.Л. Шлецера и Г. Эверса. Рюс выделяет общий круг источников обоих авторов, приводит интерпретацию основных положений их теорий. Он довольно условно указывает на три принципиальные проблемы в разрешении вопроса о происхождении Русского государства: первый - о варягах, второй - о Рюрике (т.е. о происхождении имен первых русских князей вообще), третий - о русах. Отмечая начитанность и глубокие познания Г. Эверса в древнерусской истории, Ф. Рюс, вслед за Х.А. Шлецером, крайне критически отозвался о его хазарской теории [6].
Одним из первых с положительной рецензией на научные изыскания Г. Эверса выступил профессор теологии и известный ориенталист И.С. Фатер [7].
В.И. Шевцов сообщает об издании рижского еженедельника «Inlandische Butter», в котором помещена статья на еще не опубликованную «Историю руссов» Эверса. Автор статьи отметил, что Г. Эверс, «осмелившийся противопоставить свое мнение мнению Шлецера» изобразил гражданское состояние «при описании законодательств и управлений государства, развития ремесел, искусства и наук» [1, с. 32].
Исследователи исторической библиографии Эстонии и Латвии К.Э. Напьерский и Э.А. Винкельман указали на статьи и брошюры Эверса, появившиеся в разгар полемики по аграрной реформе в Прибалтике и их влияние на общественное мнение прибалтийских провинций Российской империи [8].
С 1809-1810 гг. Эверс - профессор кафедры географии, истории и статистики России историко-филологического факультета Дерптского университета. Он читал общие курсы по древней и новой русской истории, а также курсы по государственному устройству, статистике и топографии Российской империи, по истории государств Западной Европы (от падения Римской империи до Французской революции 1789), по статистике и государственному устройству Англии и Франции. В 1811 г. он был избран деканом историко-филологического факультета Дерптского института. В период 1813-1814 гг. находился в должности директора дер-птских школ. С 1814 г. Эверс читал курс по истории средних веков в Дерптском университете, с 1816 г. - по новой истории.
В 1818 г. Густава Эверса избрали на должность ректора Дер-птского университета, которую он занимал вплоть до своей смерти в 1830 г.
Параллельно с исполнением должностных обязанностей ректора, Г. Эверс с 1826 г. был профессором юридического факультета по кафедре положительного государственного и народного права, где прочитал курсы положительного государственного права, русского государственного права, политики, европейского народного права и государственного хозяйства.
Профессор теологии и истории церкви Ф. Буш, действительный статский советник, доктор философии, ректор Дерптского университета Э.И. Гаффнер и Ю. Экард высоко оценили административную деятельность Г. Эверса. Особое внимание исследователи уделяют взаимоотношению ректора Эверса с попечителем Дерптского учебного округа К. Ливеном [9].
В 1822-1827 гг. Эверс также осуществлял и обязанности цензора по отношению к выходившим в Дерпте публикациям политического и исторического содержания (с введением в 1826 цензурных комитетов, Эверс был назначен председателем цензурного
