CC BY
113
УДК 32:316.77
СОВРЕМЕННЫЕ ТРЕНДЫ СОЦИОДИНАМИКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ В РОССИИ
Н. П. Пименов
Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ» ул. Профессора Попова, 5, Санкт-Петербург, 197376, Россия
В статье рассматривается феномен политических коммуникаций и их теоретико-методологические аспекты. Дается обзор диалогически-диалектической дисциплинарной матрицы Р. Крейга и матрицы Р. Мидоу. Объясняется роль этих теорий коммуникации в изучении политико-коммуникативного пространства России. Именно с помощью названных подходов в работе анализируются тенденции развертывания политических коммуникаций в условиях информатизации и демократизации и определяется их значение в развитии современного российского общества. Всего можно выделить восемь современных трендов социодинамики изучаемых процессов: 1) использование новых информационных технологий в политических коммуникациях, пример — создание системы веб-трансляций с избирательных участков; особым коммуникативным ресурсом в сфере современной российской политики является строящаяся «электронная демократия»; 2) модернизация политических коммуникаций — происходит формирование новых форм политического взаимодействия, в том числе двух моделей компьютеро-опосредованных политических коммуникаций; 3) медиатизация политических коммуникаций — часто реальное политическое действие заменяется имитацией в медийном пространстве; 4) увеличение роли социальных медиа как канала политических коммуникаций — есть разные коммуникационные платформы социальных медиа, однако наиболее востребованы социальные сети, которые играют важную роль в мобилизации масс; 5) усиление контроля над политической коммуникацией в Интернете со стороны государства, подтверждение тому — расследование Forbes и данные, опубликованные в феврале 2015 г хакерской группировкой «Анонимный интернационал»; 6) рекламизация политических коммуникаций. Речь идет о подчинении политико-коммуникативных взаимодействий законам рекламного бизнеса; 7) маркетингизация политических коммуникаций — в статье рассматриваются особенности политического маркетинга на российском политическом поле; 8) усиление значимости элементов агитации и пропаганды в процессе политических коммуникаций.
Ключевые слова: политические коммуникации, диалогически-диалектическая матрица Р. Крейга, матрица Р. Мидоу, электронная демократия, социальные медиа, политический маркетинг, компьютеро-опосредованные политические коммуникации.
Политические коммуникации сегодня — один из главных ресурсов развития современного политического процесса, влияющий на взаимоотношения между социальными институтами и индивидами. Они играют первостепенную роль в процессе формирования политического пространства; кроме того, современные политико-коммуникативные технологии становятся одним из важнейших факторов завоевания, удержания и использования политической власти. Несмотря на то что изучению отдельных сторон политических коммуникаций посвящено множество научных трудов, до сих пор остается малоизученным вопрос базовых принципов их фунционирования, хотя этот аспект знания имеет
первостепенную значимость, ведь именно определение основ позволило бы осветить все стороны анализа политических коммуникаций, их характерные черты и тенденции развития в трансформирующемся обществе, включая эмпирический уровень.
Прежде чем рассмотреть реальную практику применения теоретико-методологических положений в эмпирическом исследовании политических коммуникаций, необходимо проанализировать имеющиеся в научной литературе подходы, представляющие интерес и с прикладной точки зрения. Таковыми являются диалогически-диалектическая матрица Р. Крейга и матрица Р. Мидоу. Согласно диалогически-диалектической дисциплинарной матрице Р. Крейга, существует семь междисциплинарных традиций теории коммуникации: риторическая, семиотическая, феноменологическая, кибернетическая, социопсихологическая, социокультурная и критическая (Крейг, 2003). В отличие от Р. Крейга, Р. Мидоу в своей матрице выделяет шесть новых фундаментальных подходов, учитывающих потребности государства и общества: системный, лингвистический, символический, функциональный, организационный, «экологический» (Meadow, 1980, p. 24). Обе матрицы не только синтезируют основные положения микро-и макроуровневых теорий, но и органично дополняют друг друга. Именно с помощью названных подходов представляется возможным провести достаточно полный анализ политических коммуникаций в российских условиях и решить актуальную задачу изучения и определения всего многообразия проявлений современного политико-коммуникативного пространства в России. На базе опубликованных в печати теоретических положений и прикладных материалов в статье предпринимается попытка зафиксировать основные особенности становления и тенденции развертывания политических коммуникаций в условиях информатизации и демократизации, а также определить их роль в развитии современного российского общества.
На наш взгляд, можно выделить восемь современных трендов (ключевых тенденций) социодинамики политических коммуникаций.
1. Использование новых информационных технологий в политических коммуникациях. Под влиянием всеохватывающей компьютеризации на процесс выстраивания коммуникативного взаимодействия информационно-коммуникативные взаимоотношения между отдельными людьми, государством и обществом приобретают новые формы. Один из примеров реальной практики политико-коммуникативных взаимодействий России в современных условиях — создание системы веб-трансляций с избирательных участков во время выборов президента в 2012 г. Согласно Порядку видеонаблюдения1 при проведении голосования на выборах Президента РФ 4 марта 2012 г. преследовалась цель — усовершенствовать избирательный процесс в целом и оптимизировать деятельность избирательных комиссий, что, в свою очередь, призвано повысить
1 Постановление ЦИК РФ от 27 декабря 2011 г № 82/635-6 «О Порядке видеонаблюдения в помещении для голосования на выборах Президента РФ 4 марта 2012 года» // Вестник Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. 2011. № 23-24.
уровень доверия граждан к избирательному процессу, обеспечить максимальную открытость и гласность процедуры голосования и подсчета голосов.
Особым коммуникативным ресурсом в сфере современной российской политики является строящаяся электронная демократия, инфраструктура которой включает в себя следующие составляющие:
— систему электронного голосования; ее разработка, начавшаяся в самом конце XX в., была обусловлена стремительным развитием информационно-коммуникационных технологий и распространением доступа граждан к Интернету; с одной стороны, интернет-голосование позволяет избирателям принимать участие в выборах дистанционно и способствует повышению электоральной активности, но с другой — возможно искажение результатов голосования и несоблюдение принципа тайны волеизъявления;
— интерфейс взаимодействия органов власти с населением и институтами гражданского общества (электронное правительство, электронный муниципалитет); речь идет не просто о создании сайтов государственных органов, но об особом взаимодействии между гражданами и властью, в рамках которого избиратели являются как непосредственными участниками политического процесса, так и получателями государственных услуг; однако, как отметил В. А. Ачкасов, в обществе наблюдается критически низкий уровень поддержки парламента как политического института (Ачкасов, 2013, с. 35); логично предположить, что подобной «популярностью» пользуется сегодня и правительство, что в итоге может негативно сказаться на отношении граждан к электронному правительству и электронному муниципалитету;
— механизм сетевой коммуникации граждан с политическими партиями, негосударственными и неправительственными объединениями (интернет-приемные, интернет-форумы) (Грачев, 2012, с. 271).
2. Модернизация политических коммуникаций. Развитие средств массовой коммуникации, использование в политической сфере Интернета и других информационно-коммуникативных технологий влияют на расширение возможностей политического участия, что способствует модернизации политических коммуникаций. В итоге происходит формирование новых форм политического взаимодействия, в том числе компьютеро-опосредованных политических коммуникаций (computer-mediatedcommunication), под которыми следует понимать «всю совокупность происходящих в интернет-пространстве коммуникативных контактов пользователей, отличающуюся социально-политической тематикой и политическим контекстом» (Подорова-Аникина, Милецкий, 2013, с. 83) и весь соответствующий информационный контент всемирной сети.
Участниками компьютеро-опосредованных политических коммуникаций могут выступать как поставщики информации, так и ее пассивные потребители. Контроль над сообщениями в Интернете принадлежит не только их авторам (как в традиционных СМИ), но и получателям, которые могут распространять полученную информацию, что в конечном счете приводит к коллективному надзору. Подобный вид коммуникации позволяет коммуникантам менять порядок вос-
приятия контента и при желании даже не становиться ее адресатом, поскольку изначально конечный получатель информации может быть неизвестен.
Модернизация политических коммуникаций привела к формированию двух новых моделей современных компьютеро-опосредованных политических коммуникаций.
В первой модели адресант и адресат меняются местами, поскольку коммуникативная инициатива переходит в руки получателя. Интернет-пользователь (отдельные граждане, политические партии, движения, общественные организации) все чаще сам выступает в роли стороны, формирующей и отправляющей запрос на коммуникативный акт, требует информацию о политическом событии и пр. В качестве запроса могут выступать интернет-обращения гражданина по какому-либо вопросу в государственный орган (обращение в интернет-приемную, подача инициативы на голосование на сайте Российской общественной инициативы), действия, направленные на поиск нужной информации в Интернете посредством специальных сервисов.
Вторая модель не предусматривает первоначального запроса со стороны получателя, а предполагает взаимодействие со случайным получателем либо вообще без последнего. Опубликованная в Интернете политическая информация предназначена для определенной целевой аудитории, однако гарантировать ее внимание авторы не могут. Только при наличии желания у предполагаемого адресата и необходимых для получения сообщения средств возможен коммуникативный акт. Если сравнивать две модели с точки зрения эффективности, то у первой модели есть несомненное преимущество, ибо формируемый запрос со стороны интернет-пользователя в большинстве случае гарантирует последующую коммуникацию.
В то же время, несмотря на все возможности компьютеро-опосредованных политических коммуникаций, они подвержены определенным рискам. Например, sockpuppeting — «искусственное нагнетание ситуации в Интернете с помощью клонов или интернет-ботов, распространяющих дезинформацию» (Филатова, 2014, с. 65), преследующий несколько целей: имитацию общественного мнения по конкретным темам, формирование положительного или негативного отношения, затруднение диалога между пользователями, создание «информационного шума», продвижение хештегов в тренды или искусственное формирование повестки дня.
3. Медиатизация политических коммуникаций. Политическая сфера настолько тесно переплетается с информационными и коммуникационными технологиями, что становится возможным говорить о феномене медиатизации политики. Последняя представляет собой «совокупность процессов и явлений информационного воздействия и взаимодействия как внутри политической сферы (например, с помощью формальных или неформальных управленческих технологий), так и при ее переплетении со сферой массмедиа, т. е. через публичные презентации политических смыслов» (Воинова, 2006, с. 6). К признакам медиатизации относятся:
1) выстраивание политического процесса по правилам драматургии;
2) мгновенная реакция политических деятелей на события окружающего мира;
3) действия политиков, расходящиеся с тем, в чем они убеждают своих избирателей посредством СМИ.
Существуют две модели представления медиатизации политических коммуникаций в медийном поле: односторонняя и двусторонняя коммуникации. Российская медиатизированная политика имеет уклон в сторону односторонней модели коммуникации, поскольку часто транслируется только одна точка зрения на происходящие события. Это осознанная политика властей, направленная на конструирование определенной политической реальности, которая может расходиться с тем, что происходит на самом деле. Даже если в телевизионном политическом ток-шоу представлены разные точки зрения, то можно наблюдать, как в течение программы происходит последовательная дискредитация непопулярной позиции.
Распространено мнение, согласно которому медийная политическая коммуникация существует только для (и ради) самой себя, поскольку часто реальное политическое действие заменяется имитацией в медийном пространстве. Если в политической сфере ничего не происходит или нужно скрыть происходящее на самом деле, в публичном пространстве разворачиваются декорации политического спектакля, которые не имеют никакого отношения к реальной политике. В качестве примера медиатизации политической коммуникации можно привести ситуацию в марте 2015 г, когда Владимир Путин не появлялся на публике в течение недели, и тогда в прессе появились слухи о его болезни. Чтобы президент не исчезал на это время из медийного пространства, с ним были заранее записаны встречи, которые потом по очереди транслировались по центральным телеканалам. Именно в качестве имитации политических действий, созданной исключительно для СМИ, медиатизация политических коммуникаций представляется одним из важнейших аспектов для понимания особенностей современного политического процесса.
4. Увеличение роли социальных медиа как канала политических коммуникаций. Из-за значительного расширения коммуникативных каналов изменились место и роль неформальных средств передачи политической информации в системе политических коммуникаций России. К их числу можно отнести и Интернет, который позволяет пользователям самостоятельно создавать и размещать контент, пусть и неофициальный. Согласно отчету «Основные результаты работы Министерства связи и массовых коммуникаций Российской Федерации в 2014 году»2. Интернетом пользуется 62 % населения страны, а количество пользователей Интернета за 2014 г. увеличилось на 2,5 млн чел. Популярным коммуникационным каналом в компьютеро-опосредованной политической коммуникации являются социальные медиа, к основным принципам которых относятся: соучастие многих ради общей цели; прозрачность, открытость, доступность информации; независимость, свобода участников; постоянство; ми-
2 Основные результаты работы Министерства связи и массовых коммуникаций Российской Федерации в 2014 году. URL: http://government.ru/dep_news/17679 (дата обращения: 15.03.2016).
нимизация личного пространства; отсутствие пространственных ограничений; оперативность (реагирование в реальном времени).
К основным коммуникационным платформам социальных медиа можно отнести интернет-форумы, блоги и микроблоги (LiveJournal, Twitter), подкасты (PodFM, LibSyn), вики (Wikipedia, WikiLeaks), социальные сети (Facebook, ВКон-такте). Наиболее широко используются социальные сети, поэтому нельзя недооценивать их возросшее влияние. Именно с их помощью люди могли координировать свои действия и выходить на акции протеста, которые за последние несколько лет прошли в крупных городских агломерациях разных стран, в том числе в Египте, США и России. Социальные сети играют важную роль в мобилизации масс, поскольку любая информация мгновенно распространяется среди большого числа людей.
5. Усиление контроля над политической коммуникацией в Интернете со стороны государства. С учетом увеличения роли социальных медиа как канала политических коммуникаций, неудивительно, что возрастает и контроль над всеми коммуникативными актами в Интернете. В связи с этим особого внимания заслуживают данные, опубликованные в феврале 2015 г. хакерской группировкой «Анонимный интернационал», ставшей широко известной благодаря размещению переписки высокопоставленных чиновников. Группировка обнародовала 9,5 тыс. писем — предположительно из электронной почты бывшего заместителя начальника управления внутренней политики Администрации президента России Т. Прокопенко. Считается, что опубликованные письма (почти все — входящие) отправлены с мая 2011 по декабрь 2014 г. Российские чиновники не опровергали размещение в сети их переписки. Более того, ее подлинность подтвердили несколько ее участников и — косвенно — пресс-секретарь президента Д. Песков (Чиков, https://meduza.io).
Второе место по количеству присылаемых писем занимают именно доклады об активности в социальных сетях. «Справки о ситуации в Интернете» присылаются каждый день и содержат в себе многостраничные документы о главных темах, обсуждаемых в Twitter, Facebook и LiveJournal, с подборкой записей по теме. Согласно опубликованным письмам внимание со стороны государства привлекают как сообщения рядовых пользователей социальных сетей, так и публикуемые ими плакаты, именуемыми «демотиваторами» и «интернет-ме-мами». Безусловно, внимание государства привлекают и интернет-высказывания известных людей по поводу конкретных событий, например по поводу опроса о блокаде Ленинграда, проведенного телеканалом «Дождь» 27 января 2014 г.
Еще за три года до опубликования данных «Анонимным интернационалом» вышла статья А. Бурибаева и Р. Баданина «Как власти читают ваши блоги: расследование Forbes», подтверждающая усиление контроля над политической коммуникацией в Интернете со стороны государства. Согласно публикации, в Управлении внутренней политики Администрации Президента, в мэрии Москвы, в аппарате спикера Госдумы Сергея Нарышкина и у других высокопоставленных чиновников установлена система «Призма» производства компании «Медиалогия», позволяющая в реальном времени отслеживать дискуссии в социальных сетях и блогах. Система осуществляет мониторинг практически всех
интернет-площадок, в том числе блогов на LiveJournal, Twitter, YouTube и социальных сетей, в общей сложности до 60 млн «источников», при этом она анализирует тональность каждого высказывания с погрешностью 2-3 % практически в реальном времени (Бурибаев, Баданин, http://www.forbes.ru).
6. Рекламизация политических коммуникаций, под которой понимается подчинение политико-коммуникативных взаимодействий законам рекламного бизнеса, т. е. освещение положительных сторон политической деятельности при умалчивании негативной информации. Подобный процесс может нести в себе определенную угрозу, поскольку происходит навязывание аудитории чуждых представлений, в результате чего неподготовленный избиратель базирует свое представление о политическом деятеле на сформированном имиджмейкерами образе. Разработаны специальные правила, соблюдение которых позволяет создать привлекательный для населения публичный образ политика. Все они касаются трех основных групп характеристик: персональных (физические, психофизиологические особенности политика, его характер, тип личности, индивидуальный стиль принятия решений, наличие харизмы), социальных (идеологические позиции лидера, его отношения с ближайшим окружением, с различными социальными группами, союзниками и оппонентами, статус личности) и символических (мировоззрение политика, его программа и постоянные культурные архетипы, связанные в сознании избирателей с представлением о лидере) (Лисовский, 2000, с. 76).
7. Маркетингизация политических коммуникаций. Неотъемлемым трендом социодинамики политических коммуникаций стала не только рекламизация, но и маркетингизация. Еще в 2000 г. российские политологи стали отмечать, что все более заметную роль в избирательных кампаниях играет политический маркетинг, однако сегодня его растущий потенциал вышел далеко за пределы предвыборных кампаний. Он включает в себя комплексную систему методов и приемов целенаправленного воздействия на население с целью достижения поддержки выдвигаемых целей. Политический маркетинг также используется при принятии законопроектов, реформировании органов власти и т. д.
Наиболее законченную форму политический маркетинг приобрел в США, где детально проработаны механизмы и методы его реализации в политических кампаниях, особенно в избирательном процессе. Неудивительно, что и российские власти, согласно сообщениям СМИ, изучают именно американские технологии накануне выборов в Государственную Думу РФ в 2016 г. (Козлов, http:// www.rbc.ru). Как известно, в 2016 г. России предстоит возвращение смешанной системы выборов, опыт проведения которых в последний раз завершился более 10 лет назад. В США, наоборот, избирательная система связана именно с мажоритарными выборами, с борьбой в округах. Председатель правления Центра политических технологий Б. Макаренко считает, что из американских избирательных кампаний можно заимствовать конкретные технологические приемы, позволяющие выходить на адресную аудиторию через Интернет. Другие технологии применимы только в конкурентной избирательной кампании, когда есть равенство в доступе кандидатов к СМИ: при низкой конкурентности они либо вовсе не работают, либо работают «не в ту сторону». Наконец, есть технологии, ко-
торые в России неприменимы из-за специфики поведения граждан. Например, ограниченные возможности имеет сбор средств через Интернет на осуществление социальных, культурных или бизнес-проектов — краудфандинг. Также и фандрайзинг — деятельность по привлечению ресурсов на некоммерческие проекты, программы и цели — в России еще не очень развит. Поэтому закономерно, что в отечественной политике нет больших краудфандинговых проектов (для сравнения: в США сбор средств через Интернет идет уже больше 10 лет).
Еще одна особенность политического маркетинга на российском политическом поле выражается в том, что зачастую его использование происходит в условиях недостаточно свободного участия субъектов политики в конкурентной борьбе, когда привлекательность для избирателей не гарантирует победы в избирательной кампании. Примером являются довыборы в Совет депутатов в Новом Девяткино (северный пригород Санкт-Петербурга) 22 марта 2015 г Этот муниципалитет называют «российским Нью-Гэмпширом»: по социальному составу, экономическим показателям и результатам голосования на федеральных выборах в последние 10 лет Новое Девяткино — Россия в миниатюре. В день выборов независимый кандидат С. Кузин получил 52 % голосов избирателей, кандидат партии «Единая Россия» А. Овчинина набрала 21 %, кандидат коммунистов И. Бычков — 12 %. Однако на «досрочном голосовании», в котором, по официальным данным, приняли участие 20 % избирателей (почти половина всех проголосовавших), кандидат «Единой России» получила 98 % голосов, оппозиционер — ни одного голоса. Официальный сводный результат: 56 % — Ов-чинина, 28 % — Кузин (Кара-Мурза, https://openrussia.org). Как точно отметил Д. З. Мутагиров, подобная ситуация возникает тогда, когда за членами одной партии закрепляются все важные государственные должности и «формально разделенная на несколько ветвей власть как бы сливается воедино» (Мутаги-ров, 2015, с. 35-36).
Наконец, третьей чертой отечественного политического маркетинга является агрессивный характер электоральных коммуникаций, который выражается в распространении «черных» политических технологий, одинаково используемых как властью, так и ее оппонентами. Антиреклама есть и в других демократических странах, в том числе в США, где на нее привлекаются огромные суммы денег, которые в несколько раз превышают траты на выстраивание имиджа своего кандидата. Однако в России используются средства, не применяемые в остальных государствах (например, огромные баннеры на зданиях в центре города с высказываниями лидеров «пятой колонны»).
8. Усиление значимости элементов агитации и пропаганды в политических коммуникациях. Поскольку в сфере современной политики присутствуют как рыночные, так и нерыночные способы информационного обеспечения конкурентной борьбы за власть, постольку сегодня все чаще используются такие немаркетинговые формы организации дискурсов, как агитация и пропаганда. Основным каналом трансляции пропагандистской политики являются средства массовой информации, в которых доминирующую роль играет государство. Поэтому вполне закономерна их поддержка властью. Так, в 2012 г. Россия заняла первое место в мире по государственным затратам на новостные медиа,
потратив 1,6 млрд долл. (48,65 млрд руб.). На втором месте оказался Китай с отметкой в 1,1 млрд долл. Больше всего дотаций получила ВГТРК — 19,1 млрд руб., хотя по величине государственных затрат на одного сотрудника лидирует телеканал Russia Today, у которого они составили 5,5 млн руб. (Government support..., http://sputniknews.com). Примечательно, что накануне следующих президентских выборов расходы федерального бюджета на поддержку СМИ увеличатся до 102,2 млрд руб., как следует из опубликованных Минфином основных направлений бюджетной политики на 2015 г и на плановый период 2016 и 2017 гг. (Соболев, http://www.rbcdaily.ru). Можно предположить, что подобное увеличение связано с необходимостью активизации всех ресурсов и проведения большой информационно-пропагандистской кампании для получения желаемых результатов в 2018 г.
Подводя краткий итог можно выстроить следующую упорядоченную совокупность трендов социодинамики современных политических коммуникаций: использование новых информационных технологий в политических коммуникациях; модернизация политических коммуникаций; медиатизация политических коммуникаций; увеличение роли социальных медиа как канала политических коммуникаций; усиление контроля над политической коммуникацией в Интернете со стороны государства; рекламизация политических коммуникаций; мар-кетингизация политических коммуникаций; усиление значимости элементов агитации и пропаганды в процессе политических коммуникаций. Именно они дают представление об особенностях становления и тенденциях развертывания политических коммуникаций в условиях информатизации в современной России.
Литература
Ачкасов В. А. Место института народного представительства в политической традиции: Россия и Запад // PolitBook. 2013. № 3. С. 8-42.
Бурибаев А., Баданин Р. Как власти читают ваши блоги: расследование Forbes. URL: http:// www.forbes.ru/sobytiya/vlast/92590-kak-vlasti-chitayut-vashi-blogi-rassledovanie-forbes (дата обращения: 15.03.2016).
Воинова Е. Медиатизированная политическая коммуникация: Способ медийного искажения политики или способ организации дискурса? // Вестник Московского университета. 2006. Сер. 10. Журналистика. № 6. С. 6-10.
Грачев М. Н. Электронная демократия и «электронное правительство»: как это работает // Политическая коммуникативистика: теория, методология и практика / под ред. Л. Н. Тимофеевой. М.: Российская ассоциация политической науки, Российская политическая энциклопедия, 2012. С. 268-285.
Крейг Р. Т. Теория коммуникации как область знания // Компаративистика III. Альманах сравнительных социогуманитарных исследований / под ред. Л. А. Вербицкой и др. СПб.: Социологическое общество им. М. М. Ковалевского, 2003. С. 72-126.
Кара-Мурза В. Как «побеждает» партия власти, или Снова о «86 %». URL: https://openrus-sia.org/post/view/3676 (дата обращения: 15.03.2016).
Козлов П. Электоральное импортозамещение. URL: http://www.vedomosti.ru/newspaper/ articles/2015/03/10/elektoralnoe-importozameschenie (дата обращения: 15.03.2016).
Лисовский С. Ф. Политическая реклама. М.: Маркетинг, 2000. 256 с.
Мутагиров Д. З. «Свет и тень» политических партий // Политическая экспертиза: ПОЛИ-ТЭКС. 2015. Т. 11, № 1. С. 25-37.
Подорова-Аникина О. Н., Милецкий В. П. Коми региональное измерение социодинамики политических коммуникаций современной России. Ухта: УГТУ, 2013. 165 с.
Соболев С. Предвыборные дотации. URL: http://www.rbcdaily.ru/media/562949991895564 (дата обращения: 15.03.2016).
Филатова О. Г. Интернет-технологии политической мобилизации в современной России // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2014. Т. 10, № 4. С. 57-67.
Чиков П. Вопрос этики, а не криминала. URL: https://meduza.io/feature/2015/04/06/vopros-etiki-a-ne-kriminala (дата обращения: 15.03.2016).
Government support for the news media. URL: http://sputniknews.com/infograph-ics/20121001/176335724.html (дата обращения: 15.03.2016).
Meadow R. G. Politics as Communication. Norwood, N. J.: Ablex Publishing Corporation, 1980. 269 p.
Пименов Никита Павлович — аспирант; n.pimenov@bk.ru
Статья поступила в редакцию 12 января 2016 г;
рекомендована в печать 7 апреля 2016 г
Для цитирования: Пименов Н. П. Современные тренды социодинамики политических
коммуникаций в России // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2016. Т. 12, № 2. С. 66-76.
MODERN TRENDS OF THE DYNAMICS OF POLITICAL COMMUNICATION Nikita P. Pimenov
Saint Petersburg Electrotechnical University "LETI"
Professora Popova st., 5, St. Petersburg, 197376, Russia; n.pimenov@bk.ru
The article describes a phenomenon of political communication and its theoretical and methodological aspects. This issue reviews R. Craig's dialogical-dialectical disciplinary matrix and R. Meadow's matrix. It is explained the role of these communication theories in studying Russian political and communicative area. Using the above approaches it is analyzed the trends in the deployment of political communication in the conditions of informatization and democratization, and determined their importance in the development of modern Russian society. There are eight trends of the dynamics of political communication. The first one is using new information technologies in political communications, for example webcasts on elections, electronic voting, open government, and as a result building E-Democracy. The second trend is a modernization of political communication which led to the emergence of the two models of computer-mediated communication. The third one is a mediatization of political communication. The real political actions are often replaced by a simulation in the media space. The fourth trend is an increasing role of social media as a channel of political communication. Social media technologies take on many different forms but the main one is social networks which play an important role in the mobilization of the masses. The fifth trend is strengthening the control over political communication on the Internet by the Government. There are evidences provided by hacker group and Forbes' investigation. The sixth trend is the subordination of the political-communicative interactions the laws of the advertising business. It means lighting the positive aspects of political activity in the concealment of negative information. The seventh trend is becoming a political marketing as an integral part of the different aspects of political communication. The article describes the features of political marketing on the Russian political field. The last trend is an increasing the significance of the elements of agitation and propaganda in the process of political communications.
Keywords: modern political communication, R. Craig's disciplinary matrix, R. Meadow's matrix, E-Democracy, social media, political marketing, computer-mediated communication.
References
Achkasov V. A. Mesto instituta narodnogo predstavitel'stva v politicheskoi traditsii: Rossiia i Zapad [The institute of national representation in the political tradition: Russia and West]. PolitBook, 2013, no. 3, pp. 8-42. (In Russian)
Buribaev A., Badanin R. Kak vlasti chitaiut vashi blogi: rassledovanie Forbes [Howthe Government read our blogs: Forbes' investigation]. Available at: http://www.forbes.ru/sobytiya/vlast/92590-kak-vlasti-chitayut-vashi-blogi-rassledovanie-forbes (accessed: 15.03.2016). (In Russian)
Chikov P. Vopros etiki, a ne kriminala [The question of ethics, not criminality]. Available at: https:// meduza.io/feature/2015/04/06/vopros-etiki-a-ne-kriminala(accessed: 15.03.2016). (In Russian)
Craig R. T. Communication theory as a field. Communication theory, 1999, vol. 9, issue 2, pp. 119161 (Russ. ed.: Craig R. T. Teoriia kommunikatsii kak oblast' znaniia. Komparativistika III. Al'manakh sravnitel'nykh sotsiogumanitarnykh issledovanii. Eds. L. A. Verbitskaya etc. Saint Petersburg, Sociology society. M. M. Kovalevsky Publ., pp. 72-126).
Filatova O. G. Internet-tekhnologii politicheskoi mobilizatsii v sovremennoi Rossii [Internet technologies of political mobilization in contemporary Russia]. Politicheskaia ekspertiza: POLITEKS [Political Expertise: POLITEX], 2014, vol. 10, no. 4, pp. 57-67. (In Russian)
Government support for the news media. Available at: http://sputniknews.com/infograph-ics/20121001/176335724.html (accessed: 15.03.2016).
Grachev M. N. [E-Democracy and E-Government: how it works]. Politicheskaia kommunika-tivistika: teoriia, metodologiia i praktika [Communication science: theory, methodology and practice]. Ed. by L. N. Timofeeva. Moscow, Russian political science association, ROSSPEN Publ., 2012, pp. 268-285 (In Russian)
Kara-Murza V. Kak "pobezhdaet" partiia vlasti, ili Snova o "86 %" [How the governing party wins or again about 86 %]. Available at: https://openrussia.org/post/view/3676/ (accessed: 15.03.2016). (In Russian)
Kozlov P. Elektoral'noe importozameshchenie [Electoral substitution]. Available at: http:// www.vedomosti.ru/newspaper/articles/2015/03/10/elektoralnoe-importozameschenie (accessed: 15.03.2016). (In Russian)
Lisovsky S. F. Politicheskaia reklama [Political advertising]. Moscow, Marketing Publ., 2000. 256 p. (In Russian)
Meadow R. G. Politics as Communication. Norwood, N. J., Ablex Publishing Corporation, 1980. 269 p.
Mutagirov D. Z. "Svet i ten'" politicheskikh partii ["Light and dark" of political parties]. Politicheskaia ekspertiza: POLITEKS [PoliticalExpertise: POLITEX], 2015, vol. 11, no. 1, pp. 25-37. (In Russian) Podorova-Anikina O. N., Miletsky V. P. Komi regional'noe izmerenie sotsiodinamiki politicheskikh kommunikatsii sovremennoi Rossii [Komi regional dimension of the socio-dynamics of political communication in modern Russia]. Uhta, Uhta State Technical University Publ., 2013. 165 p. (In Russian) Sobolev S. Predvybornye dotatsii [Pre-election donations]. Available at: http://www.rbcdaily.ru/ media/562949991895564 (accessed: 15.03.2016). (In Russian)
Voinova E. Mediatizirovannaia politicheskaia kommunikatsiia: Sposob mediinogo iskazheniia politiki ili sposob organizatsii diskursa? [Mediatisied political communication: the way the media distort policy or method of discourse analysis?]. MSU Vestnik. Series 10. Journalism, 2006, no. 6, pp. 6-10. (In Russian)
For citation: Pimenov N. P. Modern Trends of the Dynamics of Political Communication. Political Expertise: POLITEX. 2016, vol. 12, no. 2, pp. 66-76.
ffO^WTDKC. 2016. TOM 12, № 2
