CC BY
39
УДК 84 44+8111
DOI: 10.33184^^^-2021.1.40
СОЙОТСКАЯ ГАСТРОНОМИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА В ТРУДАХ В. И. РАССАДИНА В СОПОСТАВЛЕНИИ С ТЮРКСКИМИ И МОНГОЛЬСКИМИ ЯЗЫКАМИ
© Х. Ч. Алишина1, С. М. Трофимова2, М. Г. Усманова3*
1Тюменский государственный университет Россия, 625003 г. Тюмень, ул. Володарского, 6.
2Калмыцкий государственный университет им. Б. Б. Городовикова Россия, Республика Калмыкия, 359050 г. Элиста, ул. Пушкина, 11.
3Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы
Россия, Республика Башкортостан, 450008 г. Уфа, ул. Октябрьской революции, 3а.
Тел.: +7 (34 7) 272 90 34.
*Email: usmanova.minsylu@mail.ru
В своих работах профессор В. И. Рассадин разрабатывал крупные проблемы монгольского и тюркского языкознания, такие, например, как историческая фонетика бурятского языка, сравнительно-историческая грамматика бурятского языка, этимология бурятского языка, присаянские и нижнеудинский бурятские говоры, тюрко-монгольские исторические языковые связи, влияние тюркских языков на развитие монгольских и влияние монгольских языков на тюркские и др. Свои исследования он строил на широком сравнительном материале из современных, средневековых и древних монгольских и тюркских языков.
В статье впервые анализируется гастрономическая лексика сойотов, собранная известным ученым В. И. Рассадиным в полевых условиях и опубликованная в двух словарях. Выявлены особенности взаимодействия тюркских и монгольских языков, прослеживаются лексические параллели названий мясных и молочных продуктов, делается вывод о заимствованиях в этих тематических группах.
Ключевые слова: В. И. Рассадин, сойотский, бурятский, тофаларский, калмыцкий, башкирский, татарский языки, мясо, молоко, мясные, молочные продукты.
Будучи монголоведом и тюркологом, за более чем полвека Валентин Иванович посетил и обследовал почти все места, где живут монголоязычные народы: жил в Бурятии и «лично наблюдал бурятский язык с его диалектами и говорами, неоднократно бывал в Монголии, где работал переводчиком с монгольского языка и даже немного преподавал на монгольском языке, во Внутренней Монголии Китая изучал язык восточных монголов, баргу-тов и дагуров, в Туве в районе Тере-холя и Эрзина изучал монгольский язык, который используют местные тувинцы в общении между собой, в Киргизии в окрестностях Пржевальска изучал язык сарт-калмыков, в течение последних десяти лет, работая в Калмыцком госуниверситете, непосредственно наблюдал калмыцкий язык и его говоры» [16, с. 3].
В своих работах профессор В. И. Рассадин разрабатывал крупные проблемы монгольского и тюркского языкознания, такие, например, как историческая фонетика бурятского языка, сравнительно-историческая грамматика бурятского языка, этимология бурятского языка, присаянские и нижне-удинский бурятские говоры, тюрко-монгольские исторические языковые связи, влияние тюркских языков на развитие монгольских и влияние монгольских языков на тюркские и др. Свои исследования он строил на широком сравнительном материале из современных, средневековых и древних монгольских и тюркских языков.
Тюркские и монгольские языки являются наиболее близкими ветвями алтайской языковой семьи. Их структуры, фонетика и морфология, лексический фонд близки друг к другу и имеют ряд общих черт. Общие элементы между тюркскими и монгольским языками можно рассматривать как возникшие в два различных периода.
Первый из них - это подобие и общность, которые прослеживаются раньше периода возникновения монгольского, древнетюрсккого и пра-тюркского языков, т.е. в период алтайской языковой общности. Второй слой - это общие элементы, возникшие в результате экспансии монголов в XIII в., когда они захватили территории от Средней Азии до Анатолии. Политическое господство монголов в районах, заселенных тюркскими племенами, и последовавший затем период ассимиляции стали причиной взаимных заимствований между обоими языками.
Известный финский тюрколог Юха Янхунен, приехавший в 2019 г. из Хельсинки в Элисту на III Международную научную конференцию «Ак -туальные проблемы монголоведных и алтаисти-ческих исследований», посвященную 80-летию со дня рождения академика РАЕН, доктора филологических наук, профессора Валентина Ивановича Рассадина, отметил: «важно сохранить не только саму языковую семью, но ее внутреннее разнообразие. В современном мире, к сожалению, разнообразие исчезает во всех областях жизни». В
этом контексте нельзя не вспомнить важнейшую роль и бесценные труды Валентина Ивановича Рассадина. Он очень рано понял, как важно срочно документировать исчезающее языковое наследие таких маленьких коренных народностей, как тофа-лары (в Прибайкалье) и «тухалары» (уйгурские урянхайцы в Прихубсугулье), сойоты (в Бурятии). Валентин Иванович очень много сделал также в области изучения более крупных, но уже явно угрожаемых языков, а именно бурятского и калмыцкого. В последние годы жизни Валентин Иванович пытался показать, что процесс исчезновения языка можно приостановить и исчезающий язык можно даже в какой-то мере «реконструировать». Его проект по сойотскому языку можно считать одной из первых попыток оживить исчезающий язык и вернуть его потомкам бывших носителей.
Сойотский язык - один из тюркских языков саянской подгруппы. Вместе с близкородственными ему языками - тофаларским в России, уйгу-ро-цаатанским и уйгуро-урянхайским в Монголии -он входит в таежный ареал этой подгруппы. Ее степной ареал образуют тувинский язык России, язык кек-мончаков Монголии и Китая, язык тувинцев сомона Цэнгэл Монголии. В настоящее время сойоты, носители сойотского языка, живут в Окин-ском районе Республики Бурятия на территории бассейна верхнего течения реки Оки и его высокогорной части. Еще до 1930-х гг. они обитали в местности Ильчир на водораздельном хребте между верховьями рек Иркут и Ока, занимаясь разведением домашних северных оленей и охотой, основным жилищем был чум. Вместе со своими оленями они осуществляли перекочевки по горной тайге. Сойоты, перекочевав в пределы Бурятии, более 400 лет находятся в непосредственном контакте с бурятами. Брачные связи с бурятами привели к сильному «обурячиванию» сойотов. Всего в сойотском языке В. И. Рассадин выявил более 800 монголо-бурятских слов.
Пища является одним из древнейших элементов материальной культуры народа. В названиях пищи находят свое отражение социально-экономические условия, характер занятия населения. Поэтому пища и представляет собой интерес не только как историко-этнографический источник, но и как лингвистический. Анализ лексики пищи, в частности мясной и молочной, может дать интересный материал для выяснения этногенетических вопросов.
Изучение сойотской лексики в сравнении с лексикой монгольских и других тюркских языков, в частности с татарским, башкирским языками, никем не проводилось. Мы впервые обратились к этой теме.
Цель нашей работы - комплексное междисциплинарное исследование и описание лексики традиционной материальной культуры тюркских и
монгольских языков на примере лексико-семан-тической группы «мясная и молочная пища» в сравнительно-историческом аспекте. Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:
- определить состав лексики понятийной сферы «мясо», «молоко» и описать на материале тюркских и монгольских языков;
- представить лексико-семантическую характеристику терминов, входящих в данную группу, в сравнении с другими тюркскими и монгольскими языками;
- выявить лексические параллели в сойотском, бурятском, монгольском, татарском, башкирском языках на материале названий мясной, молочной пищи;
- рассмотреть структурно-семантические свойства анализируемых лексических единиц в тюркских и монгольских языках в сравнительном аспекте;
- проследить историю становления и динамику развития лексико-тематической группы в тюркских и монгольских языках;
- дать интерпретацию лингвистических наблюдений на основе анализа этнографических сведений о культуре, быте, народных традициях.
Материалом для написания данной статьи послужили опубликованные труды В. И. Рассадина, картотека из 70 сойотских лексических единиц, извлеченных из монографии «Язык сойотов Бурятии», Картинного словаря сойотского языка и других работ В. И. Рассадина. Авторы исследования являются носителями татарского, башкирского, калмыцкого языков.
1. Лексико-семантическая группа «Мясо и мясные блюда»
Мясо в сойотском языке обозначается, как и во многих тюркских языках, словом - «эът», в бурятском языке «мяхан», в татарском, башкирском - «ит», в вагайском говоре сибирских татар встречается «махан» в значении «мясо для калыма». В татарском языке есть конкретные наименования ат ите «конина», сыйыр ите «говядина», сарыц ите «баранина» и т.п. Слово ит встречается в составе словосочетания цорбан ите «жертвенное мясо».
У тюркских и монгольских народов в пищу обычно шло добытое на охоте мясо (вареное и жареное), кровь (изредка в сыром, но чаще в вареном виде), внутренности (сырые, вареные, жареные). Принцип приготовления мясных угощений был один: мясо варили в подсоленной воде в котле, разрезав на большие (бухэлеэр - бур.) или на более мелкие куски.
В башкирском языке существуют конкретные названия мяса, в частности, йылкы ите «конина»; тай ите «жеребятина»; hыйыр ите «говядина»; кэзэ ите козлятина; ш? ите «гусятина»; куркэ ите «индейка»; тсош ите «дичь»; тауыж ите «куриное мясо, курятина»; вйрж ите «утятина»; сусш ите
«свинина»; hарык ите «баранина»; айыу ите «медвежатина»; боланите «лосиное мясо»; бырау ите «телячье мясо, телятина».
Различают hимер ит, майлы ит «жирное мясо» и куг ит (^к ит), ^к яшык, яшык ит «очень постное мясо»; йылы ит «парное мясо»; йэш ит «свежее мясо»; каклаган ит «вяленое мясо»; кара ит «постное мясо»; тYш ите «грудинка»; ы(лаган ит «копченое мясо»; hум ит «огузок, мякоть»; торло ит «солонина» и др.
Все известные способы жарить и запекать мясо восходят к доскотоводческому, охотничьему типу хозяйства лесостепной зоны. Особенно вкусными были шашлык из мяса «шиштээн эът» (сойот.), «шородо шара/кш мяхан» (бур.), а также печень. В сойотском языке «печень» - «баар», «шиштээн баар» - запеченная печень, в бурятском языке «эльгэн», «жэгнэhэн эльгэн» - запеченная печень; в татарском - «бавыр», в башкирском -«бауыр».
К числу любимых кушаний относился жир: Yс (сойот.), то^н, хоргон (бур.) жир жидкий, масло растительное; ^ргын (сойот.), хоргон (бур.) жир на поверхности бульона; далан (бур.) - конский жир; цазы (сойот.), арьбан (бур.) брюшной жир лошади, толщиной в четыре пальца, уъша цаа (сойот.) слой сала на крупе оленя, изюбра; гадар - спинной жир, толщиной в два пальца, твердый; дотор - нутряной жир, его у лошади много, им заполняли кишки, которые затем отваривали; шошца цаа (сойот.), гахайн ввхэн (бур.) свиное сало, шпиг; чаг~цаг (сойот.), ввхэн (бур.) твердый жир, сало.
Сало и твердый жир употреблялись в пищу в поджаренном виде, как у башкир, например, ^гр-рык-шкварки с вариантами сырык (демск.); Ыгрык Ныкык (Аргаяш и Кунашак. р-ны Челябин. обл.), ^грык, 1и>гррык, hыргырсык(айск. и кызыл. басс.), от глагола ^гр - «жарить, плавить». В других тюркских языках, в частности в караимском, это название соответствует сызгыр - «плавить, расплавить, топить», в казахском шыжык «шкварки»; майгурэ - похлебка со шкварками у башкир-гай-нинцев.
Сойоты, тофалары, буряты и другие охотничьи народы Сибири очень ценили медвежий жир за его питательные и целебные свойства. В связи с этим уместно обратиться к работе В. И. Рассадина «О культе медведя».
В процессе занятий лексикой тофаларского языка внимание В. И. Рассадина привлек любопытный факт, весьма редкий для тюркских языков. «В тофаларском языке не оказалось общетюркского названия для медведя - адыг, которое мы находим у тувинцев - самых близких тофаларам тюрков. Тув. адыг «медведь» в соответствующих фонетических оформлениях имеется почти у всех тюрков, например, др.-тюрк. айъу, хак. (диал.) азыг, алт.
айу, каз. аю, кирг. аюу, туркм. айы, турецк. айы, уйг. ейик, тат. аю, башк. айыу, кумык. аюв» [13].
Сойоты, как и тофалары, для общего названия медведя используют термин «иресац». «В тофа-ларском языке оказалась масса специфических и иносказательных слов для названия самца и самки медведя, например: иресац - общее название медведя, букв. «зверь-предок», ире «прадед» - о самце медведя, энэ «прабабка» - о самке медведя, wbpheu «самец медведя и соболя», ээш «самка медведя и соболя», чер вглуг ац «зверь с земляным домом», чоорhанныг ац «зверь с меховым одеялом», нецес сыстъщтыгац «зверь с мховой подушкой», цу-зуцтаар ац «шишкующий зверь», цаттаар ац «зверь, собирающий ягоды», цара дуктуг ац «зверь с черной шерстью» [13]. Сибирские татары, находясь в лесу, если речь идет о медведе, говорят «па-бай» (дедушка). Медвежатники у них в притаежных деревнях пользуются особым уважением. Медвежье сало - «аюныц майы» - дорогое лекарство, а шкура медведя «аюныц тиресе» - законный трофей.
Медвежий жир в сойотском и бурятском языках обозначался терминами: иресац цаа (сойот.), баабгайн mohoH (бур.), олыт цаа (сойот.) слой сала на крупе медведя; врhэ цаа (сойот.) слой сала на холке медведя; дон цаа (сойот.) слой сала на спине медведя.
Мясо и мясные продукты у тюркских и монгольских народов употребляли и в виде колбасы. Разновидностей колбас, известных разным группам бурят, калмыков, монголов, сойотов, тофаларов очень много. Так, в «калмыцком языке, например, колбаса называется „чиксн махн", „геслсн махН', в дословном переводе - кишки, набитые мясом. Калмыки делали колбасы из крови „цусн" только что зарезанной овцы с добавлением молока «усн». Такую кровяную колбасу ели в свежем виде» [1, с. 102].
Колбаса в сойотском языке <^ыйма», в бурятском языке «хиимэ, эреэлжэ, хошхоног» -сваренная прямая кишка, вывернутая жиром внутрь и начиненная мясом. В башкирском языке сваренные с мясом сырокопченые или вяленые конские колбасы называются кары, а вывернутая жиром вовнутрь прямая кишка - карта. Их раскладывали кусками по чашам вместе с мясом. В башкирском языке тултырма - домашняя колбаса из ливера (в некоротых районах добавляют и крупу); в говорах: тутырмыш/тултырмыш/тутырмыс (южн. диал.), тутырмыш (средн.), тутырма (кызыл.), тыжык (восточн. башкиры). Они образованы от глагольного корня тултырыу «заполнять» и аффикса -мыш/-мыс и -ма.
У бурят для изготовления колбасы «баранья или говяжья толстая кишка выворачивается наизнанку, покрывающий ее снаружи слой жира становится начинкой: после варки получается колбаса с белой жировой начинкой (сагаанмяхан, хошхоног)» [13, с. 23].
Интересны и своеобразны названия и других продуктов питания в башкирском языке: йурмэ -приготовленное путем переплетения тонких кишок с тонко нарезанной брюшиной и салом (ср. jorgamac - др.-тюрк. «кушанье, разновидность колбасы, приготовленной из мелких кусков требухи», С\рме чув. «колбаса из потрохов, ливерная колбаса», (YPeMe - чув. диал. «ливер, потроха, внутренности», йогрме - ног. «ливерная колбаса (домашнего приготовления)», жергом - кир. «кушанье из легких и желудка, разрезанных полосками и переплетенных кишками»). Слово тюркского происхождения, образовано от корня глагола jorga= - др.-тюрк. «обертывать, заворачивать, наматывать». В башкирском языке это слово сохранилось в пословице «Йврвгэн аяшш йурмэ элэгэ», примерно соответствует русскому изречению «Кто ищет (ходит), тот найдет».
Вяленое и сильно прожаренное мясо хранилось хорошо. Вяленое мясо в башкирском языке и его говорах шашланган ит (в говорах имеет соответствия: каксы (гайнин.), кипкэн ит, шаш-лаган ит, шаштаган ит,шагит, шагыт), шашлаган ша$ (вяленый гусь) также было повсеместно распространено и является продуктом, заготавливаемым впрок. Тонко нарезанные пласты мяса пересыпают солью и оставляют на несколько дней под прессом, затем вывешивают его на прохладное, слегка обветриваемое место под навесом. Высушенное мясо использовали для приготовления супов.
В башкирском языке название hep имеет значение «вяленое мясо». Однако по словам информатора Сафиуллы Исянова, данный продукт отличается от шашланган ит особенностями вяления. Во-первых, он готовится только из конины, во-вторых, hep - мясо, которое вялится в течение шес-ти-семи лет. Такое мясо не варилось, а употреблялось как холодная закуска к кумысу. Оно считалось большим деликатесом. Пример из полевых записей: hep$e бешермэй ашаганнар, аны кем йетте шуга биг ашатмаганнар. Аны йыллап йете йылгы hep ашатты тип тубэhе куккэ тейгэн (hep ели в сыром виде, им не угощали кого попало. Удостоенный угощения hep семилетнего вяления бывал очень довольный) (Баймакский р-н РБ, д. Юмашево, информатор Сафиулла Исянов, 1982 г.). [18, с. 15].
hep имеет варианты hep ит ферит), hepheгэн ит «вяленое мясо», распространено в Аргаяшском районе Челябинской области и бассейне рек Кызыл и Сакмара Республики Башкортостан. hep имеет семантику «вялиться». Ср. лит.: hephey «тухнуть».
В некоторых районах горной Башкирии и в Зауралье соленые куски мяса раскладывали на помосте (ылаш) над очагом и получали копченое мясо - ырганган ит, то(ташит - копченое мясо.
У сойотов изысканным лакомством считались губы и язык оленя. Излюбленные мясные кушанья
готовили из внутренностей животных, которые у калмыков назывались «дотр», у сибирских татар «царын». К таким блюдам относятся зуркн (калм.) йврэк (тат.) сердце; бввр (калм.) пвйвр (сиб.тат.) почки; элькн (калм.) павыр (сиб.тат.) печень; оошк (калм.) упкэ (тат.) легкие.
Сибирские татары из сердца, почек, легких и кишок - царыннан - делают фарш для начинки к пирожкам - пэрэмец. В башкирском языке шур$ак -1) кушанье из жареной печени, почек, сердца, легких животного; 2) жаркое из мяса; курлак, курзак (гов.). Образовано от слова кур «жарить».
Павыр (печень) сибирские татары отваривали в день забоя лошади или крупного рогатого скота, излишки делили, раздавали родственникам. Голову и внутренности обычно забирает забойщик скота, а шкуру - тире - сдают заготовителю.
2. Лексико-семантическая группа «Молоко и молочные продукты»
Важным компонентом питания тюркских и монгольских народов являются молочные продукты. Исходным сырьем для молочных продуктов является цельное молоко: суу (монг.), усн (калм.), hyн (бур.), суу, суун, укэн (бурятские говоры), 8йп (старописьменный монг.)
В словаре сойотского языка содержится десять лексических единиц данной группы: ааршы (бур. аарсан, арса) - род творога, получаемого посредством кипячения кислого молока; кушанье, приготовленное путем варки арсы в бульоне или кипятке); хой ааршысы - арса из овечьего молока. Аарюул (бур. айрhан, айруул, аарюул (окин.) - особый вид сушеного творога из гущи, остающейся после перегонки молочной водки). Пыъштац (биhалаг (окин.), бяhалаг (окин.) домашний сыр. Сарыг цаг (шара то^н) топленое сливочное масло. Сут (hYн, Yhэн, суу (окин.) молоко, сут узи сливки. Уурац (уураг) молозиво, первое молоко. hврэмэ ^сыгы, Yрмэн) слой сливок на молоке, Чввhэй (зеехэй) сливки, сметана.
Все молочные продукты в монгольском языке носят обобщенное название цагаан идээ «белая пища». Приведем такие слова, как суутэй цай в противоположность черному чаю (хар цай), айраг (гууний айраг) или цэгээ, иногда всвг, эсээг, врвм, шар (шар - «белый»: у сибирских татар сохранилось в глаголе «шарлау» (белить печь), в микротопонимике - Уразай шар, Йома шар, Кортка шар и т.д) тос, цвцгий, тараг, ээдэм, ээдмэг, ээдсен суу, шар ус, хурууд, бяслаг (на юго-востоке Монголии это бушилаг, на севере - бясалага, на западе - башилаг, бишилаг, у дархатов - бислэг), вврвм, дуурмаг, айраг, саалийн архи, малын архи, айргиин архи, монгол архи, нэрмэл архи, шимийн архи, эх хврвнгв, ваар бутан, модон тврх, хоног. В западной части Монголии - архад, цагаан тос, айргиин тос, вагаа, либо боз, бозмог, ээрмэг (называемая также ээрэм, ээр), цагаа, арц, шар ус, аарц, ааурул (у дархатов он называется айрюул, у
баргутов - айруул, в Ордосе - цврвм или врмвг), ээдмэг, хоормог (на юго-западе Монголии -холимог, северо-западе - хойрмог), шалхмаг, ций-дем, хирам [1, с. 69].
Молочные продукты в некоторых говорах татарского языка тоже обозначаются термином ац («белый»). В этом значении слово ац встречается и в других тюркских языках: в башкирском, казахском, карачаево-балкарском, киргизском, туркменском, в говорах узбекского языка. Ср. также тув. акчем «молочная пища».
Остановимся на понятии «молозиво», «пенки» в тюркских (татарском, башкирском), монгольских (калмыцком, бурятском) языках, памятуя о том, что, по замечанию В. И. Рассадина, «монгольские народы не во всем одинаково перерабатывают молоко и не совсем одинаковые продукты получают в результате этой переработки. Молозиво - это густая жидкость кремового или желтого цвета в х.-монг. уураг, бур. уураг, калм. уург - это молоко, которое выделяется из молочных желез коровы сразу же после отела. Большое разнообразие названий способов приготовления блюд из молозива находим у халха-монголов. Так, например, уураг от первой дойки коровы, кобылицы, овцы, козы и верблюдицы называется х. -монг. бвсгвмвл уураг. Бвсгвмвл уураг смешивают с водой, добавляют туда немного соли и варят в котле, этот метод варки называется уураг бвксвх, что означает варить молозиво или приготовление пищи из молозива» [15, с. 61].
«Для приготовления врвм (пенки) современные халха-монголы наливают в чугунный котел сырое молоко и варят его на медленном огне, помешивают, чтобы образовалась обильная пена, потом это варево вместе с котлом убирают до следующего дня. Остывшая пена будет иметь форму круглой лепешки, которую осторожно достают из котла на плоский предмет.
Халха-монголы с врвм (пенки) готовят разнообразные лакомства: жигдтэй врвм - пенки с ягодой лоха узколистного. Чацарганатай врвм - пенки с облепихой: свежие пенки смешать с облепихой или с облепиховым пюре, добавить сахарный песок по вкусу. Мэхээр хавчсан врвм - пенки, фаршированные гречихой - горцем животворящим: молоко с измельченной гречихой кипятить до образования пены и эту пену нафаршировать вареной гречихой. Также пенки фаршируют терновой ягодой, такой продукт называют YYргэнэ (буургэнэ) хавчсан врвм -пенки, фаршированные терновой ягодой» [1, с. 71].
Обратимся к тюркским языкам. Сибирские татары данное блюдо называют ыуыс. Исследователь-диалектолог Т. Хайрутдинова, изучившая терминологию пищи, анализирует ее на примере татарских говоров. Молоко, получаемое в первые две-три дойки после отела коровы, в татарском литературном языке и в большинстве его говоров известно под названием угыз, угыз свте «молозиво».
В темниковском, лямбирском, Хвалынском, кузнееком, касимовском говорах отмечены еще варианты ывыз, ывызлы сет, в пермском говоре -увыз эрек, убыз, в тарханском, златоустовском говорах -ywbi3 [19, с. 60].
Кушанье, приготовленное из молозива, или угощение по случаю благополучного отела коровы называлось угыз, угыз ашы.
В мамадышском говоре бытует словосочетание угыз кумэче, которое означает «лепешку, приготовленную из пресного теста на молозиве»: Угыз кумэче пешерэлэр дэ иц беренче цыз балага цаптыралар (мам.).
Слово угыз в тюркских языках встречается в различных фонетических вариантах: башк. ыуы$ , казах. уыз сут, кирг. ууз, карач.-балк. ууз//ырпыс, кум. увуз, азерб. агыыз, узб. огыиз сути, уйг. огуз, хак. ooc, чув. ыра: ене ырри «молозиво», тур. agiz «молозиво», «сливки». Ср. также др.-тюрк. огиз «первое молоко, молозиво».
У глазовских татар, мордвы-каратаев под влиянием финно-угорских языков употребляются заимствованные термины. В глазовском подговоре среднего диалекта первое молоко, молозиво известно под названием шужы: Шужыга камыр чы-латып тэбегый ашамага димли. Ср. удм. чожы, коми. чож: чожйов, общеперм. «молозиво». Молозиво варили в котле или в горшках, ставили в печь. Получалось густое кушанье вроде яичницы. В кам-ско-устьинском говоре оно называлось калща, угыз калщасы «творог из молозива». Слово калжа в говоре мордвы-каратаев, а также в составе словосочетания щоморца цалщасы в камско-устьинском говоре обозначает «яичницу на молоке, омлет». В татарском литературном языке и в говорах калща употребляется для передачи понятия «кусок мяса».
Аналогично приготовленное кушанье из молозива у мордвы-каратаев называется пытыршан: Ывыз сетен пытыршан пешерэбез, щоморца цалщасы кебек була [19, с. 103].
Все молочные продукты, производившиеся в монгольском и бурятском кочевом хозяйстве, делятся на две основные группы: скоропортящиеся и долгохранящиеся. К первым относятся сусгээ (сливки), урмэ (пенки), тараг (простокваша), хуру-уд (пресный сыр) и безалкогольные молочные напитки. Они шли в пищу по мере их изготовления.
Монгольские и тюркские народы из молока (башк. hern) получают различные продукты, например, каймак «сметану», из сметаны получают май «масло», эремсек «творог, варенец», штык «катык», корот «курут». Из кобыльего молока делают кымы? «кумыс», из катыка - айран «айран».
heт «молоко» в башкирском языке. Разновидности молока и их названия: ыуы? heт «молозиво» (две-три дойки после отела коровы: с этим молоком обязательно пекли блины и угощали
детей и соседей); яцы hауган heт «парное молоко», яцы heт «свежее молоко»; бешкэн heT «1. кипяченое молоко; 2. топленое молоко»; эсегэн heт «прокисшее молоко», heт »(п» «сливки»; пропущенное молоко - обрат - в башкирских говорах имеет следующие варианты: абрат (арг. гов.), абырат (караид.) сипарат heтe, айыртшан heт, абрат, машина heтe (ай-юрюз. басс.), тартылган heт (кызыл., тук-суран. гов.), KYкheт (средн.), шыйыш heт (сакм.); молоко высокой жирности называется epnene (»т (демск. гов.), ауырса (иргиз. гов.) «подсоленное кислое молоко, заготовленное на зиму»; heрмeш (миасс. басс.) «отжатое кислое молоко (наподобие сырковой массы)», шекэрэ «пленка на кипяченом молоке», в говорах зафиксированы и другие названия: йары (сев.-зап.гов.), e(пe, шймагы (айск. гов.); эрем-ектэлеY (вост.д.), эpемектэнеY (кизил., айск.) -свертываться (о молоке).
Май «масло». Масло в башкирском и некоторых тюркских языках обозначается словом май. По мнению С. Г. Сабирьяновой, слово май, по всей вероятности, является новообразованным, так как оно отсутствует в языке древнетюркских письменных памятников. Вместо него употреблялось слово йаг «масло, жир», которое сохранилось в большинстве современных тюркских языков, в т. ч. в форме наг. В башкирском языке корень йаг- сохранился лишь в производных словах йаг-ыу «намазывать», т.е. «намасливать»; йсгыныс, йагынты, йсгынды, йогсныс, йогос «мазок масла или сметаны» [18, с. 21].
Сливочное масло башкиры называют май и аш май. В гайнинском говоре сливочное масло называют айран шай. Кроме того, есть щбекмай «сливочное масло особого приготовления: сметана смешивается с кислым молоком и сбивается в кадушке», другое название гeбe майы (демск.), hаpы май «топленое масло», тор?о май, TO^aFaH май «соленое топленое масло», башмашмай/ башмаш майы (нугуш. басс.) «масло от повторного топления первичной накипи сливочного масла»; май майы «масло месяца май», дауа майы (сакм.) «букв. лечебное масло, сливочное масло, изготовленное в мае месяце», шурпы майы (кызыл., средн.) «сливочное масло осеннего периода»; йомарраш май, hупалак май (ай-юрюз. басс.) «кусковое масло весом в 400 г», другое название бергараш май (вес бер шсрсш это и есть 400 гр.); годовалое топленое масло называется арау май; тосмай (тук-суран. басс.) «1. сливочное масло; 2. топленое масло (нсакм. басс.)». В монгольском языке тос имеет значение «масло».
Корот «курут» распространен во всех районах, где живут башкиры. Корот сушат на хранение, употребляют и в свежем виде. Виды курута и их названия: шырыл шорот «красный курут»; аш корот «белый курут», туц корот «замороженное кислое молоко»; ауырса (иргиз.) «жидкий под-
соленный курут (заготавливается на зиму)», койтмак (миасск.) «разжиженный курут» и др.
Пища, приготовленная из свежего курута, сметаны или молока называется куйылтмак (кызыл. гов.). В говорах она имеет следующие варианты: куйылтмак (кызыл. гов.), куйыртмак, койортмак, куйынтмак, ойтмак (миасс. гов.), куйыртмак (иргиз, басс.).
Название корот встречается и в других языках. Например, в монгольском языке хурут употребляется для обозначения аналогичного продукта, в древне-тюркском qurut «сыр», в ногайском югъурт «кислое молоко», къурт «сыр» и т.д.
Изучение наименований тематической группы молочных продуктов, имеющихся в башкирском языке и в его говорах, показывает древность данного слоя лексики. В ней обнаруживается много общего с другими тюркскими и монгольскими языками. Некоторая часть слов, обозначающих молочные продукты и напитки, сохранилась в древнетюрк-ских памятниках: ср. др. тюрк. qurut «сыр», башк. корот; др. тюрк, suzma, башк. hepms; др. тюрк, qimiz, башк. кымыр, др. тюрк, airan, башк. айран, эйрэн; др. тюрк, sar- qindi «капающая», башк. hаркынды и т.д.
Тысячелетия обитания на смежных территориях и постоянные контакты монгольских этносов с тюркскими обусловили взаимодействие их языков. Монгольские языки еще в древнее время испытали сильное влияние тюркских языков. Если мы вспомним, что булгаро-тюркские племена ушли с хуннами на запад из Центральной Азии в начале 1-го тысячелетия, то получим более четкое представление о древности тюркского влияния на монгольские языки. С той, и даже более ранней эпохи, в монгольские языки вошла развитая тюркская животноводческая терминология, связанная с разведением и хозяйственным использованием коров, овец, коз, верблюдов. Поэтому общемонгольские термины унеэн «корова», ухэр «бык», хонин «овца», хуса «баран», ямаан «коза», тэмээн «верблюд» считаются тюркизмами. К этой группе примыкают слова, обозначающие наименования мясной пищи. При анализе гастрономической лексики нам удалось выявить тюрко-монгольские соответствия. Бурятское слово «хиимэ» (сваренная прямая кишка, вывернутая жиром внутрь и начиненная мясом), скорее всего, заимствовано из сойотского <^ыйма» в аналогичном значении. Изучение наименований мясных и молочных продуктов, имеющихся в тюркских и монгольских языках, показывает древность слов данных тематических групп. Некоторая часть слов, обозначающих молочные продукты и напитки, сохранилась в древне-тюркских памятниках: ср. др. тюрк. qurut «сыр», башк. корот; др. тюрк, suzma, башк. hepms; др. тюрк, qimiz, башк. кымыр, др. тюрк, airan, башк. айран, эйрэн; др. тюрк, sar- qindi «капающая», башк. hаркынды и т.д. Лексемы «сердце», «почки»
в калмыцком зYркн, бввр имеют параллели в татарском - йврэк, пвйвр, в башкирском - йврэк, бвйвр. Безусловно, сравнительно-сопоставительное исследование названий других тематических групп гастрономической лексики в данных языках даст новые результаты, и оно будет продолжено.
Исследование выполнено при финансовой поддержке внутривузовского гранта №1095 «Сложение пласта материальной лексики в тюркских и монгольских языках».
ЛИТЕРАТУРА
1. Бальжинимаева Б. Д. Сложение пласта традиционной бытовой лексики монгольских языков (на примере халха-монг., бурят. и калмыц. яз.): сравнительно-исторический аспект / под ред. С. М. Трофимовой. Элиста: изд-во Калм ун-та, 2019. 168 с.
2. БРС - Башкирско-русский словарь / отв. ред. З. Г. Урак-син. М.: Русский язык, 1996. 884 с.
3. ДСБЯ - Диалектологический словарь башкирского языка (Баш-корт теленен диалекттары 1гузлеге). Уфа: Китап, 2002. 430 с.
4. Ишбердин Э. Ф. Историческое развитие лексики башкирского языка. М., 1986. 151 с.
5. Максютова Н. Х. Восточный диалект башкирского языка: в сравнительно-историческом освещении. М., 1976. 292 с.
6. Мигранова Э. В. Традиционная пища, обрядовые трапезы, хозяйство, утварь башкир. Иллюстр. башкирско-русский терминолог. словарь. Уфа, 2010. 180 с.
7. Миржанова С. Ф. Южный диалект башкирского языка. М.: Наука, 1979. 272 с.
8. Миржанова С. Ф. Северо-западный диалект башкирского языка. Формирование и современное состояние. Уфа: Китап, 2006. 296 с.
9. Назаров П. К этнографии башкир // Этнографическое обозрение. 1890. №1. С. 164-192.
10. Рассадин В. И. Фонетика и лексика тофаларского языка. Улан-Удэ, 1971. 252 с.
11. Рассадин И. В. Особенности традиционной материальной культуры саянских оленеводов-тофаларов // Этнологические исслед-я: сб. ст. Вып. 1. Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН, 2000. С. 131-148.
12. Рассадин В. И. Язык сойотов Бурятии. Элиста: изд-во Калм. ун-та, 2012. 156 с.
13. Рассадин В. И. О культе медведя у тофаларов // Новые исследования Тувы. Электр. журнал. 2013, №3. URL: https://www.tuva.asia/journal/issue_19/6481-rassadin.html (дата обращения: 23.10.2020).
14. Рассадин В. И. Современный тофаларский язык и его место в системе тюркских языков. Элиста: изд-во Калм. ун-та, 2014. 218 с.
15. Рассадин В. И. Монголоведные исследования: избранное. Ч. 1. Лексикология. Этимология. Диалектология. Элиста: изд-во Калмыцкого ун-та, 2015. 181 с.
16. Рассадин В. И. Монголоведные исследования. Ч. 2. Внешние связи монгольских языков. Элиста: изд-во Калм. унта, 2017. 157 с.
17. Рассадин В. И. Картинный словарь сойотского языка. Улан-Удэ: изд-во ПАО «Республиканская типография», 2019. 168 с.
18. Сабирьянова С. Г. Наименования пищевых продуктов в башкирских говорах. Уфа: Китап им. Зайнаб Биишевой, 2009. 110 с.
19. Хайрутдинова Т. X. Названия пищи в татарском языке. Казань, 1993. 140 с.
20. Щербак А. М. Названия домашних и диких животных в тюркских языках // Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1961. С. 82-172.
Поступила в редакцию 05.12.2020 г.
DOI: 10.33184/bulletin-bsu-2021.1.40
SOYOT GASTRONOMIC VOCABULARY IN THE WORKS OF V. I. RASSADIN IN COMPARISON WITH TURKIC AND MONGOLIAN LANGUAGES
© Kh. Ch. Alishina1, S. M. Trofimova2, M. G. Usmanova3*
1Tyumen State University 6 Volodarsky Street, 625003 Tyumen, Russia.
2Kalmyk State University named after B. B. Gorodovikov 11 Pushkin Street, 359050 Elista, Republic of Kalmykia, Russia.
3Bashkir State Pedagogical University named after M. Akmulla 3a Oktyabrskoi Revolutsii Street, 450008 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (347) 272 90 34.
* Email: usmanova.minsylu@mail.ru
In his works Professor V. I. Rassadin developed major problems of Mongolian and Turkic linguistics, such as historical phonetics of the Buryat language, comparative-historical grammar of the Buryat language, etymology of the Buryat language, cis-Sayan and Nizhneudinsk Buryat dialects, Turkic-Mongolian historical language relations, the influence of Turkic languages on the development of Mongolian and the influence of Mongolian languages on Turkic, etc. His research was based on extensive comparative material from modern, medieval, and ancient Mongolian and Turkic languages. Food is one of the oldest elements of the material culture of the people. Some traditions of the population are particularly evident in it. That is why the gastronomic vocabulary should be considered in an indissoluble connection with the history of the people. By analyzing the food of any nation and the terminology related with it, it is possible to trace the development of human society, the influence of neighboring or even distant peoples with whom they were associated in the faraway past. The names of food reflect the socio-economic conditions and the nature of the population's occupation. Therefore, food is of interest not only as a historical and ethnographic source, but also as a linguistic one. Analysis of the vocabulary of food, in particular, meat and dairy, can provide interesting materials for clarifying ethnogenetic issues. The article analyzes for the first time the gastronomic vocabulary of Soyots collected by the famous scientist V. I. Rassadin in the field and published in two dictionaries. The features of the interaction of the Turkic and Mongolian languages are revealed, lexical parallels in the names of meat and dairy products are traced, and a conclusion is made about borrowings in these thematic groups.
Keywords: V. I. Rassadin, Soyot language, Buryat language, Tofalar language, Kalmyk language, Bashkir language, Tatar language, milk, meat, dairy, food.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Bal'zhinimaeva B. D. Slozhenie plasta traditsionnoi bytovoi leksiki mongol'skikh yazykov (na primere khalkha-mong., buryat. i kalmyts. yaz.): sravnitel'no-istoricheskii aspect [The formation of a layer of traditional everyday vocabulary of Mongol languages (on the example of Mongol, Buryat and Kalmyk languages): comparative historical aspect]. Ed. S. M. Trofimovoi. Elista: izd-vo Kalm unta, 2019.
2. BRS - Bashkirsko-russkii slovar' [Bashkir-Russian dictionary]. Ed. Z. G. Uraksin. Moscow: Russkii yazyk, 1996.
3. DSBYa - Dialektologicheskii slovar' bashkirskogo yazyka (BashKort telenes dialekttary hy^lege) [Dialectological dictionary of the Bashkir language]. Ufa: Kitap, 2002.
4. Ishberdin E. F. Istoricheskoe razvitie leksiki bashkirskogo yazyka [Historical development of the vocabulary of the Bashkir language]. Moscow, 1986.
5. Maksyutova N. Kh. Vostochnyi dialekt bashkirskogo yazyka: v sravnitel'no-istoricheskom osveshchenii [Eastern dialect of the Bashkir language: in the comparative-historical light]. Moscow, 1976.
6. Migranova E. V. Traditsionnaya pishcha, obryadovye trapezy, khozyaistvo, utvar' bashkir. Illyustr. bashkirsko-russkii terminolog. slovar' [Traditional food, ritual meals, household, utensils of the Bashkirs. Illustrated Bashkir-Russian terminological dictionary]. Ufa, 2010.
7. Mirzhanova S. F. Yuzhnyi dialekt bashkirskogo yazyka [Southern dialect of the Bashkir language]. Moscow: Nauka, 1979.
8. Mirzhanova S. F. Severo-zapadnyi dialekt bashkirskogo yazyka. Formirovanie i sovremennoe sostoyanie [Northwestern dialect of the Bashkir language. Formation and current state]. Ufa: Kitap, 2006.
9. Nazarov P. Etnograficheskoe obozrenie. 1890. No. 1. Pp. 164-192.
10. Rassadin V. I. Fonetika i leksika tofalarskogo yazyka [Phonetics and vocabulary of the Tofalar language]. Ulan-Ude, 1971.
11. Rassadin I. V. Etnologicheskie issled-ya: sb. st. No. 1. Ulan-Ude: izd-vo BNTs SO RAN, 2000. Pp. 131-148.
12. Rassadin V. I. Yazyk soiotov Buryatii [Soyot language of Buryatia]. Elista: izd-vo Kalm. un-ta, 2012.
13. Rassadin V. I. Novye issledovaniya Tuvy. Elektr. zhurnal. 2013, No. 3. URL: https://www.tuva.asia/journal/issue_19/6481-rassadin.html (data obrashcheniya: 23.10.2020).
14. Rassadin V. I. Sovremennyi tofalarskii yazyk i ego mesto v sisteme tyurkskikh yazykov [Modern Tofalar language and its place in the system of Turkic languages]. Elista: izd-vo Kalm. un-ta, 2014.
15. Rassadin V. I. Mongolovednye issledovaniya: izbrannoe. Pt. 1. Leksikologiya. Etimologiya. Dialektologiya [Mongolian studies: selected works. Pt .1. Lexicology. Etymology. Dialectology]. Elista: izd-vo Kalmytskogo un-ta, 2015.
16. Rassadin V. I. Mongolovednye issledovaniya. Pt. 2. Vneshnie svyazi mongol'skikh yazykov [Mongolian studies. Pt. 2. External ties of Mongolian languages]. Elista: izd-vo Kalm. un-ta, 2017.
17. Rassadin V. I. Kartinnyi slovar' soiot-skogo yazyka [Picture dictionary of the Soyot language]. Ulan-Ude: izd-vo PAO «Respublikanskaya tipografiya», 2019.
18. Sabir'yanova S. G. Naimenovaniya pishchevykh produktov v bashkirskikh govorakh [Names of food products in Bashkir dialects]. Ufa: Kitap im. Zainab Biishevoi, 2009.
19. Khairutdinova T. Kh. Nazvaniya pishchi v tatarskom yazyke [Food names in the Tatar language]. Kazan', 1993.
20. Shcherbak A. M. Istoricheskoe razvitie leksiki tyurkskikh yazykov. Moscow, 1961. Pp. 82-172.
Received 05.12.2020.
