CC BY
96
III. ОСОБЕННОСТИ РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ ИДЕНТИЧНОСТИ: ЭТНИЧЕСКОЙ, РЕЛИГИОЗНОЙ, ПОЛИТИЧЕСКОЙ, НРАВСТВЕННОЙ - В РЕГИОНАЛЬНОМ САМОСОЗНАНИИ
УДК 39
Краузе Александра Анатольевна
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет
Krauze A.
СОВРЕМЕННЫЙ ЭТНИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ ИДЕНТИЧНОСТИ CONTEMPORARY ETHNIC CONTEXT OF IDENTITY
Аннотация: В статье рассматривается проблема этнического
самоопределения современного субъекта. На базе социологического материала с философских позиций дается объяснение феномена «этническая
идентичность в современном полиэтническом пространстве на примере Пермского края». Определяются механизмы, раскрывающие новые контексты и смыслы этнической идентичности.
Ключевые слова: идентичность, этническая идентичность, субъект,
полиэтническая среда, дискурс, конструкт сознания.
Abstract: The paper considers the problem of a modern person’s ethnic selfidentity. The phenomenon of “ethnic identity in the contemporary polyethnic environment, as exemplified in Perm Krai», is interpreted with sociological material from a philosophical standpoint. The author specifies the mechanisms that reveal new contexts and meanings of ethnic identity.
Keywords: identity, ethnic identity, subject, polyethnic environment, discourse, construct of conscience.
© Краузе А.А., 2013
Феномен идентичность есть отношение индивида, к окружающему миру, в котором он осуществляет анализ по типу сходство - различие с использованием определенных критериев. Одним из ведущих критериев, который субъект использует для оценки происходящего с ним и окружающим его сообществом, в последнее время выступает этнический. Его влияние заметно как в масштабах страны в целом, так и на региональном уровне. И в том, и в другом случае это обусловлено, прежде всего, общественными трансформациями девяностых годов, когда начался поиск новой, постсоветской идентичности.
Официальная идентификационная стратегия девяностых была направлена на приобщение к транснациональным ценностям как в области экономики, политики, так и в области культуры. Однако запущенная в России глобализационная парадигма привела к обратному эффекту. Причины, очевидно, следует искать в том, что условия жесткой конкуренции, которые в глобализационной парадигме только усиливаются, а также сохранение в мировом устройстве демаркационных границ между «центром» и «периферией» вызывают в обществе настроения к обособлению, росту национального самосознания и т.д. В результате этого национальный фактор становится защитной мерой, с помощью которой сообществом очерчивается граница возможного и допустимого - внутри него и по отношению к нему.
Следует отметить, что противоречия, лежащие в области «центр -периферия», затрагивают Россию не только в контексте глобальных мировых процессов, но и изнутри и высвечиваются как борьба за лидерство среди регионов. Этническая, национальная база все чаще и чаще подводится под институциональные начала той или иной общности, с помощью чего ею (общностью) приобретаются суверенитет, блага, привилегии, инвестиции и т.д. Следовательно, современный смысловой контекст этнической идентичности лежит на поверхности текущих общественных запросов, которые прежде всего обусловлены первичностью социально-экономических притязаний и только во вторую очередь имеют этническое самоопределение. Допустимо предположить, что формируется новая парадигма этнической идентичности, которая перестает быть архетипизированной, поддерживающей традиции, и в ней более ярко высвечиваются потребительские запросы современного субъекта действия.
В современных реалиях предметным полем изучения групповой этнической идентичности являются показатели, в которых респонденты идентифицирует свою связь с этносом через категории: «внешний облик», «психология», «история», «быт», «традиции», «государственность», «происхождение», «территория проживания», «религия», «язык».
С целью формирования эмпирической базы и создания более полной картины этнических процессов, протекающих на региональном уровне, было проведено социологическое исследование с использованием указанных выше показателей. Отправной точкой мониторинга стал Пермский край, как один из ярких примеров полиэтнической общности. В ходе исследования было опрошено 350 человек, жителей города Перми, которые по социальнодемографическим показателям распределились следующим образом.
По возрасту: среди опрошенных 69,4 % составили люди в возрасте от 16 до 23 лет, 20,8 % - от 24 до 30 лет, 5,8 % - от 31 до 45 лет и 4 % - 45 лет и старше.
По полу: среди опрошенных 19,8 % составили мужчины и 80,2 % - женщины.
По уровню образования: 28,7 % опрошенных оценили уровень своего образования как средний, 12,5 % отметили, что имеют среднее специальное образование, 38,8 % назвали незаконченное высшее, а 16,5 % указали высшее. 3,5 % отметили «другое» и указали в нем следующие варианты: печник, муниципальный служащий, пенсионер, госслужащий, сотрудник ОВД.
По семейному положению можно выделить следующие группы: 84 % отметили, что они не состоят в браке, 14 % опрошенных определили себя состоящими в браке, 2 % отнесли себя в группу «вдовец/вдова».
По показателю этнического самоопределения: 71,2 % опрошенных
отнесли себя к русским, 16,7 % - к коми-пермякам, 4 % - к татарам, 1,2 % -к удмуртам, 0,6 % - к башкирам, 0,9 % - к украинцам, 5,5 % отметили «другое». В качестве альтернатив предложенным вариантам респонденты указали: русский с немецкими корнями, русский(ая)/татарин(ка),
азербайджанка(нец), гречанка/русская, татарин/украинец, космополит, человек мира, чувашка на 25 %, «а так русская», русский/грек, метис, армянка, «дитя СССР», русский/украинец, «не знаю».
Респондентам был предложен перечень признаков и задан вопрос: «Какие из этих признаков, по мнению респондента, сближают людей одной
национальности?» По результатам опроса получены следующие данные (вся статистика приведена в таблице № 1): определяющим признаком
в сближении людей одного этноса, по мнению респондентов, является язык. За этот признак высказались 54,9 % опрошенных. Вторую позицию заняли «традиции». За этот признак высказались 29,8 % респондентов. Меньше всего, считают респонденты, людей сближают «внешний облик», «происхождение», «быт», «государственность» и «история».
Таблица 1
Признаки, сближающие людей одной национальности, по результатам опроса (в % ко всем опрошенным)
еыт Л^ЖХК)! 35,4 Н-нЫ-Ех; традиции /А^/А>ОФФСА 20,5 Н&4М
ПСИХОЛОГИЯ
государственность /1ДУТХХЮ 33,1 Н*ННЧ>] история 28,5 Н-іаІ2 ) ІНЬ|
происхождение Л^ЖМХ>4 33,8 Н~НЙ~Н^>9’
І облик Хг/\>ф&<\ 3м 1НЙ,<Ы1>>г
ВНЄШНИИ (
территория проживания
□ сильно
0 довольно сильно
□ не очень сильно Ш не чувствую связи
О затрудняюсь ответить
/ХУЛХХХХ 29,3
4*
ЕШ
36,1 4* ЬЬ- -\эх
12,5 Ш
20
40
60
80
100 120
Таким образом, приведенные данные свидетельствуют о том, что ведущим фактором этнической идентичности, по мнению респондентов, является язык. Поскольку опрос был проведен в полиэтнической группе, где доминировали те, кто отнес себя к русским, такие признаки, как «внешний облик», «происхождение», «быт», «государственность» и «история», идентификационной значимости не имели. Для них эти факторы уже сложились как институционные основания. Востребованность языкового
фактора для этнического самоопределения обусловлена тем, что в Пермском регионе проживают представители более 60 национальностей и они постоянно вынуждены находиться в позиции на «входе» в чужую культуру, а также необходимости построения межкультурных коммуникаций и ответственности за нее. Обратной стороной этой коммуникативной ответственности является деструкция собственного национального языка, который является мощнейшим фактором духовного единства этноса. В результате это ощущение «деструктивности» и определяет язык как ведущее основание для единства этнической группы.
Можно также полагать, что язык как показатель этнической идентичности транслируется респондентами с элементом потребительского значения. Респонденты - потребители социальной среды, и язык рассматривается ими как «возможность» либо как «ограничение» быть потребителями. Именно поэтому более 35 % респондентов не поддержали «язык» как признак этнического сближения. «Общественной нормой» современным субъектом социального действия принимается то, что удовлетворяет его потребительским запросам, создает в полиэтническом пространстве, ставшем объективной реальностью для субъекта, равные возможности и условия.
Следует обратить внимание на то, что по всем остальным показателям идентичности большинство респондентов ответили, что видят связи «не очень сильно» либо «не чувствуют связи» вообще. Процент по этим позициям превышает тот, где респонденты отдают предпочтение обозначенным показателям. Это свидетельствует о том, что показатели, выражающие потребность в этнической идентичности, находятся в основном на среднем уровне, за счет чего обеспечивается необходимая межкультурная устойчивость и стабильность полиэтнической общности. Это подтверждают данные, полученные в ходе дальнейшего опроса.
На вопрос «Испытываете ли вы необходимость ощущать свое единство с названными социальными общностями?» (совокупные данные приведены в табл. 2) ответы респондентов не превысили критическую планку единства с этнической группой по отношению к другим показателям. На первом месте стоит показатель потребности единства с «населением города», второе место
занимает единство с «населением всей страны». Это означает, что современные этнические конструкты вариативны и пересекаются с другими идентичностями, более того, существуют на пересечении с другими. Таким образом, этническое может трансформироваться в социальное, культурное, политическое и наооборот. Это происходит в зависимости от того, насколько успешным является тот или иной вариант идентичности для реализации поставленных субъектом задач.
Таблица 2
Потребность в ощущении индивидом единства с социальными общностями (в % ко всем опрошенным)
Возможные трансформации этнической идентичности в религиозную, политическую, культурную, потребительскую и другие обусловлены, прежде всего, практикой самого субъекта. Этническое самосознание перестает быть определяющей величиной, а становится определяемой самим субъектом. В таком случае этническая идентичность уже не структурируется на основании традиции и нормы, которые предписаны индивиду коллективом, а является выбором самого индивида. Косвенно это подтверждают данные опроса по оценке этнического самосознания. Позицию «Для меня не имеет значения моя национальность и национальность окружающих» выбрали 30,9 % опрошенных, «Помню о своей национальности в определенных случаях» отметили 26,2 %, «Никогда не забываю о своей национальности» - 34,1 %.
Затруднились ответить на данный вопрос 8,8 %. Из результатов опроса очевидно, что треть респондентов от числа опрошенных не придает значения этническому самосознанию и еще треть респондентов обращается к ней в определенных ситуациях.
Можно полагать, что значение этнической идентичности с традиционной точки зрения становится формальным. Более того, субъекты конструируют этническую идентичность не в межэтническом разрезе, а в пространственномировоззренческом самоопределении: представитель центра или периферии. Очевидно, это вызвано тем, что в полиэтническом пространстве межэтнические взаимодействия становятся острым углом и фиксируются в общественном сознании с негативных позиций. Индивид, опираясь на повседневную практику, интуитивно разворачивает данный показатель идентичности в тот контекст, который не является угрозой для консолидации социальной среды. На примере города Перми как полиэтнического центра консолидации общества также способствуют преимущества в социальной инфраструктуре Пермского края, что выравнивает этнические концепты и стереотипы.
В то же время нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что в психологическом срезе групповая форма идентичности может налагаться на индивидуальную, в которой концепт «Я» складывается в результате сублимации культурно-исторических, политических, социально-экономических противоречий. Более того, при определенных условиях для субъектноиндивидуальной формы этническая групповая принадлежность выступает как защитный механизм и ресурс уверенности в обыденной жизни. Поскольку «Я-концепт» формируется через группу, можно говорить, что групповая идентичность способна проявляться сильнее. Для этого этническая группа должна выступать центром власти для индивида, насколько это возможно в современных условиях. Этот посыл может быть более или менее явным при условии институциональности этнической группы.
В полиэтнической реальности основным и объективно воспринимаемым субъектом дискурсом является государство. Этническое выступает как вариантность, альтернатива, выбор, а когда этого нет, остается только государство, которое обладает гегемонией власти и является осознаваемой либо неосознаваемой безусловной потребностью субъекта для самоопределения.
Данная форма самоопределения лежит вне культурных и исторических рамок, является центральным дискурсом и входит в другие формы идентичности. Ее основания устроены на самых актуальных отношениях между индивидами. Если эти основания оказываются недоступными индивиду, он делает выбор в пользу этнического.
Этническая идентичность так же транспарентна, как государство, однако в групповой форме она является периферийной конструкцией, так как держится на традиции. На примере Коми-Пермяцкого округа можно видеть, что современные, вновь введенные традиции и праздники («Ай да рыжик!» и т.д.) привлекают больший интерес населения, чем восстановленные, идущие от предков. Можно полагать, что полного погружения в практику национального самоопределения не происходит по причине общественного запроса на общие с другими этническими группами социальные ресурсы. Сознание современного субъекта действия ориентировано на различные идентификационные процессы, которые для него являются возможностью выбора средств и методов для осуществления социальной практики. А этническая идентичность в таком случае становится знаком, в котором фиксируются специфика и характер структурирования социальной реальности.
