CC BY
26
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ РЫНКА ТРУДА
о ш ее о
о о ш
Ll_
о <
ее
www.hjournal.ru DOI: 10.17835/2078-5429.2021.12.1.006-022
СОВРЕМЕННЫЙ КРИЗИС И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА НЕФОРМАЛЬНУЮ ЗАНЯТОСТЬ В РОССИИ
НУРЕЕВ РУСТЕМ МАХМУТОВИЧ,
Финансовый университет при Правительстве РФ, Институт экономики РАН, г. Москва, Россия, email: nureev50@gmail.com;
АХМАДЕЕВ ДЕНИС РАШИДОВИЧ,
Финансовый университета при Правительстве РФ,
г. Москва, Россия, email: akhmadeevdenis@mail.ru
■н
^ Статья посвящена анализу природы современного кризиса, характеристике его
041 особенностей и влиянию на неформальную занятость. Сокращение доходов населения oi во время кризиса и политика самоизоляции способствовали на первых порах сокращению - спроса на услуги неформального сектора. Однако по мере ослабления ограничительных 'н мер ситуация изменилась. Неформальная занятость давно изучается в экономической (О литературе, однако влияние циклических колебаний на нее трактуется неоднозначно. Для ф того чтобы показать особенности влияния современного кризиса, авторы анализируют ^ неформальную занятость в предшествующий кризису период. С этой целью они изучают i не только динамику численности занятых в неформальном секторе, но и его отраслевую и региональную структуру. Проделанный анализ наглядно продемонстрировал, что неформальный сектор обслуживает различные категории российского населения и структура
о
X
§
т спроса на его услуги у населения с высокими доходами заметно отличается от структуры
^ спроса населения с низкими доходами. Тем не менее, в российской практике многие виды ш формальной и неформальной деятельности тесно переплетены и взаимосвязаны друг с ^ другом. Поскольку современный кризис затронул прежде всего сферу услуг, то именно в этой сфере наблюдался рост неформальной деятельности в конце 2020 - начале 2021 года и эта а. тенденция сохранится в ближайшее время.
Ключевые слова: пандемия; экономический кризис; рынок труда; неформальная
О О
занятость
о © Нуреев Р. М., Ахмадеев Д. Р., 2021
THE CONTEMPORARY CRISIS AND ITS INFLUENCE ON INFORMAL EMPLOYMENT IN RUSSIA
RUSTEM M. NUREEV,
Financial University under the Government of the Russian Federation, Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences,
Moscow, Russia, email: nureev50@gmail.com;
DENIS R. AKHMADEEV,
Financial University under the Government of the Russian Federation,
Moscow, Russia, email: akhmadeevdenis@mail.ru
The article is devoted to the analysis of the nature of the current crisis, the characteristics of its features and the impact on informal employment. The decline in incomes of the population during the
crisis and the policy of self-isolation contributed at first to a reduction in demand for services of the cJ informal sector. However, as the restrictive measures eased, the situation changed. Informal employment
has long been studied in the economic literature, but the impact of cyclicalfluctuations on it is interpreted ^
ambiguously. In order to show the features of the impact of the current crisis, the authors analyze °
informal employment in the period preceding the crisis. To this end, they study not only the dynamics c\j of the number of people employed in the informal sector, but also its sectoral and regional structure.
The analysis has clearly demonstrated that the informal sector serves various categories of the Russian >
population and the structure of demand for its services among the population with high incomes differs % markedly from the structure of demand for the population with low incomes. Nonetheless in Russian
practice, many types of formal and informal activities are closely intertwined and interrelated with each s
other. Since the current crisis has primarily affected the service sector, it is in this area that there is an o
increase in informal activity in late 2020 - early 2021, and this trend will continue in the near future. § Keywords: pandemic; economic crisis; labor market; informal employment
JEL: E20, E26, J46, N34
X
пз ш о
СР <
Вместо введения: короновирус - уникальная пандемия? ^
Эпидемии стары как мир. Они возникли ещё в первобытном обществе в процессе ^
перехода от присваивающего хозяйства к производящему, когда после одомашнивания о
а.
животных связь между человеком и окружающими его животными стала постоянной. с Она имела не только свои плюсы, но и минусы, поскольку увеличивается опасность
передачи от них людям различных заболеваний. ^
Тесный контакт возникших на древнем Востоке цивилизаций приводит к тому, что ь
отдельные инфекционные заболевания, следуя торговыми путями, распространяются ^
на большие территории, приобретая характер пандемий. Возникшая в 430 году до н. ш
э. в Эфиопии инфекция через Египет и Ливию достигла воевавших со Спартой Афин, 0
где погибла почти треть населения некогда цветущего города. Эта пандемия вошла в 2
историю как «Афинская чума». Римская и Византийская империи также пережили ряд 2
страшных пандемий (Антонинова чума II века н. э., Юстинианова чума VI века и др.). о
Средневековая Европа пережила много пандемий, самая страшная из которых — Чёрная смерть — уничтожила в 1346—1353 годах почти половину населения Европы и
около четверти населения земного шара. Россия пережила страшный мор в 1420 году, ^
когда в стране бушевала лёгочная и бубонная чума. ^
Острые вспышки пандемий случались последние столетия с заметной регулярностью: Чёрная оспа 1520 года, чума в Северной Африке 1620 года, Марсельская чума 17201721 года, Калькутская халера 1820-1827 годов, «Испанка» в Европе 1919-1920 годов. Испанским гриппом заразились в этот период в Европе 550 млн человек! «Испанка» унесла за 18 месяцев в 1919-1920 года 100 млн человек, то есть больше, чем 1-я и 2-я мировые войны вместе взятые! С 1980-го года возник и начал распространяться вирус иммунодефицита человека (СПИД), которым уже переболело более 36 млн человек. В 2020-е гг. тоже не стали исключением в истории пандемических заболеваний. Возникший в Китае коронавирус уже распространился по всему земному шару. На 16 января 2021 почти 95 млн человек заразились, а число погибших превысило 2 млн человек1.
Коронавирус обострил болячки, которые были и раньше. В тоже время проблема структурной перестройки вышла на передний план. Резкое сокращение доходов во время кризиса заставило людей более интенсивно использовать накопленные сбережение, а также искать дополнительные источники заработка, с тем чтобы не лишиться привычного уровня доходов. Все это создало широкие предпосылки для активизации традиционных и поисков новых видов неформальной занятости.
1. Природа кризиса и его особенности
сч Главное отличие от обычных циклов Жюглара в том, что современный кризис -
<м это кризис сферы услуг. Обычно основой периодичности промышленных кризисов ^ является обновление основных фондов производства. В настоящее время такой острой необходимости в обновлении основных фондов не было. Главной сфера кризиса стала не ■н сфера производства, а сфера услуг. Кризис охватил авиа- и железнодорожные перевозки,
0 гостиничный, ресторанный и туристический бизнесы, топливные компании, городской транспорт, театры и кинотеатры, фитнесклубы, поликлиники общего профиля, обувную
® и легкую промышленность, производство мебели, парфюмерию, сувенирный бизнес, а ^ также услуги детских центров, бань, парикмахерских, ателье. Оживление захватило на
1 первых порах только производителей масок, ИВЛ и некоторых видов лекарств.
^ Кризис затронул свыше 28 млн российских граждан (из почти 72 млн занятых в
со народном хозяйстве). Не следует забывать, что особенностями российской сферы услуг § является: 1) господство мелкого и среднего предпринимательства, 2) концентрация в
-г
крупных городах, городах-миллионниках и 3) слабая поддержка и защита со стороны
■н
го ш
о. государства. <
ф
.
15 о О
1.1. Краткосрочный период
Следствием современного кризиса является переориентация спроса. Россия, конечно, о. - не Китай, в ней не было остановившихся крупных заводов и предприятий. Как о известно, трёх-четырёхмесячная задержка поставок китайских товаров способствовала " росту предложения со стороны китайских конкурентов. Все началось с медицинских о товаров. Пандемия привела к тому, что более 100 лекарственных средств, традиционно поставляемых из Китая, оказались в западном мире в дефиците. Приостановка производства в ряде других отраслей усугубила эту проблему. Поэтому ряд развитых ее стран решил диверсифицировать свой спрос, не ограничиваясь только Китаем. Первой — стала Япония.
о Не секрет, что за последнее время произошел довольно значительный рост заработной
о платы китайских рабочих. Долгое время Китай был страной с дешевой рабочей силой. ш Еще в 1990 году китайский рабочий получал $150, в 2005 - $2800, в 2015 - $8900, а о в 2020 - $13500. Это означает, что за последние 30 лет заработная плата китайских < рабочих выросла в 90 раз. Такой стремительный рост заработной платы, естественно, сс значительно ухудшил китайские сравнительные преимущества, что стало проявляться
1 См.: https://www.worldometers.info/coronavirus/?
еще до коронавируса. Уже в 2016 году объем производства сократился на 2%. Фактором, препятствующим развитию торговли, стали и американские пошлины на китайские товары, что привело к сокращению китайского экспорта в США в 2019 году на 7%.
Сложившейся ситуацией уже сейчас воспользовались Вьетнам, Мексика и Индия. Вьетнам до сих пор отличается более низкой заработной платой (в 2010-е годы ВВП на душу населения составлял порядка $3000).
Что касается Мексики, то 2/3 американских компаний собираются перевести часть своих инвестиций в эту страну. По оценкам специалистов, это может составлять от $12 до $15 млрд только по китайским направлениям. Реализуется ли это в полной мере, покажет время, однако сам факт свидетельствует о попытке большей диверсификации спроса. И это характерно не только для США. Уже в 2017 году экспорт из Мексики в США составил $320 млрд и, по расчетам специалистов, составит в ближайшие годы 42% от китайского экспорта в США.
Индия в последние годы также показывает высокие темпы роста. Если в 2002 году ВВП на душу населения составлял $470, то в 2020 — $2100. Эта страна может использовать свое сравнительное преимущество прежде всего в сфере сельского хозяйства, так как около половины населения этой страны по-прежнему заняты там. Однако последние годы стремительно развивается сфера мобильной связи. Если в 2014 году производилось 10 млн сотовых телефонов, то в 2019 — уже 150 млн Дневная оплата ^ в сфере производства в Индии равна $5, тогда как в Китае — $28. 041
Это не означает мгновенного передела мира. Однако свидетельствует о том, что ведущая роль Китая в целом ряде производств будет подорвана и в ближайшие 20 лет мир станет более многополярным.
Однако для России характерна другая особенность — к сожалению, мы не умеем быстро перестраиваться. К тому же есть опасность 2-й вспышки коронавируса. Тогда весь 2020 год может уйти на выход из кризиса (Зубаревич, 2020а).
В любом случае произойдёт падение доходов бюджета; как нефтегазовых (в связи с падением цен на нефть) на 1.5 трлн рублей, так и ненефтегазовых (в связи с остановкой ряда производств и сферы услуг в период карантина) на 1.5 трлн рублей (по расчётам Института развития НИУ ВШЭ)2. А если учесть НДФЛ, налоги на прибыль и налоги на малый бизнес, то весь ущерб (по оценке учёных НИУ ВШЭ), будет порядка 8 трлн рублей. При этом весь консолидированный бюджет составляет 19 трлн рублей и бюджет субъектов федерации 13 трлн рублей.
К сожалению, Россия не использует кейнсианскую идею выхода из кризиса. Хотя в настоящее время стимулирование отечественного спроса происходит во многих странах мира.
Как же организовать помощь?
■н
о о с^
• Через безвозмездные субсидии директорам мелких предприятий? Кто их будет о контролировать?! ^
• Через личные счета работников? Кто это организует?! о
• И как потом их отменить, когда к ним уже все привыкли?! <5 Не случайно Н. Зубаревич и А. Навальный говорят о компенсации хотя бы в 20 ^^
тыс. рублей, которая восполнила бы потери от сокращения производства, вынужденной сс безработицы и от будущей инфляции (Зубаревич, 2020а). —
Существует как минимум два варианта решения социальных проблем о
1. Один из них приведёт к дальнейшему углублению разрыва между о полюсом богатства и нищеты. ш
По самым скромным расчётам, в настоящее время в зоне риска оказались 10—15 о млн чел., в том числе — 1.5 млн человек в Москве и 0,6 млн человек в Подмосковье < (Зубаревич, 2020б). |
2 См.: https://dcenter.hse.ru/ ?
■н
Неадекватность провозглашённых Президентом и Правительством экономических мер по выходу из кризиса уже привела к резкому падению популярности Президента и Правительства РФ. Не случайно, что в условиях кризиса местные власти часто пользуются большей поддержкой населения, чем власти федерального уровня.
2. Другой может привести к сокращению разрыва между полюсом богатства и нищеты.
Парадокс заключается в том, что для скорейшего выхода из кризиса в России государство должно создать более широкую базу для расширения свободы и укрепления гражданского общества с тем, чтобы преодолеть опасные тенденции огосударствления российской экономики.
1.2. Долгосрочный период
Здесь также возможны, как минимум, два варианта:
• либо путём сохранения традиционных тенденций развития (инерционный путь);
• либо путём попыток решения проблемы ускорения экономического роста в условиях обострения социальных проблем. Для этого придётся отказаться от
сч ряда прежних принципов. Но способно ли властное и экспертное сообщества
<м предложить что-то новое (и главное добиться воплощения его в жизнь!) — покажет
^ ближайшее время.
2. Неформальная занятость до и во время кризиса 2020-2021 годов
0 На современном этапе во многих странах наблюдается развитие неформальной занятости в экономике. Россия не является исключением.
® Влияние института неформальной занятости на экономику страны до известной
g степени неоднозначно: существуют как позитивные, так и негативные эффекты для
1 каждой заинтересованной стороны. Однако чрезмерно масштабная неформальная g занятость искажает механизмы функционирования рыночной экономики.
m Можно выделить несколько основных концептуальных подходов к анализу
S неформальной экономики и занятости. С позиции неоклассического (структуралистского) подхода феномен неформальной занятости рассматривал В. Токман (Tokman, 1978; 2001; 2007). Неоинституциональный (легалистский) подход предложен перуанцем Эрнандо де Сото (Сото, 1995). Основоположником классически институционального ^ (культурологического) подхода считается Г. Мюрдаль (Myrdal, 1968). Наиболее известными представителями марксистского подхода являются А. Портес и М. Кастельс (Portes, Castells, 1989).
о о с^
о Системное исследование данной проблемы отечественными учеными развернулось
" лишь в постсоветский период. Феномен неформальной занятости с учетом российской о специфики анализировали В.Е. Гимпельсон (Гимпельсон, Зудина, 2011), Р.И. § Капелюшников (Капелюшников, 2012), С.Ю. Барсукова (Барсукова, 2015), Р.М. Нуреев и Д.Р. Ахмадеев (Нуреев, Ахмадеев, 2014, 2019а, 2019б) и др.
В исследованиях Ю.Л. Латова (Латов, 2001), В.В. Радаева (Радаев, 2001), И.Н. Клямкина и Л.М. Тимофеева (Клямкин, Тимофеев, 2000) изучены институты о неформальной экономики, отмечено, что неформальная занятость в её современном о виде образовалась при значительном влиянии советской плановой экономики. Ш Социально-экономическая специфика возникновения неформальной занятости
о в разных секторах экономики, а также в разных регионах отмечены в работах Е.Я. < Варшавской и И.В. Доновой (Варшавская, Донова, 2012), В.Н. Титова (Титов, 2008) и др.
Применение системного подхода к изучению социально-экономических проблем о организации общества, и, в частности, к вопросу неформальных отношений рассмотрены
о ш ее о
в работах О.Э. Бессоновой (Бессонова, 1997), С.Г. Кирдиной (Кирдина, 2014), С.Г. Кордонского (Кордонский, 2006).
Несмотря на наличие большого количества работ по данной тематике, некоторые аспекты неформальной занятости еще недостаточно изучены, в том числе не было предметом специальных исследований и влияние пандемии коронавируса на институт неформальной занятости.
2.1. Место института неформальной занятости в современной экономике России
Согласно данным статистики, в начале XXI века в России рост неформальной занятости происходил параллельно росту ВВП. Данное наблюдение приводит к выводу, которое уже делалось в научной литературе, что этот «теневой» сегмент российской экономики характеризуется не только значительным масштабом, но и специфическими социально-структурными параметрами (Гимпельсон, Зудина, 2011). Наличие крупного сегмента неформально занятых существенно изменяет картину рынка труда и требует выработки системных подходов к его регулированию (которое не сводимо только к созданию условий для вряд ли возможной тотальной легализации «неформалов») (Варшавская, Донова, 2012).
Для понимания масштабов данного явления сошлемся на Росстат: по официальным данным, в 2009—2019 годах в России неформальный сектор давал занятость для 13,4—14,8 млн человек. Это примерно 20% от общего числа занятых в экономике (т.е. неформально трудится каждый 5-й!). Надо также понимать, что официальные оценки масштабы данного явления скорее занижают, чем завышают; у независимых экспертов можно найти еще более высокие показатели (Slonimczyk, 2011; Гимпельсон, Зудина, 2011).
■н см о см
о с
см" ■н
Таблица 1
Численность занятых в неформальном секторе в России
Год 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019
Численность, млн чел. 13,4 11,5 12,9 13,6 14,1 14,4 14,8 15,4 14,3 14,6 14,8
% от общей численности 19,3 16,4 18,2 19,0 19,7 20,1 20,5 21,2 19,8 20,1 20,6
§ т
X
го ш
О ^
<
ь ф
с^
15 о О с^ с
о т
о §
3
о ш ее о
о о ш
о <
Источник: составлено на основе данных (Сайт Федеральной службы государственной
статистики. (http://www.gks.ru/)).
В таблице 1 отражена официальная статистика занятости в российском неформальном секторе за последние 11 лет. Хорошо видно, что в целом, несмотря на некоторые «перепады», величина неформальной занятости стабильно сохраняется на достаточно высоком уровне.
Как видно по таблице 2, большинство неформально занятых работников считают такую занятость основной и единственной. В целом за период увеличение составило чуть более 5% или в абсолютном измерении порядка 1,5 млн чел. При этом стратегия комбинированной занятости в формальном и неформальном секторах экономики утратила популярность. Если в начале исследуемого периода доля придерживавшихся такой стратегии достигала 12,1%, то к концу она опустилась до 6,5%.
По данным Росстата, стратегия занятости исключительно в неформальном секторе является основной во всех видах экономической деятельности. По объективным или субъективным причинам неформалы видят неформальный сектор экономики как основное место работы.
Таблица 2
Занятые в неформальном секторе России по типу занятости, 2009-2019 гг., тыс. чел.
Год Всего Только в неформальном секторе % В формальном и в неформальном секторе %
2009 13382 11737 87,7% 1625 12,1%
2010 11482 10195 88,8% 1288 11,2%
2011 12922 11563 89,5% 1342 10,4%
2012 13600 12296 90,4% 1304 9,6%
2013 14096 12864 91,3% 1214 8,6%
2014 14387 13092 91,0% 1295 9,0%
2015 14827 13545 91,4% 1282 8,6%
2016 15370 13843 90,1% 1527 9,9%
2017 14324 13370 93,3% 954 6,7%
2018 14581 13662 93,7% 920 6,3%
2019 14800 13836 93,5% 964 6,5%
■н см о см
Источник: составлено на основе данных (Сайт Федеральной службы государственной
статистики. (http://www.gks.ru/)).
СМ
■н
Таблица 3
Численность занятых в неформальном секторе России по статусу,
2009-2019 гг., млн чел.
Год 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019
По найму 7,2 6 7 7,7 8,1 8,3 8,7 8,8 8,9 9 9,4
Не по найму 6,2 5,5 5,9 5,9 6 6 6,1 6,6 5,3 5,6 5,4
о
х §
т
го ш
о ^
<
Ь ф с^
15 о О с^ с О
т
о §
з О ш ее о
о о ш
о <
Источник: составлено на основе данных (Сайт Федеральной службы государственной
статистики. (http://www.gks.ru/)).
Динамика численности занятых в неформальном секторе по статусу показана в таблице 3. За исследуемый период произошли существенные изменения. В начале наблюдения основной стратегией была занятость не по найму, самозанятость. Однако постепенно эта стратегия утратила популярность и доля занятых по найму превысила долю занятых не по найму. Это может быть связано с тем, что работа по найму выглядит более надежной относительно самостоятельного ведения бизнеса.
2.2. Отраслевая структура неформальной занятости
Отраслевая структура отечественной неформальной занятости представлена в табл. 4.
При более подробном анализе отраслевой структуры неформального сектора экономики целесообразно выделить 3 эшелона: первый эшелон — виды экономической деятельности с долей более 15%, второй эшелон — виды экономической деятельности с долей от 5% до 15%, третий эшелон — виды экономической деятельности с долей менее 5%.
«Лицо» современного российского неформального сектора в отраслевом разделении труда во многом формируют попавшие в первый эшелон. В таких сферах как «Сельское хозяйство, лесное хозяйство, охота, рыболовство и рыбоводство» и «Торговля оптовая и розничная; ремонт автотранспортных средств и мотоциклов» сконцентрировано не менее 45% всех неформалов. При этом наблюдается, как
и должно быть в экономике достаточно развитой страны, постоянное снижение доли занятых в сфере «Сельское хозяйство, лесном хозяйство, охоте, рыболовстве и рыбоводстве» (наиболее значительное снижение наблюдалось в 2017 году, далее доля относительно стабилизировалась). Широкое распространение неформальной занятости именно в этих двух сферах вызвано главным образом тем, что работа в данных отраслях не требует серьезных специальных профессиональных навыков и значительных капиталовложений.
Таблица 4
Распределение занятых в неформальном секторе России по видам экономической деятельности, 2009-2019 годы (в %)
Виды экономической деятельности 2009 2011 2013 2015 2017 2019
Сельское, лесное хозяйство, охота, рыболовство 28,7 28,5 24,7 23,4 16,8 16,4
и рыбоводство
Добыча полезных ископаемых 0,1 0,1 0,1 0,1 0,2 0,2
Обрабатывающие производства 8,3 8 8,9 8,6 9,5 10,5
Обеспечение электрической энергией, газом и 0,2 0,2 0,2 0,2 0,2 0,2
паром; кондиционирование воздуха
Водоснабжение; водоотведение, организация 0,2 0,3 0,3 0,3 0,2 0,3
сбора и утилизация отходов, деятельность по
ликвидации загрязнений
Строительство 9,4 9,9 11,1 11,7 11,7 10,7
Торговля оптовая и розничная; ремонт 33,2 32,9 32,6 31,2 32,7 31,3
автотранспортных средств и мотоциклов
Транспортировка и хранение 7,7 7,8 8,4 8,8 9,9 10,4
Деятельность гостиниц и предприятий 2,2 2,2 2,8 3,2 3,7 4,0
общественного питания
Деятельность в области информации и связи 0,5 0,5 0,6 0,6 0,8 0,9
Деятельность финансовая и страховая 0,2 0,2 0,2 0,2 0,3 0,3
Деятельность по операциям с недвижимым 0,6 0,6 0,6 0,8 0,7 0,6
имуществом
Деятельность профессиональная, научная и 2,3 2,5 2,9 3,1 3,5 3,5
техническая; деятельность административная
и сопутствующие дополнительные услуги
Образование 0,7 0,6 0,6 0,8 1,1 1,1
Деятельность в области здравоохранения и 0,8 0,8 0,8 0,8 1,4 1,6
социальных услуг
Деятельность в области культуры, спорта, 0,4 0,5 0,5 0,6 0,8 0,8
организации досуга и развлечений
Предоставление прочих видов услуг 4 4,1 4,4 5,4 6,5 6,9
Другие виды экономической деятельности 0,2 0,2 0,2 0,2 0,2 0,1
Источник: составлено на основе данных (Сайт Федеральной службы государственной
статистики. (http://www.gks.ru/)).
Значительная, но меньшая часть неформально занятых работников сконцентрирована в «Строительстве», «Обрабатывающем производстве» и в «Транспортировке и хранении». Доля каждого из этих видов деятельности составляет порядка 10%. Также ко второму эшелону относится «Предоставление прочих видов услуг» (6,9% неформалов).
Все другие виды экономической деятельности входят в третий эшелон, где неформальная занятость составляют менее 5%.
В течение рассматриваемого периода структура неформального сектора претерпела достаточно заметные изменения. Бросается в глаза снижение доли отраслей первого
о ш си о
о о ш
о <
эшелона. При этом в «Сельском, лесном хозяйстве, охоте, рыболовстве и рыбоводстве» наблюдалось значительное снижение доли занятых (с 28,7% до 16,4%), а в торговле снижение было далеко не столь значительным (около двух процентов).
За счет этого происходило плавное увеличение доли отраслей второго («Обрабатывающие производства» — более двух процентов, «Строительство» — 1,3%, «Транспортировка и хранение» — 2,7%, («Предоставление прочих видов услуг» — почти 3%) и некоторых отраслей третьего («Деятельность гостиниц и предприятий общественного питания» — 1,8%, «Деятельность профессиональная, научная и техническая; деятельность административная и сопутствующие дополнительные услуги» — 1,2%) эшелонов.
В эти годы определилась тенденция к смещению неформальности из отраслей первого эшелона в отрасли второго эшелона и частично в отрасли третьего эшелона, то есть наметился тренд по смещению неформальности из нетребовательных к специальным знаниям и уровню квалификации отраслей с относительно низкими затратами капитала в сферы с более высокими требованиями к уровню образования/ навыкам, а также к уровню капиталовложений. Отчасти это может быть связано с развитием цифровых технологий, упрощением взаимодействия через виртуальное пространство, что, безусловно, создает определенные возможности для развития неформальных отношений. сч Что касается соотношения доли занятых в формальном и неформальном секторах,
<м то, естественно, существуют определенные различия, которые имели место быть в ^ течение всего исследуемого периода.
Можно выделить две группы отраслей. Первая группа — отрасли, где доля занятых ■н в неформальном секторе экономики больше доли занятых по экономике в целом. Это о в первую очередь ключевые для неформального сектора отрасли первого эшелона — «Торговля оптовая и розничная; ремонт автотранспортных средств и мотоциклов» и ® «Сельское, лесное хозяйство, охота, рыболовство и рыбоводство». Здесь разница достигает ^ наиболее значительных размеров — порядка 14,7% и 10,6% соответственно.
В большинстве отраслей второго эшелона также наблюдается преобладание занятых в неформальном секторе (в процентном соотношении). Здесь разница составляет от
■н
о
х О
т 1,8% до 4,5%. Лишь в «Строительстве» наблюдается превосходство формально занятых
работников.
Вторая группа — отрасли, где доля занятых в неформальном секторе экономики меньше доли занятых по экономике в целом. Здесь необходимо выделить такие отрасли, как «Обрабатывающие производства», «Образование» и «Деятельность профессиональная, научная и техническая; деятельность административная и сопутствующие дополнительные услуги». В данных видах экономической деятельности наблюдается перевес формально занятых работников. При этом стоит отметить, что
го ш о
о. ^
< ф
.
15 о О
.
о доля неформально занятых в «Обрабатывающие производства» и «Деятельность " профессиональная, научная и техническая; деятельность административная и о сопутствующие дополнительные услуги» достаточно высока (10,5% и 3,5% соответственно). В прочих видах экономической деятельности доля работников, занятых в неформальном секторе, незначительна и составляет менее 1,5%.
45 ш ее
— 2.3. Региональная структура неформальной занятости
о В проведенных ранее исследованиях по характеристики региональной структуры
о и особенностей неформальной занятости удалось установить высокую степень
ш чувствительности рынка труда к качеству институциональной среды. При этом
о наблюдалась обратная зависимость между величиной неформальной занятости и
—I
< уровнем инвестиций, степенью развития малого предпринимательства и величиной заработной платы, а также прямая зависимость между величиной неформальной
о занятости и безработицей (подробнее см.: Нуреев, Ахмадеев, 2015б).
Однако если рассмотреть исследуемые показатели в России в их взаимосвязи в долгосрочной перспективе, то удастся выявить дополнительные моменты, не столь очевидные с первого взгляда.
Исходя из сложившегося в экономической литературе мнения, рост безработицы должен привести к снижению возможности легального трудоустройства. А это в свою очередь должно стимулировать рост неформальной занятости и наоборот. Однако на основе общероссийских данных за 2001—2019 годы можно увидеть парадоксальную обратную зависимость между неформальной занятостью и безработицей — с ростом безработицы величина неформальной занятости снижается и наоборот, снижение безработицы приводит к росту величины неформальной занятости (рис.1).
Также обнаружилась связь неформальной занятости с экономическим циклом. С 2008 по 2009 год зафиксирован рост безработицы с 6,2 % до 8,3 %. Неформальная же занятость сократилась под воздействием кризиса с 19,3 % до 16,4 % в 2009—2010 годы При этом стоит подчеркнуть два характерных обстоятельства: 1 — неформальная занятость среагировала с определенным (годичным) опозданием, 2 — неформальная занятость продемонстрировала свою связь с занятостью вообще. В отечественных условиях сложилась ситуация, когда рост занятости, сопровождается ростом доли доходов, используемых не в формальном, а в теневом секторе экономики. Это позволяет сделать вывод о том, что с ростом доходов россияне увеличивают свои расходы в неформальном секторе экономике. Что в свою очередь приводит к выводу о недостаточно развитой сфере услуг формального сектора экономики.
Рис. 1. Взаимосвязь величины неформальной занятости с величиной безработицы в России, 2001—2019 гг.
Источник: составлено на основе данных (Сайт Федеральной службы государственной
статистики. (http://www.gks.ru/)).
Рост доходов приводит к тому, что неформальная самозанятость может быть замещена формальной, а неоплачиваемые неформальные услуги — оплачиваемыми неформальными.
Часть услуг, которые требуются населению, предоставлял им неформальный сектор. Причем не только в условиях сужения формального сектора экономики, но и в условиях экономического роста. Это позволяет сделать вывод о том, что дело не только в общей динамике неформального сектора, но и в его внутренней структуре.
■н см о см
о с
см" ■н
£
§ т
х го ш
о ^
<
ь ф
с^
15 о О с^ с
о т
о ш си о
о о ш
о <
По сравнению с номинальной зарплатой изменение неформальной занятости выглядело не так радикально: значительно меньше был её диапазон колебаний. «Тем не менее, отмеченная нами ранее тенденция вытеснения неоплачиваемой самозанятости оплачиваемой неформальной занятостью налицо. Это свидетельствует о том, что с развитием рыночной экономики в структуре неформального сектора постепенно происходят некоторые подвижки» (Нуреев, Ахмадеев, 2015б, с. 24). На рис. 2 показаны примеры разнообразных форм оплачиваемой и неоплачиваемой самозанятости.
■н см о см
см ■н
о
х
§
m
te со о œ
s
<
b ф
œ
15 о О
с
О
m
о ш ее о
о о ш
LL
о
_J
<
Рис. 2. Типология многообразной природы неформальной занятости Источник: (Williams, Round, Rodgers, 2014, p. 133).
Что касается анализа динамики валового регионального продукта, то он в целом подтверждает выводы, полученные при анализе безработицы. Существует взаимосвязь темпов прироста ВРП и неформальной занятости, в соответствии с которой формальный сектор с опережением определяет изменения в неформальном секторе. При этом формальный и неформальный сектора в некоторой степени создают условия для существования друг друга и при определенных условиях может осуществляться переход экономических агентов из одного сектора в другой и обратно.
Что касается влияния малого предпринимательства на неформальную занятость, то, в соответствии с традиционным подходом, признается наличие обратной зависимости между ними. Что было подтверждено на региональном материале в краткосрочном периоде. Однако анализ в долгосрочном периоде не подтверждает такие выводы. В соответствие с данными Росстата стремительный рост малого предпринимательства, последовавший в предкризисный период (с 2006 года), не только не привел к сокращению неформальной занятости, но и не остановил некоторый её рост. Однако небольшое изменение величины неформальной занятости на фоне активного роста малого предпринимательства скорее можно считать признаком её стабильности и постоянства размеров.
Наш анализ продемонстрировал, что неформальный сектор обслуживает различные категории российского населения, а спрос на его услуги у населения с высокими доходами и у населения с низкими доходами отличается друг от друга. Чаще всего население достаточно высоким уровнем дохода предпочитает использовать его в формальном
секторе экономики, где товары, работы и услуги имеют четкую денежную оценку. При этом особенностью переходных стран, в том числе и России, где значительная часть населения может быть отнесена к имеющей скорее низкие доходы, чем высокие, является то, что даже в условиях экономического роста увеличивается спрос в неформальном секторе экономики (в основном за счет населения с невысокими доходами), многие из услуг которого зачастую не получают полную денежную (монетизированную) оценку.
Таким образом, неформальную занятость в современной России можно рассматривать как комплементарное благо к формальной занятости и к экономическому росту в целом. В то же время существует конкуренция между формальной и неформальной экономикой за платежеспособный спрос российских граждан. На практике многие виды формальной и неформальной трудовой деятельности переплетены и тесно связаны между собой.
2.4. Влияние экономического кризиса 2020 года на малый и средний бизнес
Если кризис 1990-х гг. был трансформационным, а кризисы 1998 и 2008—2009 годов были циклическими промышленными, то современный кризис ударил прежде всего по сфере услуг, в которой господствует, главным образом, мелкое и среднее предпринимательство. Наиболее развития часть российской сферы услуг концентрируется в крупных городах и, прежде всего, в городах-миллионниках. В отличие от крупного производства они не имеют больших запасов прочности и очень нуждаются в поддержке со стороны государства. Сфера услуг представлена по большей части таким производством, которое в случае трудностей обладает возможностью «ухода в тень». Это объясняется необходимостью выживания в экстремальных условиях.
В России наблюдается некоторый симбиоз формального и неформального сектора, отличный от взаимодействия этих секторов в развитых странах. В развитых странах при росте формального сектора неформальный сектор снижается, и наоборот — при снижении формального сектора неформальный сектор увеличивается. Одной из особенностей неформального сектора в России является его зависимость в первую очередь от уровня доходов населения, а не от состояния формального сектора экономики. Поэтому при снижении доходов населения, которое наблюдается в период борьбы с коронавирусом, возможно не только снижение величины формального сектора, но и снижение величины ^ неформального сектора. ^
Даже в развитых странах государство, опасаясь резкого сокращения сферы услуг, & выделило для ее сохранения значительные финансовые средства. В Великобритании, ^ например, государство компенсирует 80% зарплаты, но не свыше 2500 фунтов, и ££ еще 20% зарплаты должны поступить от частных компаний, то есть работникам с низкой и средней оплатой труда компенсируются все 100% потерь. Также поступили
о
о о с^
в Германии, Дании и Швеции. Кроме этого, частные компании в Великобритании о освобождаются от уплаты НДС, имеют право получить беспроцентный кредит на ^ год, а граждане могут 3 месяца не платить ипотечные кредиты. Всего на поддержку о экономики правительство Великобритании выделило 330 млрд фунтов стерлингов. <5 Правительство Италии выделило 340 млрд евро, также введя ипотечные и налоговые ^^ каникулы. Налоговые каникулы введены также и в Дании, Литве, Латвии, Швеции ¡г и Франции. При этом Франция выделила на поддержку граждан 500 млрд евро, а — Германия — 550 млрд евро. В США принято решение выдавать деньги гражданам о напрямую: взрослым — 1200 долл., детям — 500 долл. Кроме того, предусмотрена о раздача продовольствия, которой уже воспользовались 27 млн американцев. К тому ш не исключена возможность дополнительных выплат в размере 2.000 долл. Помимо о этого, правительство США выделяет 350 млрд долл. на поддержку малого бизнеса и < авиапромышленности. Страны ЕС, Япония и США выделяют на поддержку людей и се бизнеса от 10 до 20% ВВП. о
■н см о см
см ■н
о
X
§
т
tc со
о <
с? ф
15 о О
С
О
m
о ш си о
На этом фоне помощь российского правительства пока выглядит довольно скромной: 3,5 млрд евро выделяется на поддержку экономики, налоговые льготы предоставляются компаниям авиационной и туристической отрасли, экономические послабления водителям грузовиков, льготы для малого и среднего бизнеса. Общий объём помощи в России меньше 2,5% ВВП. Удивительно, но даже Китай выплатил гражданам страны по 80 тыс. руб., а в Австралии такая выплата составила по 40 тыс. руб. на каждого. Правительство РФ обещало выплатить 4 тыс. руб., но пока выплатило по 2 тыс. руб. Еще 2 тыс. руб. планируется выплатить в конце карантина при условии его соблюдения. Однако жизнь заставляет внести корректировки в первоначальные планы.
По данным Росстата, кризис привёл к падению доходов у 6 млн компаний мелкого и среднего бизнеса, на которых занято более 16 млн человек. При этом, судя по Сводному индексу региональной экономической активности (РЭА) (рис. 4), спад в экономики наблюдается практически повсеместно. И хоть на данный момент ситуация в России лучше, чем в пиковые кризисные месяцы, экономическая конъюнктура значительно хуже по сравнению с прошлым годом. Причем данная ситуация справедлива как с точки зрения секторального деления экономики, так и с географической точки зрения (ни в одном из федеральных округов индекс РЭА не превышал 50% — уровень, который соответствует улучшению конъюнктуры — с сентября 2020 года).
Рис. 3. Сводный индекс региональной экономической активности (РЭА) (янв. 2005 г. - октябрь 2020 г.)
Источник: Консенсус-прогноз Центра развития НИУ ВШЭ. (https://dcenter.hse.ru/)
К сожалению, предложения по сохранению заработной платы у 3,5 млн человек на уровне минимального размера МРОТ (12.130 руб.) не решают в полной мере проблему в наших городах-миллионниках, где прожиточный уровень гораздо выше этой величины. Это создает большие политические риски, избежать которые проще, оказав крупную экономическую помощь малому и среднему бизнесу, включая те их разновидности, которые тесно связаны с неформальной занятостью. Это несомненно позволит нам скорее выйти из кризиса и создаст предпосылки для экономического роста.
о о ш
LL
о <
z СИ 3
о
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ахмадеев, Д.Р., Брагина, А.В., Пилипенко, Д.В. (2020). Влияние Covid-19 и вызванного им кризиса на российскую экономику // E-Scio, 8(47), 9—15.
Барсукова, Н. (2015). Эссе о неформальной экономике, или 16 оттенков серого. М.: Изд.дом Высшей школы экономики.
■н
Бессонова, О.Э. (1997). Институты раздаточной экономики России: ретроспективный анализ. Новосибирск: Изд-во ИЭиОПП СО РАН.
Варшавская, Е.Я., Донова, И.В. (2012). Неформальная занятость по найму: грани явления // Социально-экономическое развитие и образование, 6.
Гимпельсон, В.Е., Зудина, А.А. (2011). «Неформалы» в российской экономике: сколько их и кто они? М.: Изд. дом ВШЭ.
Зубаревич, Н.Н. (2020а). Быстро делать не умеем, а надо // Мир после пандемии. (https://echo.msk.ru/blog/day_video/2628504-echo/)
Зубаревич, Н.Н. (20206). Кризис 2020. Чукчи возможно не пострадают. (https://www. youtube.com/watch?v=Ix1L5KyfJ2k)
Капелюшников, Р.И. (2012). Неформальная занятость в России: что говорят альтернативные определения?: препринт WP3/2014/04; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: Изд. дом «Высшей школы экономики».
Кирдина, С.Г. (2014). Институциональные матрицы и развитие России. Введение в Х-У-теорию. СПб.: Изд-во «Нестор-История».
Клямкин, И.Н., Тимофеев, Л.М. (2000). Теневая Россия: Экономико-социологическое исследование. М.: Рос.гос. гуманит. ун-т.
Консенсус-прогноз Центра развития НИУ ВШЭ. (https://dcenter.hse.ru/) Кордонский, С.Г. (2006). Рынки власти: административные рынки СССР и России. gj 2-е изд., стер. М.: ОГИ. 041
Латов, Ю.В. (2001). Экономика вне закона: Очерки по теории и истории теневой экономики. М.: МОНФ.
Мудрецы онлайн. Выпуск 4 от 12 мая 2020. (https://vk.com/video-6319_456239404) Нуреев, Р.М., Ахмадеев, Д.Р. (2014). Анализ факторов, влияющих на развитие неформальной занятости в субъекте федерации // Journal of Economic Regulation (Вопросы регулирования экономики), 5(4), 92-104.
Нуреев, Р.М., Ахмадеев, Д.Р. (2015а). Классификация неформальной занятости и методы ее оценки // Terra Economicus, 13(1), 14-29.
Нуреев, Р.М., Ахмадеев, Д.Р. (2015б). Формальная и неформальная занятость как «близнецы-братья»: современная российская практика // Terra Economicus, 13(3). m
Нуреев, Р.М., Ахмадеев, Д.Р. (2019а). Неформальная занятость в России: новые тенденции развития в XXI веке // Journal of Economic Regulation (Вопросырегулирования ^ экономики), 10(3), 6-22. о.
Нуреев, Р.М., Ахмадеев, Д.Р. (2019б). Неформальная занятость: истоки, современное ^ состояние и перспективы развития (опыт институционального анализа). М.: Кнорус. ££
Радаев, В.В. (2001). Новый институциональный подход и деформализация правил в g российской экономике: Препринт - WP1/2001/01. М.: ГУ-ВШЭ. g.
Сото, Э. де. (1995). Иной путь. Невидимая революция в третьем мире. М.: Catallaxy. о Титов, В.Н. (2008). Неформальная экономика как подсистема рыночного хозяйства. " М.: М-Студио. о
Сайт Федеральной службы государственной статистики. (http://www.gks.ru/) <5
Auzan, A.A. (2020). The economy under the pandemic and afterwards // Population and Economics, 4, 4-14.
COVID-19 CORONAVIRUS PANDEMIC. (https://www.worldometers.info/coronavirus/?) Castells, М., Portes, A. (1989). World Underneath: The Origins, Dynamics, and Effects о of the Informal Economy // The Informal Economy / A. Portes, M. Castells, L. Benton (eds.). о L.: The Johns Hopkins University Press. Рр. 11-37. ш
Hart, K. (1973). Informal Income Opportunities and Urban Employment in Ghana // о Journal of Modern Africa Studies, 11(1), 61-89. <
Grossman, G. (1977). The "Second Economy" of the USSR // Problems of Communism, ct 26(5). Sept. Oct., 25-40. о
о
X
О Ш СИ
о
20
HypeeB P. M., AxMaAeeB A. P.
Gutmann, P. (1977). The Subterranean Economy // Financial Analysis Journal, 33, 24—27. Katsenelinboigen, A. (1977). Coloured Markets in the Soviet Union // Soviet Studies, 29(1), 62-85.
Myrdal, G. (1968). Asian drama: an inquiry into the poverty of nations. New York: Twentieth Century Fund.
Portes, A., Castells, M. (1989). The Informal Economy: Studies in Advanced and Less Developed Countries. Baltimore: The Johns Hopkins University Press.
Slonimczyk, F. (2011). The Effect of Taxation on Informal Employment: Evidence from the Russian Flat Tax Reform // Informal Employment in Emerging and Transition Economies. Ed. by H. Lehmann, K. Tatsiramos. Bingley: Emerald Group Publishing Limited. Vol. 34.
Schneider, F. (2012). The Shadow Economy and Work in the Shadow: What Do We (Not) Know? // IZA Discussion Paper, 6423.
Schneider, F., Buehn, A., Montenegro, C.E. (2010). New Estimates for the Shadow Economies all over the World // International Economic Journal, 24(4), 443-461.
Schnieder, F., Enste, D.H. (2000). Shadow Economies: Size, Causes, and Consequences // Journal of Economic Literature, (1), 77-114.
Tokman, V.E. (1978). An exploration into the nature of informal — formal sector relationships // World Development, 6(9), 1065—1075. S Tokman, V.E. (2001). Integrating the Informal Sector in the Modernization Process //
° SAIS Review, 1, 45—60.
^ Tokman, V.E. (2007). Modernizing the informal sector // DESA Working Paper, 42.
Williams, C.C., Round, J., Rodgers, P. (2014). The Role of Informal Economies in the Post-Soviet World. The end oftransition? NY: Routledge.
5 £
REFERENCES
~ Akhmadeev, D.R., Bragina, A.V., Pilipenko, D.V. (2020). Impact of Covid-19 and the
^ crisis caused by it on the Russian economy. E-Scio, 8(47), 9—15. (in Russian). o Auzan, A.A. (2020). The economy under the pandemic and afterwards. Population and
g Economics, 4, 4—14.
£ Barsukova, N. (2015). Essay on the informal economy, or 16 shades of gray. M.: Publishing
house of the Higher School of Economics. (in Russian).
Bessonova, O.E. (1997). Institutions of the Russian distribution economy: a retrospective analysis. Novosibirsk: Publishing house of IEiOPP SB RAS. (in Russian).
Castells, M., Portes, A. (1989). World Underneath: The Origins, Dynamics, and Effects of
15
■H
CD m
o <
the Informal Economy. The Informal Economy / A. Portes, M. Castells, L. Benton (eds.). L.: g The Johns Hopkins University Press. Pp. 11—37.
:= Consensus forecast of the HSE Development Center. (https://dcenter.hse.ru/) (in Russian).
m COVID-19 CORONAVIRUS PANDEMIC. (https://www.worldometers.info/coronavirus/?)
z Gimpelson, V.E., Zudina, A.A. (2011). "Informals" in the Russian Economy: How Many Are
F There and Who Are They? Moscow: Ed. house of the Higher School of Economics. (in Russian).
Grossman, G. (1977). The "Second Economy" of the USSR. Problems of Communism, 26(5). Sept. — Oct., 25—40.
Gutmann, P. (1977). The Subterranean Economy. Financial Analysis Journal, 33, 24—27. Hart, K. (1973). Informal Income Opportunities and Urban Employment in Ghana. z Journal of Modern Africa Studies, 11(1), 61—89.
8 Kapelyushnikov, R.I. (2012). Informal employment in Russia: what do alternative
definitions say?: preprint WP3 / 2014/04; Nat. issled. University Higher School of Economics. M.: Ed. the Higher School of Economics. (in Russian).
Katsenelinboigen, A. (1977). Coloured Markets in the Soviet Union. Soviet Studies, 29(1), 62—85.
LLl
cc o
Kirdina, S.G. (2014). Institutional Matrices and Development of Russia. Introduction to X-Y-theory. SPb.: Publishing house "Nestor-History". (in Russian).
Klyamkin, I.N., Timofeev, L.M. (2000). Shadow Russia: Economic and Sociological Research. M.: Ros.gos. humanizes. un-t. (in Russian).
Kordonsky, S.G. (2006). Markets of Power: Administrative Markets of the USSR and Russia. 2nd ed., Erased. M.: OGI. (in Russian).
Latov, Yu.V. (2001). Outlaw Economy: Essays on Theory and History of the Shadow Economy. M.: MONF. (in Russian).
Myrdal, G. (1968). Asian drama: an inquiry into the poverty of nations. New York: Twentieth Century Fund.
Nureev, R.M., Akhmadeev, D.R. (2014). Analysis of factors influencing the development of informal employment in the subject of the federation. Journal of Economic Regulation, 5(4), 92-104. (in Russian).
Nureev, R.M., Akhmadeev, D.R. (2015a). Classification of informal employment and methods of its assessment. Terra Economicus, 13(1), 14-29. (in Russian).
Nureev, R.M., Akhmadeev, D.R. (2015b). Formal and informal employment as "twin brothers": modern Russian practice. Terra Economicus, 13(3). (in Russian).
Nureev, R.M., Akhmadeev, D.R. (2019a). Informal employment in Russia: new development trends in the XXI century. Journal of Economic Regulation, 10(3), 6-22. (in Russian).
Nureev, R.M., Akhmadeev, D.R. (2019b). Informal employment: origins, current state and development prospects (experience of institutional analysis). M.: Knorus.(in Russian).
Portes, A., Castells, M. (1989). The Informal Economy: Studies in Advanced and Less Developed Countries. Baltimore: The Johns Hopkins University Press.
Radaev, V.V. (2001). A New Institutional Approach and Deformalization of Rules in the Russian Economy: Preprint - WP1 / 2001/01. M.: GU-HSE. (in Russian).
Sages online. Issue 4 May 12, 2020 (https://vk.com/video-6319_456239404). (in Russian).
Schneider, F. (2012). The Shadow Economy and Work in the Shadow: What Do We (Not) Know?. IZA Discussion Paper, No. 6423. m
Schneider, F., Buehn, A., Montenegro, C.E. (2010). New Estimates for the Shadow Economies all over the World. International Economic Journal, 24(4), 443-461.
Schnieder, F., Enste, D.H. (2000). Shadow Economies: Size, Causes, and Consequences. Journal of Economic Literature, (1), 77-114.
Site of the Federal State Statistics Service. (http://www.gks.ru) / Auzan A.A. (2020). ^ The economy under the pandemic and afterwards. Population and Economics, (4), 4-14. (in Russian).
■H
о
O
o
Slonimczyk, F. (2011). The Effect of Taxation on Informal Employment: Evidence from o
the Russian Flat Tax Reform. Informal Employment in Emerging and Transition Economies. ^
Ed. by H. Lehmann, K. Tatsiramos. Bingley: Emerald Group Publishing Limited. Vol. 34. o
Soto, E. de. (1995). Another Way. Invisible revolution in the third world. M .: Catallaxy. § (in Russian).
Titov, V.N. (2008). The informal economy as a subsystem of the market economy. M.: M-Studio. (in Russian).
Tokman, V.E. (1978). An exploration into the nature of informal - formal sector o
relationships. World Development, 6(9), 1065-1075. o
Tokman, V.E. (2001). Integrating the Informal Sector in the Modernization Process. w
SAIS Review, 1, 45-60. o
Tokman, V.E. (2007). Modernizing the informal sector. DESA Working Paper, No. 42. <
Varshavskaya, E.Ya., Donova, I.V. (2012). Informal employment for hire: the edge of the Q^
phenomenon. Socio-economic development and education, (6). (in Russian). o
о ш си о
Williams, C.C., Round, J., Rodgers, P. (2014). The Role of Informal Economies in the Post-Soviet World. The end of transition? NY: Routledge.
Zubarevich, N.N. (2020b). Crisis 2020. Chukchi may not suffer. (https://www.youtube. com/watch?v=Ix1L5KyfJ2k) (in Russian).
Zubarevich, N.N. (2020a). We don't know how to do it quickly, but we must. The world after the pandemic. (https://echo.msk.ru/blog/day_video/2628504-echo/) (in Russian).
■H CM
o
CM
CM ■H
o
X
§
CD m
o <
CD 15
O O
C
O
m
LLl
cc o
o o
LU
o <
