CC BY
25Д.О. ЧУЧУЕВ аспирант кафедры иностранных языков Новосибирского государственного педагогического университета*
Современный дискурс «холодной войны»: фаза ретроспекции концепта «враг»
В статье представлены результаты исследования дискурса «холодной войны» в современном политическом дискурсе. Предметом нашего исследования мы избрали концеп-тосферу англо-американского политического дискурса на примере концепта «враг».
Ключевые слова: концепт, враг, «холодная война», политический дискурс, англосаксы.
Chuchuev D.O. The modern discourse of the ^ld war: the phase of retrospection the concept «enemy». The article presents the results of the study of the cold war discourse in modern political discourse. The subject of our study, we chase the conceptual sphere of Anglo-American political discourse on the example of the concept «enemy».
Keywords: concept, enemy, the cold war, political discourse, Anglo-Saxon.
В последнее время в дискурсе американской политики все чаще встречаются наиболее характерные для дискурса войны слова: «враг», «агрессор», «война» и т.п. Феномен врага как общественно-политическое явление функционально встроен в языковую картину мира и выражается прежде всего лингвистически. В данной статье мы использовали лингвистические методы для анализа политического противостояния двух систем.
Практика показывает, что оперирование подобными понятиями опять становится нормой в международных коммуникациях. Для большей объективности был проведен анализ
* Чучуев Дмитрий Олегович, e-mail: dmcraft@yandex.ru
различных фаз дискурса «холодной войны», которые были выделены нами по признаку интенсификации военной риторики с 1946 г. по настоящее время. На основании этого мы можем выделить следующие фазы «холодной войны»: 1) начало: фаза экспликации ядерных сем концепта; 2) война: фаза экстралингвистического противостояния; 3) дискурс Перестройки: фаза коммуникативной оппозиции «победитель -побежденный»; 4) современный дискурс «холодной войны»: фаза ретроспекции концепта «враг». В исследование входит сравнительный анализ четырех периодов англо-американского дискурса «холодной войны», контент-анализ концепта «враг» и сопряженных с ним ядерных понятий, а также методы статистической обработки результатов. Однако, учитывая ограниченный объем статьи, мы вынуждены осветить лишь часть исследования и непосредственно представить полученные результаты.
Материалом исследования послужили тексты англоязычных СМИ: New York Times, The Wall Street Journal, Los Angeles Times, The Washington Post, The Guardian, The Times, The Independent, The Daily Telegraph.
Чтобы продемонстрировать содержание и методы лингвистического анализа, используемые в работе, приведем ряд примеров. Пример ассоциации России с царством тьмы посредством метафоры. «Where on Earth is the real-world Mordor? Whatever the case, Russia - or at least a historical concept related to Russia - is hardly the only place on this planet that has been linked to Tolkien's Mordor»1 / Где на Земле реальный мир Мордора? Как бы то ни было, Россия или, по крайней мере, историческое представление, связанное с ней - едва ли единственное место на этой планете, которое можно сравнить с толкие-новским Мордором. В этом примере мы видим аллюзию на литературный и кинематографический образ царства зла Мордора, где Россия превращается в мифическое царство тьмы, хотя автор статьи несколько смягчает свое высказывание, оговариваясь, что «Россия едва ли единственное место на Земле, которое можно связать с Мордором». Еще одна оговорка автора состоит в том, что Россия, по его мнению, по-прежнему находится в плену ложной исторической
1 Ishaan T. Where on Earth is the real-world Mordor // Washington Post, 25.08.2015.
концепции. Эти оговорки призваны создать впечатление объективности и непредвзятости по отношению к России.
Другими важными элементами политической риторики являются понятия «терроризм» и «угроза терроризма», которые приобретают иной смысл в политическом дискурсе США. Любое нападение на США в первую очередь рассматривается как нападение на американские идеалы. Такие идеалы носят абсолютизированный характер, поэтому если что-либо и угрожает США, то в их дискурсе это трансформируется в угрозу миру. Цель террора - это уничтожение порядка, поэтому образ «терроризма» и образ России, способной пошатнуть такой порядок, может восприниматься как единое зло. Здесь можно провести параллель с догматическим эвфемизмом «Judenfrage» (еврейский вопрос) и его развитием в «Endlösung der Judenfrage» (окончательное решение еврейского вопроса), в дискурсе США он преобразуется в прагматический эвфемизм «war on terrorism» (война терроризму). Таким образом, любые действия США становятся оправданными в борьбе с новым «Axis of evil» (ось Зла), а в глазах общественности приобретают позитивный оттенок.
Данные примеры иллюстрируют прямое обозначение врага с коннотацией преступности: «Russia's new enemy No. 1»1, «Russia is Public Enemy No. 1»2. Понятие «враг общества номер 1» является аллюзией к известной кинематографической картине и к множеству литературных произведений. «Враг общества» употребляется преимущественно к гангстерской среде. Из чего следует, что в данном примере Россия предстает не только в качестве враждебной силы, а как страна, которая осуществляет преступную деятельность. Раскрывается эта коннотация через сопоставительный образ «терроризма» как априори преступный. Суть такого приема состоит в том, чтобы поставить на одну линию всеобщего и личного «врага». Таким образом, автор не только приравнивает Россию к терроризму, но и использует заведомо негативный образ для размытия границ понятий: «Russia or ISIS? Who is America's No. 1 Enemy? » /Россия или ИГИЛ? Кто враг Америки номер 1?3.
1 Tsymbaluik R. Russia's new enemy No.1 // Unian, 01.02.2017.
2 Mitt Romney. Russia is Public Enemy No. 1 // Russia Today, 27.03.2012.
3 Demirjian K. Russia or ISIS? Who is America's No. 1 Enemy? // Washington Post, 04.08.2015.
«Russia is the greatest threat to American National Security, ahead of a nuclear-armed North Korea and jihadists of the Islamic State» / Россия - величайшая угроза для американской национальной безопасности, помимо наличия ядерного оружия у Северной Кореи и джихадистов исламского государства . Здесь периферийная сема «угроза» через гиперболизацию становится «величайшей», что свидетельствует об очередном проявлении риторики дискурса войны, когда «враг» перманентно предстает в наивысшей степени опасным. Постоянное воспроизводство на публику сем «врага» есть прямое проявление дискурса войны.
Ироничное высказывание с отсылкой к известному американскому комиксу Rocket Man: «Little rocket man» and «the ringleader of aggressor»2. В этом примере видна диахрония с множеством высказываний об атомном оружии. Данный пример еще раз доказывает, что военный паритет является статичным элементом концепта «враг». Это типичный прием политической пропаганды, а именно персо-нофикациz зла в конкретном образе: «Vladimir Putin Is an Evil Man»3 / Владимир Путин дьявольский человек.
«Russia is the greatest threat to American National Security, ahead of a nuclear-armed North Korea and jihadists of the Islamic State»4 / Россия - величайшая угроза для американской национальной безопасности, помимо наличия ядерного оружия у Северной Кореи и джихадистов исламского государства. Здесь периферийная сема «угроза» через гиперболизацию становится «величайшей», что свидетельствует об очередном проявлении риторики дискурса войны, когда «враг» перманентно предстает в наивысшей степени опасным. Постоянное воспроизводство на публику сем «войны» есть прямое проявление дискурса войны.
Таким образом, выделяя ядерные семы, периферию и переменные, мы сформировали следующую схему концепта «враг» в англосаксонской картине мира (см. табл.).
1 Lieven A. Is a new cold war with Russia inevitable or is terrorism the real enemy // The Guardian, 22.03.2016.
2 Fifield A. North Korea's words are the same // Washington Post, 27.09.2017.
3 MacCain J. //WSJ, 11.06.2018.
4 Lieven A. Is a new cold war with Russia inevitable or is terrorism the real enemy // The Guardian, 22.03.2016.
Таблица
Типологические характеристики элементов концепта «враг» в дискурсе «холодной войны»
Телеология Влияние
Господство
Форма господства Тирания
Тоталитаризм
Средства Война
Уничтожение порядка
Моральный аспект Зло
Греховность
Метафорическое описание Тьма
Субстантивные качества Коварство
Агрессия
Непредсказуемость
Такая классификация выстраивается в некую логическую последовательность. Из таблицы видно, что «враг» не персонифицирован, но антропоморфен. В дискурсе войны «враг» постоянно демонизируется, ему присваиваются отрицательные черты. Его цель - это достижение господства, но такое господство неприемлемо для оппонента, так как оно вступает в противоречие с лингвокультурологическими концептами: «порядок», «мир», «народ», «государство». Его действия направлены на «нарушение порядка» при «перманентной агрессии». По нашим наблюдениям, такие семы как «коварство», «агрессия» и «непредсказуемость» являются и субстантивными качествами «врага». Основное средство «врага» - это война, но она порождает у оппонента страх и желание защиты, а также мотивирует его на ответные меры. Моральная оценка «врага» наиболее однозначна, «зло» - его неотъемлемый признак, поэтому борьба с ним представляет собой борьбу «добра и зла». Метафорическое описание выражено семой «темнота», «тьма», «кровавая чума», такая оценка стоит обособленно от религиозного дискурса, но ввиду ее большой прагматической заряженности вызывает сильный эмоциональный отклик.
Со времен Второй мировой войны, «холодной войны» и до настоящего времени в американском политическом дискурсе сохраняется преемственность концепта «враг» и его
концептуальных ядер. Эта ядерная область концепта довольно полно эксплицирована У. Черчиллем в Фултонской речи. Дискурс войны и его центральный концепт проходит через весь ХХ век и сохраняется сейчас. Его периферия постоянно трансформируется и адаптируется под экстралингвистические условия, что видно на таких понятиях, как «терроризм». На поверхностном уровне концепт «враг» может выражаться разными лексемами, но ядерные и глубинные структуры остаются постоянными.
